Текст книги "Новые приключения парижанина"
Автор книги: Луи Анри Буссенар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
ГЛАВА 7
Падение. – Колодец или пучина? – Повисли! – Подземная конструкция. – Каменный мешок. – Отдых. – Гимнастика. – Меринос спит… и Тотор тоже!
Случилось чудо.
В ту самую минуту, когда окруженные пламенем Тотор и Меринос, задыхаясь и теряя сознание, в последний раз пожали друг другу руки, готовясь встретить смерть, земля разверзлась у них под ногами.
Читатель помнит, что они оказались на возвышении, служившем султану троном. Здесь приняли они свой последний бой…
Деревянный, обитый тканью настил упирался в заднюю стенку зала, где не было никакой дверцы. Правда, оставался вопрос, откуда же появился сам султан…
Огонь загнал друзей к самой стене, точно лис в норе. Выхода не было…
И вдруг явно рукотворная платформа с треском обрушилась, и Тотор с Мериносом провалились в пустоту!
Пролетев по меньшей мере метров десять вперемешку с горящими головешками и удушливо вонявшими лоскутами, Тотор смог наконец ухватиться за что-то твердое. Меринос на лету ловко уцепился за него самого и повис в воздухе.
Сверху больше ничего не падало, и даже отблески пламени сюда не долетали. Они очутились в кромешной тьме.
И в каком положении!
Тотор крепко обхватил невидимую деревянную балку, всякую минуту ожидая, что она не выдержит и переломится. Меринос, обвив друга руками, всей своей тяжестью тянул вниз, так что тело Тотора, казалось, вот-вот разорвется пополам.
Но они были живы – и это самое удивительное!
Тотор первым пришел в себя, но говорил еще с трудом:
– Меринос, я понятия не имею, где мы и есть ли у нас хоть малейший шанс на спасение… Как ты?
– Ничего! Силенки еще остались, – прошептал Меринос.
– Послушай… Думаю, балка, на которой мы висим, довольно крепкая, но из-за тебя я не могу шевельнуться… Постарайся подняться повыше и ухватиться за нее… мне будет полегче… а там посмотрим…
Меринос все понял: не впервой ему было карабкаться по телу друга как по канату. Он собрался с силами, подтянулся и через минуту уже висел, держась за балку, рядом с ним.
– Порядок, Тотор.
– Отлично! Болтаемся на руках… положеньице не слишком забавное… надо бы попробовать оседлать эту дубину… операция не из легких, если учесть, что мы устали и выдохлись… Погоди-ка…
Покрепче уцепившись за спасительную балку, Тотор пошарил в воздухе ногами и вдруг радостно вскрикнул. В темноте он нащупал другую опору – что-то похожее на деревянное перекрестье.
– Малыш! Да это же всего-навсего колодец! Он, очевидно, ремонтируется. С помощью этих деревянных конструкций его чинили…
– Тотор осторожно оперся ногами и нашел самое устойчивое место, на скрещении балок.
Теперь предстояло переправить сюда Мериноса.
Мускулы Тотора вновь стали твердыми как камень. Его вела воля к победе.
Секунду спустя Меринос уже стоял рядом.
Спасение ли это? Или всего лишь обманчивая передышка перед неминуемой гибелью? Друзьям не верилось, что они живы и невредимы. Несколько минут они стояли молча, не шевелясь, как будто боялись звука собственных голосов.
Была глубокая ночь. Снизу тянуло сыростью и плесенью. По-прежнему не произнося ни слова, Тотор оторвал пуговицу от своих брюк и бросил вниз. Предмет был слишком мал, чтобы точно определить глубину колодца, но они еще долго слышали, как пуговица ударялась о деревяшки.
Глубина колодца равнялась, вероятно, высоте здания. А значит, под ними зияла пропасть, бездна.
Тотор задумался над вопросом, стоило ли спасаться от огня, чтобы сгинуть в плесневелой сырости этой преисподней…
«На сей раз, мой бедный Тотор, с иллюзиями, кажется, пора расстаться. За твое будущее я не дам и ломаного су. Да-а… О такой ли гибели грезил ты в героических мечтах своих? А все чертов Си-Норосси с его письмом! Требовать от меня, сына Фрике, заманить французов в западню… Ты слеп, каналья!..»
Внезапно Тотор вздрогнул. Что делает Меринос, пока он тут размышляет? В порядке ли он?
– Эй! Меринос!
Тишина.
– Эй, старина! Что с тобой? Ты меня слышишь?
Тотор стал ощупывать пространство вокруг и вдруг страшно закричал.
