Текст книги "Часовые любви"

Автор книги: Людмила Леонидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава двенадцатая

– Я тебе говорил, чтобы ты была в форме, как только позову, а ты что?

Афанасьев зло оглядывал неопрятно одетую Машу. Непричесанные волосы, спущенный чулок, помятое лицо – все это не ускользнуло от взгляда бывшего шефа.

– А что? Он уже приехал? – Голова Маши раскалывалась с похмелья.

– У меня встреча здесь, в офисном центре, назначена с ним через полчаса! – орал в безучастную физиономию Маши Афанасьев.

– Мне, наверное, переодеться нужно, – бубнила она, приглаживая немытые волосы.

– Так беги, переодевайся! И чтоб…

– А деньги?

– Какие тебе еще деньги?

– Степан Степанович вы же обещали?

– На тебе пока на мороженое дочке, а позже…

– Мне на мороженое не нужно, мне бы…

– Мы же договорились, всю сумму получишь потом.

– Ну хорошо. Только вы приготовьте, пожалуйста. У меня дома ни копейки.

– Пить меньше надо, вот что, дорогая. Не стыдно тебе?

– Я не…

– Вижу, опять морда опухшая. Ты хоть припудрись, макияж наведи. Что там у вас, баб, в этом случае полагается делать? Или по пьянке совсем забыла?

– Конечно-конечно, – вдруг спохватившись, забормотала Маша.

Через час она, в строгой офисной одежде, с прической и макияжем, вновь предстала перед шефом.

– Вроде нормально. Пошли. Он мне уже телефон оборвал. Кстати, познакомься, это еще один мой партнер. – Степан Степанович на ходу показал на высокого парня в костюме и галстуке. – Алексеем его звать. Поняла?

Молодой человек с бегающими, вороватыми глазками зыркнул в сторону переводчицы.

– Надо поторопиться, – напомнил он Афанасьеву. – Я у нотариуса на точное время встречу назначил.

– Да-да, – согласился тот, и они быстрым шагом направились по прозрачному переходу офисного центра в кабинет, нанятый для переговоров. Маша еле поспевала следом.

В кабинете за длинным столом восседал немецкий гость.

– Добрый день, герр Ларрик, – услужливо согнулся Афанасьев. – Как поживаете? Это мой личный переводчик, – представил он Машу.

Герр Ларрик, худощавый мужчина средних лет, сидя в кресле, от долгого ожидания нервно постукивал ногой.

– Добрый день. – Недовольный опозданием немец даже не взглянул в сторону Маши. – Все готово? – спросил он и попросил переводчицу бегло ознакомить его с документами.

Оставшись доволен содержанием и, конечно, знанием Маши немецкого, он наконец сделал переводчице комплимент.

– Спасибо. – Машино лицо просветлело.

– У нас учились? – поинтересовался он.

– Не совсем. Просто приходилось у вас бывать, – скромно сообщила она.

– Ну, по коням? – поднял всех с мест шеф. – Придется потоптаться по кабинетам. У нас это процесс не простой!

– Что делать? – приготовившись к трудностям, проговорил немец. – Это приятные хлопоты.

После многочасовых формальностей, ожиданий в нотариате мужчины, удовлетворенные результатом, наконец-то вздохнули.

– Ну что, – потирая руки, проговорил Афанасьев, – наконец-то конец. А значит, мы можем по рюмочке? Как?

– Согласен, – подхватил довольный герр Ларрик и, похлопывая рукой по портфелю, просительно произнес: – Только я бы предпочел у себя в номере. Поговаривают, что у вас пока еще в Москве не совсем спокойно. А тут такие важные документы.

– И они дорого стоят, – поддержал его молодой партнер Афанасьева, переглянувшись с шефом.

– Закажем всю еду в номер, – поддержал его Степан Степанович. – А остальное… мы возим с собой. – Приоткрыв багажник, он показал на водку.

– Очень хорошо! – оживился немец. – А фрау Мария с нами поедет?

– Конечно, – закивали оба мужчины. – Как же без женщин?

Заказанный в номер ужин официант принес без промедления и, накрыв стол, пожелал приятного аппетита.

