Текст книги "Слишком много блондинок"

Автор книги: Лорен Хендерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Вы должны были лучше проработать версию, – сказала я, с трудом узнав свой собственный голос. – Возьмем хотя бы эту абсурдную веселую историю Джеффа об Энди и Линде. Джефф знал, что на это я не куплюсь, поэтому втянул тебя в эту аферу. Утверждал, что ты видела, как Линда флиртует с Энди. Это была ошибка. А ты? Ты послала меня в кабинет Лоу, чтобы я нашла эти потайные двери. Лишь позже я поняла, что это странное место для текущих счетов. Они должны стоять на верху, в хронологическом порядке, а были напиханы ниже, у ручки. Так, чтобы мне не удалось бы ее пропустить. Ты пробовала бросить подозрение на каждого, кто только подвернулся. Ты знала, что Лоу ходила в кабинет покурить в то время, когда погибла Линда, или просто тебе повезло?

Рэйчел пожала плечами.

– Заходила туда часто покурить. Стоило попытаться. Я не думала, что ты начнешь подозревать Лоу. Я хотела только на минуту исчезнуть из поля зрения.

– И тебе даже удалось, пока я не напомнила себе, что полиция успела уже проверить тревогу. Лоу могла ее выключить, но не имела возможности опять ввести в строй систему – ты была ведь в зале, вела занятие. Поэтому я начала рассуждать, кто подбрасывал мне всегда больше всех маловероятные версии. И пришла к выводу, что это были всегда ты или Джефф.

Она молчала. Я погасила сигарету и сменила тему.

– А что ты намереваешься сделать по делу Дерека теперь, когда он сидит под арестом?

– Это его проблема, не моя, – ответила она, глядя на меня холодным взглядом. – Я видела, как пришла к нему Дженис, видела, как они играли в счастливую семейку. И он меня тоже видел. Но его взгляд был мертв. Смотрел, как сквозь оконное стекло. Чертов лицемер. Сначала я испугалась, что его арестовали, а сейчас это прошло. Пусть сам выбирается. Мы вместе погрязли в этом по уши.

– Но он оберегает тебя, ты не понимаешь? Поэтому отказывается давать показания. Не о Наоми, только о тебе. Знал, что ты убила Линду, или только догадывался?

– Догадывался. Но я ему ничего не говорила. У него нет доказательства. Но знает.

– Он – плохой лжец – сказала я. – Держит рот на замке и заверяет только в своей невиновности. Могут его осудить. Ведь видно, что что-то скрывает.

Рэйчел посмотрела мне прямо в глаза. Сжала челюсти.

– Это он меня до этого довел. Очень много обещаний, очень много лжи, о которой я даже не просила.

– Если бы ты за него боролась, конечно, этого всего не произошло бы. Достаточно было, чтобы ты начала борьбу с Дженис, и он явно с тобой остался бы. Это все нарастало годами, и кто-то, в конце концов, был должен...

– Никогда бы он со мной не остался. – Каждое из этих слов было едкое как кислота. – По простой причине: он никогда со мной не был. Всегда держал меня в тени. – Рейчел отставила стул. – Досадно мне, что ты докопалась до правды, Сэм. Я на самом деле тебя любила. И по-прежнему люблю. – Прервалась на минуту. – Хочу, чтобы ты поняла мою точку зрения, – добавила она мягко. – Ты не понимаешь, через что я прошла, как я терпела?

Она вонзила в меня взгляд, ожидая каких-либо признаков сочувствия. Когда стало ясно, что я не собираюсь отвечать, явно рассердилась.

– То, что ты открыла правду, ничего не меняет, – проворчала Рэйчел. – Лучше сразу прояснить.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, чувствуя холод.

Она пожала плечами.

– У тебя нет доказательств, – сказала она. – Джефф не изменит показаний. Он без ума от меня. Как я уже говорила, Дерек должен сам за себя решать.

Встала и таким простым обыденным жестом взяла сумки с покупками. Рейчел владела собой в такой степени, что не забыла о таком пустяке. Выглядела так бессердечно, как ангел смерти наших времен, только более ужасный, может, благодаря этим сумкам. Повседневность будит наивысший страх – на моих глазах лицо моей подруги превратилось в мстительную маску, за которой погиб навек кто-то, кого я любила. Я вспомнила то мгновение, когда думала, что Лоу хочет меня убить, как Линду, я вспомнила, как очень боялась повернуться. И боялась не столько орудия возможного преступления, сколько выражения лица человека, который нанесет мне удар. От Рэйчел я получила вдвойне. Хорошо знакомое мне лицо стало вдруг лицом убийцы. Убийцы, который даже не жалел о совершенном преступлении. Я не должна была чувствовать такой боли по пропавшей дружбе. Тем не менее, эту боль я чувствовала. В самом деле, сильную.

