Текст книги "Умереть, чтобы жить"

Автор книги: Людмила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

18

В конце мая за городом воцарилось настоящее лето – все улыбалось, радовалось, расцветало. Трезвоня и галдя, носился на велосипедах по свежезасыпанным гравием дорожкам поселка Ильинское подрастающий молодняк. Среди яркой бархатистой зелени смородинных кустов и хвойной щетины темных елок трудились взрослые, спеша превратить огородно-клубничные угодья в сибаритские газоны.

На нижней застекленной веранде дома Лаури за большим, покрытым клетчатой клеенкой столом сидели Инга и Верочка, обе в фартуках, с засученными рукавами и ножами в руках. В распахнутых, только что вымытых окнах порхали красно-белые веселые шторки. На газовой плите что-то кипело и булькало, распространяя аромат баранины и восточных пряных приправ, в салатницах и кастрюльках пестрели овощи и зелень – отборные, разнообразные, – с рынка.

– Перец такой красавец, жалко резать. – Верочка выложила перед собой три сладких перца – желтый, зеленый и красный – крупные, глянцевые, без единой помарочки.

– Португальские. Помидоры голландские, баклажаны… А, черт знает, откуда. Главное, все доступно и без всяких проблем. Как ты думаешь, тесто не перестоит?

– Сейчас начну разделывать. – Подойдя к плите, Верочка попробовала соус. – Может, лимона добавить, как Алина просила по-колумбийски приготовить, чтоб на наш плов похоже не было?.. Не пойму, – засомневалась она после дегустации, – отнесу ей на пробу.

– Потом. Кажется, она задремала. Пусть отдохнет – воздух в Москве сплошной канцероген. После Женевы девочка захирела. Ведь жили же на самом берегу озера – там только миллионеры дома имеют, – вздохнула Инга, не одобрявшая возвращение дочери.

Прослужив в Богате почти год, Южный попал в жернова перестройки, но не растерялся – перешел в коммерческую структуру некой российско-швейцарской фирмы с центром в самой Женеве. И вот оттуда нагрянул в Москву – бизнес разворачивать.

– Ну что поделать-то? Денис на службе. Получил назначение, – выполняй. Слава Богу, не в Китай и не на Дальний Восток услали, – успокоила Ингу Верочка, посмотрев на лежащую в прозрачной тени Алину. Такие штучки только в иностранных фильмах, да в Ильинском имеются – под полосатым тентом с фестонами по краю целый диван наподобие качелей. Лежи, раскачивайся, словно в лодке. Красота!

– Был бы поактивней, мог и там остаться. Сейчас все как-то ухитряются. Контракты, договора, ну, я не знаю… Нужно же не только о себе думать. У Линочки будут дети. И мы с Альбертом, в конце концов, достойны лучшей участи. Кудяков сегодня – никому не нужный пенсионер. Да и я за бортом. Какая теперь общественная работа?

– Вот и отдохните. Квартира у вас огромная, если что, можно на две отдельные разменять. Этот дом – настоящий дворец. Здесь и зимой жить можно, вот только печки починить… А там у них хоть и на озере, а чужое, арендованное жилье.

– Что ещё за печки? – Донесся голос Алины. – Газовое отопление будем ставить. Сортир, ванную реконструировать. Тысяч двадцать баксов… Это жилье представляет лишь историческую ценность: памятник эпохи сталинизма… Одна морока.

Налив в тарелку соус, Инга вышла к дочери:

– Не думай ты об этом. Сегодня двадцать человек принять надо. И по высшему разряду. Попробуй. Кажется, мало помидор.

– Неплохо… Побольше киндзы и перца. Горького, конечно. – Алина потянулась. – Вроде, с головой полегче стало. Спазм сосудов.

– Очень уж активный темп взяли – каждый вечер в ресторанах. Смотри, Денис пить начнет.

