Текст книги "Как хулиган мой лифчик украл (ЛП)"
Автор книги: Лорен Прайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
22
ШОКОЛАДНЫЕ БАТОЧНИКИ
Так-с, возможно, мне стоило лучше обмозговать свой план.
– Алек! – Я стучусь в окно, щурясь от дождя. Стою на коленях на подоконнике соседа, платье вымокло до нитки, кудри свисают крысиными хвостиками. Кто-то счел бы дождь предзнаменованием. Я воспринимаю его как препятствие. Балансировать на подоконнике под проливным дождем – что может быть романтичнее? Вот как решительно я настроена. Как прочны мои намерения. Как горю сражаться за любовь.
Вот как совсем обезумила.
Боже, ненавижу, когда подсознание оказывается умнее.
– Ну же, Алек, открой окно, – снова стучу по стеклу. Занавески задернуты, окно закрыто. Возможно, его и дома нет. Вечер субботы как-никак. Может, он спит. Может, пошел гулять. Может, встречается с девчонкой, хотя об этом лучше не думать. Дождь проникает сквозь одежду, волосы облепляют лицо, а потекшая тушь застилает взор. Может, оставить попытки и пойти домой, в долгожданный горячий душ. А перед парнем извинюсь по факсу или еще как. Вяло стучусь еще раз.
И только я нацеливаюсь вернуться к себе в логово отверженных, как занавески раздвигаются.
Алек таращится на меня, и, кажется, чертыхается, хотя отсюда не слышно. Выглядит изумленно, значит, обнаруживает меня лишь сейчас – это хорошо. Позорнее было бы, сиди он все это время в комнате. К тому же теперь у меня больше шансов быть выслушанной.
Алек жестами велит мне сдвинуться, чтобы он мог открыть окно. На лице его читается раздражение. Оно и понятно – кто хотел бы видеть своего обидчика, тарабанящего в окно, точно поехавший дятел? Осторожно сдвигаюсь влево, давая соседу приоткрыть большое окно. Делаю шаг, скорее в укрытие.
Ошибка новичка.
Босая ступня соскальзывает с намокшего подоконника, а следом и вся нога сползает в распростертую подо мной бездну, серьезно нарушая мое равновесие. Я вскрикиваю, хватаясь за раму. Пытаюсь подтянуть ногу, но подоконник слишком узкий и скользкий, чтобы найти в нем опору. Покойся с миром, Райли Грин – девочка, чья попытка влезть в комнату парня обернулась провалом. Я лихорадочно скребу ногой стену в поисках опоры, но остаюсь ни с чем. Дерьмо.
Сильные сухие руки обвивают мою талию, и меня окутывает успокаивающий аромат Алека. Парень подтягивает меня, и, обретя поддержку, я карабкаюсь обратно на подоконник.
– Боже, ну и неумеха, – бурчит он на ухо, втягивая меня на сушу. Я шлепаюсь на его ковер, точно мешок с картошкой, и сосед закрывает окно.
Тут и подходит к своему пику неловкость.
Я усаживаюсь, образуя вокруг себя мокрый круг, и не смею поднять глаза. Мы больше недели не говорили. Вдруг он меня ненавидит?
– Что ж, – начинает Алек, подавая мне руку, – вижу, с нашего последнего разговора твоя координация ничуть не улучшилась.
– Не думаю, что это вообще возможно. – Я неловко смеюсь и беру его за руку. Оказавшись возле Алека, мгновенно краснею. Мокрая и смущенная стою перед ним, наши лица разделяют какие-то сантиметры. Все еще не смею поднять на него глаза. С платья капает на пол, макияж поплыл, а влажные волосы облепили шею.
– Прости меня, – шепчу я. Единственное, что приходит в голову для начала. Заставляю себя поднять голову и встретиться с его взглядом. С его темными хмурыми кобальтовыми глазами, что смотрят в ответ со смесью неверия, боли и досады.
Только сейчас понимаю, как чертовски соскучилась по другу.
– Это не объясняет твой поступок, – отводит взгляд Алек.
– Тогда дай объяснить, – сглатываю я. – Присядешь?
Алек с секунду стоит неподвижно, потом прислоняется к столу и скрещивает руки на груди.
Ладно, ближе к делу, Райли.
