Текст книги "Случайные смерти (сборник)"

Автор книги: Лоуренс Гоуф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

Глава 17

«Корвет», как и прежде, мчался навстречу гибели, пробив блестящим носом шлакоблочную стену. Но что–то, кажется, изменилось. Теперь на коленях у водителя сидела рыжая девушка. Уиллоус точно помнил, что в прошлый раз она была блондинка.

Все прочее, однако, не претерпело метаморфоз. На Бобе красовался все тот же синий комбинезон, расстегнутый на мохнатой груди, а размокший окурок дешевой сигары все так же воинственно торчал изо рта.

Боб ткнул сигарой в сторону Уиллоуса и сказал:

– А, легавый. Где ваша дамочка?

Уиллоус улыбнулся, чтобы смягчить слова:

– Там, где она не слышит твои дурацкие дискриминационные замечания, Боб. Скажи спасибо.

Верхняя губа Боба скривилась. Показались гнилые зубы. Он издал звук, будто спустили воду в туалете, повернул голову и сплюнул на пол шмоток табака.

– Джоуи ищете?

– Он здесь?

– Не–а.

– Знаешь, где он?

– Я могу только, как вы, детектив, догадки строить. Даже хуже, потому что вы–то успели получиться.

Опять словно спустили воду. Лицо Боба цветом и фактурой напоминало обожженный кирпич. Уиллоус сообразил, что он смеется.

Хозяин поскреб грудь. Повертел в грязных пальцах серебряную медаль Святого Христофора.

– Джоуи не явился сегодня на работу. И не позвонил предупредить, что заболел. Я бы сказал, влился в ширящиеся ряды безработных. – Боб помахал сигарой. – Спички есть?

– Нет.

– Мне плевать, а то, если б я решил его застукать, я бы первым делом заглянул к нему в спальню. Вечно он клевал носом во время обеда. Войдете на цыпочках, тихо–тихо, а он дрыхнет, сопит в обнимку с подушкой.

Паркер включила зажигание, пока Уиллоус шел к машине. Он уселся и захлопнул дверцу. Паркер спросила:

– Что случилось? Джоуи не пожелал с тобой разговаривать?

– Его там не было, дамочка.

– Дамочка?

– Так тебя Боб назвал. Дамочка.

Паркер сняла машину с тормоза.

– Где Джоуи?

Уиллоус пожал плечами.

– Он не явился утром на работу и не позвонил.

– В бегах.

Уиллоус усмехнулся.

– Может быть. – Дома?

– Наверное, стоит попробовать.

Паркер включила первую скорость.

– Напомнил мне старую хохму. Как называется человек без рук и без ног, которого сварили с морковкой и луком?

– Боб, – сказал Уиллоус, разваливаясь на сиденье.

– Ты знал?

– Это старая хохма. Ты же сама сказала.

– Еще один урок.

– Какой такой урок?

– Никогда не рассказывай старику старые хохмы. – Паркер отъехала от тротуара. Стоял жаркий день. В машине не было кондиционера. Уиллоус скинул куртку и опустил окно. Кобура мешала. Он отстегнул ее и положил на сиденье. Паркер взглянула на него, но ничего не сказала.

Уиллоус спросил:

– Ты смотрела геомагнитную обстановку в сегодняшней утренней газете?

– Я никогда не читаю эту муру.

– Что, геомагнитную обстановку?

– Нет, утреннюю газету. Да, собственно, она и газетой перестала называться. Теперь это бульварный листок.

– Ну и что. У них нет вкладки. А без вкладки это не бульварный листок.

– Без чего?

Уиллоус усмехнулся.

– Без пикантной фотографии какой–нибудь красотки.

– Кончай, Джек. – Паркер надоело тащиться в хвосте у впереди идущей машины. Она перестроилась и прибавила скорость.

Уиллоус высунул руку из окна, с переменным успехом пытаясь заслонить лицо от влажного липкого воздуха. Некоторое время спустя он сказал:

– К вопросу о пикантных вещах. Не хочешь где–нибудь остановиться, заморить червячка?

