Текст книги "Невероятные приключения лесной феи и её друзей"

Автор книги: Лорен Миллс

Соавторы: Лорен Миллс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 252 страниц) [доступный отрывок для чтения: 89 страниц]

Через полчаса пустопорожних разговоров к Вике подошёл высокий худощавый парнишка. Незнакомец вежливо дождался, пока она закончит беседовать с мнительным пенсионером, уверенным, что смерть журналистки – отвлекающий манёвр, а на самом деле она сбежала в Амстердам, потом спросил:

– Вы из спецотдела?

– Да. Виктория Ежова, – она потянулась за документами, но парень покачал головой.

– Я и так вам верю. Я Виктор Белов, видящий. Извините, что сразу не подошёл: сначала в шоке был... Реально в шоке... сидел себе в кафе, – парень махнул рукой в сторону «Маленькой Италии», выходящей окнами на площадь, – кофе пил, подкаст слушал, а потом посмотрел в окно, а там такое! Ух. Такое! Я прям застыл. Весь прям застыл! Потом такой думаю: надо же кому-то рассказать. А кому? Не в полицию же звонить про это... Ну, мне папа говорил про спецотдел, ещё давно, в седьмом классе. Ну и я стал смотреть, кто тут может быть из спецотдела. Вижу: вы и тот парень вроде всех спрашиваете. Я такой думаю: они или не они? А потом к вам присмотрелся – ну, вы такая строгая, но красивая, как в сериалах про всякие расследования. Ну, я и решил подойти... А правда, что молнией убило журналистку?

– Да. Марину Тан, канал «Говорит Город».

– Жаль. Она такая классная была, – вздохнул парень. – Прям жалко, что её убили.

– Так что именно вы видели? – уточнила Вика.

– Я видел монстра, – поёжился её собеседник. – Он из Марины Тан вылетел! Большущий! Сияющий! С крыльями! Такой вау. А крылья как у Тираэля из «Дьяблы». Ну, это игрушка такая. Ща, я вам картинку покажу!

Виктор покопался в телефоне и вскоре продемонстрировал сотруднице спецотдела нужного персонажа. Крылья у него и впрямь были впечатляющими. Вика записала в свой телефон, как зовут носителя крыльев, заодно внесла контакты свидетеля и уточнила, насколько большущими были крылья существа. Вроде бы метра три в размахе.

– Спасибо, вы нам очень помогли, – кивнула Вика. – А куда существо делось после того, как вылетело из тела пострадавшей?

– Он взлетел, прямо вверх! А потом исчез. И громыхнуло так, что стёкла затряслись! А она упала. Я, знаете, сразу понял, что она мёртвая. Жуть...

Ещё раз поблагодарив парня, Вика попрощалась и, отойдя в сторону, позвонила Егору.

– Описание передай Азамату, а сама давай сюда. Здесь интересная информация появилась. Третий этаж, кабинет триста восемь.

– Иду.

Дозвониться до спеца по редким существам не удалось, так что Вика переслала ему картинку с Тираэлем и краткий пересказ показаний свидетеля.

Дверь триста восьмого кабинета была распахнута, и изнутри доносились громкие голоса.

– Не может быть!

– ...срочно ехать!

– Жабину кто-нибудь звонил?!

– В три на презентацию едет Фокина!

– ...это порча...

– Ни за что!

В просторном помещении обнаружились три человека. Обладателями громких голосов оказались недовольная дама за стойкой респешн, ругающаяся с кем-то по телефону, и возмущённый парень, расхаживающий из угла в угол с открытым ноутбуком в руках.

Третьим человеком была миниатюрная рыжая девчушка, которая при виде Вики замахала руками, привлекая внимание.

Когда Вика подошла, девушка сказала:

– Вас ждут вон там, – и махнула в сторону неприметной двери в нише за диваном.

За неприметной дверью оказался крошечный кабинетик, заставленный коробками. Впрочем, стол и четыре разномастных стула тут поместились, да и голоса из приёмной слышались приглушённо.