– Как ты помнишь, раньше мы с Тоби были влюблены. – Снова сглатываю, рот будто покрыли наждачной бумагой. С трудом заставляю себя продолжить: – Но это не вся история. Кое-что я никому не говорила. После моего прошлого рассказа у тебя, скорее всего, сложилось впечатление, будто у Тоби была лишь я, что все просто и ясно. Но это не так.
Мну ладони, готовясь к следующей части.
– До меня Тоби встречался с Кейтлин. Он нравился нам обеим, и я ревновала их. Мне было пятнадцать, и я была убеждена, что он моя вторая половинка. Они месяц как встречались, когда случилось кое-что непоправимое. Мы с Тоби пошли на вечеринку, а Кейтлин решила остаться дома. Мы напились. Я его поцеловала.
Алек втягивает воздух.
– Ничего такого. Поцелуй длился всего мгновение. Но когда… когда я открыла глаза, рядом стояла Кейтлин. Она хотела устроить нам сюрприз, она увидела, как мы целуемся и побежала. Я погналась за ней. Я умоляла ее понять меня, но она не останавливалась. Она так отчаянно хотела сбежать, что выскочила из дома прямо на дорогу и… и попала под машину.
Наконец я поднимаю взгляд на Алека, но по его лицу ничего нельзя прочесть.
– Я никогда не смогу попросить у нее прощение. – Я задыхаюсь. – Я так сожалею о том поцелуе, если бы не он, кузина осталась бы жива. После ее смерти… меня поглотила депрессия. Из-за панических атак я стала посещать психолога. Я неделями не выходила из комнаты, мне было тошно от самой себя. Только встреча с Тоби вернула меня в более-менее нормальное состояние. Вопреки здравому смыслу, мы начали встречаться. А через пару месяцев он изменил мне с Тианой, а затем переехал в Чикаго.
Я смотрю на Алека. Лицо горит стыдом.
– Как это связано с последними неделями? – Он стоит неподвижно, откинувшись назад. Руки скрещены.
Это все что у него на уме?
– Об этом узнала Тиана, – шепчу я, и Алек кивает, будто подтвердилась его догадка. – Тоби рассказал ей. Теперь она шантажирует меня, чтобы подобраться к тебе.
– Ко мне?
– Ага. Она хотела, чтобы я отступила. Чтобы пошла на свидание с Тоби, тем самым оттолкнув тебя от себя. В противном случае о секрете узнала бы вся школа. Так что я избегала тебя и приняла приглашение Тоби. Я не хотела обижать тебя, но не видела иного пути. Прости меня за это.
– И что изменилось? – грубовато спрашивает Алек.
От его бесстрастия не по себе. Он не кажется разозленным, но и счастливым не выглядит. Такой хладнокровный.
– На сегодняшнем свидание я рассказала Тоби о шантаже. Он пообещал выручить с Тианой, а также помог осознать, что мнение толпы не стоит наших с тобой отношений. – Я опускаю взгляд. – Знаю, звучу шаблонно, но я серьезно. Мне далеко до вас с Вайолет, я не могу так запросто наплевать на мнение окружающих. Это и погубило нашу дружбу. Теперь я это понимаю.
Алек не отвечает. Видно, молча переваривает услышанное.
– Ну же, скажи, что думаешь, – прошу я.
– Я думаю, все мы ошибаемся, – кивает Алек, наконец поднимая на меня взгляд. – И иногда собственная ошибка лучший учитель. Я сам далеко не идеал, и мне есть за что сожалеть, но на то мы и люди, ты и я. Нам свойственно ошибаться. Что до недавних событий… Жаль, ты не понимала – ты во сто крат лучше любого сложенного о тебе мнения. Суждения, слухи, репутация – ничто. Положись на своих друзей. Не дай Тиане внушить тебе страх перед мнением посторонних, будто оно чего-то стоит – это чертовские не так.
– Не дам. Я понимаю, так и есть. Я усвоила урок, можешь быть уверен. – Я потираю руку, чтобы избавиться от мурашек. Все еще сильно волнуюсь – не знаю, что сказать, да и будет ли мое слово иметь какое-то значение для него.
– Хорошо, – впервые за весь разговор улыбается парень, а затем в несколько шагов пересекает комнату и крепко обхватывает меня за талию. Неосознанно обнимаю его в ответ, ощущая себя маленькой, защищенной в его руках. Так бы и осталась стоять. Парень опускает подбородок мне на макушку, и я прикрываю глаза.
