Текст книги "Ночь, которая изменит все (ЛП)"

Автор книги: Лорен Барнхолдт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

19.37

– Так что, черт возьми, такого в этой проклятой штуке? – настаивает Марисса.

Сейчас мы в машине Мариссы едем по шоссе Масс-Пайк со скоростью почти восемьдесят миль в час. И хотя я не большая любительница быстрой езды с Мариссой – или кем-либо еще, – но в данный момент скорость наименьшая из всех моих забот. Первая состоит в том, что, ну вы знаете, мой блокнот находится в руках Купера, а вторая – сейчас я направляюсь в «Исцеление» в абсолютно дурацком наряде.

– Просто… он мне нужен, окей?

Я роюсь в сумочке и достаю блеск для губ оттенка «розовая страсть». Сдвинув зеркальце вниз, подкрашиваю губы. Если моя жизнь потенциально окончена, это еще не значит, что я не хочу хорошо выглядеть. У меня встреча с Купером, и пусть он последняя сволочь, я обязана выглядеть на все сто. Не то что бы меня он волновал. Однако там будут и другие парни, один из которых вполне может быть потенциальным кандидатом в будущие мужья.

К тому же помада прекрасно подходит к моему наряду, состоящего из:

• узких обтягивающих джинсов;

• серых туфлей с шипами на платформе;

• серебристой блузки с открытой спиной и с таки глубоким декольте, что боюсь, как бы моя грудь не вывалилась наружу.

Все эти шмотки остались в шкафу Кейт, когда та уехала в колледж. Марисса настояла на том, чтобы я их одела, поскольку очевидно, что в моем гардеробе нет ничего подходящего для «Исцеления».

– Зачем ты красишь губы? – восклицает Кларисса с заднего сиденья. Одним из плюсов маленького соперничества между Клариссой и Мариссой является то, что в машине я всегда сижу на переднем сиденье.

– Потому что мы едем в клуб, – отвечаю я, бросив взгляд на подругу. – Твои-то губы тоже накрашены, – замечаю я.

Конечно, это не одно и то же. Кларисса всегда красит губы. И практически всегда стильно одета. Думаю, это часть ее южного воспитания. Например, сейчас она в длинной белой блузе без рукавов, черных леггинсах и в изящных серебристых босоножках с открытым носом. Ее длинные белокурые волосы уложены в идеальные локоны, а макияж безупречен. В таком виде подруга заявилась на порог моего дома утром. В девять утра, когда большинство нормальных людей еще спят мертвым сном.

– Да, – соглашается Кларисса. – Но мои губы всегда накрашены. А свои ты накрасила только сейчас, как будто принаряжаешься для клуба.

– Мы идем в клуб, – повторяю я. – Это нормально – краситься для похода в клуб.

– Все из-за Купера? – спрашивает Кларисса. Она откидывается на спинку сиденья, от чего ее длинные белокурые локоны подпрыгивают. Не уверена, быть может, мое воображение разыгралось, но, кажется, она почти… счастлива из-за этого. Из-за того, что я прихорашиваюсь ради Купера. В этом есть смысл. Кларисса – безнадежный романтик, и она просто помешана на том, что влюбленные вновь воссоединяются. Плюс, ей всегда нравился Купер.

Я одариваю ее хмурым взглядом.

– Да ладно, – разряжает обстановку Марисса и перестраивается в другой ряд. – Ты расскажешь нам, что в том блокноте или нет? Это часть сделки, помнишь?

Потребовался битый час, чтобы убедить Мариссу поехать в «Исцеление». Во-первых, ей нельзя водить машину в городе. Во-вторых, она не понимала, почему я так спешу встретиться с Купером, что имеет смысл, учитывая, как он со мной обошелся. Единственным способом уговорить ее отвезти меня было обещание рассказать о блокноте.

– Послушай, – глубоко вздыхаю я. – Мы придем в «Исцеление», я заберу свой блокнот и тогда, возможно, расскажу вам.

– Значит я должна отвезти тебя, не имея ни малейшего понятия о том, что происходит?

– Хм, это называется доверием к своим друзьям, Марисса, – подает голос Кларисса. Открыв бутылек с лаком для ногтей, она принимается красить ногти на ногах в темно-малиновый цвет.

