Текст книги "Случайные смерти (сборник)"
Автор книги: Лоуренс Гоуф
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 38 страниц)
Кабинет инспектора Гомера Бредли находился на Мэйн, 312, на третьем этаже. В комнате стояли огромный письменный стол вишневого дерева, кожаное кресло, два деревянных стула и два несгораемых шкафа с выдвижными ящиками. Единственное окно смотрело на север.
Впервые оказавшись в этом кабинете, Бредли почувствовал себя крайне неуютно. Но за пять проведенных здесь лет все же освоился. Бредли и сам не понимал, как и когда это произошло, но угрюмая кирпичная стена, которую он ежедневно видел из окна, превратилась для него едва ли не в произведение искусства, знакомое ему во всех деталях. Случайный посетитель заставал его, как правило, стоящим у окна и изучающим эту удивительную стену.
Но теперь со стеной было покончено. Меньше чем за неделю она превратилась в груду мусора. Глотнув кофе из чашечки, Бредли поставил ее на подоконник. Засунул руки в карманы, посмотрел на мрачное пространство гавани. Черная гладь воды, сизые горы вдали, низко нависшие свинцовые тучи…
Он неохотно отошел от окна и уселся за стол, на котором была разбросана дюжина цветных фотографий – сквозь стекла очков на него равнодушно взирала Элис Палм. Он собрал фотографии и отложил в сторону. Затем взглянул на Джека Уиллоуса.
Выражение глаз Джека напоминало ему Элис Палм – скучающий взгляд пассажира, томящегося на автобусной остановке. Уиллоус стоял, прислонившись к стене, скрестив на груди руки. За те пять минут, которые Бредли заставил его провести в ожидании, он не проронил ни слова.
Раздался тихий стук, дверь тут же отворилась, и в кабинет уверенно вошла молодая женщина. Бредли никогда не видел ее прежде, но сразу же узнал: ее досье валялось у него уже больше двух недель.
– Паркер?
Клер Паркер кивнула, затворила дверь. Бредли указал рукой на стул.
– Присаживайтесь, располагайтесь…
Паркер взглянула на Уиллоуса, затем перевела взгляд на Бредли.
– Спасибо, я лучше постою.
Бредли лишь пожал плечами. Он был немного раздосадован, однако не подал виду. В досье значилось, что Паркер двадцать девять лет, что ее рост – пять футов семь дюймов, вес – сто семь фунтов, что у нее хрупкое сложение, темно–карие глаза и черные волосы. Но о самом главном досье умалчивало. Например, о том, что у Клер были огромные глаза цвета шоколада, быстрые и выразительные, излучающие ум и теплоту. Или о массе густейших волос, обрамлявших нежный овал лица, о коралловых губах, о точеном носе…
Бредли поймал себя на том, что пытается представить, какова Клер без своего просторного твидового пиджака, юбки – без всех этих покровов. Впрочем, ее восхитительные лодыжки он имел возможность оценить. Нет, он, конечно же, не думал, что она могла бы заинтересоваться катастрофически лысеющим, склонным к полноте пятидесятидвухлетним мужчиной, дважды разведенным, вдобавок ко всему – католиком. Хотя, кто знает, никогда ведь не скажешь заранее… Бредли взглянул на Уиллоуса:
– Джек, знакомься – Клер Паркер. Клер – Джек Уиллоус.
– Добрый день, – произнесла Клер.
Уиллоус вежливо кивнул и, отвернувшись к окну, уставился на пасмурное небо. Бредли откинулся на спинку кресла, с удовольствием прислушиваясь к уютному скрипу кожи. Когда Норм Барроуз внезапно переместился из отдела убийств в онкологическое отделение, Бредли, немного выждав для приличия, начал подыскивать ему замену. Ему предложили кандидатуру Клер Паркер. Прекрасное образование, хотя маловато практики. Несколько дней Бредли раздумывал, затем согласился. Правда, немного беспокоила ее неопытность, но он был уверен, что, работая в паре с Джеком Уиллоусом, она вскоре живо поднакопит этого самого опыта.
– Джек, – сказал Бредли, – Клер – твой новый напарник.
– Новый напарник? – удивился тот. – Но ведь старый еще жив…
Бредли молча стряхнул пепел в корзину для мусора. Затем пристально взглянул на коллегу.
