Текст книги "Нетерпеливый алхимик"

Автор книги: Лоренсо Сильва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7
Падший ангел

Незаметно пролетели три месяца. На смену весне пришло лето, на нас с Чаморро свалилось еще несколько трупов, и за всей этой канителью мы не заметили, как настала долгожданная пора отпусков. Однако что-то мешало нам предаться радостному предвкушению отдыха: несмотря на стремительный бег дней, засосавший нас в водоворот текущей работы, ни я, ни моя помощница не могли полностью освободиться от чувства вины перед Тринидадом Солером. Пока я занимался очередным расследованием, мне было не до него, однако по ночам или в метро перед глазами неумолимо вставало его согнутое пополам тело на грязной постели, и мною овладевало безотрадное чувство неисполненного долга.

Вероятно, через много лет мы с Чаморро перевернули бы эту бесславную страницу нашей биографии, и смерть Тринидада Солера осталась бы в нашей памяти лишь как рядовой эпизод, если бы не привередница судьба, которая нежданно-негаданно повернула время вспять, стряхнув архивную пыль с давно забытой истории.

Его величество случай любит рядиться в карнавальные одежды и иногда не прочь пошутить. На этот раз он нацепил на себя маску нахального йоркширского терьера, отзывавшегося на кличку Куки. Однажды его хозяева ехали по пустынному шоссе провинции Паленсия, [33]33
  Паленсия – административный центр одноименной провинции. Знаменита тем, что там появился первый в Испании университет, основанный в 1212 году.


[Закрыть]как вдруг Куки загорелось сходить по своим делам. Скуля и тявкая, песик закатил такую истерику, что водитель счел нужным остановиться перед первым же поворотом и выпустить косматого василиска из машины. Почуяв свободу, Куки молнией метнулся в заросли и исчез минут на пять-шесть, а вернувшись, вскарабкался на заднее сиденье и притих. Когда хозяйка обернулась посмотреть, чем он там занимается, то увидела у него между лап какую-то непонятную вещицу, но не стала ее отнимать, зная сердитый нрав своего питомца. Наконец Куки надоела игра, и он, свернувшись калачиком, задремал; рядом лежал странный предмет продолговатой формы. Хозяйка осторожно взяла его в руки и тут же с ужасом отбросила. Это был человеческий палец, по виду указательный, – невероятной длины и почти без кожи.

Час спустя находку передали в ближайший пункт Гражданской гвардии. С трудом определив место, где Куки выскочил из машины, жандармы принялись рыскать по кустам и прилегавшей к ним местности в радиусе до двухсот метров, однако безрезультатно. Позже вызвали оперативную группу с ищейками. Перед самой темнотой в километре от шоссе собаки нашли разрытую яму и тело, частично обглоданное волками. Место было глухое – один из тех забытых богом уголков, которые еще сохранились в провинциях Испании. Хищники растащили останки вокруг захоронения, поэтому реконструкция скелета казалась почти непосильной задачей: ряд мелких костей и четыре пальца руки так и не удалось найти.

Меж тем в середине августа мы с Чаморро вернулись из отпуска и увидели на нашем столе непочатый край новых дел, а среди них – папку с материалами по последнему происшествию. Покалякав с коллегами о пустяках и попутно выяснив (разумеется, в той степени, в какой мне позволяло чувство такта и данный мною обет не обсуждать внешность Чаморро), где моя помощница умудрилась приобрести столь эффектный загар, окрасивший ее лицо и руки в золотисто-бронзовый цвет, я принялся рассеянно просматривать документы. Дойдя до паленсийской находки, я заинтересовался историей ее обнаружения и наткнулся на предположительную дату смерти, зафиксированную судебным медиком: она произошла четыре месяца назад. Расследование дела с большим сроком давности сулит мало подвижек и, как правило, превращает труп в классического «глухаря», тем не менее что-то заставило меня погрузиться в изучение деталей. Жертва была убита единственным выстрелом в затылок, пуля девятого калибра застряла в черепе, однако гильзу не нашли. Речь шла о молодой женщине двадцати-двадцати двух лет. Последняя информация имела немаловажное значение, поскольку по манере совершения убийства узнавалась рука опытного профессионала или по меньшей мере умелого дилетанта, а преступники такого уровня редко выбирают своей мишенью слабый пол.

