Текст книги "Зверь. Изменил мне — изменил меня (СИ)"

Автор книги: Ляна Вечер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 17

– Захария! – отец идёт за мной, как привязанный. – Захария, стой!

Чтоб его!

– Чего? – разворачиваюсь.

Жду, когда старый волк с больной спиной доковыляет до меня.

– Почему все говорят, что Карим назначил тебя бетой? Что это значит? – в глазах оборотня танцуют огоньки злости.

– То и значит – я новая бета, – пожимаю плечами, делая вид, что ничего особенного не случилось.

– Он из ума выжил?! – папа негодует. – Как девчонка может стать бетой стаи?! Старейшины никогда бы этого не допустили!

– Нет старейшин, – улыбаюсь, – есть альфа. Он закон в стае.

– Теперь я понимаю, почему ты не разбудила меня утром, – трясёт пальцем у меня перед лицом. – Ты пошла к нему одна, глупая девчонка, – папу потряхивает от злости. – Ты предала меня!

– Ты первый меня предал, папочка, – хмыкаю. – Хотел отдать замуж за мерзкого старика. Я не забыла.

– Я хотел спасти стаю от голодной смерти! – оправдывается, прикрываясь благими намерениями.

– А я нашла другой способ спасти нас – вернула Карима домой, – складываю руки на груди. – Дела в стае уже налаживаются, а будет ещё лучше. Я заслужила должность беты.

– Подвинула отца и радуешься?! Ну, я тебе устрою! – хватает меня за руку.

– Ничего ты мне не сделаешь! – выкручиваю конечность из пальцев старика. – Если, конечно, не хочешь доживать свой век в одиночестве в лесу!

– Грозишься выгнать отца из стаи?!

– Предупреждаю, – гордо вздёргиваю нос. – Я всю жизнь тебя боялась, папочка. Ты был сильным, у тебя была власть, – выдыхаю с прищуром. – А теперь власть и сила у меня. Я здесь главная после альфы.

– Ошибаешься, – весело и зло скалится отец. – Главная после альфы – его самка. А ты третья, – давит на больное. – Кроме того ты не нравишься человечке. Молись, Захария, чтобы она не выжила тебя из стаи, – разворачивается и ковыляет домой. – Как бы ты сама не оказалась за воротами, доченька! – кричит.

У меня кулаки сжимаются от обиды и злости. Не будет этого! Может, я сейчас и не главная после альфы, но это ненадолго. Человечка не будет с Каримом, и рулить волчицами я ей не дам. Говорят, что истинную пару нельзя развести. Посмотрим.

Поправив юбку, отправляюсь к дому альфы. Пора «наладить» отношения с первой после Луны в стае. Карим ведь этого хочет?

Дёргаю дверь – заперто. У нас тут никто не закрывается, а эта… Тупая хромая овца!

Приходится стучать. Но мне не открывают. Стучу настойчивее.

– Упорства тебе не занимать, – недовольная Асия появляется на пороге.

– Я должна отвести тебя в лазарет к шаманам – это приказ альфы, – выпаливаю на одном дыхании.

– Это ещё зачем? – человечка смотрит на меня с недоверием.

– Предпочтёшь и дальше еле ползать? – хмыкаю. – Или позволишь шаманам тебя вылечить?

– Ты могла бы быть повежливее, – ворчит первая после Луны в стае и выходит на крыльцо.

Вот ещё, ага. Делать мне больше нечего, только быть вежливой с какой-то человеческой калекой. Не понимаю, как такая могла оказаться истинной парой альфы. Насмешка судьбы. Карим обязательно это поймёт.

– Идём, я провожу, – вздёрнув нос, шагаю впереди.

– Сколько тебе лет, Захария? – прилетает неожиданный вопрос от человечки.

– Скоро будет девятнадцать. А что? – вполоборота поглядываю на неё.

– Ничего, – улыбается чему-то. – Теперь я понимаю, откуда столько гонора.

– Я слышала, что у стареющих женщин пропадают амбиции, – останавливаюсь и поворачиваюсь лицом к сопернице. – Тебе ли не знать об этом, да?