– Да, пока еще жив, но мы с тобой прекрасно понимаем, что в любую минуту… Сам знаешь.
– Простите, вы о чем? – вмешалась Клер.
Бредли промолчал.
Дверь чуть приоткрылась, и в кабинет протиснулся Джордж Франклин. Он зевнул, прикрыв рот рукой, и сделал приветственный жест, обращенный ко всем присутствующим. Бредли нервно барабанил пальцами по стопке фотографий.
– Джек, тебе вообще–то пора бы в отпуск… Во всяком случае, я не возражаю.
Уиллоус демонстративно отвернулся к окну, хмуро уставившись на темные воды гавани. Низкие облака полностью закрыли горы. Густые клубы тумана поползли на океан. Дождь зарядил с такой силой, что, казалось, воды залива слились с сушей в единое целое. Джек прижался пылающим лбом к холодному стеклу, чуть подрагивающему под яростными порывами ветра. В эту минуту ему ненавистна была сама мысль об отпуске. Убийство Палм представлялось делом настолько заманчивым, что он готов был вытерпеть рядом даже эту Паркер.
Бредли, представив Франклину нового коллегу, поинтересовался, как дела у Дэйва Аткинсона.
– Уже скоро появится, – пробормотал Франклин. – Будет с минуты на минуту.
– Что ж, очень любезно с его стороны, – проворчал Бредли, сердито уставившись на Франклина. Тот виновато отвел взгляд.
Бредли же снова взялся за фотографии Элис Палм: казалось, он что–то пропустил, что–то не углядел – пусть мелочь, но необычайно важную.
В кабинете появился Аткинсон, с порога он воскликнул:
– А этот засранец что здесь делает?
– Жду, – невозмутимо ответил Уиллоус.
– Может, все–таки закроешь дверь… – Бредли сурово взглянул на Аткинсона.
Тот с силой хлопнул дверью, так что задребезжало надтреснутое дверное стекло.
Бредли указал сигарой в сторону Клер.
– Вы уже встречались, Дэйв?
– В лифте, – ответил Аткинсон. – Примерно час назад.
– В самом деле? – искренне удивилась Клер.
– Послушайте… – Аткинсон повернулся к Бредли. – Мы с Джорджем уже взялись за это дело. Осмотрели тело, место происшествия… Торчали под дождем, работали как… до двух ночи. Допрашивали всех этих идиотов из автобуса, травились кофейной бурдой…
– Ну, и в чем же дело, Дэйв?
– Дело в том, что Уиллоус здесь ни при чем. Делом Элис Палм занимаемся мы, именно мы.
– Правда, Дэйв?
Аткинсон открыл было рот, но в последнюю минуту решил попридержать язык.
– Так вот… кадрами занимаюсь я, – проговорил Бредли. – И именно я решаю, чем вы занимаетесь сейчас и чем займетесь в дальнейшем. – Он обвел взглядом комнату. Однако на Аткинсона при этом старался не смотреть, как бы смягчая тем самым резкость своих слов.
Уиллоус, оторвавшись от окна, с интересом наблюдал, чем все это закончится.
– И далеко вы продвинулись? – спросил Бредли у Аткинсона таким тоном, будто только сейчас увидел его.
– Не очень. Труп… Гильзы… Две пули… Пока знаем лишь, что некто неизвестный – или неизвестные – по неизвестной причине – или причинам – застрелил женщину по имени Элис Палм.
– Из всего сказанного следует, что убийство было запланировано. Скажите, а вы не допускаете, что она могла стать случайной жертвой?
– Очень может быть.
– Дэйв, а почему вы пришли к такому заключению?
Аткинсон, отлично понимавший, что Уиллоус напряженно прислушивается к их беседе, тщательнейшим образом подбирал слова, иногда оглядываясь на Франклина, как бы в поисках поддержки.
– Ну, во–первых, ни мне, ни Джорджу ни разу не приходилось слышать, чтобы настоящие профи использовали оружие такого крупного калибра. В подобных случаях «магнум–460» – не самое удобное оружие. Слишком много недостатков…
– Например?
– Во–первых, вес: тяжеловато таскать с собой. И магазин – два разряда, максимум три. А грохот при выстреле? А отдача? Да и как его носить, где прятать? Что же еще?.. Ну, и довольно малая траектория, конечно… Пуля летит точно плевок.