Я позвал Чаморро, показал ей материалы и попросил с ними ознакомиться, чтобы вынести свое суждение. Она унесла папку к себе и принялась за чтение. Через полчаса моя помощница уже стояла передо мной и тыкала загорелым пальцем в одну из строчек отчета о вскрытии. Я прочитал: «Рост: 1,79 метра».

– Дьявольщина! – вырвалось у меня.

– Ты подумал то же самое, признайся? – Чаморро сияла от радости.

– Я подумал, что отпуск только усугубил мой врожденный кретинизм, и, если тебе пришла в голову именно такая мысль, то мы совпали во мнениях, – покаялся я. – Надо же было так опростоволоситься!

– Тебя сбила с толку «семерка». К похожему трюку прибегают крупные магазины при составлении ценников, и он безотказно действует на всех.

– Удар ниже пояса, Виргиния! – возмутился я. – Ничто не способно оскорбить меня больше, чем попытки поставить мой интеллект вровень «со всеми».

– Не придирайся к словам. Лучше скажи, как нам теперь с этим быть?

– Разумеется, пустить в ход. Смотри, рост женщины – почти метр восемьдесят, и она убита около четырех месяцев назад. Как мне подсказывает интуиция, последнее убийство имеет прямое отношение к предыдущему делу, и в этом смысле у нас не труп, а конфетка. Он принадлежит чрезвычайно привлекательной особе, предположительно проститутке, приехавшей откуда-то из Восточной Европы и бесследно исчезнувшей в окрестностях Мадрида. Надо срочно связаться с полицией – не исключено, что у них есть заявление о пропаже русской девушки.

– Если о ней вообще заявили, – усомнилась Чаморро.

– Скрестим пальцы на удачу!

По лицу моей помощницы пробежала тень недовольства.

– Будет тебе! Наконец-то колесо фортуны повернулось в нашу сторону, а ты мрачнее тучи, – подбодрял я Чаморро.

– Кому ты собираешься звонить, часом не Савале? – насторожилась она.

– Отличная идея.

– Будь в его распоряжении такое заявление, он должен бы позвонить тебе первым, логично?

– Просто не сообразил, – неуверенно возразил я.

Нам повезло: Савала не уехал в отпуск и был на месте. Когда я с ним поздоровался, его голос на другом конце трубки прозвучал с некоторым недоумением, но в конце концов он удосужился меня вспомнить.

– Конечно, конечно! – воскликнул он. – Ты еще искал одну русскую девушку, верно? Я тут совсем отупел: не признать бравого гвардейца да еще с фамилией макаронщика! [34]34
  Фамилия «макаронщика» – намек на прозвище итальянцев из-за их пристрастия к макаронам.


[Закрыть]

– Полегче на поворотах, инспектор, – возразил я. – Так ведь и обидеться недолго, только не знаю, за кого в первую очередь: то ли за моих предков, то ли за всех жандармов мира.

– На обиженных воду возят. Ну и как? Нашли?

– Возможно. Собственно, поэтому я с тобой и связался.

Я вкратце описал ему происшествие в Паленсии и изложил нашу версию. Савала молча слушал. Потом пару раз натужно кашлянул и заговорил с уже знакомой мне индифферентностью:

– В последние месяцы мне ничего такого не попадалось, тем не менее надо будет поспрашивать у тех, кто непосредственно занимается розыском пропавших. Я не по этой части – не хватает терпения.

Через час Савала перезвонил мне сам.

– Глухо, – сказал он. – Я просмотрел все бумаги и потолковал с судебными медиками. Имеющимся в вашем распоряжении данным соответствуют две девушки: проститутка из Каса-де-Кампо [35]35
  Каса-де-Кампо – парк, расположенный на правом берегу реки Мансанарес на западе Мадрида.


[Закрыть]да стриптизерша одного из притонов Центрального района. [36]36
  В Испании различают три района (зоны) по климатическим условиям: Северный, Центральный и Южный. Центральный район охватывает Мадрид, Кастилию, Ла-Манчу и Эстремадуру.


[Закрыть]Проститутка из Каса-де-Кампо – чернокожая зулуска, а стриптизерша – светловолосая полячка, но всего метр семьдесят ростом. Как видишь, мне нечем тебя порадовать.

– Не переживай, – ответил я. – Похоже, это дело кем-то проклято.

