Текст книги "Сердар"

Автор книги: Луи Жаколио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 36 страниц)

– Попробуйте сами, легко ли развязать.

– Верно, – сказал Кишная после тщетных усилий освободить руки. – Трудно придумать более надежный узел. Вы научите меня потом?

– Разумеется, но слушайте конец. Лодка остановилась у берега под деревом, почти как здесь. Барнет взял веревку, которая висела на дереве, со скользящей петлей на конце и накинул на шею новому другу…

Барбассон взял спрятанную среди листвы веревку, кончавшуюся затяжной петлей, и накинул ее на шею тхага.

– Что вы делаете, – сказал Кишная, начинавший пугаться, – мне не нужно этого показывать, я пойму и так.

– Подождите конца, – невозмутимо продолжал Барбассон.

– Снимите сначала эту петлю, которая может задушить меня при малейшем движении.

– Не двигайтесь с места, и вы ничем не рискуете. Но дайте мне закончить свою историю… Как только Барнет накинул петлю, как я вам показал, он оттолкнул лодку от берега, и враг его, само собой разумеется, повис, даже не осознав этого. Итак, не думаете ли вы, что Барнет поступил бы человечнее, если бы заставил мучиться своего пленника, или подвергая его пытке, или принуждая смотреть, как он будет приготовлять все для повешения?

– Поведение его, конечно, изумительно, – отвечал Кишная, все еще не понимавший в чем дело. – Но развяжите меня, ведь ваш рассказ закончен.

Вместо ответа Барбассон откинулся на планшир лодки и разразился безумным смехом. Тхаг все еще смотрел на это как на шутку, но тем не менее побледнел и боялся сдвинуться с места.

– Итак, – сказал он, – шутка забавна, но длится слишком долго. Развяжите меня. Пора домой, мы достаточно наловили рыбы.

– Рыбы этой ты не попробуешь, Кишная, душитель, разбойник, убийца Барнета! – крикнул Барбассон.

Услышав свое имя, Кишная вскрикнул от ужаса. Он понял, что погиб.

Но конец разговора был так неожидан, что ему пришлось употребить все силы, чтобы не упасть. Сохранял ли он еще надежду смягчить Барбассона?.. Но провансалец не оставил ему времени для этого.

– Счастливого пути, Кишная, проклятый душитель женщин и детей, шпион англичан, подлый убийца. Счастливого пути! И убирайся к дьяволу!

При этих словах лицо несчастного приняло выражение невероятного ужаса. Какие страдания вынес он в течение нескольких секунд, когда понял, какую неосторожность он совершил.

Барбассон положил конец этой пытке, оттолкнув лодку от берега… и тело тхага повисло над водой.

– Эта смерть слишком легка для такого негодяя, – сказал провансалец, бросив последний взгляд на подергивающееся в судорогах тело своей жертвы, – правосудие людей удовлетворено, и пусть правосудие Бога будет к нему милостивее!

Ночью во внутренней долине Нухурмура раздавались страшные человеческие крики, смешанные с ревом диких зверей…

Это кричали шесть товарищей Кишнаи, которых по приказанию Наны Сахиба отдали на съедение Нере и Сите, пантерам заклинателя Рама-Модели.

Так закончили свое существование последние представители секты тхагов в провинции Биджапур. Нана Сахиб еще раз ускользнул от англичан.

Эта последняя попытка взять его в плен, которая чуть не увенчалась успехом, заставила принца принять решение покинуть Индию.

Думая, что известие о новом восстании было придумано тхагами, чтобы проникнуть в Нухурмур, устав от долгого ожидания и однообразия жизни, которую он вел, Нана Сахиб сказал себе, что рано или поздно англичане могут его захватить, и решил навсегда уехать из Индии. Чтобы не изменить своего решения, он поклялся душами своих предков не уступать никаким уговорам или просьбам, а такую клятву никакой индиец никогда не нарушит.

