Текст книги "Падшие наследники (ЛП)"

Автор книги: Лора Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Я поднимаю палец, прося его дать мне минутку.

– Бент, мне нужно идти. Думаю, мне просто нужно выспаться. Я поговорю с тобой позже, хорошо?

– Жас, подожди. Не надо…

Я заканчиваю звонок и передаю трубку обратно Шону.

– Спасибо.

Его глаза мечутся между моими.

– Ты в порядке?

– Я действительно думаю, что мне нужно немного поспать. Из него вырывается зевок, что еще раз доказывает мою правоту.

Он дергает головой через плечо.

– Ты можешь занять мою кровать. Я только что поменял простыни.

– Я не собираюсь занимать твою кровать.

Шон кладет руки на каждое из моих плеч и начинает вести меня по коридору.

– Ты займешь эту чертову кровать. Я буду спать на диване. Малакай должен быть дома с минуты на минуту, и я не могу гарантировать, что он будет один. В моей комнате будет тише.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Но только потому, что твой диван действительно отстойный.

– Иди спать, Жас. Поговорим утром.

11. Жас

– Спасибо за поездку. И за все, что было вчера вечером.

Шон подъезжает на своем темно-синем BMW 328i к обочине, через два дома от дома Белль. Седану больше десяти лет, но этот парень держит его в навязчивой чистоте. Парни и их машины, верно?

– Вы уверены, что не хотите, чтобы я вас куда-нибудь отвез?

– Уверена, – я киваю, опустив тот момент, что Белль, вероятно, не будет рада его видеть. Ей достаточно нравился Шон, пока мы встречались, но она любит Кингстона, и я боюсь, что встреча с Шоном смутит ее.

– По крайней мере, пересмотри вариант с поездкой домой. Нет смысла платить, когда я могу сделать это бесплатно, – он смотрит на рюкзак на моих коленях. – Ты можешь оставить его у меня, и я верну его обратно.

Наверное, это было бы разумно, учитывая, что – Глок у меня завернут в рубашку, которую я надевала прошлой ночью. Он не заряжен, но все же. Мне не нравится идея носить оружие, когда я провожу день с сестрой.

– Да… хорошо. Может, встретимся здесь около пяти?

Шон смотрит мне в глаза.

– Я могу это сделать.

Я мягко улыбаюсь ему.

– Еще раз спасибо, Шо… – движение на улице привлекло мое внимание. – Ах, черт.

Взгляд Шона следует за моим. Его плечи напрягаются, когда он замечает, что Кингстон едет прямо на нас, прожигая дыры в лобовом стекле. Черт возьми, я должна была догадаться, что он появится здесь.

– О, блядь, нет, – Шон практически вырывает ключи из замка зажигания и открывает дверь машины.

– Шон, не надо.

Он усмехается.

– Прости, Жас. Я от этого не отступлю. Этот смазливый ублюдок имеет наглость заявиться сюда.

Я выскакиваю из машины и догоняю его, как раз когда Кингстон догоняет нас. Двое мужчин смотрят друг на друга, враждебность между ними ощутима. На щеке Кингстона подрагивает мускул, а Шон сжимает и разжимает кулаки. Ни один из них не произносит ни слова. Они просто стоят в квадрате, пытаясь убить друг друга взглядом.

Я встаю прямо между ними. Меньше всего мне сейчас нужно, чтобы они бросались друг в друга кулаками, а потом пришлось бы разбираться с тем, кто вызовет полицию. Оба мужчины довольно равны по габаритам, и у Шона есть законная уличная смекалка, но после того, как я увидела, как Кингстон дрался на дне рождения Пейтон, я думаю, что он может нанести реальный ущерб своему противнику.

– Жас, двигайся, – выдавливает Кингстон.

– Не говори с ней в таком тоне, – отвечает Шон.

На губах Кингстона появляется жестокая ухмылка.

– Или что?

Я раскидываю руки по обе стороны, когда они оба делают шаг вперед.

– Вы оба. Прекратите это.

