Текст книги "Падшие наследники (ЛП)"

Автор книги: Лора Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

25. Жас

– Что?!

Престон закатывает глаза, когда Чарльз по-прежнему не издает ни одного вразумительного звука.

– О, прекрасно. Думаю, я скажу ей, раз уж тебе нездоровится.

– А что тут рассказывать? Моя мама попала под проезжавшую мимо машину, когда ждала автобус.

Он кивает.

– Да, тот отвратительно криминальный район, в котором вы жили, был весьма удобен для того, чтобы все выглядело как несчастный случай, не так ли? Но позволь мне спросить вот о чем: Полиция когда-нибудь упоминала о причастности банды? Или ты просто предположила?

Мне не нравится, к чему он клонит.

– В Лос-Анджелесе постоянно случаются автомобильные аварии. Почему я должна думать по-другому?

– И именно поэтому это было таким идеальным прикрытием! – Престон показывает на меня пальцем. – Видишь ли… когда в действительности, после многих лет жизни на свободе – в соответствии с соглашением, которое твой отец заключил за моей спиной, потому что этот сукин сын любил ее своим извращенным способом – Махалия решила навестить Чарльза.

– Зачем ей это делать?

Он усмехается.

– Вот что делает все это таким замечательным. Ее материнские инстинкты, очевидно, взяли верх над инстинктом самосохранения. И это в конечном итоге привело к ее гибели.

Я качаю головой.

– Я не понимаю.

– Махалия вбила себе в голову идею, что она могла бы вымогать деньги у Чарльза, – смеетсяон. – Честно говоря, я думаю, она так долго отсутствовала, что забыла, с кем имеет дело. В общем… видите ли, ее старшая дочь – то есть ты – готовилась начать учебу в старшей школе. Бедная Махалия хотела только лучшего для своего ребенка, который был очень умным, но не надеялся поступить в колледж без полной стипендии.

Нет.

– Ах… Я вижу по твоему лицу, что ты знаешь, что я говорю правду. Мне продолжать?

Я киваю, слишком подавленная, чтобы подобрать слова.

– Как я уже говорил… она была на мели, что не должно удивлять. Она жила от зарплаты до зарплаты в течение пятнадцати лет до ее маленького импровизированного визита, что означает отсутствие сбережений на колледж для тебя. Ну, за эти пятнадцать лет Махалия, очевидно, подрастеряла яйца, потому что она никогда бы не осмелилась попробовать что-то подобное, когда я ее знал.

– Она сказала твоему отцу, – он подталкивает Чарльза ногой, – что если он не согласится финансировать твое обучение в колледже, она пойдет в полицию и расскажет все, что знает о нашей… менее чем законной деятельности. Дорогой папочка согласился на ее требования при условии, что она подпишет заявление об установлении отцовства. Он назвал это своей страховкой на случай, если она все же решит обратиться к властям.

Ладно, это та часть, которая никогда не имела для меня смысла, и у меня такое чувство, что сейчас я получу ответ.

– Почему он хотел заявить на меня права? Я бы никогда не узнала, кто он. Кем был любой из вас.

– Потому что Махалия подписала себе смертный приговор, как только появилась в его доме. Чарльз сказал ей, что если она когда-нибудь вернется или попытается связаться с кем-то из нас, это будет стоить ей жизни. Ни он, ни я не знали, какой информацией она поделилась с тобой. Поэтому… чтобы присматривать за тобой, Чарльзу пришлось взять над тобой опекунство после смертельного случая с твоей матерью. И представь мое приятное удивление, когда ты появилась, почти идентичная версия женщины, которая ускользнула из моих лап. Как будто судьба дала мне второй шанс все исправить.

– Ты больной ублюдок, – огрызаюсь я.

– Ты говоришь это так, будто это плохо, – его губы кривятся в жестокой ухмылке.

– Не волнуйся, Жасмин. После того, как мы выйдем в море, и я сброшу твоего вероломного отца в Тихий океан, мы с тобой немного повеселимся. Почему-то мне кажется, что ты любишь немного разврата в постели. К счастью для тебя, со мной есть чем заняться.

Яхта вдруг начинает двигаться, и глаза Престона загораются.

– О, хорошо. Похоже, скоро начнется празднование. Если позволите, я пойду проверю капитана и удостоверюсь, что он увезет нас достаточно далеко от посторонних глаз.

