Текст книги "Побег от гравитации. Мое стремление преобразовать NASA и начать новую космическую эру"

Автор книги: Лори Гарвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Вопрос NRO – какая польза НАСА от нового объекта на мысе? – возник у меня потому, что между сотрудниками OMB и многими другими руководителями НАСА существовало недоверие. Некоторые считают, что доверять OMB неприлично, но на самом деле все наоборот. Администрация – это команда, и каждый ее член играет важную и уникальную роль. Из почти 20 000 сотрудников NASA около двадцати назначаются президентом и поэтому называются “политическими”, но гражданские служащие также являются частью администрации. Статус доверенного члена команды администрации гарантирует, что NASA имеет место за столом переговоров. Пытаться скрыть информацию от OMB – все равно что компании пытаться перехитрить совет директоров. Вы делаете это на свой страх и риск.

Я не смог обнаружить никакого планируемого использования нового отсека во Флориде стоимостью 90 млн. долл. и сообщил об этом в OMB, который отказал в переводе финансирования.

Через несколько дней я получил приглашение встретиться с директором NRO Брюсом Карлсоном в его офисе в Шантильи, штат Вирджиния. Чарли и Крис сопровождали меня в Шантильи, но неловко уступали мне в обсуждении. Когда мы пришли, в конференц-зале находилось еще несколько сотрудников НАСА, и когда я начал объяснять, что нам не удалось выяснить, как НАСА планирует использовать этот объект, один из сочувствующих членов делегации НАСА привлек мое внимание и произнес слово “Альтаир”.

Altair – это название предполагаемого лунного аппарата для программы Constellation, который не был включен в бюджет, даже до того, как программа была отменена. Я извинился перед Брюсом за недопонимание со стороны НАСА, но подтвердил, что НАСА не имело никакого смысла в этом объекте. Я так и не узнал, кто пообещал выделить 90 млн. долл. из бюджета без согласования, но кто бы это ни был, он, скорее всего, нарушил Закон о борьбе с нецелевым использованием средств.

Не желая оправдываться после пяти минут разговора или упускать возможность, я поднял еще одну тему, представляющую взаимный интерес, – общие ракеты-носители. Ключевые руководители NASA и Сената обычно используют запуск спутников NRO в качестве обоснования необходимости создания SLS, поэтому я хотел пробить этот вопрос на прочность. Я поднимал тот же вопрос об использовании SLS на ежеквартальных встречах НАСА в Пентагоне. ВВС, Космическое и Стратегическое командования единодушно и решительно сказали “нет, спасибо” – без всяких “спасибо”. Чарли, Крис и другие, по обыкновению, проигнорировали эти обсуждения и продолжили включать запуск военных и разведывательных спутников в свои тезисы для оправдания SLS.

Когда я спросил у NRO, есть ли у них интерес к использованию этого аппарата, ответ был единодушным и незамедлительным: нет. Заместитель директора NRO Бетти Сапп объяснила причину такого быстрого ответа тем, что на их спутниках установлены высокоточные приборы, которые не могут выдержать динамических условий запуска на больших твердотопливных ракетных двигателях. Вот оно: сам элемент ракеты, навязанный NASA лидерами Конгресса, людьми, выполняющими заказы корыстных подрядчиков, ограничил типы полезных нагрузок, которые могут быть запущены на этом аппарате. Крис Сколезе тесно сотрудничал с NRO (и впоследствии стал директором NRO в 2019 году), поэтому он должен был знать об этих ограничениях, но он снова предпочел не замечать их.

Несколько сенаторов в качестве причины, по которой программа “Созвездие” не может быть отменена в 2010 г., назвали национальную безопасность. Председатель бюджетного комитета Сената Кент Конрад (Kent Conrad, D-ND) заявил: “В отношении этой инициативы ведутся секретные дискуссии, в которые мы не можем здесь вдаваться, но я бы сказал своим коллегам, что для национальной безопасности абсолютно необходимо, чтобы она продолжалась”. Сенатор Нельсон сделал аналогичные заявления в отношении ракеты Ares I и SLS, заявив, что их разработка имеет решающее значение для сохранения потенциала США по созданию больших твердотопливных ракетных двигателей, используемых в стратегических ракетах и спутниковых ракетах-носителях.

