Текст книги "Падшие наследники (ЛП)"

Автор книги: Лора Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

19. Кингстон

– Счастливого Рождества, малышка, – Бентли обнимает Жас, когда заходит в домик у бассейна.

Мои глаза сужаются, когда его руки скользят слишком близко к ее идеальной попке в форме сердца.

– Следи за руками, придурок.

Бент смеется.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Конечно, не имеешь. Клянусь Богом, он специально делает это дерьмо, чтобы поиздеваться надо меня.

– Бентли, перестань настраивать его против себя, – упрекает Жас.

Видимо, я не единственный, кто понял, что Фицджеральд – говнюк.

– Все в порядке, детка, – говорю я. – Чем больше Бентли нажимает на мои кнопки, тем больше у меня будет возможности попозже поиздеваться над твоей задницей.

Жас бьет Бентли по груди тыльной стороной ладони.

– Теперь ты действительно должен остановиться. Кингстону не нужен дополнительный стимул, чтобы вернуться к своей неандертальской сущности.

– Ладно, ладно, – мой тупоголовый друг поднимает руки вверх. – Я буду вести себя хорошо.

– Посмотрим, как долго это продлится, – ворчу я.

Бентли откидывается на спинку дивана.

– Когда привезут еду? Я умираю с голоду.

Жас берет поднос с печеньем, который мы прихватили с ее работы, и ставит его на кофейный столик. Мы планировали сделать что-нибудь самим – знаю, как по-домашнему это для нас, но случилась вся эта история с похищением, и мы заскочили в кафе.

– Поешьте. Это не должно занять слишком много времени.

– Ты – лучшая, Жасси, – Бентли берет печенье в форме чулка и целиком запихивает его в рот. – Это восхи-титель-но, – крошки выпадают изо рта, пока он говорит.

– Мерзость, Бент, – Жас качает головой, снимая его ноги со стола. – Ты не мог подождать, чтобы сказать это, пока не закончишь жевать?

– Нет, – говорит он, продолжая жевать, крошки печенья все еще вылетают у него изо рта.

Я показываю на него.

– Ты пропылесосишь это дерьмо перед уходом.

Бент переводит взгляд с Жас на меня, пока оттряхивает свою рубашку.

– Боже, когда вы двое успели стать такой старой супружеской парой?

Жас смеется, но я не нахожу юмора в его высказывании, потому что не вижу в этом ничего плохого.

Раздается стук в дверь, я открываю, беру еду и даю курьеру чаевые.

– Спасибо, чувак.

Его глаза загораются, когда он видит Бенджамин в своей ладони.

– О, вау. Огромное спасибо. Счастливого Рождества.

– Тебе тоже, – киваю я.

Жас и Бентли присоединяются ко мне у стойки, пока я расставляю все картонные коробки.

– Эйнсли обделалась бы, если бы узнала, что мы сейчас едим китайскую еду на вынос, – Бентли берет контейнер и начинает вываливать его содержимое на тарелку. – Мило! Апельсиновый цыпленок для победы!

– Почему? – Жас нахмурилась. – Что плохого в китайской еде?

Господи Иисусе, неужели я только что подумал, что хмурое лицо моей девушки было очаровательным? Я проверяю, на месте ли мои яйца. Жас бросает на меня странный взгляд, но не спрашивает, почему я хватаюсь за свои причиндалы через джинсы.

– С китайской кухней все в порядке, – уверяю я ее. – Это потрясающе, и будь наша воля, мы бы заказывали ее каждый год.

– Так в чем проблема?

Бентли смеется.

– Потому что Эйнсли настаивает на том, чтобы мы ели окорок и все остальные закуски в канун Рождества – то место, где она заказывает, просто бомба, но это не китайская кухня.

– А вы когда-нибудь пробовали приготовить еду?

Мы с Бентли оба смеемся.

Я обнимаю Жас за плечи и притягиваю ее к себе.

– Эээ… нет.

– Почему нет?

Бентли указывает на меня.

– Потому что твой мальчик – единственный из нас, кто не сожжет кастрюлю с водой, и он ни за что на свете не станет тратить часы на приготовление еды, которую съедят за считанные минуты.