– Спасибо, Кларисса, – говорю я.

– Ага, да, я доверяю своим друзьям, – вынуждена согласиться Марисса. Она смахивает челку с лица и сворачивает с магистрали. – Но также мне бы хотелось знать, чем они занимаются, чтобы иметь возможность присматривать за ними.

Марисса смотрит в зеркало заднего вида, пытаясь поймать взгляд Клариссы, но та слишком занята своими ногтями.

– Лучше бы тебе не пролить лак, – говорит она. – Если я испачкаю машину, мама убьет меня, а потом я убью тебя.

– Ты не сможешь убить меня, если будешь мертва, – сладко щебечет Кларисса. – И я не пролью лак. Я очень аккуратная.

Подруга закатывает глаза, будто даже представить себе не может вероятности пролить лак на сиденье, но тут машина натыкается кочку, и бутылочка едва не падает на пол.

– Упс! – восклицает Кларисса, с триумфом подхватывая баночку. – Очень близко.

Добравшись до «Исцеления», мы проходим мимо вышибалы без какой-либо проверки документов и как только оказываемся внутри, я радуюсь, что нашла время приодеться. Несмотря на середину ноября и жуткий холод на улице, тут все полураздетые. Большинство девушек в обтягивающих черных брюках или в коротких юбках и топах с глубоким декольте. Складывается впечатление, будто чем больше обнаженки и/или обтягивающей одежды, тем лучше.

Марисса, Кларисса и я жмемся в уголочке, осматриваясь вокруг в поисках Купера.

– Ты его видишь? – спрашивает Марисса, пока мы изучаем толпу. Из динамиков невероятно громко гремит музыка, но на танцполе практически никого; столики, расставленные по периметру клуба, в основном пусты. У бара два парня заказывают напитки, а бармен – невысокая девушка в обтягивающей майке и пирсингом на губе – громко смеется над их словами. Думаю, еще слишком рано для тех безумств, что обычно здесь происходят.

– Нет, – отвечаю я. – Не думаю, что он тут.

– Тогда закажу нам напитки, а потом мы его подождем, – объявляет Кларисса.

Она исчезает и через пару минут возвращается с двумя коктейлями «Космополитен» – Кларисса не пьет алкоголь, поэтому всегда заказывает клюквенный сок, называя его «Девственный космо», – и бутылкой воды для Мариссы, так как та за рулем. Это не место для распития «Космополитена», но я представить себе не могу, как Кларисса заказывает ром с колой, или пиво, или что-нибудь в этом роде. Мне нравится «Космополитен», так что я не жалуюсь. Мы находим столик в центре зала с хорошим видом на толпу и присаживаемся за него со своими напитками.

– Сейчас важно выглядеть надменно, – говорит Марисса. – Не позволяй ему думать, будто он имеет над тобой власть.

Да уж. Звучит, конечно, отлично. В теории. Только вот Марисса не понимает, что в блокноте содержится вся необходимая информация, которая только может понадобиться, чтобы разрушить мою жизнь.

Мысль об этом вызывает у меня легкую слабость, поэтому я делаю большой глоток коктейля. Он прохладный и сладкий, и мне тут же становится лучше. Вообще-то, сомневаюсь, что пить «Космо» хорошая идея, поскольку: а) алкоголь вызывает обезвоживание, что не очень-то хорошо, особенно когда ты уже чувствуешь легкое головокружение и б) не следует быть пьяной, ведь для разговора с Купером потребуется все мое остроумие.

Марисса вытаскивает свой мобильный и кладет на стол перед собой.

На лице Клариссы тут же появляется неодобрительное выражение.

– Почему ты так на меня смотришь? – спрашивает Марисса.

– Потому что ты достала свой телефон, чтобы дождаться звонка от Джеремайи.

– Ну и что? – парирует Марисса. – Джеремайя – парень, с которым я встречаюсь, и естественно, что я жду его звонка. В желании поговорить со своим парнем нет ничего плохого.

Кларисса изящно отпивает из бокала и ничего не отвечает. Марисса и Джеремайя большую часть времени проводят в постели, а такие отношения идут в абсолютный вразрез с представлениями Клариссы об истинной романтике. (Кстати, так говорит Кларисса. Не я. Я бы никогда не употребила в речи ничего подобного. Главным образом потому, что в принципе не тот человек, который говорит о романтике, истинная та или нет).