Друга не было рядом!
– Что бы это значило? Упасть он не мог. Я бы услышал… что тогда? Надо пошевеливаться!
Он аккуратно соскользнул на одну из поперечин и поискал там. Ничего!
Нужно было подниматься обратно. Тотор чувствовал, что слабеет, но постарался собраться.
Если Меринос не найдется сейчас, он не найдется никогда. От этой мысли мороз подирал по коже, подступало черное отчаяние, но Тотор отгонял страшные видения.
– Спустимся еще вон на ту крестовину! Посмотрим там…
Наконец нога нащупала что-то мягкое… Сомнений не было, это его друг. Но каким образом он оказался здесь? Почему молчит и недвижим как пень?!
Стараясь не потерять равновесия, удерживаясь лишь силой собственных бедер, Тотор дотянулся до тела Мериноса… ощупал его: вот грудь, вот голова… И вдруг послышался жалобный стон:
– Дай мне поспать!
Бедняга и в самом деле спал! Сладко спал, примостившись на жестких деревянных балках, как младенец в колыбельке.
До Тотора донесся богатырский храп, и он облегченно и радостно рассмеялся.
Убедившись в том, что Мериносу ничто не угрожает, парижанин немного успокоился.
– Неплохо было бы сейчас перекусить! От плотного завтрака я бы не отказался. Слава Богу, Меринос так крепко спит, что не ведает этих адских мук… Нам ведь, похоже, ничего не светит, кроме голодной смерти. Это может продолжаться очень долго.
Меж тем вокруг по-прежнему было тихо и темно, хоть глаз выколи. Подниматься наверх – безумие. Летели вниз они довольно долго, и ухватиться там было не за что… Попытаться спуститься вниз – значит почти наверняка упасть. С какой высоты? И что там внизу?
– Разобьемся к чертовой матери! Ей-богу, Меринос куда умнее меня. О, если бы я смог последовать его примеру! Впрочем, кто знает, быть может, все еще закончится благополучно. Недаром гласит пословица: утро вечера мудренее. Когда я учился в школе, – вспоминал Тотор, – я так решал свои проблемы: мама отправляла меня баиньки, гасила свечу… а на следующее утро само собой приходило решение… Бедная мама! Если бы ты видела сейчас своего мальчика, у тебя опустились бы руки!.. А папаша Фрике! Не приведи Господь, но я все же спрашиваю себя, как поступил бы отец, окажись он в моем положении. Ведь ему удавалось выкрутиться и не из таких переделок… Замечательно! Глаза у меня слипаются… Тем лучше! Доброй ночи, папа… доброй ночи, мама… бай-бай, малыш, бай…
И Тотор погрузился в глубокий сон. Он обо всем забыл и спал спокойно.
Но что же происходило наверху, после того как наши друзья очутились в колодце?
Читатель не забыл, надеюсь, что храбрый бен Тайуб на руках вынес султана из огня, выпрыгнув в окно…
Холм с этой стороны был покрыт богатой растительностью: кактусы, алоэ, пальмы, бананы. Буйство зелени, но такой густой и такой колючей, что любой упавший туда непременно должен был бы погибнуть.
На постель из розовых лепестков это мало походило. Острые шипы тропических растений разят, точно кинжалы.
И тем не менее оба остались живы. На крик Тайуба сбежались солдаты и рабы. А в это время наверху обезумевшие от страха стражники, имамы и разная придворная шушера разбегались кто куда, спасаясь от пожара.
Си-Норосси повезло: сквозь плотную ткань одежд он почти не ощутил уколов растений и отделался легкими ссадинами.
Тайуб, с окровавленными руками, в изодранном бурнусе и с иссеченным шипами лицом, передал султана на попечение его челяди, и те бережно уложили повелителя на золоченые носилки.
Султан был спасен…
Вопреки опасениям, пожар не распространился по всему зданию, уничтожив только шелковую и шерстяную обивку, ковры, драгоценные шали и ткани в тронном зале. Сам же дворец, построенный из массивных каменных блоков, скрепленных железными скобами, почти не пострадал. Огонь опалил внутренние перегородки, разрушил несколько деревянных панелей, погубил резные украшения, но не затронул остова здания.
У подножия цитадели текла быстрая река. Сто человек выстроились цепочкой и очень быстро наполнили стоявшие на террасе резервуары водой. В какой-нибудь час огонь был погашен, и лишь кое-где в небо то и дело взвивались струйки дыма, образовав зловещее облако над крепостью султана-разбойника.