– Я скучала, – шепчу я. – Сильно.
– Я тоже скучал, – чуть помедлив, отвечает Алек, и я чувствую, как он расслабляется в моих объятиях.
А ведь я могла разрушить наши отношения.
– Ты прекрасна, – он приподнимает мой подбородок и заглядывает в глаза. – Твои ошибки, они не делают тебя хуже. Я рад, что ты все мне рассказала. Помни, никакие слухи не в состоянии охватить истинную суть вещей.
– Знаю.
***
Всего день в обществе Алека помогает мне воспрять духом.
Настает время рассказать друзьям о секрете, о причине моего странного поведения на прошлой неделе. Выслушав мою историю, друзья заключают, что дело – дрянь. Ви обнимает меня и просит больше ее не бросать. Чейз читает лекцию обо всех своих ошибках и о том, как борется с ними каждый божий день. А Джо с Диланом, не зная, как поддержать советом, в знак приязни преподносят мне по шоколадному батончику.
Что до меня, то я наконец могу с легким сердцем заявить, что не имею секретов от друзей и что они не осуждают меня за прошлое. Наивно, но когда так долго зацикливаешься на чем-то, сложно потом убедить себя в обратном. Потребуется немало времени, чтобы оправиться и оставить ее смерть позади, но начало положено. По крайней мере, я буду стараться.
К сожалению, на этом мои проблемы не заканчиваются. Остается вопрос: как Тиана поступит с информацией? Позволит ли школе узнать о моем прошлом?
Слава богу, теперь на моей стороне отзывчивый бывший, школьный пранкер, безбашенная лучшая подруга и чемпион по присваиванию лифчиков. Вместе мы придумали, как остановить Тиану.
Шаг первый – заставить ее думать, что все идет прежним ходом.
Выражая достойные «Оскара» эмоции, я все утро избегаю друзей. Держу голову опущенной и сохраняю расстроенный вид. Ура, думаю, это сработало. Никто не заподозрил нашу банду в воссоединении. На меня все также сыплются замечания и недовольные взгляды фанаток Алека, а на горизонте маячат подпевалы Тианы. Должно быть, они уже доложили ей о нашем весьма успешном свидании с Тоби.
Но, если честно, притворяться изгоем немного досадно. Я скучаю по друзьям. Меня задевает, как весело они проводят время без меня, пусть я и знаю – того требует план.
Шаг второй – заманить Тиану в засаду.
В настоящий момент Тоби, Чейз, Дилан, Джо, Вайолет и я находимся в классной комнате, ожидаем Алека с Тианой. Ответственность за этот этап лежит на Алеке – он должен пустить в ход свой фирменный шарм и заманить девушку в наш класс, где я смогу открыто с ней поговорить. Скажу, что мы с друзьями помирились и пусть делает что хочет с моей тайной. Тут, надеюсь, заступится Тоби и предупредит ее, что не позволит слухам распространиться. А под конец, надеюсь, Тиана даст объяснение своей столь сильной ненависти ко мне. Не в Алеке же все дело. Мне нужны ответы.
Ви сидит со мной за партой, покачивая ногой. Выглядит слишком взволнованно. Как же – ее давно привлекала идея крушения социальной иерархии – а кто как не Тиана олицетворяет ее верхушку.
– Волнуешься? – застенчиво улыбается мне Дилан.
– Есть такое, – признаюсь я. – Но не столько из-за разборки, сколько из интереса ее неприязни ко мне. Почему упорно желает выпереть меня из группы. Неспроста это.
Наши отношения не из легких. С ней мне изменил Тоби. Бросил меня, и укатил в Чикаго, оставив одну разбираться с бедламом. У меня есть все причины ненавидеть ее, но по какому праву она ненавидит меня? Причиняет боль ради боли?
– Согласен, на то должна быть причина. Однако необязательно уважительная.
– Народ, – ухмыляется Джо. – Если Тиана будет сидеть, я могу подложить ей на стул подушку-пердушку. Или, если тянет на пожестче, в шкафчике у меня всегда найдется суперклей. Может, сближение со стулом наконец спустит ее с небес на землю.
– Чувак, – заливается смехом Чейз, хлопая друга по плечу.
– Никаких подушек и суперклея, – отрезает подруга, покручивая гвоздик в носу.
На ее лице полная боевая готовность.