– И вот еще что… – вмешался Франклин, – две использованные гильзы – мы нашли их в гараже – тщательнейшим образом обточены, отполированы. Мы отправили их в лабораторию. Джерри Голдстайн обнаружил на них следы кустарной обработки…
Бредли вынул изо рта сигару.
– Вы хотите сказать, что этот стрелок черт знает сколько времени обрабатывал пули вручную, прежде чем продырявить свою жертву?
– Похоже на то.
– Странно, – сказал Бредли. – Еще что–нибудь есть?
Франклин достал из внутреннего кармана пиджака потрепанный блокнот, послюнявил большой палец и принялся перелистывать странички, пока наконец не отыскал свои последние записи. Страницы блокнота покоробились от влаги, но его крупный почерк оставался все таким же четким. Взглянув на записи, он принялся шарить в карманах в поисках очков. Аткинсон громко вздохнул.
Бредли вновь стряхнул пепел с сигары в мусорную корзину. Повертел в руках портсигар. Клер бросила пытливый взгляд на Уиллоуса, усевшегося на подоконник.
Франклин наконец–то извлек из кармана черный футляр, вынул из него очки и, склонив голову набок, водрузил их на нос. Черная пластмассовая оправа была массивной, придававшей Франклину значительный, пожалуй, даже ученый вид. Так, во всяком случае, подумалось Клер. Он поднял глаза, и взгляды их неожиданно встретились. Франклин едва заметно улыбнулся и принялся читать:
– Элис Палм, судя по всему, старая дева сорока четырех лет. Родственников, по–видимому, не имела. Проживала одна, в Беркли, Бьют, 990. Последние двадцать лет служила секретаршей в «Форстерфармакопии» на Вест–Пендер. Ее шеф, Мальколм Армстронг, работает у Форстера чуть более пяти лет. Утверждает, что покойная отличалась спокойным, уравновешенным характером, легко находила с сослуживцами общий язык. Однако в нерабочее время ни с кем из них, по–видимому, не общалась. Мистер Армстронг утверждает, что едва ли кто–то может представить себе человека, желавшего ее смерти.
– А как насчет любовников? – поинтересовался Бредли.
– По крайней мере, на службе об этой стороне ее жизни ничего не было известно, – ответил Франклин. – Хотя ответ на ваш вопрос – безусловно, положительный. – Переворачивая страничку в блокноте, он поверх очков обвел взглядом присутствующих, с удовлетворением убедившись, что является центром всеобщего внимания. Франклин славился своими отчетами, четкими и краткими.
– Мы разговаривали с управляющей в Беркли. Ее зовут Коллетт Рингвуд. Она вдова, ей за шестьдесят, и она живет прямо напротив Элис Палм с 1962 года. – Тут Франклин улыбнулся. – Если когда–нибудь завернете в те места, зайдите отведать ее домашнего печенья. Поверьте, это нечто потрясающее.
– Охотно верю. – Бредли многозначительно смотрел на почтенный живот Франклина. Франклин застегнул пиджак и потянулся.
– Мы надеялись, что Коллетт… что она изучает жизнь через замочные скважины, если можно так выразиться. Но оказалось, что старуха – телеманка. Весь день сидит перед своим «Маркони» – и звук на полную мощность.
– Она что, глухая? – спросил Бредли.
– У нее слуховой аппарат, но она им больше не пользуется, говорит, батарейки безумно дороги.
– Значит, дармовое печенье – это и все ваши успехи?
– Нет, инспектор, нам повезло. В доме есть и другие жильцы, например пенсионер Арнольд Хупер. Вот он–то только и делает, что прохаживается взад–вперед по коридорам. Хупер рассказал нам – цитирую, – «для современной молодой женщины» (конец цитаты) Элис Палм вела очень тихую жизнь. Однако каждую пятницу, без исключений, она принаряжалась и отправлялась вечером поразвлечься.
– Куда именно? – осведомилась Клер.
Франклин повернулся к ней, удивленно вскинув брови, словно забыл о ее существовании. Его массивные очки сползли на кончик носа.
– Хупер говорит, что сотни раз задавал ей аналогичный вопрос, но удовлетворительного ответа так и не получил. Как бы то ни было, но мужчин там хватало.
– Откуда вы знаете? – спросил Бредли.
– Она неизменно возвращалась с мужчиной.