Паркер улыбнулась.

– Нет, – сказала она. – Не хочу.

Перед домом Джоуи Нго стоял блестящий черный «ягуар». Поначалу им показалось, что человек на крыльце стучал в дверь. Но, когда они подъехали ближе, Уиллоус разглядел, что человек проворно заделывает отверстия от пуль.

Паркер сказала:

– Нечасто увидишь, чтобы штукатур работал в черной тройке, да еще в такую погоду.

– Особенно в этих краях, – согласился Уиллоус. – В Шонесси, я слыхал, даже сантехники ходят в смокингах.

– Надеюсь, чистых?

Человек остановился, взглянул на машину и вернулся к работе. Звук, с которым треугольный шпатель скреб по необработанной поверхности, заставил Паркер стиснуть зубы.

Шмоток штукатурки плюхнулся на лакированный ботинок странного человека. Он присел и вытер башмак тряпкой.

Паркер и Уиллоус въехали во двор. Человек бросил шпатель в пластмассовое ведерко и вытер тряпкой руки.

Поднимаясь по лестнице, Уиллоус достал бумажник.

Человек улыбнулся.

– Полицейские? Можете не показывать удостоверение, я верю. – Он улыбнулся Паркер. – Джоуи ищете?

Уиллоус спросил:

– Вы кто?

– Элан Кэрролл. Владелец дома.

Паркер сказала:

– Можете предъявить документы, мистер Кэрролл?

– Хотите убедиться, что я не тот, кто играет в «Звездном путешествии», верно?

На черном кожаном бумажнике Кэрролла красовалась эмблема «ягуара». Он показал Паркер водительские права.

– Чудеса, да? Близнец я его, что ли?

– Поразительное сходство, – сказала Паркер. – Совершенно невероятно. Смотри, Джек.

– Потрясающе.

Паркер вернула права, и Кэрролл засунул их обратно в бумажник.

– Эти фильмы выходят, кажется, раз в полгода. Только новый появляется на экранах, куда бы я ни пошел, на меня набрасываются любители автографов.

Паркер сказала:

– Я–то думала, это приятно, когда вас принимают за кинозвезду.

– Женщины на шею вешаются, да?

– Нет, – сказала Паркер, – я другое имела в виду.

– Этого–то всегда хватает. Только вот когда дело доходит до поклонников кинозвезды, о женщинах можно забыть. Малышня с ума сходит. Десятилетки и вроде того. И знаете, что хуже всего?

Уиллоус сказал:

– Бьюсь об заклад, они дергают вас за уши, чтобы проверить, настоящие они или нет.

Улыбка Кэрролла стала несколько неуверенной. Уиллоус показал на дом.

– Вы домовладелец, так?

– Что? А, да. Горе–владелец.

– Джоуи дома?

– Нет, если только он не спрятался в вентиляционном люке.

Паркер спросила:

– Вы заходили внутрь?

– Да, я сказал ему, что заеду замазать дырки, он меня ждал. Когда я приехал, на крыльце еще кровь была и рисунок мелом там, где лежало тело бедной девочки. Я был просто потрясен, знаете ли. Как Джоуи мог оставить все так, у меня в голове не укладывается.

Дверь была приоткрыта. Уиллоус подошел, заглянул внутрь.

Кэрролл сказал:

– Хотите осмотреть, валяйте. Ни в чем себе не отказывайте.

Уиллоус отворил дверь пошире. У него было разрешение Кэрролла, но домовладелец не жил здесь. А у Уиллоуса не было ордера.

Если Джоуи убил брата, в доме может быть улика, без которой его не упечешь. Уиллоус немного поразмыслил и нехотя решил, что овчинка не стоит выделки. Он может обнаружить орудие убийства у Джоуи под подушкой, но если суд сочтет, что у него не было достаточных оснований войти в дом, улика будет признана неприемлемой.

А Бредли вывесит ему хорошенький стоп–сигнальчик, и остаток жизни он проведет регулировщиком.

Наверное, стоило позаботиться об ордере, прежде чем они явились сюда. Ну да лучше поздно, чем никогда. Он сказал:

– Простите, мы на минутку, – и отвел Паркер на середину двора.