– Гутен аппетит, – в нетерпении произнес немец и, взяв на себя роль хозяина номера, налил всем по полной.

– Мне нельзя. – Маша прикрыла рюмку рукой. – Я же на работе, а то не смогу, потому… – Она жалобно посмотрела на Афанасьева.

– По чуть-чуть, – разрешил шеф. – Нам тоже, – он подмигнул молодому парню, – еще сегодня кое-что нужно завершить.

– Ну ладно, – не дала себя долго уговаривать Маша и с удовольствием опрокинула содержимое рюмки. Сдержанная целый день, она вдруг ожила после выпивки, похорошела и резво заговорила, обращая на себя внимание гостя.

– Фрау Мария, вы такая… такая, – интенсивно закусывая бутербродом с маслом и черной икрой, стал заглядываться на нее немец.

– Она у нас высший класс! – Похвалив переводчицу, Афанасьев загоготал. – Да, Машуня? – Подобрев от выпитого, он потянулся к бывшей любовнице. – Ну, иди сюда, детка, к папочке. – Маша сидела, не шелохнувшись. – Стесняется, видите? – обратился Афанасьев к немцу. – Я знаю Машу еще вот такой. – Он показал рукой под стол.

– Ну не такой, – криво усмехнувшись, поправила его Маша, – однако уже много лет.

– Так вот что я вам скажу, герр Ларрик, – не обращая внимания на ее слова, заговорщицки подмигнул бывший шеф немцу, – ее мужики, ох, как любят, души в ней не чают. Правда, Машуня?

– Это было давно, – печально произнесла она, – когда я еще была молода.

– Фрау Мария, вы кокетка, – развеселился немец. – Как так можно про себя говорить, да еще мужчине старше вас?

– Простите! Вспомнила, какая я была.

– Мария, – немец положил Маше руку на колено, – может, мы с вами выпьем на брудершафт?

Маша с испугом посмотрела на Афанасьева.

– Конечно, мой дорогой, она с удовольствием. Как только вас увидела, сразу объявила, что вы мужчина в ее вкусе. Ведь так?

– Я в вашем вкусе, это правда? – Немец потянулся за бутылкой. – Пустая. – Он помахал ею перед носами русских.

– Сейчас исправим. Леха, сбегай в машину у меня там заначка. – Шеф многозначительно посмотрел на молодого парня.

– Может, закажем в ресторане? – предложил герр Ларрик. – Я угощаю.

– У них такой нет. У меня – высший класс. Кроме того, у нас, у русских, это не принято. Угощаем гостя мы!

– У вас все – высший класс? – вспомнив о Маше, подмигнул немец.

– Тоже-тоже.

– Мария, – немец пересел со стула на диван, поближе к Маше, – расскажите, откуда вы так хорошо говорите по-немецки?

– Я… я… – Маша попробовала отодвинуться от немца.

Шеф заметил и, не сводя с нее строгих глаз, воскликнул:

– Вот Леха скоро вернется, а у него что? Правильно. У него она, родимая, и тебе можно будет чуть-чуть добавить! Правда? Чтобы ты не упрямилась!

Услышав о водке, Маша заметно оживилась.

– Да, сейчас прибудет красавица с морозца. И тогда кто первым с Марией на брудершафт будет пить?

– Я, конечно, я! Только мне нужно на минутку выйти, у меня кое-что припасено для прекрасной фрау Марии. – Немец выскочил из-за стола. – Айн момент! Извините!

– Извиняем-извиняем. – Подобревший от выпитого, шеф занял место немца. – Ну что, Машуня, моя дорогая? – Он грубо усадил ее к себе на колени и сунул потную руку под блузку.

– Ой, – взвизгнула Маша.

– Что «ой»? Выпить хочешь? Терпи! Кстати, куда подевался мой партнер? Ну-ка сходи взгляни, может, номер комнаты забыл или в холле заблудился. – Шлепнув по заду, он столкнул ее с колен.

Маша с радостью выскочила за дверь, но, не пройдя и нескольких шагов по коридору, прямо нос к носу столкнулась с партнером Афанасьева. Следом за ним шел строгий верзила в темном костюме.

