Текст книги "Шаги по земле"

Автор книги: Любовь Овсянникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)

Репетиторство

Вторым по хронологии моей жизни занятием, которым я пополняла доходы семьи, стало репетиторство. Собственно, оно выросло из тех консультаций, которые я давала почти всем одноклассникам, обращающимся ко мне за помощью. Тогда было принято помогать отстающим. Выше я упоминала, как у меня появились первые ученики, оплачивающие мою работу. Со временем их стало много, особенно, когда в моем окружении узнали, что я зачислена в состав экзаменационной комиссии по математике, т. е. состою в группе преподавателей, принимающих вступительные (конкурсные) экзамены. Занималась я со своими учениками математикой и физикой.

Злоупотреблений не допускала. Но отлично владела материалом, знала уровень требований к абитуриентам, основные уловки экзаменаторов и на чем они засыпают поступающих и могла это передать ученикам, научить их не только предмету, но и умению отвечать по билету, вести себя так, чтобы понравиться незнакомым людям. Конечно, это дорогого стоило, и за это платили хорошие деньги. Мне нравилось частное преподавание. Я держала себя в форме, работала над собой, постоянно пополняла знания, расширяла образование, в течение многих лет выписывала журнал «Квант» с методическими разработками и примерами конкурсных заданий. Все это отдавала ученикам, учила их мыслить, а не заучивать материал.

Со временем у меня появилось имя, бренд как теперь говорят, и я могла выбирать, с кем заниматься, а кому отказать. Так, я отказывалась от туповатых в точных науках, со слабыми мыслительными способностями детей и занималась только с одаренными логикой.

Ученики отвечали мне взаимностью. Это четко демонстрировалось на месячных подготовительных курсах, где занятия шли в четырех группах и слушатели могли свободно выбирать, у кого слушать курс, могли посещать те занятия, которые вел понравившийся им преподаватель. На моих занятиях собиралось по 50–60 человек, а в аудиториях других преподавателей от силы сидело 15–20. Мне удалось найти неординарный подход к решению сложных задач, чисто художественный, но он завораживал детей, и они сидели на занятиях с затаенным дыханием и увлеченно работали вместе со мной. Фокус был простой – я переделывала условие задачи так, что ученик, решающий ее, превращался в сыщика, а искомая величина – в преступника, которого надо изобличить. Не было таких задач, которые не смогли бы решить мои слушатели, когда я находилась рядом и в трудных местах подталкивала их в нужном направлении.

К сожалению, мою доходную с точки зрения финансов и интересную интеллектуально репетиторскую деятельность пришлось свернуть, когда мы получили квартиру на отдаленном массиве, на «Парусе», и я поменяла работу. Больше мне никогда не довелось ею заниматься.

Профессиональный подход к шитью

Зато продолжились занятия шитьем. Оно по-прежнему оставалось моим хобби, а я – самоучкой. Мне не хватало знания технологии обработки швейных изделий, навыков выполнения некоторых сложных операций, изготовления элементов декора. Покончив с наукой, перейдя на производство, я решила устранить этот недостаток.

К этому подготовилась основательно: через знакомых купила на швейной фабрике списанный оверлок – машину для промышленной обработки швов – и пошла на курсы кройки и шитья, что были открыты при доме офицеров. Изначально задача любых курсов, организованных для жен военнослужащих, состояла в том, чтобы дать им доступную профессию, пригодную для работы в условиях дальних гарнизонах. То же было и тут, поэтому на курсах работали самые сильные преподаватели и занятия проводились по самой обширной программе обучения. Можно сказать, что тут готовили швей на все случаи жизни. Учиться надо было четыре года, почти как в техникуме. Конечно, эти курсы не имели статуса учебного заведения, но с их свидетельством можно было устроиться на работу в любое пошивочное ателье, стоило только освоить ремесло практически. Об ателье я упомянула, чтобы подчеркнуть уровень получаемых знаний и навыков.

В годы, пока продолжалась учеба на этих курсах, я шила на заказ, полагая, что должна окупить затраты на покупку оверлока (500 рублей, по тем временам – полтысячи долларов) и основательно попрактиковаться в деле. Смелости добавляло то, что в случае затруднений можно было получить консультацию у преподавателя – приятной женщины, с которой я подружилась. Конечно, доходы от шитья несравнимы с репетиторскими, как и любой физический или ремесленный труд не сравним с интеллектуальным. Они были скромнее.