Но что случилось в Биджапуре, и не был ли Сердар, обязавшийся постоянно сопровождать принца в его изгнании, убит тхагами перед их отъездом в Нухурмур?

Арджуна боялся этого. Он понимал теперь, что еще до его прибытия Кишная с сообщниками уже присвоили себе верховную власть в обществе «Духов вод».

Было решено в тот же день отправить гонца в Биджапур, и Нана Сахиб одновременно с этим с необычной для восточных людей живостью принялся готовиться к отъезду. Решение, раз принятое, не давало ему возможности успокоиться, пока он не приведет его в исполнение.

Наступила ночь… Все в Нухурмуре спокойно спали, когда слон Оджали вдруг огласил тишину целым рядом своеобразных криков, и все, знавшие его повадки, сейчас же поняли, что в горах случилось что-то необычное.

Ни ласковые слова Сами, ни даже угрозы не могли его успокоить. Тогда все проснувшиеся от этого шума обитатели пещер во главе с Наной Сахибом вышли на своего рода балкон, возвышавшийся над долиной, чтобы осмотреть ее в ночной бинокль.

Они увидели странное зрелище и с возрастающим интересом принялись наблюдать его. Три всадника, пригнувшись к седлу, неслись во весь опор по направлению к Нухурмуру. А вдали, по равнине, извивалась какая-то длинная черная лента и тянулась она в том же направлении. Это была многочисленная кавалерия, которая, по-видимому, преследовала всадников.

Нана Сахиб и товарищи его не успели еще поделиться своими впечатлениями, как три всадника были уже у пещер, и один из них, не соскакивая с лошади, крикнул: – Быстро! Быстро! По коням! Три полка кавалерии мчатся по нашим следам. Один из них старается отрезать нам путь в Гоа, другие загоняют нас в горы. У нас в распоряжении всего десять минут… Живо! Скорее! Ради Бога, ни слова… иначе мы все погибнем!.. – Это был Сердар.

В Нухурмуре постоянно стояли на всякий случай полдюжины породистых жеребцов. Через пять минут все были уже в седле.

Барбассон, слишком толстый, чтобы выдержала лошадь, поместился в хоуде Оджали, которого пустили впереди отряда, чтобы подзадорить чистокровных, ибо нет ни одной лошади в мире, которая могла бы соперничать со слоном, пущенным во весь опор.

Только теперь, когда все было готово, жители пещер заметили, что среди трех всадников была одна женщина. – Вперед! Да хранит нас Бог! – крикнул Сердар.

И весь отряд, как один человек, понесся вверх по склонам Нухурмура.

Вовремя!.. На противоположном берегу озера уже показались преследователи.

Четверть часа спустя Нана и весь его отряд достигли вершины горы. Следуя установленному ими самими обычаю, они три раза прокричали «ура!» и понеслись вниз по противоположному склону Нухурмура в сторону Гоа. Нана Сахиб был спасен, ибо намного раньше своих преследователей он должен был вступить на португальскую землю, где был уже вне опасности…

Что же случилось в Биджапуре?

События там разворачивались с головокружительной быстротой. Как только полковник Кемпуэл узнал от своего сына о большом заговоре, задуманном его зятем, он не колебался ни одной минуты… Что значат семейные узы, когда речь идет о счастье отечества?

Его жена, героическая Диана Де-Монморен, смогла выпросить у него всего только один день отсрочки, чтобы спасти своего брата.

– Он спас жизнь тебе, спас жизнь Эдварду, – сказала она, уезжая, – я должна заплатить свой долг и исполню свою обязанность, а ты… исполняй свою!

Кемпуэл сообщил обо всем губернатору Бомбея, который немедленно телеграфировал губернаторам Мадраса, Лахора, Агры, Калькутты и вице-королю в Биджапур, чтобы они немедленно приняли самые энергичные меры для подавления готовящегося восстания.

