Текст книги "Рыцарь Англии (ЛП)"

Автор книги: Луиза Бей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

– Ты представлял, что будет такой большой объем работы? – спросил Дуглас рядом со мной.

Я улыбнулась и стала собирать вещи. На той неделе с нами была проведена подготовительная работа, и уже было выдано три задания.

– Хорошо, когда есть чем заняться.

Праздники были изнурительными. Я хотела провести их в постели, в темной комнате с бутылкой водки, но в доме моих родителей не было ни минуты покоя. Папа постоянно вставал в шесть утра и начинал разбираться в гараже, который находился под моей спальней, и всегда находился чей-то дом, который мы должны были посетить – Скарлетт и Райдера, Макса и Харпер, Грейс и Сэма. Таким образом, я натягивала улыбку и направлялась к ним, независимо от моей пустоты внутри. Оглядываясь назад, мой скрытный отъезд был каким-то детским поступком. Я сбежала, вместо того, чтобы все обсудить. Тогда я не видела другого пути. Он не сказал бы мне ничего, что могло бы изменить мое мнение, поэтому я совершила этот шаг, предполагая, что так будет лучше для нас двоих. Тот факт, что Александр не сказал мне, что я хотела бы услышать, когда я прощалась с ним, что он любит меня и не может без меня жить, и обещает уделять мне больше времени, облегчил наш разрыв. Не было никаких ложных обещаний, которые потом бы были нарушены, просто разрыв наших отношений, прежде чем все зайдет слишком далеко и превратиться в склоку, а я буду слишком страдать.

По крайней мере, он не любил меня. Если бы он сказал мне, что любит, я не могу точно сказать, хватило бы мне сил уйти от него. Но он ничего не сказал, и вот теперь я стою перед своим будущим.

Учиться для меня было намного лучше, не смотря на суровую программу, чем находиться в окружении счастливых пар. По крайней мере, здесь я делала то, что хотела. Занятия заставляли меня думать о будущем, а не о прошлом. Я не разрешала себе думать о том, что могло бы быть.

– Мы идем выпить. Хочешь пойти с нами? – Спросил Дуглас.

Я? Я не была уверена, что хочу. Домашнее задание манило, но я не хотела сосредотачиваться только на учебе. Я тоже хотела получать удовольствие. Я решила, что мне необходимо сохранять баланс между будущим и настоящим.

– Может всего на часик.

Он усмехнулся.

– Прекрасно. Пока ты будешь пить пиво, надеюсь, я смогу убедить тебя остаться на весь вечер.

Улыбка, контакт глаз, его брови приподнялись, когда он говорил. Я видела все это раньше. Я улыбнулась, желая понравится ему больше, чем он мне.

Мы оделись в пальто, шерстяные шапки, перчатки, намотали шарфы и направились в бар «Амстердам». Последний раз, когда я выпивала на Манхэттене, было тем вечером, когда Дарси пригласила меня приехать в Лондон. С тех пор столько всего произошло. Я никогда не могла себе представить, что снова начну учиться, не говоря уже об амбициях создать свой собственный бизнес.

Возможно, этого никогда не произойдет, но я была готова рискнуть, сделать инвестицию в свое будущее.

– Что я могу предложить тебе выпить? – спросил Дуглас, когда мы вошли в бар. До Лондона Вайолет заказала бы коктейль. С Александром я пила вино. Теперь все изменилось. Я была готова для чего-то другого.

– Всего лишь пиво. Такое же, как будешь ты, – ответила я. Дуглас и пара сокурсников направились к бару, пока мы занимали столики, снимая нашу верхнюю одежду, в которой внутри было жарко.

– Слава Богу, все закончилось, – сказала одна из девушек, с которой была не знакома. – Надеюсь, на следующей неделе станет полегче.

– Я слышала, что дальше будет только хуже, – произнесла девушка из Калифорнии.

