Текст книги "Зверь. Изменил мне — изменил меня (СИ)"

Автор книги: Ляна Вечер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Несколько дней спустя

Или мне кажется, или брат меня избегает. Скорее второе, чем первое. Карим старается не находиться со мной на одной территории. Если я в доме – он идёт на улицу, а если выхожу к нему – ретируется в другое место. Баня, машина, изба – куда угодно, лишь бы меня там не было. Иногда кажется, что будь у него возможность свалить на другую планету, он бы свалил.

Карим ведёт себя странно, а я из-за этого нервничаю. Память не возвращается, поговорить о прошлом не с кем. Сплошной мрак и пустота. И вообще в поведении моего брата многовато тёмных пятен.

– Чем занимаешься? – заглядываю в баню.

– Печку чищу, – выгребает золу из топки. – Пойду выкину, – разгибает спину и стоит с совком в руке. – Посторонись.

– Не посторонюсь, – мотаю головой. – Ты меня избегаешь?

– Что за глупости, малышка? – на красивых губах мелькает нервная улыбка.

– Глупости? – вздёргиваю бровь. – Тогда почему каждый раз, когда я прихожу, ты уходишь.

– Совпадение, – легко отбивает мою атаку.

– Да? А то, что ты не ночуешь дома, тоже совпадение?

– Охота, – скупо объясняет.

Нормальные люди одеваются для похода в лес, берут оружие и идут на охоту. У Карима всё наоборот. Он в джинсиках и футболочке безоружный прётся в тайгу ночью. Спит, наверное, под кустом. Почему не дома – непонятно. Первую ночь в одиночестве я жутко боялась, а потом ничего, привыкла. Но это ненормально. У человека есть дом, диван, а он в лесу дрыхнет.

– Я похожа на дуру? – складываю руки на груди.

– Нет, – буркнув, Карим выходит из бани.

Опять! Нет, дружочек, не в этот раз.

– Карим, мне плохо одной, – опираясь на трость, ковыляю за ним. – Мне надо с тобой поговорить.

– О чём? – спрашивает, будто не понимает.

Зло берёт! Но я держусь. Мне нужен конструктивный разговор, а не ссора, которая приведёт к обоюдному молчанию.

– Не включай дурака, – встаю перед ним. – Ты обещал рассказать что-нибудь из моего прошлого.

– Как только начнёшь вспоминать, я расскажу. Это поможет плавно восстановить твою память. Стресс тебе ни к чему, девочка.

М-м… Девочка, малышка, сестрёнка.

– Почему ты не зовёшь меня по имени? – сощурившись, смотрю в чёрные глаза.

– Зову… – отвечает неуверенно.

Врёт! Ни разу не назвал меня Асией.

– Не зовёшь, – тыкаю пальцем в мощную грудь.

Здоровенного бугая от моего тычка уносит назад на полметра. Понятно, что не в силе дело. Карим от меня шарахается.

– Тебе поскандалить приспичило? – ворчит, делая вид, что занят важными делами.

Копаться в ящике с инструментами – что может быть важнее?!

– Я хочу понять, что, чёрт возьми, происходит! – психую. – Ты ведёшь себя странно!

– Нормально, – огрызается.

– Кто к тебе приезжал несколько дней назад? – не унимаюсь. – Что это был за человек?

– Мой старый знакомый. Я уже говорил тебе.

– Он кричал, что природа своё возьмёт. Что ты вернёшься в стаю, – освежаю память брата. – Что это значит? Что за стая?

– Тебе послышалось, – с ледяным спокойствием врёт Карим.

Слов нет! Стою тут перед ним, как идиотка, правды добиться пытаюсь. Он надо мной издевается?! Я память потеряла, а не с ума сошла! Нет у меня слуховых галлюцинаций!

Рыкнув, разворачиваюсь и ковыляю в избу. Ничего я от Карима не добьюсь, только нервы зря потрачу. Кто бы знал, как я жду, когда память вернётся! Думаю, в воспоминаниях будет много сюрпризов.

Захожу в дом и с тоской смотрю на бардак. Здесь до сих пор никто не прибрался. Я не могу, а Карим только обещает. Чую, ещё пара дней в этом хаосе – и я начну выгребать хлам из дома через не могу.