Выбитые из колеи плохими вестями, мы с Чаморро молча стояли перед папкой, пытаясь собрать осколки разбитых надежд.

– Ладно, – проговорил я бодрым тоном. – Считай, что во всем виновато временное помрачение рассудка, навеянное отпускной эйфорией и провалом расследования в Алькаррии, которое занозой засело в мозгу и не дает нам покоя. Однако взрослые люди должны с достоинством держать удар, поэтому предлагаю начать расследование с чистого листа, словно мы никогда не слышали ни о каком Тринидаде Солере, ни о его смерти.

Принятое решение обязывало нас окунуться с головой в базу данных, чтобы ознакомиться с делами всех пропавших без вести в последние двенадцать месяцев, а затем отобрать тех, чьи параметры совпадали с заключением судебных экспертов по паленсийскому трупу. У нас на руках имелось большое преимущество – высокий рост, однако объявленных в розыск двадцатилетних девиц тоже немало, и, как правило, они уходят из дома по собственной воле и в основном из-за семейных неурядиц. В ходе работы мы могли столкнуться еще с одним затруднением: компьютеризация коснулась архива лишь частично, и заданный по росту автоматический поиск не гарантирует стопроцентного результата. В довершение ко всему просмотр огромного количества порталов быстро утомляет внимание и порождает предательские сомнения в действенности подобного времяпрепровождения, поскольку родственники порой вообще не заявляют об исчезновении. Правда, такие случаи редки, но они бывают.

Допустим, мы нашли бы подходящую кандидатуру, но и тогда дело не намного продвинулось бы вперед: предстояла идентификация трупа, от которого в буквальном смысле слова остались рожки да ножки, и произвести ее можно лишь путем сопоставления результатов рентгенодиагностики зубной челюсти. Разумеется, у каждого из нас имеются такие снимки, но, когда они совершенно необходимы для расследования убийства, отыскать их представляется почти непосильной задачей для родственников, при условии, что таковые вообще существуют. Иногда опознанию помогает одежда, однако рядом с паленсийским трупом нашли только белые хлопчатобумажные трусики, – слишком банальный аксессуар, чтобы сослужить нам службу.

Вот такие невеселые мысли, да еще некстати свалившаяся напасть в виде муторной послеотпускной хандры, терзали меня в тот понедельник, когда около двенадцати часов дня мы с Чаморро изготовились броситься в атаку на компьютер. В успех предприятия верилось не больше, чем, скажем, в воскрешение матери олененка Бэмби. Надежды было ничтожно мало, но она не покинула нас полностью, – недаром я сохранил святую веру в воссоединения мамы оленухи со своим малышом.

Так или иначе, но понедельник прошел впустую. На следующий день, то есть во вторник, я появился в конторе с опозданием, одуревший от липкой жары и донельзя обозленный решением городских властей увеличить интервалы между поездами в летнее время, – подобное тупоумие могли проявить лишь те, кто никогда не пользовался метро. Чаморро сидела за компьютером, а раскаленный добела принтер выплевывал листы бумаги.

– Черт подери! Откуда столько рвения, Чаморро? – поинтересовался я. – Что до меня, то я чувствую себя разбитым еще до начала сражения.

Она обернулась. Как известно, способность моей помощницы к притворству бесконечно стремится к нулю, вследствие чего я сразу заметил торжествующий блеск в ее глазах. Она подождала, пока принтер не выдаст последний лист, и сложила его вместе с остальными. Потом, не произнеся ни слова, протянула мне всю стопку и, как школьница, сложила руки за спиной.

Я стал читать, и первая же строчка, несмотря на жару и раздражение, зазвучала для меня сладчайшим хоралом: «Имя: Ирина Котова. Национальность: белоруска. Дата и место рождения: 12 мая 1977, город Витебск, находящийся в непосредственной близости от границы с Россией. Рост: метр восемьдесят (прибл.). Вес: семьдесят пять килограммов (прибл.). Очень светлая блондинка. Глаза: синие. Особые приметы: отсутствуют. Пропала 6 апреля в Коста-дель-Соль. [37]37
  Коста-дель-Соль – курорт на побережье Андалусии, от города Малага на запад до Гибралтара. Общая протяженность пляжей – более 300 км.