Только Марисса открывает рот, собираясь сказать что-то в защиту своих отношений с Джеремайей, как я замечаю его. Купера, сидящего в углу в одной из больших круглых кабинок. Он один в темно-синей футболке с длинными рукавами и потягивает что-то похожее на газировку, но, зная Купера, там определенно присутствует ром. А может даже текила. Вообще-то, все совсем не так. Купер не большой любитель выпить. Да, он употребляет алкоголь, но его нельзя отнести к тому типу людей, кто каждые выходные накачивается до потери пульса. И все-таки по необъяснимым для меня причинам хочется думать, что он сидит с каким-нибудь крепким напитком. Это бы объяснило его подозрительный вид. Хотя, вероятно, для него и без алкоголя есть все основания выглядеть подозрительно.

– Он там, – выпаливаю я, перебивая Мариссу, которая собирается пуститься в долгий монолог, включающий в себя доказательства того, что Джеремайя не использует ее для секса. Мой голос такой напряженный, что, кажется, во рту у меня горсть шариков.

– Что? – спрашивает Кларисса, склонившись ко мне.

– Он. Там, – громче повторяю я, пытаясь перекричать музыку. – Да не смотрите туда.

Конечно же, подруги тут же поворачиваются на вращающихся стульях, оказываясь лицом к нему. Купер поднимает голову и смотрит прямо на меня. Я тут же отвожу взгляд.

– Господи, – говорю я Клариссе и Мариссе, – он… Что он делает, идет сюда?

– Эмм, нет, – отвечает Кларисса и хмурится. – Он просто… сидит.

– С ним еще кто-нибудь? – спрашиваю я. – Видишь Тайлера? Или кого-то из «318»?

«318» – это тайный клуб нашей школы, вроде братства в колледже, состоящий из самых популярных – и самых тупых, как по мне, – парней. Никто точно не знает, почему они называют себя «318», но ходят слухи, будто трое его основателей переспали с восемнадцатью девушками и, видимо, решили, что будет круто увековечить это в названии.

Предполагается, никто точно не знает участников клуба, но всем известно, что его президентом является Тайлер Твил. Соответственно, зная это, можно легко вычислить и остальных участников, стоит только понаблюдать, с кем он тусуется. Хотя, конечно, они никогда в этом не признаются. Так уж случилось, я точно знаю, что Купер один из членов «318». Именно они подбили его на тот оскорбительный, подлый поступок по отношению ко мне пару недель назад. Это было одно из заданий его посвящения.

– Кажется, он один, – говорит Марисса.

– Ты где-нибудь видишь мой блокнот? – спрашиваю я.

– Эм, нет, – отвечает Марисса. – Хотя он может лежать рядом на диванчике.

– Думаешь?

– Я не знаю, – раздраженно бросает она. – Если это какая-то игра, тогда он точно не принесет его с собой. Про Купера Марриатти можно сказать многое, но он не дурак.

– И не урод, – со вздохом добавляет Кларисса

Я сердито взираю на подругу, хотя тут Кларисса права. Купер не урод. Он очень горячий. И все же. Сейчас не время поднимать эту тему.

– Во-первых, – начинаю злиться я, – он точно дурак, поскольку человек, вступивший в «318», априори не может быть умным. А во-вторых, он даже не симпатичный. – Вранье, вранье, вранье. – Я когда-нибудь рассказывала вам о шраме на его животе? Он до жути безобразен.

Кларисса и Марисса замолкают и нервно переглядываются, потому что я, конечно, рассказывала им о шраме на животе Купера и утверждала, что это безумно сексуально.

Шрам появился у него в результате неудачной поездки на снегоходе. Купер сорвался с него, и снегоход ЕГО ПЕРЕЕХАЛ, а он даже не обратился в больницу, пока позже не выяснилось, что у него внутренняя травма. Безусловно, я считала – раньше – шрам сексуальным из-за того, чем мы занимались в тот момент, когда впервые увидела его.

Я ерзаю и сглатываю ком в горле.

– И я была бы крайне признательна, если б вы прекратили так переглядываться. Это вроде как грубо.

