Текст книги "Умереть, чтобы жить"

Автор книги: Людмила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

23

…Приближался Новый год. Аней овладело суеверное беспокойство. Она ждала чего-то нехорошего и даже не удивилась, когда Михаил сказал по телефону:

– Мы не увидимся сегодня… Прости, дорогая… Возникли кое-какие сложности. Боюсь, чтобы уладить дела, мне понадобится неделя.

– Неделя?! – Ужаснулась Аня. Ведь было уже двадцать пятое. Значит, елка отменяется?

– Ты будешь меня ждать? Это очень важно…

– Буду, конечно, буду… – Аня горько усмехнулась. Она уже догадывалась, что Михаил готовит сюрприз к Новому году. Не зря возил её в шикарный ювелирный салон, якобы для выбора презента совладельцу компании, но выпытал у Ани мнение о дамских украшениях. Еще он, не любивший хвастаться, как-то проговорился, что подыскивает новое жилье, да такое, чтобы и принцессе понравилось. И вот… Неделя!

Аня вдруг поняла, как одиноко без Михаила. Связи с девочками из «Вестерна» потеряны, новые знакомства ограничились поверхностно-любезными отношениями в рабочей обстановке. Даже Алина исчезла за рамками жизни, сомкнувшимися вокруг Михаила. «На тебе сошелся клином белый свет…» поется в песне. Анин свет оказался пустым и ничтожным без НЕГО. Телефон молчал целых два дня, а когда зазвонил, она с трудом выдержала три гудка, чтобы сразу же не сорвать трубку.

– Ты наглухо ушла в подполье, красивая. – Алина явно на что-то намекала. Уж Аня знала каждую её интонацию. – Не хочешь мне что-нибудь рассказать? У меня сегодня выдрали зуб мудрости. С клещами и отвертками. Щеку разнесло. Сижу, измученная, слабенькая, никому не нужная. Заходи, захвати по дороге мороженого. Естественно, итальянское. Мне можно есть только холодное.

– Клубничное и шоколадное. Буду через полчаса. – Аня, к своему удивлению, обрадовалась. – Эй, а где все твои?

– Ден в Колумбии уже десять дней. Вернется к Новому году. Старики в Доме творчества. Отцу необходим свежий сосновый воздух. Так что – гуляй, не хочу. А я с зубом этим чертовым мучаюсь, – Алина неподдельно вздохнула. Жду.

Встретив Аню, Алина тут же взялась за пакет с мороженым.

– Представляешь, сколько во мне нереализованного детства? Обожаю подарки, сюрпризы и сладенькое.

– А я, оказывается, предпочитаю состоятельных, солидных мужчин. Звезды так сошлись.

– Тогда рассказывай все как на духу. – Достав вазочки, Алина разложила мороженое и уселась в угол кухонного дивана. С левой стороны она стала похожа на хомячка. Щека, действительно, распухла, словно во рту Алина держала сливу. Волосы завитками падали на лоб и щеки.

– Да не смотри так. Убогая, несчастная. Патлы отпускаю – короткая стрижка была ошибкой. – Она скользнула взглядом по косе Ани. – Скучновато, но и то лучше… Попробуй смешать клубничное с фисташковым – кайф!

– К итальяшкам за мороженым в очереди стояла. На морозе. Вина нет? спросила Аня, предчувствуя собственную исповедь.

– А! Замечание по делу. Глянь вон там, в шкафу. В баре Денисовы заначки, а здесь начатое. Выпивка располагает к откровенности… Так, за нас! – провозгласила Алина короткий тост, выпила, набрала полный рот мороженого и промурлыкала, – давай раскалывайся.

Аня не без удовольствия изложила свою романтическую историю. «И вот теперь он пропал», – печально завершила она.

– Что ж… Совсем неплохо, неплохо… – Задумалась Алина. – Я и сама его тебе думала сосватать, но он в этих делах не контактный. Старомодный какой-то. Хорошо, что без меня разобрались. Одобряю, – кадр ценный!