Два стула были заняты: один – Егором, второй – солидный лысеющим мужчиной в круглых очках.

– Это начальник Марины Тан, Семён Петрович Левин. Моя коллега, Виктория Ежова.

– Очень приятно! – кивнул Левин, тяжело поднимаясь с места. – Я как раз рассказывал про этих подлецов из «Сказки». Детали вам расскажет уважаемый господин Брянцев, а мне уже пора. Пресс-конференция через пять минут!

Когда мужчина вышел, Егор поделился новостями:

– Гражданин Левин сказал, что Тан и Краснов работали в паре и что в начале месяца они взялись освещать скандал с управляющей компанией «Сказка», которая обманывала жильцов. Исковая сумма – три миллиона. Обстановка на территории ЖК напряжённая: Краснов даже подрался с представителем «управляшки», когда снимали первый репортаж. Стоит проверить, не натравили ли эти представители монстра на въедливых журналистов. Потом поговорим с мужем журналистки: он, как мне сказали, её единственный родственник.

– Согласна, – кивнула Вика. – Макс ещё не закончил?

– Сказал, что почти. Дождёмся его и...

Из приёмной раздался громкий выкрик:

– Марина! Кто видел Марину?! Где она?

«Спецы» переглянулись, и Вика выглянула за дверь.

По приёмной метался высокий мужчина. В спокойном состоянии он, наверное, был красив, но сейчас его лицо искажала мучительная гримаса.

– Где Марина? Где она? Где?!

– Тише, Стас, – пыталась успокоить его выскочившая из-за стойки женщина.

Метнувшаяся ей на помощь рыжая девчушка остановилась возле Вики и доверительным шёпотом пояснила:

– Это Станислав Гречников, муж Марины Тан. Она по паспорту Танина, фамилию оставила свою, но замужем уже два или три года.

– Гражданин Гречников! – громко окликнул Егор, отодвигая Вику. – Подойдите сюда, пожалуйста.

Мужчина метнулся к ним.

– Вы знаете, что с Мариной? Вы медики, да? Вы из «скорой»?

– Проходите сюда, пожалуйста. Садитесь.

– Ладно, хорошо... Простите, я сам не свой, – тихо произнёс мужчина, сев за стол. – Я муж Марины, Стас.

– Спецотдел, старший сотрудник Егор Брянцев, Виктория Ежова. Мы должны задать вам несколько вопросов. Вы готовы?

Гречников молча кивнул. Вике показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на беспокойство.

– Итак, что вам известно о гибели вашей супруги?

– Ничего. Совсем ничего... Ну, то есть не совсем ничего... но немного: только то, что сказали её коллеги... Молния... боже мой, какая нелепая чудовищная случайность!

Он вздрогнул и прикрыл лицо рукой: на безымянном пальце тускло блеснуло широкое обручальное кольцо, а на среднем темнела татуировка. Вика присмотрелась и разглядела три переплетённых защитных знака.

– Такая трагедия... я... у меня нет слов... – продолжал Гречников, и его голос прозвучал так театрально, что Вике захотелось оглянуться в поисках кулис и зрителей. – Как только мне Семён Петрович позвонил, я тут же приехал, но Марину уже увезли... и я не знаю, что теперь делать... как теперь жить...

Вдовец нервно щёлкал пальцами и непрестанно переводил взгляд с Вики на Егора и обратно.

Не похоже, что он убит горем.

Скорее похоже, что он пытается что-то скрыть.

– Скажите, а вы знали, что ночью погиб коллега вашей жены? – вмешалась в разговор Вика. – Некто Тимофей Краснов.

Взгляд Гречникова на секунду стал злым, но вдовец тут же опустил глаза, пытаясь не выдать обуревающих его чувств.

– Нет, – пробормотал он. – То есть да... Маринины коллеги что-то такое говорили, но я не слушал. Мне не до того! Я ничего не знаю!

– Его тоже убило молнией. Странно, правда? – Вика поправила очки, пристально глядя на собеседника.