– Чего Алек так возится, – вздыхает Джо, – он такой профан в обольщении.
Я смеюсь, и в тот же миг в комнату входит Тиана, а за ней Алек. Мгновенно воцаряется тишина. Девушка тотчас соображает, что к чему, и пытается сбежать, но Алек с довольным лицом преграждает ей путь. Вайолет поднимается с места. Пора начинать.
– Урод! – шипит девушка. – Ты меня обманул. Немедленно выпусти!
– Ну что ты, что ты так грубо, – издает смешок Чейз. Ну точно диснеевский злодей.
Тиана замирает и медленно обращает к нам лицо. Сейчас снежная королева не выглядит так уж совершенно. Глаза останавливаются на мне, лицо искажается яростью.
– Райли, ты соображаешь, что делаешь? Еще немного и я всем расскажу…
– Расскажешь что? – прерываю я, пульс скачет. – Что из-за меня погибла кузина? Вперед. Я справлюсь.
Она обводит нас взглядом. Доходит – для присутствующих мой поступок больше не тайна. Мы с Алеком обмениваемся взглядами: он стоит, прислонившись к двери, руки сложены. Тиане не отвертеться.
– Считаешь, им плевать? – Брюнетка делает шаг вперед и картинно вскидывает руки. – Да если правда всплывет – тебе конец. Станешь отбросом общества. Подумай дважды, прежде чем поднимать голову.
– Она не будет отбросом, потому что у нее есть мы, – тихо вступает Тоби. – Я не позволю этому случиться. Я скажу всем, что так ты ищешь внимание. И, наверное, ты это заслужила за все издевательства над учениками.
Я наблюдаю за парнем с уважением, рада, что он делает это не только ради меня. Вспоминаю девчонку, Челси, что целовалась с Алеком, когда их застукала Тиана – ее выперли из баскетбольной команды при содействии Тианы и ее родителей, состоящих в школьном совете. Есть и другие, кто перешел Тиане дорогу и горько об этом пожалел. Она эгоистичный тиран, творящий все, что взбредет в голову. И это нужно прекращать.
– Даже если ты расскажешь, – выступаю я вперед, – даже если случится худшее из возможного, плевать. Лучше быть ничтожеством перед окружающими, чем не уважать себя настолько, что позволять тебе помыкать мной. Я и без тебя знаю, что совершила ужасный поступок с ужасными последствиями, и все-таки такого я не заслужила.
Чувствую облегчение от слов. На этот раз я правда верю в то, что говорю. В моих словах истина. Я прошла через адский ад, с которым ехидные замечания окружающих и рядом не стоят. Вайолет берет меня за руку. Она гордится мной, и я тоже.
– Да неужели? Думаешь, ты лучше других? – Тиана хватается за последнюю соломинку, это читается по глазам.
– Тебе ли говорить, – осаждает Ви.
– Ладно, – огрызается Тиана. – Да, бывает, я самоутверждаюсь за счет унижения других, но такова жизнь. Сейчас бы стоять и осуждать меня, не зная, как я до такого дошла. Почему желаю ей одиночества. – Она смотрит на каждого из нас.
– Так скажи, – требую я.
– Ты. – Ее холодный взгляд упирается в меня, ледяной коркой покрывает горло, морозит кровь. Даже безоружная она меня пугает. – Я хочу, чтобы ты поняла, каково быть одинокой, каково быть мной. Как-то в прошлом году в кофейне я встретила парня. Он скрасил мое одиночество. Мы говорили, и, кажется, впервые, кто-то понял меня, отнесся с уважением. У нас был секс, и я влюбилась в него. – Она с укором глядит на Тоби. – Но, когда я призналась ему в своих чувствах, оказалось, его сердце уже занято. А потом он сбежал в Чикаго.
Тоби. Тоби, только не это.
Я удивленно поворачиваюсь к Тоби, тот смотрит вниз и молчит. Стыдно, должно быть. Его поступок ранил не только меня и Кейтлин. Тиане тоже досталось.
– Я осталась одна, – шипит девушка. – Мне не привыкать, но тебя, Райли, я возненавидела. Ты отобрала у меня глоток счастья. И угадай, что произошло дальше? Появился Алек. Мы познакомились, и он понравился мне. Впервые кто-то отметил мой ум. Он спросил, почему я отвечаю учителю неверно, хотя в тетради у меня записан правильный ответ. Он заметил!