Добираюсь до кровати, сажусь и смотрю на наше с братом фото в рамке на стене. Это не единственная фотография – их тут хватает. Везде мы вместе. Взрослые. Нет ни одного снимка из детства, фоток наших родителей тоже нет. Это очень странно.

В душе снова поднимается пыльная буря сомнений. Нет, я не могу просто сидеть и мучиться. А что я могу? Снова задать тысячу вопросов и получить на них односложные ничего не значащие ответы. Всё.

Лучше пойду прогуляюсь. Передвигаюсь я не слишком быстро и не особо уверенно, но у меня есть трость и огромное желание проветриться.

Выхожу из дома, и взгляд примагничивается к брату. Он нашёл новое и, конечно, срочное дело – ковыряется под капотом машины. Бесит!

– Далеко собралась? – вытирая руки тряпкой, следит за мной внимательным взглядом.

– Прогуляюсь по лесу, – сообщаю без эмоций.

– Стоять! – преграждает мне путь. – По лесу одна? Ты мышей в доме боишься, а там звери дикие.

– Никого я уже не боюсь, – вздыхаю. – Одинокие ночи закаляют, – подкалываю брата с ехидной улыбкой.

– Зубы мне не заговаривай, – хмыкает. – Одна ты в лес не пойдёшь.

– Пойдём вместе, – не сдаюсь.

Секундное замешательство, и у брата начинают ходить желваки. Какое «вместе» на прогулку, если он со мной в одном доме пять минут высидеть не может?

– Я машину чиню. Некогда.

– Ну и чини, – фыркаю. – А я пошла.

– Нет, – хватает меня за локоть. – Не хватало, чтобы ты ноги себе переломала. И так еле ходишь.

– Нормально хожу, – выдёргиваю конечность из хватки. – На трёх ногах надёжнее, чем на двух, – кручу трость.

– Ты. Никуда. Не пойдёшь, – чеканит слова, как станок монеты. – По двору гуляй.

Дома моральный терроризм, за двор выйти нельзя. Достал.

– Почему у меня ощущение, что я тебе не сестра? – зло цежу.

– Глупости не болтай. Кто, если не сестра?

– Пленница, – с вызовом смотрю на Карима. – Я чувствую себя твоей пленницей.

В чёрных глазах мелькает непонятная мне эмоция. То ли страх, то ли удивление. А может, всё сразу.

– Я просто о тебе забочусь, – выдаёт на выдохе.

– Забота – это прекрасно, а удавка на шее – не очень.

Продолжать бессмысленный разговор нет желания. Карим со двора меня не выпустит, а спорить с ним бесполезно. Пойду полежу. Книжку глупую почитаю.

– Вечером баня! – кричит мне в спину.

– Иди ты… в баню, – ворчу тихо и захожу в избу.

* * *

Сколько уже девочка живёт у меня? Сегодня шестой день вроде. А ощущение, что вечность прошла. Мне безумно сложно врать Динаре. И ещё сложнее делать вид, что я её брат. Я уже на грани, если честно.

Сестрёнка не дура. Память потеряла, но подвох чует чётко. Каждый день меня к стенке припирает. Моментами я почти готов плюнуть на всё и рассказать ей правду. Из-за матери только держусь.

И работа не прёт. Надо сохатого завалить кровь из носу. Неделю за ним по лесу хожу, а он, гад, след путает. За сохатину мне приличные бабки обещали, только тянуть не стоит – найдут другого поставщика. Охотников-то хватает.

От мыслей о работе я снова возвращаюсь к мыслям о девочке. И так по кругу. Рехнусь скоро. Самое поганое во всей этой истории – неопределённость. Я устал врать. И от неконтролируемого влечения тоже устал. Но я не хочу отдавать девочку мужу-упырю. Будь моя воля, я бы Динару себе оставил.

На ловца и зверь бежит. Не сохатый, но тот ещё лось – Тимурчик на линии.

– Не добрый день, – отвечаю на звонок.

– Что так? – напрягается моментально. – Проблемы?

– Ты мне проблему подкинул. Забыл?

– Не начинай, ты за это деньги получил, – Тимур злится. – Какие новости? Динара ничего не вспомнила?

– Нет, но она нервничает. Чувствует, что её обманывают.

