Текст книги "Ночь, которая изменит все (ЛП)"

Автор книги: Лорен Барнхолдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

21:01

Какой ужас. Самый настоящий кошмар. Это как сыпать соль на рану. Разве мало того, что со мной поиграли и разбили мне сердце? Так теперь еще и унизить меня хотят? И все из-за какого-то глупого комментария на идиотском сайте?

У женщины за стойкой британский акцент и буйные седые кудри, она встревожено смотрит на меня, будто не понимает, о чем я. Неудивительно. Каждый здесь в одежде из конопляных волокон⁷, а на мне – туфли с шипами.

– Кажется, дорогая, я оставила все из Бритни в офисе. – Женщина пролистывает каталог, как будто какая-нибудь песня-шалунья Бритни могла случайно туда проскользнуть. – Эм, быть может, Кристина Агилера подойдет? – с надеждой спрашивает она.

– Наверное, – угрюмо отвечаю я. Но тут в голове всплывают все провальные попытки исполнений Кристины Агилеры на «Американском идоле», где в итоге зрители печально качали головами с мыслью: «Ну что за идиот, прости господи! И зачем только он выбрал Кристину? Такая ошибка!».

– А знаете, нет, – передумываю я. – Что еще?

– Кажется, тут где-то была какая-то старая песня Джастина Тимберлейка. – Женщина достает диск с гордой улыбкой. – Целый сборник.

– Круто.

Я вношу свое имя в список, поворачиваюсь спиной к Куперу и сажусь за угловой столик. Не надо было просить его соврать ради меня. Вообще-то, Купер и есть лжец, но, по всей видимости, врет он исключительно мне, а такая просьба – абсолютная глупость с моей стороны.

Я оглядываюсь по сторонам. Хорошо, что тут никто не обращает внимания на девушек, исполняющих сейчас Фиону Эппл. Видимо, все слишком крутые, чтобы проявлять интерес к какому-то караоке. Даже если это караоке планировалось как модное и веселое представление.

Купер в три шага пересекает зал и усаживается рядом со мной.

– Фу, – фыркаю я, отворачиваясь от него. Беру со стола забытый кем-то журнал и перелистываю его. – Перестань ходить за мной.

– Я должен, – отвечает он. – Чтобы убедиться, что ты все сделаешь.

– Просто заткнись, – ворчу я. – Если тебе нужно ходить за мной – прекрасно, только делай это молча.

Не хочу, чтобы Купер разговаривал со мной, поскольку: а) очевидно, что я его ненавижу и б) рядом с ним я себе не доверяю. Его близость вызывает бабочки в животе, и мне не очень-то и хочется перед ним плакать, или обсуждать наш разрыв, или… просто мда. Короче, близость к Куперу – это плохая идея.

Купер достает из кармана телефон и фотографирует меня.

– Это еще зачем? – с визгом спрашиваю я, закрывая лицо руками, будто он назойливый папарацци. Хотя это уже лишнее. Снимок-то уже сделан.

– Покажу Тайлеру, – с виноватым видом объясняет он. – Им нужно знать, что ты здесь.

– Так они так тебе доверяют, что думают, будто ты им можешь соврать? – ухмыляюсь я. – Им требуются вещественные доказательства?

– Похоже на то.

Купер выглядит так, будто я только что ударила его. Я снова ухмыляюсь.

– Поблагодарим Хелену и Роуз, – объявляет женщина за караоке. – А сейчас Элиза исполнит нам песню Джастина Тимберлейка «Sexy Back»⁸!

По толпе рябью проносится хихиканье. Хм. Не думаю, что все здесь такие крутые, чтобы смеяться над другими. И уж точно не настолько крутые, чтобы смеяться над Джастином Тимберлейком. Блин. Надо было представиться под другим именем.

– Элиза, дорогая, где вы? – зовет женщина. Она оглядывается вокруг, и я наконец-то встаю и выхожу на сцену, принимая у нее микрофон. Руки дрожат, пока она вставляет диск Джастина Тимберлейка в DVD-плейер, чтобы я могла пропеть слова с экрана.

И в этот момент я понимаю, что план ужасный. Сама ситуация, конечно, ужасная: мой блокнот в чужих руках, приходится выполнять приказы «318». Но самое отвратительное – Я ВЫБРАЛА ПЕСНЮ ДЖАСТИНА ТИМБЕРЛЕЙКА. «Sexy Back», ни больше, ни меньше!

