Текст книги "Новые приключения парижанина"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА 3

Вождь Аколи. – Тотор сомневается. – Праздник при луне. – Один. – Заложница Йеба. – Дверь заперта. – Отличная работа! – Белый! – На помощь!

– А они премилые, эти твои коттоло! – обратился Меринос к Ламбоно, пока Тотор, заложив руки за спину, исправно исполняя роль Наполеона местного значения, медленно обходил широкую площадь и разглядывал жителей деревни, как две капли воды похожих на подданных несчастного Амабы.

– Да, да, премилые, – отвечал вернувшийся к исполнению своих обязанностей колдун.

Нигде и никогда друзей не принимали так сердечно.

Вождь Аколи оказался верзилой шести футов росту (впрочем, как почти все мужчины его племени), сплошь покрытым причудливой татуировкой. Круги, овалы, квадраты, замысловатые кривые – весь учебник геометрии уместился на его мощном торсе. На лице, изрисованном белыми, красными и голубыми полосами, можно было только различить глаза, приплюснутый нос и огромные, толстые вывороченные губы.

Тотор то и дело украдкой посматривал на вождя, Аколи тоже следил за чужаком и, когда глаза их встречались, широко и радушно улыбался.

Однако не тот человек Тотор, чтобы столь очевидная игра могла ввести его в заблуждение. Сердце у него было не на месте, хотя Аколи всячески демонстрировал добрую волю. Гостям предложили обильный ужин. Вино лилось рекой.

Тотор не спускал глаз с Ламбоно, уж очень тот оживился. Хорош-Гусь вмиг спелся с местным колдуном – рыбак рыбака видит издалека, – и они наперебой взялись развлекать публику. На площади собралось человек пятьсот. Туземцы, замерев от восторга, наблюдали за представлением. Оба колдуна танцевали, кричали, свистели. Королевский оркестр – дюжина коттоло с самыми невообразимыми инструментами – вошел в раж. Ушные перепонки лопались от адской какофонии.

Тотор подошел к Мериносу:

– Старик! Как тебе все это?

– По-моему, нас принимают по первому классу.

– А больше ничего не замечаешь?

– Да нет, ничего. Нам не на что жаловаться. Принимают как друзей. Можно сказать, по-семейному.

– А мне кажется, что они были бы не прочь послать нас ко всем чертям. Не знаю, что наговорил им Ламбоно, что они сразу же не выставили нас…

– Ты не доверяешь Хорош-Гусю? Ведь он не однажды доказал нам свою преданность…

– Возможно! Вроде бы у меня и нет никаких сомнений, но я стараюсь не расслабляться. По-моему, здесь все – фальшь, обман, лицемерие. Вождь мило улыбается, а в глубине души ненавидит нас.

– Что за фантазия!

– Ламбоно избегает меня. За весь вечер я не смог с ним и парой слов перекинуться.

– Послушай! Вон он, болтает с вождем и посматривает в нашу сторону. Он искал удобного случая, чтобы поговорить о наших планах. Глянь, вождь прислушивается. Ламбоно наседает, уговаривает. Видно, тот не соглашается.

– А тем временем арабовы псы унюхают деревню и устроят коттоло еще одну Варфоломеевскую ночь[45]45
  Варфоломеевская ночь – массовое убийство французских протестантов-гугенотов, совершенное католиками в Париже в ночь на день св. Варфоломея (24 августа 1572 года).


[Закрыть]. На этот раз пусть уж лучше меня прикончат, но я не допущу ничего подобного!

– Я умру с тобой. В конце концов, чему быть, того не миновать, и такая смерть ничуть не хуже любой другой. Смотри-ка, Ламбоно оставил вождя и направляется к нам.

После долгих переговоров с Аколи колдун действительно подошел к друзьям. Впрочем, он не просто шел. Это был настоящий танец – положение обязывает. Он больше не Хорош-Гусь, он – колдун, служитель бога Хиаши, а высокое звание надо оправдывать.

Разговаривая с белыми, он то прыгал, то бросался к их ногам, то вертелся волчком.

– Аколи – умный человек, ему и самому приходила мысль проучить арабов, чтобы неповадно было. Он исколесил почти всю Центральную Африку, бывал в Конго, неплохо изучил европейцев. Будь он на сто процентов в них уверен, попросил бы у них покровительства. Но он боится белых, и его люди тоже. Я объяснил ситуацию, рассказал об арабском войске, что находится в нескольких часах ходу отсюда, о том, что их можно захватить врасплох и освободить пленных. Идея ему понравилась, за своих он ручается, они будут драться отважно, до победы, а об, остальном согласился поговорить потом.