Бандитское логово устояло, получив незначительные повреждения.
Придя в себя, Си-Норосси вскоре уже восседал во внутреннем дворике, откуда открывался вид на равнину.
Искаженное злобой лицо его приобрело теперь тигриное выражение.
Рядом стоял Тайуб. Араб был, как всегда, спокоен.
Оба молчали. Только разъяренный султан скрипел зубами в напряженной тишине.
Собрался весь двор: военачальники, духовенство, писари. Все взоры были прикованы к лицу владыки.
Не было лишь фон Штерманна. Погиб он или ранен, никто не знал. О немце позабыли.
Наконец Си-Норосси прервал тягостное молчание. Он подал знак бен Тайубу и, когда тот подошел ближе, приветствовал его, как это принято на Востоке.
– Пусть приведут француза!
Тайуб вздрогнул.
– Француз исчез! И его приятель-американец тоже…
Физиономию султана свело судорогой, в глазах сверкнули молнии. Он кричал, угрожал, в нем проснулась тупая, слепая ярость.
Си-Норосси потребовал объяснений.
Тайуб невозмутимо пояснил: в суматохе, когда он беспокоился единственно о том, чтобы спасти своего господина, убедившись, что жизнь султана вне опасности, он стал искать двух преступников. Но их и след простыл.
– В таком случае пусть ко мне приведут предателей, которые помогли мерзавцам бежать!
– Это невозможно! Их никто не знал здесь, никто не общался с ними…
– Ничего не желаю знать! Пусть приведут семерых офицеров, что командуют гвардией… они все расскажут…
Пока приказ исполняли, Си-Норосси огляделся вокруг и, заметив палача, подозвал к себе. Но тут султан обратил внимание на то, что у черного гиганта в руках нет всегдашней громадной турецкой сабли, и спросил, что произошло.
Великан замялся, пролепетал что-то нечленораздельное и наконец признался, что проклятый француз отнял у него оружие, каковым и разил солдат, верных его величеству…
На этот раз Си-Норосси расхохотался. История показалась ему чрезвычайно забавной.
– Сходи за другой саблей и быстрее возвращайся!
Палач, решивший уж было, что дни его сочтены, сломя голову кинулся выполнять приказ, вскоре вернулся и занял место возле хозяина.
К Си-Норосси привели семерых командиров отрядов, а вернее сказать – предводителей шаек. Все это были здоровенные детины, типичные бандиты. Именно они каждый день вели отряды в бой против беззащитных людей, неся смерть и мучения туземцам, а в награду получали хороший куш.
Си-Норосси подозвал первого, Сиди Алиру, сухопарого верзилу с мускулами, похожими на железные пруты.
– Собака, собачий сын! – крикнул ему султан. – Так-то ты служишь своему господину? Помогаешь убийцам скрыться?
Поклонившись до земли, Алира стал молить о пощаде.
Ухмыльнувшись, Си-Норосси сказал что-то палачу, и тот одним махом снес бедняге голову, покатившуюся со стуком к ногам султана.
Тайуб побледнел. Ему хорошо были знакомы эти вспышки гнева…
Подозвали второго командира, красивого юношу, сложенного как Геракл.
Ему не было равных в бою, но тут он испугался, отвечал невпопад, дрожа всем телом.
– Руби! – приказал султан палачу.
Вторая голова полетела вслед за первой. На земле валялись два трупа, из зияющих ран струилась кровь.
Пятеро военачальников стояли не шелохнувшись. Их, без сомнения, ожидала та же участь. Они покорились судьбе. Вот он, мусульманский фатализм, во всей своей красе. Си-Норосси – хозяин! Этим все сказано.
– Следующий! – произнес султан и холодно взглянул на отважных, жестоких, готовых на любое злодеяние вояк.
– Отман! – крикнул повелитель, и от группы обреченных отделился третий. Распрямив спину, со спокойным и независимым видом он подошел к хозяину-убийце и приветствовал его, подняв обе руки.
– У тебя нет веских объяснений… ты не смог защитить меня… опусти руки, они мешают палачу…
Несчастный опустил руки, в воздухе сверкнул клинок, голова слетела с плеч…
Си-Норосси раздувал ноздри, как будто торопился надышаться запахом алеющей у его ног крови, и, подняв голову, с высоты своего грозного величия взирал на трепетавшую толпу.
Он, один лишь он – хозяин их жизни и смерти!
Утолил ли он свою жажду крови? Нет.
Султан допрашивал командиров, вновь и вновь повторяя требование: ему нужны двое белых!