– А меня вас искать послали, – сказала Маша Алексею.

– Да за мной этот тип увязался. Зыркает, куда я иду.

– А кто это?

– Охрана отеля.

– А-а, пусть зыркает, не бандит ведь, а охрана, – протянула Маша, думая только о том, что неплохо бы добавить еще.

– Вот молодец, давай ее сюда, родимую! – воскликнул Степан Степанович, когда они вместе вошли в номер.

Немец пока еще в гостиную не вернулся.

– Хочешь? – Перехватив из рук Алексея бутылку, он показал на нее Маше.

– Хочу.

Глаза Маши блестели.

– Так тогда садись ко мне поближе, сейчас налью, – облапывая ее всю под одеждой, мурчал Афанасьев. – Однако ты не пополнела. Как же я этого не люблю! Одни кости! – сокрушался бывший шеф. – Что тебя там, у фрицев, совсем не кормили? Освенцим какой-то! Ну поешь икорочки с маслом. – Он лично сунул ей бутерброд в рот. – Жуй, не стесняйся! А теперь скажи, ты довольна всем?

– Чем?

– Работой и вообще обхождением с тобой. – Он больно ущипнул ее за бедро.

– Не надо, больно.

– «Ой-ой, довольно, больно!» – передразнил ее шеф. – Приятно ведь? Давно мужика не пробовала. Я ведь про тебя все знаю. Муж твой, спортсмен белобрысый, бросил тебя. И Штайну своему ты не нужна тоже.

– Неправда! – выкрикнула Маша, – Людвиг меня любит!

– А я, как я тебя люблю! Посмотри, Леха, что у нее тут под юбочкой? Нравится? Ну не ломайся!

– Вы тут фамилию Штайна упомянули? – Вернувшийся немец вопросительно посмотрел на Афанасьева.

– Слышали про такого?

– Если вы имели в виду Людвига, хорошо известного в деловых кругах представителя древнего рода Штайнов, то да. Имел честь недавно быть приглашенным в их старинный замок на бракосочетание…

– Это неправда! – вскричала Маша.

– Вы мне не верите, что я был среди приглашенных? – обидевшись, не понял немец.

– Не обращайте на нее внимания. Ей когда-то довелось, в давние времена, с ним работать, и они не сработались. – Афанасьев подмигнул немцу.

– А-а, – закивал головой Ларрик, – так вот, на крестинах мне не удалось побывать.

– На чем? – Маша раскрыла рот.

– У них сын родился, – пояснил немец. – Такой праздник устроили!

– Сын?

– Да, давно.

– Поздравляю, – прошептала Маша.

– Что это мы отвлеклись? Вы вроде на брудершафт собирались выпить? – вернул их к действительности Степан Степанович. – Ну-ка, Леха, налей им по полной. – Леха трясущейся рукой оторвал от стола бутылку. – Хорош! Экий ты неловкий, парень! Перелил! Ну ничего. – Пытаясь старательно вытереть пролитое бумажной салфеткой, шеф пояснил: – У нас, когда через край означает от чистого сердца. Теперь так, дети мои, – командовал Афанасьев, – пьете до дна на брудершафт! До дна, поняли?

– Так есть, – резво отозвался немец.

Поддерживаемый Лехой, Афанасьев громко выкрикнул:

– За Машу и Ларрика – брудершафт! Дружба! Ура! Ура!

Немец неуклюже обнял Машу и поцеловал в губы.

– Еще! Еще! – закричали мужчины.

– А вы? – спросил немец.

– Что, тоже прильнуть к ней? – показывая на Машу, нахально поинтересовался Леха.

Шеф ткнул его в бок:

– Нет, я не об этом!

– А о чем?

– Вы с нами не пили, пропустили! – пьяно заметил немец.

– Вам, как влюбленным, полагался штрафной, – бормотнул по-русски шеф.

– Что, что он сказал, переведи? – обращаясь к Маше, стал настаивать немец.

– Сначала выпьем, – потянулась к рюмке сильно опьяневшая Маша.

– Ну, раз дама хочет еще, то вздрогнули, – скомандовал шеф.

