Текст книги "Умереть, чтобы жить"

Автор книги: Людмила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

8

Хлопок, ещё хлопок… Бьющийся о металл затылок… Сердце колотится и вдруг замирает, проваливаясь в черноту…

– Да смотри ты сюда! Идиотка! – Стуча зубами, Тони отвесил ещё одну пощечину. – Не могу я тебя втащить на эти ступеньки. Если сейчас же не придешь в себя – выкину прямо в морскую пучину. А мама, твоя бедная русская мама, будет рыдать над пустой могилой…

– Господи! – Аня увидела своего спасителя в свитере и брюках, с которых текла вода, и себя – в коротенькой рубашке, на ступеньках узкой металлической лестницы, спускающейся в холодные волны. Он стоял на нижней, придерживая обессилевшую девушку. Холод обжигал, перехватывая дыхание.

– Мама! Мамочка… – Аня рывком подтянулась к поручням и попыталась встать. Колени не держали, мышцы сводила судорога. Преодолев несколько ступенек, она рухнула на деревянный пол палубы и подняла злые глаза к своему спасителю. – Гад… – А потом словно отключилась – не могла пошевелить и пальцем.

Тони перетащил её в комнатку, выплевывая поминутно свистящее «шид!» Наконец Аня увидела знакомую уже узкую кровать и забилась под одеяло. Ее трясло, как в лихорадке…

– Полная крэзи… Сдохнем здесь оба. – Вернулся Тони, завернутый в одеяло, сел на пол возле её изголовья и похлопал по щеке. – Пей! Это ром. Притянув голову девушки, он приложил к её губам горлышко бутылки. Обжигая горло напиток проследовал огненной лавой по пищеводу, запылал в животе. Тони отхлебнул следом.

– Полегче! Там, в камбузе, целый ящик… Ну ты, детка, ценное приобретение… – Он покосился на завернувшуюся с головой в одеяло Аню. – У меня вообще водобоязнь. Я не умею плавать и с детства страдаю от насморка! Все мои вещи вымокли. Я совершенно гол и нахожусь на грани… Эй, эй, не спи! Еще рано – надо хорошенько согреться… – Нахожусь на грани нервного срыва. Но предпочитаю смерть от алкогольного отравления, шид…

– У нас говорят – «блин», – заметила Аня.

– А у нас – «шид». Это значит, дерьмо. А блин – это пирог. Это совсем не смешно.

– Дело вкуса… – Аня подняла тяжелую голову и сделала ещё глоток из бутылки. – Но я тебе не врала!

– Молчи, шид, молчи… – Язык у Тони заплетался. Он был действительно похож на большую нахохлившуюся птицу. – Верю, шид, всему верю… Всем твоим тайнам. Ты – невеста. А я – шотландский барон Роузи – ж-жених. – Он икнул. – У нас, любимая, брачная ночь… Ночь любви… Прильни к моей груди, ненаглядная…

…И снова сумасшедшее пробуждение. В той же комнате, на полу. Под боком, тесно прижавшись, широкое, усыпанные рыжими веснушками плечо. Пить… – Аня с трудом дотянулась, взяла сифон, стакан.

– И мне… – Простонал Тони.

– На. Только не оборачивайся, я голая.

– После того, что было, это не имеет значения. Еще! – Он выпил почти два стакана пенящейся прохладной воды. – Немного лучше. – Парень отбросил одеяло. – Как видишь, я тоже несколько не одет.

– И мы проспали так всю ночь?

– Если бы… Мы не все время спали, детка. Извини – пора в туалет. Он поднялся. – Обрати внимание, если смотреть сзади, у меня потрясающая фигура.

Аня вспомнила свой прыжок за борт, его удары и потом – этот обжигающий напиток…

– Вот что я тебе скажу. – Заявил он вернувшись, – чудо, что мы остались живы после вчерашнего купания. Ром и секс – великие вещи. – Тони прыгнул в постель и стащил с лежавшей на полу девушки одно одеяло.