Мне казалось, что я достаточно скромно подошла к выбору песни, которая, честно говоря, никому здесь не нравится, но в результате эффект получился противоположным. Люди проявляют интерес, потому что считают это полным идиотизмом. И если задуматься, то песня действительно довольно идиотская. «У меня сексуальная попка»? Что вообще это значит? И как самонадеянно это звучит. Наверное, сам Джастин уже пожалел об этом. Только представьте себе, что подумают об мне, когда увидят, как я пою, что у меня сексуальная попка?

Господи боже мой. У меня пересыхает во рту, и очень хочется пить.

Играет музыка, и вдруг все это напоминает плохой фильм, где человек, который, например, участвует в шоу талантов, или выступает перед публикой, или поет просто ЗАСТЫВАЕТ. Именно это сейчас и происходит. Я просто застываю.

На экране мелькают слова, но я и рта не могу раскрыть. Все взгляды устремляются на меня, от чего положение становится только хуже. И, быть может, мое воображение разыгралось, но мне кажется, что в кафе прибывает все больше и больше посетителей, будто кто-то разослал сообщение о какой-то странной девушке по имени Элиза, поющей в хипстерском кафе Джастина Тимберлейка, и все срочно должны прийти посмотреть на это.

Делаю глубокий вздох. Хорошо. Делать нечего. Надо петь. Я ведь миллион раз пела эту песню. Хотя то было в моей комнате и без свидетелей, с расческой вместо микрофона, тогда я изображала из себя звезду и придумывала собственные танцевальные движения. Но все же. Это просто караоке, и я больше никогда не увижу этих людей. Я пытаюсь представить всех их голыми. Потом закрываю глаза и представляю, что нахожусь в своей комнате. Не срабатывает. Я не могу выдавить ни звука.

– Давай! – кричит кто-то. Открываю глаза и вижу перед собой какого-то придурка из колледжа. С виду он похож на тех, кто везде носит с собой серебряную фляжку с дорогим виски, думая, что благодаря этому выглядит суперкруто, но, по сути, просто напивается средь бела дня. – Покажи нам свою сексуальную попку!

И как раз тогда, когда мне кажется, что пьяный парень с фляжкой сейчас встанет и ляпнет что-то еще, а может даже запустит в меня своей фляжкой точно так же, как люди закидывают сцену помидорами, Купер вскакивает со стула и поднимается ко мне. Он забирает из моей руки микрофон и начинает петь. Что? Почему? Купер Марриатти стоит рядом со мной и поет «Sexy Back» Джастина Тимберлейка!

– Ты что творишь? – шепчу я.

– Помогаю тебе, – шепотом отвечает он.

Пусть Купер и придурок, но что-то в нем есть. Например, быть хорошим в караоке. Он начинает крутиться, полностью вживаясь в роль, и ведет себя так, будто у него и правда сексуальная попка.

К моему удивлению, людям нравится. Хотя в этом нет ничего странного. Купер очень привлекательный. И обаятельный. Именно поэтому я потеряла свой рассудок настолько, что стала встречаться с ним. А еще он неплохо поет, но его сильная сторона в том, как он умеет себя подать. Меня так завораживает его выступление, что, когда он подносит микрофон ко мне, я подхватываю его и пою, позабыв о панике.

И так всю песню. Он то и дело подносит микрофон ко мне, а я выкрикиваю в него слова. На финальных аккордах Купер оставляет меня допевать концовку, а сам делает на телефон еще одно фото, чтобы, как мне кажется, отправить «318». Музыка заканчивается, и милая британка забирает у меня микрофон.

– Спасибо, – благодарю я Купера. Это было довольно мило с его стороны. Выручить меня.

Всего лишь на мгновение я позволяю себе поверить, будто Купер мне не врал, когда утверждал, что это «318» украли мой блокнот и сдали декану. Может, ему действительно плевать на мой комментарий на ЛузерыЛейнсборо. com, мы сможем все обсудить, и я выясню всю правду. В конце же концов, он ведь носит часы, которые ему подарила я.

Однако Купер просто сжимает мое плечо, шепчет на ухо:

– Не стоит благодарности, – и покидает «Пятнистую лягушку», оставляя меня в одиночестве.

