Текст книги "Невероятные приключения лесной феи и её друзей"

Автор книги: Лорен Миллс

Соавторы: Лорен Миллс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 252 страниц) [доступный отрывок для чтения: 89 страниц]

Через пару минут из земли извлекли фотографию, обёрнутую в целлофан. На фото были запечатлены молодая женщина и девочка-подросток с зелёными волосами, в балахоне с большой буквой «М» и джинсах с многочисленными карманами. То ли сёстры с большой разницей в возрасте, то ли очень молодая мать с дочкой.

Максим сфотографировал снимок, потом и его убрали к прочим уликам.

Надо проверить фото пропавшей девушки. Макс взялся пересматривать присланные Егором документы. Вот она! Мимолётная радость тут же сменилась разочарованием: увы, исчезнувшая Марина Бондаренко была совсем не похожа ни на женщину, ни на девочку с фотографии.

Старший криминалистов скомандовал упятерённое уничтожение, и знаки вспыхнули, сливаясь в один. Максим невольно покосился в сторону алтаря. На месте выкопанной фотографии на миг появилась полупрозрачная фигура в белом. Вроде бы женская. Длинноволосая, с венком на голове и оскаленным, не по-человечески зубастым ртом. В следующее мгновенье знаки растаяли, а вместе с ними исчезла и ультима.

Кошкин снова уставился на снимок.

Криминалисты, тем временем, собрались, попрощались и отбыли в отдел, а Макс продолжал копаться в сканах и фотографиях документов.

Так, пожилой мужчина с инфарктом тут вряд ли при делах: судя по всему, он скончался, окружённый детьми и внуками. Есть, конечно, шанс, что покойный пытался вернуть какую-то важную для него знакомую или захотел повлиять на жизнь любимой дочки, но чутьё подсказывало Максиму, что гражданин Наумов тут ни при чём.

Остаётся самоубийца Полина Лавренкова.

Макс поискал её фото – и не сдержал радостный возглас. Причёска другая, но это точно она!

– Глянь, Вика.

– Полагаю, мать и дочь, – сделала вывод коллега, внимательно рассмотрев фото.

– Думаешь, Лавренкова-старшая вызвала ультиму?

Вика кивнула.

– Позвоню Тихонову, спрошу, знал ли он о ней. А потом давай поговорим с дочерью, – предложил Макс.

Возражений не последовало, и он связался с участковым. Тот заявил, что ему ничего о Лавренковой не известно. Мол, она или была без дара, или свои способности не афишировала. Во всяком случае лично он заявлений от неё не получал, жалоб или просьб о помощи тоже.

Макс и Вика наскоро перекусили в одном из местных кафе и поспешили к дому самоубийцы.

Кошкин запросил дополнительные материалы по делу, и теперь они с Викой знали, что дочка Лавренковой – единственный ребёнок. Её зовут Маргарита, ей двадцать, она учится в подмосковном институте.

Основная версия гласила, что суицид произошёл на почве затянувшейся ссоры с дочерью. Во всяком случае, на каникулы Рита домой ни разу не приезжала, а её мать, насколько было известно свидетелям, не ездила в Подмосковье.

Сам Макс часто конфликтовал с родителями, точнее – они с ним. То есть не то чтобы родители всерьёз с ним ссорились, но... в общем, в семье Кошкиных царили сложные отношения. Однако, несмотря ни на что, он любил и маму, и папу и совершенно не представлял, что чувствует Рита, живя в квартире, где умерла её мать. И, откровенно говоря, даже не хотел представлять.

Дверь спецотделовцам открыла вовсе не Маргарита. На пороге квартиры стояла темноволосая женщина лет тридцати с красивым, но неприязненным лицом.

– Вам кого? – спросила она, прищурив тёмно-карие глаза с длинными, какими-то ненастоящими ресницами.

– Маргарита Лавренкова здесь проживает? – спросил Максим, доставая удостоверение. – Максим Кошкин, спецотдел. Моя коллега, Виктория Ежова.

– Ой, ну вы чё прямо тут представляетесь, а? – женщина тряхнула головой, и массивные на вид серебристые серьги-листья встревоженно закачались. – Вы зайдите сначала.

Она шагнула в прихожую, позволяя незваным гостям войти.