– Твоя задача её успокаивать, – рычит в трубку.

– Слушай, ей врач нужен. Еле ползает девчонка.

– Это нормально, – небрежно бросает ублюдок. – С ней такое не первый год.

– В смысле?

– Динара разбилась на машине. Уже была одна операция, после неё стерва стала передвигаться с тросточкой. Жизни мне не давала, коза. Ты не представляешь, как было хорошо, когда она с койки не вставала!

И тут мне становится очевидна вся глубина задницы. Я знал, что Тимурчик упырь, но чтобы настолько… Башка гудит. Кажется, я бы сейчас руку в трубку сунул и сломал шею утырку.

– Слышь, муж, – выплёвываю зло, – врача жене ищи!

– Громкость убавь, – холодно бросает Тимур. – Никакого врача не будет, пока я не найду, куда стерва спрятала фотки.

Что за фотки? Почему Тимур из-за них так переживает? Вопросов тьма, но сейчас не об этом.

– А если Динара ласты склеит?! – почти ору. – Ты конченый, что ли? – убавляю громкость, поглядывая на дом.

– Склеит – закопай её в лесу, – гогочет. – Да не ссы, Каримка! Не может мне так повезти! – снова уходит в штопор ублюдского веселья.

Не о чем с ним разговаривать. Давлю на кнопку отбоя так, что старенький телефон трещит на ладони. Хватит устраивать цирк. Пора рассказать всё Динаре. А дальше действовать буду по ситуации.

В дом не вхожу – врываюсь. Чуть пар из ноздрей не валит. Энтузиазма у меня море – Тимурчик мотивировал как надо.

Сестрёнка лежит на кровати, книжку читает. Поднимает на меня взгляд, смотрит внимательно, а потом вздыхает:

– Сейчас снег пойдёт.

Опешив, теряю настрой и ни хрена не могу понять.

– Какой снег? – промакиваю ладонью взмокший лоб.

– Так говорят, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, – спокойно объясняет девочка и, отложив книгу, присаживается на кровати. – Ты зашёл в дом, когда я здесь. Удивительно! – округляет глаза.

– Не об этом сейчас, – быстро собираю мысли в кучу. – Надо поговорить. Серьёзно.

– М-м… – Динара щурится. – Кажется, я знаю, что ты хочешь сказать.

Может, услышала, как я говорю с Тимуром, и всё вспомнила? Или давно вспомнила и просто водила меня за нос? В общем-то, это уже не имеет значения. Девочка знает правду.

– Прости, – хочу, но не могу посмотреть ей в глаза. – Мне пришлось тебе врать.

– Ч-ш-ш… – прикладывает указательный пальчик к губам. – Присядь, – взглядом показывает на место рядом с собой.

Да, надо поговорить. И разговор будет непростым. Но мне есть что предложить. Пусть разводится со своим недомужем, я смогу её обеспечить. Миллионов не зарабатываю, но она будет сытой, одетой и дом хороший обязательно построим. Когда есть мотивация, я всё могу.

Только бы Динара согласилась. Сомнения на этот счёт имеются. Она совсем к другой жизни привыкла. Лесная романтика – не люксовая хата в центре города.

Мандраж шпарит – ух! Аж уши закладывает.

– Я… – открываю рот, чтобы озвучить мысли.

Но девочка качает головой:

– Давай я скажу, ладно?

– Валяй, – киваю и сажусь на кровать.

– Мы с тобой не жили как брат и сестра – так?

– Так, – подтверждаю тихо.

– Не понимаю, почему ты мне сразу ничего не сказал, – растеряно хлопает ресничками. – Хотя… – стучит ноготком по скуле. – Могу понять. Мы сводные, у которых случился роман. Такое не все поймут, – хмурится. – Ты боялся, что я с чистой памятью не приму тебя как своего мужчину, – смотрит с сочувствием и кладёт руку мне на плечо.

– Чего? – у меня глаза по пять копеек.

– Карим, я всё поняла, – гладит меня ладошкой, будто хочет утешить. – Ты ждёшь, когда я всё вспомню и приму решение. Ты и я… мы… – поджимает губки. – Я ничего не помню, но меня к тебе влечёт, – её щёчки краснеют. – Просто перестань от меня бегать, и давить на меня не надо. Дай мне время, пожалуйста.