К счастью, мне не нужно было долго добираться до работы. Я заняла деньги у брата на обучение, меня не заставляли работать неполный рабочий день. У меня оказалось больше времени, чем у большинства, поэтому объем заданий меня не беспокоил. Мне как раз не нужно было свободное время. Слишком много свободного времени означало, что мысли об Александре будут крутиться у меня в голове, а это было неприемлемо. Кроме того, последние несколько лет мною были потрачены впустую. Мне нужно было наверстать упущенное. Я не хотела легкой победы… я хотела выжать все до последней капли из учебы, узнать все, что возможно.

– Пиво, – сказал Дуглас, ставя на стол огромный кувшин с пеной. Другой студент поставил еще один кувшин, а Кристина, которая тоже сидела рядом со мной на лекциях, поставила поднос со стаканами.

– Давайте, выпьем, – сказала темноволосая девушка (Эрин или Эрика) через стол.

Дуглас повернулся ко мне и чокнулся своим стаканом о мой.

– Давай, выпьем с тобой.

Я улыбнулась. Мне придется немного дистанцироваться от него. До Лондона я бы еще до конца ночи лежала бы с ним голой в постели. Но рядом с Найтли Дуглас казался мальчиком. Его рвение, и то, как он не пытался скрыть своих планов на меня, казалось таким наивным по сравнению со страстью Александра.

И яркие образы наводнили мою голову, как только я подумала о нем. Закончил ли он свое судебное дело. Готовится ли к следующему. Без сомнения, файлы уже принесли к нему в кабинет. Возможно, он отказался работать с Себастьяном. И его жизнь вернулась к той нормальной для Александра жизни, как и прежде, словно меня никогда и не было.

Но моя жизнь никогда не станет прежней.

Любовь к Найтли позволила мне освободиться от оков, которые я носила с университета. Она показало мне, что мои чувства к моему парню из университета были ничем по сравнению к Найтли. Если бы Александр предал меня таким же образом, что и Давид, я бы не выжила – моя вера во все хорошее была бы полностью разрушена раз и навсегда. Но он никогда бы так не поступил. Александр был полностью погружен в свою работу, он мог расстроить и обидеть меня своим невниманием, но он был не способен на предательство.

Александр Найтли вселил в меня веру, показав, на что я способна, чего хочу и кем являюсь.

34.

Александр

Я упал в свое кресло. Все закончилось.

Себастьян сел и положил голову на стол.

– Иди домой, – сказал я.

– Не думаю, что смогу. – Его голос звучал жалобно. Суд был изнурительным, но дело было сделано. Оставшийся адреналин заставит его поймать такси.

Я взял записку Лэнса, оставленную у меня на столе, он попросил заглянуть к нему в кабинет перед тем, как я уйду. Взглянул на часы. Было только три, а казалось, что уже больше времени. Я зайду к нему, вернусь в отель и забронирую билет в Штаты.

Вопрос вынесения заключительного приговора будет решен за пару дней. Возможно позднее, но я не собирался торчать здесь из-за этого. Мне нужно было встретиться с Вайолет. Прошла почти неделя с тех пор, как я виделся с Дарси, за это время я тщательно продумал свои аргументы, выстраивая свою личную защиту в своем личном деле. Теперь, когда главный процесс закончился, мне необходимо было встретиться с ней, бороться за нее. Я не знал удастся ли мне вернуть ее за выходные. Любой хороший адвокат в курсе аргументов своих оппонентов еще до того, как услышит их. Я знал, что Вайолет бросит мне вызов. Она захочет узнать, каким образом я собираюсь ей доказать, что достоин ее и смогу измениться. И каковы мои гарантии, что я не разочарую ее в очередной раз. До сих пор аргументов и доказательств по этому вопросу у меня не было.

Я встал из-за стола.

– Чтобы тебя здесь не было, когда я вернусь, – и вышел за дверь, отправившись к Лэнсу.

Его кабинет был дальше по коридору в тихом месте с видом на внутренний дворик. Уже тридцать лет он не покидал этот кабинет, а до этого сидел в соседнем.

Я постучал в полуоткрытую дверь и вошел внутрь.

– Рад тебя видеть, Алекс, заходи, – сказал он.

