Текст книги "Мистер О (ЛП)"
Автор книги: Лорен Блэйкли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 23
Харпер ждет меня на углу Кристофер-стрит и Седьмой-авеню в черных туфлях на каблуках, ярко-розовой куртке, крепко завязанной на талии, серой юбке и черных чулках. Я сразу же решаю, что на них есть бантики, куда крепятся подвязки. Потому что, конечно же, она носит подвязки. И, естественно, я буду возбужден весь оставшийся вечер. И, очевидно, я не хочу, чтобы наше свидание проходило в квартире Спенсера.
Я подхожу к ней и кладу свою руку на ее плечо.
– Помнишь, я сказал, что мне все нравится? Я собираюсь изменить это. Мне абсолютно не нравится тусоваться в квартире твоего брата.
Она усмехается.
– Расслабься. Мне просто нужно покормить Фидо. Дом Спенсера находится рядом с тем местом, где я запланировала наше свидание, и я решила, что мы сможем сделать это по пути.
Она поворачивается и идет к его дому. Я присоединяюсь к ней, оглядывая знакомое здание обители моего лучшего друга с возрастающей тревожностью, когда мы проходим мимо кофейни, обувного магазина и соседнего кирпичного дома.
Когда мы подходим к его двери, это скрытое ядро вины проталкивает себе путь наружу. Когда мы заходим в лифт, оно сдавливает мне грудь.
– Харпер, я дерьмово себя чувствую от того, что вхожу в дом твоего брата вот так.
– Как так?
– Ты знаешь. Мы ведь делаем кое-что, – говорю я, указывая сначала на нее, а потом на себя.
– Он уехал на неделю в свой медовый месяц, и мы не делаем ничего плохого.
– Я знаю, но ты – его сестра. А я – его друг. И я перехожу черту.
Харпер склоняет голову набок.
– Ты хочешь остановиться? – спрашивает она с волнением в голосе.
– Не больше, чем хочу забить двенадцатисантиметровый гвоздь себе в голову.
Она вздрагивает, когда лифт приезжает на нужный этаж и двери открываются.
– Ауч. Об этом даже думать больно. Но мне любопытно, была бы какая-нибудь разница, если бы это был десятисантиметровый гвоздь?
Я качаю головой.
– Не-а.
– Тогда почему мы это обсуждаем?
Она делает хорошее замечание. Отличное замечание, на самом деле. К тому же, это временная договоренность. Только на одну неделю. Тем не менее, когда мы идем по коридору, я представляю себя человеком, направляющимся в зал суда и готовым быть осужденным.
– Потому что ты знаешь, какой он. Он защищает тебя.
Она кивает и одаривает меня легкой улыбкой, когда подходит к двери и вынимает ключ из сумочки.
– Я знаю, и я люблю его. Но он не хозяин моего тела. Я отвечаю за то, кто ко мне прикасается. Не он. Никто. Кроме того, мы с тобой заключили соглашение еще в Speakeasy, – говорит она, напоминая мне о характере этих отношений – помочь ей освоить все тонкости секса и знакомств и не говорить об этом никому.
– Более того, – говорит она, проводя рукой по груди к верхней пуговице на куртке, показывая кусочек своей молочной кожи. – Я – взрослая женщина, и я абсолютно уверена, что могу принимать собственные решения о том, для кого хочу надеть черные чулки и новое кружевное белье.
И вот так просто, я загипнотизирован. Я под ее чарами и, как мультяшный персонаж со стеклянными глазами следую за куском стейка, находящимся на другом конце веревки. Я ни в коем случае не могу сопротивляться ей и картинке, возникшей в моей голове. Я пойду за ней и ее нижним бельем, за ее дерзкой походкой, куда бы она ни пошла. Харпер так чертовски уверена в своих убеждениях, и в том, кто она есть, и это огромная часть ее очарования.
Она открывает дверь в квартиру Спенсера, и мы входим внутрь. Фидо бежит к ней.
– Какое белье?
– Это сюрприз. Но, можно сказать, что это часть моей тщательной подготовки к сдаче курсовой работы, как вы и просили… профессор Хаммер, – говорит она соблазнительным тоном, акцентируя внимание на моем новом прозвище, а затем наклоняется и берет кота на руки.
Ее юбка немного задирается, и я вижу верхнюю часть ее чулок, смотрю прямо туда, где они встречаются с подвязками. Привет стояк.