Попутно я научилась вязанию на спицах и со временем достаточно поднаторела в этом. Случалось, вязала костюмы только из пристрастия к этому рукоделию. Они мне не были нужны, и я продавала их с ощутимой выгодой.

А дальше случилась перестройка и пошел настоящий бизнес, все началось до невероятия случайно. Хотя и тогда, и теперь представлялось так, что меня что-то вело по этому пути. Но расскажу по порядку.

Дело по обмену квартиры – первая случайность

К моменту моего ухода из ВНИИмехчермета мы поменяли двухкомнатную квартиру, находящуюся на жилмассиве «Парус», на однокомнатную в центре, сменив при этом – о, чудо! – первый этаж на второй. Тут были просторная (на 14 кв. метров) кухня, совмещающая и гостиную, большой г-образный коридор, маленькая прихожая. И все это пространство Юра оборудовал книжными полками вдоль стен. Первое время мы наслаждались возвращением в настоящий город, вечерами гуляли по скверам, бегали в кино, на театральные спектакли, часто ходили в гости к друзьям, читали новинки литературы – потому что появилось свободное время. В тот период мы просто духовно роскошествовали – выписывали 12 (двенадцать!) толстых литературных журналов и не пропускали в них ни одной публикации, все прочитывали и обсуждали между собой. Ради интереса перечислю их: «Москва», «Дружба народов», «Нева», «Октябрь», «Новый мир», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Иностранная литература», «Звезда». Кроме того, из региональных – «Подъем» и «Сибирские огни», а из украинских – «Київ». Иногда мы добавляли к ним то «Театр», то «Вопросы литературы», то еще что-то, но эти специальные издания не находили у нас большого интереса.

Но вот Юра продвинулся по карьерной лестнице и стал третьим лицом в руководстве института. Имелись все основания надеяться на его дальнейшую карьеру, и мы начали подумывать о смене жилья на более просторное. Не лишне было организовать для него домашний кабинет с библиотекой. Снова я зачастила на пятачок, где собирались маклеры и производились обменные сделки. Но там для нас ничего не находилось.

И вот опять вмешался случай!

В один из дней ко мне в кабинет зашел Виктор Михайлович Винзберг, слесарь ремонтно-механического цеха, и попросил содействия в оформлении документов для выезда на постоянное место жительства в США. Вопрос был сложный, здесь у него оставалась тяжелобольная мать, одна в трехкомнатной квартире. Из его рассказа я поняла, что он ищет обмен этой квартиры на меньшую с тем, чтобы взять доплату, ведь в то время жилье принадлежало государству и продавать официально его было нельзя.

Шанс номер один! Разве можно было упускать его? Тут же я предложила обменяться квартирами со мной, и он согласился. Его мать доживала последние месяцы, фактически ей все равно было, где их провести. В связи с такими обстоятельствами надо было спешить, первостепенное значение занимало одно – время. Виктор Михайлович даже доплату определил не высокую. Хоть у нас такой суммы в наличии не имелось, но собрать ее можно было. Как нам казалось, более существенную задержку могло вызвать другое обстоятельство, связанное с нами: семье из двух человек требовалось получить особое разрешение на право проживания в трехкомнатной квартире, для чего проделать малоприятную и тягомотную работу. Но все повернулось иначе.

Я завертелась, бегала по инстанциям, получала согласования, санкции, собирала требуемые справки, в частности о том, что мой муж – дипломированный кандидат наук, занимает должность руководителя академического исследовательского института, рабочий день которого ненормированный, и ему для работы нужен домашний кабинет с библиотекой. Параллельно готовила деньги на доплату.

Дело по продаже библиотеки – случай второй

Против ожидания более сложный вопрос решился быстрее легкого – документы на обмен уже были готовы, а я все еще не наскребла нужную сумму денег. Одалживаться было не у кого. И тут мне вспомнился случай, как когда-то я продала в букинистический магазин свою старую библиотеку и получила солидный куш. А вдруг книги опять выручат? Но времена изменились: социализма больше не было, читателей стало меньше и читательский спрос упал, население катастрофически беднело и впадало в невежество. В том же самом магазине за нашу новую коллекцию книг предложили смехотворно мало, и это при более ценных в ней изданиях, чем раньше! Скорее всего, ушлые продавцы видели, что мне нужны деньги, что я спешу, и заняли позицию выкручивания рук. Я отказалась от их услуг.