Дверной проём изнутри защищали знаки. Максим внимательно поглядел на впустившую их женщину и только теперь заметил защиту, выгравированную на серьгах. Интересно, кто она?

– Вы снимаете квартиру у Маргариты Лавренковой? – спросила Вика.

Логичное предположение. Однако женщина покачала головой, снова заставив серьги раскачиваться.

– Нет. Мы с мужем наследники Полиночки.

Имя покойной она произнесла елейным тоном, но взгляд тёмных глаз оставался колючим и неласковым.

– У неё ведь есть дочь, – полувопросительно произнёс Максим.

– Тоже мне, дочь! Ритка с матерью не общается уже два года. Ни разу ни с днём рождения, ни с новым годом мамочку не поздравила!

– А вы Полине Лавренковой кем приходитесь? – спросила Вика.

– Я ей невестка. Она мне, получается, золовка. Родственники – не абы что! – женщина снова улыбнулась: ласковые интонации, холодные глаза.

– Вы позволите вымыть руки? – неожиданно спросила Вика.

– Что?.. А, конечно. Вон там: слева туалет, справа ванная.

– А мне воды, пожалуйста! – улыбнулся Макс.

Кажется, Вика хочет осмотреться в квартире.

Женщина раздражённо вздохнула, но отказываться не стала.

– Идёмте за мной.

Обои, мебель, шторы – всё выглядит добротным, но не новым. То ли вещи Лавренковой, то ли новые хозяева всё выкинули и завезли своё, из прежней квартиры.

На кухне Кошкин заметил примагниченный к холодильнику листок с защитной связкой, обережные знаки, кривовато нарисованные на горшках с фиалками и геранью, и большие настенные часы, изрисованные знаками так густо, что казалось, будто циферблат покрыт сплошным абстрактным узором.

– Как вас зовут, гражданочка?

– Лавренкова же, по мужу! Вот ваша вода, пейте на здоровье, – она протянула стакан, наполненный водой из-под крана.

– А имя-отчество? – не отставал Макс. Стакан он взял, пригубил воду и внимательно уставился на собеседницу.

– Тамара Сергеевна.

– Вот и хорошо. Итак, Тамара Сергеевна, расскажите, поподробнее, как вы стали тут хозяйкой?

Женщина одарила «спеца» злобным взглядом, но голос её звучал подчёркнуто добродушно:

– Мужу моему, брату Полиночки, квартира по наследству отошла. Ритка-то не явилась. Представляете: даже на похороны не приехала! Разве это дочь?! Тьфу, а не дочь! И поссорились ведь из-за ерунды, да только обе упрямые – жуть! В общем, не сложилась семья у Полиночки. Она так переживала, так помириться хотела с Риткой, так маялась, вот и наложила на себя руки, несчастная! Ну ничего, она своё отстрадала. Отмучилась бедняжка, а то...

В кухонном проёме появилась Вика и спросила, перебив Тамару:

– А вы раньше где проживали?

– В коммуналке ютились! – всплеснула руками женщина. – Кошмар! На головах друг у друга сидели. Ни отдохнуть, ни поработать! Стасик, муж мой, спать нормально не мог: у соседей то гулянка, то драка, то любовь неземная. И всё орут, орут, орут. Дети носятся, взрослые вопят, старики ворчат. Ужас, а не жизнь. А нам со Стасиком о детях пора подумать. И тут – радость такая, своя квартира! То есть Полиночку нам очень жалко...

Тамара опустила ресницы и вздохнула. Получилось очень ненатурально.

– Жалко, честное слово, – поспешно добавила женщина. – Но ей-то уже всё равно, а вот у нас со Стасиком всё впереди. Полиночка всё равно уже была в возрасте...

– Ей было тридцать шесть, – холодно проронила Вика.

– Ну вот же! Почти что сорок! Это уже, считай всё: пенсия скоро! А нам с вами, молодым, жить надо! – Тамара попыталась улыбнуться, но одобрения не нашла и опустила взгляд.

– Кто у вас видящий? Вы или муж? – тем же холодным тоном поинтересовалась Вика.

– Вы о чём? – захлопала глазами Лавренкова.

– Это ваше или мужа? – Вика ткнула пальцем в примагниченный листок со знаками.

– А, моё. От бабушки осталось. Сама не знаю, что это, но берегу как память о бабулечке.

На этот раз Тамара даже не пыталась быть убедительной.