– Я умею готовить, – предлагает Жас. – У меня тоже неплохо получается. Я каждый год помогала маме с обедом на День благодарения и Рождество.

– Дэвенпорт, тебе лучше одеть кольцо, пока это дерьмо не вылезло наружу. Если чуваки узнают, что кто-то, кто выглядит так же хорошо, как она, умеет готовить, тебе крышка.

Я отмахиваюсь от него.

– Очень смешно.

Хотя… идея с кольцом не так уж плоха.

Черт. Я в полной заднице.

Жас потянулась через меня, чтобы взять пару палочек для еды.

– Ладно, если вы, два идиота, закончили, давайте приступим.

Я беру пальцем петлю на ее поясе и целую ее в губы.

– Я люблю тебя.

Она улыбается.

– Я тоже тебя люблю.

Я чувствую, как взгляд Бентли, прожигает мое лицо, пока я наблюдаю, как Жас несет свою тарелку в гостиную и садится.

– Что? – говорю я достаточно низким голосом, чтобы его не было слышно за телевизором.

– Ничего, – отвечает он, подстраиваясь под мой голос. – Просто не знал, что вы двое теперь свободно бросаете любовные бомбы.

Я приподнимаю бровь.

– Не знал, что мне нужно твое разрешение.

Бентли отмахивается от меня.

– Отвали, чувак. Тебе не нужно быть мудаком. Я просто высказал свое наблюдение.

Мы смотрим друг на друга несколько мгновений. С той ночи между нами тремя Бент ни разу не переступил черту дозволенного. Во всяком случае, только если он намеренно не давит на меня. Я знаю, что он отошел от любой мысли сделать Жас своей девушкой, и я искренне думаю, что он знает, что неправильно истолковал свои чувства к ней. Так почему же все эта история с «я люблю тебя», так много значит для него?

– Почему тебя это волнует?

– Потому что ты мой приятель, а Жасс – моя девочка, – Бент закатывает глаза, когда я смотрю на него. – Я не это имел в виду, и ты это знаешь. Я рад за тебя, чувак. За вас обоих.

Бентли протягивает кулак, и я ударяю по нему левой рукой. И точно так же напряжение исчезает.

– Ты расскажешь мне, что у тебя с другой рукой? Что я пропустил за последние двадцать четыре часа?

– Чувак, ты многое пропустил. Я расскажу тебе после того, как мы поедим.

– О, черт, у меня такое чувство, что это будет какая-то история.

Я смеюсь.

– Да, что-то вроде этого.

– Ребята, вы идете? – Жас окликает через плечо. – У меня тут – Крепкий орешек готов к просмотру.

У Бентли отпадает челюсть.

– Секундочку… мы смотрим Крепкий орешек?

Жас озабоченно вскидывает брови.

– Все в порядке, не так ли? Кингстон сказал мне выбрать рождественский фильм.

Губы Бента подрагивают.

– И ты думаешь, что Крепкий орешек – это рождественский фильм?

– Э… да, – говорит она. – Это вроде как рождественский фильм.

Он поворачивается ко мне.

– Чувак, если бы я был на твоем месте, я бы был в гребанойм Тиффани, как только они откроются.

***

– Ладно, малыш, мы на месте.

– Сейчас я сниму повязку с глаз, – добавляет Жас.

Жас настояла на том, чтобы закрыть глаза своей сестре сразу после того, как мы съехали с трассы I-5 в Анахайм, чтобы сохранить сюрприз как можно дольше. Жас помогает Белль снять повязку, как раз когда мы останавливаемся перед вывеской Диснейленда.

– Смотри, милая!

Белль несколько раз моргает после снятия повязки и смотрит туда, куда указывает Жас. Ее темно-шоколадные глаза расширяются, а лицо расплывается в ухмылке, когда она понимает, где мы находимся.

– Диснейленд?! – кричит она. – Это мой подарок на день рождения?

Жас смеется, когда Белль визжит.

– Ага. У нас целых два дня и ночь, чтобы все посмотреть! Тебе нравится?

– Мне нравится!