Глаза Кингстона впервые встречаются с моими.

– Так вот с кем ты была всю ночь? – его глаза сегодня ярко-зеленые, почти светятся от напряжения, пока он ждет моего ответа.

Я вскидываю бровь.

– И что, если так?

Его глаза сужаются.

– Тогда у нас будет проблема.

Я усмехаюсь.

– О, у нас уже есть проблема, Кингстон.

Взгляд Кингстона переходит на Шона. Если бы он попытался, то не смог бы выглядеть более невозмутимым.

– Ты можешь идти. Я бы хотел поговорить со своей девушкой наедине.

Шон снова бросается вперед, но останавливается, когда моя ладонь прижимается к его выпяченной груди.

– Пошел ты. Я никуда не собираюсь уходить. И, насколько я понимаю, она больше не твоя девушка, – он отпускает сардонический смешок. – Но не волнуйся, я хорошо позаботился о ней прошлой ночью.

Дерьмо.

Ему просто нужно было пойти и разбудить зверя, не так ли? В одну секунду Кингстон оттаскивает меня с дороги, а в следующую его кулак сталкивается с челюстью Шона. Шон немедленно отвечает, нанося сильный удар примерно в то же место.

– Прекратите! – кричу я. – Кто-нибудь вызовет полицию, идиоты!.

Конечно, они не слушают и продолжают обмениваться ударами. Когда я вижу, что соседи выглядывают через занавески, я понимаю, что нужно покончить с этим побыстрее, пока обоих этих дураков не посадили в тюрьму. Я не настолько глупа, чтобы рисковать своим лицом, поэтому я делаю первое, что приходит мне в голову. Я снимаю туфли прямо посреди улицы и бросаю по одному на голову каждому из них так сильно, как только могу.

– Ой! – кричит Шон, потирая лоб.

– Какого хрена? – Кингстон ворчит в то же время, глядя на один из моих упавших на бетон ботинков.

Я кладу руку на бедро.

– Вы, засранцы, заслужили это.

Ноздри Шона раздуваются, когда он вытирает кровь с губы.

– Ты серьезно швырнула ботинком мне в лицо?

Я закатываю глаза.

– Да, черт возьми, я бросил ботинок тебе в лицо. Хватит быть таким ребенком. Не то чтобы это было больнее, чем кулак, но, очевидно, элемент неожиданности вбил в вас, идиотов, немного здравого смысла.

Шон морщится.

– Это жестоко, детка.

– Назови ее так еще раз и посмотри, что произойдет. Кингстон сплевывает кровь на землю.

Шон выпячивает подбородок.

– Я не боюсь тебя, плайя.

Я вскидываю руки вверх.

– Да заткнитесь вы оба. Если бы вы перестали меряться ч…

– Жас!

Все три наши головы поворачиваются в направлении голоса моей сестры. Она несется к нам по тротуару с огромной улыбкой на лице.

Я присаживаюсь на корточки и раскрываю руки, чтобы обнять ее, как только она окажется в пределах досягаемости.

– Привет, малышка. Я скучала по тебе.

Белль сжимает меня крепче и зарывается носом в мою шею.

– Я тоже по тебе скучала.

Я смотрю на обоих парней через плечо Белль, безмолвно говоря им, чтобы они собрались с мыслями.

Я перебираю пальцами прядь ее распущенных волос.

– Ты расплела косички. Как тебе удалось сделать такие красивые локоны?

Моя сестра кивает.

– Моника работает в салоне красоты. Она берет домой всякие штуки, чтобы попробовать. Она купила мне какое-то новое масло, которое пахнет как солнцезащитный крем, – Белль поднимает прядь своих волос, ожидая, пока я понюхаю. – Видишь?

Я вдыхаю аромат кокоса.

– Ммм, ты пахнешь так вкусно, что хочется съесть, – я игриво щелкаю зубами возле ее шеи, заставляя ее хихикать.

Белль отстраняется и хмурится, когда наконец замечает Шона.

– Что он здесь делает?