Я смотрела, как Рэйчел выходит из кофейни. Дело казалось безнадежным. Я разгадала загадку и забрела в тупик.

А Дерек оставался под арестом.

Глава 22

Что касается остальных событий дня, то они слегка стерлись из моей памяти, поскольку по возвращении домой я вынула из морозильника сильно охлажденную водку и быстро лишила ее крышки. Было несколько телефонных звонков, но я включила автоответчик и стерео телевизор на полную громкость, поэтому не услышала ни слова. В конце концов, не очень и старалась. Я не особенно была настроена на общение.

Около десяти в порыве внезапного голода и скуки я заказала пиццу. Если бы Рей Милланд с “Пропащего уик-энда” после употребления половины третьей бутылки виски не признал, что все, что ему нужно, это пицца с четырьмя сырами, чесноком и кукурузой, я, несомненно, не пробормотала бы в трубку свой заказ в лучшем виде. Однако когда сорок минут спустя прозвенел звонок, я уже забыла о пицце и стремительно открыла дверь, вообразив, что кто-то нарушает мой просмотр ночного сеанса, а затем я устроила ужасную сцену разносчику, после чего была вынуждена дать ему двойные чаевые.

Как личность, переживающая столь болезненное душевное экзистенциальное расстройство, я должна была с достоинством оттолкнуть от себя огромную коробку с пиццей внутри, из которой доносился чудесный аромат – почему, к лешему, я заказала еще чеснок? Тем не менее, я разорвала упаковку и слопала пиццу со скоростью молнии, не дав себе даже труда хорошенько прожевать перед тем, как проглотить. С прискорбием должна добавить, что не почистила зубы перед тем, как отправиться спать. Однако, принимая во внимание факт, что собственно совсем не ложилась, а просто заснула на диване, я могу найти что-то в свое оправдание.

Нетрудно догадаться, что я проснулась в пять утра, испытывая огромную жажду, и, дыша чесноком, как огнедышащий дракон, открыла рот, чтобы влить в него немного воды. Я упала на диван и поджала губы, чтобы не задохнуться во сне, после чего снова впала в сон. К сожалению. Я не задала себе труда принять позу, не позволившую подставить лоб известным выходкам моего дивана, в результате чего утром обнаружила на щеке круглый оттиск одной из пружин, которая уже давно пыталась выбраться на свободу.

Лучше не комментировать состояние, в котором я очутилась утром – достаточно вспомнить, что мой побег от реальности увенчался успехом. Предыдущим вечером я старалась ни о чем не думать, а утром меня хватило всего лишь на полоскание рта – я должна была стереть ощущение, что туда коварно ворвались две головки чеснока и устроились жить. Само собой разумеется, что я приняла солфадеин. Если бы я была верующей, точно поклонялась бы именно Святой Солфадеине, королеве мигреней, святой от этих ужасных, пульсирующих головных болей. В каждой капсуле, несомненно, содержалась капля ее благословенной крови.

Через некоторое время я решила накраситься и причесаться, чтобы хоть как-то поправить свое самочувствие. К счастью, после большой воскресной уборки квартира выглядела в меру аккуратной, поэтому, по крайней мере, меня не втянул в еще более глубокую депрессию тот факт, что я неряшлива и примитивна. Потом я снова завалилась на диван и постаралась лежать без движения. Помогло, по крайней мере, немного. Время тянулось медленно.

В два часа раздался звонок в дверь. Я была почти уверена, что в этот раз не заказывала пиццу, но чувствовала себя сносно, и голод начинал подавать мне признаки жизни, поэтому я приложилась к глазку. И тут же об этом пожалела.

На лестнице стояли: Фелиция Бортше, Дугги Саттон, а также господа Эшли, точно в такой очередности, словно установили заранее определенную иерархию. У меня мелькнула мысль, что, может, лучше будет, если я вернусь на диван и полежу там тихонько, пока они не уйдут, но Фелиция смотрела в глазок с такой миной, словно знала, что я стою за дверью. Деформированность картины в хрусталике создавало впечатление, что она смотрит мне прямо в глаза, поэтому – ослабевшая и неспособная к борьбе – я не смогла ей противостоять. Послушно открыла дверь.