– Каждый раз с новым, – уточнил Аткинсон. – Никогда не приводила одного и того же.
– Во всяком случае, так утверждает Хупер, – добавил Франклин.
– Если она каждый раз приводила домой нового парня, – рассуждал вслух Аткинсон, – то становится понятным, почему она таскала в сумке пачку резинок. – Он взглянул на Клер, словно ожидая дополнительных вопросов.
Вновь водрузив очки на переносицу, Франклин закурил сигару и перевернул страничку.
– Итак, как уже было сказано, Элис Палм застрелили из «магнума» калибра 460. К сожалению, пулю найти не удалось, однако…
– Это почему же? – раздраженно перебил Бредли.
– Произведено два выстрела. Первая пуля угодила в одно оконное стекло и вылетела в другое, расположенное напротив. Так же и со вторым выстрелом, с той разницей, что пуля насквозь прошила жертву. Судя по траектории, обе пули должны находиться где–то за Элдер–стрит, где–нибудь в миле от автобуса. А гильзы мы показали Берни Спарроузу. Берни не решается утверждать наверняка, но предполагает, что это – не фабричное производство.
– Что, набиты вручную?
– Сегодня утром Берни отнес их экспертам. Голдстайн обещал точно определить, ручной они набивки или же фабричной. Но анализ займет день–два.
– Что ж, как обычно, – кивнул Бредли.
– В любом случае, – продолжал Франклин, – к какому бы выводу Голдстайн ни пришел, видимо, следует признать, что мы имеем дело с необычайно предусмотрительным стрелком. Выбор оружия, осуществление задуманного…
– В том месте, где он оставил машину, земля оказалась не менее влажной, чем во всем переулке, – сказал Аткинсон. – Значит, машина простояла там всего несколько минут, следовательно, убийца рассчитал все с точностью до секунды. Он абсолютно точно знал, где и когда должен находиться. Он ее выследил.
– Ну, а другие пассажиры автобуса? Удалось что–нибудь из них выудить?
– Мы переписали их имена и адреса, только и всего. Один из них видел вспышку от выстрела, подумал – ребятишки балуются. Вот, собственно, и все…
Бредли вопросительно поднял брови.
– Это все, чем вы располагаете?
– Да, пока что… – виновато произнес Франклин. Захлопнув блокнот и сняв очки, он потирал переносицу.
– Минуточку. – Уиллоус неожиданно соскочил с подоконника. – Что же с тем парнем? С тем, что удрал?
– Что еще за парень? – нахмурился Бредли.
– Крепкого сложения блондин в черной кожаной куртке, бейсболке и оранжевых кроссовках.
Франклин и Аткинсон переглянулись. Они долго спорили на эту тему. В конце концов Аткинсон убедил Франклина в том, что им лучше забыть об исчезнувшем свидетеле. Он мотивировал свою точку зрения тем, что этот след все равно никуда их не выведет, Бредли же никогда об этом не узнает. Теперь Аткинсон злобно уставился на Уиллоуса: откуда тот мог получить эту информацию?
– Вообще–то, – проговорил Аткинсон, обращаясь к Бредли, – мы с Джорджем вовсе не уверены в том, что в автобусе еще кто–то находился. Во всяком случае, в момент выстрела. В свидетельских показаниях расхождений слишком много – никто толком не знает, когда он вышел.
– Но все же он мог находиться в салоне в момент выстрела, не так ли?
– Возможно, – неохотно согласился Франклин. – Именно поэтому мы решили пригласить к себе пассажиров с водителем и посмотреть с ними нашу картотеку.
– Когда?
– Мы, собственно, еще не назначили точное время, – смущенно пробормотал Франклин.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – насмешливо отозвался Бредли.
Аткинсон попытался исправить положение.
– А если они не найдут его в картотеке, – сказал он, – то мы все вместе отправимся к Стиву Бозаку и попытаем счастья с фотороботом. Но, по правде говоря, инспектор, мы с Франклином уверены, что это ничего не даст.
– Это почему же?
– Потому что пятеро свидетелей, утверждающих, что видели его, не могут прийти к единому мнению относительно его внешности, исключая цвет волос и наличие бейсболки. Боже мой, да они спорили даже о цвете его глаз… Трое клянутся, что глаза – зеленые, двое уверяют – голубые…
– А может быть, у него разные глаза, – усмехнулся Бредли. – Как у Фрица, кота моей свояченицы.