[Закрыть]Заявление об исчезновении подано 16 апреля неким Василием Олекминским, назвавшимся ее бойфрендом. Национальность: белорус, возраст: 27 лет. Им же предоставлена недавно сделанная фотография потерпевшей. Причины ее исчезновения ему неизвестны…»

Я наслаждался сухой прозой протокола, словно возвышенной поэзией. Враз улетучилась подавленность и угрызения совести, мучившие меня все эти дни. Перестала донимать даже расплавляющая мозги жара.

Я посмотрел на Чаморро и не смог удержаться от восклицания:

– Солнышко ты мое!

– Благодари мой, как ты выражаешься, «умственный аскетизм».

– Нет мне ни прощения, ни забвения… – пошутил я.

– Насколько я понимаю, ты извиняешься. Кто бы мог подумать!

– Я бы упал перед тобой на колени, но меня останавливает перспектива быть препровожденным в психушку. Военные – люди жесткие и, когда дело касается нервных расстройств, действуют гораздо решительней гражданских.

Не теряя времени, мы связались с нашим отделением в Малаге. [38]38
  Малага – город и порт на юге Испании, на Средиземном море, в автономной области Андалусия. Административный центр провинции Малага и центр виноделия (традиционное производство десертных вин). Второй по величине город Андалусии. Население 525,9 тыс. человек (2004), с пригородами 834,5 тыс. человек.


[Закрыть]Для порядка нас, словно мяч, отфутболивали из одного отдела в другой, пока трубку не взял лейтенант Гамарра, чей выговор выдавал в нем южанина. Он нехотя признал, что дело об исчезновении белоруски поручили ему.

– Сейчас точно не помню, – сказал он. – Хотя, погоди, – действительно через мои руки проходило нечто похожее. Когда пропадает кто-то из этой публики, мы особо не утруждаемся. За ними не уследишь: они то появляются, то исчезают, то перебиваются с хлеба на воду, то, глядишь, уже разъезжают в кабриолетах. А иной раз изрешечивают друг друга пулями в каком-нибудь шикарном особняке. Ими занимаются специально обученные кадры из СЕСИД [39]39
  СЕСИД – аббревиатура названия организации: Высший центр информационной защиты.


[Закрыть]и Службы информации. Мы, мелкие сошки, мозги и оружие у нас жиденькие, поэтому на рожон не лезем.

Я рассказал Гамарре о находке в Паленсии и о тех фактах, которые давали нам основания увязать исчезновение Ирины Котовой с обнаружением трупа.

– Надо же! Впервые слышу, что в Паленсии происходят какие-то события, – изумился он. – В моем представлении ее вовсе не существует и учитель географии в колледже просто морочил нам голову. Ладно, перейдем к сути. Ты уверен в вескости этих оснований?

– Пока не очень, – ответил я. – И чтобы мало не показалось, заделаю-ка я вам, господин лейтенант, еще один карамбольчик.

Я вкратце обрисовал ему историю Тринидада Солера.

– Послушай, Вила, – недоверчиво проговорил он, – я не пойму, чего ты добиваешься? Сварить наваристую похлебку из костей давно высохшего скелета?

– Пришлите мне фотографию девушки, тогда все станет на свои места.

– Конечно, пришлю, за этим дело не станет. Однако не забывай, отсюда до Паленсии путь неблизкий.

– Расстояние – не самое серьезное препятствие, с которым нам приходилось сталкиваться, господин лейтенант. У меня еще одна просьба: если вас не затруднит, то помогите мне выйти на некоего Василия Олекминского, и как можно скорее.

– Какого еще Василия?

– Дружка этой Котовой. Он нам нужен для опознания останков.

– Понятно. Тотчас отдам распоряжение. Не волнуйся, разыщем, но при условии, что он не залег на дно.

Перейра находился в отпуске. Мне было жалко тревожить его покой, хотя, надо признать, к моим альтруистическим побуждениям примешивался суеверный страх спугнуть удачу. А судья из Гвадалахары мнил себя птицей слишком высокого полета, чтобы терзаться бессонницей по поводу преждевременно закрытого дело Тринидада Солера. Так или иначе, но мы с Чаморро решили придержать новость до получения обещанной фотографии.

Фотография пришла на следующий день. Мы вскрыли конверт дрожащими от благоговения руками и таким же манером извлекли его содержимое. Моментальный снимок стандартного размера запечатлел огромного мужчину с рыжими усами и девушку, чуть ниже ростом, позировавшими на фоне моря. Мы с Чаморро впились взглядом в лицо Ирины Котовой.