Я не мог вспомнить, когда в последний раз был у него в кабинете или в любом другом кабинете, кроме своего и офиса клерков. И, конечно, комнаты моего личного ассистента, когда я оставлял коробки с подарками для Вайолет. Я глубоко вздохнул при мысли о ней. Сейчас понятия не имел, где она находится и чем занимается. Если бы она была рядом, она бы точно знала, где я нахожусь и над чем работаю. Мне показалось это неправильным и несправедливым по отношению к ней. Я же даже толком не мог ее представить на том месте, где она сидела раньше, не говоря уже о том, чем она занималась.

– Садись, – произнес Лэнс, кивая головой в сторону одного из кресел напротив его стола. – Это дело было очень сложным… ты, должно быть, вымотан.

Я кивнул и сел, положив руки на подлокотники из красного дерева. Я был полностью уверен в вынесении вердикта, насколько это вообще было возможно. Мы представили отличные аргументы, судья, похоже, был на нашей стороне. Но Лэнс был прав… я был окончательно вымотан. Я даже не мог толком вспомнить, когда так уставал.

– Я слышал от Крейга, что твое выступление было выдающимся. Многие люди говорили, что ты напоминал им твоего отца.

Меня не удивило, что Крэйг по-прежнему за мной наблюдал. Это дело было решающим в моей карьере, оно могло просто меня сломать. Но все было не так. И у меня перед глазами возникла улыбка Вайолет. Хотя может и так.

– Но я немного беспокоюсь о тебе, – сказал Лэнс, нахмурив брови.

Лэнс был моим постоянным наставником на протяжении всей моей карьеры, но я не помнил, чтобы он когда-либо говорил, что беспокоится обо мне.

– Не стоит беспокоиться. Мне нужен хороший сон и приличная бутылка красного вина. – Я улыбнулся, но выражение лица Лэнса оставалось каменным.

– Мы по-прежнему не можем прийти в себя из-за ухода Вайолет. Я уверен, что ты тоже, – произнес он, внимательно изучая выражение моего лица, как будто хотел увидеть мою реакцию. Он хотел узнать, что я чувствую по поводу ее ухода?

Я сделал глубокий вдох.

– Я тоже, но в Колумбийском сильная программа. Уверен, у нее все получится. – Я планировал вылететь в эти выходные, высказав ей все свои аргументы и начать борьбу за нее.

Лэнс медленно кивнул.

– Я понимаю, что это не мое дело…

Я крепче ухватился руками за подлокотники кресла. Что он собирался мне сказать? Что я был идиотом? Мне это и так известно.

– Но мне кажется, Вайолет очень тебе подходила. Я даже не хочу знать, что произошло между вами двумя, но думаю, что она была единственной женщиной, которая подходила тебе, как стежок к стежку. Вы двое совершенно разные, но Вайолет подстать тебе.

Я сглотнул. Мы с Лэнсом почти никогда не обсуждали личные вопросы, я не знал, как реагировать.

– Я не сомневаюсь, что Вайолет подстать мне. – Она была гораздо лучше, чем я. – Но ты же знаешь, о моих неудачных отношениях с женщинами. Я ставлю работу на первое место, как всегда. И Вайолет вернулась в Нью-Йорк.

– Не уверен, что вопрос в твоих неудачных отношениях с женщинами. Более того, ты находишься на незнакомой территории, когда дело касается такой особенной женщины, как Вайолет. Здесь нужно прикладывать больше усилий. Или ты получишь одинокую жизнь… женат ты будешь или один. Мне повезло с Флавией. Не потому, что она смирилась с моим расписанием работы, а потому, что я хочу возвращаться домой к ней. Она прекрасно уравновешивает все то, что имеется в нашей профессии. Тебе нужна женщина, которую ты хотел бы увидеть в конце своего рабочего дня. И если ты увидел это в Вайолет, ты не должен ее отпускать.

Я вздохнул и опустил плечи. Вайолет и была именной той, единственной женщиной, которая смогла вдохновить меня отказаться от субботних вечеров на работе. Теперь, когда ее не стало, я хотел большего, чем субботние вечера, проведенные вместе с ней, но как я смогу ей это доказать?