Конечно, он ушел. Именно тогда, когда мне показалось, что у нас, вроде как, был момент. Очевидно, что Купер совершенно ненадежен. Да взять хотя бы, к примеру, его обращение со мной. Притворялся, будто бы я ему нравлюсь ради какого-то дурацкого посвящения в тайный клуб? Явно попахивает социопатом. Хотя, честно говоря, мне не совсем понятно, кто такой социопат. Кажется, это что-то о проявлении безразличия к чувствам окружающих.

Как бы там ни было, с ним определенно что-то не так. Складывается такое впечатление, будто в одну минуту он хочет помочь мне, а в другую – развернуться и уйти, ведя себя совершенно отстраненно, как будто это я умоляю его о помощи. Купер такой ненормальный, что мне даже жаль его.

Я выхожу из «Пятнистой лягушки» и оглядываюсь по сторонам. На часах чуть за девять, но на улицах Бостона оживленно. Люди выглядят счастливыми. Разодетые парочки идут на поздний ужин, здесь и там гуляют подвыпившие студенты колледжа, компании девушек хихикают по пути в бары и клубы. Какой-то бездомный с обочины оглядывает меня с головы до пят и говорит:

– Дееевушка, все наладится.

Я даю ему доллар и действительно начинаю чувствовать себя немного лучше. Сегодня я танцевала с самым горячим парнем в «Исцелении» и пела в караоке. Неплохо для субботнего вечера. Хорошо, может, для некоторых в этом нет ничего необычного, но не для меня. И какая разница, если Рич просто-напросто хотел сбежать от девушки-сталкерши, а с караоке мне помог Купер?

Я чувствую себя очень счастливой до тех пор, пока не осознаю, что понятия не имею, как же мне быть дальше. И тут звонит мой телефон. Марисса. Слава богу.

– Алло?

– Приветик, – щебечет подруга. – Тебе стоит прийти сюда.

– Эм, куда?

– Так и есть, милая, – вмешивается бездомный рядом со мной. – Ты выглядишь как настоящая супермодель. Мммм ммм.

Хм. Я медленно отступаю.

– На квартиру к Изабелле Ройс.

Хотите узнать еще один факт об Изабелле Ройс? Помимо того, что она встречается с Купером? У нее есть своя собственная квартира. Ну, формально, она ей не принадлежит. Пока что.

Дело в том, что пару месяцев назад у Изабеллы умерла бабушка, оставив ей в наследство восхитительную квартиру прямо на Ньюбери-стрит, которая считается самой лучшей и самой дорогой улицей Бостона. Видимо, ситуация там адовая, поскольку мама Изабеллы была абсолютно уверена, что квартира достанется ей, но, как оказалось, бабушка Изабеллы втайне ненавидела ее маму. (Кстати, это бабушка по папиной линии. Отец Изабеллы умер не так давно, поэтому для ее матери было очень важно заполучить эту квартиру, так как, по всей видимости, стоила она целое состояние, и мама Изабеллы собиралась продать ее, чтобы больше никогда не работать).

Так или иначе, квартира досталась Изабелле, но до ее восемнадцатилетия, которой будет в следующем году, она находилась в распоряжении ее дяди или какого-то родственника. Пока же Изабелле позволено пользоваться квартирой в любое время, когда она того захочет.

– А что там? – интересуюсь я, нервно поглядывая на бездомного извращенца. Однако сейчас он уже неторопливо бредет вниз по тротуару, переключившись на двух студенток колледжа на выходе из «Пятнистой лягушки». Полюбуйтесь. Типичный мужик, западающий на очередную юбку.

– У нее вечеринка, – говорит она. – И там будет Джеремайя.

– Откуда тебе знать? – спрашиваю я. – И где ты сама?

– Просто знаю, – отвечает Марисса. – Потому что я, эм, следила за ним. И я здесь. Перед домом Изабеллы.

– За кем следила?

– За Джеремайей. И за Джулией. От самого «Исцеления». Но они не обжимались, ничего такого, клянусь. Он вообще к ней не прикасался. Я следила за ними в метро. Теперь они на вечеринке у Изабеллы. И я собираюсь туда, но мне нужно вести себя так, будто я там с кем-то встречаюсь, поэтому чеши сюда.

На меня находит озарение.

– Так вот почему я не могла найти тебя? Все потому, что ты следила за Джеремайей? – Я пытаюсь разговаривать спокойно, но во мне кипит гнев.