Престон кивает моему отцу.

– Убедитесь, что он не уйдет. О, кого я обманываю? Он никуда не уйдет в таком состоянии.

– Проснись! – шепчу я, как только смех Престона стихает за пределами комнаты. – Если у тебя есть хоть какие-то отцовские инстинкты в глубине твоего поганого мозга, ты бы проснулся и развязал меня!

Я дергаю за свои путы с разочарованным рычанием. Я все пытаюсь и пытаюсь освободить свои руки, пока не задыхаюсь от напряжения.

– Чарльз! – я пытаюсь снова, слезы текут по моему лицу. – Пожалуйста, вставай! Не дай, чтобы Престону сошло все с рук! Если ты не хочешь сделать это для меня, сделай это для себя. Он собирается убить тебя!

Донор спермы снова стонет. Наконец-то, хоть какое-то признание! Чарльз перекатывается на бок, хрипя. Он медленно открывает один глаз – легче сказать, чем сделать, когда он так опух, – и пристально смотрит на меня.

– Жасмин, – мой отец кашляет, как будто разговор требует серьезных усилий.

– Кто сделал это с тобой? Престон?

Он с минуту качает головой.

– Наемный… громила.

Конечно. Престон не любит пачкать свои руки.

– Ты можешь двигаться? – я не свожу глаз с двери, ожидая, что Престон может появиться в любой момент. – Ты можешь развязать меня?

– Могу… попытаться… не… знаю… если… получится, – у него снова приступ кашля.

– Шшш! Потише.

Чарльз ползет ко мне с мучительно медленным шагом. Каждый раз, когда он двигается, он издает этот ужасающий звук, который заставляет меня думать о животном, которого пытают. Он громко хрипит, по его лицу стекают капельки пота. Я приподнимаюсь, когда он уже почти добрался до кровати, и наклоняюсь как можно дальше, чтобы ему было легче до меня дотянуться. В тот момент, когда он протягивает руку, пытаясь опереться на кровать для устойчивости, дверь открывается.

– На твоем месте я бы этого не делал, – Престон вернулся, с пистолетом, направленным прямо на моего отца.

Я мысленно ругаюсь, когда Чарльз падает лицом вниз в знак поражения. Я была так близка. Я не знаю, как далеко я смогла бы зайти, поскольку я понятия не имею, насколько далеко от берега мы находимся в данный момент, но я бы попыталась. Я лучше утону при попытке бегства, чем буду лежать здесь и позволять Престону издеваться надо мной.

Престон цокает языком.

– О, Жасмин. Что мне с тобой делать? Похоже, тебе нужен урок того, с кем ты имеешь дело, – прежде чем я успеваю спросить его, что это такое, он заряжает курок и стреляет.

Я вскрикиваю, когда кровь пропитывает правую штанину брюк Чарльза. Чарльз, однако, не издает ни звука. Я все еще вижу, как слабо вздымается и опускается его спина, когда он тяжело дышит, но он совершенно безмолвен. Должно быть, он потерял сознание.

– Ты чертов психопат! – я дергаю за веревки изо всех сил, пытаясь освободиться. Я вскрикиваю, когда мне кажется, что я вот-вот вывихну плечо.

Престон наставляет на меня пистолет.

– Не усложняй ситуацию.

– Пошел ты!

Его глаза вспыхивают от ярости.

– Ты маленькая шлюшка. Думаю, мне нужно научить тебя хоть какому-то гребаному уважению.

Я яростно дергаю за ограничители, пока Престон подходит все ближе и ближе, но это бесполезно. Когда он достигает кровати, он засовывает пистолет за пояс брюк и забирается на матрас, упираясь коленом мне в грудь, выбивая из меня дыхание. Я закидываю ноги на кровать, делая жалкую попытку принять позу мостика, пока он возится с пуговицей на моих джинсах. Он находится не под тем углом, чтобы я могла ударить его по яйцам, но это не останавливает меня от попыток.

– Не шевелись, сука! – рычит он.

– Ешь дерьмо! – отвечаю я.

Я поворачиваю голову, когда его кулак летит мне в лицо. Рука Престона касается моей скулы, что очень больно, но, по крайней мере, это не глаз, я полагаю. Я остолбенела ровно настолько, чтобы он успел расстегнуть мои джинсы и начал стягивать их с бедер.

– Убери от меня свои мерзкие гребаные руки!