– Я хочу в эти выходные слетать к ней. Я должен серьезно извиниться. Я облажался по полной.

– Но судя по всему, ты подразумеваешь, что этого будет мало.

– У меня такое чувство, что мне не хватает доказательств… как я смогу ей доказать, что у нас все будет по-другому? Я хочу попробовать.

Он кивнул, осматривая свой кабинет, словно пытался придумать решение для меня.

– Ну, возможно, у меня есть кое-что. Одна из причин, по которой я попросил тебя зайти, мне только что позвонил мой давний друг. Ты же знаешь, что я когда-то читал лекции в Нью-Йорке?

Я нахмурился.

– Мне казалось, что это был Гарвард? – Какое это отношение имеет ко мне?

– Да, в Гарварде, а также в Колумбийском. Мой старый приятель – ректор юридического факультета в Колумбийском университете, и ему нужен человек, который помог бы закрыть брешь. Мне кажется, ты очень подходишь для этой работы.

– Что ему нужно?

– Человек, который будет читать курс международного права в Колумбийском университете в этом семестре. У них была кандидатура, но он отказался в последнюю минуту.

Я думал, что он скажет, что его другу нужен совет. Может, написать главу в учебник. Но преподавать – я не ожидал такое услышать от Лэнса.

– Читать лекции?! Но я никогда не думал преподавать. Почему…

– А почему нет?! Ты сам сказал, что устал. И уход Вайолет – печальная новость для всех нас, как и для тебя. Возможно это будет твой шанс переоценить то, что ты хочешь от своей жизни, карьеры. Время подумать о своей адвокатской практике, решить, может тебе стоит изменить направление.

Я нахмурился, удивляясь, с чего он вдруг решил, что мне в моей адвокатской практике стоит изменить направление.

– Моей карьере?! Это единственное, в чем я уверен. Я так долго создавал фундамент. Думаю, я наконец-то на правильном пути.

– Ты имеешь в виду пути твоего отца.

Я хотел быть лучшим в коллегии адвокатов, конечно, я должен был идти по стопам лучшего адвоката, кем бы он не был для меня. Но эти стопы принадлежали моему отцу.

– Все дело в том, что достояние твоего отца – это всего лишь карьера, с высоты прожитых лет. Мы можем отбросить то, что не вписывается в его достояние, потому что это в прошлом. Но мы говорим не о его карьере, а о твоей. О твоей жизни. Тебе нужно создать что-то такое, чем бы ты смог гордиться и перестать противопоставлять себя человеку, которого уже нет, и который мог бы тебе сейчас рассказать о недостатках своего наследия, которое он создал, жертвах, которые принес.

Я все время сравнивал себя с ним, только потому что он был лучшим. А не потому, что он был моим отцом. И он рассказывал мне истории, когда у него не возникало никаких сомнений. Я никогда не слышал, чтобы он сожалел о том выборе, который сделала в своей жизни.

– При любом выборе имеются жертвы, – ответил я. – Я хочу стать лучшим в том, что делаю. – Я наклонился вперед в кресле.

– Но что значит для тебя быть лучшим? Это слово имеет много значений. Оно может означать, что ты зарабатываешь много денег, создаешь свой имидж, равный Александру Великому, ведешь громкие процессы? А может означать, что ты имеешь карьеру, которая позволяет тебе воспитывать своих детей. Возможно, стать любящим отцом, или много путешествовать и посмотреть мир? А может, стать любящим, преданным мужем, который имеет любимую подстать тебе. – Он остановился, сложив руки. – Успех может означать многое. Я знаю, твой отец сожалел, что не уделял должного внимания тебе и твоему брату, но, когда он это осознал, что в его жизни может быть что-то другое, кроме его карьеры, гораздо ценное и важное, он был уже слишком стар, чтобы что-то менять. Слишком стар, чтобы сказать всем, кто боготворил его и полагался на него, что он сожалеет, что уже ничего не может изменить в своей жизни, хотя и хотел. Так не окажись на его месте, когда изменить уже будет ничего невозможно.