– Не старайся. Я больше не поведусь на твои провокации, – уверенно и спокойно отвечает Асия.

– Да-да, конечно, – у меня из горла рвётся нервный смешок. – До сих пор велась, а тут взяла и перестала. Я знаю твои слабые места и буду бить по ним, пока ты не уйдёшь из стаи. А Карим будет думать, что я очень стараюсь тебе понравиться, – картинно отклячиваю нижнюю губу.

Но мои слова не задевают Асию. Стоит с прямой спиной, улыбается, в глаза мне смотрит с насмешкой.

– Сегодня утром, когда альфа уехал, я задумалась: почему так? Почему ты задеваешь меня? Чего хочешь добиться? Ответы очевидны, но у тебя ничего не получится.

– Посмотрим, – складываю руки на груди.

– Думаю, тебя кто-то очень сильно обидел, – человечка опирается на трость и щурится. – Кто?

– Что за бред?! – хохочу. – Решила поиграть в психолога?

– Мужчина? – она будто меня не слышит. – Да, это определённо был мужчина. Только вряд ли молодой. Любовные раны в юности не оставляют таких глубоких шрамов. Тебя обидел отец. Он тебя всю жизнь обижал.

Сердце на пару мгновений перестаёт стучать. Вдохнуть не могу. В груди поднимается горячая лава злости. Никто не смеет лезть мне в душу… Никто!

– Заткнись… – шиплю, меня трясёт.

– Я попала в точку, – человечка кивает. – Никто не рождается с каменным сердцем, а жестокость не появляется на пустом месте. Ты готова идти по головам ради собственных целей. Тебе плевать, чьи это головы.

– Я родилась и выросла в лесу! Я живу по волчьим законам! Тебе не понять этого, человечка! – пытаюсь обуздать эмоции, но получается плохо.

– Не спорю, – пожимает плечом. – Я многого здесь не понимаю, но одно знаю точно: Карим никогда не обратит внимания на обозлившуюся лицемерную женщину. Такое невозможно долго скрывать, – проходит мимо меня. – Я знаю, где лазарет. Не провожай, – бросает холодно.

Дрянь ковыляет по дороге, а я хочу её догнать и разорвать в клочья. Всё должно было быть совсем не так! Я хотела, чтобы Карим вернулся, стал альфой и взял меня в жёны. И у меня получилось бы, но одна хромая курица всё испортила. Ничего, скоро её здесь не будет.

* * *

Захария думала напугать меня, но испугалась сама. Я видела страх в её глазах. Думаю, волчица сбавит обороты. По крайней мере, на какое-то время. Рассчитывать, что наглая девица отступится от идеи выставить меня из стаи, не приходится. Но я сделаю всё, чтобы не допустить этого.

После ссоры с Каримом я пришла к выводу, что доказывать ему что-то про Захарию – гиблое дело. Волчица – дама хитровыдуманная, на одно моё доказательство у неё две козни. Я просто перестану поддерживать игру. Посмотрим, что получится.

Поднимаюсь по ступенькам в лазарет и толкаю тяжёлую деревянную дверь:

– Здравствуйте. Можно?

– Проходи, красивая, – улыбается мне женщина лет пятидесяти.

Или она старше? А может, и младше. Хм…

Волчица из тех, чей возраст не угадаешь. Понятно, что не восемнадцать, но определить сходу, сколько конкретно, не выйдет. Может, пятьдесят, а может, и сорок. Ухоженная, за внешностью следит. Но за такой внешностью не следить – грех. Чёрные густые волосы собраны в идеальный пучок под затылком, ни морщинки на лице, и руки как у молодой девчонки. Одета стильно: лёгкая блузка и брючки-классика с завышенной талией. На стройной фигуре наряд смотрится шикарно. Как-то не ждёшь, что в лесу тебе встретится такая красота.

– Вы доктор? – присаживаюсь на старенький стул.

Привычного белого халата на женщине нет, вот я и решила поинтересоваться.