– Очень! – с жаром кивнул мужчина, уже вполне успокоившись. – Это всё грозы. Не погода, а безобразие.

– Между прочим, коллега вашей жены погиб не один. С ним умерла его жена. Из-за той же молнии. Бедная девушка задохнулась в собственной спальне.

Гречников побледнел и с запинкой пробормотал:

– Какая... трагедия...

Он точно что-то знает. Возможно, он знает об этом преступлении всё. Но как это доказать?

То, что Гречников нервничает, то, что его злит упоминание о Краснове, как и то, что он, судя по татуировке, видящий, – всё это не улики.

– Действительно, это трагедия, – согласилась Вика. – Как и случившееся с вашей женой. Вам не кажется, что в этих инцидентах многовато совпадений?

– Я не понимаю, о чём вы говорите, – уставившись в стол, проговорил вдовец.

У Егора зазвонил телефон, но всё внимание Вики было приковано к Гречникову. К его поникшим вздрагивающим плечам, к пальцам, переплетённым до белизны костяшек. К вздутым на висках венам.

Он явно не испытывает горя. Нет, тут совсем другие чувства.

Надо надавить на него: Гречников не похож на стойкого человека, а значит, может расколоться и признаться в содеянном.

– Вы были знакомы с Красновым? – спросила Вика.

Вдовец поднял голову. Теперь его глаза лихорадочно блестели. Губы пересохли, а лицо осунулось, будто он разом постарел лет на десять.

– Какая теперь разница? – проскрипел он.

Он потёр переносицу, снова пряча глаза.

Это не горе.

Это вина. Гнев. И страх.

– А с его женой Элиной вы были знакомы? Ей было всего двадцать пять...

– Хватит! Зачем вы говорите мне о чужой жене, когда я только что потерял свою?! Зачем столько странных вопросов?! Всё, хватит! Я ухожу! – Гречников вскочил со стула.

Егор спрятал телефон и медленно проговорил, обращаясь к коллеге:

– В сумке Марины Тан нашли «ёлочку», – вдовец оцепенел, глядя на Брянцева, как кролик на удава. – Такую же, как в доме Красновых. Кто-то пропитал их особым составом и подсунул их Тан и Краснову. Обе «ёлки» уже отправили в лабораторию. Отпечатки мы на них, конечно, не найдём: про них сейчас даже дети знают. Но вот анализы ДНК – другое дело. Достаточно микрочастиц слюны, чтобы точно установить, кто кроме самих жертв трогал эти «ёлки».

– Вы.. вы врёте... – выдавил из себя Гречников.

– То есть вы думаете, что мы не найдём там ваши следы? – уточнила Вика.

– Нет!

– Вы хорошо их стёрли?

– Да! То есть нет. Я... я не хотел...

Гречников рухнул на стул и сморщился, по его щекам потекли слёзы.

– Вы ведь этого не хотели, правда? Не хотели убивать Элину Краснову?

– Нет, конечно, нет... – прошептал Гречников. – Я даже не знал её...

– Она не заслужила смерти, так?

– Нет, не заслужила...

– А Марина? Она заслужила?

Мужчина всхлипнул и с неожиданной яростью прошипел:

– Да!

Вика, не отрывая взгляда от подозреваемого, спросила:

– Почему? Расскажите, Стас, почему?

Он рассмеялся, потом снова всхлипнул, отодвинулся от края стола и ответил совершенно спокойным голосом:

– Она мне изменяла. Марина мне изменяла. Всегда. Но с Красновым всё зашло слишком далеко, – подозреваемый покачал головой. – Если бы она хотя бы прятала следы своей измены!.. Но нет: цветы домой приносила, мелкие подарочки всякие – «Ах, Тим подарил – мило, правда?»

Гречников судорожно вздохнул и усмехнулся, вернее – оскалился.