Тотор слушал внимательно и все время старался поймать взгляд Ламбоно, но не мог. Что-то настораживало в голосе колдуна. Если он и не лгал, то, во всяком случае, чего-то недоговаривал.

– Это все? – сухо спросил Тотор.

Колдун встал в стойку, словно пес у ног хозяина.

– Ну да, все, – был ответ. – Ах! Забыл одну мелочь, совсем неважную.

– Что за неважная мелочь?

– Аколи признался, что мы доставили ему немало хлопот.

– Можно узнать, чем же?

– Я не очень понял, но сегодня какая-то там фаза луны. В этот день у них народный и религиозный праздник. Церемонию прервали, чтобы принять нас. Нужно еще часа два-три.

– Прекрасно! Пусть празднуют, мы им не помешаем.

– Я так и сказал Аколи, но он ответил, что белым ни в коем случае нельзя присутствовать.

– Так чего же он хочет, твой Аколи?

– Он просит пройти в хижину, которую специально для вас приготовили, и… В общем… Ох уж эти негры! Они такие суеверные! Он просит вас не обращать внимания на то, что здесь будет происходить, и не вмешиваться, ни во что не вмешиваться!

– А происходить будет нечто ужасное! – догадался Тотор.

– Нет, нет, патрон! – Ламбоно снова перешел на прежний тон. – Мы просто совсем другие, то есть не я, конечно! Но здесь не Монмартр. Они уверяют, что, если белые увидят их праздник, в деревне начнется эпидемия, мор.

– А когда этот чудесный праздник закончится?..

– Тогда вождь соберет людей и отправится в поход на арабов.

Тотор не смог ответить сразу, пытаясь заглушить нахлынувшую ярость. Это ему удалось, и он повернулся к Мериносу.

– Слыхал? – процедил парижанин сквозь зубы. – Что ты на это скажешь?

Меринос вовсе не был глупцом, но обычно не видел дальше собственного носа.

– По-моему, все очень просто: они любят веселиться в своем кругу, а наше присутствие их стеснит.

– Да, да, – буркнул Тотор, и по тону было слышно, что он недоволен товарищем. – Я тоже думаю, что мы их стесним. У каждого есть маленькие слабости, которые не хочется демонстрировать чужакам. Смотри, Аколи разговаривает со своими! О чем?

– Расхваливает вас на все лады. Вы, мол, бравые воины, друзья племени. Вы не примете участия в празднестве, чтобы не гневить бога Хиаши.

Племя встретило эти слова настоящей овацией.

– Они радуются, – сказал Тотор, – что не увидят наших физиономий.

– Зачем ты так! – возразил Ламбоно. – У каждого народа свои обычаи. Ты ведь и сам не раз говорил об этом.

– Хватит! Вы поступайте как хотите, а я тоже буду действовать по своему усмотрению! Меринос, ты утверждаешь, что мы должны уважить этих… милых людей. Они хотят, чтоб мы оставили их в покое? Пожалуйста! Сколько угодно! Пусть нас проводят в хижину!

Вновь пустившись в пляс, Ламбоно обратился к Аколи.

Великан, восседавший на высоком троне из струганых бревен, спрыгнул на землю и подошел к Тотору.

– Что ему от меня нужно? Я не понимаю языка, так что он вполне может наговорить мне кучу гадостей, – довольно неприветливо пробурчал Тотор.

– Нет, нет, – торопливо ответил Ламбоно. – Ты ошибаешься, патрон. Аколи неплохой человек. Бедняга Амаба очень уважал его. Может, ты хочешь что-нибудь ему сказать? Я переведу.

– Пусть обещает не есть человеческого мяса!

Хорош-Гусь не сопротивлялся, а тихо что-то сказал Аколи. Вождь возложил руку на голову Тотора и произнес несколько слов.

– Это означает, конечно же, что он дает мне ту же клятву, что и ты, и будет соблюдать ее так же свято, как ты.

Колдун пожал плечами – воистину хозяина не исправишь.

– Теперь пусть нас отведут в хижину и оставят в покое.

Ламбоно повеселел. Наконец-то разумные слова. Колдун с радостью перевел вождю коттоло просьбу белых.

Лицо Аколи расплылось в улыбке. Он явно остался доволен и жестом пригласил Тотора и Мериноса следовать за ним.

– Минутку, – сказал Тотор. – Надеюсь, в хижину принесли нашу провизию и оружие?