Я извиваюсь и поворачиваю нижнюю часть тела, пытаясь предотвратить сползание джинсов с моих ног, но невозможность использовать руки мешает любому прогрессу.

Престон одаривает меня зловещей улыбкой, когда успешно снимает с меня штаны и бросает их за спину. Он обхватывает мои голые ноги, впиваясь большим пальцем в нерв на верхней внутренней стороне бедра. Я вскрикиваю, когда он нажимает сильнее, и резкая боль перехватывает мое дыхание. Его руки находятся в нескольких сантиметрах от линии трусиков, когда он поджимает мои колени к груди. Престон удерживает мои колени на месте, глядя на маленький клочок хлопка, отделяющий мою голую киску от его жадных глаз.

Престон наклоняется вперед, обхватывая одной рукой мои ноги. Затем он опускает бедра и стонет.

– Если ты еще не поняла, мой сладкий цветочек, мне нравится, когда ты сопротивляешься. Это делает мой член становится твердым, – он вдавливает в меня свою эрекцию, подтверждая свои слова.

Я обнажаю зубы.

– Как ты только что меня назвал?

– О? Тебе это понравилось? Я помню, твоя мать говорила тебе это. Тогда я думал, что это глупое ласкательное выражение, но сейчас мне интересно, точно ли оно описывает твою сладкую киску. Мой сын определенно считает, что ради нее стоит бросить все.

Престон снова обхватывает мои лодыжки и оборачивает их вокруг своей талии, продолжая набрасываться на меня. Я уже готова закричать, когда мой палец упирается в пистолет. Я не колеблюсь ни секунды. Я сжимаю свои бедра вокруг Престона и свожу ноги вместе ровно настолько, чтобы вытащить оружие из его штанов.

Он быстро соображает, что я делаю, и выкручивается из моей хватки, но не раньше, чем я успеваю схватить пистолет и швырнуть его на пол. Престон сводит руку и наносит мне пощечину в то же место, куда он ударил меня ранее. Мои глаза наполняются слезами, я быстро проигрываю битву за то, чтобы удержать их. Рвота подбирается к горлу, когда он снова прижимает мои ноги к груди и начинает теребить меня через нижнее белье с выражением полного экстаза на своем извращенном лице.

– Ты больной ублюдок!

Он сардонически смеется, погружая кончик большого пальца внутрь меня через тонкую хлопковую преграду.

– А ты, блядь, любительница подразнить член. Мы хорошая пара, не так ли?

Я лихорадочно прокручиваю в голове свои мысли, пытаясь найти выход из этой ситуации. Паника захлестывает меня, поскольку мой разум отказывается выдавать что-либо жизнеспособное. Сколько раз мне нужно подвергнуться нападению этих элитарных мудаков, чтобы все закончилось? Серьезно, это гребаное чудо, что мой рассудок еще цел. Не знаю, будет ли так по-прежнему, если так пойдет дальше.

Нет, я не могу так думать. Я должен выбраться из этого. Другого выхода нет. Если то, что сказал Престон, правда – если моя мама умерла, потому что пыталась сделать то, что считала лучшим для меня – тогда я в долгу перед ней. Я не позволю, чтобы ее смерть была напрасной. Я не позволю этим больным ублюдкам победить. Я укрепляю свою решимость, когда решаю, как мне к этому подойти.

Престон одаривает меня самодовольной улыбкой, когда берется за край моих трусов.

– Теперь, я думаю, нам достаточно прелюдии, не так ли? Давай снимем эти вещи, чтобы мы могли получить настоящее удовольствие.

– Подожди!

К моему удивлению, он действительно сделал паузу.

– Что?

– Я сделаю все, что ты захочешь, – я вложила в свой тон всю искренность, на которую была способна. – Я обещаю. Я перестану сопротивляться… или… если ты хочешь, чтобы я притворилась, что сопротивляюсь, я могу сделать и это.

Лоб Престона неестественно гладкий, когда он хмурится.

– Ты считаешь меня глупым?

– Нет, – я качаю головой. – Вовсе нет; клянусь. Я просто… Мне просто сначала нужно кое-что от тебя.

Престон садится обратно на колени и внимательно оценивает меня.

– Хорошо, я достаточно любопытен, чтобы потакать тебе. Что именно тебе нужно от меня, прежде чем я возьму от тебя то, что хочу?