– Ах, мама! Денис – пьяница. Я – алкоголичка! Что за бред. Сейчас время такое. Мы вернулись – надо о себе заявить, нужным людям представиться. Нас приглашают, хотят присмотреться в непринужденной обстановке. У Дениса серьезный бизнес – крупная строительная фирма совместно с европейцами. Кто ж будет денежки просто так вкладывать? Теперь все основывается на личных контактах. Я и так крутилась, сокращая списки приглашенных. – Встав, Алина качнула диванчик с осторожно присевшей на краешек матерью. – Выглядишь, как домработница. Хватит тебе на кухне возиться. Где Анька? Она же видит, в каком я состоянии.

– Они с Денисом на станцию поехали кое-что докупить: масло, яички для салата.

– Уже часа два катаются. – Накинув вязаный жакет, Алина ушла в дом.

Ее почему-то все сегодня раздражало. Голова тяжелая, на губе лихорадка, под глазами набухли какие-то мешки, волосы пора стричь. – Она отбросила щетку и бухнулась поперек кровати. Он, возможно, не придет. В сущности, и прием-то затеяла ради него, соскучилась, хотела блеснуть, пофлиртовать в ночном саду, услышать горячий шепот, просьбу о свидании… А он заявил: «К сожалению, не получится. Деловой визит». И, наконец, уступая просьбам Алины, пообещал: «Постараюсь не надолго вырваться».

Выбросив из шифоньера на кровать платья, Алина сосредоточилась: так или иначе, а блеснуть просто необходимо.

Она услышала, как подъехала машина Дениса и звонкий, чересчур бодрый голос Ани доложил: «Все купили, окромя ванили. Стихи».

– Анют, поднимись ко мне, нужна консультация, – высунулась из окна полуобнаженная Алина.

– А потом живо столы накрывать. У нас все готово, – только резать и ставить. – Верочка залюбовалась дочкой, – активная, покладистая, в хорошем настроении. Может, и вправду лучше, что Алина вернулась?

Инга вздохнула:

– Правильно твоя Анна делает, что с замужеством не торопится. Рановато на Алиночку все свалилось – жизнь за границей в роли жены ответственного работника. Все время на виду. Не оступись, не промахнись, слова лишнего не скажи. Завистников полно, и языки-то у всех длинные.

– Зато муж хороший, – как за каменной стеной, такого ещё поискать надо. – Верочка старательно перемешивала длинной деревянной ложкой салат в большой кастрюле. Среди майонезной белизны мелькали розовые креветки.

– Ну, у твоей тоже, вроде, неплохо складывается. Карлос этот, парень, конечно, со странностями, но из хорошей семьи. Придет время – образумится. Укатите вы все в Испанию – прямиком в фамильный трехэтажный особняк. Выложив торт на серебряное блюдо, устланное кружевной салфеткой, Инга облизала палец. – Крем настоящий, со взбитыми сливками. Научились печь, не то, что раньше – песок с цементом и джемом из гнилых фруктов – «Сказка»!

– До Испании далеко. Не клеится у них как-то. То один дуется, то другой. А парень мне нравится, хоть и артист.

– Тебе же, вроде, артисты по душе были? – мимоходом заметила Инга и подумала: «Неужели никто так и не узнает, что Лаури с Венцовой родня? А кому проговориться? Кроме самой Инги посвященных в тайну нет…»

С возвращением дочери жизнь приунывшей пенсионерки забила ключом. Денис оказался не как-нибудь, а в самом передовом отряде «новых русских» с такими запросами и размахом, что аж голова кружится. Его новые друзья ездили на мерседесах, BMW, джипах, говорили о покупке земли, строительстве особняков, обсуждали за водкой конструкции домашних бассейнов, преимуществах французской Ривьеры, Гавайских островов, испанского побережья в приобретении недвижимости. Запросто мелькали имена тех, кого только по телевизору в «Новостях» и увидишь.