– Элиза, прости меня! – восклицает она. – Так получилось, честное слово. Я не собиралась, просто захотела немного проследить за ними на улице, а потом вдруг очутилась в метро!

– Почему ты мне хотя бы не написала?

– Тебе ж прекрасно известно, какая в метро плохая связь.

Мне хочется накричать на Мариссу за то, что она бросила меня, но оно того не стоит. У меня и так сейчас проблем хватает.

– Так ты придешь? – спрашивает подруга. – К Изабелле?

– Хорошо, – соглашаюсь я, начиная чувствовать раздражение. Вечеринка Изабеллы Ройс – последнее место, где сейчас хочется находиться. Кто знает, что еще Купер и «318» припасли для меня. А что делать?

Со вздохом я сбрасываю звонок, убираю телефон в сумочку и иду к ближайшей станции метро.

Спускаясь в подземку, я вспоминаю, что на моей проездной карте нет денег. Она всегда пустая – меня это не напрягает, ведь я редко пользуюсь общественным транспортом, а когда мне куда-то нужно, то пополняю проездной на три поездки.

Через терминал я пополняю проездной на десять долларов и несколько внимательно проверяю телефон на случай, если Купер и «318» прислали мне еще какое-нибудь задание, но ничего нет. Я убираю проездной в карман и спускаюсь на платформу.

Первые пару минут все идет хорошо, но потом происходит это. Я слышу голос. Очень громкий, очень пронзительный и очень знакомый голос.

Изабелла Ройс.

– БОЖЕ МОЙ, ЭЛИЗА! ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?

Она притягивает меня за руки для поцелуя в обе щеки. Вздох. Из всех, кого только можно себе представить, встретить здесь Изабеллу – самое худшее. И дело не в том, что мне не нравится Изабелла. Когда я вижу ее, то сразу вспоминаю Купера. Разве она не должна присутствовать на собственной вечеринке?

– Да вот, знаешь ли, собираюсь сесть в метро! – бодро отвечаю я.

Блин, а что еще мне здесь делать?!

– Это я поняла, – хихикает она. – В смысле, куда ты направляешься?

Ой. Точно.

– Эм, вообще-то, к тебе домой, – выпаливаю я и понимаю, что, чисто технически, меня туда даже не приглашали. Марисса просто проследила за Джеремайей до квартиры Изабеллы и потом сама пригласила себя, а заодно и меня.

Кажется, Изабелла не возражает.

– Я тоже! – восклицает она. – Какое совпадение!

– Да не совсем, – отвечаю я, хотя это так.

– Действительно, – соглашается она, когда останавливается поезд.

Шум от поезда такой, что я толком не слышу ее болтовню. Кажется, Изабелла не может поверить в то, что мы обе одновременно оказались на одной станции, ведь обычно она за рулем, но сегодня ей нужно было вернуть какие-то туфли и – ГОСПОДИ БОЖЕ! – теперь мы сможем поехать вместе. Мне нисколечко не интересно, зачем ей вообще потребовалось возвращать туфли в такую темень, поскольку: а) мне все равно и б) не уверена, правильно ли вообще я ее расслышала.

Я просто улыбаюсь и киваю.

– Итак, – начинает она, как только мы усаживаемся в поезде. Вагон практически пустой, поэтому, к сожалению, у нас не возникает проблем сесть вместе. – Ты идешь на вечеринку одна или…

Изабелла резко замолкает и начинает тщательно изучать содержимое одного из своих пакетов с покупками. Могу сказать, она действительно хорошо постаралась скрыть заинтересованность. Я решаю быть милой с Изабеллой. В конце концов, в том, что сделал Купер, нет ее вины.

– Эм, нет. Я встречаюсь там с Мариссой.

– Вау, здорово, – говорит она, и наблюдаю, как ее лицо расслабляется. В буквальном смысле. Она… выпускает воздух. И тут понимаю почему.

Видимо, Изабелла переживала, что я иду на вечеринку из-за Купера! Я что, такая жалкая? Неужели Изабелла Ройс считает меня неудачницей? Или она боится меня? Раз уж у меня нет парня, то я слечу с катушек, поцарапаю ключом ее машину или вытворю еще какую-нибудь херь? Кстати, у Изабеллы очень хороший автомобиль – прелестный красный кабриолет, – не такой новый, чтобы быть вычурным, но и убогим его не назовешь.