– Конечно, – заверил Ламбоно. – Идите за Аколи, а мы с Йебой присоединимся к вам минут через пять.

На этот раз Тотор больше ничего не сказал, но на душе у него по-прежнему кошки скребли. Он нащупал револьвер, и, если бы Аколи сделал хоть одно неверное движение, у него были бы большие неприятности.

Меринос – руки в брюки – безмятежно шагал вслед за товарищем. И правильно делал, ибо Аколи вел себя вполне дружелюбно и мирно. Площадь осталась позади. Дорогу освещали двенадцать громадных негров с факелами. Аколи провел гостей по деревенским улочкам и остановился возле чистенькой и с виду вполне удобной глинобитной хижины. Открыл дверь и пригласил войти.

Пол устилали плетеные тростниковые циновки, на манер матрасов. На лавке лежали пирог и бурдюк с пальмовым вином.

Какая прелесть это африканское гостеприимство!

Все предусмотрено, даже вода и просмоленные лучины-светильники.

Пришли Ламбоно, Йеба и несколько негров.

Тотор недоверчиво огляделся, но не обнаружил ничего подозрительного.

Багаж, ружья и патроны тоже оказались на месте.

Убедившись, что все в порядке, Аколи удалился в сопровождении своих воинов.

– Мог бы, по крайней мере, пожелать нам спокойной ночи! – проворчал Тотор.

– Видишь, патрон, – произнес Ламбоно, – все спокойно. Часа через два-три я разбужу вас, и тронемся в путь.

– Ты бросаешь нас? – спросил Тотор.

– Я приглашен на праздник. Ты не сердишься?

– Мне-то что! Если ты и вовсе не придешь, обойдемся без тебя.

– Не приду? Но ведь Йеба остается с вами.

В самом деле, негритянка прошмыгнула в уголок и уже устраивалась на ночлег.

– Почему она не идет на праздник? Женщин туда не пускают?

Хорош-Гусь смешался.

– Она не любит, – промямлил он. – Ее дело.

– Ладно, ступай!

Ламбоно двинулся к выходу. Тотор проводил его взглядом, смутно чувствуя, что тому явно не по себе.

– Пока! – проговорил Хорош-Гусь. – Приятных сновидений.

– Спокойной ночи.

Чтобы положить конец тягостному диалогу, колдун выбежал на улицу и с силой захлопнул за собой дверь.

Тотор остался один, ибо Меринос давно уже мирно посапывал, а Йебы и вовсе не было видно, она будто бы растворилась, черная в своем темном уголке.

Тотор в задумчивости шагал по комнате. Он предчувствовал, что от него что-то скрывают, и сгорал от любопытства и раздражения.

Аколи – хитрец и лицемер. Что до Ламбоно, то с ним еще далеко не все ясно. Да и у всех этих милейших каннибалов до чертиков лукавые физиономии.

Как не терпелось им отделаться от белых! Зловещее предзнаменование. Очевидно, то, что будет происходить на площади, ему, Тотору, ни в коем случае видеть не положено. Но он хотел все видеть и знать.

Тотор решительно направился к двери. Смешаться с толпой, а там будь что будет!

– Вот так так! – воскликнул он. – Ни щеколды, ни задвижки. Дверь заперта снаружи! Чудовищно! Мы в заточении. Да-а, дружище Ламбоно, это вам не в кабаке кривляться. Я подозревал, что дело нечисто, но такое предательство! Каналья! Слезы на глазах, правильная речь… Нет, свернутая шея паршивого пса еще ничего не доказывает.

Тотор бросился будить ни о чем не подозревавшего Мериноса. Он так сильно встряхнул его, что бедняга подскочил как ошпаренный:

– Что? Арабы? Что случилось?

– А вот что, малыш! Мы чудным образом угодили в западню. Надо шевелиться, если не хотим, чтобы нас съели.

– Съели? Не может быть!

– Может! Не спорь и делай, что велят.

– Черт побери! Командуй, я подчиняюсь.

– Нас заперли, так что нужно выбираться отсюда…

– Выберемся!

– Только не через дверь. Во-первых, запоры довольны крепкие, а во-вторых, мы наделаем много шума.

– Тогда как же?

– Через крышу. Там что-то вроде соломы. Ты меня поддержишь, а я в два счета проделаю лаз.

– Прекрасно! Но кто потом подсадит меня?

– А наш знаменитый пояс? Ничего лишнего не берем, твой револьвер заряжен, возьми карабин. Полагаю, все это нам пригодится.

