Текст книги "Мир под крылом дракона"

Автор книги: Людмила Гетманчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Я не дам тебе утонуть, не бойся. Но скоро начнется дождь.

– Ну и что? Я люблю купаться в дождь.

– А твоя одежда? Тоже?

Ася засмеялась, и не думая выскальзывать из кольца моих рук. Так же, как и я, она держалась на плаву с помощью ног, и иногда наши колени сталкивались, и мне нравилось это. Очень. Девушка что-то почувствовала, прижалась и поцеловала меня. Я замер, позабыв, что мы в воде, и следующая волна накрыла нас с головой. Вынырнув, Ася смешно откашлялась и, оттолкнувшись руками от моих плеч, поплыла к берегу.

Я не спеша плыл, думая о том, как мне быть. Ася уже вышла из воды и теперь издевалась надо мной. Нет, она ничего не сделала, просто рубашка облепила её тело так, что ни один изгиб не остался невидимым. И мне было больно на неё смотреть. Пришло время и мне выйти из моря, надеясь, что Асе не повернётся в самый неподходящий момент. Она прыгала на одной ноге, наклонив голову, и пыталась вытрясти попавшую в ухо воду. Я плдбежал, схватил штаны, и, уже разгибаясь, поймал её заинтересованный взгляд.

– Отвернись, прошу! – мне вдруг стало стыдно.

– Не хочу, мне нравится то, что я вижу.

– Нахалка!

– Сам нахал. Ходишь тут голый, девушку смущаешь.

Ну вот, что делать в такой ситуации! Повернуться спиной и начать одеваться? Или прикрыться штанами спереди и терпеливо сносить насмешки. Я закатил глаза и покачал головой. Но Ася нашла своё решение безвыходной, с моей точки зрения, ситуации. Незаметно подкралась и положила холодные ладошки мне на грудь. Я вздрогнул, и она, почувствовав это, замерла, не отпуская мой взгляд, и потом медленно провела руками вверх, к плечам. Затем, опустившись почти до кистей рук, вернула ладони на грудь, рождая дрожь внутри меня. Сердце стучало, как сумасшедшее, когда она прикрыла глаза и улыбнулась, слегка изогнув сомкнутые губы. Я попал в её власть – полностью и бесповоротно – от этой улыбки.

Мне вдруг захотелось прикоснуться к её губам. Я освободил одну руку, откинул две синие косички с высокого лба, провел по тонкой ниточке брови над левым глазом, по щеке, поражаясь нежному теплу её смуглой кожи, и указательным пальцем дотронулся до верхней губы. Ася приоткрыла рот и неожиданно лизнула кончиком языка подушечку моего пальца, и я словно проснулся от трехсотлетнего сна.

Поймав мою руку, она прижала её к обтянутой тонкой мокрой тканью груди, твердая горошина соска доверчиво уткнулась в мою ладонь. Больше я не мог терпеть. Попытался обнять Асю, но она качнулась, нарушая шаткое равновесие, и потянула меня за собой на присыпанное песком одеяло. Падая, я успел повернуться так, чтобы она оказалась сверху. Мне показалось кощунственным придавить девушку своим телом. Она тихо засмеялась, приземляясь мне на грудь. Холодная ткань мешала – и отлетела в сторону. Мои руки ласкали, гладили, изучали тонкое девичье тело, напряжение в паху достигло предела, и Ася слегка приподнялась, впуская меня.

Нас бросало из стороны в сторону, как терпящую бедствие шхуну, и швырнуло на скалы, разбивая в щепки то, что совсем недавно казалось незыблемым. Но вот ветер стих, и на волнах качаются обломки.

– Тебе не тяжело?

Помотал головой, не в силах говорить, и сжал Асю, пытающуюся соскользнуть вбок.

– Я пить хочу, – закапризничала она через минуту.