Реальным вопросом здесь было наличие топлива для твердотопливных ракетных двигателей военного назначения. Твердотопливные двигатели, используемые на шаттлах и планируемые к модификации для Constellation и SLS, требуют гораздо больших объемов топлива, чем военные снаряды. Сенаторы Нельсон, Конрад и делегация штата Юта намекали на то, что если НАСА перестанет быть основным заказчиком топлива, то его производство в США также прекратится, в результате чего наши МБР и ракеты Minuteman не смогут быть отремонтированы.

Я решил, что к заявлениям об угрозе национальной безопасности следует относиться серьезно, и поручил Министерству обороны провести исследование по этому вопросу. В результате годичного межведомственного анализа выяснилось, что инвестиции NASA в твердое ракетное топливо позволили удобно снизить стоимость военной закупки на 30 млн. долл. Это не было вопросом национальной безопасности, это был вопрос бюджета. К моменту завершения исследования эта информация оказалась спорной, поскольку НАСА уже согласилось продлить контракты на поставку твердотопливных двигателей для SLS. Этот опыт стал еще одним напоминанием о том, на что готова пойти оппозиция ради достижения своих целей.

Нас с Чарли называют командой соперников. Хотя сравнение в какой-то мере аналогично, в отличие от назначенных президентом Линкольном Сьюарда, Чейза и Бейтса, президент Обама не назначал Чарли или меня для того, чтобы они предлагали конкурирующие точки зрения по отношению к его собственной или друг к другу. Отвечая в интервью 2016 года на вопрос о том, считает ли он, что “команда соперников” – это справедливый способ охарактеризовать наши отношения, Чарли сказал: “Нет, мы не функционировали как команда; наше руководство было дисфункциональным. Были люди, преданные ей, и другие – мне”.

Я был разочарован характеристикой Чарли. Я считаю, что политическая команда была лояльна президенту, администрации и НАСА, включая Администратора. В тех случаях, когда взгляды Чарли расходились с мнением администрации, нам всем приходилось делать трудный выбор, но по большинству вопросов я считал, что лояльность команды совпадает. Я считал Чарли лидером нашей команды во всех ситуациях, если он не шел наперекор президенту или его политике. Если между ними возникали разногласия, то я считал, что в конечном счете верность должна принадлежать президенту.

Для большинства заместителей это не является проблемой, поскольку руководитель агентства согласовывает свои действия с Белым домом по значимым вопросам политики. Я рассматривал несогласие Чарли с политикой администрации как нечто необычное. Аналогичная ситуация могла бы возникнуть, если бы глава Национального института здоровья (NIH) не поддерживал политику президента по проведению исследований фетальных тканей. Допустим, директор NIH решил не запрашивать деньги на исследования в своем бюджете, взял на работу исследователей, выступающих против этой политики, и попросил их передавать информацию на Холм, чтобы подорвать эту практику. Независимо от того, было ли это намерением Чарли или нет, такая несогласованность стала серьезной проблемой в ходе бюджетного процесса NASA в 2011 г., и, к сожалению, это не единичный случай.

Лучшим решением было бы более эффективное согласование действий Чарли и администрации, но первоначальные доверенные советники Чарли – “мальчики из стакана” – сделали все возможное, чтобы этого не произошло. Когда я оказался в центре событий, я попытался деликатно поднять этот вопрос по имеющимся в моем распоряжении каналам, и мне, как правило, говорили, чтобы я еще больше старался привлечь Чарли на свою сторону.

Администрация относилась к NASA с легкой руки, по сравнению с ведомствами, руководство которых часто получало более политические задания. Предыдущий Белый дом даже указывал моей предшественнице, как ей одеваться и делать прическу, чего я не мог себе представить ни в администрации Клинтона, ни в администрации Обамы. Львиная доля давления на Чарли исходила не из Белого дома. Крис Сколезе, Майк Коутс и другие лоббировали Чарли, чтобы он занял позицию, противоречащую интересам администрации, ради собственной выгоды.