Теперь дело дошло и до бен Тайуба. Тот только хмурился под градом упреков и напрасных обвинений в нерадивости, но молчал.
Но тут к султану подбежал толстобрюхий евнух, один из стражей его гарема.
Беда! Новая беда!
Во время пожара напуганные женщины в панике бросились к дверям и сломали их, а затем высыпали на террасу, стеная и воздевая руки к небу. Однако их уняли и призвали к порядку.
Угроза миновала, и, так как огонь не добрался до гарема, женщин водворили на место.
Они покорно повиновались, но…
Сделали перекличку. Одной не хватает…
– Которой? Говори! Говори же, дьявол тебя побери!
– Это рабыня… Та, что прибыла с последней партией. Та, которую хозяин выбрал сам… Йеба!..
Султан завопил, словно раненый зверь.
Та, которую он избрал для себя сам, та, встречи с которой ждал с упоением, исчезла…
На этот раз гнев его вышел из берегов, и теперь поведение Си-Норосси походило уже на припадок эпилептика.
Султан спрыгнул с носилок и, размахивая кинжалом, ринулся в толпу. Он был в исступлении и считал, что ему все дозволено. Разве не совершал он хадж в священную Мекку? Разве он не избранник Аллаха? А раз так, то кто осмелится противоречить ему?..
Си-Норосси подбежал к бен Тайубу. Араб замер, сложив руки на груди. Ни один мускул на лице его не дрогнул.
Султан замахнулся.
– Берегись! – спокойно произнес Тайуб.
Взоры их встретились, и никто не опустил глаз.
– Собака! – взвизгнул Си-Норосси. – Даю тебе четверть часа… Ступай, ищи, мне нужна Йеба… мне нужны двое белых… Если же не найдешь…
– Так что тогда? – холодно прервал его Тайуб.
Си-Норосси не ответил, но в глазах мелькнула угроза.
– Иди! – отрезал он. – У тебя есть четверть часа.
Тайуб поклонился, подозвал кого-то из своих людей и удалился.
Не прошло и пятнадцати минут, как он появился вновь.
– Итак? – крикнул султан. – Ты нашел их?
По-прежнему владея собой, Тайуб подошел ближе.
– Женщину, как и обоих белых, найти невозможно.
– Ты лжешь! Ты сам помог им бежать.
– Си-Норосси, ярость затмевает твой разум. Какой резон мне помогать троим негодяям, с которыми меня ничто не связывает? Послушай, мне сообщили, что приближаются французы. Готовы ли мы встретить их, оказать сопротивление, победить? Гнев лишил тебя лучших и самых преданных твоих воинов. Даже твои друзья спрашивают себя, в своем ли ты уме.
Си-Норосси снова встал в стойку, как тигр перед прыжком. Лицо его нервно подергивалось.
– Довольно! Хватайте его! Казнить! Пусть голова его падет к моим ногам!
Воины султана сделали шаг, но Тайуб царственным жестом остановил их.
– Никто не посмеет поднять на меня руку! – проговорил он спокойно и властно.
Си-Норосси повторил приказ, задыхаясь от злобы, но воины колебались.
Слишком долго им приходилось во всем слушаться Тайуба… Однако хозяин есть хозяин. Кому, как не Си-Норосси, обязаны они повиноваться беспрекословно?..
Си-Норосси бросился к воинам и ударом кинжала сразил одного из них наповал.
– Шевелитесь, поганые псы!
В эту минуту султан в слепой ярости рисковал всем: своим могуществом, а быть может, и жизнью. Лицо его озарял воистину адский огонь, в глазах сверкали молнии.
Воины кинулись к бен Тайубу…
Сын пустыни отскочил назад, издав резкий крик. Его сеиды[74]74
Сеид (правильнее – сейид) – почетное прозвище потомков пророка Мухаммада из ветви, восходящей к его внуку Хусейну; сеиды пользовались большим авторитетом у верующих и составляли один из почитаемых слоев в мусульманском обществе; однако во многих странах Востока, а особенно в Африке, термин утерял свое первоначальное значение и употребляется как замена слову «господин», что и имеет место в романе Л. Буссенара.
[Закрыть] и воины, те, кого он выпестовал, кого озолотил в грабительских походах, окружили его плотным кольцом, прикрыв своими телами. Завязалась лютая, жестокая битва.
Сам Си-Норосси дрался наравне с остальными. Внезапный и неожиданный бунт привел его в бешенство. Но чего он и вовсе не мог перенести, так это того, что защитники бен Тайуба теснили его сторонников. Воины султана пятились, точно раки.