– Ты мой милый мальчик, – воркует она с котом, когда встает. – Скучал по мне?
Фидо мяукает Харпер в знак приветствия и предлагает свой подбородок для ласки.
– О-о-о, ты мой сладкий медвежонок. Я же говорила, что приду к тебе, чтобы накормить тебя особым блюдом из меню тигра. Я никогда о тебе не забуду.
Он трется своей пушистой щекой о ее грудь, и я хныкаю. Счастливый ублюдок. Затем ему хватает смелости вытянуть и положить лапу на обнаженный участок ее груди.
– Думаю, Фидо пытается тебя полапать.
Харпер смеется, чешет ему подбородок, и он прижимается к ней еще ближе. Черт, этот кот по уши влюблен в нее.
– Погладь его. Он милый, – говорит она.
Я подхожу ближе и начинаю почесывать его ушки. Пока я его глажу, Харпер рассеянно трогает мои волосы. Кот перестает мурчать. Он смотрит на нас, на ее руку в моих волосах, будто запоминает каждое движение, которое мы делаем. Может быть, у меня галлюцинации, но, клянусь, он прищурил глаза.
Харпер опускает его в низ, наполняет миску и ставит ее на пол. Пока он ест, она чистит лоток, а затем моет руки. Высушив их, она проводит рукой по спине кота, и он выгибается дугой, чтобы быть ближе к ее руке, пока доедает свой ужин.
– Видишь? Фидо не раскроет наш секрет. Он немного влюблен в меня, и, конечно же, хочет, чтобы я вернулась завтра.
Мы направляемся к двери, но когда я оглядываюсь, кот больше не ест. Он бежит к Харпер, громко мяукая, и трется боком об нее.
– Я скоро вернусь, красавчик, – говорит она ему, пока он поворачивается и начинает тереться другим боком об ее ногу, высоко подняв хвост.
Мои глаза округляются. Этот кот помечает ее своим запахом.
– Отвали, – говорю я ему. – Она – моя.
Харпер смеется.
– У вас что, дуэль?
– Да, и я собираюсь выиграть.
Мы уходим, и как только оказываемся в лифте, убравшись подальше от кота-извращенца, я целую ее грудь в том месте, где была его лапа.
– Ты и правда приревновал к коту? – спрашивает она.
Я ревную к Саймону. Ревную к коту. Очевидно, я охраняю свою территорию, когда речь идет об этой женщине, и мои владения не знают границ.
– Ревновал бы, если бы не был полностью уверен, что сниму с тебя чулки и подвязки и облапаю сегодня ночью всю тебя, – говорю я низким и хриплым голосом.
Она тихо вздыхает.
– Мне нравятся твои лапы.
Когда мы выходим на улицу, я поднимаю голову, чтобы взглянуть на шестой этаж. Там никого нет, кроме Фидо, уставившегося на нас.
Он, вероятно, готовит доклад для своего хозяина. Клянусь, я прекращу это через неделю, сразу же, как Спенсер вернется. Я так и сделаю, правда.
Глава 24
Харпер поворачивается и начинает идти по тротуару спиной вперед, озорные огоньки танцуют чечетку в ее голубых глазах. Автобус с грохотом проезжает мимо, извергая выхлопные газы, а такси издает гудок, поворачивая за угол. Мы на краю района Виллидж.
– Есть идеи, куда я тебя веду? – спрашивает она, дразня меня, играя, флиртуя.
Я прикладываю палец к губам.
– Хм-м. Ты спланировала свидание в аптеке? – спрашиваю я, указывая на Duane Reade[33]33
Duane Reade – что-то вроде наших аптек, только с очень большим отделом косметики. Причем иногда совмещенным с продтоварами и бытовой химией
[Закрыть] на углу улицы. – Или в магазине хозяйственных товаров?
Она цокает языком.
– Неверно. Попробуй еще раз.
Я осматриваю здания через дорогу. Там есть кинотеатр, и это похоже на возможный вариант свидания. Но это Харпер – у нее всегда есть туз в рукаве, и она никогда не планирует что-то обычное. По этой же причине я вычеркиваю из списка суши-ресторан.
А потом я замечаю его. В нескольких магазинах от нас. И не могу поверить, что упустил «Иден» – магазин секс-игрушек. В этом вся Харпер.
– Это может стать моим самым любимым свиданием на свете, – говорю я, когда мы приближаемся ко входу. – Я не знаю, как удержаться и не купить чего-нибудь.