Ох-ре-неть!

В голове срабатывает перемотка назад. Примерно к тому моменту, где – мы с тобой не жили как брат и сестра. Динара ничего не вспомнила. Она просто сопоставила факты, и женская логика выдала версию.

А мне что с этим делать?

Девочка мне нравится. Или даже больше чем нравится. Сказать ей правду и стать в её глазах лжецом и уродом, который спелся с её муженьком за бабки – это могила для моих надежд.

– Я постараюсь не давить на тебя. И избегать тебя не буду. Посмотрим, что из этого выйдет, – улыбка у меня выходит натянутая.

Я только что принял решение не в пользу совести и чести, но в пользу будущего. Надеюсь, нашего с Динарой совместного будущего.

Глава 10

– Вчера ты обещал, что перестанешь избегать меня, – припоминает Динара, наблюдая, как я гружу вещи в машину. – И что?

– Что?

– Ты уезжаешь! – делает большие глаза. – Я снова буду ночевать одна, – дует губки.

Лось сам себя не добудет, к сожалению. А времени у меня всё меньше и меньше. Сегодня заказчик звонил – интересовался, как дела у сохатого. Поеду, спрошу у лося лично.

– Малышка, не начинай, – хлопаю крышкой багажника. – Нам деньги нужны? – поворачиваюсь к девочке.

– Нужны, наверное, – пожимает плечами.

– Значит, тебе придётся провести ещё одну ночь без меня. Я еду на охоту.

– Ничего не понимаю… – бормочет растерянно. – Почему ты охотишься по ночам? И вообще, раньше ты уходил в лес, а сегодня уезжаешь.

– Не вникай, – подмигиваю любопытной девочке.

Пока так. Динаре только предстоит узнать, кто я и почему охочусь по ночам. Не сейчас – позже. А на тачке я, потому что решил гнать сохатого с другой стороны леса к болоту. До отправной точки на колёсах быстрее будет.

– Снова какие-то секреты, – Динара качает головой.

– Долго объяснять, а время поджимает, – стучу пальцем по часам на запястье. – Я там тебе чай заварил с травами. Выпей перед сном – поможет уснуть.

– Спасибо, – бубнит себе под нос. – Хорошей охоты, – и идёт в избу.

Я тоже не в восторге, что проведу ночь вне дома. Но что поделать – надо.

Вдыхаю шлейф потрясающего девичьего аромата и прыгаю за руль. Погнали.

Дорога петляет. Луна и звёзды на безоблачном небе освещают тайгу. Хорошая ночь. Надеюсь, сегодняшняя охота будет удачной, и я вернусь домой с добычей.

До места добираюсь за полчаса. Оставляю тачку у ручья и иду в чащу. Принюхиваюсь, прислушиваюсь – рядом где-то ходит, скотина осторожная. Но оборачиваться в зверя я не спешу – не хочу пугать сохатого волчьим запахом раньше времени. Метров пятьсот прошагаю, а там уже и перекинуться можно.

Стоять… Останавливаюсь и забираю ноздрями воздух.

Ля, а я здесь не один такой умный!

Кроме меня в лесу есть ещё один оборотень. Рядом. Ещё принюхиваюсь – это женщина. И снова здорово – знакомый ароматец. Многовато встреч с прошлым в последнее время.

– Добрый вечер, Захария, – выхожу на поляну.

– И тебе вечер добрый, Карим, – отзывается волчица.

Захария – дочь Назима. Давно я её не видел. Кто бы мог подумать, но из угловатой нескладной девчонки Захария превратилась в сочную девушку на выданье. Метки на шее у волчицы не видно – значит, не замужем. Но это ненадолго. Таких красавиц в стае быстро разбирают.

– Что в наших краях позабыла? – Присаживаюсь на поваленное дерево.

– Э-э… травы на полную луну собираю, – выдёргивает иван-чай с корнем.

– Возле поселения стаи травы уже не те? – хмыкаю, изучая волчицу внимательным взглядом.

Врёт. Захария здесь по другой причине. И мы оба эту причину знаем.

– Врать я никогда не умела, – дует щёки и выбрасывает цветок.