Я прочистил горло, подавляя поднявшиеся эмоции. Я ни на минуту не мог себе представить, что мой отец о чем-то сожалел. Человек, которого мне довелось знать, был победителем, завоевателем. Он никогда ни о чем не сожалел.

Я не знал, что и думать в данный момент. Хотел ли мой отец чего-то большего, чего-то другого в своей жизни? Расставался ли он когда-нибудь с такой единственной женщиной, какой стала для меня Вайолет?

– Тебе не нужно повторять туже карьеру, которую он сделал сам, чтобы почтить его память, и чтобы он гордился тобой. Думаю, он, однозначно, хотел бы для тебя чего-то другого.

Я молчал, мне нечего было сказать.

– Наблюдая за тобой на протяжении многих лет, – продолжал Лэнс. – Я часто задавался вопросом, на самом ли деле, твой драйв был желанием привлечь внимание своего отца… Без сомнения, ты в детстве был обделен его вниманием. Но мне просто интересно, может ты пытаешься отыскать его в этих стенах, среди бумаг. Ты знаешь, что кабинет твоего отца был один большой беспорядок.

– Я помню, – улыбнулся. – Возможно, это мой способ быть поближе к нему. – Мой отец был как бы рядом со мной, когда я был в кабинете, казалось, будто он все еще находился здесь, а мне всего восемь лет, и я сидел за его столом, окруженный бумагами.

– Думаю, да. – Лэнс кивнул. – Может, пришло время отпустить имидж отца, посмотреть в будущее, а не в прошлое.

Мы несколько минут сидели в тишине, я вспоминал отца в этом самом здании. Я хотел бы проводить с ним больше времени, и когда был маленьким представлял, как буду работать с ним в одном кабинете. Но Лэнс был прав, даже если я буду работать до изнеможения, это не вернет отца назад.

Если я уберу своего отца и его достижения со своей финишной черты, что же мне тогда останется? Чего я действительно хотел? Я не мог смириться с мыслью, что не увижу мир, пока не станет слишком поздно, что я не буду любимым и сам любить. Хотя карьера была для меня важна, но было и другое… Вайолет показала мне. Я всегда думал о других своих желаниях или целях, которые мог бы осуществить, закончив свою гонку на королевского адвоката.

Одно можно было сказать наверняка. Жизнь без Вайолет казалась мне неправильной, и я должен был все исправить. Конечно же, она совершенно права, что не стала торчать здесь и выжидать, пока я закончу очередное дело, нужно, действительно, что-то менять. Мне придется измениться. Я должен был показать ей, что многое понял, после ее ухода. Не просто рассказать.

– Я думаю, что ты прав, Лэнс. – Я напоминал себе супертанкер, идущий в одном направлении, возможно, я захочу изменить курс, получить магистра педагогических наук и превратиться в яхту. Разве такое невозможно?

– Преподавание – это твой эксперимент. Возможность попробовать что-то новое и решить, захочешь ли ты изменить направление движения, а может просто замедлиться.

Не уверен, что это так просто, как говорил Лэнс.

– Рискованно, – ответил я.

– Но, если ты не попробуешь, то рискуешь потерять Вайолет. Три месяца – это не слишком большой срок в общем масштабе. Тебе может показаться он достаточно долгим, чтобы продумать свое будущее. Я уверен, мы сможем справиться с твоими делами, поэтому тебе не стоит беспокоиться на этот счет, пока тебя не будет.

Изменение направления моей карьеры, безусловно, удивит Вайолет. Я предполагал, что она останется со мной и не будет пересекать континент. У меня и в мыслях никогда не было, что именно я пересеку океан. Это даже не приходило мне в голову. Но, может действительно это возможно? На три месяца?

– Разве это не скажется негативно на моей адвокатской практике? Законченное только что дело вызовет настоящий ажиотаж, и я…

Я замолчал от одного его взгляда.

– Твоя карьера не разрушится за три месяца, я тебе гарантирую. И преподавание, скорее всего, даже улучшит ее. И тебе может даже понравится преподавать. Колумбийский университет имеет один из лучших юридических факультетов в Америке, но им нужен преподаватель немедленно.