Самый странный случай разногласий между Чарли и президентом произошел летом 2010 г., когда во время визита в Катар он дал интервью телеканалу Al Jazeera и заявил, что три главные цели, поставленные перед ним президентом Обамой, заключаются в том, чтобы вновь пробудить у детей желание заниматься наукой и математикой, расширить международные связи НАСА и, “возможно, прежде всего, обратиться к мусульманскому миру… чтобы помочь им почувствовать свой исторический вклад в науку… и математику и инженерию”. Видеозапись, на которой он делает это “приятное” заявление, поражает воображение и стала вирусной в течение нескольких последующих дней. Когда репортер спросил об этом на пресс-конференции в Белом доме, пресс-секретарь Роберт Гиббс ответил: “Чарли Болден ошибся. Президент никогда такого не говорил”.

На следующее утро после заявления Роберта Гиббса я застал Чарли в его кабинете в ярости. Он хотел, чтобы Гиббс отказался от этого заявления, потому что “он не собирался лгать ради них”. Я выразил свою озабоченность сложившейся ситуацией и спросил, может ли он вспомнить, когда президент говорил ему об этом, рассказав о тех нескольких случаях, когда они встречались без меня. Поразмыслив, он понял, что президент этого не говорил, и решил, что это, должно быть, госсекретарь Клинтон. Я был на единственной встрече с госсекретарем в то время и сказал, что не слышал этого. Затем он вспомнил, что это был кто-то другой из сотрудников Госдепартамента, но не смог вспомнить его имени.

Воспоминания Чарли о том, что ни президент, ни госсекретарь, ни кто-либо другой в официальном качестве не ставил перед ним задачи по работе с мусульманами, насколько мне известно, не были обнародованы. Я не думаю, что это было намерением Чарли, но бывшего президента Обаму до сих пор высмеивают за то, что он якобы сказал главе НАСА, что его целью номер один для космического агентства является воодушевление мусульманского мира.

В начале нашей работы, услышав от Чарли негативные высказывания в адрес администрации в более широком кругу, я в частном порядке предложил ему изменить свои высказывания, учитывая, что мы являемся частью исполнительной власти. Он не согласился и сказал, что мы работаем на Конгресс и администрацию в равной степени, поскольку нас назначает президент и утверждает Сенат. Недоумение Чарли по поводу этого различия было удивительным. Мы провели, как я считаю, позитивную дискуссию о том, какое место занимает НАСА в правительстве. В какой-то момент его вопросы заставили меня достать из папки лист бумаги и нарисовать треугольник, чтобы объяснить три ветви власти. В конце беседы Чарли был благодарен за информацию, но продолжал поддерживать мальчиков из кружка больше, чем президента.

Нежелание Чарли проводить кадровые перестановки или принимать новых политических назначенцев затрудняло формирование команды руководителей, работающей над достижением общей цели. Я делал все возможное, чтобы преодолеть его нежелание, проводя структурные изменения и создавая новые должности. Эти маневры нанесли еще больший ущерб моим отношениям с Чарли, но люди, которых они позволили нам привлечь, стали критически важными для нашего успеха: Лори Лешин, Бобби Браун, Майк Френч и Дэвид Уивер. Когда на руководящие должности в NASA стали приходить более открытые руководители, стало легче добиваться значимых изменений. Команда, над созданием которой я работал, со временем стала самыми надежными советниками Чарли.

Новые члены руководства начали внедрять свежие идеи, и их упор на инновационные методы позволил NASA добиться прогресса в нескольких областях. Более широкое использование партнерских отношений, покупка данных, размещение полезных нагрузок, многоразовые суборбитальные научные миссии, “зеленая” авиация, премии и субаренда государственной инфраструктуры – эти концепции развивались с переменным успехом, а затем прижились, когда другие руководители NASA увидели их ценность.

В итоге Космический центр имени Кеннеди настолько перестарался в своем стремлении сократить расходы на существующие объекты, что был готов подписать с компанией SpaceX соглашение о передаче стартовой площадки 39A в единоличное пользование. Когда я узнал об этой сделке, я настаивал на том, чтобы КЦК провел конкурс, а не просто передал площадку компании SpaceX.

Другие попытки следовали примеру Сизифа. Я работал над проектом месяцами и даже годами, но потом он был перевернут и скатился обратно к подножию холма.