– Я что, идиот?! Я что, не понимаю?! Приходила в полночь, весёлая, смеётся. Алкоголем и чужим мужиком разит за километр. На прошлой неделе пришла в полурасстёгнутой блузке! Говорит: «Стасик, если бы ты знал, что такое страсть!» А я знаю. Я – точно знаю.

Подозреваемый выпрямился, глаза его лихорадочно заблестели.

– Я знаю, что такое страсть, – повторил он тихо и отчётливо. – О, я знаю. Я так её любил. И так её возненавидел.

Повисла тишина. Гречников, казалось, полностью погрузился в воспоминания о своих чувствах к жене.

– Как вы приманили существо?

– О, я ещё в детстве заметил, что многие из этих существ вокруг реагируют на запахи. А вот эти искрящиеся штуки любят хвойный запах, смешанный с ягодным и чуть-чуть крови. Так что приманку сделать легко, – Гречников лучезарно улыбнулся. – Приманил мелкую тварюшку в лесу и посадил на «ёлочку».

– Почему вы решили убить её сегодня, а не на прошлой неделе? – негромко спросил Егор.

Подозреваемый коротко рассмеялся и сказал:

– У нас вчера была годовщина свадьбы. Два года – бумажная свадьба. Я хотел начать сначала, дать ей... дать нам шанс! Если Марина вспомнит о годовщине, то всё наладится: мы снова станем близки, снова будет вместе, как раньше, когда только познакомились, – слабая улыбка коснулась губ Стаса, но его лицо тут же исказилось, и он добавил:

– Но Марина не вспомнила. А я её ждал! Заказал её любимые суши, купил торт в её любимой кондитерской, кулон ей купил и красивый блокнот: ну, понимаете, бумажная свадьба и плюс она журналистка – блокнот! Забавно ведь, правда? Это мило! А она забыла. Она забыла. Забыла!

Вдовец заорал, задёргался, но тут же бессильно обмяк, почти стёк со стула.

– Она забыла... – прошептал он. – Я приехал на студию. А Марина там, конечно, хихикала с этим своим Тимофеем. Тогда я сунул приманку с тварью ему в карман куртки – поделом ему! Руки прочь от моей жены! А потом ей в сумку. Я знал, что она забудет. Поэтому всё заранее приготовил. Прощай, дорогая. Прощай!

Стас начал хохотать и раскачиваться на стуле.

– Он спятил? – тихо поинтересовался Егор.

– Нет, – покачала головой Вика, – это нервный срыв. Его нужно вывести из острой фазы – и он стабилизируется.

Она позвонила медикам, а после спросила, не сводя взгляда с Гречникова:

– Аз рассказал, кого именно этот тип приманил?

– Да. Видела искрянниц?

– Которые по проводам иногда скачут? – Вика сразу вспомнила мелких, с карандаш, светящихся созданий. – Да, конечно.

– Они питаются электричеством и притягивают его. То есть если такая штука сидит на приманке, спрятанной в кармане или в сумке человека, то стоит жертве коснуться неисправного электроприбора, пройти под проводом с нарушенной изоляцией или попасть в грозу – смерть практически неизбежна, – хмуро пояснил Егор. – А искрянницы, если получают мощный разряд, вроде молнии, становятся гигантами и улетают. Аз заподозрил сытую форму искрянницы по твоей картинке, потом проверил данные в архиве – точно она. Они действительно любят хвойные запахи и некоторые сочетания природных ароматов. Кстати, именно из-за них часто случаются лесные пожары. В лаборатории сейчас делают анализы – Аз, само собой, в восторге.

Вика кивнула.

Егор глянул на экран телефона и добавил:

– Пока что ждём врачей, а потом забираем этого типа.

Обещанный Максимом обед стал ужином: днём пришлось возиться с Гречниковым и оформлять его признание. Оказывается, он рассчитывал, что искрянницы притянут к жене и её любовнику электроразряды в разные дни, и тогда смерть Марины, скажем, от неисправной стиральной машинки и гибель Краснова, умершего, например, от контакта с техникой в студии, никто не связал бы в двойное убийство. Но гроза перечеркнула планы Гречникова. Впрочем, Вика полагала, что в глубине души обманутый муж был рад такому исходу.