– Вы предлагали Полине Лавренковой уступить квартиру вам?

– А вам какое дело, девушка?

– Я задала вам вопрос. Отвечайте.

Вика говорила негромко, но её голос прозвучал так, что Тамара, отшатнувшись к окну, прошипела:

– Предлагала! Сто раз! Поменяться предлагала. Нас сюда подселить и вместе жить предлагала. А она ни в какую! Зачем ей одной пустая квартира, а? Зачем?!

– И тогда вы рассказали ей, как вызвать существо, исполняющее желания? – вкрадчиво спросила Вика.

Макс был уверен, что выведенная из себя женщина всё расскажет, но Тамара замолчала, тяжело дыша и с ненавистью глядя на «спецов».

– Не поняла, про чё вы говорите, – выдавила она из себя. – Я ничего не знаю. Уходите! Вон отсюда!

Спецотделовцы переглянулись: видимо, придётся уходить. Увы, предъявить Тамаре Лавренковой нечего, хотя ясно как день, что она подучила несговорчивую золовку вызвать ультиму, чтобы получить желанные квадратные метры.

Уже на улице Вика сокрушённо покачала головой и сказала:

– Зря я поторопилась. Надо было дожать эту... дамочку!

– Она бы наверняка не далась, – отозвался Макс. – Осторожная и крайне бессердечная женщина.

– Наверное, сказала, что ультима сможет помирить золовку с дочкой...

– Но как, если ультима убивает? – озадачился Максим.

– Тамара наверняка в детали будущую покойницу не посвящала. А с ультимой – как договоришься. Может, речь шла о воссоединении семьи: жертва думала, что к ней вернётся дочь и они помирятся, а ультима решила воссоединить их в смерти, например. Но дотянуться до Маргариты она, видимо, не смогла, так что воссоединить мать и дочь даже в смерти не получилось. Правда, в таком случае непонятно, почему встревожился тот фамилиар...

– Погоди! – встрепенулся Максим. – А может, ультима воссоединяет в смерти мёртвую жертву с чужими дочками? Ну, раз до настоящей не может добраться... Так, сейчас гляну данные по пропавшей девушке. Вот, видишь: у неё светлые глаза и имя на «М», как у Маргариты Лавренковой. Плюс они примерно ровесницы.

– А у хозяйки фамилиара глаза светлые? – уточнила Вика.

– Да. Ей девятнадцать, и её зовут Мелисса, на «М». Поэтому Джек её сюда не пускал. Ультима активна по полнолуниям?

– Да. Между полнолуниями она не исчезает, но слабеет очень сильно.

– А зона действия у неё ограничена?

– Да. Точное расстояние не помню, но сравнительно небольшое.

– Видимо, Джек чует примерные пределы воздействия ультимы и не позволяет Мелиссе попасть в «зону поражения».

Вика согласилась.

Максим ещё раз просмотрел документы и кое-что заметил:

– А ещё она, кажется, умеет зеркалить жертв... Смотри, тут написано, что в день исчезновения на Бондаренко был венок из искусственных цветов, подарок подруги. А Лавренкова, наверное, вызывала монстра в нарядном белом пальто: готовилась ведь к исполнению самого важного желания...

– Но изворотливую невестку ко всему этому не привязать, – мрачно констатировала Вика.

– Увы...

Должен быть способ призвать к ответу того, кто так наплевательски относится к чужим жизням. И обладает опасными для окружающих знаниями.

Можно попробовать надавить на мужа, но это имеет смысл только если он тоже видящий. А если нет, он совершенно искренне знать не знает о том, почему на самом деле покончила с собой его сестра.

Соседи? Вряд ли Тамара передавала сведения о ритуале в подъезде или посреди двора.

Неужели никто ничего не знает?

– Для ритуала покойная всё наверняка приобретала сама, – подала голос Вика. – Кроме могильной осины. Её так просто не достанешь.

Не вся осина, растущая на кладбищах, считается могильной. Могильную выращивает лично Сторож. Никто доподлинно не знает, настоящее ли это дерево или сверхъестественное. Одно бесспорно: получить её можно только у хозяина кладбищ.

– Думаешь, – медленно отозвался Макс, – осину добыла Тамара?

– Да. И, возможно, Сторож может это подтвердить.

– Тогда можно будет связать Тамару с ритуалом!