Бредли раскурил свою потухшую сигару. Он прекрасно понимал, что если бы Уиллоус не упомянул о пропавшем свидетеле, то он никогда бы о нем не узнал. Знал он также и о том, что Франклин с Аткинсоном вовсе не собирались копаться в картотеке или обращаться к Бозаку. Оба они, будучи опытными полицейскими, полагали, что пропавший блондин – тупиковый путь, по которому нет смысла идти. Бредли понимал, что они в сущности правы. Однако раздражало то, что они решили скрыть от него это обстоятельство. Вот дерьмо, кругом одно дерьмо… С тех пор как он, приняв повышение, уселся за этот стол, он только делает, что разгребает его.
– Что с машиной? – спросил он, выпуская густое облако дыма.
– Мы сняли отпечатки шин и измерили расстояние между ними, чтобы определить марку автомобиля. Голдстайн почти уверен, что это – «хонда–сивик». Судя по отпечаткам, пробег машины равен сорока, может быть, пятидесяти тысячам миль.
– То есть она выпущена три–четыре года назад?
– Да, примерно.
– Сколько подобных «хонд» зарегистрировано в городе, еще не узнавали?
– Нет еще. Сейчас как раз этим и занимаемся.
– Ну, а примерно? Небось несколько сот?
– Возможно, и больше. – Аткинсон улыбнулся, взглянув на Клер. – Эта марка чрезвычайно популярна у женщин. Невелика, легка в управлении…
– Я полагаю, – не осталась в долгу Клер, – что те же качества обеспечивают и ваш успех у прекрасного пола.
Уиллоус расхохотался. Аткинсон метнул в его сторону свирепый взгляд. Бредли с утомленным видом потирал виски.
– Ну ладно, – сказал он наконец. – Дэйв, вы с Джорджем убеждены, что речь идет о преднамеренном, заранее спланированном убийстве? Я правильно вас понял?
– Да, совершенно верно.
– Я склонен согласиться с вами, – сказал Бредли, – но у Джека имеется своя версия. И весьма интересная. Он полагает, что Элис Палм – случайная жертва и что убийцу ее смерть не удовлетворит. Так что ждите очередных убийств.
– Шеф, прошу прощения, – возразил Аткинсон, – но в автобусе находилось полдюжины пассажиров. Если она была случайной жертвой, то почему же убийца выстрелил дважды в одного и того же человека?
– Да потому, что в первый раз он промахнулся, – объяснил Уиллоус. Насмешливо взглянув на Аткинсона, он добавил: – По–моему, это совершенно очевидно, Дэйв.
– Ты мелешь чепуху, вот что для меня совершенно очевидно. Ты пытаешься перехватить заманчивое дельце, а?..
– Я думал, мы все – одна команда, – с улыбкой возразил Уиллоус.
– Безусловно, в этом не может быть сомнений, – проговорил Бредли. – Дэйв, вы с Джорджем займитесь боеприпасами. Откуда они? Кто именно их продал? Кто официальный покупатель?
Бредли повернулся к Уиллоусу.
– Джек, главная твоя задача – найти парня в бейсболке.
– Отлично, – отозвался Уиллоус, к немалому удивлению Бредли.
– А как быть с «хондой»? – спросила Клер.
– «Хонду» мы берем на себя, – поспешно проговорил Аткинсон.
Бредли затушил окурок сигары в пепельнице и высыпал ее содержимое в корзину.
– У кого–нибудь еще есть вопросы? – Он обвел взглядом подчиненных.
Уиллоус молча направился к двери. Аткинсон отрицательно покачал головой. Все–таки им с Франклином удалось урвать самый лакомый кусочек. Уиллоусу же с этой Паркер предстоит искать свидетеля, которого, может быть, и на свете не существует. Конечно, Аткинсон предпочел бы, чтобы Уиллоуса просто вытолкали из кабинета пинком под зад, но и то, как все закончилось, – тоже неплохо. Он, Аткинсон, сам возьмет убийцу и утрет Уиллоусу нос.
Бредли демонстративно развернул кресло к окну, усевшись спиной к своей алчной и драчливой команде. Сейчас он попытается представить, какой будет новая стена, возведенная взамен порушенной. Бетонной – вне всяких сомнений. Ровной и безнадежно серой. Откинувшись на спинку кресла, Бредли вертел кольцо с рубином, украшавшее мизинец его левой руки.