Паркер спросила:

– Ордер, да?

– Парень не явился на работу и не позвонил. Я считаю, у нас достаточно оснований о нем беспокоиться. Судя по всему, Кэрролл прав – мы можем обнаружить труп Джоуи в вентиляционном люке. Попробуй уговорить, ладно?

Ища в сумке ключи, Паркер пошла к машине.

Уиллоус вернулся на крыльцо.

– Мистер Кэрролл, как давно Джоуи живет здесь?

– Он подписал аренду на год месяцев восемь назад. Он и брат. Когда я узнал, что его девица тоже тут живет, я рвал и метал.

– Погодите–ка. Вы имеете в виду Эмили Чен?

– А кого же еще?

– Эмили была Черрина подружка.

– Может, он так и думал.

Уиллоус сказал:

– То есть как это?

– В прошлом месяце мне позвонили. Дня через два–три после того, как я узнал, что у меня добавочный жилец. Часов в восемь вечера, может, чуть позже. Это была Эмили, раковина, говорит, засорилась, могу ли я привести ее в порядок или вызывать водопроводчика.

Уиллоус терпеливо ждал, пока Кэрролл закурит. На черной зажигалке тоже стояла эмблема «ягуара».

– А у меня был тяжелый день, я устал как собака, и я отвечаю, что, может, приеду, а может, нет. Но в конце концов прыгаю в свой «ягуар» и мчусь сюда.

– Почему?

– Простите?

– У вас был тяжелый день, вы устали. Раковина могла подождать. Где вы живете?

– Китс–Пойнт.

– Так чего же вы отправились в такую даль?

Кэрролл пожал плечами:

– Ну, в основном, чтобы избежать расходов на водопроводчика. То есть засоренная раковина может и до утра подождать, но все равно меньше чем в сотню долларов вам не уложиться. Но было еще кое–что. Она говорила таким тоном…

Как будто вас завлекала?

– Именно.

– А когда вы явились при полной боевой готовности, она вам, кроме раковины, ничего и не показала.

– Куда там, все было гораздо хуже. Я стучу в дверь. Никакого ответа. Стучу громче. Все равно ничего. А мне час на дорогу. Поэтому я толкаю дверь.

– Вы вошли, – сказал Уиллоус.

– Я сказал ей, что еду. Не то чтобы нежданчиком явился.

– Она была с Джоуи?

– В гостиной, на тахте. – Кэрролл махнул в сторону открытой двери. – Входишь – и на тебе. Джоуи был ко мне спиной, а она глядит прямо на меня. Спокойно так. Подмигивает и подносит палец к губам, предупреждает, чтобы я не вякнул. Я начинаю задом–задом выруливать из комнаты. Я, может, и шальной, но есть пределы, за которые мне заходить неохота.

Через улицу женщина в ярко–розовых шортах и безрукавке в цвет вывела газонокосилку из гаража и потащила по дорожке к лужайке перед домом. Вся голова у нее была в бигуди. Она наклонилась к машинке, потом выпрямилась и дернула за шнур. Уиллоус увидел, как Паркер подняла стекло, чтобы не мешал шум.

Кэрролл сказал:

– Она сделала мне знак подойти. А когда увидела, что я не расположен, знаете, что она отчебучила?

Он щелкал зажигалкой снова и снова, голубые язычки пламени выскакивали и исчезали, выскакивали и исчезали. Уиллоус ждал.

– Помахала ногами в воздухе, вытянула губки и послала воздушный поцелуй на прощание.

Уиллоус спросил:

– А что раковина?

– Раковина? А, да. Черри позвонил на следующий день, оставил послание на автоответчике. Сказал, что все в порядке. Просто заварку вылили. Чтобы я не волновался.

Паркер вылезла из машины. Заперла дверцу и пошла к ним.

Уиллоус спросил:

– Вы уверены, что звонил Черри, а не Джоуи?

– Никаких сомнений.

– На что вы живете, мистер Кэрролл?