Они заполнили коридор подобно прибою – Фелиция, ясное дело, была во главе. Она казалась антропологом, который водит группу посетителей смотреть на очаровательное, хотя и примитивное племя.

– Сэм, милая, ты получила мое сообщение? – воскликнула она, хватая меня за руки и целуя в щеки. Запах ее парфюмерии окутал меня и прочно осел на моем теле. Я подумала, что нужно будет искупаться.

– Чудесно! Бетти, Джим, входите скорей! Разве здесь не в точности так, как я вам говорила?

Она сделала характерный жест рукой. Несомненно, имела в виду жилье, а не статую.

– А Сэм спит на антресоли, это там, видите лестницу? Это так новаторски, правда?

– Интересное соседство, – отозвался Джим Эшли. – Тюрьма, я имею в виду.

– Видать, вы ехали через Холлоуэй, – сказала я. – И любовались английскими окрестностями.

Улыбнулся. По крайней мере, так мне показалось, потому что он слегка расслабил сжатую нижнюю челюсть, а в уголках его глаз появились морщины. Джим Эшли олицетворял мое представление о том, как выглядят сильные, молчаливые герои романов, когда начинают уже приближаться к пенсии. Бетти представляла, наверно, его дамское дополнение.

– Но тюрьма находится на достаточно большом расстоянии отсюда. Сэм не живет ведь при тюрьме.

Она улыбнулась мне, ее искусственно подтянутое накрашенное лицо контрастировало с дружелюбным характером. Волосы ее были взбиты в высокую прическу, как для приема. Было очевидно, что их немного, однако соответствующие пряди были разделены каким-то суперлаком, эффективным как клей. Я подумала, что она с ним делает ночью. Лак выглядел так, словно смыть его можно было только каким-то промышленным растворителем.

Я почувствовала себя обязанной оказать гостеприимство.

– Выпьете чаю? – спросила я в надежде, что они откажутся. Я была уверена, что скормила весь сахар сержанту.

Предложение было принято с восторгом. Фелиция, антрополог, заплодировала, словно я только что выполнила какой-то необычный фокус и обратилась к супругам Эшли:

– А что я говорила! Традиция есть традиция! Это их национальный напиток. Когда я захожу в галерею, Дугги всегда вежливо предлагает мне чашку чая! – Ослепительно улыбнулась мне. – Нет, сердечно благодарю.

Эшли тоже отказались. Я взглянула на Дугги. Стоял под статуей, слегка склонив голову на бок, он также был одет, как на прием; даже цепочка к часам была та же самая. Несомненно, чувствовал себя свободно в твидовом пиджаке и фланелевых брюках – Фелиция назвала бы это, по-видимому, классическим английским нарядом джентльмена. Дугги, наверно, обращал внимание на ее слова. У меня создалось впечатление, что это их стиль жизни.

– Вещь! – сказала Фелиция, проследив за моим взглядом. Сделала несколько шажков в сторону мобилы, ее движения ограничивала короткая, облегающая юбка. За ней шла Бетти Эшли, но Джим остался на месте. Я уже давно признала в Джиме умного парня, со своего места он видел статую во всем величии и не рисковал повредить затылок.

Еще не были смонтированы провода, которые поддерживали экспозицию, но и так в тот день не дуло, поэтому она не могла двигаться. Дугги отстранился немного и прищурил глаза с миной знатока. Штанины его брюк потирались одна о другую – неизвестно, почему я сцепила зубы. Ужас. Я уныло огляделась вокруг в поисках пустой бутылки водки; мне не удавалось вспомнить, то ли я выбросила ее в мусор, то ли она всеэто время лежит неподалеку от дивана, вопя «алкоголичка». Я не видела ее с того места, где стояла, но не хотела шелохнуться и тем самым обратить на себя внимание.

Вдруг меня едва не свалила с ног волна смущения – четверо людей присматривались к моей статуе в полной тишине. Я чувствовала себя так, словно сама там висела, на цепи, голая, а они все критически смотрели на меня. Что эти кандидатки в Мисс Красавица советовали себе в такой ситуации?

Дугги вдохнул воздух и выпустил его со свистом через защемленные зубы. Видимо это был какой-то сигнал для Фелиции, которая бросила на него долгий взгляд и обратилась к Бетти:

– Мощно, правда? Называется Неоткрытая Планета. Я люблю это ощущение неизведанного. Ты чувствуешь это возбуждение, сопровождающее каждое открытие, что-то такое, как комета, сотворенная из безграничного, черного пространства, которая кружится в пустоте, ожидая, что ее найдут...