– По-моему, несовместимые… Ты принимаешь желаемое за действительное. В таком опьянении мужчина неспособен…

– Кто неспособен? – Вытаращил птичьи глаза Тони. – Обижаешь. Ты называла меня Майклом. Наверно, Джексоном или Дугласом. Чего пялишься, не веришь?! Хочешь расскажу, как ты занимаешься любовью? Между прочим, мне понравилось. Да и ты, кажется, не страдала.

– Ты напоил меня и воспользовался ситуацией, подонок… – Села Аня, кутаясь в плед.

– Что? Что я слышу? Человек, рискуя жизнью, вытаскивает полоумную стерву из ледяной воды… Ну, ты даешь, блин… – Он покачал головой. Думаешь, я без таких приключений не могу найти себе бабу?

– Ладно. Мне действительно следовало с тобой расплатиться. Мы в расчете. – Аня отвернулась от кровати. На полу было жестко и колко.

– Ты натуральная крези. – Он повертел пальцем у виска. – Причем, круто… Ни с того ни с сего прыгаешь за борт, а потом обзываешь подонком… У меня был героический порыв и романтическое настроение. Самое романтическое! Ты напомнила мне девчонку, в которую я был пылко влюблен…

– В школе? – Ехидно поинтересовалась Аня. – Спасибо. Во всяком случае, ты придумал неплохую историю. Давай, все забудем… – Аня задумалась. Действительно, вчера на меня что-то нашло, такая вспышка злости. Не знаю только на кого. На того, кто меня мучает.

– Понятно – таблеточки-то ты перестала глотать, вот и сдвинулась окончательно. Депрессия. Мания преследования, шизуха.

– Ты тоже доктор?

– Сын медработников. Кое-что секу. Чем тебя поил врач?

– Не интересовалась… Ой… – Аня ощупала шею. – Медальон потеряла… жалко.

– Ценная вещица?

– Работа Фаберже. Золото, маленький рубинчик… Но это не главное… Это старинный талисман той самой подруги, вместо которой я попала сюда… Там был выгравирован крестик.

– А внутри – портрет жениха?

– Наверно. Он с секретным замочком. Кажется, будто литой, а внутри есть дверца, Лина показывала.

– Аминь! Фамильный талисман нашел покой на дне холодного моря. Может, нам перекусить по этому поводу?

– А что мы вообще будем делать?

– Дождемся ночи и под покровом темноты вернемся в порт… У меня же есть совесть, черт бы её побрал.

– Ты вернешь владельцу яхту, а меня сдашь в полицию?

– Не совсем точно. Я, действительно, отдам должок и рассчитываю кое-что получить в награду. А насчет тебя мы ещё подумаем, О'кей? Разогреем банку бобов с говядиной и помозгуем. Неплохо думается под красное вино… Тони бросил ей свое одеяло и вскочил, подпрыгивая от холода. – Видишь ли, детка, хотя я и не полицейский, но секу: если дело так круто завернуто, враз его не распакуешь. Проблема номер один: во что мы сейчас оденемся? Ланч на яхте голыми употреблять не принято.

9

Героическими усилиями завернутого в простыню Фокса удалось обнаружить на судне объемный рундук с матросской экипировкой. Тельняшки и брезентовые синие брюки и резиновые ботинки пришлись очень кстати. Теперь команда «Стрекозы» выглядела как подобает.

– Вот тебе кастрюли-сковородки. – Сидя на корточках, Тони открывал подряд все дверцы шкафов в маленьком, сплошь красным пластиком отделанном камбузе. – Здесь что-то вкусное, а вот ложки-ножи. Держи. Получится классная шамовка. – Он протянул Ане банку мясных консервов. – Разогреваешь на оливковом масле, затем заливаешь вот этим, – он повертел перед ней банкой с томатами, – и хорошенько тушишь… Подавать с горячими спагетти.

– Да, в этой стране героизм неплохо оплачивается. Ты вытащил меня из воды. Заметь, я совсем не просила спасать меня. Ты малость освежился в волнах и теперь имеешь кухарку и наложницу.