Шон смеется над ее обвинительным тоном.

– Привет, коротышка. Давно не виделись.

Белль сжимает кулаки и кладет их на бедра.

– Я не коротышка.

Он протягивает ладони в знак капитуляции.

– Моя ошибка. Ты простишь меня?

Теперь Белль скрещивает руки на груди и хмыкает.

Конечно, Кингстону нравится тот факт, что моя сестра оказывает моему бывшему не слишком теплый прием.

– Привет, малышка.

Улыбка растягивается на ее лице, прямо перед тем, как она бросается в объятия Кингстона. Шон не единственный, кому сейчас не по себе от того, что Белль так обожает Кингстона.

Кингстон стоит с Белль, гордо опираясь на бедро. Он поправляет один из ее локонов и говорит: – Твои волосы действительно выглядят красиво.

– Спасибо, – Белль осторожно прижимает кончики пальцев к уголку его рта. – У тебя клякса на губе.

Кингстон высовывает язык, вытирая капельку крови.

– Не волнуйся за меня, милая. Это совсем не больно.

Мы с Шоном оба качаем головами на очевидную подколку Кингстона.

Я говорю своему глупому сердцу оставаться твердым, когда Кингстон щелкает ее по носу.

– Ты не хочешь сходить сегодня в детский музей?

Ублюдок.

Лицо Белль озаряется.

– Да!

– Вообще-то… Белль, я тут подумала, что мы с тобой могли бы устроить день только для сестер. Может, сесть в автобус, как в старые добрые времена, и поехать в какое-нибудь веселое место?

Ее брови сходятся вместе.

– Но я хочу пойти в детский музей.

– Да, Жас, она хочет пойти в музей, – Кингстон победно улыбается.

Я мысленно отмахиваюсь от него.

– Ну, тогда мы можем поехать в музей на автобусе и все равно устроить день сестер.

– Или я могу отвезти тебя, – предлагает Шон. – Обещаю, что я не буду мешать. Я просто буду твоим шофером.

Белль смотрит сначала на Шона, потом на меня, потом на Кингстона. Кажется, она наконец-то почувствовала напряжение в воздухе. Ее брови нахмурились, когда она потянула Кингстона за рукав, побуждая его подвести ее.

– Ты злишься на меня?

Я качаю головой.

– Конечно, нет, дорогая. Почему ты так думаешь?

– Потому что все выглядят очень злыми, как в тот раз, когда я разлила сок по всему дивану, а папа накричал на меня и заставил лечь спать без ужина.

Мне приходится прилагать огромные усилия, чтобы скрыть свою ненависть к отцу моей сестры. Еще одна причина, по которой мне нужна работа: Чтобы я могла проконсультироваться с адвокатом и узнать, каковы мои шансы получить частичную опеку.

Кингстон опускается на колени.

– Эй, принцесса. Никто не сердится.

Белль указывает на Шона.

– Тогда почему у него тоже кровоточит губа?

Кингстон даже не удостоил Шона взглядом.

– Мы просто дурачились.

Шон использует нижнюю часть своей рубашки, чтобы вытереть кровь. К счастью, рубашка черная, так что, надеюсь, на ней не останется пятен. Он подмигивает, когда ловит мой взгляд на его пресс, который стал гораздо более рельефным, чем раньше. Может, я и не хочу быть с ним, но я точно не слепая. К сожалению, Кингстон тоже ловит мой взгляд, за что получаю свирепый взгляд.

Я отвечаю ему тем же.

– Даже не начинай со мной.

Белль хватает меня за руку.

– Жас?

Я вздыхаю.

– Дорогая, я обещаю, что никто на тебя не сердится. И мы сделаем что-нибудь очень веселое, но сначала мне нужно поговорить с мальчиками по-взрослому. Почему бы тебе не вернуться в дом, а я зайду за тобой через несколько минут?

– Тогда ты, я и Кингстон пойдем в детский музей?

Я ободряюще улыбаюсь ей.

– Мы все уладим, хорошо? Просто возвращайся в дом, и я скоро приду.