– Она похожа на ангела, – проговорила Чаморро с горечью.

– Действительно ангел, но падший, – уточнил я.

– В нашем мире с ангелами сплошь и рядом происходят подобные вещи.

– Выше нос, Чаморро! Ты у меня совсем расквасилась.

– Ничего не могу с собой поделать, – уныло сказала она. – Ты только посмотри: у нее вся жизнь впереди, и она могла бы быть счастлива до конца дней, если бы не ее лицо. Красота подписала ей смертный приговор; она, будто магнитом, притягивает к себе жирных вонючих кабанов. И больше всего меня бесит, что за их скотство расплачиваются несчастные несмышленыши вроде Ирины Котовой, меж тем как кабаны продолжают нагуливать себе брюхо, похрюкивая от удовольствия в своих свинарниках.

– Не знаю. Все выглядит намного сложней и запутанней. Готов держать пари, она сознательно выбрала свою судьбу и была ею довольна, – возразил я.

– А мне кажется – по недомыслию.

При появлении Чаморро у нас в корпусе она сразу стала объектом перешептывания относительно своей не слишком ярко выраженной женственности. Имеется в виду распространение тех злостных слухов, кстати сказать, совершенно беспочвенных, которые, как сорняки, прорастают на любом месте, где собираются более трех человек. Хотя, может, и не таких уж беспочвенных: она действительно не носила юбок, никогда не подводила глаза и не красила губы. Я же, неоднократно и с удивлением наблюдавший, с какой необычайной сметливостью и воодушевлением она берется за расследование того или иного дела, полагал, что тут не обошлось без старания остаться незамеченной, и винил природную стеснительность моей помощницы. Но сейчас, после ее гневной обличительной тирады, строгость в подборе одежды и нежелание подчеркивать сильные стороны своей внешности предстали передо мной совсем в ином свете.

– Да не переживай ты так. Ведь не всех же их убивают, – заключил я, пытаясь ее утихомирить.

– Не всех. Тех, кто избегает гибели, используют до мозга костей, а потом выкидывают за ненадобностью на помойку. И эти дурочки доживают свой век в нищете, любуясь фотографиями, где они красивы и молоды, и пьянеют от ненависти к миру.

– В тебя сегодня словно бес вселился. Любой человек тоскует по юности, даже я, притом, что мне крепко досталось в молодые годы.

– Тебе трудно меня понять, сержант, – оборвала меня Чаморро с осуждением в голосе. – Ты – мужчина.

– Ради Бога! – взвыл я. – Красная карточка! Удаляю тебя с поля.

– Как скажешь.

– Ладно, Чаморро. Общение с тобой чрезвычайно поучительно. Но у нас незавершенное дело, а потому – за работу; она, как известно, является источником физического и умственного здоровья.

Удручающий разговор над фотографией Ирины Котовой выветрил у меня из головы весь энтузиазм, с каким начиналось сегодняшнее утро. Я всегда старался снизойти, в лучшем смысле этого слова, к несчастью людей, чью смерть мне случалось расследовать. В мои задачи входила попытка понять, кем они были при жизни, а затем, в пределах допустимого, вникнуть в суть их видения окружающего мира. И, как следствие, я привязывался к моим подопечным, точнее сказать, к тому, что от них осталось в зыбких воспоминаниях родственников и друзей. Подобный подход к расследованию требует бережного расходования сил. Но разве можно требовать от человека хладнокровия, когда дело, в которое он вложил столько ума и сердца, наконец-то стало на рельсы? Взывая к мертвым, мы продолжаем жить дальше, а жизнь налагает слишком суровые обязанности, чтобы сдерживаться в редкие минуты душевного подъема.

Окрылив себя надеждой, я сел за руль сам и на головокружительной скорости пролетел стокилометровое расстояние, отделявшее нас от мотеля. Стоял солнечный летний день, автострада была свободной, и, хотя сидевшая рядом Чаморро замкнулась и ушла в себя, я, услышав по радио хит летнего сезона (вздорную легко забывающуюся мелодию), увеличил звук и стал подпевать во всю мощь своих легких.