Четверо раджей Декана были арестованы, а вместе с ними схватили и тех, кого считали причастными к заговору. Остановить движение было нетрудно, так как ничто еще не было готово.

Узнав о том, что случилось, Сердар опустил голову с покорностью отчаяния.

– Бог против меня! – сказал он сестре. – Кто знает, какую судьбу Он приготовил для Индии? Хорошо, я прекращаю борьбу, но спасу Нану Сахиба или… погибну!

– Я не покину тебя, – отвечала мужественная женщина, – пока не увижу, что ты в безопасности.

И они пустились в путь в сопровождении преданного Анандраена.

Два часа спустя вице-король отправил за ними в погоню всю кавалерию, бывшую в его распоряжении.

Через день после этих событий, когда Нана Сахиб, Сердар и несколько индийцев, оставшихся им верными, вступили на борт «Дианы», стоявшей на рейде в Гоа, в городе разнесся слух, что сэра Лоренса нашли утром убитым в своей постели.

– Какое счастье, – сказала Диана, прощаясь со своим братом, – что тебя не было в это время в Биджапуре. Никто, по крайней мере, не будет обвинять тебя в этом ужасном преступлении.

– Преступление ли это, Диана? – сказал Сердар торжественным голосом. – Вспомни о потоках крови, которые пролил этот человек и которые собирался еще пролить.

– О, Фредерик!

– Диана! Правосудие Бога ничего не имеет общего с извилистыми путями человеческого правосудия… Оно карает тогда, когда найдет нужным… Прощай!

– Когда я тебя увижу, Фредерик?

– Никогда, Диана! Я не хочу больше знать это общество, которое разбило мою жизнь, теперь каждый день убеждает меня в том, что в мире торжествуют только интриги и подлость… Прощай, Диана, будь счастлива.

Это были его последние слова.

– Полный вперед! – крикнул капитан «Дианы».

И грациозное судно, быстро отчалив от пристани и постепенно увеличивая скорость, понеслось на всех парах в открытое море…

Диана стояла на берегу, опираясь на руку Барбассона, и молча плакала…

– Все равно, – говорил провансалец, протирая глаза кулаками, чтобы удержать слезы, – все равно хорошо, черт возьми, что Барнета нет здесь… С таким сердцем, как у него… Бедняга! Он так страдал бы!..

Перед своим отъездом во Францию Барбассон узнал из газет подробности смерти сэра Джона Лоренса.

После двадцати четырех безрезультатных попыток проникнуть во дворец сэра Джона Лоренса Утсара и Дислад-Хамед, возбужденные до безумия, обманули наконец бдительную стражу и слуг.

Проникнув в древнее жилище Омра, они бросились как сумасшедшие по коридору, ведущему в комнату вице-короля… Была ночь… Несчастный спал, и два одержимых в приступе ярости исполосовали его на куски… Когда пришли офицеры… падиал, потерявший рассудок, склонившись над трупом, сосал из него кровь…

Неделю спустя пакетбот «Даная» уносил Барбассона к знаменитому городу Марселю, откуда он уехал двадцать пять лет тому назад.

Если вы случайно будете проезжать Бланкард, станцию железной дороги по пути из Марселя в Ниццу, и увидите красивую виллу, выстроенную в индо-азиатском стиле, с куполом, минаретами, украшенными полумесяцами в честь Пророка, не спрашивайте, кому она принадлежит.

Бывший адмирал флота султана маскатского, Барбассон, неутешный друг Боба Барнета, достиг заветной мечты. Это он живет там, предаваясь воспоминаниям и рыбной ловле. Пусть Мухаммед, веру в которого он сохранил, пошлет ему благоденствие и долгие дни!

Он предполагает совершить еще одно путешествие в Индию, чтобы привезти оттуда останки своего друга.

В ожидании этого он строит себе мавзолей, куда уединяется ежедневно, чтобы совершать омовения и читать молитвы по правилам, предписанным Кораном.