Она хватает мою руку и переплетает наши пальцы.
– Ты не сможешь устоять.
– Постараюсь хотя бы попытаться, – говорю я, поворачиваясь к двери.
И, как собака на поводке, отскакиваю назад, почти сталкиваясь с Харпер.
– Что? Разве мы не сюда идем? – я указываю большим пальцем в сторону магазина.
– О, Боже, – говорит она, прижимая руку ко рту. – Совсем забыла, что здесь есть секс-шоп.
– Тогда куда мы идем? – спрашиваю я, поскольку дважды два не равняется четырем прямо сейчас.
Она указывает через дорогу на то, что выглядит, как огромный магазин ванн.
– Я не хотела вести тебя в кино или поужинать, или в боулинг, или на уроки цирковой трапеции, или в музей, хотя я знаю, что мы хорошо проведем время в любом из этих мест. Я хотела отвести тебя туда, где ты еще не был. В место, которое очень тебе подходит, – говорит она, когда мы пересекаем улицу и подходим ко входу в выставочный зал «Уайтман». – И, поскольку единственное, что ты любишь больше, чем рисовать – это душ, то я подумала, что тебе понравится испытать несколько самых классных душевых кабин в мире.
В течение нескольких секунд я слишком удивлен, чтобы как-то отреагировать. Этого я даже представить не мог. Я бы даже никогда об этом не подумал, но когда смотрю сквозь витрину на выставочные модели ванн и душевых кабин из коричневой плитки и с блестящей сантехникой, мое сердце сильно бьется в груди.
Не думаю, что оно бьется так сильно, потому что я люблю душ.
Это потому, что я сражен Харпер. Ее губы слегка приоткрываются, а глаза полны ожидания, как будто она ждет моего одобрения. Уверен, она немного обеспокоена тем, что я подумаю, что это глупо, странно или совсем не подходит для свидания.
– Похоже на порно в душе, – говорит она, когда мы проходим мимо первой кабины с отделкой в виде водопада и гладкими каменными плитками.
– Я мог бы провести в ней целый день, – говорю я, радостно вздыхая, когда вхожу внутрь.
– Ты мог бы там вздремнуть.
– Поверь мне, я попытаюсь.
Харпер смеется и сжимает мою руку. Я смотрю на ее руку и вспоминаю все те разы, когда она прикасалась к моей руке. Она часто это делает, как то дружеское похлопывание или рукопожатие, как сейчас. Иногда игриво. Сейчас же, это сладко и ласково. Забавно, как она может прикасаться ко мне всеми этими способами.
Следующий экспонат позиционируется, как спа-душ, он отделан темной плиткой, а на дисплее можно регулировать яркость света и громкость музыки.
– Это кабина, в которой тебя как будто поливают из шланга, после того как ты выходишь весь вымазанный маслом из спа?
– Именно так, – говорит Харпер, когда входит внутрь и начинает притворяться, будто принимает душ.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
Харпер выпрямляется и встречается со строгим взглядом продавщицы, одетой в брючный костюм темно-синего цвета. Ее гладкие черные волосы скручены в пучок.
– Ну, да, – говорит Харпер, изображая тон бизнесвумен. – Я ищу самый совершенный, современный и роскошный душ для истинного ценителя душа. Что бы вы посоветовали?
– Какой ценовой диапазон вы рассматриваете?
Харпер смеется, будто это самый глупый вопрос, который она когда-либо слышала.
– Деньги не имеют значения, когда речь идет о чьем-то пристрастии.
Я приподнимаю бровь в знак одобрения ее выбора слов.
– Тогда вам нужна «Мокрая комната», – говорит женщина и жестом показывает следовать за ней.
– Мокрая комната, – шепчет Харпер, подталкивая меня. – Говорила же, что это лучше, чем «Иден».
Я обнимаю ее за плечи.
– Да, гораздо лучше.
Мы плетемся мимо стеклянных душевых кабин, в которых скоростных режимов струй больше, чем в пятидесятискоростной волшебной палочке Харпер, а также мимо ванночек для ног, пока не достигаем центральной части магазина.