Чаморро вынула из кармана блузки фотографию Ирины Котовой и предъявила ее администратору Торихе. За прошедшие три месяца с момента нашей с ним встречи тот отпустил бородку, видимо, намереваясь предать себе вид скучающего аристократа, однако реденькая поросль на его лице не только не выполняла отведенную ей претенциозную роль, но, скорее, делала его похожим на телепроповедника из Майами. Парень уставился на фотографию немигающими глазами и смотрел на нее около минуты.

– Нет ни капли сомнения, – подтвердил он. – Это та самая девушка.

Глава 8
Приключения благородного капитана Труэно [40]40
  Капитан Труэно – герой серии комиксов Виктора Мора, издаваемых в Испании и других испаноязычных странах с 1956 по 1998 год и пользовавшихся большой популярностью. Капитан Труэно – благородный рыцарь XII века, странствовал по всему свету с группой единомышленников, верша справедливость и сражаясь за свободу против притеснителей во славу дамы сердца.


[Закрыть]

Лейтенант Гамарра позвонил мне из Малаги в среду сразу после полудня. Новости были неутешительными.

– Русский бесследно исчез, – мрачно сказал он.

– Только не это, господин лейтенант! – взмолился я.

– И у нас нет ни малейшего понятия, где его искать. Он оставил несколько адресов, когда подавал заявление о розыске. Вчера мы по ним наведались, но, как выяснилось, парень не появлялся ни на одной из квартир уже больше полутора месяцев. То ли вернулся в Россию, то ли переехал на Мальорку, а может, лежит сейчас на дне залива и кормит рыб.

– Попытайтесь еще раз, – попросил я. – Без его показаний я не сумею объединить дело об исчезновении Ирины Котовой с убийством в Паленсии. Если не удастся связать концы, в моем арсенале останутся лишь сумбурные, хотя и многообещающие гипотезы.

– Спокойно, сержант, мы делаем все от нас зависящее, – неприязненно ответил Гамарра, очевидно недовольный моей настойчивостью. – Однако не воображай, будто я все брошу и побегу ставить посты на дорогах. Без тебя работы хватает! Ты отдаешь себе отчет, куда ты звонишь и какое время года на дворе? У нас самый разгар курортного сезона, да еще и ярмарка. [41]41
  В каждом крупном городе Испании проводится ярмарка с распродажей изделий местного народного промысла и массовыми гуляниями.


[Закрыть]

– Хорошо живете, Бог вам в помощь! – вырвалось у меня.

– Э, нет, Вила! Прибереги свои чертовы шуточки для другого случая. Это приезжие балдеют от травки и заливают себе глаза белым вином – а мы вкалываем как негры.

– Я и не думал шутить, напротив, хотел выразить вам сочувствие, господин лейтенант.

– Ладно. Поиски будут продолжены, обещаю. Но и вы тоже подсуетитесь, пока суд да дело. У вас теперь есть фотография, верно? Покажите ее кому-нибудь из судебных медиков в Мадриде, и пусть ее сличат с найденным черепом. Потом забейте информацию в компьютер – и полный порядок.

– Возможности техники не беспредельны, господин лейтенант, – обескураженно сказал я. А про себя подумал: раз уж мы заговорили о русских, то благодаря компьютеру была проведена идентификация останков одной из дочерей [42]42
  Дочь Николая II – имеется в виду идентификация Марии Николаевны по останкам из второго захоронения и найденной в Эрмитаже окровавленной рубашки Николая II, в которой он был во время совершенного на него покушения в Японии.


[Закрыть]Николая II, безоговорочно подтвердившая ее смерть вместе с остальными членами царской семьи. Но я предпочел особенно не распространяться на эту тему.

– Твою мать, сержант. Распустил нюни, словно у тебя раньше не разваливалось ни одного дела, – сказал Гамарра менторским тоном, в котором чуть ли не физически ощущался вес его лейтенантских звездочек. – Устав велит поддерживать боевой дух даже в моменты поражения.

– Так точно, господин лейтенант. Но мне никак не обойтись без русского. Даже в случае установления личности погибшей без ее официального опознания следствие упрется в тупик и будет похоронено в той же яме, где обнаружили тело, и я – рядышком.

– Кроме находящихся в моем распоряжении скромных средств, могу предложить тебе лишь гостеприимство, – закончил Гамарра. – Коли взбредет охота приехать и самому заняться розысками, – добро пожаловать. А мы подсобим.

– Ловлю вас на слове, господин лейтенант.