Он не высказывал свою точку зрения, во всяком случае – определенно, но в душе был согласен с неутешительным выводом Уиллоуса: убийца не удовлетворится лишь одним убийством. Бредли знал: Элис Палм являлась первой жертвой, но отнюдь не последней.
Это подсказывал ему инстинкт полицейского.
Глава 4Улица с обеих сторон была обсажена деревьями – отяжелевшие от дождя ветви, нежно–зеленые почки… Положив ноги на приборный щиток, Уиллоус ссутулился на переднем сиденье кремового «форда». Клер вела машину.
Они миновали Шонесси – один из старейших и престижнейших районов города. Почтенного вида викторианские дома, расположенные на некотором расстоянии друг от друга, некогда принадлежали весьма состоятельным людям, но теперь многие из них были поделены на небольшие квартирки, соответствующие скромным потребностям среднего класса.
– Просто фантастическая архитектура, – заметила Клер, когда они проезжали мимо особенно импозантного строения.
Уиллоус пробурчал в ответ нечто невразумительное.
– Люблю рассматривать старые дома. Возможно, я в душе архитектор… – улыбнулась Клер.
– Возможно, – безучастно отозвался Уиллоус.
Нависающие сверху ветви придорожных деревьев окатывали лобовое стекло градом дождевых капель, с которыми едва справлялись неутомимо сновавшие по стеклу дворники. Клер, на несколько минут погрузившаяся в молчание, неожиданно спросила:
– Этот пропавший бейсболист, Шелли Райс… Как вы узнали его имя?
– Он сам позвонил на Мэйн, 312, и сообщил свое имя дежурному. А тот передал мне.
– Почему именно вам? Почему не Франклину, не Аткинсону? Разве он не знал, что они этим занимаются?
– Конечно, знал. Но он мне кое–чем обязан. Стало быть, вернул должок.
Ноги Уиллоуса все еще лежали на щитке. Клер отметила, что его носки – хотя и оба темно–синие – все же были от разных пар.
– Но почему в таком случае вы не сказали об этом Бредли? Почему не сказали ему, что у вас уже имеется имя и адрес пропавшего свидетеля?
– Потому что тогда он придумал бы для нас что–нибудь другое. Так просто – чтобы занять нас чем–нибудь.
– То есть как это? – удивилась Клер.
– Райс ничего не знает об убийстве. Откуда ему знать? Мы потратим время на болтовню с ним только для того, чтобы отчитаться о проделанной работе.
– Простите, я вас не понимаю… Зачем Бредли выдумывать для вас бессмысленные задания, зачем заставлять вас тратить время впустую?
– Он считает, что я переутомился, что у меня эмоциональное расстройство. Чем–нибудь занять меня – своего рода терапия. Но дать мне действительно серьезное поручение он не решается. Боится, что я провалю все дело.
– Провалите? Каким образом?
– Поверьте, существуют сотни разных способов угробить дело.
– А чем же мы займемся, покончив с Райсом?
– Что–нибудь придумаем, – ответил Уиллоус. – Сюда, первый поворот налево.
– Как скажете.
Клер, сосредоточившись на управлении, резко повернула руль и нажала на газ. Задние колеса взвизгнули, заскользив по мокрому асфальту: «форд» занесло на тротуар. Уиллоуса с такой силой бросило на приборный щиток, что он перевернулся, оставив на лобовом стекле жирный черный след своего ботинка. Клер уверенно выровняла машину. Она коснулась руки Уиллоуса:
– Послушайте, я слышала о вашем напарнике, и мне… мне, право, очень жаль… Что ж, рак – это судьба. Я понимаю, вам сейчас, должно быть, очень тяжело…
– Давайте поговорим о чем–нибудь другом, – сказал Уиллоус.
– Да, да, конечно. И все же мне не нравится ваша позиция. Послушайте, было бы просто замечательно, если бы вдруг случилось чудо – и вы вдвоем зажили бы счастливо в каком–нибудь пряничном домике в глухом лесу.
– Что–что?.. – переспросил Уиллоус.
– Но, если чуда не произойдет и нам с вами придется работать вместе, постарайтесь запомнить следующее. Так вот: в его болезни нет моей вины.