Инга вновь почувствовала себя на коне. В кругу дочери она представляла собой нечто вроде антиквариата – ценный предмет, свидетельствующий о настоящих аристократических корнях семейства Лаури. У заслуженной балерины целовали ручку, преподносили цветы, просили рассказывать о былых театральных достижениях и скандалах недалекого прошлого. В таком расположении духа Инга всем сердцем стремилась к благодеяниям и покровительству. Узнав от Алины о встрече с Аней, ставшей обычной кордебалетной девчонкой, сказала: «Ты бы её хоть как-то пристроила. Может, найдется приличный человек из вашего круга. Девочка хорошенькая, неглупая, и характер от благополучной жизни, глядишь, исправится».

Алина снисходительно хмыкнула: «Приличные люди», мамочка, – понятие загнившего прошлого. Если ты имеешь в виду делового мужика, то такие на дороге не валяются. На них охота идет, как на ценную пушнину. Но я Аньку и сама приблизить хочу, – вдруг что-то бедолаге обломится.

Инга позвонила Верочке первая и ловко, как она всегда умела, загладила все прошлые шероховатости, приласкалась, посмеялась, пообещала поддержку и дружбу, пригласила к себе. Потом само собой вышло, что Верочка стала немного помогать по хозяйству: то окна вымыть пришла, то безделушки перетереть. А в Ильинское в мае поехала с охотой – и дачу она любила, и для гостей стол готовила с удовольствием.

19

…– Ань, посмотри, не слишком нарядно, – все-таки прием в саду? Не пойму… – Алина с деланным отвращением осматривала себя, обтянутую длинным, усеянным блестками, черным платьем. Рукава узкие, до самых пальцев, а на спине разрез – чуть кружевные трусики мелькают.

– Здорово. Ну и что же, что в саду? Считай, в загородной резиденции. Тебе ж подавать и убирать не надо. Сиди – возглавляй стол, украшай собрание, – одобрила Аня.

– Значит, оставить так? А если прохладно будет, я шаль накину. Не кутаться же в меха… Да и перед кем выпендриваться… Устала я. – Она опустилась на пуфик перед трюмо и трагически нахмурила брови. – Бесконечная кутерьма. Целых пять лет, как заводная! А здесь опять!

– Лин, побойся Бога… Ты кому жалуешься? Это я недавно зарабатывать стала, а то и с едой кое-как перебивались. Платьишка мать из старья перешивала. Грязный двор, подольский клуб и швейная машинка. А ещё электрички заплеванные. И, ничего, – весело.

– Да у тебя хоть личная жизнь на высоте. Карлос, я сама видела, бесится. На меня зверем смотрит. Только не пойму, что его так заело. Алина сосредоточенно зачесывала волосы в разные стороны. – Или что я ему тогда, ну, ещё до отъезда, отставку дала. Или не может простить, что я тебя от него отвлекаю.

– Не в тебе дело. У нас отношения сложные. Неприкаянный он какой-то. Слишком много перепало от рождения, легко дается то, над чем другие годами надрываются. Отсюда – амбиции громадные, мыслит себя не иначе как звездой, героем, кумиром толпы. Хватается сразу за все. То поет, то рисует, то танцует. Сейчас, вроде, опять жалеет, что юристом не стал.

– Да? Значит, наконец, образумился? – Заинтересовалась Алина, смочив гелем короткие вихры. – А если я его у тебя отобью?

– Попытайся. Может, получится. – Шутка Ане не понравилась, – не из-за себя – из-за Дениса. – А мужа-то куда?

– О нем волноваться нечего. Сам позаботится. Такой кобелина прыткий только за хвост и держи.

– Не поняла… – Присев на кровать, Аня начала развешивать на плечики разбросанные платья. – Хочешь сказать, что он на кого-то заглядывается?

– Заглядывается?! – Алина расхохоталась. – С троими я его попросту на месте преступления застукала.

– С троими?

– Не одновременно, конечно. Сначала с секретаршей. Устроила разгон на полную катушку. Это ещё в Колумбии было. А потом в Женеве. Возвращаюсь однажды из поездки под теплый мужнин бочек, – а он не один! В супружеской спальне, на полу! Представляешь, из клуба мулаточку привел, лет пятнадцати… Козел!