– Так ведь пропал! И какие-то трудности…

– А у них всегда, у этих деловых, – «после радости неприятности, по теории вероятности». Насколько я знаю, в фирме все нормально. То есть без особых эксцессов. Денис вчера из Боготы звонил, даже не заикался о неприятностях. Может, у Михаила нечто личное?

– Не думаю… Он жену бывшую без всякого удовольствия поминал.

– Не знаю точно, в чем у них причина конфликта, но перемирие невозможно. А вот мужик он верченый… Это правда. Не очень-то разберешь, что на уме… В бизнесе партнер надежный, влиятелен и богат черт знает как. Шарит под простачка…

– А у самого новенький «вольво»…

– «Вольво»? Ха! Это так, тачка на каждый день. Я его и в «мерсе» видела, и в «джипе».

– Может, не его? – Растерялась Аня. – Что ж он тогда от меня скрывает? Наверно, доходы нечистые…

– Разве там поймешь? Гадюшник. Что, у кого, откуда, почему – ни одна прокуратура не разберется… – Алина с удовольствием облизала ложечку. – А тебе-то какое дело? Принимай подарки, предложения, поезжай с ним в круиз… Жениться-то он вряд ли сейчас будет…

– Ты хочешь сказать, на мне вряд ли? Недостаточно эффектная персона для такого воротилы? Нужна эстрадная звезда, топ-модель, поэтесса…

– Да уж не дочка министерского чиновника. Нынче номенклатура не котируется. Вовремя я успела Южного ухватить.

– Лин, что ж теперь делать-то?

– Как это что? Ждать. Верно и терпеливо, как Пенелопа. И танцора своего на расстоянии держать.

– Опять ждать… Новый год на носу… У нас были фантастические планы…

– Послушай мудрый совет: вырядись принцессой и вдвоем с маманей за праздничный стол садись. Елка, пирожки самодельные, сладенькая наливка, дешевое шипучее, телевизор… И не хочешь, – заплачешь от умиления.

– Думаешь, он придет?

– Не уверена. Но предположить можно. Представляешь, – вы уже шампанское открыть пытаетесь, а здесь – звонок. В дверях – он! Смокинг, бабочка, белые розы… ну, все традиционно, хоть и банально.

– Мне нравится.

– Вот и жди. Женщина – существо слабое. Чтобы защитить себя, она обязана видеть вперед на два хода.

27

Аня воспользовалась полученной инструкцией. Наверно потому, что именно так она бы поступила и без всяких советов. Уходить из дома не хотелось, да и предложений интересных не было. Накануне позвонил Карлос, пожелал удачи в новом году и простился – вместе с танцевальной группой «Техас» он улетал на гастроли в Америку. Добились все же! Аня отметила, что все интересное происходит в этой жизни без нее: либо она появляется слишком рано на пустом перроне, либо опаздывает, не успев запрыгнуть в последний вагон.

В пуловере из белоснежной ангоры, в больших жемчужных клипсах и даже новеньких туфельках, совершенно не видных под столом, она сидела рядом с матерью напротив экрана. Телевизионное бурное веселье и чинно ожидавших полночного рубежа одиноких женщин разделял стол, накрытый с учетом рекомендаций астрологов зеленью, овощами и вопреки рекомендациям – мясными деликатесами.

– Ой, надо шампанское заранее раскрутить. Боюсь, мы быстро не откроем, – деликатно заметила Верочка.

– Ничего, милиционера позовем. Вон он у пункта обмена валюты круглые сутки топчется. – Аня выглянула в окно на совершенно пустой и белый двор. Пуст был и кусочек бульвара, видный из-за угла соседнего дома. Там, в розовом свете фонаря, стоял одинокий охранник. И вдруг прямо мимо него, сверкая темными боками, в проезд въехала большая машина, издали видать, иностранная, вроде, «мерседеса»!