Я решаю сменить тему.

– Ты ведь в курсе, что народ уже собирается? У тебя дома.

– Эм… – Изабелла опускает глаза в пол и теребит подол юбки. – Ну да. Купер приглядывает там.

– Ааа, клево.

Теперь понятно, почему он так быстро сбежал из «Пятнистой лягушки». Спешил на свидание, чтобы присмотреть за вечеринкой Изабеллы. Как будто они женаты! Может, у него и ключи есть. Теперь еще получается, что я неосознанно слежу за человеком, от которого хотела держаться подальше. Увижу его вместе с Изабеллой, и он решит, будто я специально преследую его. Черт, черт, черт. Я убью Мариссу.

– Ага, – соглашается Изабелла. – Я знаю, что вы, ребят, плохо расстались и все такое, но нам пока хорошо вместе.

Вот что бывает, когда твои отношения основаны не на дурацком розыгрыше.

– Здорово-то как, – щебечу я, заставляя себя хотя бы выглядеть счастливой.

Напротив нас сидит бородатый мужик в брюках-карго и пялится на ноги Изабеллы. На ней блестящая лавандовая мини-юбка и золотистые туфли на платформе. Да что с ними не так? Зачем так одеваться в ноябре? Видимо, в субботние вечера в городе сексуальность берет верх над комфортом.

– Кейт нравится в колледже? – спрашивает Изабелла, не замечая внимания, которое ей оказывают.

– Эм, да, нравится. – Так и есть.

– Как классно! – восклицает она. – Я даже думать не могу о поступлении в колледж. Это настоящее безумие и…

Изабелла о чем-то там трещит, но я мысленно отгораживаюсь, потому что не могу перестать думать о ней и Купере. Любит ли он ее? Признавался ли ей в любви? Собираются ли они пожениться? Занимались ли они сексом? Голова кружится от всех этих безумных мыслей, и я даже не сразу понимаю, что Изабелла молчит и вопросительно смотрит на меня.

– Совершенно верно, – изрекаю я. – Это настоящее безумие. Я очень рада, что не заканчиваю школу в этом году.

Абсолютное вранье, потому что внезапно мне очень хочется уйти из школы, подальше от всех этих людей, но что-то подсказывает мне, что Изабелла это не оценит.

– Совершенно верно, – повторяет она с широко открытыми глазами. Ее лицо становится очень серьезным. – Я просто не понимаю тех людей, кто хочет уехать. Эй! Твои одноклассники – это люди, с которыми ты вырос! Они часть твоей жизни!

– Точнее и не скажешь, – поддакиваю я, притворяясь, будто солидарна с ней.

Поезд останавливается, Изабелла выпрыгивает из вагона, а я делаю вид, будто ищу что-то в сумочке в надежде, что она, возможно, затеряется в толпе на платформе. Но когда я выхожу, Изабелла с улыбкой ожидает меня.

– Готова? – спрашивает она.

– Готова, – отвечаю я и поднимаюсь за ней по лестнице на улицу.

Когда мы приходим на вечеринку, Изабелла машет мне и говорит:

– Увидимся! – и растворяется в толпе людей.

На мгновение мне становится обидно, но на что, собственно говоря, мне обижаться? Мы же не подруги. К сожалению, здесь у меня только один друг, и я его не вижу. По факту, я вижу только друзей Изабеллы.

– Ой, – восклицает Джессика Адамс, заметив меня. – Кейт здесь?

Она смотрит на дверь позади меня, как будто единственная причина, по которой я осмелюсь здесь показаться – наличие сестры под рукой.

– Эм, нет. Ее здесь нет.

– Ааа. – Джессика выглядит разочарованной – присутствие Кейт, суперпопулярной студентки колледжа, о которой до сих пор идет молва в нашей школе несмотря на то, что она закончила ее в прошлом году, сделало бы эту вечеринку предметом обсуждения номер один среди учеников в понедельник, – но быстро приходит в себя. – Лады, напитки на кухне.

Она исчезает на лестнице.

Я достаю телефон и звоню Мариссе.

– Где. Ты? – требовательно спрашиваю я, когда подруга поднимает трубку. Звуки на другом конце провода и вокруг меня совпадают – все громко болтают и вовсю играет музыка из айпода, подключенного к огромной стереосистеме, – поэтому она точно здесь.