Она оглядывается на Алека, ее лицо смягчается. Затем снова хмуро поворачивается ко мне.
– И тут я узнаю, что вы встречаетесь.
Вот так да. Я теряю дар речи, в голове каша. Я и подумать не могла, что она испытывает. Нелегко ей пришлось. Однако ничто не дает права вести себя подобным образом. Угнетать белый свет, потому что угнетена сама. Да и меня ненавидеть ей не за что. Ясно, почему она избрала меня как главную мишень, но ничего плохого я ей не сделала.
– А ты подумала, каково было Райли? – с холодной враждебностью перед Тианой встает Вайолет. Когда-нибудь она станет отличным адвокатом. – Открой глаза: объект твоей ненависти ничем перед тобой не провинилась. В прошлом году она потеряла кузину. Ей тоже пришлось тяжело, но разве она отыгрывалась на тебе? А ведь именно с тобой Тоби изменил ей.
– Не моя вина, я не знала, – свирепо смотрит Тиана.
– Знаю, но речь не о том, – возражает Ви. – Боль не дает тебе права срываться на других. Ты, конечно, можешь причитать о своей тяжкой доле, но если потрудишься вынуть голову из задницы, то обнаружишь, что не одна ты сталкиваешься с трудностями. Ты не можешь винить Райли во всех своих несчастьях.
– Да вы одурели, – шипит Тиана. – Она вам мозги промыла
– Уймись уже, – пресекает Ви.
Дилан берет подругу за руку. Джо становится рядом со мной и треплет плечо. Алек опускает руки, и наши глаза встречаются. Наблюдая за нами, Тиана потрясенно моргает. На нее опускается понимание. Она видит нашу близость. Дружбу. Связь.
– Ненавижу вас, – тихо говорит она. – Ненавижу тебя.
Развернувшись, Тиана отпихивает Алека с пути и выбегает из класса.
23
ВШИВЫЙ БРАУНИ
– Выглядит как-то не очень.
Хмуро заглядываю в миску с серым вязким комком, от одного вида которого тянет блевать. Видимо, это расплата за столь беспечную готовку без рецепта. Я точно помню, что в шоколадный брауни добавляют какао-порошок, а вот куски масла плавают тут зря. Какао у нас не оказалось, так что Алек додумался использовать порошок другого напитка – на вкус растворенная шоколадка столетней давности. Словом, результат оставляет желать лучшего.
– И не говори. – Парень хмурится. – Но уверен, получится вкусно. Добавим еще сахара на всякий случай?
– Алек, ты уже столько добавил, что попа слипнется, – закатываю глаза и под конец предложения кашляю. Алек тут же отбирает у меня миску и, недовольно цокнув, накрывает тесто. Сегодня мы вместе присматриваем за Милли и Джеком и вот пытаемся приготовить им еду. Я предлагала сделать старые добрые бутерброды, но Алеку подавай острые ощущения. Так что не моя вина, если ужинать мы будем кирпичами.
– Не кашляй на будущий брауни, – шутливо возмущается парень, закрывая от меня миску, ну точно ребенка. – Никто не будет есть вшивый брауни.
– Вшивый? – Меня пробирает на смех. – Ну извини, что у меня аллергия на твое убожество. Ставь уже свою бурду в духовку, вдруг выйдет съедобно.
Я морщу нос, придирчиво наблюдая, как парень наполняет форму тестом. Мои слова его, похоже, не обнадеживают. Верится, действительно, с трудом. Будто дряхлая кошка срыгнула нам эту смесь.
Фу, забыли.
Прошло несколько недель с той разборки с Тианой, и все как будто вернулось в свою колею. Но не совсем. В школе я больше не одна – словами не передать, какая это радость. Чувствую себя счастливой, счастливее, чем когда-либо благодаря легкости и ясности в голове. Я даже написала Тиане, предложила выслушать, если ей когда-нибудь захочется поговорить. Разумеется, она не ответила, но я готова ждать. Как бы ужасны ни были ее поступки, никто не должен оставаться один.
Я бы солгала, если бы сказала, что между нами с Алеком ничего не переменилось. Появилось кое-что, какая-то робость. Теперь, когда ничто не стоит на нашем пути, мы будто не знаем, что «с нами» делать. Я ловлю на себе его взгляды, но он каждый раз отворачивается.