– Странно, что твой отец этого не понимает, – щурюсь.

– О чём ты? – Захария смотрит на меня полным непонимания взглядом.

– Назим несколько дней назад заглядывал ко мне в гости, – делаю паузу, слежу за реакцией девушки. – Он хотел, чтобы я вернулся в стаю. Я отказал. Достаточно грубо. – Снова замолкаю.

– И?

Захария искренне не понимает, к чему я веду. Или делает вид, что не понимает.

– Твой отец отправил тебя, чтобы ты поговорила со мной. Так?

Волчица вздыхает и присаживается рядом. Вид у неё не радостный – губки надула, пальчики выкручивает.

– Ох, Карим… – выдыхает с дрожью. – Мне сейчас не до папиных проблем.

– В каком смысле? – приходит мой черёд удивляться. – Разве проблемы стаи тебя не касаются?

– В стае всё плохо. Но у меня всё ещё хуже, – едва сдерживает слёзы.

– Рассказывай, – мне становится любопытно.

– Папа решил выдать меня замуж. За одного альфу из соседней стаи. Он… – волчицу передёргивает. – Он старый и мерзкий.

– Назим совсем с катушек съехал? – пытаюсь понять мотивы папаши, но не понимаю. – Ты его единственная дочь, зачем он с тобой так поступает?

– Хочет спасти остатки стаи, – Захария сверлит взглядом тёмную лесную чащу. – У нас отобрали территории, охотиться стало негде. Да и некому. Многие волки подались в город. Сейчас в поселении почти нет молодых оборотней, а стариков надо кормить. Мы едва концы с концами сводим.

– И Назим решил отдать тебя за старика, чтобы получить от него хороший калым? – спрашиваю, но уже понимаю, что это так.

– Папа очень старается. Он ведь бета…

Я послал Назима лесом, и он ничего лучше не придумал, чем продать собственную дочь замуж. Гений! А Захария – добрая душа – отца оправдывает.

– Здесь ты что делаешь? Сбежать решила?

– Сначала решила, – кивает, – но чем дальше я уходила от дома, тем больше понимала, что так нельзя, – роняет голову на колени и рыдает на весь лес.

Поохотился, твою мать…

– Слезами тут не поможешь, – кладу ладонь на плечо девчонки.

– Тут уже ничем не поможешь! – всхлипывает. – Даже твоё возвращение в стаю ничего не исправит… – лопочет, захлёбываясь слезами.

О как. Моё волчье самолюбие задето. Но…

Да, я, чёрт его дери, неудачник хренов! Отсидевший оборотень, который даже собственной матери не может помочь. У меня нет нормального дома, нет денег, нет семьи. Я одиночка. И в этом моя главная проблема.

Как бы я ни упирался, но Назим был прав, когда говорил, что природа оборотня – быть в стае. Моя удача, сила, ловкость – вообще всё – зависят от большой волчьей семьи. А её у меня нет. Как и всего остального. Живущая во мне ненависть к мёртвому отцу и собственная гордость не пускают обратно в стаю.

– Успокоилась? – поглядываю на Захарию.

– Прости, развесила тут нюни, – шмыгает носом, вытирая слёзы. – Мне пора возвращаться домой, – встаёт.

– Подвезти тебя? – бросаю девчонке в спину. – На машине быстрее, чем зверем.

Ну что, Карим, придумал предлог, чтобы своими глазами посмотреть на разруху в стае? Красавчик, чо!

– Подвези, – после недолгих раздумий соглашается Захария.

* * *

– Нет-нет, нам нельзя здесь ехать! – волчица на переднем сиденье активно жестикулирует.

– С чего вдруг? – рулю по страшным кочкам.

– Это больше не территория нашей стаи. Здесь охотятся другие волки.

– Я не в вашей стае. Мне насрать, – отрезаю совсем не вежливо.

Захария забывает про панику и задумчиво кусает губы:

– Разве ты не боишься, что чужие оборотни выйдут на дорогу? Мы залезли на их территорию, – почти шепчет.

– Я своё отбоялся давно. А всех желающих могу переехать, и попрём дальше, – подмигиваю девчонке. – Когда свадьба? – резко меняю тему.

– Через семь лун, – вздыхает волчица.