Стимулирование разработки коммерческих многоразовых суборбитальных исследовательских аппаратов было валуном, который я твердо решил столкнуть. Работая с единомышленниками в Агентстве, NASA в 2009 году начало реализацию программы поддержки этих усилий, на которую было выделено 2,5 млн долл. В 2010 году мы разработали пятилетнюю программу с годовым бюджетом 15 млн. долл. Средства предназначались для поддержки экспериментов и исследователей, которые могли бы использовать появившуюся возможность, но к 2012 году из двадцати одного отобранного эксперимента четырнадцать получили право летать на существующих платформах – аэростатах и самолетах NASA. Программные офисы с радостью тратили новые деньги, лишь бы продолжать делать то, что делали раньше.

Большинство исследователей для проведения экспериментов должны были находиться на борту аппаратов, но NASA не хотело идти на такой риск и ограничивало свои премии автономными исследованиями. В конце концов, в 2013 году я убедил Чарли снять это ограничение и объявил об этом на конференции в июне того года. В течение нескольких недель ребята из кружка заставили Чарли отменить свое решение. Следующий администратор NASA в итоге ввел эту политику в действие, но если бы она была принята пятью годами раньше, это расширило бы адресный рынок для начинающей отрасли, когда они создавали свои бизнес-кейсы.

Неожиданная темная материя возникла вокруг исследовательского проекта, который я возглавлял. Проект OMEGA-Offshore Membrane Enclosures for Growing Algae был направлен на разработку экологически чистого биотоплива для авиации. Команда создала инновационный метод использования водорослей для очистки сточных вод и улавливания углекислого газа с целью производства биотоплива, не конкурируя с сельским хозяйством за воду, удобрения и землю. Это буквально превращает дерьмо в топливо и пресную воду. На меня произвела впечатление демонстрация, представленная нашими сотрудниками по аэронавтике в Исследовательском центре Эймса в Калифорнии, и я хотел поддержать их просьбу о дополнительном финансировании в размере 5 млн. долл. для достижения следующего рубежа. Я обсудил OMEGA с другими потенциальными правительственными партнерами, включая заместителя министра военно-морского флота, который чрезвычайно положительно отнесся к этой концепции и заинтересовался нашими результатами.

Прежде чем высказаться за продление финансирования перед доктором Джайвоном Чином, директором NASA по аэронавтике, я обсудил это с Чарли, который дал мне свое согласие. Джайвон согласился продолжить финансирование проекта по альтернативным видам топлива, но команда OMEGA позже узнала, что не получит продления финансирования. Когда я снова встретился с Джайвоном, он сказал, что разговаривал с Чарли, который сообщил ему, что не нужно выделять средства. Я подошел к администратору, чтобы спросить его напрямую, и он признался, что изменил свое мнение после разговора с бывшим коллегой из Marathon Oil, который не видел больших перспектив в проекте альтернативного топлива. Предыдущее членство Чарли в совете директоров и постоянное владение акциями компании на сумму в полмиллиона долларов означало, что он имел формальное ограничение на конфликт интересов в отношении деятельности, связанной с Marathon Oil. Обращение к ним по поводу OMEGA было запрещено формальным ограничением. Главный юрисконсульт, который был давним морским другом Чарли, не счел это нарушение серьезным, однако генеральный инспектор придерживался иного мнения.

ИГ признала Чарли нарушителем этических норм и потребовала от него отказаться от принятия решений, связанных с проектом. Отчет ИГ был обнародован, а Чарли прошел дополнительный тренинг по этике. Полагая, что вопрос решен, я подготовился к утверждению проекта стоимостью 5 млн. долл. Но Чарли организовал для OMEGA новый процесс, который обошел существующую систему подчинения. Он передал ответственность за проект заместителю администратора вместо заместителя. Приняв такое решение, он, вероятно, нарушил процедуру самоотвода, вновь включившись в решение вопроса. И знаете что? Это помешало продвижению проекта. Исследование NASA альтернативного способа производства авиационного топлива, который мог бы сократить выброс парниковых газов, уменьшить закисление океана, обеспечить пресной водой и укрепить национальную безопасность, стало тем валуном, который мне в конце концов пришлось оставить у подножия холма.