Я смотрю в зеркало заднего вида и вижу, как Белль практически вибрирует в своем сиденье, пока я еду по дороге в поисках места. К счастью, мы приехали достаточно рано, и мне не требуется много времени, чтобы найти его.

– Что ты хочешь сделать в первую очередь? – спрашиваю я.

– Принцессы! – кричит Белль. – Я хочу увидеть всех принцесс!

Я поворачиваюсь на своем месте.

– Хорошо, принцессы, так и есть. Но прежде чем мы это сделаем, мы должны получить твой специальный значок в честь дня рождения, чтобы все знали, что тебе уже восемь лет. Мы не можем допустить, чтобы они думали, что ты все еще маленькая семилетка.

Белль качает головой.

– Ни за что. Я уже намного больше.

Полные слезами глаза Жас встречаются с моими.

– Спасибо, – одними губами произносит она.

Я киваю, делая глубокий вдох, когда она улыбается. Черт, она прекрасна.

Мы втроем идем ко входу и ждем своей очереди у ворот. Как только мы оказываемся внутри парка, Жас настаивает на том, чтобы сделать кучу фотографий перед железнодорожным вокзалом, восхищаясь тем, как здорово, что у цветочного Микки Мауса есть шапка Санты. После этого мы останавливаемся у мэрии, чтобы получить булавку Белль на день рождения, а затем наблюдаем, как светлеет ее лицо, когда первый встречный сотрудник называет ее по имени и поздравляет с днем рождения.

После проверки расписания у нас есть час, чтобы убить время до начала всех встреч с принцессами, поэтому я тащу девочек в Страну фантазий, чтобы купить им необходимые ушки Микки.

– Кингстон, нет, мне они не нужны, – настаивает Жас, когда я говорю ей выбрать шляпку. – Ты уже столько всего сделал.

Я толкаю ее в плечо своим.

– Ты не можешь приехать в Диснейленд и не получить набор ушей Микки с твоим именем. Все это знают Жас.

Белль показывает на розовую шапочку принцессы с крошечной короной между ушами.

– Да, Жас. Все это знают.

Жас смеется, доставая шляпу с полки.

– Ладно, ладно. Похоже, я получу комплект ушей Микки.

Надев новые шляпы, мы делаем еще одну серию снимков, на этот раз перед статуей Уолта. Жас настаивает на селфи со мной, и прямо перед тем, как я нажимаю на кнопку, обе девочки целуют каждую мою щеку.

Жвас улыбается, когда видит, как хорошо получилась фотография.

– Это моя новая заставка.

Моя тоже.

Она пересылает фотографию на свой телефон, и мы отправляемся на встречу с принцессами. Весь день наполнен визгом Белль и бесчисленными улыбками от Жас, а я просто впитываю все это. Ну, за исключением того момента, когда Жас пыталась удержать свой обед в чайных чашках. За эти годы у нас с Эйнсли было несколько нянь, которые возили нас в Дисней, но я не могу припомнить, чтобы мне когда-нибудь было так весело, как сейчас. Такое ощущение, что я впервые вижу все это глазами ребенка. Мы заканчиваем вечер перед замком Спящей красавицы, наблюдая за фейерверком. Белль засыпает у меня на руках примерно на середине представления, полностью погрузившись в сон.

– Как она могла проспать все это? – ошеломленно спрашиваю я Жас.

Она смеется.

– Дети, чувак. Они вырубаются где угодно. Когда их маленькие тела готовы, то и они готовы.

Джаз переплетает свою руку с моей и кладет голову мне на плечо, пока мы смотрим финал. Когда пиротехника озаряет небо, слишком легко забыть о том, что нас ждет дома. Это, прямо сейчас… Я мог бы остаться в этом моменте навсегда.

20. Жас

– Ты самый милый, самый заботливый человек на свете, – я осыпаю поцелуями челюсть Кингстона. – Спасибо тебе за такие идеальные выходные.

Он рычит, когда мои зубы смыкаются на мочке его уха.

– Черт, мне нужно быть внутри тебя. Два дня сдерживания подряд убивает меня.

Я отстраняюсь с улыбкой.

– Тем больше причин для того, чтобы сегодня вечером мы стали еще грязнее.

Глаза Кингстона светятся от возбуждения.