– Доктор у людей, – оборотница принюхивается, – а здесь шаманы.

– Извините, – ёрзаю на стуле. – Я пока в этом не очень разбираюсь.

– Ты первая после Луны в стае, верно? – спрашивает с лёгкой улыбкой.

– Типа того, – вздыхаю. – Вам уже рассказали обо мне?

– Слышала краем уха. Меня зовут Наринэ, – тянет мне руку.

– Э-э… меня нельзя трогать, – настороженно поглядываю на пальцы с аккуратным красным маникюром. – Ой, я не это хотела сказать! – спохватываюсь. – Не хочу, чтобы вас наказали из-за ерунды.

– Смешная, – волчица убирает руку, но не улыбку. – Мужчинам нельзя прикасаться к женщине альфы, а я вроде не мужчина.

Оу, не знала. Карим не уточнял. Как неловко вышло-то.

– Асия, – встаю, опираясь на трость, и сама тяну Наринэ руку.

– Очень приятно, – отвечает на рукопожатие. – Что тебя беспокоит?

– Ноги. Я почему-то плохо держу равновесие, мне сложно ходить. А сегодня утром ноги стали болеть и отекли, – закатываю штанину джинсов, демонстрирую беду.

Выслушав жалобы, волчица задумчиво трёт подбородок и поглядывает на меня.

– Милая, что значит «почему-то»? – вздёргивает бровь. – Ты не знаешь, что с тобой случилось?

– Не знаю, – вздыхаю и снова сажусь. – У меня амнезия. Но говорят, что я упала, – пожимаю плечами. – Травма. Наверное, – добавляю неуверенно.

– Хм, интересный случай. Давай посмотрим, – кивает на кушетку.

Иду. Точнее, ползу.

Хочется верить, что Наринэ определит, что со мной. Ну или хотя бы даст что-нибудь от боли. Сил нет терпеть.

– Ай! – вскрикиваю, когда шаманка давит на моё колено.

– Больно?

– М-м… очень! – отвечаю, стиснув зубы.

Но боль – не повод прекращать осмотр. Наринэ продолжает, а я терплю. Она не хочет сделать мне плохо, просто такая вот я развалюха.

– Тут явно были переломы, – шаманка ставит диагноз. – И операция, – добавляет задумчиво. – Понятно, что у тебя амнезия, но разве ты не замечала послеоперационные шрамы?

Замечала. Только не думала, что они от операции. Я не помню, что со мной было, мало ли откуда они могли взяться.

– Вы уверены? – сажусь на кушетке.

– Абсолютно. Как и в том, что тебе нужна ещё операция. Минимум одна. А лучше две.

– Зачем? – сижу с большими глазами.

– Сустав коленный менять и мышцы сшивать. Они у тебя срослись узлом.

– Вы это на ощупь определили? – сижу в шоке.

– Ваши доктора так не умеют – понимаю, – улыбается смущённо. – Но нам ничего другого не остаётся. В лесу нет медицинского оборудования, как у людей.

Так, стоп. Как Наринэ удалось провести сложную диагностику за две минуты, да ещё и без аппаратуры – это интересный вопрос. Но есть кое-что ещё интереснее.

– Вы хотите сказать, что я… – мысли разбегаются, а я пытаюсь их поймать и собрать в кучку. – Что я получила травму давно?

– Определённо, – волчица подтверждает мою догадку.

– Как давно? – в груди играет холодок.

– Несколько лет точно, – шаманка моет руки в жестяном тазике. – С вероятностью девяносто девять и девять процентов это была автомобильная авария. По-другому так повредить сустав практически невозможно. Типичная картинка для аварии на дороге.

Она говорит, а у меня голова кругом. Есть ощущение, что я вот-вот что-нибудь вспомню. Только дальше этого ощущения не идёт. Будто я очень хочу чихнуть, но никак не получается. Мучительно… И не нужно. Я решила оставить прошлое за ширмой амнезии, но почему-то неосознанно возвращаюсь к попыткам вернуть воспоминания. Снова и снова. Снова и снова…

– Вы можете мне помочь? – с надеждой смотрю на Наринэ. – Я бы хотела ходить. Нормально. Это очень важно, – говорю и вспоминаю здоровую волчицу Захарию.