– Вперед!

Тотор взглянул на Йебу. Девушка спокойно спала, свернувшись калачиком. В ее искренности Тотор не сомневался.

– Ладно! – обратился он к Мериносу. – Держись на ногах крепко.

Тотор легко взобрался другу на плечи.

Однако до крыши было довольно высоко, как ни тянись, не достать.

– Внимание! Я прыгаю.

Меринос почувствовал, как напряглось, напружинилось тело друга. Казалось, он вот-вот взлетит.

Тотору удалось ухватиться за тростниковый жгут, такой сухой и жесткий, что он напоминал железный прут.

Нащупав мощную ветку и опершись на нее, ловкий молодой человек вскоре сумел выбраться наружу. Он жадно потянул носом и с удовольствием ощутил свежий ночной воздух.

– Первый в порядке! Займемся вторым.

Тотор распустил пояс и бросил один конец Мериносу.

– Держи!

– Держу.

– Подымайся!

Через минуту над крышей показалась голова, а затем и плечи американца.

– Браво, Меринос! Прими мои самые искренние поздравления! Отличная работа! Однако здесь такая темень, что хоть глаз выколи. Небо словно бархатное. А вон там горят огни. Посмотрим, чем заняты эти негодяи. Спускаемся! Тут всего-то метра три. Старайся упасть на четыре лапы, по-кошачьи.

Тотор прыгнул первым.

– Давай! Я за все отвечаю!

Приключения и жизненные передряги многому научили Мериноса. Он был не робкого десятка. И хотя весил куда больше своего друга, решительно прыгнул вслед за ним. И дело кончилось бы плохо, если б Тотор вовремя не подставил руки.

– Идем! – прошептал Тотор. – Не отставай и будь готов к тому, что придется попотеть. Что-что, а неприятные сюрпризы я тебе обещаю.

Они двинулись на свет огней той же дорогой, какой их привел сюда Аколи.

Глаза понемногу привыкали к темноте, теперь друзья были уверены, что не заблудятся. С площади донеслись рокочущие звуки адской музыки. Подошли ближе. Ритуальные танцы коттоло ужасали. Они больше напоминали предсмертные конвульсии. Ад кромешный!

Аколи по-прежнему сидел на троне. Вождя обступили солдаты-великаны. Они точно грозили невидимым врагам, то и дело воинственно потрясая острыми и длинными копьями.

Посреди площади возвышался столб, которого друзья не заметили раньше. У столба крутился колдун племени. В руке его поблескивал длинный нож.

– Смотри: Ламбоно! Что этому мерзавцу тут нужно? – удивился Тотор.

Ламбоно подошел к вождю коттоло и заговорил с ним, оживленно жестикулируя.

Аколи слушал, опустив голову.

О чем они говорили?

У столба коллега Ламбоно в нетерпении переступал с ноги на ногу, не забывая, однако, подбадривать и распалять беснующуюся толпу.

Тем временем охранники вождя все плотнее окружали Ламбоно. Кольцо сжималось, а он все еще с жаром объяснял что-то Аколи. Похоже было, что Хорош-Гусь о чем-то просил, но его просьбе не внимали.

Толпа неистовствовала, выла, скрежетала зубами.

Наконец Аколи встал и царственным жестом подал знак колдуну. Тот сорвался с места и со всех ног помчался в сторону той самой лачуги, за которой прятались наши герои.

Но не успел он пробежать и нескольких метров, как Ламбоно забыл про свою униженную позу просителя, ринулся вслед, в три прыжка нагнал его, сбил с ног и выхватил нож.

Раздался гневный клич вождя.

В ту же секунду подоспели его молодчики и принялись избивать Ламбоно. Бедняга кричал:

– Каннибалы! Каннибалы! Тотор! Я сделал все, что мог!

Оправившись от изумления, колдун-коттоло отворил дверь лачуги, и на пороге появился человек. Он был абсолютно голый, руки связаны за спиной, колени спутаны, в полных ужаса глазах отражалось пламя факелов.

Колдун толкнул его в спину.

Мужчина упал. Это был белый.

Колдун наклонился, чтобы поднять упавшего, но не успел. Неожиданно мощный удар свалил его с ног… Затем бесчувственное тело взлетело в воздух, перевернулось два раза и мешком свалилось у порога дома.

Тотор и Меринос подбежали к пленнику и заслонили беднягу.

ГЛАВА 4

Столкновение. – Хорош-Гусь кое-что придумал. – Вертись, вертись! – Отважный народ. – Кольцо сжимается. – Явление Хиаши.

