Текст книги "Падшие наследники (ЛП)"

Автор книги: Лора Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

21. Жас

– Итак… что Рид думает о своем рождественском подарке?

Щеки Эйнсли становятся ярко-красными.

– Он был моим большим фанатом. Большим, большим, фанатом.

Я смеюсь.

– А ты?

– Можно сказать, что я определенно в восторге от этой идеи, – Эйнсли жеманно улыбается, прежде чем вскинуть руки вверх. – Я не понимаю, почему Блэр может так легко простить Нейта, но не Серену. Я не понимаю девушек, которые думают, что герой не может поступить плохо.

Я смотрю на экран и вижу, как брюнетка с повязкой на голове о чем-то жалуется. Снова. Мы посмотрели две серии, и я должна сказать, что пока что я не слишком впечатлена. По сути, это похоже на виндзорскую версию Верхнего Ист-Сайда.

– Да, я тоже.

– Ты получила этот кулон на Рождество? Кажется, я не видела, чтобы ты носила его раньше.

Я прикасаюсь пальцем к тонкой серебряной цепочке на шее.

– Да, Кингстон подарил его мне.

Эйнсли поднимает кулон с его места над моей ключицей.

– Он красивый.

– Я согласна.

Я опускаю тот момент, что в него встроен GPS-трекер, так что мне больше никогда не придется беспокоиться о том, что я могу быть разлучена со своим телефоном.

– Когда начинаются твои уроки вождения?

– Сразу после Нового года.

– Ты нервничаешь?

Я киваю.

– Скорее взволнована, чем нервничаю. Я уже водил машину раньше – Шон разрешал мне практиковаться на его машине поздно ночью на парковке Walmart. Я чувствую себя комфортно с управлением и прочим. Только не все, что касается выезда на дорогу с другими машинами и избегания опасностей.

Эйнсли смеется.

– Ну, это вроде как самая важная часть.

– Отсюда и уроки вождения, – невозмутимо отвечаю я.

Она берет пульт и ставит шоу на паузу, когда ребята возвращаются после игры в мяч. Кингстон кладет баскетбольный мяч у двери и идет прямо к холодильнику, беря три бутылки Powerade.

– Ребята, вам было весело? – спрашивает Эйнсли.

Кингстон выпивает половину бутылки одним залпом.

– Мы всегда так делаем.

– О, Сплетница! – Бентли плюхается между мной и Эйнсли на диван. – Включи воспроизведение, Эйнс.

Рид и Кингстон закатывают глаза, а у меня рот открывается от шока.

– Тебе нравится это шоу?

– О, да! А что может не нравиться? В нем куча горячих цыпочек. И все всегда трахаются с кем-то, с кем не должны трахаться. Кто не оценит немного пикантной драмы? Бентли смотрит на меня как на идиотку.

Я приподнимаю руку.

– Я. Я могу прожить без этого всю оставшуюся жизнь.

– Скуч-но, – напевает Бентли. – По крайней мере, в художественной литературе. Хотя, никогда не следует недооценивать силу хорошего ненавистного траха. Мужик, это лучшее.

Изумрудные глаза Кингстона загораются весельем. Полагаю, мы знакомы с этим понятием, – говорят они.

Вполне знакомы, – отвечают мои глаза.

Эйнсли наклоняется и обнюхивает потного парня рядом с собой.

– Бент, от тебя воняет. Иди прими душ.

Бентли засовывает нос в одну из подмышек.

– Бывало и хуже.

Я корчу гримасу.

– Вы все воняете. Здесь пахнет, как в раздевалке для мальчиков.

Глаза Кингстона сужаются.

– Откуда тебе знать, чем пахнет раздевалка для мальчиков?

Я высовываю язык.

– Разве тебе не хотелось бы бы знать?

– Учитывая, что это точно было не со мной… нет. Нет, я бы не хотел знать.

Остальные трое смеются, а я качаю головой.

– Я иду в свою ванную, – Кингстон указывает на Рида и Бентли. – Вы, засранцы, можете занять одну в главном доме.

– Отлично, – ворчит Бентли, хватая спортивную сумку, которую он принес с собой. – Вам повезло, что у меня хватило предусмотрительности взять с собой сменную одежду. Хотя, у меня никогда не было никаких жалоб на то, что я хожу в чем мать родила, – подмигивает он.

Кингстон снимает свою потную рубашку и бросает ее на голову Бентли.

– Убирайся отсюда и приведи себя в порядок, придурок. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее мы все сможем поесть.