Люди Тайуба пробивались к воротам цитадели.
Казалось, никому не под силу взломать эти железные врата. Но перед Тайубом они, похоже, отворились сами собой. Араб и его воины мгновенно взлетели на коней и в один миг оказались у подножия крепости.
Еще секунда – и они на свободе!
Си-Норосси осыпал бунтовщиков проклятьями, чувствуя, что теряет власть. Кое-кто из его воинов присоединился к бен Тайубу…
Взбешенный султан, брызгая слюной, весь в поту и пене, ревя и стеная, смотрел, как удалялся его отряд – лучшие люди, те, с кем всегда приходила победа.
Через минуту они скрылись в лесной чаще.
ГЛАВА 8
В колодце. – Неожиданная встреча. – Где Меринос? – Пятый. – Ненависть заставляет молчать. – Всем поровну. – Конец! – Франция! – Спасены. – Общество «Фрике, Тотор и К?».
– Тотор! Тотор!
Сын Фрике отозвался не сразу, так как слишком крепко спал.
– Тотор! Тотор! Ты меня слышишь? Где ты?
– Кто меня зовет? – прогремел Тотор тоном провинциального трагика.
– Это я, Меринос, твой друг!
Имя Меринос подействовало на нашего соню как электрический разряд.
Он тут же открыл глаза, но ничего не увидел. Вокруг было по-прежнему темным-темно. Но ведь он точно слышал крик. Это не сон.
– Это ты, Меринос?
– Я!
– Хорошо ли ты выспался?
– Великолепно…
– Я весь к твоим услугам. Но если бы ты не разбудил меня, я бы, наверное, проспал до Страшного суда. Ну так зачем ты разбудил меня?!
– Тотор, есть новости!
– Что? К нам едут артисты?
– Не смейся… Это очень серьезно.
– Ну хорошо! Что случилось?
– Вот уже около получаса где-то рядом с нами… О, Пресвятая Дева! Знаешь, трудно сказать, сколько именно времени… я спал, и вдруг меня разбудил голос… человеческий голос. Я убежден!
– И что же он тебе поведал, этот голос?
– То были не слова, а стоны… жалобы… Не разобрать. А потом все смолкло.
– А ты уверен, что это не рев какой-нибудь гиены?
– Нет, нет! Повторяю, голос принадлежал человеку. В тишине я прислушивался, но больше ничего не услыхал. Подумал, может, мне почудилось, как вдруг тот же голос зазвучал вновь. Опять кто-то жаловался и причитал…
– Откуда доносился звук?
– Снизу, из пропасти.
– Издалека?
– Не думаю. Постой, постой! Слышишь?
Из глубины колодца в самом деле донеслись жалобные стоны.
– Ну как, Тотор? Что скажешь?
– Помолчи, я слушаю. Этот голос не кажется тебе знакомым?
– Гм-м! Не думаю…
– Уверяю тебя, ты ошибаешься. Замолчи! Надо бы еще послушать.
– А что, если его окликнуть?
– Опасно! Не следует привлекать внимание. Мало ли кто это там стонет…
Тотор умолк. Голос зазвучал снова. На этот раз можно было различить отдельные слова. Тотор внезапно закричал:
– Хорош-Гусь! Ламбоно! Эй, приятель!
Оглушительное эхо прокатилось по всему колодцу.
Ответа не последовало.
Тогда наш герой решил рискнуть:
– Это Тотор говорит с тобой! Тотор и Меринос! Меринос и Тотор!.. Эй!
Слабый голос тихо ответил:
– Эй!
– Черт возьми! – воскликнул Тотор. – Похоже, бедняга не в лучшей форме. Эй! Хорош-Гусь, где ты? Как до тебя добраться?
Но негр не отвечал, а лишь тихо постанывал.
– Надо что-то делать!
– Меринос, я проверю, что и как.
– Проверишь? Но каким образом? С ума сошел! Ноги переломаешь!
– Малыш! Если бы я сошел с ума, мы бы с тобой давно отправились на корм рыбкам где-нибудь в тропической речке. Хорош-Гусь – друг, добрый малый, который рисковал ради нас собственной шкурой. Самое меньшее, чем я могу отплатить ему, так это рискнуть своей.
– Что ты намерен делать?
– Попытаюсь спуститься вниз…
– А как же я? Ты подумал обо мне?
– Будь добр, не беспокойся. Устраивайся поудобнее на твоей поперечине и не шевелись. Жди!
– Но…
– Довольно! Я был королем и привык к повиновению. Закрой рот и засохни… Спорить будем позже…
Мериносу ничего другого не оставалось, как смириться.