Пронзительно взвизгнув, Аколи бросился к хижине.

Он был вне себя от ярости. Охранники кинулись следом, но храбрый вождь решительным жестом остановил их.

Вид чернокожего исполина ужасал. Ему ничего не стоило раздавить французишку одним пальцем.

Но Тотор не спасовал. Коренастый, широкоплечий молодой человек с энергичным лицом оказался достойным противником.

Аколи выхватил боевой топорик, мастерски сделанный из заточенного камня, и изо всей силы метнул его сыну Фрике прямо в голову. Но тот успел пригнуться, и страшное оружие со свистом пролетело мимо и врезалось в стену хижины.

Собравшись с духом, Тотор с разбега нанес гиганту удар головой в живот, так что противник подался назад.

– Имей в виду, – произнес Тотор, – я от тебя мокрого места не оставлю!

Вождь взглянул на него и презрительно ухмыльнулся. Конечно, он получил неожиданный удар, но настоящая схватка еще впереди!

Приказав всем расступиться, Аколи решил биться один на один. Силач из силачей, он должен сам, на глазах у всего племени, нанести врагу сокрушительное поражение.

Меринос с винчестером в руке не отходил от пленника, готовый в любую минуту спустить курок, но не решался вмешиваться. Один дьявол знает, чего можно ждать от разъяренной толпы дикарей.

Что до Ламбоно, то он сумел высвободиться из «жарких объятий» телохранителей вождя и скрылся где-то в деревне.

Какова его роль в этой варварской драме?

Хорош-Гусь добрался до хижины, в которой ночевали друзья, отвалил от двери тяжелое бревно и вошел внутрь.

Услышав его шаги, Йеба тут же проснулась.

– Тревога! – крикнул он на местном наречии. – Наши друзья в опасности! Нужно спасти их или умереть вместе с ними.

Йеба понимающе кивнула.

– Помоги мне, малышка, найти то, что я ищу.

Отыскав два арабских ружья, Ламбоно ловко зарядил их (кто жил на Монмартре, тот с оружием на «ты») и отдал одно Йебе, затем порылся в мешке с провизией и вытащил небольшую коробку.

– А это моя маленькая хитрость. Представляю, какой будет эффект… – добавил он по-французски.

Затем оба выбежали на улицу.

Прошло всего несколько минут с тех пор, как Ламбоно покинул площадь.

Бой между Аколи и Тотором достиг апогея.

Вождь наотрез отказался от какого-либо оружия. Видно было, что ему не терпелось удавить соперника голыми руками. Пудовые кулачищи действительно впечатляли.

Ростом Аколи намного превосходил Тотора. Все это напоминало легендарный бой Давида с Голиафом[46]46
  Намек на широко популярный библейский рассказ о единоборстве юного Давида, будущего царя древних евреев, с великаном Голиафом, над которым юноша одержал победу.


[Закрыть].

Чернокожий боец избрал странную тактику: с нарастающей скоростью он кружил вокруг Тотора, добиваясь, вероятно, чтобы у того закружилась голова. Вместе с вождем по кругу носилась почти вся деревня, в точности вторя каждому его движению и хором подхватывая неистовые крики.

Тотор ни на мгновение не терял из виду лицо противника. Он заметно побледнел, на скулах заходили желваки.

Но вот француз задорно улыбнулся.

– Вертись, вертись, обезьяна! – издевался он над Аколи. – Думаешь, у меня искры из глаз посыплются? Ошибаешься! Давай, давай, пляши! Да смотри, как бы не запеть!

Внезапно Аколи подпрыгнул на немыслимую высоту, как будто на батуте, и со всего маху ринулся на Тотора.

Под таким весом захрустят любые кости.

Тотор был готов к чему угодно, но такого акробатического трюка не ожидал.

Меринос испуганно вскрикнул.

Тотор стоял неподвижно как вкопанный. Он только чуть-чуть подался назад и, когда на него обрушилась черная громадина, ловко схватил негра за лодыжки, резко крутнул, и великан, потеряв равновесие, рухнул плашмя на землю.

Не долго думая, Тотор вскочил негру на плечи, одной рукой вцепился в горло, а другой ударил по голове, точно молотом по наковальне.

Брызнула кровь.

Колдун-коттоло издал призывный клич. И взбешенная орда набросилась на Тотора.

Меринос понял, что игра проиграна, но дешево свою жизнь отдавать не собирался. Он отомстит за друга.