– К кому-то гости на «мерсе» прикатили, – нарочито равнодушным голосом сообщила матери Аня, а сама обмерла, даже дух захватило. Но автомобиль повернул к другому дому. Сильно огорчиться Аня не успела, – в передней прогремел звонок. Так неожиданно, что обе женщины вздрогнули.

– Я открою. – Аня вылетела в коридор и распахнула дверь, все ещё ожидая чуда. И застыла.

– Не узнаешь? – Плотный мужчина в видавшем виды китайском пуховике сдернул вязаную, напяленную до глаз шапку.

– Миша?!

– Замерз. Выход метро перекрыли, какое-то ЧП. Черт-те что, полчаса пехарем топал. Пусто, красиво, снежок хрустит…

– Да что ж вы на лестнице стоите? Через пять минут Куранты! Ельцин выступает. Бутылку открыть некому, – выглянула из-за Аниной спины Верочка и вовсе не удивилась, а обрадовалась. – Дочка сказала, вас в командировку вызвали. Вот спасибо, что не забыли!

Под курткой бизнесмена оказался растянутый обвисший свитер, из-под ворота виднелась белая футболка, не слишком чистая.

– Можно, я руки помою? Быстро.

Аня и Верочка вернулись к столу – одна радостная, другая ошарашенная.

– Мам, это что, – карнавал?

– О чем ты, дочка? – Не поняла Верочка. – Да с работы человек, задержался. Сама же говорила, что он на строительстве работает.

– Простите великодушно – без подарков. Очень торопился. Все уже закрыто… – Михаил растерянно развел руками. – В общем, сюрприз за мной.

– Тоже мне, Дед Мороз! Открывай шампанское, счастье пропустим. – Аня засмеялась. Она чуть было не попалась на какую-то дурацкую шутку. Судьба запутала сюжет, немного изменила декорации, и девочка растерялась. А счастье, – вот оно – с серыми глазами и сильными крупными руками, уверенно ухватившими бутылку «Советского полусухого».

Вместе с курантами чокнулись. Аня, конечно, вспомнила, как точно так же стояла у елки с Карлосом. И тоже была ужасно счастлива. Разве так может быть? Разве бывают две единственные роковые любви? Не бывает. А значит, одна из них – не настоящая и не единственная. Прощай, Карлито! Сумасшедший, неистовый фантазер…

Вскоре они стояли друг против друга в Аниной комнате. Уютно светилась оранжевая лампа и тикали большие круглые часы. Аня положила руки на его плечи. Михаил снял их и отступил на шаг.

– Не с тем я собирался явиться к тебе в Новый год. Загадывал… Знал же, что судьба обманет… Послушай, Аня… У меня большие неприятности. Ты знаешь, – конкуренция, бизнес, мафия и прочее… В общем, меня здорово крутанули. Приятно, что остался жив. Но это все, что у меня теперь осталось. – Михаил поднял руки, то ли сдаваясь на милость победителя, то ли демонстрируя убожество своего костюма.

– Похож на бомжа. Но… кажется, таким ты нравишься мне ещё больше. Оставайся у нас! – Аня обняла его за шею и притянула к себе. – Пожалуйста, не сопротивляйся. Есть кресло-кровать, есть большой раскладной диван.

– Детка, ты не поняла. – Михаил снова оторвал от себя и сжал её руки. – Меня положили на обе лопатки. Я должен отыграться.

– Разве игроку помешает помощник? Я не мастер борьбы, но меня можно брать в разведку. И даже в денщики. – Высвободив руки, Аня вытянулась в струнку. – Пока ваше сиятельство будет брать ванну, я застелю постелю… Чай изволите в кроватке кушать?

– Анна! – Михаил обнял её. – Ты целуешь идиота. Он ноет здесь о своих несчастьях и даже не понимает, что богаче всех на свете… Анюшка, прости дурака! Я самый счастливый – у меня есть ты!