– Насколько грязнее?

Я иду назад, снимая по пути свою одежду. Когда мы доходим до спальни Кингстона, я остаюсь в одних стрингах, поэтому я поворачиваюсь и хватаюсь за край матраса, наклоняясь. Я смотрю через плечо и вижу, как его взгляд, пропитанный похотью, пожирает каждый сантиметр моей кожи.

Я медленно стягиваю с себя трусики и отбрасываю их в сторону.

– Ты собираешься стоять и пялиться всю ночь?

– Блядь, – Кингстон кусает костяшки пальцев. – Я не знаю, с чего начать.

Я покачиваю задницей.

– Это наводит тебя на мысль?

В одну секунду он оказывается в пяти футах от меня, а в следующую большие руки Кингстона вдавливают меня в матрас, раздвигая мои ягодицы. Я визжу, когда чувствую его язык там, куда раньше не проникал ни один язык.

– Таааааак хорошо, – мои стоны приглушены одеялом, но не должно быть никаких сомнений в том, насколько мне это нравится, судя по тому, с каким энтузиазмом я толкаюсь в него.

Кингстон высовывает свой язык и крутит по кругу, в то время как он вводит палец в мою киску, двигая им туда-сюда. Он делает это до тех пор, пока я не чувствую, что вот-вот сгорю, затем он внезапно отстраняется и переворачивается на спину, упираясь ногами в пол, а его верхняя часть тела лежит на матрасе между моими раздвинутыми бедрами. Он проводит своим талантливым языком по моим складочкам, в то время как палец, который только что был внутри меня, перемещается к моей попке. Палец Кингстона прижимается к маленькому бутону, в то время как он обхватывает губами мой клитор и тянет. Перед самым моим падением он вводит палец в мою задницу, двигая им туда-сюда, пока я скачу по его лицу во время оргазма. Я напрягаюсь, когда он добавляет второй палец, заставляя кожу гореть.

– Расслабься, детка, – воркует он. – Я собираюсь сделать так, чтобы тебе было чертовски хорошо.

Я дышу сквозь щемящее чувство, и, конечно, как только я расслабляю мышцы, мне больше не больно. Давление, конечно, есть, и это непривычное ощущение, когда ты так полна, но это не неприятно. Кингстон продолжает растягивать мою тугую дырочку, пока он лижет мою киску, пока я не начинаю кричать еще от двух оргазмов. Я превращаюсь в бесформенную груду, когда он убирает пальцы и открывает ящик своей тумбочки, доставая маленький флакончик со смазкой и бросая его на матрас.

– Ты уверена в этом?

Я томно выгибаю спину.

– Уверена. Хотя, не беспокойся, если я не смогу двигаться. Мне кажется, ты только что превратил меня в желе.

Он улыбается.

– Не волнуйся, детка, просто лежи здесь и позволь мне позаботиться о тебе.

Кингстону требуется всего несколько секунд, чтобы раздеться, прежде чем он становится на колени на кровати, берет меня за шею и толкается в меня.

Я стону.

– Обычно ты гораздо лучше целишься.

Кингстон начинает смеяться, но его заглушает стон.

– Мне просто нужно сначала почувствовать, как твоя киска обхватывает меня. Ты жалуешься?

Я качаю головой, насколько позволяет его хватка.

– Нет, черт возьми.

Он скользит другой рукой под мой торс и накрывает мою правую грудь.

– Хорошо. Потому что я не думаю, что смогу остановиться прямо сейчас.

– Тогда не надо, – я впиваюсь когтями в одеяло, когда он усиливает угол наклона.

Я не уверена, как долго мы занимаемся этим, но к тому времени, когда Кингстон отстраняется, мы оба мокрые от пота, а одеяло сброшено с кровати. Я дрожу, когда его язык скользит вниз по моей спине. Когда он добирается до моей задницы, он кусает каждую мою ягодицу и встает с кровати.

Я оглядываюсь через плечо.

– Что ты делаешь?

Кингстон наклоняется, открывая мне прекрасный вид на свою задницу, отчего мне хочется ответить ему укусом в ответ. Когда он встает, в руках у него бутылочка со смазкой, которую он достал ранее.

