Текст книги "Новые приключения парижанина"
Автор книги: Луи Анри Буссенар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Только без нервов! А не то можно и вовсе выронить нож! Вот ужас-то!
Большим пальцем он прижал нож к ноге, а ногтем среднего попытался попасть в паз. И радостно вскрикнул, когда лезвие подалось. Но тугая пружина неумолимо тянула его обратно. Палец соскользнул, и нож, лязгнув, захлопнулся.
Тотор выругался.
Простим ему эту слабость. Каждый поступил бы точно так же на его месте.
Пришлось начинать все сначала.
Вот лезвие опять подалось. Но опыт подсказал Тотору, что непременно нужно поставить какую-то преграду, чтобы не дать лезвию уйти назад. Пришлось пожертвовать безымянным пальцем… Острие ножа больно впилось в живую плоть… Еще одно усилие, щелчок, показавшийся на этот раз сладостной музыкой, и – готово!
Нож открыт, и Тотор держит его в руке.
Ах! Теперь ему сам черт не брат!
– Здо?рово! Впрочем, не надо горячиться. Малейшая оплошность, и мой дорогой, горячо любимый ножик выпорхнет из рук и упадет невесть куда. Терпение и настойчивость!
Он повернул нож лезвием вовнутрь и принялся медленно пилить. Еще чуть-чуть… Крак! Веревка лопнула.
Рука свободна. Остальное – пустяки.
Всего несколько секунд понадобилось, чтобы разрезать веревку на животе и на груди. С каждым движением его наполняло невыразимое чувство освобождения.
Руки, плечи, ноги! Тотор едва сдерживался, чтобы не вскочить и не запрыгать на своем импровизированном насесте.
Однако разум возобладал. Судьба в лице обезьяны-спасительницы была благосклонна к Тотору не для того, чтобы он вновь искушал ее.
Кроме того, в душу внезапно закралось невольное беспокойство. Спиной он ощутил нечто твердое, не похожее на ветку.
На чем же, черт побери, он лежал?
Все еще стараясь соблюдать осторожность, Тотор пошарил рукой за спиной и не смог сдержать радостного возгласа.
Карабин! Поспешив выполнить приказ, негры, по счастью, не догадались забрать винчестер.
Неожиданное и приятное открытие! Ведь это – возможность защищаться, охотиться, питаться.
А есть хотелось чертовски. Пока руки и ноги бездействовали, внутренние органы функционировали исправно. И теперь желудок вопил, взывая к милосердию хозяина.
Тотор моментально осмотрел карабин и нащупал на бедре патронташ.
– Тотор, друг мой! Для начала нужно распроститься с этим уютным гнездышком; только постарайся, по возможности, не разбить лицо в кровь. Шевели мозгами! Под тобой не слишком глубокая яма. Над тобой деревья, деревья и еще раз деревья. Выбирай: вниз или наверх? Что бы ты ни выбрал, ты все равно в Центральной Африке, на экваторе. Спустишься ты либо поднимешься, ты не скоро узнаешь, откуда и куда идешь. Что ж! Вперед! И будь что будет.
В результате беглого обследования Тотор убедился, что ветви дерева достаточно прочны и способны выдержать его гимнастические экзерсисы[32]32
Экзерсис (фр.) – упражнение.
[Закрыть].
Приладив сбоку карабин, ощупав карманы и найдя в них, помимо ножа, который отныне приобрел в его глазах едва ли не музейную ценность, еще массу полезных и нужных вещей, Тотор перепрыгнул на соседнюю ветку. Перебираясь все ниже и ниже, он ощутил наконец под ногами твердую почву и испустил облегченное «Уф!».
Теперь он сам себе хозяин, а также может распоряжаться и всем миром, как говаривал почтенный мэтр Корнель[33]33
Корнель Пьер (1606–1684) – великий французский драматург, один из создателей классического французского театра.
[Закрыть]. Находясь на вершине блаженства, Тотор даже пустился в пляс, но тут же издал восторженный вопль, ибо среди содержимого многочисленных карманов и карманчиков нашлись часы – подарок отца Мериноса, показывавшие не только часы, минуты, секунды, но также и фазы луны. Впрочем, это роскошь. Как шутил сам о себе Тотор, путешествуя, он ложился и вставал по солнцу, даже белья при этом не меняя.
Часы он всякий раз бережно укладывал в обитый изнутри футляр, каковое обстоятельство и спасло их от гибели.
– Сейчас часа два пополудни, – заключил Тотор. – И черт меня побери совсем, если я не отправлюсь куда-нибудь, все равно куда!