…Открыв утром глаза, Аня увидела внимательно следящие за ней глаза. За окном брезжил жиденький зимний свет, свет народившегося нового года. Глаза Михаила казались черными и он почему-то был похож на цыгана, – нечто отчаянное и лихое обозначилось в крупном, строгом лице.

– Что случилось, Миша? Я храпела, бредила, звала другого?

– Ты тихо спала. Ты не знала, что должна ответить на очень серьезный вопрос… – Он приблизил губы к её щеке и тихо, строго спросил. – Ты не оставишь меня?

Вместо ответа Аня прижалась к нему, счастливо сопя в крепкое плечо.

Верочка сварила кофе – это было понятно по запаху, и еще, кажется, разогрела вчерашние пирожки.

– Пошли. Мы можем объявить матери, что ты остаешься у нас?

– Должны… Но я – без цветов. Ведь это вроде помолвки…

– Без смокинга с бабочкой, без «мерседеса» и «вольво» и без определенного места жительства. Как раз то, о чем я мечтала.

– Абсолютно сказочное бескорыстие. – Михаил неожиданно легко поднял Аню на руки и внес, с трудом протискиваясь в двери, на кухню. – Спасибо вам, Вера Владимировна, за чудесную дочь. Торжественно обещаю не подкачать и оправдать оказанное доверие в качестве зятя.

Через час он ушел.

– Ну вот, мама, все решено, – сказала Аня.

– Слава Богу, детка. Когда распишитесь? Надо о свадьбе думать… Ой, гостей-то, гостей будет… – Верочка опустилась на табурет. – У него, небось, пол-Москвы знакомых. И все – богачи.

– Может, и так, – Аня не стала рассказывать матери, что Михаил стал нищим. – Ничего, если он пока у нас поживет?

24

Жениха ждали, срочно стирали и гладили парадное белье, но он не пришел ночевать. Не появился и на следующий день. Аню мутило от беспокойства, казалось, ещё немного – и она не выдержит, позвонит в милицию или просто сойдет с ума. Почти механически она набрала номер Алины. Подошел Денис.

– С приездом. С Новым годом. С удачным бизнесом… – Аня сделала паузу, ожидая каких-нибудь ужасных сообщений о событиях на фирме.

– Спасибо. Пока – в коня корм. Все пожелания исполняются. И мои, вроде, тоже? Мне супруга намекнула, что у тебя завязалась интересная дружба с хорошо известным мне господином Лешковским.

– А где она сама?

– Дружба? Супруга? Сейчас, сейчас… – Он крикнул в глубину квартиры. – Лина, возьми телефон. – И потом Ане, игриво, – целую.

В трубке зашуршало и раздался тяжелый вздох:

– Ань? Ой, не поверишь, лежу… Нет, не зуб. Голова. Три дня возвращение мужа отмечаем. Организм у меня слабенький… Ты-то как встретила? Дождалась?

– Да. Только…

– Знаю, знаю уже. – Она заговорила глухо, видимо, закрыв трубку ладонью. – Михаил в подполье ушел – случайно подслушала. На него наехали. Сплошной криминал.

– Так… – Аня обмерла. – Где же он? – В голове крутились варианты один другого страшнее – плен, тюрьма, бега.

– Прячется. Может, у бабы. В Москве полно нор для желающего отсидеться отшельника. А такого любая пустит. – Она хихикнула.

– Ты думаешь?…

– Да ничего я не думаю – нечем. В голове тухляк, злющая… Ладно, Энн, ты надежды не теряй. Мужики живучие.

После разговора с Алиной Ане стало совсем плохо. Оказывается, известие о том, что Михаил находится под арестом или в заложниках у мафиози огорчило бы её меньше, чем предположение Алины насчет приютившей его женщины.

– Мама, он не вернется. У него неприятности и другая баба, – крикнула Аня из коридора на кухню, где жарила котлеты Верочка.