Я стараюсь не загоняться, сохранять с ним непринужденное общение, хотя потихоньку начинаю тревожиться. Симпатична ли я ему хоть немного? Или это все дружба? А если симпатична, осталось ли это неизменно?
– Готово. – Алек демонстративно захлопывает дверцу духовки. – Оставляем на 15 минут? Давай тогда начнем убираться, что ли.
Я обвожу взглядом кухню. Все не так уж плохо. На полу немного муки, да разбитое Алеком яйцо валяется, могло быть и хуже. Озаренная внезапной идеей, кошусь на пачку муки. Что задумала, ясно без слов.
– Угум, – бормочу я, а сама наклоняюсь набрать пригоршню муки. Алек убирает на место разрыхлитель (надеюсь, пяти чайных ложек для одного брауни будет достаточно), а когда поднимается, я запускаю муку ему в лицо. Запоздало осознаю, что рвения можно было и поубавить.
– Да чтоб тебя, – орет Алек. – За что ты меня ударила?
Он болезненно ахает, вдыхает оставшуюся возле рта муку, и заходится в безудержном кашле, выпуская белые облачка. Слежу за происходящим с отвисшей челюстью. Блин. Блин. Блин. Блин. Натворила же я дел.
Опасно пячусь назад. Алек ловит меня взглядом, откашливая остатки муки. Его глаза грозно сужаются – ну подумаешь, по носу ударила да чуть не придушила – и если бы можно было убить взглядом, покоилась бы я уже в земле. Но есть и плюсы – сосед мой теперь снеговик. Хотя его убийственный взгляд расслабиться не дает.
Влипла я, конечно, по самое не хочу.
– Ну все. – Голос соседа точно каменный, а глаза впиваются в меня, что не отодрать. С ужасом слежу, как он достает из упаковки яйцо. Известно, что за этим следует. Мозг кричит бежать, но ноги отказываются подчиняться, и менее чем за секунду рука Алека со звонким шлепком опускается мне на макушку. Я зажмуриваю глаза и с омерзением ощущаю, как слизь стекает по волосам, бежит по лицу. Алек смеется.
– Фу, – взвизгиваю я. – Болван.
– Я же несильно, в отличие от некоторых. – Он ухмыляется, обнимая меня за плечи. – Ладно, надо прибраться, пока мама не пришла.
Разомкнув объятия, Алек принимается убирать посуду с разделочного стола, а меня, как в худших традициях жанра, хватает нежданная тоска по его рукам. Какая нелепость. Сосед передает мне швабру, и мы направляется с ведром к раковине. Вода ударяется в дно ведра, поднимая брызги и пузырясь от моющего средства.
– Теперь заново придется душ принимать, – ворчу я, проводя рукой по склизким, испещренными скорлупой волосам. – А я только сегодня мылась.
На мою жалобу Алек снимает с ведра немного пенки и «моет» мне щеку.
– Теперь не придется.
Намереваюсь снять немного со своего негодования и мазнуть его в ответ, когда нас прерывает телефонный гудок. Сразу узнаю рингтон – My Chemical Romance.
Сдвигая брови, Алек копошится в кармане и достает дорогую, стильную модель телефона. Включает экран, морщась в неясности. А выяснив, кто звонит, тут же завершает вызов и откладывает телефон. Игнорирует мой взгляд, забирая швабру. Выглядит бледным. Что-то не так?
– Кто звонил?
– Отец, – чуть помолчав, бурчит Алек
– Ого.
Изображаю удивление. Но по-честному, я не особо вникала в его историю с отцом. Знаю только, что тот оставил семью, узнав о бисексуальности жены. Не думала, что они продолжают общаться. Все-таки эгоистично было заваливать парня проблемами, не замечая его собственных трудностей. Я гляжу на Алека, тот сосредоточенно трет плитку.
– Все путем? – Не знаю, что сказать.
Парень только мычит.
Воцаряется натянутая тишина. Если не хочет, пусть не говорит, одергиваю себя. Тем не менее, вспоминаю сколько всего сама ему доверила и внутренне сжимаюсь. Очевидно, что он все еще от меня отгораживается.
– Райли, – вздыхает парень.
– А?
– Извини, просто… Мне сложно об этом говорить.
Я смотрю ему в глаза.
– Не оправдывайся. Я понимаю, ты хочешь оставить сокровенное при себе. Все путем.