В прекрасном расположении духа, насвистывая приятную мелодию, наш чудом спасенный решительно двинулся сквозь лесную чащу на север, полагая, что в нескольких сотнях лье[34]34
Лье – старинная французская путевая мера длины; существовали простые, или километрические, лье, равные 4 км ровно, и географические лье, равные 4,44 км.
[Закрыть] расположено озеро Чад, а там есть вероятность встретить цивилизованное население.
Около часа шагал он узкой тропинкой, петляя меж гигантских, в его рост, корней, и наконец вышел на поляну. Внезапно послышался странный шум, напоминавший топот двадцати лошадей, пущенных в галоп. Тотор потянулся к оружию и тут увидел несущегося во весь опор носорога. На спине зверь тащил человека.
Тотор хотел было выстрелить, но не решился. Сердце сжалось от ужасного предчувствия. Мгновение спустя оно подтвердилось. Послышался отчаянный крик:
– Ко мне! На помощь!
Сомнений не было, это кричал Меринос, сын короля шерсти.
ГЛАВА 8
Гимнастика поневоле. – Взбирайся! – Возмездие. – Как удобно! – Поцелуй Коко!
Тотор выскочил из своего укрытия.
Забыты рассудительность и осторожность, ведь в опасности его друг, его брат!
Со всех ног кинулся он вдогонку, крича на ходу:
– Меринос! Это я, Тотор! Тотор!
Меринос услышал его и прокричал в ответ что-то невнятное. Тотор едва мог разглядеть вцепившегося в загривок зверя несчастного своего товарища.
Оказавшись посреди залитой солнцем поляны, носорог неожиданно замер. Яркий свет испугал его, а инстинкт самосохранения повелевал повернуть назад, под защитную сень лесных чащоб. Тут бы Мериносу и спрыгнуть, но с испугу он мог не рассчитать и прямиком угодил бы под копыта разъяренного животного.
– Держись, Меринос! – кричал Тотор. – Я иду!
В два прыжка парижанин очутился рядом с носорогом, вскинул карабин и прицелился прямо в глаз зверю. Но вдруг он вздрогнул и прислушался. Похоже, некий отдаленный звук мигом изменил его намерения. Он опустил карабин.
Взбешенное животное так рьяно рыло рогом землю, что застряло меж двух корней и, как ни старалось, не в силах уже было освободиться.
Тотор только того и ждал, он взобрался на дерево и, по-обезьяньи перепрыгивая с ветки на ветку, вскоре очутился прямо над носорогом, затем уцепился ногами за мощную ветвь, отпустил руки и повис вниз головой. Меринос, ни жив ни мертв, ничего не видел и не слышал. Единственная мысль, единственная надежда не позволяла угаснуть сознанию: друг идет ему на помощь.
Тотору удалось наконец дотянуться до Мериноса. Он нащупал грубую ткань куртки, впился в нее ногтями и рванул что было мочи. Оставалось надеяться, что одежонка у Мериноса была крепкая, да и сшита была наверняка не из того барахла, что производят на фабриках его папаши. В какое-то мгновение силы, казалось, изменили Тотору, однако он не сдавался.
– Эй, Меринос? Слышишь меня?
– Да, мой добрый, мой дорогой, мой чудный Тотор.
– Молчи. Меньше слов. Я еле-еле держу тебя, сделай милость, постарайся вскарабкаться по мне. Представь, что я обыкновенный шест, а наверху тебя ждет приз. Тебе надо добраться до ветки, за которую я держусь. Вперед! И побыстрее!
Воодушевленный голосом друга, Меринос понял, что от него требуется. Преодолев тошноту и головокружение, он ухватился за протянутые к нему руки, подтянулся, схватился за ремень Тотора и уже через секунду оседлал спасительную ветку.
«Я погиб!» – подумал Тотор.
В самом деле, от долгого висения вверх ногами кровь прилила к голове, в висках стучало, уши заложило. Не было больше сил держаться. Еще мгновение, и он рухнет с трехметровой высоты.
Тотор хотел закричать, позвать на помощь, но горло перехватило, и он не смог издать ни звука.
Что ж! Друг спасен. А это главное. Теперь можно спокойно умереть. Ноги ослабли, он отпустил ветку…
И не упал!
Оказавшись в безопасности, Меринос быстро пришел в себя и сообразил, что нужно делать. Тотору грозила неминуемая гибель. Силы вот-вот оставили бы его. И тогда Меринос крепко схватил друга за ноги и поднял, точно перышко.