– Что? Не слышу, у меня радио. – Вытирая руки о фартук, она растерянно смотрела на смеющуюся дочь. Аня не могла успокоиться и даже обхватила руками плечи, неприятно трясущиеся от хохота.

– Перестань, девочка… – Прижала её к себе Верочка. – Да что стряслось? Может, чаю с малиной?

…Через час, выпив валерианки и таблетку нозепама из Верочкиной аптечки, Аня дремала на своем диване. По телевизору показывали «Шерлока Холмса» с Ливановым и Соломиным. В доме на Бейкер-стрит было тепло, уютно и спокойно. На Аниных плечах лежал точно такой же клетчатый плед, как на коленях короля детективов. В ней пробудилась и постепенно заняла прочные позиции детская вера в неизбежное торжество справедливости. Шерлок Холмс всегда побеждает, ему доверяли свои тайны и горести сто лет назад, доверили бы и сейчас, а он разрешил бы сложнейшие головоломки, защитил, утешил…

Положив под щеку ладонь, Аня с наслаждением сильно уставшего человека витала в приятном полусне. Пусть работает телевизор, пусть звучит голос Ливанова, чем-то напоминающий тот, единственный…

…– Ну вот, нозепам помог, уснула. – Верочка тихонько впустила в комнату врача.

– Мам, я не сплю и все вижу, – сказала Аня, но её никто не услышал. Врач присел в ногах и нежно позвал: «Анечка!» хриплым, глухим голосом. Нежным и хриплым… Она счастливо улыбнулась и открыла глаза:

– Это, правда, ты?

– Ну что так пугаться? Не мог я позвонить, пойми. – Серые глаза просили прощения.

– В плену был?

– Ну, вроде… Теперь все в порядке. Сбежал и прямиком – к тебе.

– Миша, ты?! – Наконец поняла Аня. – Господи! – Она села.

– Зря я тебя в Новый год напугал… Не надо было ничего рассказывать.

– Мне было так страшно. – Прижавшись к широкой, прочной груди, Аня сладко заплакала.

– Ну перестань, перестань, детка… Я больше никуда не денусь. Никуда. А сейчас поедешь со мной. Я тебя похищаю. Веру Владимировну предупредил. Ну-ка, надень что-нибудь потеплее.

– Понимаю, мы едем гулять в парке. – Аня не глядя натянула шерстяные колготки и джинсы. – Нормально?

– И свитер. Тот, что был на Новый год – белый. Ты похожа в нем на Снегурочку.

Во дворе Михаил усадил Аню в высокую машину с маленькими прожекторами на крыше. Она счастливо засмеялась:

– Это ГАИ или скорая помощь?

– «Джип-Черроки», последняя модель.

– Значит, нас не поймают?

– Ни за что. Мы спрячемся в диком-предиком лесу.

Была глухая январская ночь с блестящей морозной пылью, черными елками под звездным небом. Были распахнувшиеся ворота, белоснежный овал двора и маленький дворец – с колоннами, островерхими башенками, высокими окнами, в которых сквозь занавеси мерцал уютный теплый свет. Аня даже не зацепилась за перила ногами – Михаил внес её на второй этаж по широкой лестнице мраморной, покрытой ковром. А потом положил на кровать – тоже очень широкую, зеленую, пахнущую елкой.

– Спи, дорогая. Постарайся запомнить – сегодня будут вещие сны.

Утром Аня осмотрела дом, в котором провела волшебную ночь. Бегала из комнаты в комнату, взбиралась по лестницам, распахивала двойные тяжелые двери, вертелась в центре круглой комнаты с вереницей узких арочных окон.

– Здорово! Ты не завидуешь и не кривишься от недовольства – значит, этот сказочный замок строил ты?!

– Угадала. Моя фирма возвела вокруг Москвы целые игрушечные городки. Не все удалось. Но ребята старались, особенно, когда строили для друзей.