– Это не человек! Это – сталь и ртуть!
Хотя сам Тотор этого бы сейчас не сказал. Он отнюдь не был уверен в успехе.
Трудно ориентироваться в темноте. Не на что опереться, приходится двигаться наугад.
Тотор нащупал внизу еще одну деревянную балку, спустился, попробовал, прочная ли. Оказалось, что можно не опасаться.
Он схватился за балку руками, повис в воздухе и стал шарить ногами дальше.
– Какое наслаждение! Да тут настоящая лестница со ступеньками.
Тотор двигался очень медленно, понимая, что любая неосторожность или спешка могут стоить ему жизни. Так что не до шуток. Он чувствовал груз ответственности, ведь если он сам погибнет, Меринос пропал… да еще бедняга Хорош-Гусь! Ему, быть может, совсем худо. Кто знает?
Крепкие руки цеплялись за поперечины. С каждым движением Тотор продвигался всего на несколько сантиметров, потом долго отдыхал. Когда же это наконец кончится?!
Есть же у колодца дно! Именно там находится Хорош-Гусь…
Тотору не терпелось поскорее добраться туда, но он сдерживал себя, рассчитывал каждое движение, помня старую мудрость: тише едешь – дальше будешь.
Вдруг он вскрикнул от удивления.
Руки ощутили что-то холодное и, как ему показалось, маслянистое. По спине пробежал холодок. Порой даже очень отважные люди невольно пугаются пустяков.
Тотор взял себя в руки и пощупал смелее.
– Да это же человеческое тело! Хорош-Гусь?..
В ответ послышался тихий, испуганный стон.
Сомнений не было: существо жаловалось, страдало – и это была женщина!
Внезапная догадка пронзила Тотора.
– Йеба? Это вы?
– Да, бедная Йеба!.. Мертвая! Несчастная!
– Мертвая? – поразился Тотор. – Ну, об этом еще можно поспорить. Дитя мое, где вы? Протяните мне руку.
Бедняжка в самом деле считала, что умерла. Но голос, который она сразу узнала, подбодрил ее.
– Коколь! Вы Коколь?
– Совершенно верно! Небольшое усилие, дорогая! Раз, два…
Увы! На счет «три» Йеба всей своей тяжестью упала на руки Тотору, тот не удержался, балка треснула, и оба кубарем полетели вниз.
Падали они не долго. Неведомо как очутились на дне. Тотор в это время думал, что сейчас они разобьются как стакан.
Между тем упали они на что-то мягкое, упругое и издающее душераздирающие вопли.
Хорош-Гусь!
В первый момент никто не мог произнести ни слова.
Пока Хорош-Гусь стонал, а Йеба причитала, Тотор поднялся на ноги.
– Эй! Сколько нытиков! Замолчите вы наконец! Подумайте только, мы снова вместе! Не хотите ли вы сказать мне «Добро пожаловать»? Жамбоно, заткнись же в конце концов! Отвечай, что ты тут делаешь?
– Я разбился, – всхлипывал негр. – У меня по меньшей мере сломано две конечности.
– Какие?
– Точно не знаю…
– Погоди-ка, я посмотрю. Хотя слово «посмотрю» в данной ситуации не совсем подходящее. Йеба, отойди в угол, чтобы я мог свободно двигаться. Пощупаем, что стряслось с этим нытиком.
Тотор опустился на колени. Земля была влажной и скользкой. Осторожно, как заправский хирург, он ощупал тело Хорош-Гуся. Негр плакал как дитя.
– Да ты врун! Ни черта у тебя не сломано! Ушибы есть, не спорю, но не переломы. Кости целы! Поднимайся-ка, симулянт! Вставай, вставай, да поживее!
Непререкаемый авторитет Тотора совершал чудеса. Хорош-Гусь не мог противиться приказу патрона. Кряхтя и охая, он тем не менее встал и радостно произнес:
– И правда! Ничего не сломано.
– Это все, что ты можешь сказать Йебе? Она не в лучшем состоянии…
– Йеба! Дорогая моя! Красавица моя!
– Дай лапу! И вы, мадам, дайте мне вашу ручку! Вот мы и обменялись рукопожатиями. Взбодритесь! Так что же с вами приключилось? Нет, нет! – перебил он сам себя. – Прежде всего Меринос! Его немедленно надо переправить сюда.
Тотор поднял голову и закричал что было мочи:
– Меринос! Меринос! Эй! Как ты там? Не отвечает… Меринос! Меринос! Не случилось ли чего?.. Господи! Ну почему всегда что-нибудь да не так?