– Ну как, страшновато? Я тебя держу. Э-э… Да ты не отвечаешь. Будь так любезен, возьмись руками за ветку! Помоги себе хоть немножечко. Не можешь? Да он меня не слышит! Погоди! Вот я тебя растормошу!
Меринос поудобнее устроил на развесистой ветке неподвижное тело и тогда только осознал весь ужас происходящего. Он рыдал как ребенок.
Прошло несколько минут, как вдруг послышался слабый шепот:
– Эй! Кто это там кудахчет?
– Это я, Тотор!
– Ты? Жив, старый лис!
– Ты тоже!
– Еще бы!
– Тогда поцелуй Коко.
И двое мужчин, обязанных друг другу жизнью, расцеловались, растроганные до глубины души.
ГЛАВА 9
Давай все обсудим! – На помощь! – О пользе поясов. – Упавший с неба. – Волк или пес? – Факелы в лесу. – Беглецы схвачены? – Пока нет.
– А где носорог? – первым делом поинтересовался Тотор, когда ему удалось вернуться к действительности.
– Плевать нам на эту мерзкую тварь!
– Смотри, какой смелый! Взгляни-ка вниз!
– Его там нет!
Зверю в самом деле удалось освободиться. И теперь он удирал со всех ног.
– Скатертью дорожка! Немногим удавалось одурачить меня. Ладно! Давай все обсудим.
Друзья уютно устроились на ветке друг против друга.
– Послушай, – начал Тотор, – это напоминает мне нашу первую встречу в открытом океане, верхом на деревяшке, когда мы были готовы вцепиться друг другу в глотки!
– Ой, лучше не вспоминай! – отвечал Меринос. – Каким же я был тогда идиотом!
– Почему же был! – рассмеялся Тотор. – Ну, рассказывай, с чего это ты вдруг решил покататься верхом на носороге? Нечего сказать, достойное занятие!
– Я с таким же успехом мог бы спросить тебя, с чего это ты вдруг решил прогуляться. Тут ведь тебе не Булонский лес![35]35
Булонский лес – крупный лесной массив в тогдашнем юго-западном пригороде Парижа, излюбленное место прогулок парижан.
[Закрыть]
– Согласен. Точно помню – швырнули меня в какую-то яму. Один черт знает, как я оттуда выбрался. Поверишь, я упал в обморок, точно истеричная дамочка. Очутился каким-то чудом на дереве, весь вымокнув до нитки, и пребывал бы там посейчас, если б не обезьяна. Ну вот, я перед тобой чист. Теперь рассказывай свою историю.
– Она очень напоминает твою, только вместо обезьяны у меня оказался носорог. Катился я кубарем, все бока отбил о коряги да корни. Потом налетел на острый камень, едва не пропорол бок, и вот тут не было бы счастья, да несчастье помогло, потому что веревки лопнули. Сколько пролежал, не знаю. Пришел в себя. Вижу: ничего не сломано. Стал тебя искать. Думал, ты где-то рядом. Кричал, звал. Ни ответа, ни привета. Стало быть, пошел искать. Полагался на случай. Он ведь нас никогда не подводил. Забыл, правда, что впервые один в лесу и что Его Величество Случай благоволит только к моему другу Тотору, а не ко мне, грешному. Тебя, понятно, не нашел. Продирался через заросли, ветки то хлестали по лицу, то душили меня. Плутал, плутал. Забрел в чащобу дремучую-предремучую. Я слышал, как вокруг резвились звери, а в ветвях порхали птицы. Хорошего мало. Но все равно шагаю дальше. Правда, так есть хотелось, аж под ложечкой сосало. Где вы, где вы, папашины миллионы? До банкиров-то далеко! В конце концов, вышел на поляну. И услышал такой топот, будто мчатся тридцать тысяч лошадей. Вдруг увидел что-то громадное, черное, страшное, и несется прямо на меня во весь дух.
– И ты струхнул, мой бедный Меринос.
– Признаюсь! Трудно сохранять рассудительность, когда на тебя прет такая громадина. Я упал и инстинктивно прижался к земле. Помню, последнее, о чем успел подумать, так это о том чудаке, который лег на рельсы в надежде, что колеса его не заденут, и таким образом спасся на самом деле.
– Всякое случается! – философски заметил Тотор.