– Не ты одна, я тоже, – прохрипел в ответ. Ей удалось встать на колени и протянуть руку к стоящей в изголовье корзине с едой. Ася достала бутылку с водой, вытащила пробку и стала шумно пить. Мне досталась бутылка вина, теплого от пребывания на солнце, и всего три глотка ударили мне в голову. Стоя на коленях за спиной девушки, я убрал косички, открывая подход к нежной коже плеча, и поцеловал возле уха. "Спасибо!" – не знаю, сказал ли я вслух, или подумал, но Ася услышала, повернулась, и наши губы опять встретились.

Через полчаса мы очнулись, когда тяжелые капли упали на разгоряченную кожу. Уже под ливнем забежали в море, потом, смеясь, вдвоем попытались натянуть на меня кожаные штаны, а на Асю мою рубашку – её валялась в песке, схватили остальные вещи и помчались в укрытие – под нависающую над пляжем скалу.

Летняя гроза расчертила небо молниями и унеслась на запад. Мы съели все, что Ася захватила, допили вино, и пришло время возвращаться назад.

Глава 21
Дела семейные

Повелитель

У меня ушло три дня на восстановление резерва, потраченного на лечение Рона. Драконов нашей семьи лечить сложно: наши человеческие тела – это живые накопители энергии. С момента первого обращения и приблизительно до тысячи лет – мы собираем силу, и чем старше будущий демиург, тем сложнее его лечить. Повреждения физического тела нарушают каналы, по которым циркулирует энергия, или, как многие считают, магия, затрудняя процесс выздоровления. Особенно сложно в случае повреждений позвоночника, и мне пришлось выложиться полностью, восстанавливая разрушения, нанесенные телу моего сына арбалетным болтом. И это несмотря на то, что ему чуть больше пятидесяти лет – совсем молодой.

Я заживил все, что мог, решив не трогать спинной мозг, лучше, когда связи восстанавливаются постепенно. Теперь было бы неплохо обратить сына в дракона – в этом облике распределение силы идет более правильно, если можно так сказать, и нет угрозы повторной травмы. В принципе, это не так сложно, очень похоже на первое обращение, когда я помогал сыну набрать необходимое количество магии. Тут есть одна тонкость – чем ближе по крови родственник молодого дракона, тем более усвояемой является его энергия. Так что попробовать стоит, но только через пару дней. Сын пока слишком слаб. В противном случае ему придется лежать неподвижно еще очень долго, не менее двух месяцев. Летать я ему не дам, и кормить Рона нужно будет чаще. Тут я первый раз за последние три дня улыбнулся, размечтавшись.

Поселим его на заднем дворе, возле конюшни. Я представил огромного серого дракона, высунувшего голову из грозящего развалиться сарая и послушно открывающего рот, в который Марфа с Линн по очереди бросают куски бараньей туши. Картинка была настолько яркой, что я тихо рассмеялся, и тут же испугался, что нечаянно разбудил спящую, тесно прижавшись ко мне, жену. Уже третью ночь мы спим по очереди на раскладушке в спальне сына. Первая ночь выдалась очень тяжелой – я все не мог заставить организм Рона принимать мою силу, он не реагировал, и я буквально вытаскивал сына из небытия, по каплям вливая магию в поврежденные ткани. Мне тогда стало по настоящему страшно, настолько близко к краю он находился. Но постепенно процесс пошел, и прямо на глазах затянулись раны, под конец, высосав из меня весь запас. Я срочно перенес Рона в его замок – здесь неподалеку находится естественный источник, и восстановление пошло быстрей.

Сын застонал, просыпаясь. Еще не успев встать, я напомнил ему:

– Лежи, лежи, тебе нельзя шевелиться. Рон, я серьезно, – добавил в ответ на его мутный от боли взгляд. – Сейчас помогу, только не двигайся, прошу тебя.

– Пить…

Линн подскочила первой, придерживая на груди мятый шелковый халат, и подбежала к нему, на ходу подхватывая стоящий на столике возле кровати фарфоровый чайник с водой, в которую она еще ночью добавила сок половинки лимона. Осторожно приподняв голову моего сына, Линн напоила его. Рон лежал на застеленных шерстяным одеялом досках, пышные перины комом валялись в углу спальни, туда же отравились и подушки. Только сложенная в несколько раз простыня лежала под головой.