– Прекрати занудничать насчет этого. Грех, совершаемый во сне, не является таковым. Ты чиста. А смелый, человеколюбивый парень получил физическое и моральное удовлетворение от проведенной совместной акции. Разве это не гуманная акция москвички? Если хочешь, можешь думать, что я все сочинил.

– Хочу. Ничего у нас с тобой не было. Понял, человеколюбивая Лиса? Она поставила на огонь сковородку и воткнула в банку консервный нож. – Как известно, человеколюбие – основное качество людоедов. – Винт ножа, легко вращаясь, срезал крышку. Аня вытряхнула бобы с говядиной в шипящее масло.

– Ты неплохо владеешь холодным оружием. – Тони отступил. – Не буду надоедать. Тебе надо отработать внятную, яркую речь. Во время трапезы я хотел бы услышать правду. Всю правду, поняла?

…– Так что ты хочешь ещё знать? – Аня разложила со сковороды приготовленное кушанье в красивые фарфоровые тарелки и села. В небольшой кают-компании царил уютный покой. На стеллажах темного дерева стояли книги, затейливые ракушки, какие-то навигационные штуковины дряхлого, сугубо антикварного вида. За окнами хмурился серенький облачный день.

Тони с удовлетворением обнюхал блюдо.

– С поварихой мне повезло. К сожалению, наш союз может оказаться совсем не продолжительным. – Он набил рот аппетитной едой и сосредоточенно продегустировал её. – Объясняю: выбор простой – удрать или вернуться. Лично для меня оба варианта имеют отдельные преимущества… Что касается вас, мэм… Похоже, вы все ещё рветесь сделать заявление в полицию. Так? Вот это в сочетании с услышанной от нервной москвички историей меня и настораживает… – Тони отпил красное вино. – Не уверен, что консервы из говядины надо употреблять с… – Он внимательно изучил этикетку вина…Шато де Брийо 1857 года.

– Удивительно… – Аня проверила этикетку. – Это вино предпочитал мой муж… Когда мы путешествовали… Кажется, оно совсем не дешевое…

– Дешевое?! Мне за такую бутылочку надо месяц вкалывать. Н-да… А что ты там сочиняла насчет мужа? Насколько я понял, свадьба ещё не состоялась. Или у вас уже давно наметились отклонения? Расскажи, что он за парень… Извини, Энн, похоже, ты здорово влипла.

– Тогда начну все с начала. Я была замужем. Мой муж – крупный российский бизнесмен, возглавлял строительную компанию. В прошлом месяце его взорвали в собственном автомобиле… Теперь я вдова… А потом меня перепутали с Линой и привезли сюда. Ни её жениха, ни её друзей я совершенно не знаю. Все эти дни я жила одна в очень красивой вилле и общалась только с одним человеком, который лечил меня, по имени Этьен Джанфранко. Но ни его адреса, ни телефона я не знаю. – Коротко отчиталась Аня, не очень рассчитывая, что ей поверят.

– Так тебя держали в плену? – прищурил Фокс желтые птичьи глаза.

– Нет… Я сама не хотела оттуда уходить. Понимаешь… Не знаю, как объяснить, – с моей головой что-то случилось. Вначале мне показалось, что дом очень похож на наш подмосковный, тот, что строил Михаил… Потом я подняла телефонную трубку и услышала его голос… Он говорил по-русски. О своей любви, о нашем будущем счастье… Улыбаешься?

– Да не очень. Раздумываю, что к чему. У меня аналитический ум. Похоже, тебя решили втянуть в какую-то аферу. У тебя много денег?

– Ни копейки! Ни здесь, ни в Москве. Все счета моего мужа и даже наш дом опечатали. Ведется следствие и есть люди, которые обвиняют Михаила в огромных финансовых нарушениях.

– А его завещание составлено на твое имя?

– Не было никакого завещания… Мы предполагали жить долго и счастливо.

– Хорошо… Но ты же не могла спутать его голос?

– Ни за что! Совершенно особый тембр с хрипотцой… Нет, это невозможно… Кроме того, я получила письмо. Да-да, доктор принес мне письмо от Михаила, в котором он умолял меня потерпеть и подождать до свадьбы… Не веришь?