– Попробовать можно, – шаманка вытирает руки белоснежным полотенцем и присаживается рядом со мной. – Но я не знаю, сколько времени займёт процесс и каким будет результат. Не так много людей я лечила. Ты не думала обратиться в больницу в городе?

– Это так далеко, – вздыхаю. – Если попаду в больницу, то, наверное, надолго.

– Не хочешь оставлять своего альфу. Понимаю, – Наринэ снова улыбается, но недолго. Улыбка пропадает с красивых губ. – Тогда я спрошу ещё кое-что. Вопрос достаточно личный.

– Да, конечно.

– Альфа может тебя вылечить. Для этого ему надо обратить тебя в волчицу. Почему Карим до сих пор не сделал это?

– Э-эм, не знаю, – пожимаю плечами. – Первый раз слышу. Такой вариант даже не обсуждался.

– Ты хотела бы стать одной из нас? – со всей серьёзностью в тоне спрашивает Наринэ.

Сложно ответить сходу. Я вообще не знала, что такое возможно. Карим даже не заикался про оборот… Но если задуматься, то, наверное, нет. Я бы не согласилась стать волчицей. Это как-то слишком.

– Скорее нет, чем да, – поджимаю губы.

– Тогда я понимаю, почему альфа не говорил с тобой об этом. Он чувствует, что ты не готова. А без твоего согласия ничего не получится.

– И что мне делать? Я так и останусь калекой на всю жизнь?

– Я попробую помочь, – наконец соглашается шаманка.

– Спасибо!

У меня от радости пульс зашкаливает. Если я буду уверенно стоять на двух ногах, то и уверенности в себе у меня будет больше. И хорошо бы при этом не стать кем-то ещё… Волком.

– Первым делом надо снять боль и отёк, – заключает Наринэ. – Но тут я тебе не помощница. Ты должна своими ручками собрать в лесу травы, заварить их и пить. К утру будешь чувствовать себя намного лучше.

Травы, серьёзно? И всё? Ладно, оставим скептицизм. Буду делать, что велено.

– Какие травы я должна собрать?

– Какие хочешь, – Наринэ увеличивает градус моего недоверия. – А лучше – какие знаешь, чтобы ядовитых не набрала.

Затея кажется дурацкой. Да что там! Затея – бред полный. Но на что только не пойдёшь ради мечты. Моя мечта – стать здоровой и ходить, как все нормальные люди. Для меня это много значит.

– Спасибо, пойду. В лес, – сползаю с кушетки.

– Подожди на улице, я сейчас попрошу кого-нибудь сходить с тобой.

– Да-да, – толкаю дверь и выхожу из лазарета.

Глава 18

Я решаю выслушать Тимура. Любопытно, что он там придумал. Гад может засунуть свои планы себе же в задницу, но кто я такой, чтобы мешать ему выговориться?

Сижу за рулём с открытой дверью, сверлю взглядом недомужа:

– Рассказывай, – устраиваюсь поудобнее – готов слушать.

– Короче, найти фотографии не получилось, – упырь расхаживает по траве взад-вперёд. Нервничает. – И вряд ли получится. Кто-то знающий научил мою жёнушку прятать файлы профессионально.

– Беда, – заявляю язвительно и качаю головой. – Жалко расставаться с имуществом, да, Тимур?

– Откуда ты знаешь? – он удивлён моей осведомлённостью.

– Догадался, – скалюсь довольно. – Я жутко смышленый парень.

– Хрен с тобой, – гад не собирается выяснять, откуда я знаю о его целях. – Теперь придётся действовать по-другому.

О-о, мы добрались до самого «вкусного»! Новый гнилой план на подходе.

– Не томи, Тимурка! – сарказм из меня так и прёт.

– Ты переспишь с моей женой и снимешь это на видео, – выдаёт и пялится на меня, ожидая реакции.