Момент требовал вмешательства Перейры. В моем сердце кипело нетерпение вернуться к делу Тринидада Солера. Уже одно опознание администратором мотеля фотографии Ирины Котовой могло послужить достаточным условием для возобновления следствия. А принимая во внимание почти полное совпадение дат исчезновения девушки, зафиксированное заявлением о пропаже, и смерти Тринидада Солера, то не хватало только доброй воли. Но, вспомнив о судье, я сильно напрягся: вряд ли он примет на веру мои теоретические выкладки без увесистого пакета конкретных доказательств, опровергавших любое возражение. Мне надлежало раздобыть факты, свидетельствовавшие о том, что женщина, приехавшая с инженером в мотель, и женщина, убитая пулей в затылок, – одно и то же лицо. Другого способа укротить несговорчивость судьи не предвиделось.

Прежде чем набрать номер мобильного телефона шефа, я долго маялся, поскольку по вполне понятным причинам всегда отчаянно трусил проявлять инициативу. После пятого гудка, вместо голоса Перейры в трубке послышались призывные звуки «ламбады» в прескверной обработке. Надо полагать, шеф развлекался не в элитном яхт-клубе.

– Кто говорит? – крикнул он в трубку.

– Господин майор, это Вила.

– Кто-кто? Не расслышал, Вила? Погоди, я отойду от динамика, будь он трижды проклят.

В глубине слышались радостный визг детей, громкое разноязычье взрослых, пытавшихся их унять, и фонтанирующий рев усилителей. Должно быть, Перейра ушел далеко, потому что, когда в трубке опять раздался его голос, я сумел различать слова.

– Наверное, я изловил вас не вовремя, – усомнился я.

– Время – понятие растяжимое и все зависит от того, где и как ты его проводишь, – заметил Перейра. – Например, в данный момент я пополняю число жертв форменного надувательства и преступления против здоровья нации в одной из забегаловок Аликанте. [43]43
  Аликанте – город и порт в Испании, на Средиземном море, в автономной области Валенсия. Административный центр провинции Аликанте. Население 350 тыс. человек (2002).


[Закрыть]И горю желанием снова окунуться в работу.

– Сожалею, но боюсь, предстоящий разговор исполнит ваше желание раньше, чем вы предполагали.

Я описал ему последние события, стараясь приводить лаконичные, но исчерпывающие доводы. Перейра слушал меня внимательно, вставляя в каждую паузу воинственное «угу». Это воодушевляло, поскольку являлось знаком, что чаша весов склоняется в мою сторону. Отсутствие интереса или, не приведи господи, ревнивая подозрительность к собеседнику сопровождалась мрачным «хм».

– Понятно, – проговорил он. – Чем я могу помочь?

Перейра явно уклонялся от ответственности, для чего прибег к обтекаемой формулировке – тонкое искусство, которым он владел в совершенстве и которому безуспешно пытался меня научить.

– Нам с Чаморро хотелось бы получить ваше добро на срочный вылет в Малагу. Нужно во что бы то ни стало определить местонахождение Василия, а тамошние ребята, естественно, не могут бросить работу ради поисков одного человека. Они загружены по самое горло.

– У тебя губа не дура, Вила. Так уж и вылет! А почему бы тебе не сесть за руль и не поупражняться немного в вождении? Уж больно ты изнежился.

– Моя старая кляча сломалась, и до сентября ни одна мастерская не возьмет ее в ремонт. Просить машину у начальника нашего парка тоже не выход: я не знаю, на какой срок она мне понадобится – может, на день, а может, и на все десять, и он говорит, будто я ломаю ему график. Не ссориться же с ним, в самом деле!

– И что вы будете делать в Малаге без машины?

– Одолжим или возьмем напрокат.

– Лучше укради, – приказал он мне. – У нас перерасход бюджета, а впереди четыре долгих месяца.

– Так вы даете нам разрешение?

– Даю, но только на неделю – и ни днем больше.

– Спасибо, господин майор.

– Вила!

– Да, господин майор.

– То, как ты относишься к работе, в высшей степени похвально. Надеюсь, твое усердие не просто зуд в одном месте, или я ошибаюсь?

Подчиненному не след злоупотреблять доверием начальника, тем более вводить его в заблуждение, но если уж врать – так со слезой в голосе.

– Нет, не ошибаетесь, господин командир, – истово подтвердил я.