Я сглотнул. Разве я могу вот так все бросить, все, что выстроил здесь за столько лет, взять просто и уйти, став профессором?

– Что я знаю о преподавании?

– У вас будут помощники, которые помогут тебе подготовиться. Им очень нравятся приглашенные профессора. Когда я уйду на пенсию, я хотел бы преподавать. Обучая студентов, я окунаюсь в их молодую жизнь. И мне нравится делиться своим опытом и знаниями.

– Ты думаешь, я могу уехать на три месяца?

– Ты ни от чего не отказываешься. Ты движешься к чему-то другому. По крайней мере, у тебя появится время для размышлений, чтобы отделить образ отца от своей собственной судьбы.

Я выдохнул, наклонившись вперед и положив голову на руки. Возможно, именно этого мне и не хватало. В данный момент я бежал к своей цели со скоростью миллион миль в час, но при этом затрачивал так много энергии, уверенности, что смогу дожить, когда доберусь до финишной прямой, у меня не было. Я уже потерял Вайолет в своей гонке… что будет следующее? Рассудок?

– Ты не будешь сидеть на пляже, ничего не делая. Ты будешь налаживать новые контакты и добавишь впечатляющую запись в свое резюме.

Независимо от того, верил я в предстоящую авантюру или нет, могу сказать, что это была потрясающая возможность что-то изменить, в которой на данный момент я нуждался больше всего. И я доверял Ленсу. Он был моим наставником на протяжении всей моей карьеры, никогда не подводил меня, всегда правильно направлял. Возможно, именно сегодня мне должно было поступить такое предложение от него. Именно сегодня, потому что я устал и измотан. Три месяца пролетят в мгновение ока, и прежде чем я успею заметить вернусь посвежевшим и полным сил. Возможно, даже с Вайолет.

– Три месяца. Лови момент, – сказал я вслух. И вылетевшие слова напомнили мне сбрасываемый груз с тонущего плота. Мгновенно я почувствовал себя лучше, словно упала тяжесть с плеч, и энергичнее. Это новый вызов, что-то совершенно другое, и это возможно сможет доказать Вайолет, как сильно я ее люблю.

– Думаю, мне это интересно. Думаешь, клерки смогут перераспределить мои дела в палате?

Он улыбнулся.

– Гробница полна необходимых людей.

Я кивнул. С моей стороны было настоящим высокомерием предполагать, что мою нагрузку не смогут распределить между другими адвокатами палаты.

– Я мог бы вылететь в эти выходные, – Я все равно планировал улететь в Нью-Йорк в эти выходные. И не хотел ждать ни минуты, чтобы увидеть Вайолет и лично извиниться. – Этот твой друг ректор факультета. Он вот так случайно позвонил тебе? Кажется, это скорее совпадение.

– Я говорил с ним вчера вечером, – сказал он улыбаясь. Идеальный ответ адвоката —достоверная информация, но не о чем.

– Никогда не знаешь, возможно, это лучшее, что когда-либо произойдет со мной.

– Или лучшее может произойти с тобой, пока ты будешь там.

Чем дольше я был без Вайолет, тем больше я понимал, как много она значила для меня, насколько глупо было проводить все время на работе, если я мог какое-то время проводить с ней. Лэнс был прав – она была единственной женщиной, которая смогла переключить мое внимание с работы, показав, что в жизни есть что-то другое, мне необходимо было вернуть ее и удержать рядом с собой. Я надеялся, что поездка в Нью-Йорк и преподавание станут для нее доказательствами, в которых я так нуждался, доказательством того, насколько она важна для меня.

35.

Александр

Лэнс был прав насчет Нью-Йорка. Я понял это в тот момент, когда согласился, но вчера, спускаясь по трапу самолета, с моей души свалился груз, не с плеч. Мой отец никогда не преподавал. Мне нечем было заняться, не было дел, не было беспокойства, что работа не закончиться, не было просьб посмотреть стратегию защиты, ничего такого не было. Впервые в жизни я испытывал радостное предвкушение от своей новой работы… не удовольствие, потому что все было хорошо и гораздо легче, я испытывал искренне предвкушение.