– Погодите, я же принес для фрау Марии презент. – Немец вытянул что-то из кармана. – Вот, отыскал в портфеле – сюрприз! – Золотая изящная зажигалка с выбитым на ней названием предприятия «Марк Ларрик» оказалась в ладошке Маши. – Я заметил, что вы курите. Первый подарок от нашей фирмы. Она драгоценная.

Маша щелкнула зажигалкой, и синий огонек взвился ввысь.

– Спасибо, мне сейчас все пригодится, все-все, я обеднела, – нетрезво повторяла она, – все что цен-ное!

Вторая рюмка у Маши не пошла. Обняв немца за шею и запутавшись руками, когда подносила рюмку ко рту, хлебнув чуть-чуть, она вдруг отпрянула от собутыльника. Вконец опьяневшей женщине показалось, что она видит вместо немца раскрытую пасть волка, который пытается ее проглотить, словно Красную Шапочку.

Дальше все закачалось, закружилась, и она мягко провалилась в небытие.

Очнулась Маша в чужой постели, совершенно голая, ее знобило. Обведя глазами все вокруг, она обнаружила себя в гостиничном номере. Пытаясь понять, где находится, она увидела рядом, под одеялом, незнакомого мужчину. Он тяжело и со свистом храпел. Ее офисный костюм и нижнее белье кто-то аккуратно повесил на спинку кресла. Очень хотелось пить. Приподнявшись, она почувствовала сильную боль в висках и, вновь откинувшись на подушку, застонала. Вчерашний омерзительный вечер кусками проявлялся в сознании.

Мужчина открыл глаза.

– Что, что это? – Он вздрогнул и, словно слепой, стал ощупывать пространство вокруг себя. Наткнувшись на голое тело Маши, он резко отдернул руку, так, словно прикоснулся к жабе.

– Простите. – Маша попыталась вылезти из кровати.

– Где? Где мои партнеры? – вдруг, вскочив на ноги, всполошился нагой, включил свет. – Который час?

Немолодое голое тело, принадлежавшее вчерашнему собутыльнику-немцу, всколыхнуло память. Взяв вещи со стула, Маша стыдливо уползла в ванную.

– Мария, – услышала она крик немца, – где мои документы?

– Какие документы? – с трудом припоминая вчерашние переговоры, вяло поинтересовалась она.

– Где расписка, которую мне вчера вручил мой московский партер, договор?

– Я… я… Простите, не знаю, я вообще ничего не помню, – отозвалась она.

– Как вы не помните? – Голова немца появилась в проеме дверей.

– Не знаю, у меня раскалывается голова.

– Нет, уж вы постарайтесь. – Немец бесцеремонно выволок ее из ванной.

– Сейчас. – Маша села на краешек стула и, зажав пальцами виски, попыталась сосредоточиться.

– Ах да! Афанасьев купил предприятие и… И все.

– Что вы такое несете? А расписка?

– Какая расписка? – Маша тупо уставилась на немца.

– Расписка, что он получил от меня сумму денег и что он обязуется…

– Послушайте, я просто переводила! Я не обязана была запоминать!

– Хорошо, – стиснув зубы, прошипел немец, – тогда объясните мне, куда делась эта расписка из моего портфеля.

– Я… не знаю. Я вообще ничего не помню.

– А как вы меня напоили какой-то гадостью, соблазнили, уложили в постель и обокрали, это вы вспоминаете?

– Я ничего не знаю, это вы мне предложили выпить на брудершафт, а дальше я ничего не помню. – Маша потерла лоб.

– Ваша сумочка? Где ваша сумочка? – Немец орал и бегал по номеру.

– Сейчас. – Маша вышла в прихожую, пошарила под пальто на вешалке. Не обнаружив сумки, она вернулась в комнату. – Ее нет. Она пропала.

– Сейчас у меня пропадете вы. Я звоню в полицию.

– Звоните. – Маша пожала плечами. – Что вы скажете? Между нами, между прочим, ничего не было! – Она вновь обвела взглядом стол, пустые рюмки и в поисках бутылки даже заглянула под стол. На столе оставалась стоять первая бутылка, которую они взяли с собой в номер. Маша запомнила это хорошо. Вообще, что касалось сортов водки, она запоминала точно. Перевернув ее, она глотнула остатки.