– Это «Роллс-Ройс» душевых кабин, – говорит женщина в костюме и указывает на душ, который размерами больше моей спальни и имеет десяток душевых леек: по две на каждой стенке и четыре на потолке. Продавщица рассказывает, как можно менять настройки воды и пара, что душ отделан темной плиткой, изготовленной в Южной Америке, или где-то там. Меня не волнуют эти детали, потому что Харпер проводит рукой по моим волосам и спрашивает:
– Тебе нравится?
Я знаю, что она имеет в виду «Мокрую комнату». Но когда отвечаю ей, я имею в виду кое-что еще и хочу, чтобы она поняла это.
– Да. Это самое крутое свидание, на котором я когда-либо был.
Ее глаза сверкают.
– В самом деле?
В этом и есть вся Харпер со всеми своими причудами. То, как она слушает все, что я говорю, как впитывает все детали, обращает внимание на каждый нюанс, а затем находит способ быть веселой и игривой.
– Никогда не меняй свои причуды, – говорю я, а затем целую ее в губы. Она дрожит, и эту часть свидания в выставочном зале душевых кабин нужно заканчивать побыстрее.
Продавщица поднимает палец вверх.
– Извините. Мне нужно кое о чем позаботиться, – сообщает она и уходит.
– Мне тоже, – говорю я, но я разговариваю с Харпер. Глядя на Харпер. Желая Харпер. – Давай пойдем ко мне и закажем китайской еды.
Она проводит большим пальцем по моему подбородку.
– Это значит, что ты хочешь уйти отсюда сейчас?
– Да.
Глава 25
Мы вваливаемся в мою квартиру, руками исследуя тела друг друга. Куртка Харпер расстегнута, а губы распухли от того, как я целовал ее в такси.
Пальцами я нахожу край ее свитера с V-образным вырезом. Я хочу сорвать с нее всю одежду.
– Могу я увидеть свой подарок? Я был о-о-очень послушным.
– Ты был очень послушным, – говорит она, прижимаясь ко мне.
Я замираю. Останавливаю свои исследования, вспоминая свою миссию и причину, почему мне повезло ласкать руками ее тело – я должен обучить ее.
– Сегодня мы чуть не забыли про твои уроки.
Она отстраняется и слегка встряхивает головой, будто очищает свои мысли.
– Урок. Верно. Урок.
Я быстро делаю наброски. Назовем это планом урока. Хотя вы можете назвать это моим личным, эгоистичным желанием посмотреть, как Харпер обнажится. Давать ей задания – самая легкое, что может быть в мире, потому что я безумно ее хочу.
– Разденься для меня, – говорю я, бросив куртку на стул, и усаживаюсь на диван, закинув руки за голову. – Сделай это красиво и медленно.
Она кивает, потянувшись к своей куртке.
– Снять все, профессор Хаммер?
Я качаю головой, осматривая ее всю.
– Сними куртку, свитер и юбку. Все остальное оставь. Это урок. Урок того, как ты можешь свести мужчину с ума, будучи голой лишь наполовину.
– Я свожу тебя с ума? – спрашивает она, когда присоединяется ко мне в гостиной, размахивая курткой.
– Очень сильно, – говорю я, мой голос хриплый, и я не могу отвести от нее взгляда, когда кивком указываю на ее юбку.
Харпер расстегивает ее. Она не торопится, сначала приспускает одну сторону юбки, затем вторую. Я стону, когда вижу кусочек ее мягкой кожи над трусиками.
– Еще? – спрашивает она соблазнительно.
– Сними ее, Харпер, – говорю я резко, словно отдаю команду. – Сними эту чертову юбку, чтобы я мог посмотреть на тебя.
– Раз уж ты этого хочешь, – говорит она, позволяя своему голосу затихнуть, когда спускает ткань вниз по бедрам. Юбка падает на пол, и у меня перехватывает дыхание.
Ее чулки чисто черные, а подвязки на кнопочках украшены небольшими бантиками. На черных кружевных трусиках нарисованы крошечные розовые бабочки. Я тру лицо руками. Я горю. Нет, подождите. Я расплавлен. Я делаю глубокий вдох и скрипучим голосом говорю:
– Черт меня возьми.
– Тебе нравится?
Я сглатываю и киваю, потому что не могу говорить. В моем горле пересохло. Я делаю жест рукой, указывая Харпер, что настало время снять и верх. Она скрещивает руки на краю свитера и медленно и соблазнительно поднимает его вверх, обнажив бюстгальтер, который визуально делает ее грудь больше.
– Я купила это сегодня. В магазине нижнего белья я думала о тебе, – говорит она, и ее мягкий голос проходит сквозь меня.