Не, я разное предполагал, но чтобы до такой степени человеку мозг прищемило…

– Больше тебе ничего не надо? – сарказм меняется на злость.

– Карим, я всё понимаю, – оправдывается недомуж, – она калека, тебе противно, но я хорошо заплачу. Прям очень хорошо, – округляет глаза. – Если у меня будет такой компромат на стерву, я всё заберу при разводе. Тебе достанется жирный кусок её состояния. Речь о нескольких десятках миллионов.

Щедрое предложение. За такое и убить не стыдно.

Сложно описать, что я сейчас чувствую. Я хочу подвесить ублюдка на дереве за причинное место и долго обгладывать его наглую рожу. Чтобы он мучился и только потом сдох. Но я не могу позволить себе такую роскошь.

Одно дело – валить врагов-оборотней в глухом лесу, и совсем другое – грохнуть человека не так уж далеко от города. Я уже мотал срок за что-то подобное. Ещё раз за решётку – не вариант. У меня Дарина и матушка…

Отгоняю мысли о кровопролитии, но они упорно лезут в голову. Может, обтяпать всё под несчастный случай, типа Тимура волк загрыз? Но здесь повсюду мои человеческие следы, протекторы шин моей тачки. Менты пробьют это дело в три-пятнадцать, вопросы неудобные станут задавать. Даже если ничего не докажут, то повесят на меня какой-нибудь глухарь лет на восемь-десять. Я крайне удобный «случай» для таких дел. Только попади – не слезут.

– Карим, ну так что? – упырь подаёт голос. – Соглашайся. Второго такого шанса разбогатеть не будет.

Разбогатеть, говоришь?..

Выхожу из машины и беру недомужа за грудки. У Тимурчика куда-то вся смелость делась. Смотрит на меня в ужасе, дёргается.

– Ты вообще, что ли, берега попутал, утырок?! – трясу этот вонючий кусок мяса.

– Ты чо творишь?! Остынь! Или снова на зону хочешь?!

Тут он прав: раздавлю червя, а посадят как за человека.

– Динара – моя, – отпихиваю от себя недомужа. – Ты теперь её увидишь только на суде. При разводе.

– А-а, я понял! Понял я всё! – выставляет вперёд указательный палец, трясёт им. – Обскакать меня решил, да? На хрен тебе несколько десятков лямов, когда можно получить гораздо больше, – транслирует свои тупые фантазии. – Хитёр, Каримка! Только я тоже не пальцем деланный! Мать твою сегодня же из пансионата выкинут! Понял?! Иди у Динары бабки на её содержание проси!

Насрать на его угрозы. Матушку я сегодня же заберу домой. Шаманы, слава Луне, у нас теперь есть.

– Слюни подбери и вали отсюда! – рявкаю и иду в дом за коробками.

Больше я с Тимуром говорить не буду. Не о чем. Главное – он не знает, где Динара, а значит она в безопасности. Пройдёт время, малышка освоится в стае, наша связь окрепнет, и я всё ей расскажу. Пусть сама решает, как поступить с этим уродом. Думаю, никто, кроме неё, не вынесет вердикта справедливее.

Упырь на улице матерится, угрожает мне всем, чем только можно, а я держусь, чтобы не выскочить из дома и не прикончить его. По краю ходит, урод.

Нервный хлопок автомобильной двери, рык мотора, и, наконец, наступает долгожданная тишина. Только птицы поют да ветер шуршит кронами деревьев.

Выдох. А я неплохо контролирую эмоции. Учусь потихоньку.

Подожду минут сорок, чтобы не дышать в задницу тачке Тимура, и тоже поеду. Дел сегодня много.

Всё – сдал я мясо. Получил приличную «котлетку» крупных купюр. А ещё договорился о новых поставках. Теперь заказ не только на сохатину. Живём!

Мчу на оптовку, там забиваю багажник мешками с провизией. Потом еду в банк – кладу деньги на счёт стаи. И заглядываю в магазин с кондитеркой – набираю гору шоколадок и конфет для моей малышки. Говорят, сладкое поднимает настроение. Проверим.