– Как ты? – ласково спросила жена и поправила спутанные волосы Рона.

– Честно? Не очень.

Голос совсем слаб. Я подошел, проверяя, снимая боль и вливая еще немного силы. Лучше так, постепенно, не перегружая, а поддерживая. Пусть организм сам поработает. Отек еще не сошел, но воспаления нет. Стальные болты нанесли страшные повреждения – пробито легкое, сломано два ребра, сердце чудом не задето. Второй болт разбил позвонок, и осколки вонзились в спинной мозг. Мне пришлось повозиться, извлекая их оттуда. Но еще хорошо, что стрела не вошла глубже – тогда мы бы сегодня не разговаривали. Я погладил его руку – пальцы холодные – и накрыл сына еще одним одеялом:

– Спи, еще ночь.

Мы вернулись на раскладушку. Линн легла рядом, прижалась ко мне всем телом, устраивая непричесанную голову на моем плече. Я поцеловал её в макушку. Уже третью ночь мы спим урывками, вскакивая на каждый шорох.

– Ри, может, я слетаю за Властелином?

– Нет, милая, не стоит. Самое страшное уже позади. Сейчас для Рона главное – покой.

– Уже светает. Ты спи, я подежурю, – она пошевелилась, отодвигаясь, но я не дал, прижал, наслаждаясь теплом её тела. У нас на севере ночи все еще холодные.

Прислушался к дыханию сына – спит. "Это хорошо" – мелькнула мысль, и я заснул.

Кто-то задернул шторы, в комнате царил полумрак. Я проснулся от тихих голосов, один, Розалинда уже встала, укрыв меня с головой тонкой простыней. А может я сам во сне её на себя натянул, когда солнце стало бить в глаза. Не помню. Так даже лучше, усмехнулся я, никто не видит, что я уже не сплю, но край простыни все-таки отогнул и одним глазом посмотрел, что происходит. У постели сына сидела Марфа, в одной руке тарелка, в другой ложка. Линн полулежала, подложив локоть под голову сына. И они… – о, ужас! – кормили его манной кашей. Он же с детства её ненавидит! Я спрятал улыбку под простыней и приготовился слушать.

– Рончик, солнце мое, ну съешь ложечку. Вот, молодец. Глотай, глотай! Не кривись – каша вкусная, я пробовала.

Марфа – уже рожать на днях, а она все скачет. Замок Рона попал под её пяту. Дворецкий Клим, что самое интересное, во всем с ней согласен, такое впечатление, что взгляды на ведение хозяйства у них совпадают во всем. Должен заметить, что порядка стало больше. Нерадивых Марфа просто выгнала, не спрашивая Отерона, а он, хозяин называется, и не заметил. Клим мне признался по секрету, что почти вся охрана её боится, после того как она нескольким вставила мозги на место, дроу обращаются к ней с величайшим почтением.

Кент с волчонком развлекаются, на рыбалку ходят, на охоту, в море купаются. Вчера Дмитрия с собой потащили, и он немного отошел от шока. Все-таки с Ларселем я не ошибся, и это радует – мысли вдруг перескочили на телохранителя внука. Нужно узнать, что он там выведал. Уже должны, по-моему, появится первые результаты его расследования. Вчера со мной связался Юлий, сегодня он откроет портал королю, интересно, что расскажет Шон.

Подсознательно я понимал, что пора вставать, вроде выспался, впервые за последние дни, но так не хотелось. Я лежал и наслаждался – кормление больного подошло к финальной стадии: раздался измученный голос сына:

– Все, я больше не могу! Папа, спаси меня. Марфа, уйди, дай умереть спокойно.

– Рон, ну ты же не хочешь, чтобы у меня на нервной почве начались преждевременные роды? И так ты нас напугал до полусмерти! – и сунула ему в рот полную ложку каши.