Белль вздергивает носик.

– Хорошо.

Никто не произносит ни слова, пока она не возвращается в дом. Как только она закрывает дверь, все ставки отменяются.

– Тебе нужно уйти, – говорит Кингстон Шону.

Шон усмехается.

– Нет, блядь.

Я смиренно опускаю голову. Оба парня смотрят на меня, пока я ныряю в – Бимер Шона и беру свой рюкзак.

– Жас… – начинает Шон.

Я поднимаю руку.

– Я знаю, что делаю, Шон. Спасибо тебе за вчерашний вечер. Я позвоню тебе позже, хорошо?

Он недоверчиво переводит взгляд между мной и Кингстоном.

– Ты сейчас издеваешься надо мной? Ты принимаешь его сторону после того, что он сделал?

Я щиплю переносицу.

– Я на стороне своей сестры. И что лучше для нее сейчас, так это не устраивать сцен и не смущать ее еще больше.

– Мне это не нравится, – Шон поправляет край своей кепки.

– Все будет хорошо, Шон. Я позвоню тебе позже. Обещаю.

Он испускает тяжелый вздох, прежде чем обхватить меня за плечи и притянуть в объятия. Кингстон выглядит убийственно, когда Шон целует меня в макушку, но к черту его. Он не имеет права говорить сейчас ни хрена.

– Если я не получу от тебя вестей сегодня вечером, я приеду туда.

Шон показывает двумя пальцами на свои глаза, потом снова на Кингстона.

– Я слежу за тобой, ублюдок.

Квадратная челюсть Кингстона подрагивает.

– И я за тобой.

Мы с Кингстоном стоим в тишине, пока Шон садится за руль и уезжает. Когда он уезжает, я начинаю идти к – Роверу Кингстона.

– Я не буду говорить об этом здесь. Машина открыта?

Я слышу, как отпираются замки, когда мы подходим ближе.

– Да, открыта.

Я открываю водительскую дверь и бросаю свою сумку через сиденье в грузовой отсек. Когда я вижу вопрос в глазах Кингстона, я говорю: – Я не верю, что ты не уедешь, если сядешь за руль.

Этот засранец ухмыляется, огибая машину, чтобы забраться в нее со стороны пассажира.

– Как скажешь, Жас. Но я держу их у себя, чтобы ты не сбежала, – он подвешивает мои ботинки за шнурки и смеется, когда я безуспешно пытаюсь их схватить.

Я сурово тычу в него пальцем.

– Тебе не нужно быть придурком из-за этого.

– Перестань вести себя как избалованный ребенок, и, может быть я тоже не буду.

– Прошу прощения?! – я отпрянула назад. – Ты чертовски наглый.

– Ты хочешь рассказать мне, что это было за исчезновение? И какого хрена ты пошла к этому мудаку?

Мои глаза сужаются.

– Не притворяйся, что ты еще не разговаривал с Бентли.

– Пошути, – Кингстон протягивает руку. – Скажи мне, что по-твоему ты видела, и я скажу тебе, что ты видела на самом деле. Тогда мы сможем перейти к тому, какой чертовски глупой ты была, что вообще пошл аза кем-то в этот дом.

– Вау, – качаю я головой. – Просто… вау.

– Нечего сказать? – он приподнимает брови. – Отлично. Я начну. Вчера вечером я сделал огромный прорыв в отношениях с отцом. Огромный.

Я хлопаю в ладоши.

– Трахая какую-то телку посреди секс-клуба? Поздравляю.

– Я никого не трахал, – вырывается у него.

Я закатываю глаза.

– Отлично. Отсосавшую у тебя. Неважно.

– Я ни с кем ничего не делал, Жас.

У меня отвисает челюсть.

– Я была там, Кингстон! Я стояла у задней двери и смотрела внутрь. Я видела, как ты засунул язык в горло какой-то голой цыпочке! Прямо перед тем, как она потащила тебя по коридору.

Он на мгновение закрывает глаза.