– Ты столкнула это с кровати, когда размахивала руками, как у одного из этих надувных людей с трубкой.

У меня отвисает челюсть.

– Мои руки не размахивались, как у надувного человечка с трубкой!

Его губы изгибаются.

– Конечно, детка. Как скажешь.

Я смотрю, как Кингстон открывает крышку бутылки и выливает щедрое количество на свою ладонь. Он сжимает в кулаке свою эрекцию, скользя рукой вверх-вниз, пока полностью не смажет. Я задерживаю дыхание, когда он опускается коленями на матрас и прижимает разгоряченную головку к моим сверхчувствительным нервам.

Кингстон скользит рукой по моей спине, когда я напрягаюсь.

– Дыши, Жас. Если это будет слишком сильно, просто скажи, и я остановлюсь.

– Двигайся, Кингстон.

Он просовывает руку, которая была на моей спине, под меня, медленно потирая круги по моему клитору.

– Потри свой клитор для меня, детка. Вот так.

Я стону, заменяя его, работая с комком нервов до тех пор, пока не чувствую, как из меня сочится влага. Кингстон понимает намек, когда я возвращаюсь к его члену, и медленно входит в мою задницу, ругаясь под нос, чем дальше он входит. Я задыхаюсь, когда он доходит до следующего барьера, чувствуя себя невероятно полной, но я не говорю ему остановиться. Кингстон был прав; если я просто сосредоточусь на дыхании, давление будет, но не будет настоящей боли. Его грудь прижимается к моей спине, когда он, наконец, замирает, что позволяет мне предположить, что он достиг дна.

Кингстон осыпает мягкими поцелуями мою шею, пока я привыкаю к его длине.

– Ты в порядке? Самое трудное позади.

– Да, я в порядке.

Сначала он медленно входит и выходит короткими толчками, заставляя меня привыкнуть к чужому ощущению. Когда удары Кингстона становятся длиннее и быстрее, он вводит два пальца в мою киску, двигая ими в такт своему члену. Его пальцы и член трутся друг о друга через тонкий участок кожи, разделяющий их, наполняя мое тело неописуемым блаженством. Это так много, что я почти чувствую, что нахожусь вне тела.

Не успеваю опомниться, как кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни. Кингстон быстро следует за мной, выкрикивая непристойности, пока он катается на волнах своего освобождения. Когда он отстраняется, он обхватывает меня рукой, притягивая к себе на верхнюю часть кровати. Когда наши головы ударяются о подушки, мы оказываемся сплетенными, потными конечностями.

– Боже, я чертовски люблю тебя, – грудь Кингстона вздымается, когда он пытается выровнять дыхание.

Я кусаю его за подбородок, за что получаю щипок за бок.

– То же самое.

Его губы складываются в сонную улыбку, когда он убирает мокрые волосы с моих глаз. – Ты чувствуешь себя хорошо?

– Более чем хорошо, – я провожу пальцем по длине его брови, вниз к линии челюсти.

Рука Кингстона блуждает по моему телу, и он усмехается, когда натыкается на струйки жидкости, вытекающие из меня.

– Нам, наверное, стоит принять душ. И сменить простыни.

Я зарываюсь лицом в его шею, ухмыляясь.

– Возможно. Но для этого придется встать, а я не думаю, что сейчас это для меня вариант. Сначала вздремнем, потом приведем себя в порядок.

– Хороший план, – он утыкается лицом в мою шею, прижимая меня к своей груди. Растущая эрекция, упирающаяся мне в живот, липкая от смазки и наших совместных жидкостей, что должно было бы показаться мне отвратительным, но я этого не делаю. – Добавь второй раунд в повестку дня, и мы договоримся.

Я обхватываю ногой бедро Кингстона, позволяя ему войти в меня.

– Договорились.

***

Солнце едва взошло, когда я открыла глаза. Я потягиваюсь, все тело болит от наших с Кингстоном сексуальных приключений прошлой ночью, включая мою задницу. Особенно мою задницу. Хотя во время акта это не было больно, прямо сейчас мое тело определенно протестует. Надеюсь, как и в первый раз, когда я лишилась девственности, со временем это пройдет, потому что я действительно не хочу, чтобы это было одноразово. Кто бы мог подумать, что заниматься анальным сексом может быть так весело?