Шелли Райс жил в кирпичном трехэтажном доме со множеством окон из тонированного стекла и новенькой кедровой крышей. Дом, стоявший в самом центре стофутового участка, был обнесен низеньким декоративным заборчиком, также кирпичным. Клер аккуратно припарковала машину.
Не успела она заглушить мотор, как Уиллоус уже выскочил на дорожку. Захлопнув дверцу, он быстро направился к дому. Клер, ступив на лужайку с сочной, тщательно подстриженной травой, поспешила следом за ним.
Уиллоус, стоя перед черными железными воротами, возился с щеколдой, покрытой свежим слоем краски. Клер подошла как раз в тот момент, когда ему наконец удалось открыть ворота. Они направились к дому, ступая по тропинке, прихотливо петляющей по зеленой лужайке. Когда они поднялись на крыльцо, Уиллоус, не говоря ни слова, расстегнул висевшую у него под мышкой кобуру с тупорылым «смит–и–вессоном».
Над дверью висел металлический молоточек – выполненное в стиле модерн лицо молодой девушки. Молоток этот нагляднейшим образом свидетельствовал о небрежении и запустении. Черты лица, когда–то чистые и прекрасные, со временем стерлись и покрылись зеленью. Щеки девушки были словно изрыты оспинами, глазницы запылились. Уиллоус несколько мгновений колебался, затем с силой ударил кулаком по белой деревянной двери. Из водостока на перила хлынул мощный поток воды, орошая стоявший здесь же старый велосипед.
Дверь открыл сам Шелли Райс.
Уиллоус окинул его оценивающим взглядом, возраст – лет 25, рост – шесть футов ровно, вес – примерно сто семьдесят фунтов. Довольно длинные, светлые волосы, приветливое открытое лицо. На нем была черная футболка и серые бриджи. Опустив взгляд, Уиллоус вместо оранжевых кроссовок увидел босые ноги парня. А глаза – точь–в–точь как у кота Фрица, один – голубой, другой – зеленый. Райс не обратил на Уиллоуса ни малейшего внимания. Улыбнувшись Клер, парень спросил:
– Из полиции, верно?
– Точно, угадал, – ответил Уиллоус.
Райс же предоставил Клер еще одну возможность полюбоваться его прекрасными зубами.
– Ну что ж, входите, – сказал он наконец.
Уиллоус шагнул к Райсу и, когда тот машинально попятился, легонько толкнул его кулаком в грудь. Райс споткнулся, отступая все дальше и дальше. При этом, как ни странно, он все еще улыбался. Наконец повернулся и прошел в небольшой коридор. Потом, миновав арку – повернул налево, в жилую комнату, дубовые половицы которой устилали персидские ковры. У массивного каменного камина стоял огромный диван, рядом два кресла. На антикварном китайском столике возвышалась лампа розового мрамора.
Пройдя под высокой аркой, Уиллоус прошел в столовую, где стояли огромный стол красного дерева, восемь таких же стульев, квебекский сосновый комод восемнадцатого столетия и изящный чайный столик – точно такой же Уиллоус видел когда–то у своей бабушки. Обойдя длинный сверкающий стол, он подошел к огромному – от пола до потолка – тонированному окну. Казалось, отсюда был виден весь город: и гавань, и разбросанные вокруг небоскребы мягких пастельных тонов…
Было совершенно очевидно: дом прямо–таки источал запах денег; не надо было и стараться учуять этот запах. Однако кому все это принадлежало? Конечно, не босоногому Шелли Райсу в черной футболке. Шелли – тот наверняка бы вышвырнул персидские ковры на свалку и купил бы несколько сот ярдов яркой дерюжки.
Услышав, как захлопнулась входная дверь, Уиллоус направился обратно в комнату. Райс и Клер в этот момент проходили под аркой. С лица Райса по–прежнему не сходила улыбка. Он взглянул на Уиллоуса и спросил:
– Может, чего–нибудь выпьем?
– Лицом к стене, живо, – отчеканил Уиллоус. – Руки вверх, ноги на ширину плеч.
Улыбка сползла с лица Райса. Он тупо уставился на полицейского. Уиллоус достал свой револьвер, направил дуло в грудь парню.
– Пошевеливайся, малыш!