...Вечером большая часть Б-пять сидела в ресторане «Сенатор». Аз оживлённо описывал следственный эксперимент: как приманивали искрянниц в лаборатории и на улице. Макс рассказал, что успел съездить к Эду, поделиться новостями и убедиться, что бывший стажёр в порядке и жаждет вернуться к работе.

Егор молча слушал коллег, наматывая спагетти на вилку, и выглядел спокойным, даже расслабленным. Кажется, впервые за время их знакомства.

Вика тоже больше слушала, чем говорила, отдавая должное лазанье. Она понимала, почему так спокоен Егор. Потому, что хорошо и правильно быть сейчас именно здесь и именно с этими людьми. А особенно хорошо то, что об этом не нужно говорить. Об этом можно молчать и незаметно улыбаться.

«Диспетчер Олег, слушаю вас...»

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– У меня в чулане! В чулане! В чулане!

– Так, гражданочка, спокойнее. Вдохните и вы-ы-ыдохните. Вас, кстати, как зовут?

– Екатерина Антоновна. Шульгина.

– Итак, Екатерина Антоновна, что у вас в чулане?

– У-у-уф… там… там… там… такое!

– Опишите подробнее. Там птица? Рыба? Человек?

– Частично! Частично человек! Там белые руки! Машут мне, зовут меня! Ужас! Ужас!

– Да, звучит действительно ужасно. Руки пытаются выбраться из чулана?

– О боже… вроде нет…

– То есть в дверь изнутри не стучатся? Стука, скрежета, царапания нет?

– Ой… щас послушаю… Нет, вроде тихо…

– Это хорошо! В чулане что-то необычное раньше происходило?

– Нет. Это обычный чулан!

– Вы одна живёте, Екатерина Антоновна?

– Сейчас я одна дома. А вообще со мной живут два сына и мой папа. Они как раз в кино пошли.

– Сыновья маленькие?

– А какое это имеет значение? Ну, старшему четырнадцать, младшему двенадцать.

– Так, защита у вас в доме стоит?

– Да, знаки папа обновляет каждый сезон.

– Это хорошо. Со знаками всё в порядке?

– Щас посмотрю… так, на входной двери всё нормально… на окне на кухне нормально… у мальчишек нормально… у папы тоже всё хорошо. И в моей комнате тоже…

– Санузел? Дверь чулана?

– Щас гляну… всё вроде нормально…

– Тогда возьмите фонарь – у вас же есть фонарь?

– Да.

– И загляните в чулан ещё раз.

– Стра-а-ашно!

– Не бойтесь, Екатерина Антоновна, не бойтесь. Готов поспорить, что кто-то из ваших домочадцев решил бражкой побаловаться. И если ваш папа не любитель домашнего алкоголя, то это кто-то из сыновей.

– Ах они!.. Вот щас я туда загляну! Вот щас я проверю! Так, не отключайтесь только, ладно?

– Конечно, я с вами, Екатерина Антоновна.

– Ох, руки эти… о, точно! Резиновые перчатки! На бутылках! Ох, влетит им всем, как вернутся! Ох я их!..

– Спокойнее, Екатерина Антоновна. Вдохните и вы-ы-ыдохните. Всё ведь лучше, чем жуткие существа, верно? Так что не ругайтесь особо, Екатерина Антоновна. Ну что ж, хорошего дня!

***

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– На Ленина, двадцать пять в шестой квартире чёрный человек!

– Кто со мной говорит?

– Демон. Сергей Коновалов.

– Вас понял. Отправляю спецназ и дежурную группу. Не входите в квартиру. Сколько внутри людей?

– Двое.

– Ждите. Повторяю: не входите в квартиру. Спецназ будет по адресу через… восемь минут.

– Ждём.

***

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– А, это ты!

– Ох, здравствуйте, Альбина Васильевна.

– А Снежаночку можно к телефону позвать?