– Ты купила это для меня?
Она кивает.
– Я хотела надеть сегодня вечером что-то новенькое. Что-то, что, по моему мнению, тебе понравится. Тебе нравятся бабочки?
Именно это она имела в виду сегодня утром, когда говорила о бабочках? Это был намек на ее нижнее белье? Понятия не имею, и прямо сейчас мне абсолютно все равно. Я подхожу к ней и целую ее крепко, властно, заявляя права на ее сочный рот своим. Опускаю руку к ее заднице и сжимаю ее.
Харпер прерывает поцелуй возбужденным «Ох».
– Как мне трахнуть тебя в первый раз? – спрашиваю я, позволяя этому вопросу повиснуть в воздухе между нами, словно дымке из желания.
Она пробегает пальцами по моей рубашке, расстегивая пуговицы.
– А как ты хочешь?
Я качаю головой.
– Дело не в том, как этого хочу я. Я хочу воплотить в жизнь все твои фантазии. Я почти готов проверить твой «Тамблер» прямо сейчас и узнать, что ты смотрела этим утром.
Харпер добирается к последней пуговице. Она распахивает мою рубашку и проводит руками по моей груди. Ее прикосновение возбуждающее. Указательным пальцем она проводит по татуировке Хоббса. Когда она снимает мою рубашку, позволяя той упасть на пол, ладонями она начинает водить по завиткам чернил на моих руках, звездам, абстрактным фигурами и линиям. Харпер наблюдает за своими движениями, а затем поднимает взгляд и смотрит на меня.
– Как ты думаешь, на что я смотрела сегодня утром?
Пальцем я приподнимаю ее подбородок.
– На то, как женщина нагнулась, выставив попку. Вот, как ты этого хочешь.
Ее глаза округляются, а губы приоткрываются. Она кивает.
– Я думал об этом. И поскольку я отчетливо помню, как ты говорила, что хочешь, чтобы тебя трахнули на кухонном столе, я собираюсь сходить за презервативом, а когда вернусь, хочу увидеть тебя, нагнувшейся над ним и готовой.
Харпер закусывает губу и говорит:
– Хорошо.
Я направляюсь в спальню, беру пакетик из фольги, снимаю очки, туфли, носки и возвращаюсь обратно, чтобы узнать, что Харпер сделала все в точности так, как я и просил. Она похожа на одну из своих фантазий и моих. Она вся на виду: ее ноги, задница и великолепная, гладкая спина. Я сокращаю дистанцию, кладу презерватив на стол и снимаю джинсы. Она оглядывается на меня и наблюдает за всем, что я делаю.
Когда я снимаю свои трусы-боксеры, и мой член пружинит, вырвавшись на свободу, она облизывает свои губы.
– Я хочу тебя, – говорит она со всхлипом.
Эти три слова посылают по моему телу заряд похоти. Я обхватываю рукой член и поглаживаю его, глядя на то, как она за этим наблюдает. Другой рукой я поглаживаю ее круглую, идеальную задницу. Харпер задыхается, когда я прикасаюсь к ней. Я поднимаю ладонь, чтобы шлепнуть ее по попке, когда замечаю кое-что, торчащее из ее сумки, стоящей на кофейном столике.
– Не двигайся, – говорю я и отхожу, чтобы захватить тонкую черную палочку, торчащую из ее сумки. – Я так рад, что ты носишь с собой эту гигантскую сумку с этими волшебными штучками.
– Ты собираешься отшлепать меня моей же волшебной палочкой? – ее голос пронизан возбуждением.
– Совершенно верно.
– Тогда мне придется отправить эту палочку в отставку сразу после того, как ты это сделаешь.
– Пусть твоя сладкая попка не сомневается, что этот реквизит прямо сейчас будет использован в наших пошлых фокусах, – говорю я, когда поднимаю черную палочку и, слегка касаясь, шлепаю Харпер по ягодице, испытывая. Она резко вздыхает.
– Еще? – спрашиваю я, подходя ближе к столу, чтобы оставить поцелуй на губах Харпер.
Она кивает, глядя на меня возбужденным взглядом.
Я снова поднимаю палочку и шлепаю ее по другой ягодице. Она вздрагивает, но затем издает тихий вздох, когда я провожу ладонью по мягкой коже. Чтобы быть уверенным, что ей это нравится, я провожу рукой между ее ног. Господи, эта девушка – мой идеальный порочный ангел.