Говорила она еще долго в подобном стиле. Я попробовала ее слушать, чтобы не уползти от стыда под диван. Может, я нашла бы там бутылку из-под водки? По ошибке я перехватила взгляд Эшли – взгляд, абсолютно непроницаемый. Бетти молча кивала головой, вслушиваясь в рапсодию Фелиции. Ее прическа переносила этот вид сотрясения без особых проблем. Каштановая шевелюра Фелиции тоже казалась невозмутимой. На Бетти были брюки, сшитые на заказ, и шелковый свитер. К этому прилагались бежевый плащ и лакированные, белые спортивные ботинки. Эффект был на самом деле шизофреничен.

– Джим, милый, – позвала его жена. – Подойди сюда и посмотри, хорошо?

Мужчина подошел, конечно, к столику и встал над набросками Дочки Вещи, скрестив руки на груди. Дугги лучезарно улыбнулся мне. Джим вел себя так невозмутимо, что трудно было разгадать, что он на самом деле думает.

– В какой стадии находится этот проект? – спросил он. – Ближе к концу, или в начале?

Я откашлялась. Наверно, наступил момент, когда должна была принять сторону Фелиции, но я не могла этого сделать. Ни за какие сокровища мира.

– Это вообще-то не изменится, – ответила я уныло. – Только будет больше, – прибавила я, потому что как раз вспомнила, как сильно впечатлили Фелицию мобилы внушительных размеров. – Намного больше.

Дугги кивал головой.

– Прекрасно, милочка. Ты не хочешь очень много менять. Слишком много суматохи. Можно, я посмотрю эскизы, милочка?

Без предупреждения он подошел к столику и внимательно начал разглядывать рисунки, которые Фелиция укладывала в данный момент в аккуратную стопку. Я с ужасом увидела, что пустая бутылка из-под водки лежит как раз посреди стола, совсем рядом с местом, где он встал. Дугги вытянул руку и установил ее в вертикальное положение. Я перехватила взгляд Джима Эшли. Иллюзий у меня не было – он саркастически улыбался. Злобный тип.

– Хорошо, – отозвалась Фелиция. – Мы увидели все, что хотели посмотреть, не так ли? – Обратилась она к Эшли.

– Это, в самом деле, прекрасно, – ответила Бетти. – И необычно. Хоть сам Господь Бог знает, где это можно повесить, если не найдется столько места, сколько есть здесь.

– Ты не говорила часом об ужине, Фелиция? – спросил неожиданно Джим. – Может, Сэм могла бы к нам присоединиться, и мы тогда бы все между собой обсудили.

Фелиция бросила на меня твердый взгляд. Отказ не входил в ее планы. Я ответила, что с удовольствием приду, и услышала, что должна буду делать ставки в Л’оранж в восемь. Я захлопала глазами. Неужели придется гладить? Расточая улыбки, все отправились в коридор. Дугги замешкался на минуту.

– Милочка, я думаю, что ты могла бы это продать, – сказал он. – Но вряд ли ты имеешь представление, какую цену требовать. То есть реальную цену.

– Господи, – прошептала я, чувствуя, как меня охватывает паника.

Дугги предусмотрел такую реакцию.

– Не волнуйся, для этого здесь я. Нужно поговорить о презентации. Может, заскочишь завтра в галерею около двенадцати, и мы просмотрим бумаги. Ты знаешь, где это, правда?

Я кивнула головой. Ни на что большее я не могла осмелиться. Он послал мне поцелуй и продефилировал к двери.

– Тогда до вечера, милочка.

Я удивленно наблюдала за ними. Потом снова повернулась и огляделась с интересом. Казалось невозможным, чтобы кто-нибудь хотел это купить. Я, в конечном счете, совсем не мечтала о продаже. Мы многое вместе пережили, и я чувствовала себя так, словно предала подругу. Статуя покачивалась в воздухе, мощная как обычно, но в этот раз решительно враждебно настроенная. Так мрачно она не выглядела с момента рождения. И как-то я не стремилась к тому, что произошло. «Неоткрытая Планета» Бетти Эшли.