– Нет, Снежана сегодня отдыхает. На телефоне только я.

– Ой, ну не ври, Олежек, кхе-кхе. Если я щас трубочку кину, а потом опять ваш отдел наберу, то другой же диспетчер ответит. Я-то знаю!

– Знаете, конечно, знаете, Альбина Васильевна. Вы же нам каждый день звоните. Эх…

– А чего ты вздыхаешь, а?! Чего?! Лучше лишний раз позвонить, чем нужный раз не позвонить!

– Всё верно, Альбина Васильевна. Итак, что у вас сегодня?

– Чёрствый ты человек, Олежек! Вроде и вежливо отвечаешь, а без души. То ли дело Снежаночка… или вот ещё Верочка была у вас. И Бориска был, но этот ещё до тебя, в начале двухтысячных работал… так, о чём я?

– Что у вас случилось, Альбина Васильевна?

– А, ну так вот, у меня соседи новые. Он в наколках весь, она в железяках этих, кнопки, шипы в носу, в ушах – жуть несусветная! Проверить их надо!

– На что?

– На всё! На дурной глаз и порчу, это раз. На всяческую наркоманию, это два. На пропаганду и агитацию…

– Чего? Пропаганду и агитацию чего, Альбина Васильевна?!

– Это уж вы придумывайте! Статей много – ищите!

– Ну что вы такое говорите, Альбина Васильевна?

– А ещё у них кот лысый! Жуткий – страх! Монстр же, ей-ей!

– Сверхъестественный?

– Ну… нет. Видно его, когда деваха эта на улицу его выносит. Но всё равно монстр! А ещё у них вечерами бормочет что-то. Тихо-тихо так, ещё прислушаться надо. Но бормочет!

– Так, может, это телевизор, Альбина Васильевна?

– Вот и этот, в наколках, так говорит. Но вы проверьте!

– Хорошо. Эх. Ваше обращение принято.

– Не вздыхай мне тут! Как приедут, пусть зайдут – чтоб всё как положено!

– Будет сделано.

– Я прослежу!

***

– Олежа, пойдём чайку попьём, я тортик принесла! Маша пока посидит тут за нас.

– Давай! Мне тут наше стихийное бедствие звонило.

– Альбина свет Васильевна? О, тебе точно нужен тортик!

– Это точно, Ника. Эт прям факт.

***

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– О, я… эта… и-ик… дозвонился!

– Да, гражданин, вы дозвонились. Что у вас случилось?

– И-ик! Тут… эта… как её… белочка!

– Хм, ну если так пить, то неудивительно…

– Чего ты бормочешь? Не слышу!

– Ничего. Вы уверены, что это не галлюцинация?

– Она с крыльями. И поёт.

– Э, кхм, что поёт?

– Летова!

– Хорошая белочка…

– Чего?

– Ничего. Вы один?

– Да! И я не этот, не алкаш! Я ж у вас работал! Давно, правда… пятнадцать лет назад… и-ик, как время-то лети-и-ит!..

– Знаками белочку изгоняли?

– Пробовал! А она мне… эта… кукиш кажет! С обеих рук. То есть лап!

– М-да, тяжёлый случай… отправлю к вам специалистов – диктуйте адрес.

– Приречная, восемнадцать «а», квартира шестьдесят пять.

– Ждите.

***

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– Тише! Пожалуйста, тише. Оно услышит…

– Кто «оно»?

– Чудовище… оно в дальней комнате…

– Так, малыш, ты один дома?

– Нет, я с папой. Это папин телефон.

– Как тебя зовут?

– Тёма. Мне семь лет. Только не отключайтесь! Пожалуйста! Я не вру!

– Не волнуйся, Тёма. Я не отключусь. Можешь позвать папу?

– Нет. Оно, наверное, его съело… а я…

– Тёма, не плачь! Говори со мной. Что за чудовище? Какое оно?

– Оно страшное…

– Представь, что ты его рисуешь, Тёма: какого оно цвета?

– Прозрачное и зелёное. И серое.