– Как же! Держи карман! Этот толстокожий, наткнувшись на нечто неподвижное, а именно на тело сына миллиардера, не нашел ничего лучшего, как со всего маху пырнуть его рогом, чтобы убрать с дороги препятствие. У меня просто искры из глаз посыпались! Уж как я жив остался, один Бог знает. Он мною эдак в футбол поиграть решил. Спасло меня чудо… вернее, мой пояс, потому что рог застрял в складках. Я взмыл вверх, ударился спиной о какую-то ветку… и очутился верхом на зверюге. Вцепился ему в жесткую щетину на загривке и давай орать, звать на помощь. И вот везение! Мой друг, мой брат, мой спаситель! Дружище Тотор! Это следует внести в список твоих подвигов. Я так тебе признателен…
– Давай без излияний! Что за счеты между нами? Ты оказался верхом на носороге. Я мог бы быть на твоем месте, и тогда ты спасал бы меня. Хватит. Ситуация прояснилась, и легче от этого не стало. Заметь, что Жамбоно предательски бросил нас в суматохе. Жителю Монмартра не к лицу так поступать. Он свое получит, если только мы когда-нибудь встретимся. Мы брошены на произвол судьбы, без пищи, без воды, абсолютно одни, еле живые. Самая большая мечта – добраться до постели и чтобы приветливая служанка принесла чашечку горячего шоколада. На это, однако, рассчитывать не приходится. Нам надо убираться отсюда, да поскорее. Кстати, карабин при тебе?
– Дьявольщина! Он был со мной, когда появился этот мастодонт.
– Послушай, он должен быть где-то здесь. Свой я положил под деревом. Значит, надо прежде всего спуститься и отыскать их. Согласись, в нашем положении вооружиться совсем не лишне.
– Конечно! Но тут высоковато. Имеем все шансы переломать ноги.
– Ерунда! Сам подумай! У тебя была прекрасная идея подпоясаться шарфом длиной, по крайней мере, метра в три. Он один раз уже спас тебя, спасет и сейчас. Давай!
Пояс действительно походил на те, что носили некогда зуавы[36]36
Зуавы – от названия берберского племени звава; солдаты пехотного корпуса французской колониальной армии в Алжире; в 1830 году из представителей племени звава был впервые организован вспомогательный корпус; непременным атрибутом формы солдат этого корпуса был широкий пояс.
[Закрыть]. Его без труда хватило бы на двоих. Правда, не так-то просто размотать его на весу, среди цепляющихся веток. И все же Мериносу это удалось.
Один конец Тотор закрепил на дереве морским узлом.
– Спускайся, – скомандовал он. – Я за тобой.
Меринос подчинился и вскоре был уже на земле.
– Готово!
– Отлично! Теперь подожди. Я, понимаешь ли, не хочу оставлять здесь пояс. Встань поустойчивее и попробуй поймать меня.
Парижанин развязал узел, обмотал пояс вокруг шеи и повис на руках.
– Внимание! Лечу.
Как ни старался Меринос, но удар оказался таким сильным, что оба кубарем покатились по земле. Однако уже через минуту, целые и невредимые, друзья встали на ноги и осмотрелись.
День быстро угасал.
– Насколько я понимаю, мы, к счастью, не у самого экватора, ибо сумерек на этих широтах почти не бывает, так что в нашем распоряжении есть хотя бы три четверти часа, но не больше, – заметил Меринос.
– Что толку! – ответил Тотор, поднимая карабин. – Впереди ночь, и ничего забавного она нам не сулит. Как быть с едой? Я подыхаю с голоду.
– А я повторяю, что рядом с тобой я никогда ни о чем не беспокоюсь. Вот увидишь: рагу само прибежит к нам в руки.
– Твоими бы устами да мед пить. Взгляни-ка, вон следы твоего приятеля-носорога. Ножка, прямо скажем, не больно изящная. Размерчик пятидесятый, думаю. Где-то здесь должен валяться твой карабин. Поищем! Эй, не двигайся!
Тотор схватил Мериноса за руку и остановил, указав пальцем на что-то в траве.
– Волк! – задохнулся Меринос.
– Вряд ли…
– А если выстрелить?
– Нет, малыш. И вот почему: я мог бы легко отделаться от нашего друга-носорога, пустив ему пулю в лоб. Но я этого не сделал, потому что вдруг услышал где-то далеко арабскую песню.
– Что ты говоришь! Эти негодяи рыщут по округе?
– Уверен! Поэтому вовсе не обязательно привлекать их внимание. Бандиты способны на все. Но какого дьявола прячется там эта собака?
– Собака?
– А кто ж еще? Я видел такую же в Банги. Это отличные ищейки. Иные собаки чуют негра за много миль. Их используют в джунглях во избежание неприятных сюрпризов. Они, кажется, с Занзибара. Смотри! Ищет, ищет…
– Сейчас унюхает нас.