– Мистика… В телепатию и полтергейста, разумеется, не очень. В психические отклонения и аферистов – охотно. Где это письмо?

– Осталось там… Я похожа на авантюристку?

– Скорее… Хм… В любом случае, что-то тут не сходится. Он просил дождаться свадьбы, а ты ночью, в проливной дождь сбежала черт знает куда, в одном белье, без документов и без денег? В чем дело, крошка?

– Я его видела… Михаила. – Голос Ани дрогнул.

– Совсем интересно. Надеюсь, во сне?

– Нет, я проглотила таблетки и вроде задремала, но вскоре открыла глаза от света – Михаил держал надо мной свечу и вглядывался в мое лицо… – Аня даже теперь почувствовала, как по коже побежали мурашки.

– Это была твоя горничная! Или доктор. Готов поспорить, ведь ты находилась в полусне и думала об усопшем. К тому же, пилюли, наверно, способны вызывать галлюцинации.

– Возможно, мое воображение создало то, что я желала бы увидеть… Но ко мне являлся не доктор. – Аня грустно улыбнулась. – Доктор почти лыс, а над головой моего визитера, словно нимб светилась серебристая шевелюра. У Михаила были очень густые волосы с сильной ранней сединой… И бородка… Ты скажешь, доктор надел парик. Но глаза! Светлые, как серебряная фольга, пронзительные, – его глаза! А потом… потом в белой комнате я нашла подвенечное платье и букеты снежных гладиолусов. Все было точно так же накануне нашей свадьбы в Москве. Точно, точно! – Аня вскочила из-за стола и подошла к окну. Она больше не могла сдерживать слезы.

– Возьми. – Тони протянул ей вишневую салфетку. – Носового платка у меня нет… Да… Ситуация, действительно, закрученная… Мистика отпадает, ошибка, допустим, тоже… – Размышляя, он шагал по комнате. – Остается криминал. Ну и глюки, конечно, вызванные медикаментами, которыми тебя накачивали.

– Не накачивали… У меня было сотрясение… Ну какой криминал? Что они от меня хотели?

– Может, от Алины, твоей подружки?

– Но Михаил говорил со мной… Не понимаю! Честное слово – не понимаю…

– О'кей, детка… – Тони сел в кресло, принял солидную осанку, пробежал пятерней по жестким вьющимся волосам. – Оглашаю решение присяжных: в полицию с этими рассказами обращаться по меньшей мере смешно. Здесь что-то нечисто – я махинации за версту чую… Парень, который сюда твою сестренку вызвал, часом не мафиози?

– Нет! Он занимает какой-то крупный пост… Не знаю, в ФБР или в местной полиции…

– Это она сказала?

Аня кивнула: – Его зовут Жанни.

– Отлично! Жанни! Некий весьма высокопоставленный государственный служащий Ламюра, устроивший побег из Москвы любовницы по фальшивым документам… Исчерпывающая информация! – Тони поднялся. – Убирай со стола, детка. Руководство операцией беру на себя я.

– Что ты собираешься делать?

– Хочу остаться живым – раз. Лучше на свободе – два. Еще лучше получить кое с кого должок – три… Ну и… – Тони с сомнением посмотрел на Аню, словно прицениваясь. – В нашей семье джентльмены проявляли уважение к дамам. Это наследственное. Мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь, вспоминая наши приключения, ты сказала кому-то: «А неплохой, в сущности, парень был этот Фокс… Напрасно я обзывала его дебилом и подонком».

– Идет! – Аня протянула руку и Тони звонко шлепнул по ней ладонью.

Позже Аня попыталась стать участницей в обсуждении планов, но Тони резко пресек инициативу:

– Когда надо будет, я попрошу совета. А пока требую безоговорочного послушания. И хочу, чтобы ты отдавала себе отчет – остаться живыми и свободными – это в нашем случае задача не простая. Кстати, – не думаю, чтобы кто-нибудь сумел слету разобраться в этой ситуации. Пока мне не слишком везет, а тебе – фантастически! Подумай об этом, не забывая подкармливать штурмана. Силы мне очень нужны.