– Это последнее, что я хотел, чтобы ты увидела, но это нужно было сделать. И больше ничего не произошло.

– Верно, – я складываю руки на груди. – Почему я должна тебе верить? Потому что ты был так честен до этого момента?

Он рычит.

– Я чертовски серьезен, Жас.

– Отлично. Тогда почему бы тебе не рассказать мне, что произошло на самом деле? И почему тебе пришлось целоваться с кем-то рандомным?

– Потому что отец проверял мою преданность. Он расспрашивал меня о тебе… о моих чувствах к тебе. Когда я заверил его, что ему все привиделось, он спросил, как далеко я готов зайти, чтобы доказать свою правоту, – Кингстон потирает челюсть. – Я сказал ему, что сделаю все возможное, чтобы развеять его опасения.

– И его ответом на это было пригласить тебя на оргию?

– Это была не оргия. То есть, технически, наверное, трах происходил в одной комнате, но эти женщины были там не ради удовольствия.

– Что это значит?

– Они работали. Мой отец и Мэдлин управляют проституцией. Настоящей причиной вечеринки Иванова было приглашение гостей в их новую фетиш-комнату. Очевидно, у них есть постоянные клиенты, которым нужны предлоги, чтобы уйти от своих возлюбленных. Или некоторые из них просто получают удовольствие от осознания того, что их супруги находятся рядом, пока кто-то другой сосет их члены, я не знаю. Итак… Алекс, или один из других хозяев, как он их называл, устраивает вечеринку.

– Приглашается достаточное количество людей, чтобы не было заметно, если несколько человек исчезнут на некоторое время. И это не редкость, когда мужчины на таких вечеринках отделяются, чтобы обсудить дела, что, вероятно, и является предлогом, который они используют. Мой отец сказал, что это было лишь одно из многих дел, к которым он приложил руку. У меня сложилось впечатление, что они действуют за спиной твоего отца, поэтому он и не был приглашен.

Я провожу рукой по лицу. К сожалению, все, что Кингстон сказал до этого момента, вполне правдоподобно, учитывая игроков и то, что я видела. Но это все равно не оправдывает его действий.

– Кингстон, это все равно не объясняет девушку, с которой ты был.

– Да, объясняет, Жас. Я уже говорил тебе, что мой отец проверял мою преданность ему. Его способ сделать это – заставить меня переспать с кем-то еще, чтобы доказать, что моя связь с тобой чисто физическая. Честно говоря, я думаю, что он также искал что-то, что могло бы иметь надо мной власть. Не знаю, заметила ли ты, но в каждом углу были камеры. Мой отец сказал, что они были там, если кто-то из его гостей захочет оставить что-то на память, но я думаю, что он использует записи для шантажа. Я не удивлюсь, если он планирует отправить видео, на котором я с той женщиной, тебе, чтобы реализовать свои планы.

– Когда мой отец подозвал ее к нам, и она прямо там упала на колени, я знал, что не могу сказать – нет, но я также не собирался позволять ей прикасаться ко мне. Тогда я спросил, можем ли мы пойти в более уединенное место. Думаю, мой папа собирался возразить, пока не увидел, что Мэдлин практически пускает слюни на мою расстегнутую ширинку. Я не знаю, что у него с ней, но я знаю, что мой папа не любит конкуренции.

Я сжимаю челюсть.

– Поцелуй – это прикосновение, Кингстон. И ты все равно последовал за голой женщиной в комнату, которая, как я предполагаю, была спальней.

Он вздыхает.

– Ты права, я последовал за ней в спальню. Где не было никаких камер. Мой отец заверил меня, что эта комната не снималась, но поскольку его слова ничего не значат, я проверил с помощью своего устройства обнаружения, чтобы подтвердить это.

Я усмехаюсь.

– А что насчет проститутки?

– Как только мы вошли в ту комнату, и я понял, что там все чисто, я набросил на нее одеяло и сказал, чтобы она прикрылась. Что ничего не случится.