– А где бутылка, которую принес этот… друг Афанасьева? – полюбопытствовала она.

– Об этом вы не забыли, а сами сказали, что отключились.

– Про бутылку помню, а про то, что между нами ничего не было, просто ощущаю, как женщина, понимаете? Каждая женщина знает, случилось это с ней или нет. Неужели не ясно?

– Так почему помните про водку? – Немец пытался вернуть ей память.

– А-а про водку? – Маша по-дурному улыбнулась. – Я про нее всегда помню!

Но, сообщив немцу, что между ними ничего такого не произошло, она задумалась сама: кто же ее тогда раздел и зачем?

– Я не верю. Почему же вы меня раздели донага? Может, скажете, я сам? – повторил ее мысль господин Ларрик.

– Не знаю, ничего не знаю, только точно уверена, я не могла вас раздеть. Я этого никогда не сделала бы!

– Бросьте прикидываться овечкой, будете говорить или нет? – Герр Ларрик, схватив Машу за плечи, больно встряхнул и, отпустив, бросился к телефону.

Маша покачала головой, с безразличием наблюдая, как немец, нажав телефонные кнопки, заговорил по-английски.

– Не вздумайте сбежать, – предупредил он Машу, – я вызываю охрану.

– Не собираюсь.

Охранник, показавшийся Маше знакомым, открыл дверь в номер своим ключом.

Услышав, что клиента ограбили, он тут же накинулся на Машу:

– Признавайся, это ты?

– Вы что, сошли с ума? – воскликнула Маша.

– Договоришься у меня. Сейчас все проверю, если найду то, что ты свистнула, мало не покажется!

– Я вам правду говорю, сама не понимаю, что тут случилось!

– Не понимаешь? Сейчас поймешь. – Охранник, расшвыривая по комнате вещи в поисках документов и исподлобья поглядывая на Машу, зло приговаривал: – Чтоб ноги твоей в нашем отеле никогда не было! Я тебя запомню. Своих хватает.

– Да что вы такое несете? – догадавшись, о чем он, возмутилась Маша. – Я переводчица.

– Ага, я тоже. Тут таких переводчиц! Дерутся по вечерам. Слышала, что я тебе сказал? А уж если выяснится, что и вправду украла, то плохи твои дела. Сейчас времена крутые. Менты даже доказательств искать не будут, так, со слов, по заявлению от господина, как его там… на пять лет загремишь.

– Вы что? – Маше сделалось тоскливо, и она вновь поискала глазами пропавшую бутылку.

– Чё зыркаешь?

– Выпить хочу.

– Да ты еще и алкоголичка?

– Я переводчица!

– Ну я ничего не нашел! – обращаясь к немцу, покачал головой охранник. – Все вытряхнул и из ее карманов, и из ящиков. Как, говорите, выглядит эта бумага? Расписка? Ага, понимаю! – Он перешел в прихожую. – И тут нет! Ничего такого! Говорите, с партнерами пили? – вернулся он вновь. – А они где? Может быть, это они и украли? А-а, не может быть, потому что они вам эту бумагу и принесли, – повторил он за немцем и почесал затылок. – Может, у нее какой сообщник был? – Маша окатила верзилу презрительным взглядом. – А вот это что? – Встав на стул, охранник стянул с крышки шкафа Машину сумочку. – Ты спрятала?

– Я не достану так высоко.

– Закинуть можно, – подсказал немец, бросившись выгребать из Машиной сумки содержимое.

Отняв у немца сумку, верзила просто вытряхнул все содержимое на стол.

– Что это? – Золотая зажигалка среди старой перепачканной табаком косметики сразу же бросилась в глаза.

– Не знаю, – замотала головой Маша. – Честно, не помню.

– Тут выбито «Марк Ларрик», – прочел охранник.

– Это я, – произнес немец.

– Она золотая?

– Конечно. Эта зажигалка моя.

– Вы ей ее отдали?

– Нет. Не помню.

– А ты что скажешь?

– Я тоже не помню.

– Хорошо. Никто не помнит, только она оказалась у тебя в сумочке. Ведь так?