Склонность некоторых бывших высокопоставленных военных и космонавтов вести себя так, как будто правила на них не распространяются, противоречит моим собственным ощущениям. Создавалось впечатление, что государственная служба дает им право на льготы, выходящие за рамки того, что я считаю уместным. Я выразил озабоченность по поводу нескольких практик, которые я считал нецелесообразным использованием государственных средств, таких как расширение пожизненного медицинского обслуживания всех астронавтов на их расширенные семьи, использование государственных самолетов для, по моему мнению, несущественных экскурсий, а также государственное финансирование поездки супруги руководителя НАСА на праздничную вечеринку администратора (в конечном итоге это не было одобрено главным юрисконсультом). Другие члены руководства НАСА расценивали такие льготы как дерзость, что было еще большим оскорблением. Система вечного уюта, сформировавшая такое поведение, во многом сохранилась.

Большая часть “темной материи”, которую я видел, представлялась мне заученным поведением, обусловленным ожиданиями, которые с течением времени возлагались на высокопоставленных лидеров в правительстве. Расследование, проведенное в 2020 году ИГ, показало, что Чарли пользовался услугами своего бывшего административного помощника для управления своей частной консультационной деятельностью и координации дополнительных услуг со стороны других сотрудников NASA в течение почти двух лет после ухода из Агентства. В отчете ИГ отмечается, что во время допроса Болден сначала отрицал, что получал такую поддержку, но после предъявления доказательств, включая многочисленные запросы по электронной почте, признал свой поступок и то, что это была его “ошибка в суждениях”. Чарли сказал следователям, что “одним из моих самых больших разочарований после ухода из NASA было то, как мало поддержки я получил”. Будучи астронавтом и генералом морской пехоты, он ожидал, что правительство будет финансировать написание профессиональных речей и административную поддержку его предпринимательской деятельности после увольнения. Это оказалось правдой. ИГ решила, что Чарли не должен возмещать правительству стоимость неправомерно оказанных услуг, учитывая его долгую службу на благо страны.

– – -

У меня не было регулярных аудиенций с президентом Обамой, но я помню каждое слово, которое он мне сказал. Когда он и его семья были на мысе во время запуска списанного шаттла, он отозвал меня в сторону, чтобы поговорить наедине. Он сказал, что его люди сказали ему, что я был единственным, кто принимал стрелы за команду, и он хотел, чтобы я знал, как он это ценит. То, что он знал, что я пытаюсь сдвинуть с места ценные валуны, значило для меня все.

Позже, перед выборами 2012 года, я вместе с другими членами Совета депутатов находился в Овальном кабинете для фотосессии. Президент попросил меня ненадолго задержаться и принес извинения за то, что нам не удалось сделать в NASA все те крупные дела, которые мы хотели. Его лицо выглядело осунувшимся, и мне было неприятно, что Агентство стало для него политической обузой. Он сказал: “Мы просто должны сделать все это во второй срок”. Он посоветовал мне не опускать руки. Я поблагодарил его и сказал, что он должен поступать так же.

Мы унаследовали программу пилотируемых космических полетов в тот момент, когда отказ от программы Space Shuttle был предрешен, а запланированная программа его замены безвозвратно отстала от графика. Независимо от того, как это будет сделано, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств это будет огромной проблемой. Для того чтобы вывести пилотируемые космические полеты на устойчивую траекторию, необходимо было заручиться непоколебимой и согласованной поддержкой администрации на всех уровнях, и тот прогресс, которого мы добились на начальном этапе, стал возможен только благодаря тому, что администрация Обамы изначально оказала нам такую поддержку.

Дэвид Уивер, чрезвычайно талантливый руководитель отдела коммуникаций NASA, описал проблемы, связанные с выводом из эксплуатации космического корабля “Шаттл” без немедленной замены, как серфинг на цунами. Он признал, что приливная волна общественной и институциональной поддержки “Шаттла” была слишком сложной для того, чтобы мы могли в то время донести нюансы нашего предложения о ценности пилотируемых космических полетов. Он сказал, что наша цель должна заключаться в том, чтобы просто держать голову над водой. Если мы сделаем это, то, когда цунами пройдет, мы сможем подняться и спасти пилотируемые космические полеты и, возможно, NASA от утопления под тяжестью прошлого. Я доверял опыту Дэвида, но даже я не мог представить себе интенсивность возвращения.