Кампус казался тихим, когда я бродил по Южной лужайке субботним утром. Я хотел бы побольше познакомиться с расположением зданий, прежде чем начать в понедельник преподавать.

Это место немного напомнило мне «Судебные инны» (четыре корпорации барристеров в Лондоне). Но здесь было относительно спокойно среди суеты Манхэттена. Здания были большие, архитектура различных эпох, а не органическая мешанина Линкольн Инн. Я наслаждался разницей построек и утешался сходством.

Юридический факультет и факультет бизнеса находились в разных местах, но было все равно странно так близко находится к Вайолет, хотя она понятия не имела, что я был здесь. Возможно, моя сегодняшняя прогулка больше походила на желание случайно столкнуться с ней. Я еще не решил, как сообщить ей, что я здесь или что сказать.

Кампус был большим, но есть вероятность, что мы могли столкнуться друг с другом, я бы не хотел застать ее врасплох. Поэтому должен был сообщить ей о своем присутствии, как можно скорее.

И конечно же я жаждал услышать ее голос.

Мне хотелось, чтобы наши отношения изменились.

Поймет ли она, что мое присутствие в ее университете доказывает, что я способен создать будущее с ней? Она была единственной, кроме моей работы, что было очень важно для меня и ее отъезд глубоко меня ранил. Это изменило меня навсегда.

Я вытащил телефон. Я хотел позвонить ей. Предупредить.

Стук сердца отдавался в ушах, как только я набрал номер.

– Алекс? – Удивленно спросила она, словно не веря, что это я. Я стиснул зубы при мысли, что мне больше нет места в ее жизни.

– Да. Это я. Приятно слышать твой голос.

Я вздохнул от звука ее дыхания на другом конце линии.

– С тобой все в порядке? – спросила она. Голос звучал грустно, как будто я приносил ей страдания, я возненавидел эту мысль.

– Я хотел, чтобы ты знала, что я теперь преподаю в Колумбийском на юридическом факультете. Несколько месяцев. И я хотел бы спросить, пока буду здесь, не согласишься ли ты со мной встретиться. Мне бы очень хотелось извиниться перед тобой лично.

– Ты преподаешь?! – спросила она.

Я хотел рассказать ей более подробно, но не был уверен стоит ли рассказывать об этом по телефону.

– Да. В последний момент человек отказался.

– И поэтому ты оставил свою работу? Ты больше не адвокат?

Я присел на ступеньки библиотекой Батлера.

– Я не увольнялся из палаты. Просто взял творческий отпуск. Мне нужно время, чтобы пересмотреть приоритеты. Шанс искупить свою вину. Я скучаю по тебе.

– Я должна была хоть как-то уберечь свое сердце, Александр.

– Я знаю, и ты была полностью права. Я никогда не обещал тебе, что смогу дать тебе намного больше, чем крохи своего времени помимо работы.

– Но мне не стоило так спонтанно убегать, я сожалею об этом. Я должна была найти в себе смелость и сказать тебе, что не вернусь, – ответила она и замолчала.

– Я не виню тебя за то, что ты убежала. Я понимаю.

– И сейчас ты в Нью-Йорке, – произнесла она.

Я вздохнул.

– Да. Я перегорел. Вымотался. Потерял что-то важное для себя, и это сказалось на мне… – Ей не нужно было знать о моей агонии после того, как она ушла. Я уже достаточно причинил ей боли. – Я поговорил с Лэнсом, и он предложил мне занять место преподавателя, чтобы я смог взять передышку и подумать о своем будущем.

– Такое огромное совпадение, что ты в Колумбийском.

– Лэнс дружит с ректором кафедры.

– Я этого не знала, – сказала она, ее голос был задумчивым и успокаивающим.

– Счастливое совпадение, я надеюсь. – Замолчал, в надежде, что она согласится со мной. По крайней мере, она не бросила трубку. – Я хотел бы узнать, встретишься ли ты со мной. Я бы хотел поговорить и, если возможно, обсудить то, что произошло в Лондоне. Я понимаю, что был идиотом, и хочу загладить свою вину.