– Да. Попробуем? – Вика поправила очки, стараясь выглядеть спокойной, но Макс понимал, что она взволнована.

– Конечно! Задача номер один – отвоевать осину у криминалистов, – улыбнулся Макс.

Удивительно, но осиновый кол в лаборатории им отдали без лишних разговоров. Уточнили зачем, попросили разрешение от старшего – Егор, конечно, разрешил – и стрясли штук шесть подписей и с Максима, и с Вики.

Макс попросил напарницу зайти в их кабинет за защитным покрывалом: таскать могильную осину голыми руками он, надо признать, побаивался.

Вика принесла покрывало, вызвала такси, и через шесть минут чёрная «тойота» помчала их к погосту.

На городском кладбище было тихо. Впрочем, как и всегда. Максим нечасто сюда наведывался и со Сторожем пересекался всего трижды, потому сейчас не мог не глядеть по сторонам. Волнительно и немного жутко.

Пожилой мужчина с ярко-синими глазами появился рядом как-то вдруг. Вот только что Максим оглядывал безлюдные кладбищенские дорожки – никого не было, а стоило моргнуть – на расстоянии двух шагов обнаружился Сторож.

– С чем пришли? – спросил он чуть насмешливо.

Стало одновременно жарко и холодно. Заныли разом все зубы, разболелась голова. Страшно захотелось сделать что-нибудь глупое и смешное, но Кошкин сдержался.

– С вопросом, – откашлявшись, отозвался Максим.

Протянул Сторожу колышек.

– Вы можете сказать, кто брал у вас эту осину?

Тот коснулся указательным пальцем торчащего из-под ткани заострённого конца, и Максу померещилась незримая искра, мелькнувшая между ногтем и деревом.

– Могу, – хитро прищурился хозяин кладбищ. – Согласен моим должником стать?

– Нет, – мягко, но непреклонно вмешалась Вика. – Простите, но это не личное дело. Расследование, хоть и не официальное.

Сторож несколько томительных мгновений смотрел то ли на неё, то ли на Макса, то ли ещё куда и наконец сказал:

– Ладно. Давай осину.

Кошкин осторожно подал колышек. Сторож ухватил его как обычную палку, стряхивая покрывало в руки человека, развернулся и зашагал вглубь кладбища.

– Чего стоите? Ответы нужны – идите за мной!

Видящие пошли: Макс чуть впереди, Вика на шаг позади.

Сердце у Максима билось как бешеное, спина взмокла, ноги еле гнулись. Аура Сторожа – тут ничего не поделаешь. На своей территории он не обязан притворяться человеком.

Сторож вышел к небольшому домику, у двери которого пугающе неподвижно застыли двое плечистых мужиков, обошёл его и остановился у безымянных надгробий, выстроенных в два ряда.

– Смотрите внимательно, – велел Сторож.

Вика вытащила блокнот, Максим приготовился смотреть и запоминать.

Хозяин кладбища стукнул колышком по ближайшей плите, и на ней начали проявляться буквы, будто кто-то вырезал их в камне, быстро-быстро и, надо признать, жутковато.

Лавренкова Тамара Сергеевна... дата рождения и... всё. Видимо, умрёт предприимчивая особа не сегодня.

Миг – и надпись исчезла.

– Эта женщина взяла у вас один колышек? – спросила Вика.

– Да.

– Давно? – хрипловато спросил Максим: оказывается, в горле пересохло.

– В начале марта. Что-то говорила о том, что ей скоро тридцать и уже пора, часики какие-то – в общем я не слушал, – усмехнулся Сторож.

Протянул колышек Максиму, попрощался и неспешно удалился в сторожку.

Кошкин невольно поёжился, всё ещё чувствуя то жар, то холод, несмотря на яркое майское солнце.

Что ж, теперь Тамаре Сергеевне придётся объяснить, как её колышек оказался у родственницы, не имевшей связей со сверхъестественным. Показания Сторожа, засвидетельствованные спецотделовцами, примут в суде. Сам хозяин кладбищ на процессы не приходит, но, говорят, может и появиться, если кто-то вздумает сомневаться в его словах или, наоборот, приписывать ему то, чего он не говорил. Так что Тамара Сергеевна накрепко связана с ритуалом своей невестки. Дальше пусть работают юристы: их забота – оформить дело, довести его до суда и убедиться, что злоумышленница получит по заслугам. Максим надеялся, что юристы сумеют добиться обвинения за умышленное убийство с использованием сверхъестественного существа – а это ого-го какой срок. Но даже если Тамара сумеет отвертеться от злого умысла, наказания за непредумышленное убийство ей не избежать.