– Я хочу быть тем, кто убьет его. Чарльза, я имею в виду. Я хочу, чтобы последним, что он увидит, было мое лицо, смотрящее в дуло пистолета.

Его глаза сужаются.

– И почему ты хочешь это сделать?

– За то, что он сделал с моей мамой, – объясняю я. – Там, где я выросла, если кто-то забирает у тебя что-то ценное, ты забираешь обратно, независимо от цены. Он застрелил мою маму, так что будет справедливо, если я сделаю то же самое с ним.

Сумасшедшему ублюдку нравится эта идея. Я вижу. Что еще важнее, он начинает мне верить.

– Все, что тебе нужно сделать, это развязать меня. Затем я могу застрелить Чарльза, мы можем выбросить его тело, а потом ты можешь делать со мной все, что захочешь. Когда он все еще сомневается, я добавляю: – Можешь даже называть меня Махалией, если хочешь. Я буду притворяться ею столько, сколько ты захочешь.

Я тяжело сглатываю, ожидая, пока он примет решение. Когда его лицо озаряется искренней – хотя и безумной – улыбкой, я понимаю, что поймала его на крючок.

– Хорошо… я клюнул, – его глаза снова сужаются. – Но не думай, что я просто дам тебе пистолет и позволю попробовать. Я буду прямо за тобой, держать пистолет, пока ты нажимаешь на курок.

Дерьмо. Не совсем то, на что я надеялась, но мне придется принять это и разобраться с остальным по ходу дела. Если я смогу заставить Престона развязать меня, у меня будет гораздо больше возможностей для импровизации.

Я киваю.

– Хорошо.

– Тогда… Я собираюсь трахнуть каждую из твоих дырочек, пока ты будешь кричать о пощаде, – Престон внимательно наблюдает за мной, оценивая мою реакцию.

Я сглатываю, позволяя ему увидеть страх, который вызвали его слова.

– Как захочешь.

Он кивает, похоже, удовлетворенный моим ответом. Престон сползает с кровати, чтобы забрать пистолет, и снова убирает его за спину.

– Не придумывай ничего смешного, пока я развязываю веревки. Если ты снова возьмешь пистолет, я буду трахать твою киску стволом, пока мой член будет в твоей заднице.

Иисус, блядь, Христом, да этот человек не в себе. Действительно и по-настоящему не в себе.

Я задерживаю дыхание, когда он подходит ближе и протягивает руку надо мной, чтобы начать процесс развязывания ремней. Как только мои руки освобождаются, я инстинктивно потираю запястья, вздыхая с облегчением.

– Вставай, – Престон делает движение «Иди сюда» одной рукой, а другой направляет на меня пистолет. – Давай покончим с этим.

Я поднимаюсь с кровати и медленно иду к Престону с поднятыми в знак капитуляции руками. Я говорю себе не обращать внимания на его взгляд, который он окидывает мои голые ноги, уделяя особое внимание на верхнюю часть бедер.

– Хорошая девочка.

Когда я присоединяюсь к нему там, где он стоит над моим лежащим без сознания отцом, он пинает Чарльза по ребрам, заставляя его вздрогнуть и очнуться. Престон переворачивает избитого мужчину носком своей безвкусной туфли, так что тот оказывается на спине.

Я перевожу взгляд с отца на пистолет, который Престон направляет на него.

– Что мне делать? Я никогда раньше не стреляла из пистолета.

Уголки его губ приподнимаются.

– Иди сюда, милая Жасмин. Я покажу тебе, что делать.

Я неуверенно делаю несколько шагов ближе и задыхаюсь от удивления, когда он хватает меня за руку, притягивая к себе. Когда я стою спиной к Престону, он обхватывает меня сзади и зарывается носом в мои волосы.

– Ммм… ты тоже сладко пахнешь. Не могу дождаться, чтобы попробовать твою киску на вкус, – желчь бурлит у меня в животе, когда он вдавливает свой стояк в мою поясницу. Престон берет меня за руки, направляя их в нужное положение. Он обхватывает меня своими руками, загибая указательный палец на спусковой крючок пистолета. – Теперь я собираюсь снять пистолет с предохранителя, вот так, – он делает паузу для эффекта, прежде чем сделать именно это. – Затем мы будем целиться в это яблочко прямо посередине его лба, – он опускает пистолет так, чтобы он был направлен в голову моего отца. – Проснись, Чарльз! Ты не захочешь это пропустить.