Стоял жаркий воскресный день, люди отдыхали. А я с тяжеленной сумкой рыскала по городу от одного магазина к другому, искала, куда выгоднее продать книги без положительных результатов. Книжный магазин у кинотеатра «Факел» оказался последним, куда я зашла, – он располагался около центрального рынка, почти на окраине городского центра и дальше остальных от моего дома. Но и там продать книги по выгодной цене не удалось, пришлось возвращаться не солоно хлебавши и тащить книги домой.

Я пошла к остановке трамвая. Там толпились люди, отоварившиеся на рынке. Естественно, каждый был с не меньшей сумкой, чем я. А сверху припекало солнце, подходящее к зениту. Безрезультатно потыкавшись в двери нескольких машин, я поняла, что подъехать домой не смогу, и решила идти пешком. Налегке-то оно казалось близко – три квартала вдоль центрального проспекта и два квартала вверх по ул. Короленко, но сумка с книгами делала этот путь длиннее раза в три.

Запас сил иссяк на первом же перегоне – как только я подошла к парку им. Чкалова (теперь Глобы) и увидела свободную скамейку. Я буквально плюхнулась на нее, тем более что напротив тоже была остановка трамвая. Неплохо было бы отдохнуть и еще раз попытаться сесть в трамвай.

Сидящий рядом мужчина – средних лет, низенький, не из худощавых и весь серо-бесцветный с виду – насмешливо хмыкнул и отодвинулся в сторону. Неизвестно чему он улыбался, посматривая то на меня, то на мою сумку с книгами, но это как-то успокоило, даже вернуло благодушие. Ну не повезло, принялась я лечить себя, значит, повезет в следующий раз, все равно количество чет-нечетов одинаково. В этот момент мужчина заговорил. Нет смысла дословно передавать разговор, но свелся он к тому, что его сын Николай – тоже книжник, причем болеет этим с детства. Он окончил мединститут, получил распределение в Дагестан и работает врачом в Махачкале. Правда, сейчас он, используя отпуск, приехал домой, в гости. Работа врача не сделала его серьезным человеком, он все так же бегает с книгами, просто помешан на них.

– И не надо вам удивляться и так смотреть на меня, – продолжал говорить этот мужчина. – Я нисколько не преувеличиваю. Доказательства налицо – не успели мы погулять по городу, как он бросил меня тут, на скамейке, а сам побежал на танцплощадку – там теперь тусуются книжники – продавать свои книги.

– Свои? – переспросила я. – Он что, писатель?

– Нет, он промышляет перепродажей книг.

Шанс номер два! Я тут же попросила провести меня на книжный рынок.

– Да пожалуйста! – вскричал этот человек. – Сколько угодно раз. Мне уже осточертело сидеть тут одному.

Так я попала в тусовку днепропетровских книжников, куда меня ввел тот самый Николай из Махачкалы, представив нужным людям и замолвив несколько словечек в виде рекомендации. Ведь просто так в этот круг не впускали.

Несмотря на голод и усталость от солнца и людей, к вечеру у меня был праздник – я летела домой с нужной суммой денег. Но на пороге меня встретил муж с угрюмым видом – час назад позвонил Виктор Михайлович и сказал, что его мать умерла. Наша сделка по обмену квартиры сорвалась, мы ее просто не успели сделать.

– Какой ужас! Ради чего же я продала лучшие книги из нашей библиотеки?

– Но теперь у тебя есть деньги, – сказал Юра. – Откупи их назад.

Вот из этой истории и возник книготорговый бизнес, положивший начало моей второй профессии – издателя и редактора.

Книги, книги…

В следующие выходные я поспешила на книжный рынок с намерением восстановить домашнее собрание утерянных изданий. Появилась теперь там налегке – не в качестве продавца, а как покупатель. Неспешно прошла по внутренней части круга (книжный рынок, действительно, располагался на старой танцплощадке), изучая изобилие новинок, и увидела такие редкости, которые тут же захотела купить – исторические хроники Валишевского, записки Екатерины Дашковой, дневники Екатерины Великой и, конечно же, кучу детективов… В ярких переплетах с золотым тиснением, эти книги выглядели роскошно, но за счет того, что тиражи, как и полагается репринтным изданиям, были небольшими, стоили они баснословно дорого. Только это удержало меня от немедленных покупок. А потом я поняла, что можно выйти на людей, торгующих книгами по издательским ценам или даже ниже их.