Я еще раз делаю глоток коктейля. Большой глоток. Пофиг. Как там называют алкоголь? Жидкая храбрость? Хорошо. Прекрасно. Я возьму всю храбрость, какую найду: жидкую или какую там еще.

– Скоро вернусь, – объявляю я, встав со стула, и иду прямо к Куперу.

– Привет, – здоровается Купер, заметив меня. Он даже не нервничает, а наоборот, выглядит совершенно расслабленным, закинув руки на спинку диванчика. Разве это идиот не в курсе, что нельзя занимать кабинку, предназначенную для больших компаний, когда ты пришел один. Вот придурок. И почему он не нервничает? Я могла бы сорваться на нем, если б захотела. Имею полное на то право, после всего того дерьма, что мне учинил. Я могла бы… не знаю… ударить его или накричать, или даже устроить сцену.

– Отдай его, – требую я, протягивая руку. Возможно, он будет нервничать сильнее, если буду вести себя властно, демонстрируя, что я – сила, с которой нужно считаться.

– У меня его нет, – отвечает Купер.

Он чуть подвигается и похлопывает по месту рядом с ним, приглашая присесть. Я оглядываюсь на Клариссу и Мариссу и сажусь рядом.

– В чем дело? – спрашиваю я. – К чему все это?

Наши колени соприкасаются под столом, и мне хочется подвинуться, но я этого не делаю. Не потому, что и дальше хочу прижиматься к нему. Боже, нет! Просто не доставлю ему такого удовольствия.

– Элиза, – шепчет мне в ухо. Его дыхание щекочет кожу, и я чувствую такой знакомый запах Купера: мятной зубной пасты, геля для волос и какого-то вкусно пахнущего одеколона. – Ты получишь свой блокнот обратно, но тебе придется выполнить их требования.

– Выполнить их требования? – Я перевожу на него взгляд. – Это чьи?

Хотя я уже прекрасно понимаю, о ком идет речь.

– Ты знаешь, Тайлера и остальных.

Купер отстраняется от меня и смотрит куда-то в другой конец клуба. Я прослеживаю за его взглядом и обнаруживаю Тайлера возле высокого столика в окружении своих дружков. Тьфу. Это как худший ночной кошмар. Закрываю глаза и мысленно считаю до трех, но когда открываю их, я все еще нахожусь здесь.

– Послушай, если вы считаете, что я буду участвовать в ваших дурацких глупых маленьких играх, то сильно ошибаетесь, – заявляю я, глядя ему прямо в глаза. – Как-раз такое уже было, помнишь?

По крайней мере, Куперу хватает приличия отвести взгляд. Наверное, знает, что это правда, и не может оспаривать истину. Я наклоняюсь и потираю колено. Оно все еще покалывает в месте, где мы соприкасались.

Раздается звук телефона Купера. Текстовое сообщение. Он переводит глаза с экрана на меня.

– Ты должна пригласить парня потанцевать, – говорит он. Купер внимательно изучает толпу и указывает на невероятно симпатичного парня за столиком напротив: – Вот этого.

Он блондин в синей рубашке на пуговицах и в брюках цвета хаки. Загорелый. С дорогой на вид стрижкой. Я бы никогда не пригласила такого на танец. Я бы никого не пригласила, а если бы и пригласила, то точно не такого парня

– Я не буду делать это, – процеживаю сквозь зубы

– Тогда они выложат содержимое твоего блокнота в интернет, – говорит Купер.

Я глупо моргаю, не веря своим ушам.

– Они выложат содержимое блокнота в интернет?

Что, черт возьми, не так с этими людьми? Серьезно.

– Что, черт возьми, не так с этими людьми? – уже вслух восклицаю я.

– Они недовольны твоим комментарием, из-за которого я не поступил в Браун, – отвечает он. – А еще ты бросила меня.

– Бросила тебя?

– Да, ты бросила меня. Из-за того, что я один из «318».

– Да ты издеваешься?

Купер пожимает плечами, одним глотком допивает напиток, встает и идет к «318». Я остаюсь сидеть в громадной кабинке одна-одинешенька. Опускаю взгляд на диванчик в надежде, что возможно – всего лишь возможно – Купер принес блокнот и чисто случайно забыл его тут. Разумеется, там ничего нет.