Глаза моего отца слегка приоткрываются и сразу же сосредотачиваются на мне. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу в его взгляде – безнадежность. Как бы сильно я ни ненавидела этого человека, я не хочу убивать его. Я не хочу, чтобы это было на моей совести. Кроме того, я бы предпочла, чтобы он гнил в тюремной камере до конца своих дней.

– Есть последние слова, которые ты хотел бы сказать своей дочери? – Престон усмехается. – Говорите сейчас или замолчи навсегда.

– Я… Мне ж…жаль, Жасмин, – задыхается Чарльз. – За… каждую… вещь.

Слезы начинают литься из моих глаз без предупреждения. Престону приходится подхватить меня, когда мои колени подгибаются.

Он усмехается.

– О, не отказывайся от меня сейчас, Жасмин. Мы только подошли к самому интересному.

Я делаю укрепляющий вдох, когда он возвращает мой палец на спусковой крючок. Дерьмо. Думай быстрее, Жасмин. Как мне выбраться из этого? В тот момент, когда Престон медленно надавливает на мой палец, жутко спокойный голос останавливает его на полпути.

– Отпусти ее, или я всажу тебе пулю в лоб.

26. Кингстон

Глаза моего отца метнулись в мою сторону, и он увидел, что я направил пистолет прямо на него. Жас задыхается, когда он обхватывает ее торс рукой и направляет пистолет ей в висок. Мне требуется все мое самообладание, чтобы сохранить спокойствие.

– Так, так, Кингстон. На твоем месте я бы опустил пистолет. Ты же не хочешь, чтобы бедная Жасмин пострадала?

Я бегло оцениваю внешний вид моей девочки. Моя челюсть подрагивает, когда я замечаю синяк, расцветающий на ее левой щеке, но в остальном она кажется относительно неизменной. Хотя, учитывая, что ее штаны исчезли, я должен спросить.

– Ты в порядке, Жас? – я хочу воткнуть себе нож глаз в тот момент, когда слова слетают с моих губ. Конечно, она не в порядке. Даже если у моего отца еще не было возможности причинить реальный вред, у нее все еще есть сумасшедший, прижимающийся пистолет к ее виску.

– Я в порядке, – она вздрагивает, когда мой отец крепче сжимает пистолет.

– Она не будет в порядке, если ты не опустишь пистолет, – обещает мой придурок-отец.

– Отойди. От. Нее. Блядь, – каждое слово, которое вылетает из моего рта, пронизано смертельным намерением. – Я не боюсь тебя убить.

– Каков отец, таков и сын, – рычит он, направляя пистолет прямо на меня.

К сожалению, он все еще крепко держит Жас. Я уверен в своей цели, но слишком много вещей может пойти не так, если я выстрелю, когда она стоит так близко к нему. Это не тот риск, на который я готов пойти. Я просто надеюсь, что ребята успешно очистили палубу. Последнее, что мне нужно, это чтобы кто-то еще пришел сюда и усугубил мою проблему.

– Я совсем не такой, как ты, старик.

– Правда? – рука, держащая Жас, двигается, пока его ладонь не оказывается прямо над ее грудью. Мой палец на спусковом крючке начинает зудеть, когда он сжимает его, дразня меня. – У нас одинаковый вкус в женщинах.

Мне приходится сознательно избегать взгляда Жас, потому что я не думаю, что смогу выдержать страх, который, как я знаю, она сейчас испытывает. – Я не собираюсь повторять это снова, папа. Отпусти ее.

– Или что? – усмехается он. – Я не думаю, что у тебя хватит духу выстрелить в меня.

Я направляю пистолет вправо и нажимаю на курок. Жас вскрикивает, когда зеркало над комодом разбивается вдребезги. Краем глаза я вижу, как Чарльз ползет по полу, медленно приближаясь к ним. Я быстро бросаю взгляд в его сторону и вижу, что он смотрит прямо на меня, молча пытаясь передать свои намерения. Я не доверяю этому ублюдку ни на йоту, но я верю, что его ненависть к моему отцу достаточно сильна, чтобы позволить этому произойти. Я знаю, что мне нужно отвлечь отца на достаточно долгое время, чтобы это произошло.

– Ты так не думаешь? – мышцы на его щеке подрагивают, когда я подначиваю его.

– Почему нет? Потому что ты был таким образцовым отцом все эти годы?