– Настоящий книголюб никогда не потратит на свое увлечение деньги из семейного кошелька, – учил меня врач Николай из Махачкалы, держа в руках книгу «Наследник из Калькутты», модный тогда пиратский роман Р. Штильмарка. – Учись у меня. Вот я привез из Махачкалы десяток пачек этой книги, – он тряхнул книгой, а я тем временем смотрела на ее толщину и прикидывала, что в пачке должно быть только шесть книг, значит, всего он привез их шестьдесят штук. Да продает вон как дорого. Итого это составит… Тем временем Николай продолжал: – и окупил ими и саму поездку, и подарки родителям, и приобретение новинок для себя.

И я ушла домой с пустыми руками, ничего не решилась купить. Зачем тратить уже полученные деньги, если можно научиться покупать книги из операций, производимых на рынке? В течение наступившей рабочей недели я готовилась к поездке за книгами для перепродажи, заручившись Юриным согласием истратить на эту затею часть суммы, собранной на обмен квартиры.

Началась насыщенная походная жизнь – без отдыха и выходных, продолжавшаяся с того памятного лета 1988 года и до полного распада нашей страны и закрытия границ на таможенные замки в 1993 году. В пятницу после работы я мчалась на московский поезд, всю ночь тряслась в тесном душном вагоне, а утром оказывалась в столице. Там стремительно прокручивалась с покупкой новой литературы и летела обратно на вокзал, еще одну ночь проводила на колесах и в воскресенье утром приезжала назад. Однако поспешала не домой, а прямо на рынок, где тусовалась допоздна – торговала привезенным товаром. Домой я приходила грязная, голодная и уставшая до последней степени. Юра приводил меня в чувство и в порядок, купал, кормил, ведь наутро надо было снова идти на работу, а вечером спешить на рынок и опять торговать допоздна.

Да… Пять лет такой жизни измотали меня физически, но хуже того – ударили по нервам. Расплата была не за горами, она наступила 11 июля 1997 года. Правда, я успела укрепить свой бизнес и вывести на официальное поле, учредить фирму, купить магазин и достаточно долгое время держать его. Но продолжу.

Года через полтора я вполне освоилась в книжном мире, познакомилась с нужными людьми, и мне стало легче. Постепенно изменилась цель поездок: теперь она состояла в отборе литературы для поставок (хотя не без того, чтобы не прихватить с собой несколько пачек горячих новинок, которые на рынке шли на ура). Отобранный товар теперь привозили поставщики и оставляли на реализацию. За счет этого удалось расширить масштабы розничной деятельности и развить оптовую торговлю.

Скоро я поняла, что перепродавать книги не так выгодно, как производить и продавать свои.

Издательская деятельность

Сделав такой вывод, я решила заняться издательской деятельностью. Для этого не требовалось учреждать издательство, достаточно было сделать соответствующую поправку в устав уже имеющейся фирмы и наладить сотрудничество с Книжной палатой. Сделать это было просто, гораздо сложнее оказалось найти деньги и закрутить работу.

С этим я пришла к директору типографии, изложила свой план, пригласила работать совместно. На себя брала приобретение рукописей и оплату авторских гонораров, издательскую подготовку и распространение книг, а типографии предложила обеспечивать тиражи материалами и полиграфическим исполнением. Затраты составляли бы соответственно 15 % с моей стороны и 85 % – с типографской. В таком же отношении мы должны были делить и произведенную продукцию, которую мне предстояло продать по согласованной с типографией цене и 85 % суммы отдать ей, содоговорной стороне.

Быстро нашелся и главный редактор для издательских работ. Им стал известный писатель Головачев Василий Васильевич, человек для меня новый и не во всем подходящий, но выбирать не приходилось – зато он знал рынок. Пока Головачев верстал издательские планы и заключал договора с авторами, мы со Стасюком Николаем Игнатьевичем, директором типографии, начали совместную работу с допечаток. Что это такое?