Глава 8. Восхождение ракетчиков

Трансформационные изменения в государственных космических системах требуют скоординированных и согласованных усилий – правильного сочетания людей для продвижения политики, технологий и инвестиций. Разрушение такой укоренившейся парадигмы, как космический промышленный комплекс, означает риск для карьеры и финансового будущего. Огромные проблемы и возможности, связанные с использованием космического пространства, привлекли множество лучших и ярких умов, и благодаря их усилиям мир стал лучше.

SpaceX, Virgin Galactic и Blue Origin – наиболее заметные частные компании, которые сегодня занимаются созданием более доступных пилотируемых космических полетов. Каждая из них, прежде чем получить государственные или коммерческие контракты, получила значительное финансирование от своих основателей. Элон Маск, сэр Ричард Брэнсон и Джефф Безос рискнули своей репутацией и вложили часть своего состояния в эти компании, чтобы реализовать свои мечты о полетах человека в космос. Они не первые в этом деле.

Потенциал спутников связи, способных приносить пользу не только NASA и правительству, был признан уже в начале XX века, что привело к их приватизации через COMSAT и INTELSAT в 1960-х годах. Эти изначально квазигосударственные организации способствовали формированию бурно развивающегося и прибыльного телекоммуникационного рынка, который изменил общество благодаря мгновенной связи. Частные компании, стимулируемые правительствами стран и международными организациями, помогли создать инфраструктуру, которая позволила нам сначала передавать сигналы, затем голоса, изображения и видео, а в конечном итоге и Интернет в любую точку планеты в режиме реального времени.

Перспективы создания новых спутниковых группировок в 1980-90-е годы, которые подогрели традиционный интерес аэрокосмической отрасли к программе НАСА по созданию многоразовых ракет-носителей, также послужили толчком к созданию небольших частных ракетных компаний, нацеленных на завоевание этого растущего рынка. Многие из этих компаний имели долгосрочные планы по доставке людей в космос. Некоторые первые компании принесли больше плодов, чем другие, но все они помогли заложить фундамент для последующих успехов.

О предполагаемом рынке космического туризма говорят и стремятся к нему уже несколько десятилетий. За пять лет до того, как “Аполлон-11” приземлился на Луну, авиакомпания Pan Am Airlines организовала “Клуб первых полетов на Луну”, который собрал около 100 тыс. желающих, а в 1971 г. закрыл свой лист ожидания. В 1985 г. компания “Society Expeditions”, специализирующаяся на экзотических путешествиях, объявила о начале полетов в космос по цене 52 200 долл. США за место, но космический корабль так и не был построен, и компания в итоге вернула деньги.

Концепция пилотируемых космических полетов не ограничивалась только туризмом. В 1970-х годах экономисты, природоохранники и футуристы начали рассматривать возможность переноса за пределы Земли горнодобывающей и тяжелой промышленности, например, производства энергии. В исследованиях изучался вопрос о том, как свободно парящие конструкции могут поддерживать большие массы населения и виды деятельности, которые могли бы извлечь выгоду из микрогравитации и обеспечить выживание человечества на Земле и за ее пределами. Эта ранняя космическая идеология способствовала развитию трансформационного мышления в отношении самоподдерживающихся космических сред обитания. Идеи Джерарда О’Нила не только вдохновили на создание Общества L5 в 70-х годах, но и привлекли к себе культовую аудиторию, в которую вошли Тимоти Лири, известный своими исследованиями эффектов рекреационного ЛСД, и студент Принстона Джефф Безос.

Один из друзей Тимоти Лири, Джордж Коопман, в 1985 году основал компанию American Rocket Company (AMROC). Как и другие компании в этой области, она была создана для снижения стоимости космических перевозок и захвата рынка спутниковых запусков. Коопман был знаменитым космическим пиратом к тому времени, когда я познакомился с ним в середине 1980-х годов, а его связи с Тимоти Лири и Голливудом добавили гламура в раннее космическое движение. Джордж трагически погиб в автокатастрофе в возрасте сорока четырех лет, всего за четыре месяца до первой попытки запуска спутника AMROC. В конечном итоге компания подала заявление о банкротстве.