– Стою в углу с Делией Кархарт, – отвечает Марисса.

Я осматриваюсь по сторонам и, заметив подругу, двигаюсь к ним через толпу. Никаких признаков Купера или «318».

– Ты забрала его? – спрашивает Марисса, когда замечает меня.

– Нет, – вздыхаю я. – Зато пела караоке в «Пятнистой лягушке».

Я чуть не добавляю «с Купером», но потом понимаю, что: а) не следует упоминать его, поскольку мне нет дела до того, что я с ним делала – караоке это или что-то еще, – и б) вероятно, говорить об этом в присутствии Делии не очень хорошая идея.

– Мне нравится это место, «Пятнистая Ляяягуууушка», – вставляет Делия, растягивая слова. – У них самый лучший моккачино.

– Ага, – соглашаюсь я.

Мне не очень нравится Делия. Однажды мы были партнерами на уроке истории, и из-за нее я была вынуждена делать всю работу сама.

– Там действительно прикольно, – кивает Марисса и громко смеется, запрокинув голову, что немного странно, так как это не смешно.

Я замечаю Джеремайю неподалеку и все понимаю. Марисса ведет себя так, будто мы классно проводим время, и она даже не замечает его. Этот приемчик стар как мир, и наверняка он ее раскусил. Или нет. Джеремайя Фишер не особо блещет умом. Как-то раз мне пришлось объяснять ему, что такое ирония, и он все равно ничего не понял.

– Ну да ладно. Марисса, пойдем, возьмем что-нибудь выпить.

Делия улавливает намек и напускает на себя сердито-смущенное выражение, круто разворачивается и уходит надоедать кому-то другому.

На кухне Марисса берет содовую, а я осматриваюсь в поисках чего-нибудь покрепче. Мы с алкоголем не очень дружны, а поскольку я уже выпила пару глотков «Космо», следует быть осторожной. Я пью редко, наверняка поэтому быстро пьянею. На столе стоит кувшин с какой-то розовой жидкостью рядом со стопкой пластиковых стаканчиков. И это не просто пластиковые стаканчики. Это пурпурные стаканчики с морским рисунком. Конечно же, стаканчики Изабеллы должны быть именно такими.

Я наливаю немного розовой жидкости в пурпурный стаканчик с морским рисунком в надежде, что никто не подмешал туда одурманивающего наркотика.

– Ну, – начинает Марисса, – он смотрел на меня?

– Кто? – хмуро спрашиваю я и отпиваю розовый напиток. Он крепкий, но очень вкусный, сладкий и пряный. Я делаю еще один глоток. Глоточек.

– Джеремайя! Блин!

Я замечаю, что подруга сняла свитер и теперь на ней только коротенький светло-желтый топик. Ее плечи как-то странно блестят.

Я наклоняюсь получше рассмотреть.

– А что у тебя с плечами?

– Блеск для тела, – отвечает она. – Взяла в комнате Изабеллы.

– У нее уже есть тут своя комната? – удивляюсь я.

– Разумеется. Полная косметики, одежды и всего на свете.

– Это так круто, – восхищаюсь я.

Вау. Это так здорово! Иметь свою собственную квартиру с дубликатом всех своих вещей. Подумать только. Ты можешь в любой момент приехать в город и закатить вечеринку. Интересно, а была бы Изабелла так популярна, если б у нее не было этой квартиры. Хм. Скорее всего, была. Она великолепна.

– Ну так как? – спрашивает Марисса.

– Что как?

Я делаю еще один глоток, на этот раз побольше. В груди разливается тепло, и это так приятно, но я прекрасно знаю, что между «чувствовать в груди приятное тепло» и «рвотой в кустах, когда все вокруг сочувственно качают головами и шепчутся, что ты умеешь толком пить» очень тонкая грань. Естественно, что такого со мной раньше не было, но мне знакома парочка ребят, с которыми это случалось, например – неловкое покашливание, – Джеремайя.

Марисса вырывает из моих рук стаканчик и выливает его содержимое в раковину.

– Смотрел. Ли. На. Меня. Джеремайя.

– Эй! – восклицаю я. – Зачем ты это сделала?

Я грустно наблюдаю, как розоватая жидкость стекает в водосток, кружась и исчезая навсегда.

– Потому что ты уже не можешь сосредоточиться на разговоре, – говорит подруга.