Это означает, что мне удавалось договариваться с издателями, выпускающими в ДКТ свои книги, о допечатке их тиражей. Например, книга шла тиражом 50 тысяч экземпляров, а я просила заказчика разрешить за счет своих средств допечатать сверх этого еще 5 тысяч. Издатели обычно соглашались на это предложение, ведь имея твердые договора поставок, они ничего не теряли. Типографии это тоже было выгодно: больше работы – больше денег. Поэтому Николай Игнатьевич и согласился со мной сотрудничать.

Была тут и маленькая хитрость: свои допечатки я забирала с конвейера не после заказчика, а с первого завода (с первой порции), и сразу же выбрасывала на рынок. Этим маневром достигалось то, что я перехватывала первого покупателя на себя, изымала стихийные деньги с тиража еще до того, как книга появлялась в продаже массово. Так было с книгами «Безобразная герцогиня» Л. Фейхтвангера, «Нечистая сила», «Три возраста Окини-сан» и «Крейсера» В. Пикуля, «Путь в Версаль» и «Анжелика в Версале» супругов Галон, и со многими другими. Мои допечатки в типографии фактически шли вне очереди, отличались высоким качеством, ведь ничто не мешало мне использовать на них лучшую давальческую бумагу, а на издательские тиражи употреблять остатки, сэкономленные от других работ. Директор был моим союзником, как говорится своя рука – владыка. Чтобы не упустить завоеванные преимущества, о которых я только что написала, в будни после работы и в выходные дни я продолжала таскать эти пахнущие типографской краской допечатки на рынок и торговать, нечеловечески уставая.

Позже мы в своей фирме освоили издательскую науку полностью и начали издавать книги с нуля – покупали у автора рукопись произведения или перевода и доводили ее до готового полноценного тиража. Так было с книгами «Астрология: о браке и совместимости» С. Вронского, «Особый контроль» и «Реквием машине времени» В. Головачева, «Одного раза недостаточно» Ж. Сьюзенн, за переводом которой Юра ездил в Москву к переводчику, сборниками мистической фантастики «Дьявол на рандеву» и «Дьявол во плоти», и многими другими.

Окончательно издательскую деятельность крупными тиражами я прекратила в 1995 году, когда ушла из ДКТ. Малотиражные выпуски, осуществляемые за счет средств заказчика, произвожу еще и сейчас. Люблю эту работы и всю ее делаю с радостным прилежанием сама – от вычитки рукописи до изготовления электронного макета книги.

Книжная торговля продержалась дольше – до 2004 года, пока был хоть какой-то спрос на литературу и пока удавалось окупать содержание магазина. Позже мы сдавали его в аренду, а в 2006 году продали.

Приятно сознавать, что частная книготорговля началась в Днепропетровске с нашей маленькой фирмы, оказавшейся устойчивой в волнах перестроек, развалов и полной смуты. Мы были первыми в этом начинании, а также единственными из первопроходцев сохранили крупный бизнес от его рождения до полного обвала издательской и полиграфической отраслей. В общей сложности наше присутствие на книгоиздательском и книготорговом рынке составило 18 лет. Учрежденная нами фирма «Веда» была участницей всех Международных книжных ярмарок, начиная с первого Нижегородского салона 1990 года, которым открылся восстановленный там Ярмарочный центр. Я лично знала всех издателей СССР и России той поры, видела, как зарождались нижегородский «Флокс» и смоленский «Русич», пермские «Врата Севера», московские «Терра», «Центрполиграф», «Слово», «Дрофа», позже – «ЭКСМО», «Вагриус», минский «Таурус», и т. д. И они меня знали, это было братство по духу. Жаль, что многие из первых издателей быстро сошли со сцены: кто-то по возрасту, другие уступили места конкурентам, многие вообще не удержались в седле. И сейчас мне, как писателю, не к кому обратиться со своими рукописями – молодые меня не успели узнать, а стать с нуля своим человеком в их сообществе, как и в любом другом, весьма непросто.

Думаю, что ничего из данного мне природой я не упустила, не оставила без внимания, все использовала в работе и с пользой для людей. Даже милостивые крохи суровой и капризной судьбы не пропустила – все, оброненное ею, кем-то, просто лежащее у дороги, подняла, не погнушалась, пустила в пищу моей душе. И вот теперь, когда я так много знаю и умею, силы небесные как будто отвернулись от меня, наслав невостребованность. Впервые за всю жизнь я не слышу зова из будущего, словно там, впереди, уже ничего нет и нечему призывать меня. Верить в это не хочется.