– Ты неблагодарный маленький засранец. Я должен был попросить кого-нибудь убить тебя, как я сделал это с твоей сукой матерью, – губы моего отца превращаются в злобную ухмылку, когда он видит, что я не шокирован. – А, вижу, для тебя это не сюрприз. Возможно, ты умнее, чем я предполагал. Твоя сестра знает?

– Знает, какой ты злобный ублюдок? – спрашиваю я. – Да. Знает ли она подробности того, что вы с Каллаханом сделали? Она вот-вот узнает. Уверен, скоро об этом расскажут все новостные каналы.

Его глаза сужаются.

– И что это значит?

– Это значит именно то, что я сказал. К тому времени, как ты сойдешь с корабля, Эйнсли и весь остальной мир будут знать обо всех твоих грязных делишках. Торговля людьми, хищения, связи с картелями, взяточничество и шантаж. Все это, – когда его глаза расширяются, я продолжаю. – Видишь ли, дорогой отец, ФБР уже давно следит за вами двумя. И так случилось, что твоя брошенная любовница, Мэдлин, дала им недостающую часть головоломки, которая была им нужна, чтобы надрать тебе задницу. Пока мы разговариваем, на вашем складе идет обыск.

В его глазах вспыхивает ярость, и он направляет пистолет на Чарльза и стреляет ему в голову. Брызжет кровь, и безжизненное тело Чарльза тут же падает на пол. Мой отец снова направляет пистолет на меня, но Жас, воспользовавшись отвлекающим маневром, вырывается из его рук прежде, чем он успевает нажать на курок. Когда его оружие падает на пол, Жас пользуется возможностью нырнуть в шкаф. Теперь, когда она находится вне линии огня, я могу сосредоточиться исключительно на том, чтобы уничтожить этого ублюдка.

Ноздри моего отца раздуваются, а глаза безумны, когда он бросается на меня. Но я не даю ему шанса дотронуться до меня. Я навожу дуло своего пистолета и стреляю. Первый выстрел попадает ему в ногу, отчего он падает на колени. Он сгибается пополам, когда мой второй выстрел попадает ему в плечо.

– Ты выстрелил в меня! – он пытается найти пистолет, который выронил, когда Жас толкнула его, но ему трудно пошевелить рукой.

Я делаю шаг вперед и отбрасываю пистолет в сторону.

– И я сделаю это снова, если ты не сдашься. Я бы предпочел, чтобы с тобой разобрались федералы, чтобы я мог наслаждаться мыслью о том, как ты гниешь в тюрьме, где тебя насилуют, до конца своей жалкой жизни, но я не боюсь вышибить тебе мозги, если ты будешь меня принудишь. В любом случае, ты больше не проблема.

– Ты готова убить своего отца ради куска пизды? – кричит он.

Я усмехаюсь.

– Нет. Я бы убил тебя, потому что ты ублюдок-садист, который не заслуживает того, чтобы дышать. Без тебя мир станет лучше.

– Когда ты успел стать таким чертовым мстителем? – лицо моего отца бледнеет, на лбу выступает капелька пота, так как потеря крови начинает сказываться на нем.

– Как раз в то время, когда я узнал, что ты виновен в смерти моей матери. Но если честно, ты мне и до этого не очень нравился.

– Лучше бы ты никогда не рождался, сопляк.

– А я бы хотел, чтобы в тот день вместо нее умер ты.

Я вижу момент, когда он решается на это. Полагаю, он считает, что ему нечего терять, с чем я не могу не согласиться. Я делаю последний выстрел в тот момент, когда отец достает пистолет. Пуля попадает в центр его лба, свет мгновенно исчезает из тех же самых ореховых глаз, которые я вижу в зеркале каждое утро. Я чувствую, что меня не трогает тот факт, что я только что убил своего отца, когда я засовываю пистолет в карман джинсов и направляюсь прямо к шкафу, где Жас ищет убежище.

– Жас.

– О Боже, ты в порядке? – Жас судорожно проводит руками по моему лицу, осматривая меня на предмет повреждений.

– Я в порядке, – я легонько касаюсь синяка на ее челюсти. Ее глаза налились кровью от слез, и она дрожит, но, похоже, с ней все в порядке. – А ты? Он прикасался к тебе?

Она качает головой.

– Нет. У него не было такой возможности до твоего прихода. Это… это он…

Я киваю.