Я возвращаюсь к подругам, голова кружится от жара клуба, гула алкоголя и шока от всего произошедшего.

– Что он сказал? Что он сказал? – спрашивает Кларисса. Она вскакивает со стула и перепрыгивает с одной ноги на другую на своих высоких серебряных босоножках.

– Сказал, что я должна пригласить парня на танец.

– Какого парня? – спрашивает Марисса.

Я показываю на него.

– Ах, он милашка, – вздыхает Кларисса. – Счастливица.

– Бессмыслица какая-то, – говорит Марисса, которая явно соображает чуть быстрее Клариссы. – Зачем они сказали тебе пригласить того парня на танец?

– Не знаю, – отвечаю я, уставившись на него. – Вероятно, он какой-нибудь маньяк, и они знают, если я приглашу его на танец, то в итоге окажусь в каком-нибудь мусорном контейнере: мертвая и расчлененная.

И как только эти слова слетают с языка, я понимаю, что это не так. В голове всплывает кое-что. Кое-что из моего фиолетового блокнота. Кое-что, что я написала в прошлом году однажды ночью, когда Кейт вернулась домой из «Исцеления», и, видимо, очень-очень весело провела время. И тогда я написала: «Пойти в «Исцелении» в сексуальном наряде и пригласить на танец самого горячего парня».

И тут до меня доходит. «318» каким-то образом решили заставить меня сделать все то, о чем я писала в блокноте. Все то, чего я боюсь. Все то, что я записывала с седьмого класса. А если я не подчинюсь, тогда они опубликуют содержимое блокнота в интернете, и все в школе – нет, все, у кого есть доступ в интернет, – узнают мои секреты. На мгновение, мне кажется, будто сердце подкатывает к горлу, а дыхание перехватывает в груди. Остается только одно. Я прячу лицо в ладонях и плачу.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

20:03

Это я во всем виновата. Если бы я не была настолько глупа, чтобы подумать, будто Купер Марриатти действительно хочет со мной встречаться, тогда бы не попала в эту передрягу. Но в тот день, когда он появился у меня на работе, он выглядел таким привлекательным и милым, что мне захотелось в это поверить. Что, собственно говоря, и произошло.

Я работаю на полставки в пейнтбольном клубе и горячие парни для меня не редкость. Даже наоборот, все наши клиенты – это горячие парни. Естественно, большинство из них меня не замечает, а у многих вообще проблемы с управлением гневом, именно поэтому они и играютс в пейнтбол.

Но Купер чем-то выделялся. Тем, как он склонился над стойкой и заговорил со мной. Тем, как задавал кучу вопросов о пейнтболе, даже когда стало очевидно, что он уже получил самую исчерпывающую информацию.

Естественно, я знала Купера, но, по правде говоря, никогда не обращала на него внимания. Он из того типа парней, по которым сходили с ума все девочки, кто скорее подошел бы к моей сестре Кейт. Я никогда не позволяла себе слишком сильно увлекаться такими парнями: ими следует восхищаться издалека, как картиной или знаменитостью.

После раунда в пейнтбол Купер вернулся в магазин и провел остаток дня со мной: разговаривал, смеялся, покупал мне газировку из автомата. А когда он поинтересовался, во сколько у меня заканчивается смена и хочется ли мне прогуляться, я согласилась. После прогулки Купер пригласил меня на ужин, отвез домой и даже проводил до порога. А на следующий день в школе ожидал у моего шкафчика.

И только через шесть недель туман в моей голове стал рассеиваться. Я решила обыскать его комнату, когда мы занимались у него дома. В том, что я начала сходить с ума, нет моей вины. Тут виноваты окружающие. В свое оправдание скажу, что никто в школе не мог понять, как такая простушка как я могла подцепить кого-то вроде Купера Марриатти. Это и превратило меня в параноика.

Купер пошел вниз за водой, а я должна была делать домашку по истории, но вместо этого решила попытаться взломать его электронную почту, и когда у меня ничего не получилось, то воспользовалась старым добрым методом – рысканьем по ящикам. Тогда-то я и наткнулась на это. На листок бумаги с заданием встречаться со мной для посвящения в «318». Оно содержало в себе определенные подпункты, выполнив которые, Купер получал баллы. Например, поцелуй со мной давал ему пять баллов. И когда Купер набрал бы определенное количество баллов, его приняли бы в «318».