Американец прицелился и спустил курок. Выстрел прозвучал как гром средь ясного неба. Никогда раньше не приходилось дикарям слышать грохот огнестрельного оружия.

Меринос все стрелял, почти не целясь, не разбирая, попадает ли в голову или в грудь. Гора мертвых тел росла на глазах.

Негры обезумели от страха и не знали, что делать. Они отступали, а их лица, искаженные от ужаса, молили о пощаде; из глоток вырывались стоны, хрипы и невнятные восклицания.

Тем временем Тотор вспомнил о своем поясе и быстро связал Аколи по рукам и ногам.

Вождю коттоло оставалось лишь скрежетать зубами от бессильной ярости.

– Кончай строить мерзкие рожи! – прикрикнул Тотор. – А не то черепушку раскрою!

Однако расстановка сил вновь изменилась. Телохранители Аколи оправились от шока. Вождю грозила смертельная опасность, и они вспомнили, что такое верность. Дикари дикарями, но у них тоже было свое представление о чести…

Двенадцать тугих луков взметнулись над двенадцатью головами, и двенадцать острых стрел-жал нацелились на Тотора.

– Меринос! Быстро прячься за мою спину! У меня надежный щит!

Щитом был не кто иной, как связанный и совершенно беспомощный Аколи, которого хитрый Тотор поставил прямо перед собой, снова получив таким образом передышку.

Но игра еще не была сыграна. До победы ох как далеко.

Колдун-коттоло опять пронзительно завопил, и, повинуясь его приказу, толпа стеной встала за спинами телохранителей.

Воистину это отважные люди. Не отступили, не испугались огня! Они были готовы умереть все до последнего!

– Не стреляй! – приказал Тотор Мериносу. – Это лишь озлобит их.

– Но тогда нам конец!

– Сам вижу. Ну что ж, старина! Нам ничего другого не остается, как умереть. Но умереть красиво!

Коттоло не торопились. Они окружили белых и медленно смыкали кольцо. Вскоре они обрушатся на несчастных и задушат, затопчут их!

– Прощай, Меринос! – прошептал Тотор. – Прощай, папаша Фрике! Ты оказался удачливее своего сына.

Коттоло медленно подходили все ближе, выставив вперед острые копья. И, странное дело, в этот роковой, быть может, последний момент в его жизни в голову Тотору лезли совсем неуместные мысли: если бы этих людей выучить, из них получились бы неплохие вояки.

И тут он решился.

– Меринос! Вперед, и будь что будет!

Подхватив Аколи и орудуя им как тараном, Тотор рассеял первую линию наступавших. Однако силы были неравны, и круг вновь сомкнулся.

Тем хуже! Друзья прощались с жизнью.

Что тут началось! У людоедов сверкали глаза в предвкушении скорой и легкой добычи. Они выли, урчали, визжали…

Но внезапно все смолкло.

За спинами несчастных жертв встала огненная стена.

Дикари окаменели и как завороженные смотрели туда, где с неба падали звезды: одна, другая, третья.

И снова в небе завивался огненный серпантин, и опять расцвел звездный букет…

Тотор и Меринос онемели от удивления.

Над их головами возник пурпурно-золотой ореол. Они напоминали теперь идолов, богов с огненными нимбами.

Все живое замерло. Широко раскрыв глаза, разинув рты от изумления, коттоло в немом оцепенении взирали на столь явное проявление милости богов по отношению к этим чужакам. Да, на стороне белых была какая-то неведомая сила, великая и ужасная!

Раздался новый взрыв, что-то затрещало, загрохотало, словно какой-то невидимый кузнец застучал молотом по наковальне, и вот уже целая сотня огненных змей взметнулась в небо, образовав над головами белых пылающий свод. Что-то свистело, завывало, ухало, бахало, будто все духи – подземные, подводные, земные и небесные – разом явили свое могущество. А затем раздался вопль колдуна.

– Хиаши! Хиаши! – взывал он к богу – покровителю племени.

Коттоло, вопя и стеная, пали на колени и простерлись ниц, побежденные, уничтоженные, раздавленные.

В это время на площади показались Хорош-Гусь и Йеба. Они усиленно моргали, громко чихали и кашляли, руки у обоих по локоть были покрыты каким-то рыжеватым налетом, но оба улыбались во весь рот, ибо явно были довольны результатом своих трудов.

– Эй, патрон! Что скажешь? Неплохо сработано?

Но обессилевший после ужасной схватки Тотор ничего не слышал; он вообще, казалось, не понимал, что происходит.