Впереди уйма дел: заполнить кучу бумаг, колышек вернуть, отчитаться Егору и Антону Иванычу. Уточнить, что можно рассказать Мелиссе. Найти тело Марины Бондаренко. Сообщить Рите Лавренковой о смерти её матери – наверняка ведь родственнички не озаботились. Страшная новость, пусть они и не общались пару лет. Но не сказать нельзя.

Об этом думать не хотелось. И выходя за кладбищенские ворота, Максим думал о том, что в это полнолуние ультима никого не убьёт. И в следующее тоже. Потому что один фамилиар защищал свою хозяйку. А хозяйке было не всё равно.

Переполох

9 июня

– Дядя Аз, дядя Аз! Расскажи ещё про чудище!

– Нет, про дракона!

– Про большую морскую черепаху!

– Я хочу про волшебного котика...

– А я про сову с глазищами!

Вообще-то Азамат отлично относился к детям и прекрасно находил общий язык с многочисленными племянниками и племянницами, а также юными кузенами, кузинами и даже тётушками, двум из которых только-только минуло пять.

Но обычно он всё-таки не оставался в компании сразу восемнадцати разновозрастных детей. Строго говоря, родители были неподалёку: в соседнем гостевом доме. Маленькая база отдыха в тихом, утопающем в зелени алтайском предгорье нынче гудела как улей ушастых шумнецов: тут вовсю шла подготовка к свадьбе сестрицы Сухён и её жениха Антона.

За самыми маленькими членами большой семьи присматривали две бабушки и тётя Катя. Молодёжь от четырнадцати и старше разобрали помогать с делами. А вот мелких скинули на Азамата: мол, так всем будет спокойнее. Оказалось, что развлекать детей байками три часа подряд сложновато.

Гвалт вокруг Азамата стал оглушительным, и он поднялся с ковра, встал во весь рост и хлопнул в ладоши. Притихли не все, но говорить стало можно.

– Так, народ, если будете так шуметь, сказки не будет, – Азамат нарочито строго оглядел детвору.

– Мы не будем шуметь, дядя Аз, – жалобно сказала самая маленькая из племянниц, Кенже. – Расскажи ещё...

Всех прочих дядей и тётей по традиции называли на «вы», но к Азамату даже самые робкие дети скоро начинали обращаться запросто. Аз не возражал.

Остальные закивали, а кое-кто даже молитвенно сложил руки на груди: пожалуйста-пожалуйста!

– Вот и славно, – кивнул дядя. – Сейчас схожу за чаем и буду дальше рассказывать. Кто со мной?

Почти все вскочили с ковров и подушек и радостно загомонили: «Я! И я. Я тоже... И мы пойдём!»

– Идёмте! Бек, ты тут пока за старшего. Присмотришь за всеми?

Двенадцатилетний, не по годам серьёзный двоюродный брат кивнул, и Аз со спокойной совестью отправился за чаем и печеньем, ведя за собой весёлую толпу.

По пути доброго дядюшку забросали вопросами о существах, о монстрах, о историях, которые обязательно надо рассказать и пересказать.

«Чайным» назначили самый маленький домик на территории базы. Тут по очереди дежурили два-три человека, отвечающие за безалкогольные напитки, всевозможные печеньки – от рисовых до шоколадных, булочки, боовы, баурсаки, хворост и сладкие пирожки.

Азамат, поболтав с дежурными, как раз выбирал между вишнёвыми и яблочными с корицей, когда его дёрнули за рукав.

– Что такое?

– Дядя Аз, там большая киса... – прошептала Кенже.

– Хотите её угостить? – спросил он, не отрывая взгляда от заманчивых треугольных пирожков с красиво защипанными краями.

– Не, мы не знаем, что она ест: она же светится! – заметила кузина и лучшая подруга Кенже, Люда.

– И она не совсем киса... – снова тихонько шепнула малышка.

– Так, давайте-ка посмотрим на эту «кису», – Аз сунул в рот вишнёвый пирожок, улыбнулся сидящей за столом с выпечкой Адиле и устремился за девчонками.