Кэрролл закурил новую сигарету, подождал, пока Паркер подойдет достаточно близко, чтобы услышать.

– Торговля недвижимостью. У меня собственная фирма.

– Серьезно?

Кэрролл подмигнул Паркер.

– Ага, удивлены. Небось думали, я адвокат?

Паркер спросила:

– Откуда вы знаете?

– Вечная история. Костюм, «ягуар», тридцатидолларовая стрижка. Все вместе такое впечатление производит.

Уиллоусу Паркер сказала:

– Я поговорила с Бредли, он немедленно этим займется. – Она взглянула через улицу на женщину в розовых шортах. – Полчаса. Думаешь, она выдержит так долго?

– Надеюсь, – ответил Уиллоус. Кэрролл сказал:

– Я видел по телику, как полицейские двери взламывают, стены протаранивают. С таким видом, будто это для них самое милое дело. Этот дом в Восточном районе вы бульдозером брали? Был дом и нету – куча мусора.

– Мы постараемся обойтись без бульдозера, мистер Кэрролл, – заверила Паркер.

Кэрролл вытащил солнечные очки из кармана пиджака. Зеркальные стекла.

Паркер, Уиллоус и женщина в розовых шортах смотрели, как он садится в свой «ягуар» и величественно отъезжает. Когда машина свернула за угол, Паркер сказала:

– На кого, он думает, он похож, на Уильяма Шатнера?

– Наверное. Правда, уши у него малость оттопыренные. – Уиллоус взглянул на часы. – Тут рядом «Макдональдс». Ты не проголодалась?

– Не особо.

– У нас уйма времени. Я бы перекусил. Тебе привезти чего–нибудь?

– Мне нет.

– Кофе?

– Ладно, кофе. Маленькую порцию.

– Салат? Ты не хочешь салат?

– Ладно, хорошо. Съем салат.

– С какой приправой?

– Не хочу я никакой приправы.

Уиллоус протянул руку. Паркер бросила ему ключи от машины.

– И сливки в кофе я тоже не хочу.

– Через пятнадцать минут вернусь.

– Не торопись, – сказала Паркер и не покривила душой.

Уиллоус был на лужайке за домом, запихивал в мусорный контейнер пакеты из «Макдональдс», на бумагу для которых ушло, должно быть, небольшое деревце, когда доставили ордер на обыск.

Констеблю, который привез ордер, было скучно и хотелось немного размяться.

– Двери выбить нужно?

Уиллоус спросил:

– Ты видишь где–нибудь двери, которые нужно выбивать?

Интересничая перед Паркер, констебль ответил:

– Меня спросить, так все нужно.

Паркер сказала:

– Такие заходы на меня не действуют, сынок.

Возвращаясь к патрульной машине, констебль попытался поймать взгляд женщины в розовых шортах и бигуди, которая прикидывалась, будто подстригает лужайку.

И тут не выгорело.

Домик был невелик. Гостиная, кухня, ванная и спальня располагались вокруг прихожей. В цокольном этаже еще одна ванная и еще одна спальня. Тело Джоуи Нго не обнаружилось ни в вытяжке, ни где–либо еще.

В спальне Паркер выдвинула ящик письменного стола. Пусто. В остальных тоже ничего. Паркер слышала, как Уиллоус рыщет внизу, звенит вилками–ложками в буфете. Здесь Кэрролл застал Эмили с Джоуи? В комнате было единственное маленькое окошко. Она отодвинула занавеску – кусок черной клеенки.

На поверхности свалявшегося ковра виднелись четыре глубоких вмятины. До недавнего времени там стоял какой–то предмет мебели, а потом его передвинули. Паркер посмотрела на письменный стол. Как раз подходящего размера. Она обошла кровать, ухватилась за стол и отодвинула его от стены. На штукатурке открылись царапины. И большое пятно крови.

Паркер подошла к лестнице и позвала Уиллоуса.

На стене были еще кровавые следы, мелкие брызги в разных местах и на разной высоте, свидетельствовавшие о продолжительной борьбе. Разводы на стенах означали, что более крупные пятна смыли.