Неделя. Совсем немного осталось. Надо бы Назиму мозги вправить. Калым за дочь не решит проблемы стаи, а лишь отсрочит неминуемый конец.

– Ну вот, а ты боялась, – торможу у частокола из вековых сосен. – Приехали.

– Спасибо, что подвёз.

Поблагодарила, а выходить из машины не торопится. Могу понять. Сердце волчицы рвётся на волю, а разум говорит ей – останься в стае. Девчонку раздирает на части. Чувство долга – страшная штука.

– Отец дома? – глушу мотор.

– Наверное, – пожимает плечами. – На охоту папа давно не ходит – кости болят, так что по ночам он теперь спит.

– Вот и хорошо. Сейчас разбудим его, – выхожу из машины.

– Зачем? – Захария тоже выскакивает из салона.

– Попробую достучаться до его разума. Если там, конечно, ещё не всё маразм съел.

Иду к воротам.

– Карим! – волчица бежит за мной. – Ты, что хочешь поговорить с ним насчёт моей свадьбы? – догоняет и берёт меня под руку.

– Попробую. Посмотрим, что из этого выйдет.

Мы с Захарией неплохо раньше общались. Друзьями не были в силу разницы в возрасте, но я всегда относился к ней с теплотой. И сейчас так же. Когда меня попёрли из стаи, она была подростком. Можно сказать, ребёнком. Я не ждал, что юная девочка заступится за меня. Я ждал этого от других волков. От тех, кто имел вес и силу слова в стае. Их было немало, но все промолчали.

Старые обиды кипят и пузырятся в сердце. Я иду по поселению и смотрю на дома с заколоченными окнами. Раньше в них жили семьи – по пять-шесть волков каждая, а теперь это пустые деревянные коробки. На месте пекарни – фундамент с остатками обгоревших стен. На двери лазарета висит амбарный замок. А ведь раньше там круглые сутки находились шаманы – ухаживали за больными, готовили лекарства впрок. Ничего этого теперь нет. И даже круг Совета зарос травой по пояс. Хрен знает, сколько времени старейшины не собирались, чтобы обсудить дела стаи. Да и где теперь старейшины?

Вопросы множатся, а ответов нет. Пока. После увиденного я чувствую острое желание взять Назима за горло.

Бета вылетает из гостиной, когда мы с его дочерью заходим в дом:

– Где тебя носило?! – орёт, но, заметив меня, сбавляет обороты. – Иди к себе в комнату. Завтра поговорим, – гневно бросает Захарии.

Волчица кивает и, глянув на меня, уходит к себе. Это был короткий, осторожный взгляд, но я успел увидеть в нём надежду. Попробую не облажаться.

– Доброй ночи, – здороваюсь с главой дома.

– Какими судьбами? – Назим складывает руки на груди.

– Разговор есть, – отвечаю сухо.

– Проходи, – кивает на дверь гостиной.

Проходим. Назим садится в кресло у камина. Даже горло промочить гостю не предложил. За летающий топор обиделся? Зря. Стоило сделать выводы, а не обижаться. Назим – оборотень в возрасте, – зачем ведёт себя, как юная девушка? Впрочем, старость приближает к забвению. Этот волк даже не почуял мой запах – вылетел в коридор с бешеными глазами дочь встречать. Совсем нюх потерял. Бета стаи. Отец. Маразматик.

– Правда, что ты собираешься выдать дочь за старого альфу? – захожу в лоб.

– Разве у меня есть выбор? – волк даже бровью не ведёт. – Стая в упадке, ты отказался помогать, а жених обещал хороший калым за неё. На эти деньги мы проживём зиму.

– А дальше что? – тру пальцами подбородок.

– Дальше посмотрим, – фыркает Назим.

Крайне «дальновидный» план. Ещё одной Захарии у беты нет. Кого в следующую зиму продавать будем?

– Не порть девчонке жизнь. Одумайся, – пытаюсь достучаться до волка.

– У меня здесь пятнадцать стариков, один немощнее другого, и почти нет молодых оборотней. Охотиться некому. И негде.

– Куда же делись территории? – вопросительно выгибаю бровь.

Ответ мне известен. Примерно. Хочу услышать его от беты.

