Текст книги "Нарушая правила (ЛП)"
Автор книги: Лорен Блэйкли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 21
Большим и указательным пальцами я сжимаю свою переносицу. Если смогу надавить достаточно сильно, возможно, то, что говорит женщина на другом конце провода, изменится. Но неважно, сколько раз я спрашиваю, уверена ли она, то, что она говорит, остается неизменным: в здании суда Лас-Вегаса нет записи об аннулировании нашего брака; фирма «Развестись легко» никогда не подавала нашего заявления; фирма «Развестись легко» закрылась и забрала наши деньги.
– Но вы обязательно должны позвонить в компанию, выдавшую вам банковскую карту, чтобы вернуть свои семьсот девяносто девять долларов, – советует услужливая дама, словно меня волнуют именно деньги.
– Отлично. Они мне понадобятся для еще одного аннулирования, – говорю я, затем бросаю трубку. Преимущества офисных телефонов? Вы все еще можете вымещать на них злость, чего нельзя сделать с мобильным. Потрясающе.
Когда я поворачиваюсь, Натали стоит в дверях. Ее глаза широко раскрыты от беспокойства.
– Что ты только что сказал?
– Они так и не подали документы. Нас обманули.
Я опускаюсь в выцветшее офисное кресло, провожу рукой по волосам.
Натали хватается за дверную раму.
– Что нам делать дальше?
– Я действительно не знаю, – говорю я, чувствуя, как в моих венах нарастает напряжение, потому что все снова шло хорошо, и теперь выясняется, что то, что случилось в Вегасе, не осталось в Вегасе. Оно последовало за нами. Этот брак похож на инфекцию, которая не исчезнет. Похоже, моя полоса неудач продолжается.
Натали поднимает взгляд к настенным часам.
– Уайат, тебе лучше идти. Ты не захочешь опоздать к заказчику. Давай заберем двери от шкафчиков и отправим тебя отсюда. Я сегодня позабочусь об этом. Обещаю. Я с этим разберусь.
– Хорошо, – со вздохом говорю я.
Я очень рад, что Натали занимается рабочим графиком, потому что уже и забыл, куда именно направляюсь этим утром.
Натали помогает собрать нужные материалы, передает их мне, а затем берет мой пояс с инструментами со стула, где я его оставил прошлым вечером. Натали отмечает, что мои руки заняты, и, не успеваю я оглянуться, как ее руки оказываются вокруг моих бедер, и она пристегивает пояс с инструментами на нужное место.
– Вот, – заявляет она, затем провожает меня к грузовику, припаркованному в гараже рядом с нашим офисом.
– Сегодня придет Гектор, чтобы тебе помочь. Просто сосредоточься на работе. Серьезно, я об этом позабочусь, – говорит Натали, обхватывая своей мягкой ладонью мою руку, как «Шаловливые ручки». Я моргаю, отгоняя эту мысль. Мне нельзя так о ней думать.
Она передает мне что-то, завернутое в коричневую бумагу.
– Что это?
– Лишь способ сказать «спасибо» за прошлый вечер. Я приготовила тебе на ланч сэндвич. С двойным соусом-чили «Шрирача». А еще там «Орео». Твое любимое, – говорит Натали с милой улыбкой. Это означает, что она хочет, чтобы мне это понравилось.
И мне нравится.
– Спасибо, – говорю я.
Сажусь в грузовик и уезжаю, и меня поражает то, насколько «подобающее жене» было ее поведение. Застегнуть пояс с инструментами. Проводить меня к машине. Передать мне ланч, который она приготовила.
Словно она – миссис Хаммер.
А она и есть миссис Хаммер.
Но когда включаю сигнал поворота, чтобы свернуть на 10-ую Авеню, из ниоткуда мне в голову приходит идея. Натали никогда раньше не делала для меня сэндвич. Что, если она добавила в соус мышьяк? Что, если это все ее секретная уловка, как миссис Хаммер, чтобы отобрать мой бизнес? Именно Натали нашла компанию, занимающуюся аннулированием браков. Что, если она знала, что это фиктивная компания? Что, если она обманет меня, чтобы получить все то, что принадлежит мне, когда я отправлюсь на корм рыбами благодаря этому сэндвичу?