Паркер спросила:

– Драка?

– Похоже на то. Добрая старая рукопашная.

– Между Джоуи и его братом. Или между кем–нибудь из них и Эмили. Может, отсюда ее синяки?

Уиллоус кивнул, хотя ему казалось, что Эмили избивали регулярно, в течение долгого времени. Он сказал:

– Надо бы еще раз взглянуть на отчеты о вскрытии.

– И отправить сюда лаборантов, – добавила Паркер.

И установить наблюдение над домом на случай, если Джоуи сдуру вернется. Уиллоус сказал:

– Напряженный вышел денек.

Паркер кивнула. Где Джоуи, что он думает? Стоит ли следить за квартирой Ченов? У нее уже начиналась изжога.

Глава 18

Глаза у продавца закатились. Ноги подогнулись. Он ударился носом о стеклянную витрину и исчез за прилавком.

Лулу стала запихивать совершенно бесполезный пистолет в сумку. Он не влезал, мешали золотые цепочки. Она вышла к Фрэнку, бросила на него холодно–презрительный взгляд и протянула пистолет. Фрэнк сунул оружие в карман. Лулу вернулась в магазин.

Фрэнк сказал:

– Эй, ты куда это направилась?

Лулу перевернула бесчувственного продавца на спину. На лбу у него быстро набухала шишка. Нос кровоточил, но не слишком. Он был легче, чем казался. Во внутреннем кармане пиджака лежал бумажник, на нем еще оставался магазинный ярлык с ценой. Девяносто девять долларов девяносто пять центов.

Ключ от прилавка нашелся в одном из жилетных кармашков. Лулу отперла витрину и сгребла содержимое в сумку. Взглянула, что делает Фрэнк, встала на коленки и чмокнула продавца в щеку.

Некоторое время спустя они уже рука об руку неспешно шли к эскалатору.

Лулу сказала:

– Это довольно подло с твоей стороны.

– Что, лапушка?

– Вытащить пули из пушки.

– А я не вытаскивал. Просто там глушитель. Отличный выстрел, кстати.

Лулу кинула на него быстрый взгляд, убедилась, что он валяет дурака и сказала:

– А что было бы, если бы он не вырубился?

– Кто знает!

– Нет, в смысле, если б он схватил меня или что–нибудь такое?

– Тогда я бы пришел и спас тебя, как мы и договаривались.

Лулу передернуло, она теснее прижалась к нему.

– Мне холодно, Фрэнк.

– Просто немножко испугалась. Пройдет.

– Вооруженный грабеж. Это страшнее, чем я думала. Я была совершенно одна. А когда я подошла к прилавку, совсем близко, мне показалось, что он такой… большой. Я боялась, что он запомнит меня, каждую мелочь, и расскажет полиции. – Лулу стиснула руку Фрэнка. – А потом я вдруг испугалась, что он стукнет меня, выхватит пистолет и застрелит тебя. Застрелит моего любимого. – Она смотрела на него с обожанием. – Я подумала, что не допущу этого, Фрэнк.

– И решила убрать его, пока не поздно.

– По–твоему, у меня было время трезво поразмыслить?

Фрэнк пожал плечами.

– Все прошло отлично. Роджер будет визжать от восторга, когда увидит, что ты для него добыла. Только ему придется подкачаться, чтобы сил хватило таскать эту груду металла, – Фрэнк улыбнулся. – Как бы его потом не спутали с Терминатором.

Лулу сказала:

– В следующий раз у меня лучше получится.

Едва ли, подумал Фрэнк, во всяком случае, он приложит все силы, чтобы следующего раза не было. Одного покушения на убийство с ограблением более чем достаточно. Лулу, восковая красавица, была для него лучшей из женщин. Но иные темные свойства ее личности пугали его до полусмерти. Огромный альбом с фотографиями. Все эти мертвые отчимы. Он давно понял, что Лулу не всегда отличает действительность от вымысла. Вот почему он не слишком удивился, когда она решила пристрелить продавца, вот почему вынул патроны из магазина. Она была красива, но опасна. Если они надеялись выжить, им необходимы осторожность и невероятное везение.