– Да Бог с ней, с этой зажигалкой, – огорченно махнул рукой немец, – документа нет, вот что главное!

– Тут главное все. Она воровка, понимаете? Образ Маши никак в воображении немца не соответствовал воровке. А потому он покачал головой.

– В общем, ладно, вызываю милицию, пусть они разбираются. Последнее слово за тобой? Что скажешь? Может, расколешься, а?

Маша безучастно глядела в пустоту.

Глава тринадцатая

Молодой лейтенант, проверив документы у Маши, насупил брови и сердито посмотрел на охранника отеля:

– Давай разбираться по порядку.

– Давайте, – с уважением к погонам согласился охранник.

– Вас было трое? – обращаясь к немцу и Маше одновременно, начал лейтенант.

– Нет, их было четверо, – вмешался охранник.

– Тебя не спрашиваю, я хочу услышать их.

Охранник, проявив инициативу, перевел вопрос немцу по-английски.

Тот быстро и путано забормотал.

– Он говорит, что их сначала было четверо, потом один вышел из номера за водкой. У них, лейтенант, водка кончилась.

– Э-э, так дело не пойдет!

– Как? – удивился охранник.

– Как мне проверить, что это говорит он, а не ты?

– Давайте, я буду переводить, – предложила Маша.

– Ты-ы? – Страж порядка с презрением посмотрел на растрепанную, спитую женщину.

– Я же профессиональная переводчица, а этот… – Маша скривилась от корявой английской речи охранника. Английский в вузе у нее был не основным, однако она говорила лучше, чем этот прилизанный робот в темном костюме.

– Ты профессиональная шлюха, а никакая не переводчица. Наши, отельные, на всех языках почище тебя чешут. Ясно? – грубо прорычал охранник.

– Все! Поехали в отделение, так я допрашивать не могу. – Лейтенант захлопнул папку.

– Я иностранный гражданин, вы права не имеете, – вдруг поняв по поведению стража порядка, что и его собираются заодно замести, встрепенулся немец.

– У нас ты украл, у тебя ли украли – все едино. – Маша махнула рукой и укоризненно добавила: – Ведь я предупреждала, что не имею никакого отношения к вашим документам. Теперь терпите!

– Переведите ему, что я иностранный гражданин, что он не имеет права, – испугался немец.

– Я его и не собирался допрашивать, я право знаю. Пусть напишет заявления о пропаже ценной бумаги. Будем разбираться без него. А вот ты поедешь со мной.

– Слушайте, давайте я вам все по порядку объясню, только ему скажите, чтоб не вмешивался, – показывая на охранника, взмолилась Маша.

– С вами со всеми сам черт ногу сломает. Один – одно, другой – другое!

– Ну послушайте. Афанасьев и его партнер Леха, то есть Алексей, наверное…

– Фамилия?

– Чья?

– Алексея этого…

– А-а сейчас вспомню, черт, он же подпись ставил… В общем, они хотели обмыть сделку.

– А немец этот, Ларрик, не хотел?

– Почему не хотел? Он тоже…

– Отвечайте на мой вопрос…

– Он тоже хотел.

– И ты, значит, пожелала в номера, да еще в наш отель? – вновь вмешался охранник.

– Заткнись, – умно сморщив лоб и изображая работу мысли, остановил его милиционер.

– Мне было все равно, я на работе, куда скажут, туда и поеду.

– Вот так! – обращаясь к лейтенанту, многозначительно воскликнул охранник.

– Ну, поехали, что дальше, – заторопил милиционер.

– Значит, мы приехали и стали отмечать сделку.

– Никто за это время из комнаты не выходил?

– Он выходил, я точно помню. – Маша показала на немца.

– Спроси его: куда он отлучался? – приказал лейтенант.

– Говорит, что скорее всего в туалет, не помнит точно, но из номера не выходил.

– Постойте, я сама вспомнила, что из номера выходил Леха.

– И ты выходила, – не выдержав, встрял охранник. – Я видел, как эта шалава, в зюську пьяная, шла по коридору отеля, – вновь обращаясь к милиционеру сказал охранник.

– Ну и что, я выходила только на секунду, чтобы поискать Леху.

– Нашла?

– Не успела, он сам нашелся.

– Значит, ты все-таки выходила из номера? – старательно записал лейтенант в протокол.

– Я же сказала: на минуту.

– Ты сказала на секунду.

– Я не помню.

– Так и запишем: «выходила, не помнит, на какое время». Сколько выпили?

– Когда я посмотрел на ее походку, именно в тот момент она ковыляла впереди меня по коридору, так выпили они бутылки три, – вмешался охранник.

– Неправда, всего одну, а за второй Леху послали, – поправила его Маша.

– Где же эта вторая бутылка? – взяв за горлышко со стола первую, понюхал страж порядка.

– Мы сами удивились, куда она пропала. – Маша развела руками. – Я точно помню, что только-только ее начали, и все, я отключилась.

– И он тоже? – показывая на немца, поинтересовался милиционер.

– Ну да.

– Я-я, – по-немецки, поняв по жестам, о чем речь, подтвердил немец.

– Что было потом?

– Потом меня кто-то раздел… догола и…

– Вот-вот, – вновь вмешался охранник, – ее кто-то раздел, ты же понимаешь, лейтенант.

– И уложил рядом с ним в постель, – закончила, не обращая внимания на охранника, Маша.

– Его тоже святой дух раздел? – глядя на немца в нижней майке и брюках, добавил охранник.

– Он тоже был очень удивлен.

– Я-я! – вновь закричал немец на своем языке.

– Что это у вас пролито на скатерть? – принюхиваясь к пятну, как настоящий детектив, поинтересовался лейтенант. – От водки следов не остается.

– Надо у официанта спросить, – сообразила Маша.

– А-а, значит, тут еще и официант побывал?

– Да кто же, вы думаете, на стол накрывал?

– Почем я знаю, черт побери, – милиционер стукнул кулаком по столу, так что зазвенела грязная посуда, оставленная с вечера, – что тут побывал пятый человек!

– Так это же и так ясно, – не выдержал охранник. – Столько грязной посуды из ресторана!

– Вот ты, умный, собери всю посуду, заверни скатерть в чистый пакет.

– Сейчас распоряжусь, – не желая заниматься грязной работой, сказал охранник.

– Сам сделай, мне посторонних не нужно! – запретил лейтенант.

Охранник нехотя принялся выполнять приказ.

– Я тебя задерживать не буду, – обращаясь к поникшей Маше, смилостивился милиционер, – но ты под подозрением! Поэтому предупреждаю, чтобы никуда не выезжала.

– Я и не собиралась.

– Разберемся, кто есть кто, а потом можешь на все четыре.

– Это ты зря, лейтенант, – укоризненно покачал головой охранник. – Она же облапошила нашего уважаемого клиента.

– Какой мне резон? – выкрикнула Маша. – Зачем мне его бумаги?

– Ну, тогда с ее помощью украли те, кому выгодно, – поправился охранник.

– Ты чего, будешь меня учить? – рассердился милиционер. – Смотри, договоришься! Ты ведь тоже под подозрением.

– С какой радости? – возмутился охранник.

– Сам сказал, встретил ее в коридоре. Так?

– Ну ты, лейтенант, даешь, хочешь сказать, что она мне могла передать эту бумагу?

– Я ничего тебе говорить не обязан. Просто больно ты ее утопить хочешь. Так ведут себя только заинтересованные лица.

– Это я заинтересованное лицо? Весь мой интерес, чтобы такие, как эта, в мой отель не таскались.

– Какие такие? – Маша, почувствовав слабую защиту со стороны стража порядка, воспрянула духом. – Если хотите знать, я жена Берцева. Помните такого?

– Владимира, что ли?

– Да! – с гордостью сообщила Маша и, помрачнев, уточнила: – Бывшая жена.

– Ну, а твой муж, бывший, знает о том, чем ты занимаешься? – поинтересовался охранник.

– Все! Надоели ваши разборки, я пошел, – захлопнув папку, заявил лейтенант. – Придется во всем этом в отделении разбираться. – И, обращаясь напоследок только к Маше, предупредил: – Жди, я тебя скоро вызову.