Рядом сигналит такси, я замечаю этот рев и ударяю по тормозам.
Черт возьми. Я чуть не проехал на красный свет. Мое сердце колотится, пока я жду на перекрестке.
Соберись, Хаммер. Никто не пытается тебя убить. У тебя разыгралась паранойя. Тебе нужно успокоиться.
Я делаю несколько глубоких вдохов, очищаю свой разум и сосредотачиваюсь на вождении. Паркуюсь и, направляясь к дому клиента, по пути бросаю сэндвич в мусорный бак на углу.
Лучше перестраховаться, чем оказаться в двух метрах под землей.
Несколько минут спустя глядя из окна четвертого этажа квартиры клиента, я замечаю, как бездомный чувак копается в мусорном баке и достает сэндвич.
Отлично. Теперь он откинет копыта, и это будет моя вина.
* * *
Натали : Что мне теперь делать?!
Шарлотта : Я позвонила подруге-адвокату. Она мне все объяснила. Честно говоря, это не такая уж большая проблема. В сущности, есть два пути. Первый: вы можете переделать документы для Невады и отправить их по почте, но есть вероятность, что судья, возможно, захочет лично вас увидеть на слушании.
Натали : А второй?
Шарлотта : Другой вариант, и это, вероятно, ваш самый надежный, чтобы убедиться, что все сделано правильно, это получить развод в Нью-Йорке.
Натали : Ох, я не хочу быть разведенной. Я хотела, чтобы наш брак аннулировали.
Шарлотта : Я понимаю, но это кажется достойным решением. А еще это легко. В вашем случае будет так называемый «развод по обоюдному согласию». И это отличается от долгих затягивающихся разводов в Нью-Йорке, о которых мы все наслышаны.
Натали : Почему мы не можем просто аннулировать брак в Нью-Йорке?
Шарлотта : Ну, давай посмотрим, подходите ли вы. Был ли один из вас женат на ком-то еще?
Натали : М-м-м. Нет.
Шарлотта : Значит, не может быть и речи о двоеженстве или двоемужестве. Это отметается. Был ли кто-то из вас не в состоянии иметь половые контакты во время брака?
Натали : Очень смешно. Все было как раз наоборот. По всей видимости, только это мы и могли делать.
Шарлотта : Я так и думала :) И был ли один из вас душевнобольным в течение пяти или более лет?
Натали : Определенно в течение всей ночи. Это считается?
Шарлотта : Боюсь, это не дотягивает до пяти лет. Итак, как видишь, штату Нью-Йорк немножечко затруднительно добиться желаемого, когда речь идет о предоставлении аннулирования брака. Как ни странно, в Нью-Йорке легче поучить развод. По крайней мере, развод по обоюдному согласию. Я голосую за него.
Натали : Отлично. Теперь я буду разведенкой. Это будет черная метка.
Шарлотта : Они не ставят клеймо на разведенных людей, Нат. И тебя не заставят сделать такую татуировку.
Натали : Я знаю, что на самом деле не стыдно быть разведенной. Но это не настоящий развод. Это тупой развод, порожденный алкоголем, гормонами и глупостью. Я была такой идиоткой.
Шарлотта : Ты просто веселилась.
Натали : В моем случае, веселье равно идиотизму.
Шарлотта : Прекрати убиваться. Просто делайте то, что нужно.
Натали : Я сделаю... Я просто… Я не могу сосредоточиться… Мои видео – отстой… Меня угнетает вся эта ситуация.
Шарлотта : Почему?
Натали : Ты знаешь почему.
Шарлотта : Из-за того, что ты чувствуешь?
Натали : Я НЕНАВИЖУ ЧУВСТВА. ЗАСТАВЬ ИХ ИСПАРИТЬСЯ.
Шарлотта : Пуф. Готово.
Натали : Я люблю тебя. Спасибо. Сейчас мне лучше.
Шарлотта : Заезжай чуть позже, и мы пообнимаемся. А пока я оправлю тебе на почту все подробности о том, что делать дальше.