– Ты промокла, – скрипучим голосом говорю я, когда провожу пальцами по влажной ткани, прикрывающей ее киску.
– Сделай так еще раз, – умоляет Харпер.
Я с удовольствием подчиняюсь, шлепая мою непослушную волшебницу по попе ее же волшебной палочкой, и каждый раз успокаивая место удара ладонью, сначала одну вкусную ягодицу, затем другую, и так по кругу. Возбуждая ее. Заставляя изнывать от желания. Вытягивая из нее самые восхитительные звуки. Я опускаюсь на колени, покрываю поцелуями ее попку, и, потянув трусики зубами, медленно веду языком вниз по ее восхитительной заднице, обнажая ее плоть. Она стонет, когда я покусываю ее ягодицу. Я уделяю внимание и другой ягодице, даря ей все, что она хочет, прямо там, где она этого хочет, кусаю, облизываю ее мягкую, сладкую кожу.
Пока я поклоняюсь этой фантастической заднице, Харпер шепчет мое имя:
– Ник, ты мне нужен.
Она хочет меня. Нуждается во мне. Я никогда не хотел быть объектом желания в обоих этих случаях больше, чем с Харпер. Я снимаю ее трусики и помогаю ей переступить их.
Мой член пульсирует, когда я смотрю на ее обнаженную задницу, на гладкую влажную киску, на ее великолепные ноги и лицо.
– Ты невероятная, – бормочу я.
Харпер подталкивает ко мне презерватив. Она в чертовом отчаянии. Я надеваю презерватив, обхватываю ладонями ее бедра и потираю кончиком члена между ее ног. Она вздрагивает, изогнув спину.
– О, Принцесса, – шепчу я, когда трусь головкой члена о ее тепло. – Я чертовски сильно тебя хочу.
Она пододвигается ближе ко мне.
– Я тоже тебя хочу.
Харпер стоит, согнувшись над моим кухонным столом, только в одних черных чулках с бабочками и лифчике, и я, наконец, погружаюсь в женщину, о которой мечтал месяцами, и стону от удовольствия. Она божественна. Такая горячая и чертовски уютная.
Яркость этого момента озаряет меня, словно вспышка. Впервые я внутри Харпер, и это так чертовски хорошо и невероятно.
Она стонет, и я опускаюсь вниз, прикасаясь своей грудью к ее спине, мои губы находятся рядом с ее лицом.
– Харпер, – говорю я, когда выскальзываю наружу, а затем толкаюсь внутрь.
– О, Боже, – стонет она, и это звучит так, будто она тонет в удовольствии.
– Харпер, – снова говорю я грубым, командным голосом.
– Да?
– Ты совершенна.
Выпрямившись, я крепко сжимаю ее бедра обеими руками, и вхожу в нее медленно, глубокими, томительными толчками, которые заставляют ее извиваться и умолять, говорить «да», «пожалуйста» и «еще». Я не тороплюсь, заставляя ее самой насаживаться на мой член. Ее округлые бедра врезаются в меня. Суставы ее пальцев побелели от того, как сильно она держится за стол. Я провожу рукой по ее спине, наматываю вокруг ладони локон ее волос и тяну. Харпер кричит, и этот звук превращается в низкий, сексуальный стон, когда я сильнее в нее вхожу.
– Глубже, – просит она. – Мне нравится, когда ты глубоко во мне.
Искры пробегают по моим ногам. Жажда сжигает меня, желание распространяется по каждой клеточке моего тела. Она поднимает свою задницу выше, а сама опускается ниже, предоставляя мне больше своего тела. Каждое движение, которое она делает, разжигает пламя, и я трахаю ее так, как она этого хочет. Глубоко, жестко, страстно.
Ее дыхание становится прерывистым и затрудненным. Крепче обхватывая ее руками, я говорю:
– Это именно так, как ты хотела?
– Да. Боже, да.
– Все так, как на тех твоих пошлых картинках?
– Лучше. Намного лучше.
Я знаю, что сделает это действо еще лучше. Ее губы. Я опускаюсь грудью к спине Харпер, прижимаю ладонь к ее щеке и поворачиваю ее лицо к себе. Это не самая легкая позиция, но мне плевать. Я знаю, что делаю, и, трахая сзади, самозабвенное ее целую, нуждаясь в ее губах, языке, желая этой связи. Она такая дикая подо мной, все ее стоны, всхлипы и толчки, ее язык, ищущий мой. Губы, жадно сминающие мои.