– Мой отец – урод, – не удерживается Алек. – Этим все сказано. Он пытается поддерживать со мной общение по почте, телефону. И да, он выплачивает алименты… но на маму ему плевать. Он не говорил с ней со дня ухода. Для него ее не существует, а значит, и я не хочу иметь с ним дел. – Он снова вздыхает, замечая, что пока говорил, развел на полу лужу.
– Тебя можно понять, – успокаиваю я. Чувствую, он не хочет развивать тему. Должно быть, нелегко остаться без отца. Я понимаю, каково это – терять людей, но, по крайне мере, со своим папой я в относительно хороших отношениях. Видимо, мама была права – Алек стал таким скрытным из-за проблем в семье.
Я забираю у Алека швабру и тру лужу. Осталось немного: убрать со стола, переодеться да себя привести в порядок. Яичный след на шее высыхает и трескается. На щеке лопается пена.
Наступает комфортная тишина. Похоже, Алек с головой ушел в свои мысли, так что, не обращая на него внимания, я напеваю себе под нос его рингтон и вытираю пот. От моей одежды и волос разит яйцом, а у Алека все еще осталась мука на бровях – без улыбки не взглянешь. Даже испачканный он умудряется выглядит отлично. На меня-то, верно, смотреть страшно.
– Райли, – заговаривает парень. – Как у тебя это выходит?
– Что? – Я удивленно натыкаюсь на его взгляд. – Мыть пол?
– Нет. – Горящие глаза прожигают меня – глубже океана, много краше океана. Голос серьезный, волнующий, совсем не в тон моей шутливости. – Просто ты… всегда находишь нужные слова. Понимаешь, как лучше вести себя со мной. Я рассказал тебе об отце, что не хочу общаться с ним и ты… просто приняла это. Не стала предлагать наладить с ним отношения, ничего не выпытывала, не наседала. Просто выслушала. Ты знала, что мне требуется. Как?
Он наклоняется ко мне. Я пожимаю плечами, дыхание перехватывает.
– Не знаю. Наверное, интуиция подсказала, когда лучше остановиться. Порой говорящему нужна поддержка, а порой молчание.
Он медленно забирает у меня швабру и роняет ее на пол.
– Как думаешь, – он притягивает меня за талию, и я слышу его дыхание, – сейчас подходящее время для молчания?
Его губы в сантиметре от моих. Я утопаю в эмоциях. В чувстве наэлектризованности, внутреннем огне.
Я чуть заметно киваю, и Алек оставляет сомнения. Он прижимается губами к моим губам, и приятное знакомое тепло растекается по венам. Мне не хватало его. Целоваться с ним – приятнее некуда. Обвиваю парня за шею, и он крепко прижимает меня к себе. Будто солнце в груди поселяет. Интересно, столь восхитительные чувства от его поцелуев когда-нибудь притупятся?
Бип. Бип. Бип. Бип.
Я растерянно перевожу взгляд на духовку. Вот и брауни подоспел.
Неохотно отрываюсь от Алека, чтобы выключить таймер, руки дрожат. Вздохнув, хватаю полотенце и вынимаю несуразного вида серый брауни. Ставлю охлаждаться на проволочную решетку. Сейчас не до него и вообще до чего-либо. Мы снова поцеловались. Кожа пылает крепче духовки, пульс скачет. И хотя мозг отказывается думать о чем-то, кроме стоящего позади парня, заставить себя обернуться к нему я также не в силах.
Почему он молчит?
Я бессмысленно гляжу куда-то в пространство.
Но вот Алек обхватывает мою руку и разворачивает меня к себе. Пальцами приподнимает мой подбородок, и я заглядываю в насыщенно-кобальтовые глаза.
Алек выдыхает, и в лицо веет его запахом. Неспеша, оценивая мою реакцию, он прикрывает глаза и прижимается лбом к моему.
– Все взаправду? – улыбается парень.
Я издаю легкий смешок.
– Определенно.
Когда бесподобный парень прижимается к тебе лбом и заглядывает в твои глаза, чертовски сложно соображать, скажу вам. В голове кавардак. Что же дальше? Готов ли он к серьезным отношениям? Его глаза закрыты, брови сдвинуты. Что насчет…
– Ты мне нравишься, – произносит он, открыв глаза.
Сердце падает в пятки, и я прилагаю усилия, чтобы сохранить невозмутимость.