* * *

Я знала, что если останусь дома, то начну сокрушаться, что одеть в такой элегантный ресторан как «Л’оранж», потому натянула на себя леопардовый плащ и направилась в тренажерный клуб. Я не знала, почему. Может, хотела поговорить с Лоу. Разобраться в ситуации.

Оказалось, что Лоу на встрече с заместителем руководителя по делам досуга и вернется не раньше, чем через пару часов. Я слонялась в нерешительности по администраторской и не могла определиться, ждать ее или нет.

– Посмотри только! – сказала вдруг Лесли с такими широко открытыми глазами, словно только что сделала важное открытие, и подсунула мне под нос женский журнал. – Здесь есть фотографии Майкла Джексона в детском возрасте и фотографии, сделанные недавно. Ты согласна, что есть разница! Без сомнения он сделал пластическую операцию, и кожа у него более светлая, как ты думаешь?

Я пораженно уставилась на нее.

– Это только игра света, Лесли, – ответила я мягко. – Эти галогеновые лампы творят чудеса.

– В самом деле? – спросила она, склоняясь над журналом. – Здесь пишут, что у Джексона нетипичный цвет лица.

Открылись двери, и вошла беременная женщина – живот величественно вздымался, как парус на ветру. Волосы она скрепила заколкой, сзади качалась вся масса локонов и ленточек. Могла бы исполнять роль величественного галеона на элегантном судне.

– Чем могу служить? – спросила Лесли, откладывая журнал.

Похожесть на галеон повлек за собой факт, что у женщины отсутствовал какой либо проблеск чувств во взгляде.

– Можно купить билет на стретчинг (упражнения на растяжку – Прим.пер.) ? – сказала женщина, раздавливая Лесли взгляом.

– Стретчинг? – повторила Лесли. Наморщив брови, она всматривалась в расписание занятий. – Скоро будут две группы – йога для будущих матерей и вторая, стретчинг и форма.

– А как вы думаете, в какую группу я должна ходить?

Не знала бедняжка, что выбор глаголов не имеет значения для Лесли, посмотревшей на нее только бессмысленными, голубыми глазами.

– Цена такая же, разве что у вас есть скидка.

С трудом напечатала билет.

– Благодарю, – ответил надменный галеон. – Можете ли мне помочь кое в чем еще? – спросила таким тоном, словно не верила, что Лесли или вообще кто-нибудь дослушал и понял лекцию “Краткая история времен”. Несомненно, признав Лесли, как некомпетентное лицо, она бросила мне через плечо однозначный взгляд.

– Я взяла это случайно в последний раз, когда была здесь. Не имею понятия, почему. У меня и шансов-то не было на себя это надеть? Не могли ли бы вы отыскать владелицу и отдать ей это с извинениями?

И протянула нам свою находку. Это был вязаный свитер с широким кантом на высоте бедер.

– Ох! – сказала Лесли... – Похоже на свитер Рэйчел, ты не думаешь, Сэм? Она любит черные шмотки тоже и...

Тем временем я уже забрала черный свитер у женщины, наделяя ее одной из своих лучших обворожительных улыбок.

– Спасибо большое, – сказала я. – Везде его искала. Повезло, что вы принесли его как раз сейчас! Я думала, что оставила его в зале ожидания для детей, – добавила я насколько можно естественно. – Я работала там на прошлой неделе. Вы там его нашли?

– Собственно, – сказал галеон, слегка наморщив брови, – я не имею понятия, где это случилось. Я не помню, чтобы его укладывала. Я нашла свитер на дне сумки и гадала, откуда он взялся. Мне очень жаль. Конечно, вы очень расстроились.

Я улыбнулась снисходительно.

– Нет проблем, – сказала я. – А вы случайно не помните, когда его забрали. Я спрашиваю из чистого любопытства.

– Ах, это точно было тогда, когда нашли эту мертвую женщину, – сказала она немедленно. – С тех пор к вам даже не заглядывала. Кроме того, я не рассеянная. Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я не вышла бы из тренажерного клуба с чужой собственностью в сумке.

Улыбнулась еще раз.

– Еще раз прошу прощения, – повторила она. – Не знаю, почему я положила его в сумку. Наверно, так должно было случиться. И вы правы, я должна была найти его в том зале, потому что пошла прямо на занятия и не выходила до звонка.

Я держала в руках свитер крайне осторожно, словно ребеночка, которого несла в выпирающем животе. Я только мельком взглянула на него, но была уверена, что впереди виднелись следы крови. Крови Линды.

– Вы не должны просить прощения. В самом деле , – сказала я.