Ее киска – мое самое любимое место во всей Вселенной, и с каждым поцелуем она становится все более влажной и сжимается с каждым моим толчком. Мы целуемся, как одержимые, сумасшедшие любовники до тех пор, пока Харпер не кусает меня за губу. Она вскрикивает, отпускает мои губы и несколько раз хрипло произносит «Боже», чем почти разрушает меня, а затем кончает, выкрикивая мое имя.
Где-то в моем теле, покалывая, начинает зарождаться оргазм. Но я не готов остановиться. Я не закончил трахать свою девочку. Я замедляюсь, сжимаю зубы и откладываю собственное удовольствие.
– Я хочу, чтобы ты кончила еще раз, – говорю я Харпер хриплым голосом.
Она кивает, и это все, что мне нужно, чтобы понять – она готова к продолжению.
Я выхожу из нее, крепко удерживая презерватив пальцами.
– Кровать. Сейчас. Ляг на спину. Раздвинь ноги. Не снимай обувь.
Харпер никогда не была в моей спальне, но ей не составляет труда ее найти, и уже через несколько секунд она лежит на темно-синем одеяле, открываясь для меня. Я подползаю к ней, устраиваясь между ее ног, и снова в нее вхожу.
– Ох, черт, – стону я, когда мой член погружается в ее сладкую киску. – Ты чертовски мокрая.
– Ты делаешь меня такой, – говорит она, когда я ее наполняю.
– Ты такая чертовски сексуальная. Ты ощущаешься безумно хорошо.
– Боже, как и ты. Меня сводит с ума то, как ты меня трахаешь, – говорит она, и каждое слово, вылетающее из ее рта, посылает жар по моему телу. Она обхватывает меня ногами и обнимает за шею. Именно так я и хочу ее.
– Хочу смотреть на твое лицо, когда ты кончишь. Ты такая красивая подо мной. Ты чертовски великолепна, когда кончаешь, – говорю я. Харпер дрожит и сжимает меня крепче, притягивая ближе.
Я не хочу, чтобы это когда-либо прекращалось. Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась. Я хочу ее снова и снова. Я двигаю бедрами, вбиваясь в нее, и нахожу новый ритм. Он быстрый, но не слишком. Это просто чертовски безупречно, а затем все становится еще лучше, когда она поднимает колени выше и разводит их в стороны, открывая себя еще больше.
– Тебе нравится, Принцесса? – рычу я, когда она раскрывается для меня, еще больше даря мне свое тело в этой позиции.
Ее ответ – низкий, сексуальный стон. Я двигаюсь быстрее, кручу бедрами, толкаясь в нее глубже, задевая все нужные места.
– Так я чувствую тебя глубже. Так глубоко, что… – она замолкает. Губы Харпер по-прежнему находятся возле моего уха, и она втягивает в рот мочку. Она стонет подо мной, издавая сексуальный, прекрасный звук, а затем говорит: – Что скоро снова кончу.
Это мои любимые слова, произнесенные ею. Я так чертовски заведен. Так, блядь, без ума от нее.
– Сделай это, – стону я, когда вколачиваюсь в нее, а она хватается за мою задницу, принимая меня. Ее лицо прижато к моему, когда она раскачивается напротив меня, а потом взрывается. Харпер словно бомба в моих руках, прекрасный взрыв похоти и чувственности, и так много восторга.
Вот и все. Я готов. Я догоняю Харпер, толкаясь в нее в лихорадочном темпе, когда мой собственный оргазм прорывается сквозь тело, пока она дрожит подо мной. Наши щеки соприкасаются, когда я кончаю так сильно, что с моих губ срывается не что иное, как бессвязные всхлипы, почти такие же громкие, как и ее. Потому что, Господи Боже, с ней так хорошо. Так невероятно хорошо.
Ее стоны не прекращаются еще очень долго, так же, как и мои, а затем я падаю на нее. Мое сердце бешено колотится, бусины пота стекают по груди. И я так чертовски счастлив, что она лежит в моей постели, подо мной, со мной рядом.
Я скатываюсь с нее, снимаю презерватив и бросаю в мусорную корзину. Поворачиваюсь к ней, и вижу самое красивое зрелище, что когда-либо видел – Харпер, раздетая и хорошо оттраханная… мной.