Лулу, рассматривая монолитный профиль Фрэнка, точно знала, о чем он думает. Их соединяла такая близость. Говорят, это бывает у близнецов. Словно, если ей заблагорассудится, она может заглянуть в его мозг и увидеть, что там творится.

И он был совершенно прав; она опасна, и для него и для себя. И ничего не может с этим поделать, тут он тоже прав. Пусть присматривает за ней. Предоставленная самой себе, она пропадет.

Но в одном он ошибается. Следующего раза не миновать. Только ее оружие будет заряжено!

И довольно этих дурацких обмороков. В следующий раз тот, кто встанет на ее пути, умрет.

Фрэнк вспомнил одного типа, которого знавал в тюрьме, черномазого гомика с пожизненным сроком, работавшего в библиотеке; тот сказал ему однажды, что глаза – окна души. Фрэнк в ответ врезал хмыренку по зубам. Позже, валяясь на койке в камере и раздумывая об этом случае, он понял, что психанул из–за дохляцкого голоса, а не из–за слов, поскольку не понял их смысла.

Только теперь, в эту самую минуту, на эскалаторе, который с черепашьей скоростью увозил их с Лулу и добрый мешок золота с места преступления, он наконец осознал, что имел в виду черномазый гомик.

В обледенелых окнах души своей суженой Фрэнк разглядел страсть – страсть к насилию, богатству и власти. Великая троица.

Жутко.

Фрэнк хотел вернуться в город «Небесным поездом». Ему понравилось, вознесшись в вышину, смотреть вниз с ярко–голубого сиденья на рычащие машины, на дома, заглядывать сквозь ярко освещенные окна в квартиры, в жизни людей. Это было до странности увлекательно, мелькнет картинка, и поезд проносится мимо. Фрэнк не рассказал Лулу – все произошло очень быстро, и он даже не знал, верить ли своим глазам, – но, когда они ехали сюда, в квартире на одном с ними уровне мужчина и женщина любили друг друга перед зеркалом. Может, они все еще там.

Не то чтобы Фрэнк страдал извращениями. Просто это было чудно, и он думал, что Лулу заинтересуется. Нет, не заинтересовалась. Его неистовая возлюбленная желала вернуться домой на машине. Все остальное не соответствовало настроению.

Фрэнк махнул рукой в сторону дороги.

– Нам ехать минут сорок пять, а то и больше. Долларов двадцать без чаевых.

– Можно увести тачку.

– И не мечтай.

Лулу надулась, собралась было топнуть прелестной ножкой, но сдержалась.

– Я хочу, чтобы ты научил меня воровать машины, Фрэнк.

– И не подумаю.

– Почему?

– Влипнешь в историю, вот почему.

– А, понятно. Ты можешь спереть все, что вздумается, когда только захочется, потому что ты мужчина. Зато я женщина, а женщина должна сидеть дома и пылесосить, да? Сидеть дома в пыли и пылесосить.

Они стояли на тротуаре, дожидаясь, когда оранжевую ладошку на светофоре сменит белый человечек. Мимо в шесть плотных рядов проползали машины. Тысячи ярких автомобилей, полированный металл, стекло. Радиоприемники надрывались, моторы ревели. Из безопасных убежищ на колесах женщины глазели на Фрэнка. Какой–то ребенок показал на него пальцем, беззвучно засмеялся. Мужчины, занятые дорогой, предпочитали его игнорировать. Рядом притормозил микроавтобус, завизжали покрышки. В салоне стоял телевизор, Фрэнк успел увидеть экран; затем микроавтобус проехал мимо. Фрэнку почудилось, что он слышит потрескивание электрических разрядов, скользящих вдоль путей надземной скоростной дороги. Не самое здоровое место. В воздухе пахло горелой резиной, выхлопными газами и бесконечным разочарованием. Фрэнк почти чувствовал, как его легкие качают эту смесь, стараются с ней справиться.

Теперь магазин, наверное, уже битком набит полицейскими. Интересно, что запомнил продавец?