Я рассердилась и закатила самый настоящий скандал. Купер попытался успокоить меня, но я ничего не хотела слушать. Я выскочила из его дома, убедив себя больше никогда не разговаривать с ним. И все равно таила надежду, что Купер хотя бы попытается мне позвонить. Он так и не позвонил, а это было три с половиной недели назад. До этого момента мы с ним совсем не разговаривали.

– Я такая дура, – всхлипываю я рядом с Клариссой и Мариссой.

Серьезно. Ради бога, я же член «Национального общества почета»², как такое со мной могло случиться? Не говоря уже о том, что давно пора усвоить, какая ж я растяпа. Хотя. Если подумать, то, кажется, фиолетовый блокнот был в моем шкафчике. Возможно, они взломали замок и ВЫКРАЛИ ЕГО.

– Нет, ты не дура, – пытается успокоить меня Марисса. – Ты просто жертва вопиющей и нелепой женоненавистнической иерархии, коей в современном обществе является старшая школа. Тебе следует вернуть власть.

– Хорошо, хотя я не совсем понимаю, что это значит, – растерянно говорит Кларисса. Она хмуро смотрит на Мариссу. – Не могла бы ты изъясняться попонятней? Потому что, если честно, это не…

Внезапно Марисса перебивает ее.

– Боже, – вскрикивает она, хватая меня за руку. – ГОСПОДИ. БОЖЕ. МОЙ.

– Что? – восклицаю я. – Ай, мне больно!

Я смахиваю слезы и выпрямляюсь в попытке освободиться от хватки Мариссы.

– Там Джеремайя, – вопит она. – ДЖЕРЕМАЙЯ ЗДЕСЬ, В КЛУБЕ!

– Ладно-ладно, – говорю я. Ой-ай-ой! Ее пальцы впиваются в мою руку и, эй, это как бы больно!

– Он с Джулией Конкорд! Что он забыл рядом с Джулией Конкорд?

– Думаю, тебе известен ответ на этот вопрос, – отвечает Кларисса, поскольку Джулия Конкорд вроде как… ну, образно говоря, не слишком разборчива в связях.

Как-то раз в прошлом году ее застукали за минетом какому-то парню во время собрания студентов перед игрой. Они даже особо и не прятались. Занимались этим прямо под трибунами в разгар собрания.

– Вот урод! – вопит Марисса, ударяя кулаком по столу.

– К слову о женоненавистнической иерархии, – говорит Кларисса. Она печатает что-то на телефоне, ее пальцы порхают над экраном. – Именно это я и пыталась вам сказать. Парни готовы на все, лишь бы заставить вас думать, будто вы вместе, а потом сбегают и спят с первой встречной на своем пути. Поэтому так важно не позволять им взять над собой верх.

Подруга улыбается, гордая собой.

Ладно, мы действительно отвлеклись. Тема сегодняшнего вечера: я, мой блокнот и Купер. Не Марисса и Джеремайя. Или Кларисса и ее точка зрения о поддразнивании парней с целью влюбить в себя.

– Эй! Не могли бы мы, пожалуйста, сосредоточиться на мне? Мне нужны подробности о том, как вернуть власть. – Я слышу отчаяние в собственном голосе. – Пожалуйста, серьезно, я должна вернуть себе власть. ПОМОГИТЕ МНЕ ВЕРНУТЬ ВЛАСТЬ!

Пара девушек за соседним столиком косо смотрят на меня. Да и плевать. У есть проблемы посерьезнее, чем мысли о том, что думают обо те две курицы в обтягивающих топиках.

– Хорошо, СЛУШАЙ, – говорит Марисса. Она разворачивает мой стул, и я оказываюсь с ней лицом к лицу. – Вся эта секретность, конечно, замечательна, но если ты действительно ожидаешь от нас помощи, то должна рассказать нам, что в ЭТОМ. ГРЕБАНОМ. БЛОКНОТЕ.

Я глубоко вздыхаю и опускаю взгляд на руки.

– Там просто… список.