– И она была совершенно не против этого? А когда твой отец спросил, что случилось?

– Сначала я планировал просто откупиться от нее, но потом она спросила меня, не гей ли я, и я согласился. Я сказал ей, что боюсь выходить из шкафа, что мой отец никогда не поймет и отречется от меня. Я сыграл на ее симпатии. Попросил ее притвориться, что мы трахаемся, и она согласилась. Мы оставались там некоторое время и издавали соответствующие звуки, чтобы было правдоподобно. Потом я ушел.

– Почему ты так уверен, что это сработало? Что она согласилась на это?

– Потому что она рассказала мне, что ее младший брат был геем, и он был в одной лодке с их родителями. В итоге покончил жизнь самоубийством в четырнадцать лет. Она сказала, что сделает это для него.

– Кингстон, почему я должна верить всему, что ты говоришь?

– Потому что я говорю правду.

Я качаю головой.

– Я видела, как ты смотрел на нее. Как ты ее целовал. Ты выглядел так, будто тебе это нравится.

– Потому что я должен был выглядеть так, будто мне это нравится!

Я рада, что окна закрыты, чтобы заглушить шум, потому что наши голоса становятся все громче.

Слезы наворачиваются на глаза.

– Я не собираюсь быть глупой девчонкой, которая скорее притворится невеждой, чем признает, что ее парень – изменщик.

– Я не гребаный изменщик! – его глаза маниакально блестят. – Я никогда не был изменщиком. Господи, блядь, Господи, Жас. Ты думаешь, мне нравилось целовать эту женщину? Я пытался не блевануть! Мысль о том, чтобы поцеловать кого-то другого, быть с кем-то, кто не ты, вызывает у меня физическую боль! Это все было частью спектакля!

– Откуда мне знать, что этот разговор – не притворство? – я щелкаю пальцем между нами. – Что все, что ты мне сказал, не притворство?

– Потому что если бы ты хоть на секунду вылезла из своей чертовой головы, ты бы увидела правду, которая смотрит тебе в лицо. Тебе просто нужно посмотреть, Жас.

– И что это?

– Что я, блядь, люблю тебя, ясно? Я не хотел этого. Бог свидетель, я боролся с этим, но я не мог остановить это. Я. Блядь. Люблю. Тебя, – Кингстон проводит рукой по своим густым волосам. – Если ты не хочешь верить мне на слово, мой микрофон был включен все время, пока я был в том доме. Прослушай запись.

Я несколько раз моргнула.

– Я не знаю, что сказать, Кингстон.

Моя голова падает обратно на сиденье, и я закрываю глаза, перерабатывая информацию. Я открываю их снова, когда чувствую, как большой палец Кингстона касается моей щеки.

– Жас, – его голос хриплый.

Когда наши глаза встречаются, я вижу, что его глаза тоже наполнены слезами.

– Не отгораживайся от меня.

Я кладу свою руку поверх его.

– Я не хочу, но это чертовски больно. Я не могу просто вычеркнуть из своего мозга воспоминания о тебе с той девушкой.

– Я знаю, детка. И мне чертовски жаль, – Он придвигается ближе и прижимается лбом к моему. – Ты нужна мне, Жас. Мы так близки, но я не могу сделать это без тебя.

Я отстраняюсь и смотрю на свое отражение в зеркале.

– Нам нужно позвать Белль. Она ждет там уже слишком долго.

– Мы в порядке? – Кингстон убирает несколько волос с моего лица. – Потому что я не могу допустить, чтобы ты снова так ушла. Я был напуган до смерти.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Если ты когда-нибудь снова окажешься в подобной ситуации… тебе нужно найти другой выход, Кингстон. Я не потерплю, чтобы ты прикасался к кому-то еще – даже не целовал – даже если это все для вида. Я не смогу.

– Я клянусь своими гребаными яйцами. Этого больше не повторится.

Я дергаю головой в сторону дома.

– Ну, тогда давай отвезем Белль в тот музей. Мы можем поговорить позже.

Он кивает.

– Хорошо.