Насколько он помнил и Кенже, и Люда – видящие, как и их родители. Вряд ли девочки стали бы поднимать шум из-за обычного светящегося «кота». Тем более, что и размером эти создания не отличаются от обычных уличных кошек.

Девочки отвели дядюшку Аза к пруду посреди территории базы, а затем свернули налево к нерабочей конюшне, за которой шумела рощица, плавно переходящая в густой берёзово-сосновый перелесок. И когда только успели сюда наведаться?

– Киса там... – шепнула Кенже, показав на конюшню. Её подруга кивнула.

– Ладно, я пойду посмотрю на неё, а вы пока стойте здесь, хорошо? Близко не подходите.

Кидать в конюшню изгнанием Аз не стал: существо вполне могло оказаться мирным, а знаки его только зря рассердят. Оно ведь не сунулось пугать гостей, так что, весьма вероятно, это создание просто спряталось от палящего летнего солнца.

В полумраке конюшни и правда что-то светилось. В дальнем от входа стойле кто-то притаился. Аз осторожно направился к источнику света, стараясь не шуметь.

Медленно заглянул в стойло.

«Кисой» сверхъестественный зверь определённо не был. На специалиста по редким существам снизу вверх смотрели четыре круглых грустных глаза на вытянутой морде, слегка похожей на заячью, со смешным тёмным носом-сердечком. С кошкой этого «зверя» роднили разве что треугольные уши и полосатые бока. Вытянутое тело, густая шерсть и короткие лапы напоминали скорее о кунице или хорьке. Размером существо было примерно с козу, но длиннее.

Глядя на человека, «киса» тихонько заурчала и засветилась сильнее.

– Не бойся, – Аз опустился на корточки и протянул руку, показывая, что не прячет ни металла, ни огня, ни соли, ни ещё каких неприятных сюрпризов. – Интересно, кто ты такой?

Существо, конечно, не ответило, но осторожно коснулось носом протянутой руки и перестало тревожно светиться.

– Я тебя не обижу, пушистик. Можно я кое-что проверю?

Звук голоса, кажется, не злил и не пугал существо, так что Азамат окончательно успокоился: неведомый гость, очевидно, не рассматривает людей как источник опасности. Да и съесть не пытается.

Сложная связка опознания третьего уровня подтвердила предположения Аза: существо, сидящее перед ним, не плотоядное и не питается ни человеческой энергией, ни снами, ни настроением.

Интересно, зачем же тогда оно забралось на территорию базы? Насколько Аз знал, этот загородный комплекс пользовался популярностью: дяде Юнхо, отцу невесты, пришлось забронировать базу ещё в феврале. То есть существо никак не могло облюбовать это место как пустующее.

Что же ему тут нужно?

Надо будет выманить его отсюда и убедить уйти в лес.

За стенами конюшни вдруг взвыл порыв ветра.

– Дядя Аз! – донёсся встревоженный голос Кенже.

Азамат живо выскочил наружу и приобнял племянниц. Деревья вокруг тревожно шумели, по небу проносились серые облака, а на горизонте быстро сгущались тяжёлые грозовые тучи.

Азу померещился стремительный вихрь, мелькнувший между берёзками метрах в пятидесяти от забора. Так, надо уходить отсюда.

– Идёмте.

Он подхватил Кенже, взял за руку Люду и припустил к жилым корпусам. Пушистик, кажется, тоже выбрался из конюшни и метнулся к растущим у пруда кустам.

Когда они обходили пруд, со стороны гостевых домов послышались вскрики и громкие возгласы. Азамат поднажал, всей душой надеясь, что ничего страшного не произошло.

Ветер усилился. Над самым большим из гостевых домов взметнулась гирлянда и полетела куда-то в сторону гор. Вокруг домов царила суета: родители загоняли внутрь детишек, кто-то ловил цветы и пластиковые стаканы, сорванные ветром с уличных столов. Встревоженные родичи перекрикивались, и никто не понимал, что творится.

Аз сунул Кенже на руки подбежавшей Адиле, передал Люду тёте Кате, семенящей следом, и вытащил телефон. Надо позвонить в местный спецотдел.

Увы, связи не было.

Хлопали окна и двери. Проносились мимо терзаемые усилившимся ветром салфетки и воздушные шары «Совет да любовь».