– Мы его не волнуем. Он натаскан только на чернокожих. А в случае чего, мой нож всегда при мне. Ему придется отведать остренького. Видишь, как беспокоится.
В самом деле, потянув носом, собака кинулась в заросли. Взяв след, не тявкнула, не залаяла. Борзые вообще очень молчаливы.
Тотор подумал, что в том месте, где собака так долго крутилась, валяется карабин Мериноса, но решился пошевелиться лишь тогда, когда ищейка убежала. К счастью, карабин и в самом деле ждал друзей в траве.
– Засунь оружие за портупею. Псина обнюхала его со всех сторон. Негром оно явно не пахло. Полагаю, это работорговцы ищут беглых. Если б знать, куда направился пес.
И они углубились в чащу, где только что скрылась борзая.
Стояла темная, беззвездная ночь.
– Что будем делать? – спросил Меринос.
– Понятия не имею. Главное – не стоять на месте.
То и дело приходилось передвигаться на четвереньках, так как мешали лианы.
Как ни старались наши герои прислушаться, уловить хоть какой-нибудь отдаленный звук, ничего не доносилось до их слуха. Слепы и глухи! Впереди – неизвестность.
Друзья остановились в нерешительности.
Внезапно послышалось странное шуршание, и обоим показалось, что некая исполинская рептилия ползет где-то совсем рядом. Но в тот же миг во тьме мелькнула стройная, гибкая тень, черная на черном. То была ищейка.
Собака неслась со всех ног, возвращаясь по собственным следам и не обращая на белых никакого внимания.
– Зверюга что-то учуяла, – прошептал Тотор.
– Что?
– Человечину!
– Понятно. И теперь бежит сообщить об этом тем, кто ее послал.
– Как думаешь, Меринос, что нам делать?
– Самим найти и предупредить несчастных.
– Легко сказать! Во-первых, я сомневаюсь, что мы способны отыскать в кромешной ночи собачьи следы. Но даже если предположить, что нам это удастся, мы окажемся нос к носу с неграми, скорее всего – людоедами, которые не поймут ни слова из того, что мы им скажем. И, чтобы лучше разобраться, попробуют нас на зуб.
– Тотор, это малодушие!
– Минутку, малыш. Оставшись здесь, мы сможем что-нибудь сделать. Выждем и… Эй! Да вот и первый сюрприз!
Вдали сверкнули желтоватые огоньки. В лесу объявились люди с факелами.
Тотор припал к земле и осторожно пополз на огонь, хоронясь за деревьями. Меринос держался сзади.
– Не надо шуметь, – шепнул Меринос. – Они примут нас за каких-нибудь зверьков.
Тотор вдруг остановился. Он очутился на опушке гораздо раньше, чем ожидал. Еще одно движение, и его обнаружат.
Шагах в двадцати появились всадники – человек десять негров майенба. Вслед за ними ехал араб в сером бурнусе[37]37
Бурнус – шерстяной плащ с капюшоном, основная одежда кочевых арабов.
[Закрыть]. Рядом вертелась собака, теперь она натягивала поводок, торопясь привести хозяина к добыче.
Все предположения оправдались. Это были охотники, охотники на людей.
Тотор и Меринос словно воды в рот набрали. Но, повинуясь некоему внутреннему чувству, все ползли и ползли, не упуская из виду людей с факелами, стремясь к одной с ними цели.
ГЛАВА 10
Псовая охота. – Пойманы! – Не тут-то было! – В игру вступают Тотор и Меринос. – Смелее, ребята! – Красавица Йеба. – У Тотора есть план. – Война бен Тайубу!
Маленькое войско двигалось не спеша, следуя мусульманскому обычаю, так что наши друзья все время оказывались впереди, держась на приличном расстоянии. Так они приблизились к месту, где в свете факелов виднелась бесформенная груда камней.
Собака негромко зарычала. Араб отвязал ее и погладил по спине, мол: ну-ка, послужи!
Пес ринулся прямо к каменному навалу, осмотрелся, вскарабкался повыше и замер, устремив взгляд на хозяина, словно хотел сказать: «Нашел!»
Араб подал знак. Негры спешились, привязали лошадей, подошли ближе и по команде принялись за работу, а пес в это время царапал и подрывал камень, словно хотел освободить себе путь и нырнуть внутрь.
Огромная глыба покачнулась, сдвинулась с места и рухнула вниз, открыв лаз, вполне достаточный для того, чтобы туда мог проникнуть человек.
Один из негров майенба нагнулся, прислушался и, повернувшись к хозяину, ободряюще махнул рукой.