– Не может быть! Он же по тебе сох. Все было так серьезно! – Аня сжалась от обиды. Если Денис отказался от неё ради Алины, то это могла быть только огромная, всепоглощающая страсть… А так, выходит, все равно одна, другая, третья… Все в одну цену – и дурочка Аня, и шлюха из шведского клуба. Только Алина Лаури оказалась более престижной невестой вот и аргументы, и факты… Но ведь было что-то в этом Денисе настоящее невозможно же так ошибаться… Тогда, на залитой дождем дороге, сегодня… Он не напоминал ей о прошлом. Только зло оглядел знакомый ландшафт с лужами и елками. Тоскливо так, протяжно вздохнул: «Молодость-то прошла!» Аня поняла – супермен Южный жалеет о каких-то упущенных возможностях, о том, что могло бы стать серьезным и важным.

…Рассказ Алины про измены мужа не понравился Ане просто потому, что ей никак не хотелось в это верить.

С того дня, как они встретились в ресторане «Вестерн», Аня думала о чете Южных с отстраненной симпатией. Центром её Вселенной был Карлос.

Всматриваясь в непроницаемый туман будущего, Аня видела цветущий абрикосовый сад, рыжего пса, безбрежную морскую синеву и себя – уверенную, радостную. Рядом Карлос – человек, умеющий рассказывать о любви танцем. Он стоит, вскинув над головой гибкие кисти с кастаньетами, его сапожки гулкими каблуками отбивают ритм, волосы взлохмачены теплым бризом, а глаза не отрываются от неё – призывая, приманивая… «Счастлива, счастлива!» твердит она себе. Тревожили лишь непонятные приступы тоски, обрушивающиеся на Карлоса ни с того ни с сего.

После встречи с Южными в «Вестерне» он исчез и три последующих дня держался с Аней так, будто не было страстных взглядов, вытащенной из её волос розы. А потом вдруг воспылал неутолимой страстью, усадил в старенькие «Жигули» и отвез к себе.

– Не принюхивайся, киска. Здесь кроме тебя никого не было, это наша берлога.

– Но.. – Аня с удивлением оглядела пустую комнату с белыми стенами и потолком. Лишь музыкальная установка на песочном ковролине и огромная зеленоватая бутыль с ветками цветущей черемухи украшали жилище танцора.

Карлос включил музыку. Двигаясь как факир, извлек из стенного шкафа пуховики и подушки, бросил все в кучу и повалил на неё Аню: – Я же предупреждал, что тебе здесь понравится.

Они провели вдвоем ночь и чудесный майский день – пасмурный, дождливый, когда не хочется высовываться из своего убежища, а тянет всеми порами впитывать весеннюю свежесть и плотское наслаждение, разлитое в воздухе. Лежали в обнимку, глядя, как торопливо, наискось пересекают небо флотилии всклокоченных туч. Отрадно было чувствовать себя крошечными частицами бытия под этим гигантским грозным небом, знать, что ощущения и мысли едины, не надо ни слов, ни признаний – лишь касания, взгляды, жесты…

Только напоследок, когда оба ещё лежали не размыкая объятий, Аня спросила:

– Почему ты не подходил ко мне эти дни? Ведь тогда, на сцене, я сказала тебе «да».

– Меня разозлила Алина. И вообще, эта компания. Я мечтал о встрече с тобой. Все было ужасно некстати. Ужасно…

– Ты не собираешься поддерживать отношения с Денисом?

– Энтузиазмом не горю. Но ссориться не намерен. Его приятели – из числа наших «спонсоров» – людей, по существу содержащих «Вестерн» и множество подобных ему заведений.

– Но ведь Денис занимается каким-то серьезным бизнесом?

– Строительство зданий, реконструкция и есть серьезный бизнес. А попечительство увеселительных заведений – его побочная ветвь, как и многие другие.

– Это законно?

– Не задавай наивных вопросов, Карменсита. – Карлос поцеловал её в нос. – Ни мне, ни, особенно, Алине.