Райс с усилием сглотнул слюну. Он уже открыл было рот, желая что–то сказать, но передумал. Подошел к ближайшей стене и уперся в нее руками. Его левая ладонь задела рамку, в которой висела акварель Тони Онли. Взглянув на картину, он быстро отдернул руку, чуть отодвинувшись в сторону.
– Клер, обыщите его, – сказал Уиллоус. Клер шагнула к Райсу.
– О Боже, – пробормотал Райс. – Разве это законно?
– Сомневаюсь, – отозвался Уиллоус. – Возможно, именно поэтому мы с тобой так любезны.
Клер, быстро обыскав Райса, отступила в сторону. Она покосилась на Уиллоуса. Выражение его лица не предвещало парню ничего хорошего.
– Он чистый, – сказала Клер.
– Еще бы, чист как стеклышко, мерзавец.
– Теперь я могу повернуться? – спросил Райс.
– Если ты уверен, что тебе этого хочется.
Райс медленно опустил руки. Затем повернулся, стараясь не смотреть на Клер. Взгляд его был прикован к револьверу, все еще находившемуся в руке Уиллоуса. Однако теперь короткое дуло смотрело в пол.
– Послушайте, я ведь сам вам позвонил. Вы что, забыли?
Уиллоус несколько секунд смотрел на Райса. Затем убрал револьвер.
– Все дело в том, почему ты это сделал…
– Потому что я законопослушный гражданин.
Никто из них не улыбнулся. Райс пожал плечами.
– Вы ведь осмотрели в автобусе каждый дюйм…
– Имеешь судимости, Шелли?
– Верно. Угадали.
– За что?
– Пальнул в одного парня.
– Ранил его?
– В колено.
– Из какого оружия?
– Автомат А–22.
– Когда это было, Шелли?
– Два года назад. Я отсидел четырнадцать месяцев. Отпустили под честное слово. – Он немного помолчал, потом добавил: – Я не хотел его ранить, думал просто немного попугать.
– Зачем?
Райс колебался.
– Да как вам сказать… У нас возникли разногласия… Во взглядах на бизнес.
– Наркотики?
– Обычная травка, ничего серьезного.
– Что–нибудь еще?
– Что вы имеете в виду?
– Судимости.
– Нет, больше ничего.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Если не верите, можете проверить.
– Кому принадлежит этот дом?
– Моему отцу. Он сейчас отдыхает на Гавайях.
– Так вот, Шелли… Ты позвонил нам только потому, что у нас имеются твои отпечатки и ты прекрасно знал, что мы выйдем на тебя рано или поздно. Так почему бы не отделаться от нас сейчас? Тогда старик твой ничего об этом не узнает. Так ты рассуждал, верно?
– Ну, вам тогда и объяснять ничего не надо.
Клер безучастно стояла в стороне, наблюдая за работой Уиллоуса. Она не понимала, куда тот клонит. Райс же, похоже, понимал: под мышками его футболки проступили темные пятна пота.
– Сколько тебе лет, парень?
– Двадцать шесть.
– Работаешь?
– Нет, я безработный. Но с кем не бывает, правда?
– Что ты делал в автобусе?
– Я ехал домой, а тут сломалась моя машина…
– «Ягуар», этот, что стоит у дома, – твой? Дорогая штучка. Что там сломалось?
– Да просто аккумулятор сел. Не включалось зажигание.
– Ладно, – сказал Уиллоус. – Давай еще раз, по порядку. Значит, ты хотел попасть домой, но твой автомобиль не заводился, потому что сел аккумулятор. Поэтому ты поехал на автобусе, так?
Райс нахмурился. Нерешительно кивнул.
– Слушай, может, хватит заливать, а? Автобус шел на восток, а тебе – на юг. Что скажешь?
– По правде говоря, я плохо знаю систему общественного транспорта.
– Ты уже сменил аккумулятор?
– Это первое, что я сделал сегодня утром.
– Каким образом? Обратился в автосервис?
– Нет, мой друг отбуксировал меня домой. У него был трос.
– Как зовут друга?
Райс взглянул на Клер Паркер, словно искал у нее поддержки – вопросы становились все более заковыристыми.
– А теперь слушай внимательно, – сказал Уиллоус. – Ты и в самом деле полагаешь, что я все это проглочу? Твоя машина ценой в тридцать тысяч долларов сломалась, и ты вместо того, чтобы потратить десять баксов на такси, торчишь под дождем в ожидании автобуса, идущего в другую сторону?