Напрягшись всем телом и злобно рыча, борзая нетерпеливо потягивала носом и вглядывалась в черноту провала. Внезапно она взвилась и оглушительно завизжала. Тело ее пронзила стрела.
Араб закричал что-то на своем языке. В голосе его одновременно слышались и радость и гнев.
Наконец-то! Беглецы выдали себя. Теперь они пропали.
Бедняги надеялись отсидеться в каменном убежище. Пройдет время, о них забудут, и можно будет беспрепятственно уйти из этих проклятых мест.
Но, видно, не судьба. Араб махнул рукой. Его шайка без труда разгребла оставшиеся камни. Навстречу бандитам летели стрелы, но, пущенные наугад, они не достигали цели.
Двое негров-майенба притащили несколько вязанок хвороста, подожгли их и стали швырять горящие ветви в пещеру. Остальные во главе с предводителем спокойно стояли рядом. Долго ждать не пришлось. Из-под камней раздались истошные вопли. В клубах дыма показался темный силуэт. Негр нес на руках женщину.
– Хватайте их! – приказал араб. – Взять живыми!
Негр бережно опустил свою подругу на землю и схватил увесистый камень.
Первый из нападавших получил сильный удар в лоб и рухнул с пробитой головой, истекая кровью.
Но последовал новый приказ, и нападавшие изменили тактику. В воздухе засвистели веревки. В одно мгновение они обвились вокруг шеи смельчака.
Женщина застонала от страха и отчаяния.
Араб – а он единственный все еще гарцевал верхом – схватил бедняжку за горло, легко, как ребенка, приподнял над землей и передал своим головорезам. Ее спутник едва дышал и ничем не мог помочь.
Казалось бы, судьба несчастных решена.
Но не тут-то было.
Внезапно из лесу появились двое.
– Негодяи! – вскричал Тотор.
Он молнией подлетел к всаднику, одним ударом оглушил его, вторым сбросил с лошади, пока Меринос орудовал прикладом.
Завязалась жестокая драка.
Майенба стреляли из револьверов. Кое-кто пустил в ход ятаганы[38]38
Ятаган – кривая турецкая сабля.
[Закрыть]. Но все безрезультатно. Победу одержала внезапность. К тому же друзья вспомнили навыки бокса и наносили меткие и сокрушительные удары направо и налево. Бандитам только и оставалось, что поминать Аллаха да надеяться на лучшее.
Женщина отбила очередную атаку и сумела освободить своего спутника, который вновь взялся за импровизированный кастет, крича:
– Смелее, ребята! Бей гадов!
Повсюду валялись бездыханные тела.
– Да это же Хорош-Гусь! – воскликнул Тотор.
– Он самый! – ответил негр, подбирая с земли горящий факел.
Друзья узнали колдуна Ламбоно. Тот улыбался во весь свой белозубый рот.
– Ты здесь? – удивился Тотор. – Дьявол! Не думал встретить тебя. Ты же нас бессовестно бросил!
– Неправда! – решительно возразил негр. – Со мной была моя крошка Йеба, как это у вас называется – моя суженая, моя невеста. Я увидел, как два мерзавца схватили ее. Что бы вы сделали на моем месте? Я прирезал негодяев и унес ее. Потом бежал, над головой свистели пули. Но ни одна, слава Богу, меня не задела. Я знал, где можно спрятаться, думал, что там не найдут. Переждал бы два дня или неделю, словом, сколько потребовалось бы, пока уйдут апаши[39]39
Апаш (фр.) – хулиган, преступник.
[Закрыть]. И как только они меня нашли, ума не приложу! Если бы не вы, мне крышка. Йебу схватили. Это был бы конец! Откуда вы взялись? Как оказались здесь в самый подходящий момент? Впрочем, вы мне обо всем расскажете, но позже. А сейчас послушайте-ка: не знаю, как правильно сказать… шкура Хорош-Гуся принадлежит вам, я отныне ваш раб, ваш пес! Вы молодцы, и я вас благодарю! О да! Благодарю!
Горло у Ламбоно перехватило, он взял за руку свою подругу, и оба опустились на колени, целуя друзьям ноги.
– Гм-м! – протянул Тотор. – Ну что, бросишь нас теперь? Поднимайтесь-ка, поднимайтесь! Мадемуазель Йеба, я счастлив был оказать вам эту небольшую услугу.
Юная негритянка ответила:
– Я хорошо! Я хорошо!
– Она еще плоховато говорит по-французски, – перебил Хорош-Гусь, – но я ее научу. Вот увидите! Очень милая девчонка. Да к тому же хитрющая!