20

Майский закат – томительно-долгий, яркий. Стало прохладно, и вначале дамы, а затем и разгоряченные вином и беседой мужчины перебрались пить чай на закрытую террасу. Здесь, как в сказке, уже стоял покрытый старинной, льняной, с прошвами скатертью стол. На нем ведерный самовар, праздничный чайный сервиз с золотыми внутри и ярко-васильковыми снаружи чашками, торты, пирожные, конфеты, печенье и вазы, полные привезенными гостями цветов. Зажгли большой абажур – все тот же, апельсинового цвета, восхитивший всех своей старомодной уютной основательностью. Лица женщин покрылись теплым отсветом и стало немного грустно, как бывает в финале. Финале дня, праздника, напрасных ожиданий.

До позднего вечера Аня ждала Карлоса с легким сердцем, радуясь, что суета и старания благонравной Золушки вознаградятся встречей: покрутившись в компании, влюбленные уедут вместе, наверстывать упущенное время.

Она специально не наряжалась к вечеру – свободная черно-белая полосатая блуза с черными легинсами, студенческий хвост и минимальный макияж. Когда исполняешь обязанности прислуги, выпендриваться не стоит. Хотя Алина, представляя своим друзьям Аню, сразу поставила всех в известность:

– Это моя ближайшая подруга, актриса, сегодня выступает в роли домоправительницы. Поняли? – оглядела она рассевшихся за столом гостей. Анна Владимировна нынче любезно взяла на себя роль администратора-распорядителя…

– Повара, официантки, справочного бюро. Могу также заговаривать зубную боль и гадать по руке, – добавила Аня, присев в конце стола. Ее не только не смущала эта ситуация, а даже радовала. Вероятно, время подростковых комплексов «приживалки» прошло. Она чувствовала себя уверенно в любой компании, а глядя на прибывших дам, не могла отделаться от ощущения собственного превосходства.

Только троих женщин, державшихся рядом со своими мужьями, можно было назвать «солидными» – возраст, манера держаться, интеллигентная речь. Остальные же девицы представляли категорию сомнительных «подруг», делающих потуги преодолеть расстояние от случайной и легкой добычи к статусу супруги или, хотя бы, постоянной содержанки. Они были дорого и ярко одеты, громко смеялись и не отличались особой утонченностью манер.

Аня заваривала на кухне вторую порцию чая, наблюдая сквозь застекленную стену, как кружок собравшихся за столом дам что-то горячо обсуждал, осматривая феерическое платье курносой девицы. Очевидно, эксперты решали, стоило ли отдавать за эксклюзивную модель Пако Раббана десять тысяч баксов.

– Можно получить из ваших рук нечто горяченькое и крепкое? Не любитель я чаевничать с самоварами и салонным фарфором. Вот это по мне. – Протягивая крупную керамическую кружку, к Ане подошел Михаил. Он приехал совсем недавно, от ужина отказался. – Жажда замучила, отведал рыбную кухню. Клянусь, не помню, что ел – уж очень интересный разговор с коллегой получился… Вообще, вечер в ресторане с деловым партнером – ситуация патологическая. Вы не находите, Анюта?

Аня наполнила протянутую кружку ароматным чаем.

– А я за девушками наблюдаю и никак не пойму, кто есть кто. Вроде, из одного кордебалета, а встретились здесь, кажется, впервые. Соответствуют стандартам модельных агентств, одеваются, вероятно, в одних салонах.

– Так все же предельно ясно: Дима – вон тот с интеллектуальной плешью, первый рискнул произвести замену устаревшей модели спутницы жизни на более современную. Привел в общество шестнадцатилетнюю Глашу и оповестил: невеста, фотомодель, «мисс» такая-то и т. д. и т. п. И пошло! Все как одурели, подобрали девчонок, обвешали цацками и выводят друг перед другом хвастаться. – Михаил с наслаждением отхлебнул чай. – Мастерски заварен, у вас хорошие руки.

Аня пропустила комплимент, расставляя на подносе заварные чайники.