– Вот молодец! А у него есть лапы или руки? Или, может быть, крылья?

– Четыре руки и хвост, как у змеи. Он большой – выше папы!

– Понял тебя, Тёма. Можешь сказать свой адрес?

– Сосновая, восемь, три.

– Молодец! Ника, у нас тут код шесть.

– Поняла. Вызываю дежурную группу.

– Это вы мне, дядя?

– Нет, Тёма, ты можешь выйти из квартиры?

– Наверное… но там же папа!

– К тебе скоро приедут специальные люди, Тёма. Они умеют бороться с чудищами. А ты должен встретить их на улице и показать, где живёшь. И рассказать про монстра, хорошо?

– Ладно.

– Ты умеешь открывать и закрывать двери?

– Да, папа меня учил.

– Ты далеко от входной двери?

– Нет, я в шкафу, в прихожей.

– Хорошо, тихонько вылезай из шкафа… вылез? Молодец. Теперь открывай дверь и выходи в подъезд. Закрой дверь и беги на улицу.

– Вы только не отключайтесь, дядя!

– Я здесь, я слушаю тебя, Тёма. Помощь скоро приедет. Ты вышел на улицу?

– Да. Тут лужа со вчера. А вон там тётя Таня с собакой гуляет.

– Это хорошо. Собака у тёти добрая?

– Да! Я её гладю.

– Подойди к тёте и дай ей телефон, ладно?

– Хорошо. Тётя Таня, тётя Таня, здрасте! Возьмите телефон, пожалуйста.

– Алло, кто это?

– Татьяна, это диспетчер спецотдела. В квартиру мальчика, возможно, залез злоумышленник. Мы уже отправили своих людей к вашему дому. Они подъедут через пять минут. Вы можете присмотреть за ребёнком?

– О господи… да, конечно!

– Мальчик цел? На вид, имею в виду.

– Вроде да… Бледный только. Тёма, погладь Бусю, ладно? Ты хорошо себя чувствуешь? Давай ко мне домой пойдём, хочешь? Поиграешь с Бусей, чай попьём, ладно?

– Подождите ещё три минуты, Татьяна. Подъедет… минутку, Ника, кто у нас там?

– Б-пять.

– Сообщи им, что мальчик во дворе с хозяйкой собаки. Татьяна, я снова на связи. Подъедет красный «форд».

– Ладно, хорошо.

– Давайте я пока ваши данные как свидетеля запишу, не возражаете?

– Ну… если так надо, то ладно…

– Просто Ф. И. О. и адрес – номер карты и пароль от госуслуг не прошу.

– Ой, ну что вы, я и не думала…

– А зря, гражданочка: мошенники, они не дремлют, знаете ли.

– Ну всё, убедили: ничего вам не скажу тогда. Тёма, Буся, в лужу не прыгайте! Извините.

– Итак, фамилия, имя и отчество плюс адрес, будьте добры.

– Бунина Татьяна Максимовна. Улица Сосновая, дом восемь, квартира тридцать два.

– Записал. Скажите, с семьёй Тёмы вы знакомы?

– Да в общем-то нет. Знаю, что у него папа есть, мама и, кажется, старшая сестра.

– Не, тётя Таня, Алина не сестра. Она тётя. Ну, сестра, но не моя, а мамина! И она умеет всякие светящиеся штуки делать, вот!

– О, вот и ваша красная машина.

– Подождите, Татьяна, пусть представятся. К вам кто подходит?

– Девушка в очках и высокий такой крепкий мужчина.

– Виктория Ежова и Эдуард Петров?

– Да, это они.

– Хорошо, это наши люди. Ну всё, тогда я отключаюсь.

– До свидания… Ой! Подождите, Тёма хочет вам что-то сказать.

– Дядя, вы тут?

– Да, я тут.

– Спасибо, дядя! Спасибо, что не отключились.

***

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– Здравствуйте, диспетчер Олег. Извините, а вы не подскажете, что делать со светящейся собакой?