В это время одному из раненых удалось, пока его не видели, встать на ноги. Он попытался удрать, однако Ламбоно заметил это, подбежал и стукнул бедолагу по голове так, что тот упал замертво.
– Если хотя бы один из них доберется до отряда, мы погибли. Там человек пятьсот, а может, и того больше. Они будут рыскать по лесу до тех пор, пока не схватят нас, так что ни один не должен уйти.
– Э-э! Начинаются людоедские штучки!
– Ладно! Не беспокойтесь, я просто хочу поговорить с ними.
Ламбоно переходил от одного бездыханного тела к другому, нагибался и внимательно прислушивался. Возле третьего или четвертого он остановился и, уловив слабый вздох, нанес молниеносный удар. Из груди вырвался предсмертный хрип, и несчастный затих навеки.
– Какая гнусность! – вскричал Меринос. – Раненых не добивают. И я еще тебя защищал! Да я тебе запрещаю!..
Негр обернулся:
– Увы, но я думаю иначе… Я дорожу моей шкурой, а в особенности мне дорога Йеба… Это не люди, а бешеные собаки. При встрече я убиваю их.
Говоря так, он продолжал крушить черепа.
В конце концов Тотор набросился на Хорош-Гуся и отнял у него кастет.
– Грязный убийца! – Тотор вцепился ему в горло. – Придушить тебя мало!
– Французы! Безумцы! – сипел колдун. – Вам-то чего бояться? Вы белые и ничем не рискуете. Вам рабство не грозит! А бедный Хорош-Гусь черный, и он беспокоится. А я не выдержу плетей… пыток… Мне неоткуда ждать защиты. И несчастной Йебе тоже.
– И все же мы не можем позволить… – начал было Меринос.
Но он не договорил.
Раздался оглушительный выстрел, и пуля едва не размозжила ему череп, разорвав мочку уха.
Тотор оглянулся.
Один из арабов, лежавший до этого неподвижно, словно мертвый, и выжидавший удобного момента, вдруг вскочил на ноги и через секунду был уже в седле. Пустив лошадь во весь опор, он выстрелил в своих врагов.
Все произошло так внезапно, что Тотор даже не успел прицелиться, выстрелил наугад и промахнулся.
Всадник растворился в ночи.
Тем временем колдун упорно продолжал добивать раненых. С видом триумфатора он провозгласил:
– Если бы вы меня не отвлекали, я бы добрался и до этого, и он бы не рыпнулся!
Что тут ответишь!
– Теперь, – продолжал Ламбоно, – за нами по пятам ринутся все эти негодяи. Вы, белые! Доходит до вас? В погоню пошлют целое войско во главе с бен Тайубом. Придется взять ноги в руки и драпать. И я вовсе не уверен, что нам удастся улизнуть. Мы на своих двоих, а они верхом.
Тотор обследовал рану Мериноса. Йеба держала над ними факел. Ничего серьезного. Царапина. Но пройди пуля на один сантиметр правее, она продырявила бы американцу череп.
– Решительно, – заключил Тотор, – удача сопутствует нам.
И, секунду помолчав, продолжал:
– Но сейчас не время предаваться праздности. Положение наше весьма незавидное. Это правда. Однако взялся за гуж – не говори, что не дюж. Хорош-Гусь, встать в строй!
Негр мигом подбежал к Тотору и, улыбаясь, отдал честь.
– Нечего улыбаться во всю пасть, каннибал несчастный! Ты обязан отныне беспрекословно подчиняться мне как солдат, иначе я тебя поколочу, да так, что даже твоя толстая шкура не выдержит.
– Угрозы ни к чему! Ты спас Йебу, и я весь твой. Делай со мной что хочешь!
– Собери ружья и пистолеты тех, кого ты прикончил, каналья! Тащи их сюда!
Хорош-Гусь исполнил приказ. Йеба освещала ему путь.
Вокруг лежало с десяток трупов.
Ламбоно собрал оружие, все – немецкого производства: карабины Шмидта, револьверы Касселя. Подобрал он и ятаганы.
Через несколько минут перед Тотором образовался целый арсенал. Он внимательно все осмотрел.
– Гм-м! Барахло! Однако сгодится и это. Меринос! Что ты, черт возьми, притих? Тебе же всего лишь ухо поцарапали. Или ты боишься, что и мозги вышибли? Посвети-ка ему, Йеба!
Бледный как полотно, Меринос полулежал на земле. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.
– Дьявольщина! Да не болен ли он?
Тотор подбежал к другу и приподнял его на руках.