Михаил ловко подхватил тяжелый поднос. – Позвольте.

– Спасибо. Тогда я прихвачу фрукты.

Появление на террасе Михаила с чайниками первой заметила Алина и захлопала в ладоши:

– Поздравляю! Вы ловко осваиваете новую специальность. У тебя отличный помощник, Нюта. Вы честно заслужили самую серединку вот этого суперторта, она поддела кусок лопаточкой. – Похоже, у Михаила Сигизмундовича и третья специальность за пазухой. Он вполне может подрабатывать в ресторанном шоу. Нюта, вам стриптизеры не нужны?

– Хотелось бы посмотреть на Михаила в танце, – небрежно, совершенно не обратив внимания на издевку, сказала Аня. И насмешливо взглянула на бородача, чувствуя, что почему-то раздражает этим Алину.

– Отлично! Начинаем бал! Леди, тащите-ка сюда джентльменов. Им волю дай – всю ночь будут курить и спорить о налоговой политике в цивилизованных странах. – Алина подошла к музыкальному центру и поставила диск. – Начнем со старика Престли. От него в Европе все ещё тащатся. Способствует перевариванию пищи и поддержанию формы.

– Ну какие здесь танцы? Тесно. – Инга недоуменно пожала плечами. Лужайка в саду – не хуже сцены Большого театра. И там луна, – так романтично!

– Маман права. – Алина прибавила звук. – Все в сад! Михаил, вас хотели проверить в танце. – Она грациозно взяла его под руку. – Не возражаете против такой партнерши?

– Линочка, детка! – запротестовал Михаил. – Я же старик, увалень. Ну, хорошо бы ещё вальс-бостон, фокстрот или там… Что-нибудь задумчивое, медленное. Ну, не обижайтесь, ненаглядная… Я для вас лучше спою. Честное слово, лично для вас.

– Петь вам все равно предстоит, – надула губы Алина. – Я гитару у соседа взяла. Но это не в счет… Сейчас включу какой-нибудь гавот или полонез.

Между тем на лужайке в свете падающего с террасы света уже тряслись и дергались молоденькие «подруги», пытаясь раззадорить разомлевших от еды и выпивки «папиков». Но рок-н-рол получался далеко не у всех. Обладатели менее спортивных фигур старались скрыться в ночном сумраке, где топтались чисто формально, на радость девочкам.

– Надо срочно установить освещение в саду… А так черт-те что пещерная цивилизация. – Неслышно подошел к Алине супруг. – Впрочем, вечер получился. Мне удалось все обговорить с ребятами. Эй, киска, почему в миноре? – Денис поцеловал Алину за ушком. – Все-таки в этой тьмутаракани есть нечто ностальгическое. Может, позвать всех на пляж, а? – Денис подмигнул.

– Холодно, – не поддержала игривый тон мужа Алина. – Принеси-ка мою шаль. На кровати в спальне – пушистая, с кистями. – Обняв руками плечи, она сдерживала озноб. Не сложился вечер. Суета и скука. Вот запел немеркнущий Хулио Иглесиас, и все стиснулись в обнимочку, на луну поглядывают. Девчушки совсем дурные, но свое дело знают – порастрясли «спонсоров». У кого квартирка появилась, а кому и обручальное колечко на пальчик удастся урвать. Пообвешались камушками, все воркуют – ах, Асти Лаудер, ах, Сен-Лоран… лимита подмосковная! Из пятиэтажки или деревянной хибары с сортиром во дворе – прямиком в джакузи. Отдых на Мальдивах, прическа от Зверева, радиотелефон под подушкой…

– Раньше все же такой «демократии» не было, – тихо сказала Инга, набросив на плечи дочери шаль. – Денис велел тебя закутать. Заботливый. А я про джентльменов этих, как там, «новых русских», – такими деньгами ворочают, прежде и министру не снилось, а жен с панели берут… Что ж теперь порядочным девушкам делать?

– Где ты «порядочных» в последний раз видела? На комсомольском собрании или в балете «Спящая красавица»? Смотри-ка, кто там в темноте с Михаилом обнимается!