– У-у-у! – Завыл Рон с набитым ртом, перемазанный кашей, как в детстве. Попытка проглотить не удалась, он, бедный, даже глаза от усилия выпучил, весь скривился, и, зажмурившись, проглотил вязкую субстанцию. Бедный мой ребенок – пора вмешаться.

Я откинул простыню и сел, потирая лицо ладонями.

– Марфа, ты совершила подвиг! Даже родная мать не могла накормить его манной кашей! Он манку с детства ненавидит.

– Но ему нужно что-то есть! – возмутилась, взмахнув ложкой, сильно беременная женщина.

– Прикажи сварить ему пюре с молотым мясом, суп протертый – но, умоляю, не вари манную кашу. Тем более на молоке – у него неприятие молочных продуктов, и это может плохо кончится.

Последняя фраза была чистой воды выдумкой, причем я имел в виду элементарное расстройство желудка, но именно она произвела на Марфу впечатление.

– Рон, миленький, прости, я не знала! – и стала салфеткой вытирать ему лицо от молочных подтеков. Следы преступления убирает, усмехнулся я и подмигнул Рону.

Сын мгновенно сообразил, какую выгоду дала ему моя уловка, с важным видом кивнул.

– Я тебя прощаю, Марфелия! – и, не в силах сдерживаться, рассмеялся. Тихо, стараясь не потревожить еще свежие раны, но мне так был нужен его смех, словно сигнал о том, что он выкарабкается, и все в комнате поняли это. Затрясся от смеха огромный живот Марфы, зазвенела посуда на подносе, который, встав с кровати, взяла в руки Линн. За три дня побледневшая от недосыпания, она стояла, влюбленными глазами курицы-наседки глядя на сына. И неважно, что он на восемь лет её старше – материнские инстинкты жены проснулись, и теперь… держись, Рон, ты попал.

– Про молоко я пошутил. Прости, Марфа, – извинился я, – а теперь, дамы, оставьте нас. – Я правильно понял выразительный взгляд сына. – Пришло время утренних водных процедур.

Только через час я, наконец, вышел из ванной, оделся и зашел проверить Рона. Он спал под присмотром Марфы, в ловких пальцах которой рождалась очередная пара носков. Спицы мелькали с немыслимой скоростью. Вот что-что, а вязать я не умею. Научиться, что ли?

Как только я вышел, ко мне подбежал слуга. Его Величество король Левонии прибыл инкогнито и ждет меня в малой гостиной. Я направился туда.

Шон стоял у окна, прикрыв глаза и подставив лицо теплому ветерку. Я заметил, что он похудел. Не иначе, как от переживаний. Скучает по Этери, это понятно, но ему придется потерпеть – теперь все зависит от Альдинира – как он скажет, так и будет. Король услышал мои шаги и обернулся:

– Здравствуйте, мастер.

– Рад тебя видеть, Шон, – ответил я и встал рядом с ним у окна.

– Как Рон?

– Выживет. Сейчас спит, но уже шутит – и это хороший знак.

– Я смогу его посетить?

– Да, думаю, к обеду он проснется. Ты мне пока расскажи, как продвигается расследование?

Король повернулся ко мне:

– К моему великому сожалению, у меня плохие новости для Рона. Сведения о перемещениях Дмитрия собирала Катерина. Она же, по приказу эльфов, подкупила приходящую прислугу, обслуживавшую апартаменты принцев. Началось это давно, еще до знакомства с Роном. Бедной студентке из далекой деревни захотелось подзаработать. Информацию она передавала одному из эльфов-студентов, он тоже в тюрьме. Нанимал убийц его отец, прибывший недавно с приказом Советника убить Дмитрия. Причина? Это пусть Правитель Иллинадора разбирается. Я отправил ему результаты расследования с длинным письмом. Катерина и её помощница в городской тюрьме. Юлий позаботился о том, чтобы девушка не могла воспользоваться своими магическими способностями.