Азамат нахмурился и начертил базовое опознание.

Существа. Неопознанные. Сильные. Много.

Только этого не хватало!

Яростный порыв ветра швырнул ему под ноги пластиковое ведёрко. Небо заполонили серые облака, и ясный июньский день разом стал неуютным и холодным.

– Что это? – прокричал подошедший сзади дядя Дамир.

– Духи, – крикнул в ответ Азамат.

Дядя – не видящий – кивнул и сказал:

– Связи нет – это тоже от духов, да? Заур и Лёша к гаражам пошли, сказали, будут разбираться!

Аз поблагодарил и рванул к гаражам, располагавшимся у главного въезда. В завываниях ветра спецу по редким существам мерещился сверхъестественный вой.

Так, надо сосредоточиться. О природных аномалиях РСЧС не предупреждала, пока связь была. О неприродных тоже должны были бы сообщить. Вряд ли местный спецотдел пропустил настоящую природную катастрофу. Хотя дома вон зимой чуть пыльный дракон до города не долетел... Так что всякое бывает.

У гаражей собрались пятеро так или иначе практикующих видящих.

– Знаешь, кто там? – крикнул Лёха, увидев Азамата.

Тот покачал головой.

Скорее всего какой-то эндемик. Увы, из местных на базе был только завхоз, а он, насколько Азамат знал, не обладал даром.

– Связь у кого-нибудь есть? – спросил Аз, с трудом перекрикивая ветер.

– Неа! Глухо!

– Не нападают вроде, – подала голос баба Катя.

– Думаете, отсидимся? – повернулся к ней Азамат.

– Попробуем!

– Не! – возразил Заур. – А вдруг кинутся? Надо уезжать.

– Опасно! – всплеснула руками тётя Сумин.

– Оставаться тоже.

– А вдруг машины снесёт?

– А вдруг дома снесёт?

Новый порыв ветра выбил из Аза мысли, сорвал с головы тёти Кати отчаянно придерживаемую панамку и заставил Лёшу и Заура одновременно поперхнуться словами.

Эх, знать бы кто тут.

Ворота вдруг содрогнулись, будто от мощного удара. А в следующий миг рухнули. За ними обнаружился столб смерча.

Слабо мерцающий двухметровый смерч вдруг опал примерно вдвое, сгустился и приобрёл очертания крупного существа с ветвистыми рогами, тяжёлым кабаньим телом и клыкастой удлинённой мордой. Воздух вокруг него почти неуловимо светился и то и дело завихрялся.

Вот это красавец!

Остальные видящие смотрели на незваного гостя без капли восторга.

Молчавший до того дядя Тамнар тронул Азамата за плечо и прогудел:

– Изгонять надо. Умеешь?

– Ага.

Увы, типовое изгнание рогатого не впечатлило. Рогач тряхнул башкой, но не сдвинулся с места.

Надо попробовать всем вместе.

Пока Азамат, надрывая глотку, чтобы докричаться сквозь ветер, объяснял родичам, что нужно делать, рядом с рогачом проявился второй.

Первое существо обернулось на новоприбывшего и ударило копытом в землю. Двинулось на сородича, потрясая массивной башкой. Ветер тут же усилился, хлестнул по людям.

– Давайте вместе на три! – крикнул Азамат. – Раз. Два. Три!

Синхронно вычертить знаки удалось не всем. Утроенное изгнание заставило существ шарахнуться в разные стороны и развоплотиться.

Ветер не стих, так что Аз, преисполнившись подозрений, начертил в воздухе поиск. Знак, тревожно сияя, отлетел метра на три влево от рухнувших ворот и застыл.

А где второй? Видимо, убежал, испугавшись то ли знаков, то ли сородича.

Так, пока существо торчит в сторонке, нужно обезопасить гражданских.

– Защиту ставьте на дом! – велел Азамат, и обе тёти тут же кинулись к самому большому корпусу.

– А ты? – спросил троюродный брат.

– Пока следить буду. На защиту он не попрёт.

Во всяком случае, Азамат крепко на это надеялся. Лёха, Заур и дядя Тамнар тоже поспешили к дому.

Что же нужно этому рогатому?

Рогач снова стал видимым у одного из столбов, на которых ещё пять минут назад висели ворота. Поглядел на человека, тряхнул головой и исчез.