Она вздохнула.

– У меня ограничено время. Я стараюсь исключительно сосредоточиться на программе и освоиться здесь.

Я закрыл глаза, стараясь заглушить боль от ее отказа. Но я пробуду здесь три месяца, и так просто я не сдамся.

– Может позже за семестр, когда у тебя будет немного больше времени.

– Может, – ответила она.

Я сглотнул.

– Я скучаю по тебе.

Прежде чем она ответила, сначала последовала пауза, словно она тщательно взвешивала свой ответ.

– Мне пора идти. Надеюсь, тебе понравится преподавать.

Похоже, она не собиралась со мной встречаться.

– Хорошо, было приятно услышать твой голос. И я свободен в любое время, когда ты будешь готова поговорить.

– До свидания, Александр.

Я не мог с ней попрощаться. Я был не готов.

Поэтому подождал, когда она повесит трубку, а потом убрал телефон обратно в карман пиджака. Сегодня была только вступительная речь. Моя борьба за Вайолет даже еще не началась.

36.

Вайолет

Меньше всего я ожидала звонка от Александра. Найтли относился к типу мужчин, которые не будут гоняться за женщиной.

Но он оказался здесь. В Нью-Йорке.

Сказать, что я была польщена и удивлена, это все равно, что ничего не сказать.

Я сбежала из Лондона, бросила его, думая, что он не способен стать тем мужчиной, который мне нужен, мужчиной, который не будет думать только о своей работе. Мне никогда не приходило в голову, что он может приехать в Нью-Йорк на три месяца. Казалось, это за пределами реальности.

Я подумала, что это полная бессмыслица, и решила, что должна удостовериться во всем сама. Поэтому потратила уйму времени, совершенно бессмысленно, на сайте юридического факультета, после чего мне все же удалось найти расписание занятий Найтли.

Я была немного старше, чем большинство студентов, записавшихся на его лекции, но меня никто не остановил и ничего не сказал, когда я сидела в самом конце аудитории, скрываясь в полумраке.

Найтли вошел в аудиторию в красивом, сшитым на заказ, костюме так, словно входил в палату адвокатов. Эхом разошлось хихиканье студенток по всему помещению. Бьюсь об заклад, в истории Колумбийского университета настолько красивых лекторов еще не было.

Он стал обращаться к студентам в своей обычной уверенной манере и, казалось, знал отлично весь материал, несмотря на то, что проработал всего пару недель. Он был безнадежно умен. И ужасно раздражающе очарователен.

Я с трудом могла сосредоточиться на его лекции, … от одного его вида, все мои чувства со свистом вернулись. Я решила проверить себя, не излечилась ли от любви к нему. Я надеялась, что чувства утихли, но нет. Я любила этого человека. Все еще любила.

С тех пор, как он позвонил мне чуть более двух недель назад, я ничего не могла с собой поделать, постоянно размышляла о том, что означало его пребывание в Штатах, вернее может означать, для него, для меня, для нас.

Он больше не пытался каким-то образом связаться со мной после того раза. Я бы узнала, если бы он позвонил или написал, потому что фактически все время держала телефон при себе в шаговой доступности, если можно так выразиться. На всякий случай.

Я не могла понять, как человек, настолько преданный своей карьере, вдруг смог так легко нажать на паузу. И его поступок заставил меня задуматься, правильно ли я поступила, сбежав от него. Я должна была поговорить с ним, озвучив свои желания. Может мне следовало сказать ему, что я люблю его? Может дать нам больше времени?

И судя по его лекции, первые ряды были забиты на столько, я никогда такого не видела. Но я жаждала научиться всему. И наблюдая за ним, мне уже казалось, что он не мое прошлое, а, возможно, часть моего будущего.

Когда лекция закончилась, множество студентов выстроились в очередь, чтобы задать вопрос. Было совершенно очевидно видно, настолько они восхищались этим мужчиной, и я не была исключением.