– Печально. Но, думаю, Рону пока это знать ни к чему. Ларсель помог вам?

– Собственно, он и провел все расследование. Граф Тунский от него в восторге, и просил узнать, нельзя ли взять тайла на работу в службу безопасности – настолько впечатлили его способности эльфа, как следователя, и его результативность.

Я засмеялся, молодец, Ларсель, утер нос самому Тунскому, которого я очень уважал. А у графа глаз наметанный, сразу разобрался, что из себя представляет Ларсель.

– Если он захочет, я препятствовать не стану. Но пока пусть побудет с Димой. Вдруг вы еще не всех обезвредили. А, кстати, что случилось с тем эльфом, который нанимал убийц?

– Ему не повезло – он напоролся на кинжал Ларселя. Понял, что провалился и пытался бежать, когда наши люди пришли в гостиницу, где он жил. Но Ларс предусмотрел такой вариант и ждал его под окном. Остальные эльфы временно высланы из страны. Нет, я не хочу разрывать дипломатические отношения с Иллинадором, просто альтернативой для них являлась городская тюрьма. Так что они дружными рядами, с почетным эскортом из моих гвардейцев, отправились на юг. Пусть Правитель с ними разбирается.

Я согласно кивнул, король правильно поступил, ни к чему оставлять у себя под боком потенциальных врагов. Вот только…. Судя по тому, что говорил отец, у Правителя сейчас своих проблем выше крыши. Хотя мне его совсем не жалко – во многом он сам виноват.

Дворцовые ворота скрипнули, открываясь, и вошла неразлучная троица: Кент, Дима и Серый, который прыгал вокруг Кента и пытался схватить за хвост рыбу, нанизанную на прут, лежащий на плече старшего рыбака. Дмитрия вооружили удочками, мокрая от пота, а может, речной воды, белая рубашка завязана узлом на животе, а на голове старая соломенная шляпа Марфы – это она проявила заботу, нахлобучив её не голову Димы вчера утром. И не догадаешься, что перед тобой принц, а не рыбак. Кент выглядел не лучше. Спасибо ему – он отвлек внука от грустных мыслей. То затеял сражение на шестах, то потащил на пляж, теперь вот – рыбалка. А по вечерам они играли в дурацкую игру в карты – и проигравший кукарекал, сидя под столом.

Дима снял шляпу и заметил меня в окне.

– Дед, а мы рыбу поймали на ужин.

Серый в кувырке обратился и тоже закричал:

– А моя самая большая!

Кент, смеясь, поднял голову, и я увидел, как медленно каменеет его лицо, как он ловит волчонка и отдает ему рыбу, посылая на кухню. Я почувствовал неладное и повернулся к Шону. Позеленевший король вцепился рукой в подоконник, наклонившись вперед. Узнал….

Кент своим единственным ярко-синим на солнце глазом посмотрел на брата снизу вверх, потом плюнул на землю и решительно отправился к дверям.

Зато появился Клим, освободил Дмитрия от удочек и что-то сказал. Дима тоже скрылся внутри.

Я положил руку на плечо короля. Не в силах ничего изменить, да и, не желая, собственно, эта встреча должна была состояться не сегодня, так завтра, просто хотел его поддержать. Для меня он был и останется ребенком, которого я когда-то учил ездить верхом, а детям свойственно ошибаться. Я видел, что он искренне желает искупить свою вину перед братом, но поймет ли это Кент? В тот момент я сомневался, что могу положительно ответить на этот вопрос.

Тяжелые шаги Кента на миг остановились у входа, но вот створки дверей разлетелись, и он вошел. Так, с таким лицом… ну-ну, сейчас начнется. Шон сделал несколько шагов навстречу брату, медленных, словно до сих пор не мог поверить, что это его брат, живой, а что еще обиднее, он его видел уже, но в качестве телохранителя Димы не узнал. Два года искал по всей стране – и не узнал, хотя на похоронах брат стоял на расстоянии вытянутой руки. Все это было написано крупными буквами на лице Шона – радость, недоверие, обида и надежда на то, что брат его простит. Кент подошел вплотную, без промедления со всей силы ткнул брата кулаком в живот, и, когда тот захрипел, нагибаясь, левой рукой ударил его в лицо. Шон обмяк и кулем свалился мне под ноги.