– Очень-преочень нравишься. И да, я в курсе, я болван, раз признался только сейчас… просто я не знаю, любовь ли это. В таких делах болваны не шарят. Что вообще такое любовь, как ее показать… я тянул с признанием еще и потому, что знаю: ты можешь найти кого получше – кого-то, кто любил бы тебя как надо. И все-таки, я без ума от тебя. Если есть шанс, что мои чувства взаимны, я верю, у нас все получится. Я бы очень этого хотел.
В его глазах серьезность, и мое сердце разрывается на части.
Уж не знаю как, но мне удается заговорить:
– Я бы тоже этого хотела. Тебя.
Едва до него доходит смысл, на лице распускается самая сногсшибательная улыбка – как ее снести? Не по силам моему ничтожному сердечку. Алек касается моей спины и притягивает к себе, точно магнит. Вмиг расстояние между нами исчезает, и я прикладываю свои губы к его, раздувая пламя. Ощущения ярче прежнего. Может, потому что на этот раз я знаю – все по-настоящему. Может, потому что меня переполняет счастье. Потому что это лютый восторг, когда на твой поцелуй отвечают с той же страстью. Я улыбаюсь сквозь поцелуй, и Алек заключает мое лицо в свои руки, и все идеальнее некуда. Все изумительно, восхитительно идеально.
– Долго репетировал речь? – улыбаюсь я. От перенесенного потрясения кровь стучит в висках. Случись мне оказаться с Алеком Уайлдом на настоящем свидание, точно бы заработала болезнь сердца – из больницы бы не вылезала.
– Всего несколько сотен раз.
***
– Любимый фильм? – спрашиваю Алека, перекатывая во рту зеленый скитлз. Я устроилась у него на груди, на мне радужные легинсы и любимая голубая кофта свободного покроя. Сердце все еще радостно трепещет – я в руках обворожительного, милого, задиристого парня. Как мне так повезло? Сегодняшний день – настоящая сказка. Алек крепче обхватывает мою талию.
– Мне нравятся фильмы вроде «Форсажа» и «Темного рыцаря», – отвечает он, вынимая конфетку из пачки на моем колене. Слов не подобрать, как уютно я сейчас себя чувствую – в удобнейшей одежде, на моей талии руки любимого, а на коленях пачка скитлз.
– А какой твой?
– «Темный рыцарь» или «Угнать за 60 секунд», – довольно усмехаюсь. – Любимая еда?
– Стейк, – неосознанно он водит пальцами по моей коже, вызывая мурашки. – Любимая песня?
– «Misfit» группы High Dive Heart, – немного подумав, заключаю я. По правде говоря, у меня что ни день, то новый любимый трек, но эта песня самая-самая. – Любимый цвет?
– Пожалуй, темно-синий. Будешь моей девушкой?
Я замираю.
– Что?
Я переворачиваюсь, чтобы взглянуть на него – в его глазах ни намека на лукавство или дурачество. Он улыбается мне легкой улыбкой, и глаза в тусклом свете загадочно поблескивают. Веснушки на его щеках, что раньше ускользали от глаз, теперь завладевают моим вниманием.
– Ты серьезно? Хочешь, чтобы я стала твоей девушкой? – Брови взлетают ввысь, в животе закипает волнение, когда его улыбка становится шире.
– Ага. Какие-то проблемы?
– Вовсе нет, – делаю безмятежный вид. – Но разве ты не должен для начала покорить меня какой-нибудь пикап-фразочкой? Ну же, Алек, вытаскивай лучшее из своего арсенала.
Алек морщится.
– Хочешь пикап-фразу?
– Только так, – вызывающе улыбаюсь.
Он бессильно вздыхает, но я знаю, он играет. Понятное дело, мое согласие у него уже в кармане. Тем не менее хочу знать его лучшую шутку, а любопытство, как известно, не преступление. Алек разворачивает меня к себе, и я с интересом заглядываю в его взволнованное лицо.
– Детка, ты такая сладкая, что из-за тебя Hershey's Kisses окажутся на грани банкротства. – тянет Алек. – И раз уж заговорили о Hershey's – как насчет поцелуя?
– И это лучшая? Прикалываешься? – Ничего не могу с собой поделать – я не впечатлена. После всех тех юморных шуточек, не может быть, чтобы эта была лучшей.
– Нет, – хмыкает сосед. – Но ты и так огласишься