Он крикнул еще раз:
– Меринос! Это я, Тотор! Откликнись!
Ни звука в ответ.
У Тотора сердце ушло в пятки. Это удар ниже пояса!
Подниматься! Нечего и думать! Они в высохшем колодце, стены сделаны из прочного камня… Что могло случиться с его другом? Он оставил Мериноса в безопасности и строго-настрого наказал не двигаться. Не мог же он улетучиться! А если бы упал, то им на голову…
Быть может, обморок?
В таком случае он рискует разбить себе голову о каменные стены!
Вдруг раздался крик Хорош-Гуся:
– Смотри, Тотор! Вон там, в воздухе…
Тотор поднял голову и остолбенел.
Сквозь стену пробивался свет. Еле заметный, как будто откуда-то издалека, из глубины метра в два. Не дневной, а какой-то желтоватый…
Тотор мигом вскарабкался на плечи Хорош-Гусю, нащупал выступ и через секунду был уже в своеобразной нише… Но нет! Это оказалась настоящая галерея.
Послышался чей-то раздраженный голос. В ответ кто-то бранился и изрыгал проклятия.
Свет почти погас, но тут Тотор ясно различил чей-то силуэт.
Двое невидимок снова заспорили… раздался выстрел!..
Тотор кинулся на звук…
– Тотор! – услышал он. – Ты явился как раз вовремя. Подбери факел, а я займусь этим негодяем. Он хотел продырявить мне башку! Как бы не так! Успокойся, успокойся, грязный бош!
На земле, в узеньком коридоре, где едва разошлись бы двое, валялся догорающий факел.
Тотор подхватил его, поднял вверх, старательно раздул.
И что же он увидел?
Меринос вцепился в глотку лейтенанту фон Штерманну, человеку из Камеруна, предателю, сообщнику работорговцев, сеиду султана Си-Норосси! В руке у лейтенанта поблескивал револьвер, но Меринос крепко сжимал запястье врага, так что воспользоваться оружием тот никак не мог. Однако силы уже оставляли американца…
Тотор кинулся на подмогу. Два метких удара – и фон Штерманн повалился на землю… Тотор вырвал револьвер и приставил к виску немца:
– Имей в виду: вздумаешь шутить – пристрелю!
В ответ лейтенант лишь пробормотал что-то бессвязное. Он смирился с поражением.
– Делай со мной что хочешь, проклятый француз, бандитское отродье!
Тотор велел немцу встать, подтолкнул к выходу и, высунувшись, подозвал Хорош-Гуся:
– Тебе ценная бандероль! Я посвечу, а ты полюбуйся. Видишь?
– Да! Да! Это Бисмарк![75]75
Бисмарк Отто (1815–1898) – государственный деятель и дипломат сначала Прусского королевства, а потом – объединенной Германской империи; много лет стоял во главе королевского, а потом имперского правительства, был ярым монархистом, идеологом и главной действующей фигурой объединения Германии; прославился как искусный политик, умный, но в то же время жесткий и решительный государственный деятель.
[Закрыть]
– Принимай! Да не забудь связать как следует.
Тотор схватил фон Штерманна за ноги, и тот повис вниз головой.
– Эй! Где ты там, чернокожий?
– Я здесь…
– Подхвати-ка этого типчика!
Хорош-Гусь и глазом не моргнул. Минуту спустя он накрепко связал немца поясом, так что тот и пошевелиться не мог.
– А! Мой дорогой Меринос! – Тотор обнял друга и расцеловал в обе щеки. – Хитрец! Не изволите ли спуститься в салон? Предстоит разговор…
Пришлось прыгать с двухметровой высоты. Но в сравнении с прочим это упражнение показалось им сущим пустячком.
– О, мадам Йеба! Простите великодушно, не отдавил ли я вам вашу прелестную ножку?
– Нет, нет! Я так рада!
Они снова собрались все вчетвером. Фон Штерманн – пятый. В земляной каморке было тесновато, но зато светло. А свет – это жизнь.
Меринос торопливо рассказал, что с ним приключилось.
Как только ушел Тотор, он услышал в темноте какой-то шорох. Прислушался… Нет, ему не почудилось. Потом вдруг посветлело. Свет сочился как будто из-за стены. Через щель в камне Меринос увидел человека, с трудом спускавшегося по узкому коридору с факелом в руке.
Медлить было нельзя. Рискуя сломать себе шею, Меринос прополз через лаз и оказался позади неизвестного. Коридор был так тесен, что тот не мог даже обернуться. Человек заторопился, решив, очевидно, что бредит и эхо его собственных шагов отдается в ушах так громко.