* * *
В четыре часа я пересекаю тротуар, направляясь к своему грузовику, сгружаю инструменты в кабину. Мимо меня проходит чувак с всклокоченной бородой и в грязной куртке. Он останавливается, оборачивается и поднимает вверх большие пальцы.
– Эй, мужик, не знаю, почему сегодня утром ты выбросил тот сэндвич, но я рад, что ты это сделал. Он был потрясающим.
В течение нескольких секунд мое лицо ничего не выражает, затем меня осеняет. Он выжил после «засады с индейкой». А это означает, что я не только не стал соучастником убийства, а что Натали не пыталась избавиться от меня посредством сэндвича.
Конечно, не пыталась, идиот. Ты сделал поспешный вывод. Предположил самое худшее. Ты прировнял ее ко всем остальным. Надо было быть умнее.
Когда я возвращаюсь в офис, Натали кладет на свой стол страницы, которые только что распечатала. Я складываю инструменты на место, подхожу к ней и кладу руки ей на плечи.
Она моргает, удивляясь тому, что я так близко.
Совет Чейза звучит в моей голове.
Делай противоположное.
Глава 22
Если инстинкт подсказывал мне, что Натали хочет порешить меня с помощью сэндвича, то я сделаю все наоборот.
– Сэндвич был такой, что за него можно было бы умереть, – говорю я ей, про себя наслаждаясь понятной только мне шуткой.
Я обнимаю Натали и чувствую ее улыбку у своего плеча.
– Это был всего лишь сэндвич, но всегда пожалуйста.
Когда мы отстраняемся друг от друга, наши взгляды встречаются, и моя благодарность исчезает. Как и моя глупость. На их месте только желание. Я убираю с ее щеки волосы, пробегаюсь большим пальцем по подбородку и прижимаюсь к ее лбу своим.
– Я так чертовски сильно тебя хочу, – говорю я ей, потому что это не только правда, а еще и противоположное тому, что я хотел ей сказать сегодня утром.
Натали сжимает мою рубашку, и ее глаза темнеют.
– Я так сильно тебя хочу, что это сводит меня с ума.
Меня переполняет облегчение. Обхватив ладонями ее лицо, я пристально смотрю ей в глаза, и внутри меня усиливается огонь. Тот, что мерцал ранее, сейчас пылает. Я склоняюсь к ее рту, и в ту секунду, когда наши губы соприкасаются, все эти противоречивые эмоции исчезают, их заменяет лишь абсолютная правильность того, что я к ней чувствую.
Губы Натали раскрываются, и я проскальзываю языком в ее рот. У меня кружится голова, и сердце стучит в груди. Я скучал по этому. Жаждал этого. Нуждался в этом. Я целую Натали так, словно в мире нет ничего другого, что я хотел бы делать сейчас. Мое тело настраивается на нее, твердый член у ее бедра, и она слегка стонет, притягивая меня ближе, одновременно отступая назад. Натали попкой упирается в металлический стол и тут же поспешно забирается на него. Я широко распахиваю глаза и замечаю, как бумаги скользят позади нее, а затем падают на пол. Натали садится на стол, раздвигая ноги, чтобы притянуть меня к себе.
Я там, зажат между ее бедер, моя пульсирующая длина прижата к ее коже. Где ей и место. Боже. Вот где я хочу быть. Здесь, вместе с Натали. Готовой для меня.
Я прекращаю поцелуй, провожу своими мозолистыми ладонями по ее голым рукам. Натали вздрагивает, когда я к ней прикасаюсь, и крепче обхватывает меня ногами.
– Я не могу перестать думать о том, чтобы снова тебя трахнуть, Нат. О том, чтобы снова к тебе прикасаться, – говорю я прямо в ее ушко. – И испробовать тебя.
Натали дрожит, с ее губ слетает тихий вздох.
– Тебе бы этого хотелось, не так ли? – Я обхватываю зубами мочку ее уха и прикусываю плоть. – Держу пари, тебе понравится, когда я прижмусь лицом между твоих ног.