– Что, «фантастически», – везет или нет? – Уточнила Аня.

– Я же прошу тебя подумать. Как решишь, так и будет. Человек сам хозяин и оценщик своей судьбы. Все зависит от точки отсчета.

– Где-то я уже это слышала… – наморщила нос Аня, вспомнив комсомольские собрания. Но что Тони Фокс может знать о героической советской молодежи?

Тони вел яхту вдоль берега и к вечеру они пришвартовались в маленькой гавани.

– Это курортное местечко. Самое большее, что я в состоянии сделать оплатить стоянку. Выгружайся. – Он помог ей спрыгнуть на мол. – Хорошо, что багажа немного.

– Разумнее было бы сообщить хозяину, чтобы он забрал свою «Стрекозу». – Аня с опаской осмотрела пустынный причал.

– Не возникай! Требую безоговорочного подчинения руководителю операции. – Взяв Аню за руку, он потянул её в сторону темнеющего сквера.

Резиновые ботинки соскакивали, брюки, подпоясанные веревкой, едва держались. Зато тельняшка под плащом и темно-синее полотенце вокруг шеи выглядели очень стильно. С моря дул пронизывающий ветер.

– Мы прячемся? – Аня вслед за Тони нырнула в кусты возле какого-то отеля.

– Не могу же я демонстрировать местным жителям столь экстравагантно одетую даму? Меня-то самого и в ресторан пустят. – Фокс принял позу витринного манекена. Синяя куртка и откуда-то взявшиеся взамен намокших шикарные черные брюки создавали вполне приличную картину. Однако Аня не выразила восторга.

– Не морочь мне голову. Здесь никому нет дела до шизанутых туристов. Щеголяй хоть в королевской мантии, хоть в набедренной повязке. Никто шею от любопытства сворачивать не станет.

– Хорошо, я пошутил. Ты на диво хороша в этом прикиде. Жан-Поль Готье прикусил бы язык от зависти. А чтобы этого не случилось – сиди здесь. Я за тобой вернусь.

Оглядевшись, Тони выбрался из подстриженных зарослей на ярко освещенную площадку перед отелем и, как ни в чем не бывало, вразвалочку двинулся к подъезду. Ане вдруг стало очень тоскливо – рыжий человек, с которым она, не помня того, провела ночь, скорее всего навсегда уходил из её жизни. Но даже и без этих лирических моментов ситуация была не из веселых – сидеть в кустах неизвестного городка в чужих вещах и полотенце с эмблемой угнанной яхты, не имея при себе даже косметички, не говоря уже о документах – развлечение для избранных.

Непонятно, но что-то в этом парне Аню смущало. Конечно, он здорово привирал, рассказывая о себе. Но факты свидетельствовали за него – Тони притащил сомнительную девицу на кораблик, достал из ледяной воды – в общем-то вел себя не совсем обычно. Может, друг Алины действительно замешан в криминальных разборках, а веселый парень Тони Фокс – детектив? Таких ловких типчиков, разыгрывающих простаков или аферистов, сколько угодно, стоит лишь посмотреть какой-нибудь полицейский сериал.

Рядом послышался тихий призывный посвист. За клумбой, махая рукой, появился Тони. Он «неузнаваемо» преобразился в темных очках, неудобно сидящих на кончике носа.

– Топай сюда, только не по бегониям. Штраф устрашающий. А теперь цепляйся за локоть, будто моя подвыпившая подружка, и ни слова не говори. Английский у тебя слишком отчетливый. А видок чересчур привлекательный.

Они быстро обошли отель с тыла, нырнули в какой-то переулок и Тони распахнул дверцу автомобиля.

– Прошу садиться, леди! Да шевелись ты! – Он завел мотор и машина рванулась с места, поспешно покидая пустынную улочку.

– У тебя здесь хранился автомобиль?

– У раззявы, который ленится запирать дверцу.

– А ключи?

– Мотор заводится и без ключей. Человек, проработавший год в автомастерской усвоил эту небольшую хитрость. Хочешь, научу?