– Мертвы. Оба.

Жас обвивает меня руками за шею и притягивает к себе, всхлипывая у меня на груди. Я крепко прижимаюсь к ней, не желая отпускать. Я опускаюсь на пол и притягиваю ее к себе на колени, давая ей время все осмыслить.

– Значит, все закончилось? Действительно закончилось? – фыркает она.

Я целую ее макушку.

– Все кончено.

– Кингстон? – звонит мой частный детектив Джон. – Все чисто, Бентли.

– Эй, чувак, ты здесь?

Жас поднимает голову.

– Бентли? Сюда!

Мгновение спустя Бентли и Джон появляются в дверном проеме кладовки.

– Привет, малышка, – говорит Бентли. – Ты в порядке?

Она шмыгает носом.

– Да.

Джон кивает мне в знак признательности.

– Все хорошо? Я слышал выстрелы.

– Да, – подтверждаю я. – Наверху все в порядке?

– Все чисто. Единственным человеком на судне был капитан, и я быстро спустил его вниз. Он пристегнут наручниками к одному из перил на верхней палубе. Твой друг Рид наблюдает за ним.

– Как вы все так быстро сюда добрались? – спрашивает Жас.

Я убираю прядь волос с ее лица и прикасаюсь к медальону на ее шее.

– Я ждал в автошколе, чтобы забрать тебя. Как только я увидел, что твой инструктор возвращается без тебя, я проверил GPS. Когда я увидел, что ты на пристани, я понял, что мой отец каким-то образом добрался до тебя. Я сразу же позвонил ребятам и сказал, чтобы они встретили меня здесь.

– Разве мы не на оффшоре? Где ты раздобыл лодку?

Я киваю.

– Примерно в двух милях или около того. Я одолжил у одного парня катер. Он как раз готовился уходить.

Жас приподнимает брови.

– И он добровольно просто позволил тебе ее взять, да?

Я пожимаю плечами.

– Я дал ему ключи от моей Agera в качестве залога.

Она мягко улыбается.

– Слава Богу, что ты такой заядлый сталкер.

– Не поощряй его, Жасси, – смеется Бент. – Что ты хочешь делать теперь, брат? – он дергает головой через плечо, принимая более серьезное выражение лица, когда жестом показывает на два мертвых тела позади себя. – Что нам с ними делать?

– Я сообщу об этом в полицию. Мне все равно нужно проверить, – Джон протягивает свой сотовый. – Если позволите.

Я киваю.

– Спасибо, чувак.

Я делаю глубокий вдох и помогаю Жас встать. Бентли отводит глаза, когда замечает, что на ней нет штанов.

– Я… эээ… встретимся наверху, да?

Жас краснеет.

– Да, Бент. Спасибо.

Я жду, пока Жас оденется, затем мы оба выходим из главной каюты, тщательно обходя два тела. Жас останавливается на пороге и оборачивается, чтобы осмотреть комнату. Она делает глубокий вдох, когда ее взгляд останавливается на Чарльзе, затем она берет меня за руку, и мы вместе поднимаемся на мостик. Прямо перед тем, как мы добираемся туда, чтобы встретиться с ребятами, я останавливаю ее.

Ее тонкие брови приподнимаются.

– Что случилось?

– Ничего, – уверяю я ее. – Просто нужно было что-то сказать, пока мы не столкнулись с неизбежной бурей дерьма, объясняя, что здесь произошло.

Жас проводит пальцем по длине моей брови, вниз по переносице.

– Что это?

Я прижимаюсь своими губами к ее губам.

– Я люблю тебя. Ты ведь знаешь, что это никогда не изменится, верно?

Она улыбается.

– Знаю. Потому что я чувствую то же самое, даже если ты временами бываешь невыносимым пещерным человеком.

Я хватаю ее за задницу и притягиваю к себе.

– Можешь не сомневаться, я такой и есть. Не жди, что это изменится, когда дело касается тебя.

Жас смеется.

– Не беспокойся, здоровяк. Я и не думаю, что это когда-нибудь случится.

– Пока все ясно, – я подмигиваю, а затем принимаю более серьезное выражение лица. – Ты в порядке?

– Да. Буду, – Жас кивает, затем берет меня за руку. – Да ладно тебе, неандерталец. Давай покончим с этим, чтобы мы могли жить дальше до конца наших дней.

Как по мне, звучит чертовски идеально.