Я осуждающе посмотрел на Кента.

– Простите, мастер, но я давно мечтал это сделать.

Опустившись на одно колено, я приложил руку к шее короля, проверяя на наличие серьезных повреждений. Таковых не оказалось, а боль снимать не стал – пусть терпит. Оставив Шона стонать лежа на ковре, мы, не сговариваясь, направились к стоящему в углу бару.

Первый бокал, который оказался в руках разъяренного Черта, лопнул и острой крошкой осыпался на поднос. Он невозмутимо отряхнул ладонь от осколков, потянулся за другим. Я отобрал у него хрустальный графин – еще разобьет, жалко бренди, и сам налил ему, себе и, оглянувшись на Шона, наполнил до половины третий бокал. Кент залпом проглотил содержимое и протянул стакан мне, за добавкой. Я покачал головой, но налил.

С полным бокалом Кент пересек комнату и сел в кресло. Пока мы стояли возле бара, король уже пришел в себя и теперь сидел на полу, прислонившись спиной ко второму креслу. По скуле текла тонкая струйка крови. Он прикоснулся рукой к щеке и недоуменно посмотрел на изпачканные красным пальцы. Глаз заплыл и на скуле уже наливался синяк.

Я сунул королю в руку бокал:

– Пей!

– А ему зачем? Пусть помучается – ему полезно, – Кент презрительно посмотрел на брата.

– Ты не заводись, прекрати себя накручивать.

– Я уже успокоился, Повелитель. Бить его больше не буду, не бойтесь.

Только сейчас я заметил, что костяшки пальцев Кента сбиты до крови. Хороший у него удар, прямо скажем, очень хороший. Я усмехнулся.

– Ладно, вставай, поговорим, братец, – сказал Кент, рассматривая содержимое бокала. – Убивать я тебя не собираюсь.

Шон подтянулся и сел в кресло, наклонив голову к коленям. Тут я не выдержал и, провел рукой по его щеке, останавливая кровотечение. Нашел стопку чистых салфеток, одну намочил бренди и протянул Шону, второй вытер руку от его крови. Король скривился и зашипел, когда алкоголь попал в ранку.

Когда неприятные ощущения прошли, Шон расслабился и выпрямился в кресле. Отхлебнул из бокала, скривился от крепкого напитка и только тогда посмотрел на брата. Я поразился – он получил по морде, а глаза сияли от счастья. Может, Кент его слишком сильно ударил? Но меня отвлек от рассуждений на эту тему голос стоящей в дверях жены:

– Ри, что здесь происходит?

– Не волнуйся, дорогая. Обычное воссоединение семьи после продолжительной разлуки. Познакомься – Его Величество король Кентор, известный тебе под именем Черт, а тот, у которого глаз подбит – его родной брат-близнец Шонтар.

– Очень приятно, – прошептала жена, переводя взгляд с одного на другого. Короли одновременно кивнули.

– Идем, им нужно поговорить без свидетелей. Надеюсь, кровопролития больше не будет? – я вопросительно посмотрел на Кента.

– Нет. Обещаю.

В этот момент вошел Дима.

– Дед, отец проснулся и зовет тебя.

Внук удивленно посмотрел на сидящих возле камина братьев и насмешливо сказал:

– Здравствуй, дядя Шон, – показывая, что даже он в курсе, кто есть кто.

Мне стало смешно. Ситуация не из легких, но Дима… отомстил, ничего не скажешь. Я направился к выходу, по дороге развернул Линн и потащил за собой внука. В конце концов, у меня есть более важные дела, чем разбираться с проблемами драчливых близнецов.