– Хорошо. Я спросил только для того, чтобы между нами не оставалось недомолвок А насчет зуда в одном месте, то я неспроста о нем упомянул, и тебе известно почему.

Я понимал, куда он клонит, и сильно опасался употреблять в его присутствии такие туманные понятия, как «интуиция», «ощущение», «предчувствие» и иже с ними. По темпераменту Перейра принадлежал к картезианцам, [44]44
  Картезианство – направление в философии и естествознании XVII–XVIII вв., теоретическим источником которого были идеи Р. Декарта. Исходные принципы картезианской гносеологии – самодостоверность сознания (декартовское «мыслю, следовательно, существую») и теория врожденных идей.


[Закрыть]но если вам угодно узнать, что сие означает, то, выражаясь без затей, ему просто не хватало воображения. В этом смысле он был неподражаем и ассоциировался в моем сознании с пробным камнем, на котором проверяют консистенцию драгоценных металлов, а в моем случае – жизнеспособность того или иного суждения. Поскольку мне приходилось предупреждать его выходки и пребывать в постоянной готовности к парированию ударов – частенько довольно грубых, но всегда метких, – я значительно преуспел в карьере полицейского и стал несравненно лучшим профессионалом, чем изначально замышляла природа, одарив меня весьма скромными талантами.

Получив разрешение Перейры, я позвонил Чаморро.

– Собирай чемодан, – сказал я. – Мы едем к морю.

– К морю?

– Разыскивать Василия.

– Но… А почему не в Гвадалахару? – спросила она растерянно. – Что нам делать в Малаге? Мне кажется, лучше…

– Сейчас на первом месте – Василий, в Гвадалахару мы всегда успеем.

На следующее утро мы приехали в аэропорт «Барахас» с вещами и намерением поспеть на рейс, вылетавший в восемь тридцать, по крайней мере, так значилось в расписании. Тем не менее в девять часов мы все еще ожидали, когда объявят номер выхода на посадку. Зал был битком забит. Пристроившаяся слева от меня Чаморро нехотя листала глянцевый журнал, иллюстрирующий личную жизнь артистов и публичных людей во всех пикантных подробностях. Я, чтобы рассеяться, тоже шарил глазами по страницам, где помещался отчет о морской прогулке. Те, кто на борту яхты демонстрировал перед камерой бронзовый загар, роскошные туалеты и все ипостаси водных процедур, от ныряния до стильного плавания, на суше ратовал за искоренение голода и несправедливости на земле, а также старательно исполнял роль борцов за светлое будущее всего человечества. В девять двадцать пять моя кротость взбунтовалась и, обозвав меня «дураком», направила к стойке справочного бюро.

– Рейс задерживается по техническим причинам; такую информацию дает монитор, и мне нечего добавить, – повторяла женщина за стойкой, едва осмеливаясь поднять глаза на толпу разъяренных людей, хотя правильнее будет сказать, на разъяренных и отчаявшихся когда-либо улететь людей.

– Вы кучка бессовестных никчемных негодяев, – презрительно бранился загорелый холеный мужчина лет сорока, зачехленный, как контрабас, в один из тех дорогих пиджаков пронзительно желтого цвета, в каких богатые бездельники забавляются игрой в поло.

Мне больно видеть, когда обижают слабого. Более того, на меня накатывает неукротимый стих благородной ярости. Возможно, сказываются последствия юношеского увлечения героическими легендами о подвигах короля Артура и удивительными похождениями Капитана Труэно. Я обратился к желтому пиджаку:

– Раз уж вам пришла охота сорвать на ком-нибудь злость, отлупите начальника аэропорта или пристрелите пилота, – посоветовал я ему. – А сеньориту оставьте в покое. И обращайтесь к ней на «вы», она вам не прислуга.

– Откуда взялся этот чокнутый?

Я вытащил бумажник и сунул ему под нос служебное удостоверение.

– Сеньорита, не угодно ли вам подать на этого господина в суд за нанесение оскорбления? – спросил я девушку за стойкой.

– Что? Как? – растерянно лепетала та.

Желтый пиджак остолбенел, не в силах объять умом, что отныне полиция, призванная ловить наркоманов, бродяг, воров-карманников и прочее отребье, обрушит карающий меч правосудия на его напомаженную голову.

– Ничего страшного, – упрашивала девушка за стойкой. – Виноваты нервы, надо отнестись с пониманием.