– Понятно… – Аня прижала ладонь к губам Михаила, к жесткой поросли серебристых волос. – Молчи. Ничего не объясняй. Не порть этот день. Ведь я ждала. Ох, как же я ждала!

– Многое из того, что произошло, да и будет ещё происходить, не объяснить, не рассказать. Похоже, мне удалось выкрутиться. Похоже, есть приличный шанс победить. Ты со мной, детка, и этого вполне достаточно для сумасшедшего счастья.

– Мы так и будем стоять здесь в обнимку, посреди башенного зала и круглого ковра? Посреди глухого леса и короткого зимнего дня?

– Нет, дорогая, у нас много дел. Дай руку и ни о чем не спрашивай.

Аня шла за ним по коридорам, поднималась наверх по винтовой лестнице, думая, что так же послушно следовала бы на край света или на эшафот.

– А теперь закрой глаза. Крепче, крепче. И не подглядывай, договорились?

Скрипнули открывающиеся двери, Михаил легонько подтолкнул Аню в спину и скомандовал:

– Можешь смотреть!

Она осторожно оглядела небольшую, белым шелковым штофом обитую комнату, и уставилась прямо перед собой: на овальном столе лежала огромная коробка, тоже атласная, перехваченная гигантским бантом.

– Развязывай.

Аня повиновалась и сняла крышку.

– Что это?

– Платье. Всю жизнь тебя наряжала мама. Впервые девочку оденет мужчина. Потому что в этом платье ты станешь его женой.

Радуясь произведенному эффекту, Михаил объявил Ане день свадьбы, затем достал из сейфа сафьяновый футляр и надел на её шею бриллиантовое колье. Она ахнула, поскольку приблизительно представляла его цену. Подвенечное платье примерять не стала – плохая примета показываться жениху в свадебном туалете до свадьбы. И бриллиантовая россыпь сияла в вороте свитера. Уловив в глазах невесты вопрос, Михаил подвел её к зеркалу и спустил с плеч пушистую ангору.

– Это не свадебный подарок. Сувенир к прошедшему Новому году и помолвке. Ведь так у нас, вроде, и вышло?

– Ой… – Аня опустилась в кресло изящной версальско-дворцовой конфигурации. – Не понимаю… А как же, Миша… Как же твое банкротство? Чье все это? – Она топнула ногой по ковру.

– Я же обещал? Я сказал, что верну себе все и оставлю противников в луже. Этот дом я начал отделывать ещё в ноябре, хотел успеть к Новому году… Немного опоздал. Но, кажется, тебе понравилось? Ведь я успел разобраться в твоем вкусе. Все выпытывал, выпытывал во время прогулок.

– Значит, ты тогда уже решил?

– Решил ещё в Сокольниках, – вот, думаю, и хозяйка к воображаемой резиденции нашлась… Не пугайся, – здесь будет прислуга, если хочешь, повар.

– А мама?

– Мама выберет себе комнату с хорошеньким балконом и будет отдыхать. Она это заслужила.

– Миш, ущипни меня… Нет, не надо! Чудесное видение. Даже лучше чем то, что явилось ночью, ведь ты попросил меня запомнить сон? Я запомнила! Мне приснилось что-то похожее… прекрасный дом… да, да! Только разглядела его не так ясно и почему-то не радовалась… А теперь даже страшно: все настоящее, а вроде – понарошку.

– Похоже, я испугал тебя. Вставай, детка, ты ещё не видела, как в этом дворце готовится омлет. – Михаил осторожно снял бриллиантовое колье и спрятал в сейф. – Игрушка не для поварихи. Пока тебе придется кормить меня самой.

Привычные действия на огромной, итальянской мебелью обставленной кухне, привели Аню в чувство. Но плита, холодильник, посуда и сковороды были настолько великолепны, что она с облегчением вздохнула, найдя хлеб, яйца и масло – они выглядели вполне привычно… Это было первое утро настоящей семейной жизни. Сказочное утро.