– С седым? Представительный мужчина, простоват, но деликатен. Такими в русской литературе сибирских купцов изображали – широта, размах, примитивные потребности, глубокие страсти. – Инга вспомнила о своем давнем романе с актером, прославившемся исполнением роли горьковского Артамонова.

– Ах, это он из себя медведя изображает! Прекрасно образован и все светские тонкости в деталях освоил, – Алина кивнула на Михаила. – Фактура яркая: львиная грива, бородка, ранняя седина. Плотненький такой, увалень…

– Не пойму, Лина, ты восхищаешься или иронизируешь? Денис-то о нем хорошо отзывался.

– А я – очень хорошо! Какая-то ты негибкая, мамочка: «наши – не наши, друзья – враги, коммунисты – капиталисты»! Почему не может быть нужный, но очень противный человек? Или плотный красавец с коротковатыми ногами? Вот наша скромница Анюта, кажется, правильно сориентировалась. На полголовы выше его. Взирает сверху так, снисходительно. А он ей прямо в бюст дышит.

– Да нет, неплохая пара, – присмотрелась Инга. – А он женат?

– Свободен. Формально, конечно. Только на господина Лешковского спрос большой, Нюшке нашей конкуренции не выдержать. – Алина показательно зевнула. – Ну и тоска с этими делягами. Честное слово, колумбийские дикари куда веселее.

…Под ногами мягко пружинила трава, за плечи цеплялись темные, глянцево поблескивающие листвой ветки сирени. Они танцевали на самом краю лужайки, в синем полумраке, особенно густом от соседства с освещенными окнами.

– Вот видите, Анечка, я – натуральное бревно. Ни твисты, ни шейки, ни рок-н-роллы не поправили ситуацию. Топчусь кое-как.

– Главное, вы чувствуете ритм. И держите руки в специально отведенных для таких танцев местах.

– Не использую ситуации? Есть за мной такой грех. – Михаил добродушно улыбнулся. Он не попытался изменить дистанцию, ведя партнершу на старомодно-почтительном расстоянии.

– Действуете правильно – в стилистике песни, – одобрила Аня. Добрынин поет «Колдовское озеро у тебя в глазах…» Следовательно, надо соблюдать технику безопасности.

– Чтобы не утонуть… А вы сами любите рискованные игры. Ваш приятель так и не прибыл. Ведь вы ждали, – неожиданно серьезно заметил Михаил. Его странный голос окрасился интимной хрипотцой.

– Ждала. И, кажется, ещё долго буду ждать. Спасибо. Танец кончился. Аня изобразила реверанс. – Пойду помогу маме.

– Хорошая идея. – Из темноты вышла Алина, придерживая на груди кружевную шаль. – Вижу тебе, бедняжке, до чертиков надоели танцы… Мишель, дайте же девочке отдохнуть от работы! Это нам кайф, а для Нюты – профессия, каждодневный нелегкий труд.

– Да, мне пора расслабиться у раковины с посудой. – Резко отвернувшись, Аня рванулась к дому, но Михаил слегка придержал её за локоть:

– Один вопрос. Не пойму, – вы Золушка или Принцесса?

Она нахмурилась:

– Такой солидный человек, и ещё не знаете, что это одно и то же? Ведь только из Золушек получаются настоящие, полноценные Принцессы. В том-то и дело.

«…Не из всех Золушек, к сожалению… Увы, не все трудолюбивые, нежные, терпеливые вознаграждаются короной. Скорее – наоборот… – мысленно продолжила она разговор с Михаилом, собирая со стола грязную посуду. – Да и вообще, противно ждать милости – когда кто-то, когда-нибудь заметит твои редчайшие достоинства, с ночных небес спустится Волшебница, и отблагодарит… Самое трудное – ждать», – Аня в сотый раз с тоской взглянула на забитый чужими машинами переулок. Фея не спустилась с осыпанного звездами небосклона. Карлос так и не приехал.