Я заставляю себя поднять глаза и одарить подруг своей самой ослепительной улыбкой в надежде, что этого будет достаточно.

– Список? – с интересом спрашивает Кларисса, выгибая идеально выщипанные брови. – Типа того, с кем из парней ты бы переспала, если бы не беспокоилась о том, что тебя нарекут шлюхой?

Марисса и я в изумлении смотрим на нее.

– Само собой разумеется, у меня такого нет. – Подруга внимательно изучает свой новый педикюр. – Просто люди могут составлять подобные списки. Просто так, на всякий случай.

– Нет, он не о парнях, с которыми я хочу переспать. Но это список, – снова я улыбаюсь.

– Ты это уже говорила, – раздраженно замечает Марисса.

– Да, мы поняли, что это, – добавляет Кларисса. – И все-таки, что за список?

– Это… список…, – мямлю я, – всего того, что боюсь сделать. Всего того, чего я хотела бы сделать, собираюсь сделать, сделаю, если …

– Если, что? – подбадривает Кларисса.

– Если б я ничего не боялась, – заканчиваю я с запинкой.

– Типа прыжка с парашютом? – спрашивает Кларисса. Она все еще рассматривает свой педикюр, затем наклоняется и проводит пальцем по лаку на ногтях. – И почему вы позволили мне купить лак в аптеке? Этот всегда трескается.

– Нет, – говорю я. – Тут дело не в физическом страхе, а, скорее, в эмоциональном.

– Типа как пойти в клуб и пригласить на танец самого горячего парня, – заключает Марисса, начиная понимать.

– А почему ты боишься? – интересуется Кларисса. Она хмурится в замешательстве и прячет ноги под стул. – Так ты это написала в блокноте? Боишься пригласить на танец парня?

Кларисса со скепсисом смотрит на меня, будто бы я только что заявила о боязни ходить в школу или типа того. И теперь, поразмыслив над этим, я думаю, что это не так уж и странно.

– Да не боюсь я приглашать парня на танец, – оправдываюсь я, хотя это вранье. Быть может, я не в ужасе от этой мысли, но мне точно страшно. Когда ты в ужасе, то думаешь, что скоро умрешь. А я ничего такого не испытываю. Вроде бы. Неужели я думаю, что умру, если приглашу парня на танец?! Я что? Сумасшедшая? Я недооценила масштаб проблемы? Боже. Да мне пора таблетки пить. Буду прямо как Брайан Эбботт, который уснул прямо посреди ланча в столовой и напускал слюни на стол, потому что был под ксанаксом! Хотя вряд ли ему этот ксанакс врач прописал, но тем не менее.

– Это естественно, – кивает Марисса, и я немного расслабляюсь, – нервничать из-за этого. – Она бросает взгляд на Клариссу. – Было бы любопытно посмотреть, как ты это сделаешь.

Кларисса пожимает плечами и вскакивает со стула. Она поправляет декольте и идет к парню, которого должна была пригласить я.

– Нееет! – чуть ли не кричу я, хватая ее за руку. – Ты не можешь пригласить его, это моя задача.

– Прекрасно, – говорит она, пожимая худенькими плечиками. – Найду кого-нибудь другого.

Я наблюдаю за тем, как Кларисса идет в другой конец клуба, приглашает какого-то парня и ведет его на танцпол. Да там же почти никого нет! Хотя тут стало оживленнее. Людей в клубе становится все больше и больше, девушки в мини-юбках и платьях, а парни – в футболках и джинсах. Почему это парням можно ходить в джинсах и футболках, а девушки вынуждены надевать каблуки и обтягивающие шмотки? И куда более важный вопрос: почему я позволила кому-то заставить себя напялить каблуки и откровенный наряд? Это так на меня не похоже.

Я вздыхаю и пытаюсь немного подтянуть декольте.

– Ух ты! – выдыхает Марисса, наблюдая, как Кларисса обнимает какого-то парня за шею. – Кажись, она не шутила, когда говорила, что ей не страшно.

– Полагаю, что нет, – мрачно говорю я. Хотя будь у меня была такая внешность, я тоже ничего не боялась бы.

– Вот подожди, когда парень, с которым она танцует, поймет, что ему ничего не светит, – добавляет Марисса. – Он будет в бешенстве.