Осталось забрать маму, и можно ехать домой. Она удивится – я сюрпризом нагряну. Телефона-то у меня нет, чтобы позвонить.

Бедная моя, она столько времени провела с чужими людьми. Уход, лекарства – это важно, но мою любовь ей ничто не заменит. И мне матушки сильно не хватает. Ну ничего, теперь всё будет по-другому. Хорошо всё будет!

Ставлю машину на сигнализацию и иду в пансионат. Толкаю стеклянную дверь, прохожу через холл, поднимаюсь на лифте. Почему мамин запах такой слабый? Его почти нет. Обычно я ещё между этажей начинаю чувствовать тёплый уютный аромат моей матушки. В груди поднимается волна нехорошего предчувствия.

Выхожу из лифта, быстро иду по коридору, толкаю дверь комнаты и… вижу аккуратно застеленную кровать. Мамы здесь нет. Какого хрена?! Вылетаю в коридор и сталкиваюсь с её сиделкой.

– Здравствуйте, – молодая женщина выглядит напряжённой. – Мы не смогли до вас дозвониться, – заходит в комнату.

Я за ней. А сердце, кажется, не стучит.

– Где моя мать? – спрашиваю и не узнаю собственный голос.

– Сегодня ночью у неё случился инсульт. То есть мы заподозрили инсульт и вызвали скорую помощь. Ваша мама умерла по дороге в больницу, – тихим голосом сообщает страшную новость. – Мне жаль.

Ноги не держат, в груди жжёт. Сажусь на стул у заправленной кровати, смотрю на подушку крендельком… И не понимаю: как это – умерла?

Мы же вот… недавно с ней… здесь…

* * *

Никого ждать я, конечно, не стала. С моей везучестью «кто-нибудь», кого позовёт Наринэ, обязательно окажется Захарией. Кому ещё доверить сопровождать первую после Луны в стае, если не бете? Нет уж. Сама схожу, ничего со мной не случится.

Выхожу за ворота, смотрю, что у нас тут есть по ботанике. Вдоль частокола растёт много всякого – собирай, пожалуйста. Тут и полынь, и ромашка, и лопух. Срываю бело-жёлтый цветок, кручу в пальцах и вздыхаю. Так дело не пойдёт, меня в лес послали, а не за ограду.

Впереди стелется ровная широкая тропинка, по ней и пойду. Бог даст, не навернусь, а заблудиться не должна. Главное – с тропы не сходить.

Ковыляю, слушаю пение птиц и шелест листвы. Лес успокаивает, дарит умиротворение. Даже боль притупляется, и травы собирать не хочется. Хочется наслаждаться видами, звуками, воздухом. Давно надо было выбраться на прогулку. Может, и не срывалась бы на Кариме.

Сама не замечаю, как ухожу далеко – волчье поселение не видно за густым лесом. Нет, дальше не рискну. Набираю полные карманы разных растений и уже собираюсь идти в стаю…

– Девушка! – ко мне бежит какая-то женщина. – Девушка, подождите! – машет рукой.

Откуда она здесь? Как с неба свалилась.

– У вас что-то случилось?! – кричу незнакомке.

А она останавливается в нескольких метрах от меня и хватается за сердце. Немолодая. Одета в тёмный спортивный костюм, на ногах у неё резиновые сапоги, а на голове косынка. С ведром. А, ясно всё – по грибы или по ягоды в пришла. Заблудилась, наверное.

– Господи… Это вы?.. – с непонятным мне ужасом выдыхает женщина.

– В каком смысле? – на всякий случай делаю несколько шагов назад.

Есть вероятность, что у тётеньки с головой не в порядке. Взгляд у неё сумасшедший. А что? Люди с разными диагнозами за грибами ходят.

– Динара Ильясовна, вы меня не узнаёте? – женщина шагает ко мне. – Это же я – Татьяна.

Динара…

Динара…

Динара Ильясовна.