Дыхание Кингстона глубокое и ровное, что говорит о том, что он все еще крепко спит. Я улыбаюсь, когда думаю об идеальном способе разбудить его. Я осторожно высвобождаюсь из его объятий и опускаюсь на середину кровати. Я провожу языком по длинной вене, идущей вдоль нижней части члена Кингстона. Мы принимали душ прямо перед тем, как отключиться на ночь, поэтому его соленая кожа все еще слабо пахнет гелем для тела, которое я так люблю.

Кингстон стонет, когда я беру его в рот.

– Ну, и тебе доброе утро.

Я мурлычу вокруг его объема, заставляя его ругаться.

Кингстон собирает мои волосы набок и наблюдает сквозь полуприкрытые веки за тем, как моя голова покачивается вверх-вниз. Я отсасываю ему так, как ему нравится: много языка, немного зубов и много отсоса, пока он не наматывает мои волосы на кулак, крепко притягивая к себе, пока не кончает мне в рот. Когда я убеждаюсь, что получила все до последней капли, я отпускаю его с хлопком и глотаю. Я с улыбкой опускаюсь на колени и вытираю каплю с уголка рта.

– Я бы хотела попросить об одном и том же звонке для пробуждения, когда мы будем жить вместе.

– Что?! – фыркаю я. – Я пропустила ту часть, где ты просил меня переехать к тебе?

Уголки рта Кингстона приподнимаются.

– Я должен притворяться, что это необходимо?

– И когда именно должна произойти эта история с переездом?

– В идеале, на следующий день после того, как мы сдадим наших отцов.

У меня отвисает челюсть.

– Ты что, забываешь о том незначительном факте, что мы все еще учимся в средней школе?

Он смеется.

– Ты забываешь, что мы оба совершеннолетние, и у меня более чем достаточно денег, чтобы заплатить за это?

– Не в этом дело, Кингстон, – я бросаю на него язвительный взгляд.

– Может, и нет, – уступает он. – Но нам нужно будет куда-то уехать после того, как федералы конфискуют их активы. Чарльз и мой отец довольно ловко прячут свои деньги, но оба особняка записаны на их имена по отдельности, так что это будет одним из первых, что захватят федералы.

Я на мгновение ошарашено уставилась на него. Не знаю, почему мысль о том, что это может произойти, никогда не приходила мне в голову.

– Значит, мы сразу же станем бездомными?

– Я уверен, что они дадут нам немного времени, чтобы выбраться, но я пытаюсь подготовиться, пока это не стало проблемой, – Кингстон сдвигает наши тела так, что теперь он нависает надо мной. – У меня есть риэлтор, который следит за новыми объявлениями. Подумай об этом. Мы можем снять жилье на пляже, если ты хочешь. У Белль будет своя комната, и она сможет украсить ее по своему усмотрению. У Эйнсли тоже, если она не переедет к Риду или не уедет в школу. Мы и так практически все время вместе. Что в этом такого?

– Большая проблема в том, что совместный переезд – это довольно серьезное обязательство.

– И? – Кингстон приподнял брови. – Ты пытаешься сказать мне, что не собираешься оставаться здесь?

– Нам по восемнадцать, Кингстон.

Он наклоняется и посасывает кожу в месте соприкосновения моей шеи с плечом.

– Мы с тобой оба знаем, что нас заставили рано повзрослеть. Возраст – это всего лишь цифра.

Я задыхаюсь, когда его губы смыкаются вокруг моего соска.

– Я не знаю… тут есть о чем подумать.

Язык Кингстона проникает в мой пупок, а затем осыпает поцелуями вершину моих бедер.

– Я слышал, что мне нужно приложить гораздо больше усилий, чтобы убедить тебя.

Я визжу, когда он одним долгим движением облизывает меня снизу доверху.

– О, да? И как ты собираешься это сделать?

– Я бы сказал, что это чертовски хорошее начало, не так ли? – он обводит мой клитор языком, прежде чем пососать мою разгоряченную плоть.

Моя спина прогибается.

– Это отличное начало.