– Я никогда не стану угонять автомобили. И тебе не верю. – Отвернулась Аня. Пусть привирает, только слушать она не намерена. Парень привез её якобы в какой-то незнакомый городок и тут же нашел незапертую тачку… Абсурд. – Ты ничего не должен мне объяснять. В конце концов, я гость, совершенно не знакома с местными нравами и законодательством. Наверно, здесь так принято – брать чужое. Высокая степень отчуждения собственности. Возможно, коммунизм.

– Ничего не понял, что ты сказала. Но я тоже не местный житель. Хотя кое-кого здесь знаю.

Фокс умолк и сосредоточенно уставился на дорогу. Прошло около часа с начала этой поездки. Машина кружила по серпантину приморского шоссе, проезжала поселки, яркие автозаправки и, наконец, въехала в пригород неизвестного населенного пункта. Похоже, не самый фешенебельный – каменные заборы и фабричные корпуса следовали с обеих сторон шоссе.

– Мы едем в бандитский притон? – без всяких эмоций поинтересовалась Аня.

– Это не по моей части. А во дворец нас не пригласили, уж извини. Придется перебиться в скромной квартирке вот в этом симпатичном городке. Въезжаем в старинный квартал. Гляди, какие милые музейчики! В них живет простой люд.

– Неплохо. Действительно, славно. – Аня рассматривала узкие улочки с невысокими, словно игрушечными домами, сменившими рабочие кварталы. – А что за местечко?

– Именно то, из которого вы сбежали вчера вечером, а я имел честь подобрать вас в баре, леди. – Ламюр. Зюйд-вест. Восьмой округ.

– Правда?! Мне казалось, мы плыли на другой континент и ещё отмахали двести километров по шоссе…

– Я запутывал следы. Отрывался от возможного преследования. Нравится это сооружение? Выходи. – Тони притормозил у подъезда.

– Твой дом?! – Закинув голову, Аня рассматривала пятиэтажное строение в стиле безудержной эклектики: лепнина, эркеры, колонны, кованые решетки и витражи украшали фасад.

– Не целиком. Вернее, у меня лучшие апартаменты. Заметь, парадная дверь открывается ключом и даже лифт вполне комфортабельный, не хуже гостиничного. За это отдельные деньги. – Достав из внутреннего кармана куртки ключи, Тони распахнул тяжелую дверь.

– На притон не похоже и на бордель тоже, – согласилась Аня, войдя в хорошо отделанный холл.

– Вы наблюдательны, мисс. Извольте, лифт ждет.

Миновав пять этажей кабинка остановилась, Тони распахнул дверцы: – Вас не затруднит, дорогая моя, подняться на один пролет?

С площадки вела узкая лестница вверх.

– Ты живешь на крыше?

– Я же сказал, что у меня лучшие апартаменты. – Тони отпер двойную дверь. – Прошу. Настоящая мансарда. Весьма романтическое гнездышко. Извини, я не оставлял ключи уборщице. Двое суток без пылесоса – ужасное свинство. А в холодильнике… – Он заглянул в светящееся нутро морозильного шкафа. Увы! Даров Армии спасения не видать. Одно яйцо и заледеневший гамбургер.

– Ты хочешь есть?

– Я всегда голоден, особенно, когда держусь на нервах. И бросаю курить. Давно усек – горькие пилюли лучше глотать все сразу. А неприятности принимать скопом. Дела не ладятся? – О'кей! Нервы шалят? – Прекрасно! А я ещё поддам жару – брошу треклятое курево. Зато потом буду трубить победу по всем фронтам. – Болтал Тони, внимательно обследуя свое жилище. – Проверено. Мин нет.

– У тебя, действительно, неприятности?

– Я психую из-за тебя. Все думаю, какой способ повеселить меня ты выберешь сегодня? Топиться в ванне не резон. Прыгать из окна – не смешно.

– Действительно, не смешно… – Аня все ещё стояла возле двери. – А я обязательно должна выкинуть нечто такое?

– А как же? Я же ещё сегодня не спасал тебя. – Тони подошел вплотную и посмотрел ей в глаза. – Кстати, у меня есть ром.