Меринос не отставал, и, как только в коридоре стало немного попросторнее, схватил незнакомца за шею и прижал к стене. Тут он узнал фон Штерманна.
– Понимаешь, Тотор, бандит явно куда-то направлялся… хотел бежать из крепости. Я его не пустил… Мы долго боролись. Не знаю, как ему удалось выхватить револьвер. Я заметил только, как что-то сверкнуло, ну и пришлось мертвой хваткой вцепиться ему в руку. Он дернулся, уронил факел… С ним надо было кончать. Держал я его крепко, но убивать не хотел. В этот момент ты и появился. Не знаю, для чего, но эта каналья нам пригодится. Я доволен, что подцепил его.
Тотор молча слушал рассказ товарища.
Факел укрепили на стене, а затем все расселись вокруг немца.
– А ты, Хорош-Гусь? Как ты здесь оказался?
– О! Понятия не имею. Йебу забрали в гарем к Си-Норосси, и я поклялся либо вызволить ее, либо умереть. Карабкался по внешней стене. Тысячу раз мог сломать себе шею… Наконец добрался до террасы, сломал решетку и влез в окошко. Затаился и ждал удобного случая. Видел Йебу, она плакала. Там был здоровенный евнух – все бросал на нее разъяренные взгляды. Вдруг слышу шум со всех сторон. Пожар, кажется.
– Точно! Это я сам все и устроил.
– Все испугались, забегали, завопили, сломали дверь. Стражники расталкивали женщин, сами старались скорее спастись… Я, недолго думая, подскочил к Йебе, ухватил ее, взвалил на плечи и ищу выход… Все заперто! Я – к одному панно. Постучал – сзади пустота. Я туда… Дальше ничего не помню. Голова-ноги, голова-ноги… Свалился, в общем. Где Йеба, не знаю. Куда попал, не ведаю… Очутился на дне, расшибся…
– Ну и давай охать да ныть! Стонал, вместо того чтобы попытаться выбраться… К счастью, мы с Мериносом поблизости оказались…
– А вы-то как сюда попали?
– Не важно. Автобуса дожидались… Короче, свершилось чудо, мы снова вместе, живые и невредимые. Мы вырвались из когтей подонка Си-Норосси. Только…
– Только, – подхватил Меринос, – как теперь отсюда выбраться?
– Я есть хочу! – сказал Хорош-Гусь.
Штерманн лежал на спине. Тотор внимательно посмотрел на него.
– Скажи-ка, бош, ты ведь хотел спастись?
Немец молчал.
– Не хочешь говорить? А я не прочь поболтать. С тобой все ясно: ты собирался убежать из крепости, спастись от пожара и от гнева Си-Норосси. А ведь гнев его должен быть страшен, если он жив. Но как я успел заметить, нигде поблизости нет съестных лавок, не так ли? Ты не настолько глуп, чтобы не позаботиться обо всем заранее. Следовательно… Меринос, переверни-ка этого проходимца!
В одно мгновение фон Штерманн был перевернут на живот.
– Хе-хе! – засмеялся Тотор. – Я не ошибся. У господина на спине увесистый рюкзачок. Хорош-Гусь, присмотри за нашим другом, пока я разберусь…
В самом деле, у фон Штерманна с собой был целый склад, каковой Тотор быстренько и распотрошил.
– Вот и закусочка! Бананы, кукурузный хлеб, копченое мясо… Королевское меню! Да тут и водка! Сукин кот! Как ты себя любишь! Все продумал, обо всем позаботился… Пора и нам подкрепиться!
Руки жадно потянулись к еде.
– Без глупостей! – крикнул Тотор. – Все по порядку. Сначала – даме: банан, горстку инжира, кусочек хлеба. Тебе, Хорош-Гусь, мясо. Тебе, Меринос, тоже.
– А ты, Тотор?
– Успею. Переверни нашего приятеля обратно на спину, чтобы я мог видеть его поганую рожу. Я еще не договорил. Господин немец, я предупреждал вас, что не стоит плутовать. Предлагаю отнестись к вашему положению очень и очень серьезно и поведать нам обо всем, что вам известно. Этой провизии вам хватило бы дня на два-три. Это свидетельствует о том, что вы полагали выйти отсюда и оказаться в полной безопасности. Ваша уверенность заставляет меня обратиться к вам с вопросом: каким образом надеялись вы выбраться? Известен ли вам выход из этой ямы?