Ветер вокруг Азамата стих. Он начертил поиск – знак полетел к жилым корпусам. Спец по редким существам поспешил следом.

Рогач воплотился в метре от центрального корпуса, вызвав новый порыв почти ураганного ветра. Ринулся к двери – и тут же отскочил: вспыхнула защита, начерченная, видимо, изнутри.

Может, существо поймёт, что ему здесь не рады и уйдёт?

Не тут-то было. Рогач снова кинулся на дом, правее от двери – и снова отшатнулся, обжёгшись защитой.

Хм, совсем не похоже на поведение хищника, почуявшего добычу. Тем более, что на стоящего в нескольких метрах от дома Азамата, рогач вообще не обратил внимания. Может, конечно, это потому, что «спец» защищён лучше остальных людей, но что-то подсказывало Азу, что дело вовсе не в этом.

Осенённый догадкой, спец по редким существам вычертил поиск и опознание. Один светящийся знак влетел в окно второго этажа, а второй остался висеть в воздухе перед Азом. В доме неопознанное неопасное существо!

Пушистик проскользнул следом за людьми? Вряд ли база полнится незнакомыми Азамату существами.

Рогач охотится за пушистиком? Существа, питающиеся друг другом, встречаются нередко, но всё же – вряд ли. Аз снова проследил взглядом за рогачом, безуспешно штурмующим стену гостевого дома.

Если смотреть внимательнее, то становится очевидным некоторое сходство: у рогача почти кошачьи уши, полоски на боках, покрытых слабо светящейся густой шерстью, и тёмный нос треугольником.

Вот оно что!

Из-за двери вылетело утроенное изгнание, отшвырнув существо в сторону. Дверь тут же распахнулась, и кто-то крикнул:

– Аз, сюда!

Азамат в два прыжка взлетел на крыльцо и нырнул в гостеприимное нутро дома.

– Цел?

– Ага. Ветер вряд ли ещё усилится. Но пока не расслабляемся. А мне срочно надо наверх.

Останавливать его никто не стал, и Аз поспешил на второй этаж.

Где тут затаился пушистик? Или правильнее сказать «пушиста»?

Он снова начертил поиск, и знак плавно поплыл по коридору. Завис у второй от лестницы комнаты и просочился внутрь.

Азамат распахнул нужную дверь и увидел испуганных племянниц. Кенже и Люда, обнявшись, глядели на дядю, а за их спинами в кривовато нарисованном цветными мелками защитном круге сидела печальная пушиста.

– Так, девочки, вы зачем зверя заперли?

– Она тут спряталась! – вздохнула Кенже.

– Её же съесть хотят, – строго заметила Люда.

– Не, никто её не съест. Это не враги, а её... хм, родственники. Она играла с ними и пряталась, но не всерьёз, не по-настоящему. А сейчас вы её спрятали слишком сильно.

Вдаваться в детали брачных ритуалов существ Аз не стал, так что пусть пришедшие за притаившейся самочкой самцы побудут просто родственниками.

– А, поэтому она так громко урчала, – кивнула Люда. – Звала своих, да?

Аз кивнул.

– Надо её выпустить? – тихонько спросила Кенже.

– Да. Выпустишь?

– Ладно...

Девочки подошли к существу, подтёрли жёлтые и розовые линии, и пушиста тут же выскользнула из круга и прильнула к окну. Распушилась и заурчала, почти по-кошачьи. Определённо, она хотела наружу.

Азамат открыл окно и сказал:

– Беги.

Внизу тут же появился рогач, и когда пушиста мягко спрыгнула на землю, он толкнул её носом в нос с оглушительным урчанием.

Ветер тут же стих, и облака начали таять, возвращая летнее солнце и тепло.

Азамат печально глядел вслед существам, ставшим двумя невысокими переплетающимися вихрями. Вихри уносились в сторону леса, игнорируя желание «спеца» описать их, зарисовать, изучить и, возможно, приручить.

Что ж, остаётся надеяться, что здешние «спецы» в курсе, кто это.

– Они жених и невеста, как Сухён с Антоном, да? – догадалась Кенже.

– Ну, в каком-то смысле да, – хмыкнул Азамат.

– Ой, это же хорошо! – обрадовалась девочка.

Аз не спорил: пусть будет хорошая примета.