– А вот и нет, – отвечаю я, потрясенная.

Марисса смотрит на меня, вздернув бровь.

– Ладно, может и так. Дело в том, что я немного отвлеклась, – оправдываюсь я. – Не из-за алкоголя.

Это чистая правда, кстати. Я отвлеклась на свою жизнь, которой вот-вот наступит конец. Дело вовсе не в алкоголе.

– Да я сделала всего-то два глотка!

Когда Марисса протягивает мне стакан содовой, и я чувствую в сумочке вибрацию телефона.

– Боже, – бормочу я, явно занервничав.

Я достаю телефон и смотрю на экран. Новое сообщение. От Тайлера.

«ПОПЫТАЙСЯ ПОЦЕЛОВАТЬ НАЙДЖЕЛА РИКСОНА».

– ГОСПОДИ ИИСУСЕ! – восклицаю я.

– Что там? – спрашивает Марисса. – Это от Купера?

– Нет. От Тайлера.

Я показываю ей сообщение.

– ГОСПОДИ ИИСУСЕ! – повторяет она.

– Знаю!

Ладно, глубокий вдох. Не впадать в панику.

Марисса молча протягивает мне пластиковый стаканчик с розовым напитком. Я делаю глоток, хотя алкоголь потерял свою привлекательность. Теперь я боюсь, что меня может нечаянно стошнить на Найджела Риксона, когда я пьяная попытаюсь поцеловать его.

– Почему…, – начинает Марисса, нахмурившись. – Как они…

– Я это написала. В своем блокноте.

– Точно. – Марисса опускает глаза в пол.

История про Найджела Риксона: я была влюблена в него. И когда я говорю «влюблена в него», то подразумеваю, естественно, платоническую любовь. Найджел родом из Англии и перешел в нашу школу в старших классах со своим бесподобным сексуальным британским акцентом. Он увлекался этой странной хип-хоп музыкой, носил мешковатую одежду и брекеты, которые каким-то чудом ему шли и придавали крутой вид. Как те реперы с золотыми зубами.

В общем, брекеты сняты, а мешковатая одежда и одержимость хип-хопом остались. Найджел Риксон и его друзья до сих пор ходят по школьным коридорам, слушая на айподах хип-хоп андеграунд, и проводят выходные в поисках исполнителей для звукозаписывающей компании Найджела, которую он планирует однажды открыть.

Я была так сильно влюблена в Найджела, пока однажды Кларисса не спросила его, что он обо мне думает. Найджел задумался, кто я такая, и это очень меня расстроило. Всю следующую неделю я просидела у себя в комнате, страдая по нему и слушая грустные песни о любви.

После этого чувства к нему остыли. Хотя иногда на совместных уроках я подлавливала себя на том, что пялюсь на него и наяву мечтаю о том, каково это – целоваться с ним. Однажды я увидела на его теле дорожку волос от пупка… эм… вниз. Кому-то это может показаться вульгарным, но по мне, это было так сексуально, что от возбуждения у меня закружилась голова и я чуть не потеряла сознание на уроке физкультуры. Конечно, быть может, причина в том, что в тот день мы пробежали целую милю, но я так не думаю.

До Купера Найджел был моим, так сказать, самым долгим увлечением. Разумеется, я влюблялась в мальчиков и до, и после этого, но Найджел всегда был тем, к кому я, так или иначе, возвращалась. Это было до Купера, а потом я забыла о его существовании.

Ну не смешно ли? Какая ирония. Теперь они хотят, чтобы я попыталась поцеловать Найджела, и это не должно пугать, ведь он мне больше не нравится, но я все равно боюсь поцелуя с ним.

– Все будет хорошо, – подбадривает Марисса. Ее голос звучит твердо, но уверенности на лице нет.

– Где он? – спрашиваю я. – Ты его видела?

– Да, он в углу со своими друзьями. Они играли на полу в кости или типа того.

– Во что?

– В кости, знаешь? – Он подбрасывает в руке воображаемые кости. – Кубики.

Ох. Чудесно. Мало того, что мне нужно придумать, как поцеловать его, так теперь я еще вынуждена соперничать с азартными играми? Тут я не конкурент.

– Дай мне свой айфон, – требую я.