– Снимай оставшуюся одежду. Я хочу чувствовать твое обнаженное тело, – говорю я и помогаю Харпер снять туфли, избавиться от чулок и лифчика. Она голая, как и я. Я притягиваю ее в свои объятия.
Она чувствуется слишком хорошо, чтобы быть правдой.
***
– Итак, это твоя спальня, – говорит Харпер, оглядываясь спустя несколько минут.
Моя спальня простая – светлые полы из твердых пород дерева, королевского размера кровать и комод с несколькими семейными фотографиями на нем, а также стопки альбомов и ручек. На стене рисунок утки, приклеенный к кирпичам, с соответствующим заголовком: «Клейкая лента».
– Может быть, ты скоро покажешь мне свою спальню, – говорю я, целуя ее в шею.
– На самом деле, ты уже ее видел.
Я вопросительно приподнимаю бровь.
– У меня квартира-студия. Я сплю на фиолетовом диване. Он раскладывается.
– У меня есть приятные воспоминания о том, что я сделал с тобой на том диване. Я и понятия не имел, что это твоя кровать.
Она слегка нажимает пальцем на мой нос.
– Не знаю, знал ты это или нет, мистер Мозги и Красота, но жизнь на Манхэттене немного дорогая, – говорит она, поднимая вверх большой и указательный пальцы. – Особенно для почти двадцатишестилетней фокусницы.
Я киваю, понимая, что ее положение отличается от моего. Мы оба достаточно квалифицированы для того, чтобы делать то, что любим, но мой доход выше.
– Но мне повезло, что у меня есть это место, – добавляет она. – Мои родители купили его несколько лет назад в качестве инвестиций, поэтому, фактически, я снимаю жилье у них. Они хотели, чтобы я не платила за арендную плату, но я настояла на оплате.
– Надеюсь, они дали тебе хорошую скидку.
– Так и есть. Более восьмидесяти процентов, это лучше, чем полная арендная плата. Благодаря этому я могу жить на Манхэттене, работая, по большей части, на детских вечеринках.
Я подпираю голову рукой, а другой провожу по ее бедру.
– На этом все? Я не говорю, что ты должна работать больше. Мне просто интересно.
– Я бы хотела провести несколько корпоративов, так как плата за них больше, но пока я счастлива.
– Ты когда-нибудь хотела сделать грандиозное шоу, например, как в Вегасе?
Она пожимает плечами.
– Я не знаю. Мне нравится работать с детьми. Они веселые и отзывчивые, они верят в волшебство. Они считают, что это все реально.
– Ты не представляешь, как сильно я хочу, чтобы ты показала тот трюк с карандашом.
– Знаешь, я могла никогда этого не делать, – она протягивает руку к моей тумбочке, хватает карандаш и прижимает палец к моим губам. – Я не собираюсь рассказывать тебе, как это делается, – говорит она, а затем подносит правую руку к носу, а левую руку поднимает рядом с лицом. В мгновение ока, она засовывает карандаш в нос.
Или так кажется.
Так же быстро орудие для письма появляется в другой ее руке так, будто она достала его из уха. Несмотря на то, что я знаю, что она не засовывала карандаш в голову, и хотя я уверен, что она спрятала карандаш в руке, это все равно классный фокус. Потому что он кажется реальным. У нее невероятно ловкие руки.
– Хочешь, чтобы я сделала это снова?
Я пожимаю плечами.
– Конечно.
В этот раз она выполняет его быстрее, но закидывает ногу на мою талию, и, поскольку сейчас она находится ближе ко мне, я мельком замечаю то, как она прячет карандаш в левой руке.
Я улыбаюсь, осознавая то, что она только что сделала. Это мелочь и небольшой трюк, но в этом вся Харпер. Разоблачение без особого раскрытия. Она впустила меня в свой мир.
– Теперь расскажи мне секрет идеально нарисованного мультфильма, – говорит она в требовательной, но игривой манере.
Я поднимаю руку и заправляю рыжие пряди ей за ухо.
– Тебе должно нравиться то, что т рисуешь. Вот и весь секрет, – говорю я, неотрывно глядя на нее.
Харпер не знает, что я только что ей сказал. Она понятия не имеет, сколько раз я ее рисовал, и как сильно она мне нравится. Настолько сильно, что прямо сейчас я далеко за пределами слова «нравится». Она просто улыбается и говорит:
