Текст книги "Школа на горке"

Автор книги: Людмила Матвеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Потом Муравьев показывает им пилотку.

– Теперь у нас в музее появятся новые экспонаты, – говорит Костя.

Потом они сидят за столом, пьют чай с бутербродами. Под ногами уютно улеглась собака.

– Скажите, пожалуйста, Юрий Александрович, – вежливо спрашивает Катаюмова, – а что такое Г.З.В? Вас зовут Юрий Александрович Муравьев, Г.З.В. – ни одна буква не подходит.

– Г.З.В., – повторяет дед. – А вы, значит, не догадались? И ты не знаешь? – Дед повернулся к Косте. – И ты не догадался? – Дед посмотрел на своего внука. – Жаль, для полного выигрыша в нашей игре хорошо бы вам самим додуматься. Ну ладно, придется сказать, Г.З.В. – это...

– Я знаю! – вдруг крикнул Борис, он даже уронил колбасу, и Сильва не прозевала, только благодарно махнула хвостом. – Я только что додумался! Сам! Сказать ? Г.З.В. – это...

– Погоди! – вдруг остановил Бориса дед. – Я предлагаю сделать следующее: вы еще потерпите, а потом мы с вами пойдем к одному человеку и ждать вам совсем недолго. И там, у этого человека, все до конца прояснится. Согласны?

Они согласились, хотя им, конечно, очень хотелось поскорее узнать, что же такое эти тайные буквы – Г.З.В. Предположение о Григории Захаровиче оказалось чепухой. А был дед Муравьева, серьезный ученый, занятой человек, который придумал для них такой удивительный секрет, который они все вместе разгадывали долго, но, наконец, разгадали.

У Муравьева от нетерпения по позвоночнику бегали мурашки. Он несколько раз поглядывал на Бориса, подталкивал его локтем, но Борис плотно сжал губы и молча крутил головой.

– А маленький-то силен, – засмеялся Натрускин. – Молчит крепко.

Борис улыбнулся молча. Жалко, что Анюты нет сейчас здесь. Она поехала сегодня в бассейн, Борис видел, как она запрятала в своем дворе за доски теплую куртку.

– Ну, пошли? – сказал дед.

Они все вместе шли по улице. Натрускин сказал:

– Жалко с вами расставаться, но домой пойду. Устал, ночь бессонная. А годы не те. До свидания. Заходите.

Он пошел, опираясь на толстую трость. Муравьев вдруг подумал: «Добрый какой старик».

Впереди всех, натянув поводок, бежала Сильва. Она хорошо знала, куда им надо.

– Собака есть собака, – бубнил Валерка, – она очень умная, Сильва.

– Сильва-то умная, – пропела Катаюмова, – а ты на собаку надеялся. Разве собака нашла того, кто писал записки?

– Ну, не собака, – согласился Валерка, – а все-таки.

Сильва неслась все быстрее.

*  *  *

Сильва несется мимо аптеки, мимо молочной, булочной, мимо детского сада, куда еще не так давно ходил Борис. Потом она сворачивает во двор, они еле поспевают за ней. Впереди собака, за ней, крепко держась за поводок, Борис. Потом дед, Костя, Катаюмова, Валерка, Муравьев.

Муравьев запыхался, а дед нисколько.

– Спортом надо заниматься, сколько тебе твержу, – говорит ему дед тихо.

Вся компания останавливается перед знакомой дверью, обитой черной клеенкой. Муравьев вопросительно смотрит на деда.

– Звони, звони, – кивает дед.

Старый учитель почти сразу отпирает дверь. Странно, но он нисколько не удивлен, он смотрит на всех весело, и его круглая блестящая голова тоже выглядит очень весело.

– Прошу, проходите, – говорит он, – я вас ждал.

Они сидят в комнате, а Сильва, конечно, бегает туда-сюда.

– Ну, что скажете? —Учитель обводит их взглядом. – Юра, планшет, я вижу, уже у них.

– У них. Они молодцы, и они его заслужили, – отвечает дед, – оставалась всего одна неразгаданная загадка. И она, кажется, сейчас будет разгадана. – Дед смотрит на Бориса: – Давай, Борис.

Борис ерзает на стуле, усаживается удобно и говорит в полной тишине:

– Г.З.В. – Глобус знает все! Правильно?

– Совершенно правильно! – говорят почти хором дед и учитель. – Просто прекрасно!

– Кому Глобус, а кому Михаил Андреевич, – раздается в коридоре знакомый голос, и входит Варвара Герасимовна. – У вас дверь не заперта, Михаил Андреевич.

– Специально оставил, Варвара Герасимовна: знал, что вы скоро придете.

– Глобус знает все, – смеется Варвара Герасимовна.

– Глобус знает все, – повторяет Костя. – А почему Глобус знает все?

– Почему? —Старый учитель, улыбаясь, смотрит на ребят. – Почему? Ну, просто Юра, мой ученик, затеял всю эту историю. А я знал все с самого начала. Вот он и хотел, чтобы след привел ко мне. Потому поставил такие буквы: Г.З.В. И вы бы меня раньше нашли, но я в Германию уехал, меня пригласили мои друзья по подполью. Там, на заводе, где мы работали в войну, на моем станке теперь привинчена табличка: «Здесь работал руководитель антифашистского подполья учитель Глобус». Такая была у меня подпольная кличка – Глобус.

– А почему? Вы были круглым? – спрашивает Муравьев.

– Нет, не очень. Голова была голая, блестела – чем не глобус? Ну, и географ. Наверное, все вместе.

Ребята смотрят на Глобуса. Старый человек, очень штатский, очень домашний. Руководитель подполья. Опасность, риск, смелость, тайна.

Дед, как будто догадавшись, о чем они думают, говорит:

– Знаете, Михаил Андреевич, вы всегда казались мне таким уютным, домашним, невоенным человеком. Это удивительно, но внешность человека часто не соответствует его характеру.

– Надо было сражаться, все сражались, – отвечает учитель. – У тебя, думаешь, внешность героическая? Нисколько. Обычный человек.

Варвара Герасимовна держит в руках планшет.

– Какая замечательная вещь! А пилотка откуда?

– Натрускин подарил, – отвечает Муравьев. – С дедом в госпитале лежал, а вчера встретились. Совершенно случайно.

– Он знаете кто, Натрускин? – вставляет Катаюмова. – Злой старик! Тот самый!

– Да что вы? И подарил пилотку? – Учительница смеется. – Значит, он не злой?

– Не злой. Если не злить, – вздыхает Муравьев, – очень даже хороший.

– Теперь у нас в музее много всего, – радуется Костя.

– У меня тоже есть кое-что для музея, – говорит Глобус. – Давно собираюсь вам отдать, уже несколько дней.

Он подставляет стул к шкафу, взбирается на стул ногами и достает сверху красивый огромный глобус.

– Этот глобус мне подарили мои друзья в Германии. Я привез его для вас, для музея. Теперь вы его честно заработали. Берите.

На улице Варвара Герасимовна спросила:

– Что же во всем этом самое главное? Кто мне скажет?

– Как – что? Г.З.В. разгадали! – говорит Костя.

– И планшет теперь наш, – говорит Муравьев и прижимает к груди планшет.

– И глобус, – подхватывает Борис.

– А пилотку забыли? Еще пилотка! – перебивает Катаюмова.

– Милые вы мои люди, – говорит Варвара Герасимовна, – дорогая группа «Поиск». Все это – замечательные вещи, и очень хорошо, что вы их разыскали. Но никогда – запомните, никогда! – вещи не могут быть важнее, чем люди. Люди – вот главное. Вы, разыскивая вещи, разгадывая загадки, встретились с Юрой, то есть с Юрием Александровичем, конечно. И с Глобусом. И с Натрускиным, который еще вчера был для вас незнакомым стариком.

Притихли и задумались Муравьев, Борис, Валерка, Костя, Катаюмова. Идут, молчат.

– Значит, мы должны подробно поговорить с этими людьми, а не только принять от них подарки, – говорит Костя.

«Все-таки он самый умный», – думает Муравьев.

– И мы пригласим их к нам в класс, и пусть все послушают, – говорит Валерка.

– Вы у меня очень умные, – говорит Варвара Герасимовна. – Самые умные дети на свете.

Через несколько дней в кабинете истории Юрий Александрович Муравьев рассказывает о своей жизни. Историю обыкновенного мальчика, окончившего школу, ушедшего на фронт.

Перед глазами ребят проходит история его жизни. Давняя школа. Любовь. Разлука. Горе. Смелость и победа. Девочка Лиля, тоненькая и слабая, ушла в связистки и не вернулась. А Юра, такой же, как сегодняшние десятиклассники, воевал. Коммунальная квартира в маленьком дворе, пионерский лагерь, казаки-разбойники – довоенное детство. И сразу – фронт. История одного человека всегда связана с историей его страны.

Это очень серьезный и очень важный разговор. Это чувствует каждый. И Борис, сидя рядом с Муравьевым, тоже слушает очень внимательно. Может быть, ему не все пока понятно, все-таки он только в первом классе, но и в неполные восемь лет человек многое способен понять и почувствовать.

*  *  *

Муравьев и Борис вышли из школы и остановились.

Солнце грело почти по-летнему. Над яркими, блестевшими крышами резко носились ласточки. Острые крылья со свистом резали воздух. Под кирпичной стеной зацвели желтые яркие пятнышки мать-и-мачехи.

– Слушай, Борис, а кто же все-таки тогда говорил под окном? Помнишь?

– Не знаю. Я тоже про это думаю, но не знаю.

– А я на одного человека думаю. Только не уверен. Деда спрашивал, он не говорит, только смеется.

– Вон Варвара Герасимовна идет. Здрасте, Варвара Герасимовна!

– Добрый день. Что, на солнышке пригрелись?

Они сидят, привалившись спинами к теплой стене. Учительница остановилась рядом, щурится на синее небо, на птиц, на самолетик высоко в небе.

– Варвара Герасимовна, – говорит Муравьев. – Помните, Борис еще осенью слышал, как под окном человек сказал: «Главное – чтобы никто не узнал о глобусе. Но я верю, ты умеешь хранить тайну». Кто это говорил, как вы думаете?

– Ах, эта фраза. – Учительница перестает смотреть вверх и смотрит на них весело и молодо, хотя от морщинок на ее лице не осталось свободного сантиметра. – Вам хочется знать, кто ее сказал?

– Конечно, хочется. А вы знаете? Варвара Герасимовна, я догадываюсь, только не уверен. Потому что голос был сиплый, Борис говорит. А у вас не сиплый.

– Каждый человек может простудиться, особенно дождливой осенью. Надо беречь горло, мои дорогие.

– Значит, все-таки это были вы! Варвара Герасимовна! – Муравьев подпрыгивает на месте, он уже не сидит у стены, а стоит рядом с Борисом перед учительницей. – Значит, это вы сказали?!

Борис спрашивает:

– А зачем вы так сказали? А я вас видел тогда из окна, только на вас не подумал.

– Это сказала я. Почему? Ну, потому, что тогда, в те дни, это была тайна. От всех вас тайна. Мой ученик Юра Муравьев, твой дедушка, пришел в тот день ко мне и все рассказал. И письма показал и планшет.

– Значит, вы, Варвара Герасимовна, с самого начала все знали?..

– Кто все знал? – подбегает Катаюмова. За ней подходят Валерка и Костя. – Кто все знал? Про что? —Катаюмова боится пропустить самое интересное.

– Никто ничего не знал, – говорит Варвара Герасимовна, – в жизни так много неразгаданного.

Муравьев говорит Катаюмовой:

– Если все рассказывать, надо долго рассказывать. А так нечего и рассказывать.

– Ну тебя! – Катаюмова машет рукой.

Учительница кивнула им и ушла не спеша по солнечной стороне улицы. Седина блестит на солнце, Варвара Герасимовна улыбается. А может быть, у нее просто веселые глаза.

Борис постоял немного, посмотрел по сторонам, потом – на свои ноги, обутые в кеды, и вдруг быстро полез на кирпичную стену. Ему так давно хотелось узнать, сумеет ли он добраться до верха, с самого первого сентября.

Вот он уперся ногой в маленький выступ, вот уцепился руками за ямку, выбитую в кирпиче, подтянулся – и вот он на самом верху. Сумел!

Как хорошо смотреть отсюда на зеленую горку. Она заросла весенней травой. Там, внизу, стоят Костя и Валерка, Катаюмова и Муравьев. Муравьев смотрит вверх и улыбается Борису. Борис понимает, что Муравьев рад, что он, Борис, сумел вскарабкаться на эту стену. Не так важно было оказаться на стене – посмотрел немного вниз, а больше там и делать нечего, – но было очень важно другое: суметь взобраться. Суметь не побояться, преодолеть. Осенью Борису ни за что бы сюда не залезть. А теперь пожалуйста, стоит на самом верху и глядит оттуда на дома, на машины, на синее небо, на школу, которая блестит всеми окнами.

– Борис! Это еще что такое? Ну-ка, немедленно слезай!

Директор школы Регина Геннадьевна вышла и смотрит на Бориса очень сердито.

– Еще новости! На ровные стены лазить! Слезай, я тебе говорю!

– Сейчас, сейчас, Регина Геннадьевна!

Борис вспомнил, как давно, еще в самом начале учебного года, Галина Николаевна сказала: «Кто ведет себя, как положено, тому не приходится иметь дело с директором».

Наверное, это не так просто – не иметь дела с директором. Борис сейчас слезет со стены. А пока он стоит там и смотрит. Внизу идут люди, едут машины, троллейбусы. А вот где-то далеко, в солнечной дымке, идет девочка и держит, обхватив рукой, туго набитый портфель.

Она не видит, как высоко забрался Борис, и это очень жалко.

Конец

До свидания, читатель.

Вот и все. Ты прочитал повесть, мы с тобой прощаемся. Но мы долго были вместе, о многом поговорили – о пятикласснике Муравьеве, его верном друге Борисе, о Катаюмовой, Анюте, о тех, чье детство давным-давно кончилось, но осталась память о нем и о суровом времени, о войне, героизме, верности.

Да, мы долго были вместе, и расставаться жалко. А впрочем, зачем же расставаться, если не хочется? Есть на свете такая прекрасная вещь – письма. Ты можешь в любую минуту сесть и написать письмо. О чем захочешь, о том и напишешь. Кто из героев повести тебе понравился больше, а кто меньше. Какие истории о своей школе ты знаешь. Есть ли в твоей школе музей, что в нем хранится, о чем рассказывают экспонаты этого музея. Об этом, а можно о чем-нибудь другом, о чем захочется. Ты напишешь, и я тебе отвечу. Так мы опять встретимся.

Адрес такой: 125047, Москва, улица Горького, 43. Дом детской книги.

До свидания.

Автор.