Марисса протягивает мне телефон. Я пролистываю приложения и нахожу «Пандору»⁹. Если я собираюсь сделать это, то мне хотя бы нужно о чем-то с ним разговаривать. Я найду хорошего рэп-исполнителя, послушаю парочку его песен и использую это в качестве повода для разговора. Но я в таком отчаянии, что в голову приходят только популярные рэп-исполнители. Они тоже неплохи, но нужно что-то более впечатляющее. Нечто такое, что заставит его думать, будто между нами существует связь: я и Найджел – два яростных фаната рэпа.

– Знаешь каких-нибудь бостонских андеграунд рэперов? – спрашиваю я Мариссу.

Та с недоумением смотрит на меня.

– Ты сейчас серьезно?

Хм. Я ломаю голову, пытаясь припомнить хотя бы одного исполнителя или группу. У меня все получится. Когда я только перешла в старшую школу, то практически все выходные шерстила интернет в поисках рэп-певцов Бостона, чтобы на следующий день в классе поразить Найджела своими знаниями. Да, я трусила и не заговаривала с ним, но все-таки. Блин. Как там звали того парня? Мистер как-то там. Или это была группа? Еще одна проблема с андеграунд рэперами – по именам никогда не поймешь группа это или сольный исполнитель.

– Мистер Рифт! – восклицаю я. – Его зовут Мистер Рифт!

Я забиваю его в поиск.

– Мистер Рифт, – задумчиво произносит Марисса и делает глоток содовой. – Мне нравится. Звучит как… что-то старомодное. Но круче.

Я даже не спрашиваю, что она хочет этим сказать. Слишком занята поиском песен. Как раз в этот самый момент на кухню, пританцовывая, заходит Купер. Ну что за идиот.

– Ой, – вырывается у него, когда он замечает меня и Мариссу.

– Ой? – передразнивает Марисса, холодно взирая на него. – И только?

Она скрещивает руки, явно готовая к драке. Безумие какое-то. Марисса никогда не дерется. Ну. Если не считать того раза в седьмом классе, когда Мередит Косанти украла ее спортивный лифчик и не признавалась в этом. Но то было в средней школе. Все дерутся в средней школе.

– Марисса, – предупреждаю я. По поиску «мистер Рифт» на «Пандоре ничего не грузится. – А как пишется «рифт»?

– Р-И-Ф-Т, – по буквам произносит Купер, но я игнорирую его и поворачиваюсь к нему спиной, обращаясь только к Мариссе.

– Так может? – спрашиваю я, – Или пишется по-другому?

– Я так не думаю, – хмурится она.

– А зачем тебе писать «рифт»? – интересуется Купер.

Он подходит со спины и заглядывает в экран айфона. В этот раз я в ловушке между кухонной столешницей и Купером. Он касается меня рукой, вызывая головокружение и слабость. Я пытаюсь вдолбить себе, что дело в алкоголе, пусть я и выпила всего три глотка.

– Не твое дело, – ворчу я, закрывая от него телефон. Но слишком поздно.

– Так ты про… Мистера Лифа? – спрашивает он. – Рэпера?

– Нет, – вру я, но уже набираю правильное имя. Мистер Лиф! Я обязана была помнить его псевдоним, поскольку применяла – очевидно, не очень-то и эффективно, – мнемонический прием¹⁰, когда запоминала его. Видимо, ассоциация была связана с лифтами.

– Зачем ты ищешь Мистера Лифа? – интересуется Купер и снова наклоняется ко мне, пытаясь заглянуть в айфон. Он пахнет мылом, шампунем и тем самым вкусно пахнущим одеколоном.

Погодите-ка.

Я еще раз принюхиваюсь.

– Ты… ты надушился одеколоном, который я тебе подарила? – недоверчиво спрашиваю я.

На лице Купера мелькает паника, и он делает шаг назад.

– Нет.

Я прищуриваюсь

– Врешь!

Это беспокоит меня даже больше, чем часы. Я подарила ему этот одеколон. Потому что мне понравился запах, и я хотела сделать ему что-нибудь приятное. А он душится им, чтобы вскружить голову Изабелле и пуститься с ней во все тяжкие.

– Ну-ка убери его, – требую я.

Какая-то бессмысленная просьба. Как можно убрать одеколон? Его можно смыть, но разве Купер сделает это? У него еще целый флакон. Хотя запах такой, будто он вылил на себя как раз весь флакон.

– Я не могу убрать его.