Ответ звучит чувственно, когда она стонет «да».
И вот я толкаю ее на стол, поднимая вверх колени, так что ее туфли на высоких каблуках свисают с края стола, и раздвигаю эти сильные загорелые ноги. Поднимаю к талии юбку, отодвигаю в сторону трусики, а затем целую ее горячую, влажную киску.
На вкус она божественна, и рычание вырывается из моей груди. Она такая скользкая, и нет ничего лучше знания, что женщина, которую ты хочешь, настолько сильно тебя жаждет. Пещерный человек во мне хочет накинуться на нее и целовать ее киску, безжалостно поглощая. Но сначала я должен привести ее к этому. Нельзя начинать сразу с высокой скорости. Контролируя себя, прижимаюсь языком к ее клитору.
– О, боже мой, – стонет Натали, и я улыбаюсь, когда возвращаются вспоминания обо всех ее сексуальных звуках. Люблю то, какая она громкая, те звуки, которые издает, то, что она говорит.
– Я фантазировала… Твои губы просто... – поток слов останавливается, прерываясь тяжелым дыханием, когда я всасываю в рот ее клитор, и это заставляет ее извиваться.
– Да? Тебе хотелось, чтобы я тебя попробовал? – Я поднимаю голову и берусь за ее розовые трусики, стаскивая их одним плавным движением.
– Так сильно, так сильно, – говорит Натали, приподнимая бедра, словно в гребаном приглашении, словно она нуждается в этом так же отчаянно, как и я.
Поцеловав верхнюю часть ее лобка, я шепчу:
– Покажи мне, о чем ты думала.
Я возвращаюсь к сладости между ног Натали. Ее киска блестит от возбуждения, она настолько мокрая и блестящая, что какая-то часть меня хочет полюбоваться видом на эту гладкую розовую плоть, но все мое существо хочет поглотить ее и быть поглощенным ею. Сжимаю руками ее ноги, снова раздвигаю их и лижу, одним долгим соблазнительным движением, провожу языком вверх, подцепляя ее пульсирующий клитор.
Натали выкрикивает мое имя.
Мой язык движется в обратном направлении.
Она со стоном произносит: «О, боже».
И я набрасываюсь на ее плоть, жадно слизываю влажность. Сосу сладость. Поедаю, пока Натали не начинает задыхаться и извиваться, и не произносит, на сей раз, имя Иисуса. Возможно, мне удастся заставить ее взывать ко всем святым.
Ее руки ищут мои волосы, хватают, тянут. Она приподнимает бедра, подстраиваясь под мои движения, пока я целую киску, как целовал ее в губы. Жадно. Словно не могу насытиться.
– Так хорошо, так хорошо, так хорошо, – стонет Натали, потянув мои волосы, притянув ближе мое лицо, хотя, поверьте, прямо сейчас я буквально погружен в нее.
Это самое желанное место, где я хотел бы быть. Мой стояк ведет бой, пытаясь вырваться из плена джинсов. Я хочу Натали сильнее, чем когда-либо хотел любую другую женщину.
Она трется о мое лицо, погружает пальцы в мои волосы, движимая потребностью, которую, уверен, смогу удовлетворить только я. Я лижусь быстрее, более жадно целую, щелкаю языком по ее сладкому клитору, пока Натали не сцепляет ноги вокруг моей головы.
– О, боже, не останавливайся, я кончаю, не останавливайся, я кончаю, – выкрикивает она.
Мне хочется сказать, что я бы никогда и не остановился, но я едва могу дышать, потому что она кончает на мои губы, на мой подбородок, на мое лицо. Натали произносит нараспев мое имя, пока ее тело захватывает оргазм, пока она не начинает вздрагивать и трястись, и, задыхаясь, вновь произносит: «О, боже», когда спускается с высоты.
Я выпрямляюсь, вытираю рукой рот и осматриваю открывшийся передо мной вид. Натали на своем столе, ее ноги широко раздвинуты, красивое лицо озарено чистым удовлетворением, а светлые волосы в диком беспорядке.
Блаженство. Чертово блаженство.
Натали моргает, открывая глаза, и это похоже на то, будто она просыпается после сна. Взглянув на меня, она улыбается, и это новая, вялая улыбка, которая, каким-то образом, еще сильнее меня заводит.
Невероятно, что искра во мне разгорается еще сильнее, когда она поднимает руку, потянувшись ко мне. Я беру ее за руку, притягиваю ближе и помогаю слезть со стола. Предполагаю, что сейчас Натали разгладит свою юбку, поправит волосы… что-то в этом роде.
Вместо этого она поворачивается, наклоняется и кладет ладони на стол.
Это предложение.
Ей не нужно просить дважды. Я расстегиваю джинсы, спускаю трусы и трусь головкой члена по всей этой влажности. Меня переполняет гордость. Она мокрая из-за меня. Она истекает соками, потому что я так чертовски сильно заставил ее кончить.
Затем ко мне приходит здравомыслие.
– Я должен взять презерватив, – бормочу я.
Она качает головой.
– Все в порядке. Пока ты не был с другой...
– Черт, нет.
– Тогда дай мне свой член, Уайат, – говорит Натали, подмигивая.
– Прими его, дорогая. Прими его, черт подери, – рычу я, провожу головкой между ее ног и толкаюсь внутрь.
Натали ловит ртом воздух, и вот так, я полностью устроился в женщине, которая все еще остается моей женой. Хотя во всей этой ситуации есть что-то ужасно неправильное, тем не менее, этот момент ощущается странно-правильным. Но я не могу задумываться о названиях или ярлыках, когда должен трахнуть свою женщину. Руками обхватываю ее бедра и немного приподнимаю ее задницу, находя идеальный угол.
Мне так чертовски хорошо, когда я наполняю Натали, когда отстраняюсь, когда вонзаюсь глубоко в нее. Она со мной каждую секунду, и мы движемся в своего рода лихорадочной гармонии. Быстрые жесткие удары. Глубокие, мощные толчки. Стоны и рычание, которые накладываются друг на друга. Я вращаю бедрами и вонзаюсь в Натали, а она раскачивается вместе со мной, предоставляя мне свое тело для нашего удовольствия.
Через несколько минут Натали снова подходит к краю. Она вцепляется в стол по бокам и выкрикивает мое имя.
– О, боже, Уайат. О, мой гребаный бог, – кричит она, и от звука моего имени на ее губах мои яйца сжимаются. Внутри меня поднимается удовольствие, достигая пика, пока я трахаю Натали во время ее второй кульминации – ее оргазм покрывает мой член.
Когда она дрожит подо мной, я почти извергаюсь.
– Черт, Нат. Я сейчас так сильно кончу.
– Да, – соглашается она, и я кладу руки на ее плечи, удерживая Нат на месте.
– Так. Сильно, – стону я, когда толкаюсь. Мое тело раскаляется до предела, и меня пронзает оргазм, разжигая во мне чистое плотское удовольствие. Я кончаю в нее с громким: – Люблю это, черт возьми.
– Я тоже. О, боже, я тоже.
Я падаю на Натали, прижимаясь грудью к ее спине, немного придавливая. Натали тихо вздыхает, и это говорит мне о том, что ей нравится мое тело поверх нее, поэтому я остаюсь на месте. Я целую ее в щеку, затем провожу губами по ее губам.
– Мне хотелось сделать это снова с тех пор, как я проснулся вместе с тобой в Лас-Вегасе.
Натали кажется удивленной, когда говорит:
– Правда?
Я киваю.
– Так сильно. Так сильно, что это кажется нелепым.
– Согласна. Каждый раз, когда ты рядом со мной, мне хочется прикоснуться к тебе, поцеловать тебя, снова почувствовать.
Улыбаюсь вопреки здравому смыслу.
– Клянусь, на трезвую голову это еще лучше, чем по пьяни.
– Это опьяняет совершенно по-новому, – говорит она.
– Полностью согласен.
Я целую ее в щеку, а потом счастливо вздыхаю. Потому что я счастлив. Сейчас я накачан эндорфинами. Я провожу носом по ее волосам. Вдыхаю ее запах. Не могу ею насытиться.
– Как прошел твой день?
– Хорошо. Хотя сейчас намного лучше.
– Все хорошо в офисе? – игриво спрашиваю я.
– В офисе все отлично, особенно в нерабочее время.
Я постукиваю костяшками пальцев по ее столу.
– Это просто отличный стол. Не забудь рассказать своему боссу, что он проделал фантастическую работу, выбрав его.
Натали шутливо бьет меня локтем в грудь.
– Это я его выбрала.
– Хм. Ну, тогда, – говорю я, целуя ее в лоб, – у тебя отличный вкус в офисной мебели.
Но после того как «разговор после секса» заканчивается, и мы приводим себя в порядок, я не уверен в том, что будет дальше. Натали решает этот вопрос за меня, когда говорит самым деловым тоном:
– Хочешь узнать детали того, как в Нью-Йорке получить «развод по обоюдному согласию»?
И, черт, ничто не отрезвляет быстрее этого.
Глава 23
Ревет сирена.
В субботу утром красная пожарная машина мчится вверх по Централ Парк Вэст, рыжевато-коричневый чихуахуа, которого я выгуливаю по внутренней дорожке, задирает вверх морду.
Я поднимаю ко лбу руку, словно баттер, ожидающий увидеть, что мяч вылетает за пределы стадиона. (Примеч.: Баттер – игрок нападения с битой, бьющий в бейсболе).
– И он направляется на трибуны! Почти готово!
Пасть собаки закрыта, а нос указывает вверх, и меня пронизывает ожидание из-за возможности того, что я могу выиграть в игре собачье бинго, в которую мы играем. Потому что, когда собака, которую ты выгуливаешь, начинает выть, то ты получаешь все очки.
Я смотрю на трехкилограммового пса, семенящего рядом со мной, и жду, жду, жду, когда завоет песик.
Ник идет рядом со мной, удерживая в руке кожаный поводок джек-рассел-терьера, который находит временное пристанище в приюте «Маленькие друзья», где мы с Ником работаем на добровольных началах. Он ухмыляется, когда терьер издает слабый вой.
– Возможно, ты выиграешь, или, возможно, я тебя сделаю, – говорит Ник, и вот тут собака издает самый эпический вой, который я когда-либо слышал.
В течение следующих тридцати секунд бело-коричневое животное продолжает подражать дикому зверю, звуча совершенно восхитительно, до тех пор, пока вой сирены пожарной машины не начинает исчезать вдалеке.
– Мужик, – удрученно говорю я, когда обе собаки возобновляют движение в своем обычном стиле «обнюхивай и беги». – На этой неделе мне совершенно не везет.
Сначала я ушиб колено, а затем по собственной глупости выкинул в мусор очень вкусный сэндвич, и вдобавок ко всему – мой брак, который сейчас похож на зомби. Я просто не могу убить обычным оружием этого живого мертвеца. Мне нужно действовать в стиле «Ходячих мертвецов» и разрушить мозговой ствол, используя полномасштабную атаку разводом.
Он похож на похмелье, которое никак не пройдет.
Но настоящая неудача – это поворот Натали на сто восемьдесят градусов после наших великолепных офисных секс-приключений. Ведьмы больше нет на рабочем месте. Вместо нее Чопорная мисс, отделенная от меня посредством вызывающей онемение мозга, крадущей душу… работы с документами.
– Ужасная неделя? – спрашивает Ник, хлопая меня по спине. – Тебя снова передвинула в дружескую зону какая-то шлюшка?
– Да. Та, которую я беру на твою свадьбу, – говорю я, не оставаясь в долгу.
– Ой, – когда мы приближаемся к приюту «Маленькие друзья», Ник прочищает горло. – Кстати, о моей свадьбе…
– Дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я стал священником, и объявил вас мужем и женой.
– Вау, нет, – говорит он, категорически качая головой. – Точнее, никогда.
– Тебе же хуже. Я был бы в этом хорош, – говорю я, и тогда мои мысли возвращаются к Вегасу, хватаясь за остатки воспоминаний о моей свадьбе. Я помню лишь Элвиса, бакенбарды и «Согласен».
– На самом деле, я надеялся, что ты будешь моим шафером.
Я останавливаюсь, странно удивленный тем, что Ник меня об этом попросил.
– Я думал, ты хочешь, чтобы Спенсер был твоим шафером.
Мой брат-близнец пожимает плечами.
– Да, но мы с тобой застряли с одинаковой ДНК, так что как-то так.
Я вытираю с глаза несуществующую слезу.
– Вау, это было искренне. Так трогательно.
– Нет, серьезно. Именно это я и имею в виду, Уайат. Без шуток. Ты помог мне понять, как много для меня значит Харпер. Ты сказал мне все прямо в лицо и помог понять, что мои к ней чувства реальны. Черт, несмотря ни на что, ты – мой брат. Но еще дал мне пинка под зад, когда я в нем нуждался.
Я поднимаю ногу и делаю вид, что ударяю его под зад.
– Я отлично справляюсь с «даванием под зад».
– Понятия не имею, как это произошло, но ты даешь странно хороший совет, когда дело касается женщин. И я хочу, чтобы именно ты стоял рядом со мной, когда мы свяжем себя узами брака.
Я хлопаю его по спине.
– Эй, было легко давать советы о тебе и Харпер. Вы, ребята, два сапога – пара. Вы как гиббоны.
Он вопросительно выгибает бровь.
– Ты знал, что наряду с термитами, белоголовыми орлами, лебедями и бобрами они относятся к одним из редких пар животных, которые создают пару на всю жизнь?
– Я не знал этого о гиббонах. Но теперь чувствую, мой мозг стал больше.
– Как только я увидел, как ты смотрел на Харпер, сразу понял, что она – твой гиббон, – говорю я и поднимаю руку, чтобы мы стукнулись кулаками. – Это лучше, чем термит.
Он смеется.
– Харпер определенно мой гиббон. И намного круче, чем термит.
– А еще, позволь добавить, я действительно чертовски хорошо выгляжу в смокинге. – Я делаю вид, словно поправляю галстук-бабочку, пока мы ждем на пешеходном переходе.
Ник показывает на меня, затем на себя.
– Мы с тобой – красивые дьяволы, хотя, я красивше.
– Эй, Повелитель слов, ты знаешь, что люди не говорят «красивше»?
– Но они должны, когда дело доходит до нас с тобой, – говорит Ник.
Когда мы переходим улицу, я с сомнением обдумываю комментарий брата о хорошем совете. Я с точностью могу вспомнить, что именно сказал ему о Харпер: что ему нужно быть мужчиной и признать свои к ней чувства. Учитывая то, что я дал своему брату этот мудрый совет, что бы я сказал самому себе? Что бы я себе посоветовал, как справиться с моей ситуацией с Натали? Но ничего не приходит на ум.
– Для меня было бы честью стать твоим шафером, – говорю я Нику, поскольку у меня, по крайней мере, есть ответ на его просьбу. – Тем более, учитывая то, что ты определенно застрял со мной. Я словно собачий вой. Я заразен. – Это наводит меня на мысль. – Эй, а что, если бы я завыл? Я заработаю этим себе очки? – Я смотрю в небо и издаю свой лучший волчий вой.
И мой чихуахуа сходит с ума.
– Лучше поздно, чем никогда, – говорю я песику.
Зайдя в приют «Маленькие друзья», мы возвращаем собак управляющей, милой брюнетке по имени Пенни. Ее волосы зачесаны в высокий хвост, и я замечаю татуировку какого-то цветка на верхней части лопатки, которой не было раньше.
– Хорошая татушка, – говорю я, когда Пенни оборачивается.
Она рассеянно проводит рукой по шее и одаривает нас сияющей улыбкой.
– Спасибо, совсем недавно ее сделала. И как мои любимые парни?
– О, мы грандиозно, – говорит Ник, постукивая рукой по столу.
Пенни смеется и качает головой.
– Я имела в виду Турбо и Лихача, – говорит она, указывая на собак, которых мы выводили на прогулку и которые сейчас играют в открытой игровой зоне позади. Нужно любить приют, чтобы давать крутые клички этим маленьким парням.
– Эти парни клевые. Они абсолютно точно достойны своих кличек, – говорю я.
– Приятно слышать. Кое-кто придет позже, чтобы оценить Лихача, – говорит Пенни, указывая на собаку, которую выгуливал Ник. Она скрещивает указательный и средний палец. – Надеюсь, что дело выгорит. Парень, который придет, просто хотел убедиться в том, что он не слишком много лает или воет. Квартира и все такое. Он шумел, когда вы его выгуливали? Потому что здесь он хорошо себя ведет.
Я выпрямляю спину, а Ник сглатывает, а затем быстро говорит:
– Он воет только на пожарные машины.
Пенни морщит нос. На нем рассыпано небольшое скопление веснушек.
– Возможно, тогда ему больше подойдет Турбо?
Я счастливо пожимаю плечами и киваю.
– Этот маленький чихуахуа – клевый пес, так что будем надеяться, что все устроится.
Пенни поднимает вверх ладонь и дает пять мне, а потом Нику.
– Еще раз спасибо, ребята. Увидимся в пятницу?
– Мы придем, – говорю я, затем указываю на ее телефон. Он подключен к колонкам позади, и играет крутая мелодия. – Люблю эту группу. В первый раз их услышал на прошлой неделе.
– Я тоже, – говорит она, ее карие глаза вспыхивают от возбуждения. – Мне нравится находить новую музыку.
Ник прочищает горло.
– Эй, Пенни, ты знала, что Уайат умеет выть?
Пенни приподнимает бровь.
– Да ну?
– Он – мужчина многих талантов. Он может построить дом, может приготовить убийственный омлет, найти офигенные новые мелодии и может выть на Луну. А еще он свободен в пятницу вечером, если ты...
Я прикрываю рот Ника ладонью.
– Я был свободен в пятницу. Но только что договорился о работе на вечер пятницы.
Пенни смеется над нашим кривлянием.
– Спасибо, что выгуляли собак, ребята.
Когда мы уходим, Ник кивает головой в сторону приюта.
– В чем дело? Ты в течение нескольких месяцев страстно желал Пенни. И не приглашаешь ее на свидание? Я подготовил ее для тебя.
Я пожимаю плечами.
– Просто сейчас много забот.
– Ты имеешь в виду, что теперь предпочитаешь воздержание?
Я фыркаю.
– Никакого воздержания. Уверяю тебя.
Ник смотрит на меня несколько долгих секунд. Он щурится, словно что-то обдумывает, а затем приподнимает бровь.
– Что-то случилось в Вегасе?
Я останавливаюсь на тротуаре.
– А это вообще здесь причем?
– С тех пор ты ведешь себя по-другому.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – говорю я, хотя внутри задаюсь вопросом, как, черт возьми, мой брат стал таким чертовски наблюдательным.
– Кажется, несколько месяцев назад ты бы скакал от радости из-за возможности пофлиртовать с Пенни. Она идеально тебе подходит. Я могу лишь сделать вывод, что что-то произошло в Вегасе с Натали, и именно поэтому ты не добиваешься Пенни. – Ник становится передо мной и пристально смотрит на меня своими большими вытаращенными глазами. – И кто сейчас дает хороший совет?
Я слегка пихаю его в грудь.
– В этом был совет? Звучало, скорее, как наблюдение, и даже не точное. – Не то чтобы я не доверял брату, но мне хочется обсуждать это с ним.
Большая проблема заключается в том, что я понятия не имею, что делать с Натали, и я не готов начать болтать со всеми о нашем маленьком прибабахнутом союзе. Это несправедливо по отношению к ней.
– И на этой ноте я должен отправиться в одно место.
Скоро я встречаюсь с Натали.
Когда жду метро до центра города, мне почти жаль, что я не пригласил на свидание Пенни. Хотя, в основном, мне хочется хотеть этого. Хочется иметь большее желание пригласить на свидание кого-нибудь еще, чем выпить кофе с женщиной, которая на пути к тому, чтобы стать моей бывшей женой.