Лидеры и интеллектуальная собственность АМРОК перешли в другие компании с аналогичной мотивацией, которые способствовали созданию некоторых из ведущих современных коммерческих космических компаний. Родословная серийных конструкторов и предпринимателей в области ракетостроения действительно очень тесная и сложная. Горстка космических пиратов создала дюжину ранних компаний, нацеленных на создание многоразовых и дешевых космических аппаратов, таких как Rotary Rocket Company, XCOR Aerospace, Kistler Aerospace, SpaceDev и Space Services Inc. Каждое из этих предприятий, в свою очередь, обрастало новыми разработчиками и инвесторами.

Мне выпала честь знать и работать со многими из тех, кто вкладывал собственные средства в развитие экологически безопасного космического транспорта в 1980-90-е годы. Большинство из них пришли в этот бизнес не только для того, чтобы заработать деньги, и некоторые потеряли свои рубашки в процессе работы. В то время ходила не очень смешная шутка: “Как стать миллионером в космическом бизнесе? Начните с миллиардера”.

Предполагаемый рост огромного спутникового рынка, который послужил основой для значительной части частных инвестиций в ракеты-носители в 1990-х годах, сошел на нет из-за ряда непредвиденных обстоятельств, в первую очередь из-за схлопывания “пузыря” dot com. Тем не менее, ранние проекты заложили основу для последующих успехов в таких областях, как планирование коммерческой политики, новые технологии, достижения в разработке спутников, опыт, накопленный людьми, оставшимися в отрасли, и даже объекты, построенные для обеспечения этой деятельности. Неожиданным ингредиентом стал приход миллиардеров, которые, к счастью, не восприняли шутку всерьез.

Первым миллиардером, с которым мне довелось познакомиться, был Энди Бил. Бил основал свою самоназванную ракетную компанию в 1997 году, сделав состояние на банковском бизнесе и недвижимости в Далласе. Как и другие, Энди хотел захватить долгожданный рынок запуска спутников связи. Компания Beal Aerospace привлекала талантливых специалистов космической отрасли из традиционных аэрокосмических компаний, и я посещал ее в конце 90-х – начале 2000-х годов в рамках обзора коммерческой политики НАСА, который проводил Дэн Голдин.

Энди Бил заявил, что ему не нужны стимулы от правительства, он просто хочет быть уверен, что оно не будет с ним конкурировать. Потратив 250 млн. долл. собственных средств, через несколько месяцев после успешных испытаний двигателей, он закрыл свой завод в 2001 г., обвинив НАСА в намерении нечестно конкурировать с ним, создавая свою собственную ракету. Построенный Beal Aerospace двигательный комплекс в Макгрегоре (штат Техас) был впоследствии приобретен компанией SpaceX и стал основным местом проведения испытаний силовых установок.

В нескольких сотнях миль к северо-западу, в пустыне на окраине Лас-Вегаса, еще один миллиардер устремил свой взор в космос. Как и Энди Бил, Роберт Бигелоу сделал свое состояние на недвижимости. По его словам, стремление к богатству было вызвано интересом к космосу, а также его давней верой во внеземных существ. В 1999 г. он основал компанию Bigelow Aerospace, целью которой было “создание безопасных и недорогих коммерческих космических платформ для полетов на низкую околоземную орбиту, Луну и далее”. В качестве основы для своих космических платформ Бигелоу приобрел лицензионные права на технологию НАСА по созданию расширяемой космической среды обитания.

Вместо того чтобы запускать космическую станцию по частям, как это делали НАСА и его международные партнеры, расширяемые модули компании Bigelow Aerospace могут запускаться сразу, а затем расширяться на орбите, что является неоспоримым преимуществом. Я посетил это предприятие в 2011 году и посчитал, что их космическая среда обитания может быть использована в качестве дополнения к МКС. Прошло несколько лет, но в итоге НАСА заключило с компанией контракт с фиксированной ценой на 18 млн долл. на создание BEAM – Bigelow Expanding Activity Module, который был запущен на МКС в 2016 году. Этот модуль до сих пор используется для хранения грузов под давлением, а его стоимость более чем на порядок дешевле, чем у любого другого модуля станции.