– Про… прости… Прости меня! – Голос Мериноса слабел с каждым звуком. – Но я больше не могу… Есть… хочу есть.
– Ах! Бедняга! У тебя часов тридцать кряду маковой росинки во рту не было. Шевелись, Хорош-Гусь! Нет ли чего съестного?
– А как же! У меня в пещере провизии на несколько дней припасено, если только эти мерзавцы не спалили все дотла.
– Поищи, да побыстрее!
Хорош-Гусь исчез.
– Он похож на обезьяну, но парень все-таки добрый, – сказал Тотор и, обращаясь к Мериносу, добавил: – Терпение, старина, терпение! Сейчас чем-нибудь поживимся.
Вдруг Тотор прислушался.
– Проклятье! Как же я забыл о лошадях!
Из лесу доносилось негромкое ржание.
Тотор кинулся на звук. Десять застоявшихся лошадей фыркали и переступали с ноги на ногу.
– Э-хе-хе! Лошадки! Вы-то нам и пригодитесь.
Йеба хлопотала возле Мериноса, прикладывая к уху целебный травяной компресс.
– А вот и еда! – сказал Хорош-Гусь, выходя из пещеры. – Хлеб из маниоки и дика.
– Дика? – переспросил Тотор.
– Сыр из толченого миндаля. Нежный, как масло, – пальчики оближешь.
– А питье?
– Бутыль пальмового вина и моя последняя крошка.
– Шампанское! Сохрани его до нашей первой победы. Вот, Меринос, дружище, возьми хлебушка. Это вкусно.
Меринос принялся уписывать зачерствелую лепешку за обе щеки.
– Не торопись, парень! Передохни хоть секундочку! Глотни вина… да не спеши, говорю тебе! Никто же за тобой не гонится. О! Ну и гурман!
Меринос был так голоден, что, похоже, мог съесть целого быка и даже не заметить этого. Наконец он все же немного успокоился.
– Йеба, детка! – сказал Тотор. – Побудьте возле нашего друга. Хорош-Гусь, пусть она последит за ним, а то, неровен час, у него сделается заворот кишок. Переведи и иди за мной.
Над лесом занимался рассвет.
Тотор беспокоился: им каждую минуту грозила опасность. Нельзя было отпускать никого из этих негодяев. Но что поделаешь? Лежачего не бьют.
Он привел Хорош-Гуся к лошадям.
Десять крепких, красивых животных.
– Ты разбираешься в лошадях?
– Я? – возмутился колдун. – Да я два месяца служил у Медрано[40]40
Медрано – парижский цирк, основанный Фердинандом Беером и носивший сначала его имя; впоследствии был выкуплен гимнастом и клоуном Жеромом Медрано (1849–1912) по прозвищу «Бум-Бум» и вскоре стал самым известным из парижских цирков.
[Закрыть], и никто не мог превзойти меня в вольтижировке.
– Прекрасно! Взгляни на них и выбери четыре лучших.
Хорош-Гусь напустил на себя важный вид.
– Эта, эта… – указал он наконец.
Тотор пожал плечами.
– Что касается первой, то я согласен. Но остальные! Ты так же разбираешься в лошадях, как свинья в апельсинах! Вот наши скакуны, – сказал парижанин, отвязывая поводья. – Полагаю, пятый пригодится для поклажи. У тебя осталась еще провизия?
– Да.
– Заверни и тащи сюда.
Тотор погладил лошадок, и те, казалось, почуяли хозяйскую руку.
Появился повеселевший Меринос.
– А! Вот и ты! – обрадовался Тотор. – Все в порядке?
– Обошлось! Глупо, конечно, получилось. Но завтрак меня воскресил.
– Ты хочешь сказать: четыре или пять завтраков… Впрочем, кто их считает? Ешь на здоровье!
– Я вполне здоров и всецело в твоем распоряжении. Если не ошибаюсь, положение наше аховое?
– Десять шансов против одного, что мы попадемся. Бен Тайуб второй раз нас не упустит.
– Но покамест он нас еще не поймал!
– Браво! С таким настроением нам все нипочем.
– У тебя, должно быть, есть план? Ведь у тебя всегда есть план.
– Проще некуда: смываться отсюда, да поживее.
– А потом?
– Потом… увидим.
Тотор приладил на спину одной из лошадей сверток с провизией, который приготовил Ламбоно.
– Теперь – оружие, патроны! Это будет наш маленький арсенал.
– Готово, хозяин.
– Умеешь ездить верхом?
– Конечно.
– Небось как тюфяк! Ну, это твоя забота. А Йеба?
– О! Эта умеет все, что захочет.
– Позови ее.