Аня увернулась от объятий:

– Ты за этим приволок меня сюда?

– О Боже! Теперь она ещё превращает меня в сексуального маньяка! Дебила тебе мало… Ну что, что здесь противоестественного, если вполне здоровый, между прочим, мужчина хочет обнять женщину, которая ему нравится?

– Надо учитывать и мои желания.

– Ах так! Ну, тогда бы ты уже кормила рыб или лежала на столе в полицейском морге.

– Хватит! Мне, действительно, не до любовных приключений.

– О'кей! Отдохни. Осмотрись, подумай. Вон там – душ. Мне надо прогуляться. Вернусь поздно… – Круто развернувшись, Фокс пошел к выходу.

– Тони…

– Постель и белье в тумбочке. Спокойной ночи, бэби. – Крикнул он из прихожей. Дверь хлопнула. Аня осталась одна посреди освещенной тремя светильниками большой комнаты, совмещавшей кухню, столовую и спальню. Все чистенько и очень прилично – кухонные шкафы, барная стойка, отделяющая хозяйственное пространство от жилого – низкий черный кожаный диван, стеллажи, столики из толстого стекла. На них – аккуратная стопка журналов, пустая пепельница, телефон. Вся передняя стена – огромное окно. Пестрые ситцевые занавески собраны по сторонам, образуя раму, а в ней – неведомый ночной город.

Погасив свет, Аня подошла к окну – так лучше были видны крыши домов, балкончики, садики с газонами за оградой. А в светящихся окнах никто не задергивал штор и можно было изучать интерьеры чужого жилища.

Аня вспомнила другую мансарду, совсем не похожую на эту. И ту страшную ночь любви с Карлосом, печь, портрет, залитый красной тушью… За стеклами были заснеженные московские дома и черный колодец двора… Что это? Случайность или снова о чем-то намекающее совпадение? Совпадение с загадочным смыслом, вроде виллы «Двойник»? Брр! – Аня тряхнула головой, отгоняя страх. – Но этот малый, похоже, увлекается женщинами и уж точно не рисует. Лисица. Тони-Лисица. Вернее – Лис.

Она присела у музыкального центра, изучая диски на стойке. Странные музыкальные вкусы – совершенно сумбурное собрание – от джаза, битлов, современной попсы до классики – самой «хитовой» – хрестоматийный набор композиторов – «серьезных» и «легких». Смешно – «Летучая мышь», «Вальсы Штрауса», «Травиата», Рахманинов, Бетховен, Шопен… – Аня пожала плечами. – Впрочем, возможно, и квартира, и все вещи принадлежат кому-то другому, как и «заимствованная» яхта…

Она поставила вальсы Штрауса – от них, по крайней мере, плакать не хочется. И никаких щемящих ассоциаций. Припоминается только разминка на льду во Дворце спорта… Гремящий из всех динамиков «Прекрасный голубой Дунай»…

Аня открыла ящик с бельем, достала одеяло, мужской тренировочный костюм и, сняв с себя матросские шаровары, направилась в душ. Здесь тоже все выглядело скромно и чисто. А главное – никаких признаков женского присутствия. На умывальнике стояли дезодорант, одеколон и бритвенный прибор, зубная щетка торчала из стакана в полном одиночестве. И вообще, ощущение складывалось такое, что в квартире никто не жил, хотя Тони сказал, что ушел отсюда два дня назад.

Аня с наслаждением встала под струи в кабинку из матового пластика. И по привычке попыталась подвести итоги прошедшего дня. Прежде, лежа в ванне своего лесного дворца, расслабленная и счастливая, Аня со смаком осмысливала случившееся. Случалось, как правило, только приятное. Ее ждала зеленая спальня и Михаил.

Теперь лучше было бы совсем не думать. Постараться отвлечься на мелочи и ждать, пока все решится само собой. Все равно как. Совершенно все равно… Ане показалось. что в комнате кто-то ходит. Шаги Михаила… Значит, все возвращается – галлюцинация или… – Обернувшись полотенцем, она осторожно выглянула в приоткрытую дверь…