Это… моё имя!

– Стой! – выставляю вперёд клюку. – Не подходи!

Меня трясёт, голова кружится, а в висках пульсирует дикая боль. Состояние близкое к обмороку. Но в обморок нельзя! Я вспомнила! Меня зовут Динара. Карим это знал, но соврал. Он соврал…

– Господи, что же вы?! – Татьяна хватает меня под локти. – Упадёте! Держитесь за меня. Вот так, ага, – ведёт меня к поваленному дереву, помогает сесть. – Динара Ильясовна, как же так? Как вы здесь оказались? В глухом лесу… – снова держится за сердце.

– Кто вы? – поднимаю взгляд на женщину.

Теперь её лицо кажется мне знакомым, но воспоминания снова ускользают. Как вода сквозь пальцы: кап, кап, кап…

– Татьяна я, ну! Домработница ваша, – женщина серьёзно нервничает. – Я у вас уже лет восемь работаю, – наклоняется ко мне, заглядывает в глаза. – Узнаёте?

– С вами всё в порядке, Динара Ильясовна?

– Всё прекрасно. Скажи, ты тоже считаешь меня стервой?

– Что вы! Нет, конечно!

– Я не обижусь на правду. Говори как есть. Не надо стесняться.

– Я не считаю вас стервой.

– А мой муж считает. Как и многие другие. Как думаешь, почему?

– Некоторые люди путают силу духа со стервозностью.

– Знаешь, после аварии я больше не чувствую себя сильной. Столько времени прошло, а я всё никак не приду в себя.

– Скучаете по отцу?

– Очень.

Яркой картинкой перед глазами встаёт сцена из прошлого. Наш разговор с домработницей в кухне. Вспоминаю всё до слова, до детали… Я была дома, а мой муж задерживался после работы.

У меня есть муж. Тимур.

Мою подругу зовут Алла.

Моя домработница Татьяна.

Тот вечер… Что-то произошло. Алла позвонила и сказала, что видела Тимура с другой женщиной. Я жутко разозлилась, а потом… Не помню. И как ни напрягаю извилины, вспомнить не могу. Только голова от напряга болит.

– Динара Ильясовна, почему вы стонете? Вам больно? – Татьяна суетиться рядом.

– Голова, м-м… – массирую виски пальцами. – Татьяна, как вы здесь оказались?

– Господи, вспомнила! – крестится. – Выходной я взяла, за грибами поехала. Машину у дороги оставила, а сама в лес пошла. И заблудилась. Гляжу – а тут вы. Так и не поняла, почему вы здесь, – выдыхает взволнованно.

– Долго объяснять, – собравшись с силами, встаю, опираясь на самодельную трость. – Мы должны найти вашу машину. Отвезите меня домой.

– Конечно-конечно, я отвезу вас, – Татьяна берёт меня под локоть. – Кажется, я поняла, куда идти, – вглядывается вдаль.

Это хорошо. В таком состоянии плутать по лесу я не смогу. Держусь на морально-волевых и страхе. Тот, кого я считала близким мне мужчиной, тот, в кого я влюбилась… Кто он? Кто этот Карим, чёрт возьми?! Зачем он забрал меня из больницы и привёз в лес? Как я вообще оказалась в больнице? Вопросов миллион. Голова сейчас взорвётся.

Я избегала собственного прошлого. Не хотела вспоминать. Но разум ведёт свою игру, и я это не контролирую. Ко мне вернулись воспоминания – много. Я помню кое-что из детства и многое из юности. Я помню аварию, в которой погиб мой отец, а я выжила…

– Ох… Оказывается, я в трёх соснах заблудилась, – причитает Татьяна. – Вон старое шоссе, – показывает пальцем на виднеющуюся сквозь зелень дорогу. – И машинка, родная моя, там, – выдыхает с облегчением.

– Скорее, – живее перебираю ногами, переставляю трость.

Колени выворачивает от боли, голова кругом, но это абсолютно неважно. Надо выбраться из леса, где хозяин – альфа. Я хочу домой.