– Э, простите…

– Ну, я тут в подъезде нашла светящуюся собаку, она еле-еле дышит… ну, образно говоря, конечно. Она почти не двигается и очень слабо светится. Кажется, ей плохо. Вы не знаете, что с ней делать? Жалко беднягу.

– Честно говоря, не знаю. Давайте я ваш вызов переадресую специалисту по существам? Но он пока на задании, так что, возможно, свяжется с вами нескоро.

– Ладно. Только вы обязательно передайте, хорошо? Я Елизавета Воронина, адрес подъезда с собакой: улица Пушкина, дом десять дробь один, моя квартира сорок три. Мы ждём.

– Вы со своего номера звоните, Елизавета?

– Да.

– Хорошо. Я передам специалисту. Хорошего дня!

***

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– Участковый Пряников, у нас тут какая-то, извиняюсь, хренотень!

– Поподробнее, пожалуйста.

– Тут эти – как их? – аномалии!

– Какие?

– Природные! Смерчи на лужах, представляете?! В мой рост, а во мне без малого метр девяносто!

– Ого! Проверку провели?

– Да, штатную. Показывает, что у нас тут сильное существо. Не хищное вроде как. Но зачем оно тут, спрашивается? А ещё у нас тут ледок на тех же лужах, представляете? Ладно, хоть район у нас не обжитой, считай.

– Диктуйте адрес и следите за обстановкой.

– Десятый микрорайон. За старым кинотеатром стоим с техником. Мой номер скиньте дежурной группе – состыкуемся.

– Хорошо. Пока все на вызовах, как только освободятся – отправлю к вам.

– Ждём, пасиб.

***

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– Скажите, а вот ваши сотрудники странное вывести могут?

– Смотря какое странное, гражданочка.

– У меня дома что-то ночью, в тишине, хихикает. Страшно так, как в ужастиках. Я боюсь! И шепчется ещё…

– Кошмары мучают? Ужас волнами накатывает, когда хихиканья не слышно?

– Нет. Вот всем высшим силам спасибо, но нет такого.

– Ясно. Вы одна проживаете?

– Да. Ну, с кошкой.

– А гости к вам часто приходят?

– Вам какая разница, молодой человек?!

– Если приходят и с детьми, то есть шанс, что это кошка включает забытую игрушку, например. А если не приходят или приходят, но никаких детей и игрушек, то другое дело.

– Ох, доча с внучкой приходили как раз перед тем, как хихикать стало… и внучка зайца своего говорящего мне всё оставить хотела: ну, чтоб бабуле не скучно было… О, и ведь наверняка спрятала его где-то тут! Я сейчас дочке позвоню и всё разузнаю!

– Если это не заяц, то звоните ещё раз, ладно?

– Хорошо. Спасибо вам, молодой человек!

– Не за что.

***

– Спецотдел, диспетчер Олег, слушаю вас.

– Здрасте, это Тёма. Я вам днём звонил.

– Привет, Тёма! Как ты?

– Мы с мамой у тёти Люды. Папа в больнице, но с ним всё хорошо. А Алину забрали те люди, которые на красной машине приехали. Говорят, это она чудище вызвала, потому что папа не захотел маму бросить и с ней, с Алиной, жить.

– Эх, жуткие дела творятся, Тёма. Но хорошо, что с папой всё в порядке.

– Да! Я поэтому и звонил. Хотел ещё раз сказать вам спасибо, дядя диспетчер!

– Тебе спасибо, что был молодцом и сообразил нам позвонить.

– Вы очень хороший, дядя! Я бы без вас совсем-совсем испугался. Вы спасли меня и папу!

***

– Олежка, ты чего?

– Да всё нормально, Ника. Аллергия: полынь же цветёт.

– А, у моей бабули тоже аллергия: всё время чихает и сморкается, и глаза слезятся, да… Вот, возьми платочек. После смены идём в «Самурая»?

– Давай. Маша, Ира, Ренат, Дина, Рита, вы с нами?

– Да!