Мимо них проплыло такси. Машина шла в дальнем ряду, но фонарь на крыше горел, сигнализируя, что она свободна. Фрэнк резко свистнул, помахал рукой. Таксист высунулся из окошка. Крутанул руль и срезал два ряда. Колпачок колеса скрипнул об обочину тротуара. Фрэнк распахнул заднюю дверцу, и они забрались в машину. Жиденькие волосенки шофера не скрывали сыпи на голове. Глаза были тускло–зеленые и безжизненные. Впалые щеки покрывала сеть крошечных прерывистых багровых черточек, вроде тех, которыми на карте обозначают строящуюся дорогу.

Лулу сказала:

– Гренвилл и Джорджия, – и они нырнули в поток машин.

Лулу положила руку Фрэнку на бедро.

– Разве не забавно?

Фрэнк сказал:

– Пристегни ремень. – Щелк. – И сними, пожалуй, свой парик, теперь ведь он тебе не нужен.

Лулу откинула голову, сняла накладные косицы и выбросила в открытое окно.

– Лучше?

Фрэнк кивнул. Он смотрел, как Лулу расчесывает волосы, самые настоящие, но похожие на облачко, мягкое и мерцающее. Она сказала:

– Не представляю, как Синатра это выдерживает.

– Что выдерживает?

– Парики. Ужасно жарко и чешется.

– Это от дешевых. А он запросто за каждый может тысячи две отвалить. – Фрэнк увлекся. – При таком качестве, к которому он привык, в дело идут только натуральные материалы. Чесаться там ничего не будет. К тому же твои парики в сто раз пышнее, потому и греют больше. Плюс парень – звезда первой величины. То есть куда бы он ни пошел, всюду кондиционер дует, как сумасшедший.

– «Звезда первой величины», где ты это подхватил?

– В парикмахерской, наверное.

Лулу надела солнечные очки: блестящая черная оправа и огромные стекла, такие темные, что стало не различить, открыты ее глаза или зажмурены, сердятся или скучают, смеются или переполнились слезами. Она сказала:

– По–твоему, у меня дурацкий вид, да?

– Нет, здорово. Честное слово.

– Если б я застрелила этого бедолагу, нам бы пришлось не сладко, да?

– Не так, конечно, как ему, – улыбнулся Фрэнк. – Но ты права. Полицейские не забывают убийства. Пять минут пройдет или пятьдесят лет, у них руки будут чесаться упечь нас за решетку.

Лулу сказала:

– Хорошо, что ты дал мне пустую пушку.

Фрэнк усмехнулся:

– Да не знаю. Одно точно: ты бы не промахнулась.

Когда они подъехали к отелю, счетчик показывал двадцать три доллара сорок центов. Фрэнк сложил пополам пятидесятидолларовую бумажку и припечатал ее к приборной доске. Вылезая из машины, Лулу сказала:

– Если бы я знала, что вооруженное ограбление так дорого обходится, я бы придумала другое развлечение.

Фрэнк улыбнулся. Боже, подумала Лулу, какой кайф. Она была влюблена, это оказалось удивительнее, чем она смела мечтать, – подумать только, они вместе уже почти целую неделю, а ей еще не надоело. Она схватила его за руку, потянула к отелю.

Фрэнк удивленно посмотрел на нее, и она ответила таким взглядом, что ему припомнилось, как мокрая крыша исходит паром, когда после дождя вдруг припечет солнце. Каким–то чудом он умудрился не умереть молодым. В свое время Фрэнк не раз флиртовал со смертью. Но в любых гибельных обстоятельствах ухитрялся сохранить отстраненность, соблюсти хладнокровие – до самого того дня, когда Лулу постучала в его дверь и потребность в ней пронзила, ослепила его, швырнула на колени. И, если вдуматься, лишила даже незначительного стремления разделаться с Паркер и вернуться в солнечную Калифорнию.

Так что, когда Лулу стиснула его руку и он заглянул ей в глаза, он совершенно точно понял, чего она хочет, жаждет, требует.

Потому что – и было это совсем не просто – он жаждал того же.