– Твой отец в последние годы сильно сдал, не мог вести волков в бой… – глядя на огонь, объясняет бета.

Так я и думал. Альфа скончался далеко не скоропостижно. Он долгое время болел, а в это время гнили основы большой волчьей семьи. Нападки соседних стай из-за охотничьих угодий – дело обычное. Тут главное, чтобы у оборотней был хороший вожак. У кого он сильнее, тот и выйдет из боя победителем. Ничего сложного.

– Это всё? – спрашиваю с издёвкой.

– Ты приехал, чтобы посмеяться над нами? – Назим зло зыркает на меня. – Лучше бы явился на похороны отца.

– Я сам знаю, что для меня лучше. В отличие от тебя. Ты выживший из ума старик, – добиваю пожилого бету. – Как тебе в голову пришло продать дочь замуж?

– Для стаи это выход. И Захария будет жить хорошо. Возможно, лучше нас всех.

Даже не знаю, что лучше – медленно умирать от голода и холода в родной стае или мечтать о смерти под стариком-альфой. Шикарный выбор! Назим не хочет отпустить дочь на волю, чтобы у неё появился шанс нормальной жизни. Зачем, когда можно выгодно продать девчонку? Что такого? Бета пустит деньги на благое дело, а его совесть останется чистой, как слеза младенца.

– Вы с альфой не думали, что старость придёт так скоро, – философствую, глядя на огонь. – Отцу казалось, что у него впереди не меньше, чем он уже прожил. А то и вовсе вечность. Ни тебя, ни моего папашу не волновало, кто встанет у руля стаи, когда придёт время. Альфа до последнего надеялся, что поправится. Ведь так? – перевожу взгляд на оборотня.

– Сейчас нет смысла говорить об этом. Всё уже случилось, – Назим хмурится. – Я не собираюсь тешить твоё самолюбие мольбами о помощи.

Мольбы мне не нужны. Тем более от Назима. Он был правой рукой моего покойного папаши, но не был его разумом. Отец при жизни многим сломал жизни. Мне, моей матери и ещё десятку волков, которых ненавидел по неизвестным даже Луне причинам. Он оставил этот мир, но его призрачные руки продолжают создавать хаос. Я могу это прекратить. Я должен. Хотя бы ради Захарии, которая ни в чём не виновата.

– Я вернусь в стаю, – выдаю неожиданно для Назима.

– Что ты сказал? – он вздрагивает и смотрит на меня круглыми глазами.

– Я вернусь в стаю и буду вашим альфой, – повторяю твёрдо. – Но есть несколько условий.

– Слушаю, – бета подвигается ближе к краю кресла – весь внимание.

– Во-первых, ты отменишь свадьбу дочери и позволишь ей выйти замуж за того, за кого она захочет, – загибаю палец. – Во-вторых, я приведу сюда человечку, и она станет главной после Луны в стае.

На «во-вторых» у Назима дёргается глаз. Главная после Луны в стае – это жена альфы, его истинная пара. Дарина не моя пара и она человечка, но для меня это не имеет значения.

– Подожди, Карим… – старый волк пытается сообразить. – Ты ведь обратишь человечку? Она станет одной из нас?

Хороший вопрос… Ответа, на который я пока не знаю.

– Не факт. Скорее всего, она останется человеком. Но с первого и до последнего дня все в стае должны относиться к ней с почтением и уважением. Слушаться её и прислушиваться к ней. Эта женщина будет главной после Луны в нашей стае.

– Боюсь, в таком случае отсюда уйдут все, кто остался, – Назим заметно нервничает. – В чём проблема обратить человечку? Не понимаю, – промакивает ладонью взмокший лоб. – Люди жили в волчьих стаях испокон веков, но они были прислугой.

– Времена меняются, – улыбаюсь однобокой улыбкой. – Считай это бумерангом за мою мать-человечку.

– Но… – бета открывает рот, чтобы выдать ещё одну не имеющую для меня вес фразу.

– Заткнись, – выставляю вверх указательный палец. – Я никого не держу. Кто хочет уйти – пусть уходит. Кто хочет, но не может, тем я помогу. Но кто останется – не пожалеет. Думайте.

Встаю и выхожу из гостиной. За спиной остаётся бета и океан его недоумения. Пусть думают.