Марисса продолжает бросать взгляды на Джеремайю, увлеченно болтающего с Джулией.

В кармане вибрирует мобильник, и я достаю его. Одно новое сообщение. Купер.

«ВРЕМЯ НА ИСХОДЕ».

Время на исходе? Да что это вообще значит? Об ограничении во времени не было ни слова. Или он воображает, будто это один из эпизодов сериала «24 часа»³? У меня должна быть возможность распоряжаться собственным временем самостоятельно. Я бросаю взгляд в сторону Купера: он все еще там, спокойно потягивает напиток в компании своих тупоголовых дружков и смеется вместе с ними, не обращая на меня никакого внимания.

– Что в смске? – интересуется Марисса. Она подсаживается ближе, читает и хмурится: – «Время на исходе»? Что это значит?

– А это значит, – отвечаю я, – что если не выполню их задание, то они, вроде как, разместят содержимое блокнота в интернете.

Была не была. Делаю глубокий вдох. У меня все получится. Что значит секунда позора в сравнении с вечным унижением? Давайте посмотрим правде в глаза, вот что произойдет со мной, если содержимое блокнота станет достоянием общественности. Лучше быть посмешищем перед незнакомцем, чем разделить секреты со всей школой.

– Ой-ей, – вздыхает Марисса.

– Что? – спрашиваю я и смотрю на танцпол, который быстро заполняется людьми. Кларисса все еще танцует с секси-парнем, но теперь она спиной прижимается к его груди, а его руки покоятся на ее бедрах. Вау. Никогда бы не подумала, что у Клариссы такое хорошее чувство ритма. Она похожа на дерзкую кокетку.

– Не Кларисса, – поясняет Марисса, толкая меня локтем в бок. – Смотри.

Я прослеживаю за ее взглядом и останавливаюсь на парне, которого должна пригласить. Раньше он сидел один, качая головой в такт музыке в этой странной придурковатой манере. А сейчас он окружен девицами! Да и еще разговаривает с ними.

Ну не с обеими. Одна из них болтает с его другом. Что? Откуда там взялся друг? Буквально пару секунд назад он был совершенно один. А теперь я должна пригласить его потанцевать на глазах у его друга! И двух девиц, каждая из которых блондинка с очень-очень длинными волосами и очень-очень загорелой кожей. В ноябре. Привет, девчонки, вы что-нибудь слышали о раке кожи?

– Лучше бы тебе пойти. Если он пойдет танцевать с одной из этих… – Она замолкает, и я не уверена, что она имеет в виду: то ли у меня больше не будет шанса пригласить его, то ли он просто не захочет танцевать со мной. Я даже особо не задумываюсь и, прежде чем могу себя остановить, протискиваюсь сквозь толпу к парню.

Скоро становится очевидно, что даже если бы я действительно хотела пригласить того парня потанцевать, то это было бы довольно-таки сложно. Их компания заняла круглую кабинку: он и его друг сидят в центре, а девицы – по краям, как какие-то телохранительницы. Самое странное, но я пребываю в абсолютной уверенности, что изначально все так и задумывалось. Я про телохранительниц. Они уселись так, чтобы никто не смог подобраться к парням. Если, конечно, это не их бойфренды, что было бы полной катастрофой. Я решаю выкинуть эту мысль из головы.

Секунду я стою возле кабинки, пытаясь сообразить какой-нибудь блестящий план, но понятия не имею, с чего начать. Мне никогда не приходилось приглашать парня на танец. Знаете ли, это довольно-таки неловко. У Клариссы получилось все непринужденно, но ей же не пришлось соперничать с ДРУГИМИ ДЕВУШКАМИ. Я уже собираюсь отступить и просто смириться с тем, что мой блокнот станет достоянием всей школы – будущий позор начинает казаться мне менее пугающий, чем реальный, который произойдет прямо сейчас, – как ловлю на себе взгляд Купера, пусть он далеко и вполне возможно, что мне показалось, но, готова поклясться, я вижу его насмешливую ухмылку.

Он насмехается! Надо мной! Ну или над тем, что не смогу его пригласить.

Прежде чем передумать, я быстро поворачиваюсь, делаю несколько шагов вперед и останавливаюсь перед столиком, за которым сидит моя цель.