Я абсолютно не рассматриваю рельефный пресс Кингстона и не представляю, как провожу языком по каждому бугорку.

Кингстон указывает на уголок своего рта, пока идет в спальню.

– Детка, у тебя тут немного слюней.

Я отмахиваюсь от него.

– Укуси меня.

Он скрежещет зубами.

– В любое время, в любом месте, милая.

Эйнсли спрыгивает с дивана.

– Я тоже пойду быстро переоденусь.

Рид усмехается, заметив огромное пятно на ее рубашке.

– Что ты сделала?

Эйнсли сморщила свой носик.

– Жас рассмешил меня, когда я делала глоток газировки. Пепси вытекло у меня из носа и заляпало всю рубашку.

Теперь он смеется во весь голос.

– Сексуально. Мне жаль, что я это пропустил.

– О, заткнись, – она выходит вслед за Бентли, но останавливается на пороге, когда замечает, что Рид не идет за ней. – Ты идешь?

– Подожди секунду, – Рид и Эйнсли обмениваются напряженным взглядом.

Она кивает, похоже, уловив то, что он беззвучно бросил.

– Просто поднимись ко мне в комнату, когда закончишь.

Я вопросительно смотрю на Рида, когда мы остаемся одни.

– В чем дело?

Он занимает место на диване рядом со мной, нервно потирая затылок.

– Эйнсли сказала мне, что она рассказала тебе о моих… эээ… предпочтениях.

– О. Эм… хорошо. И?

– Я хотел сказать спасибо за вашу осторожность. И за то, что побудили ее поговорить со мной. Я чувствую себя намного лучше по поводу всего этого.

Я пренебрежительно машу рукой.

– Ничего страшного, Рид. Правда. Ты делаешь ее такой счастливой, и это все, что меня волнует. Я просто рада, что ты теперь в это веришь.

Он прочищает горло.

– Есть еще кое-что.

Я приподнимаю брови.

– Да?

– Я… э… хотел извиниться за всю эту историю с видео. Той ночью в домике у бассейна Донована. Я записал его не потому, что был извращенцем или хотел слить его. Я сделал это для Кингстона.

Я нахмурилась.

– Зачем? Чтобы он мог слить это?

Рид качает головой.

– Нет. Чтобы он увидел то, что мы все видели с самого начала. Что ты другая. Что он другой, когда он с тобой. Но у Кингстона была миссия оттолкнуть тебя так быстро и так сильно, как только возможно, потому что ты все усложнила. Я хотел, чтобы у него была причина не делать этого. Увидев своими глазами, как он смотрит на тебя, как вы оба так странно синхронизируетесь друг с другом, даже когда вы думали, что ненавидите друг друга. Я не хотел, чтобы он упустил то, что, возможно, было лучшим, что когда-либо случалось с ним.

Я мягко улыбаюсь и сжимаю его руку.

– Ты хороший друг, Рид.

– Как и ты, Жас, – он грустно улыбается мне. – Когда Карисса умерла… Эйнсли была в смятении. Ее столько раз обжигали девушки, притворявшиеся ее подругами, но на самом деле они просто использовали ее, чтобы сблизиться с одним из парней или со мной. Но Карисса была не такой. Она была всем, чем должна быть лучшая подруга, единственной девушкой в мире, которая по-настоящему понимала Эйнсли. Которая не хотела от нее ничего, кроме дружбы. Их даже связывал балет. Когда Эйнсли потеряла Риссу, она была опустошена. Это убивало меня, когда я видел, как она ломалась. И хотя со временем ей стало лучше, я не понимал, как сильно она все еще страдает, пока она не встретила тебя.

Я качнула головой в сторону.

– Что ты имеешь в виду?

– Она стала выше. Улыбалась шире. Я не знаю… просто она была более живой, чем за два года до этого. Ты сделала это, хотел ты этого или нет.

Я вытираю уголки глаз.

– Черт. Ты заставляешь меня плакать.

– Здесь все в порядке?

Я подпрыгиваю, пораженная голосом Кингстона. Я даже не слышала, как выключился душ.

Рид встает и направляется к двери.

– Я пойду приберусь. Скоро вернусь.

Я киваю.

– Хорошо.

– Почему ты плачешь? – Кингстон поднимает меня с дивана и заключает в объятия. – Мне нужно надрать задницу Риду?

Я наполовину смеюсь, наполовину рыдаю ему в грудь

– Нет. Рид потрясающий. Мы просто немного поговорили по душам о твоей сестре, – я вытираю глаза, глядя на него. – Он действительно любит ее. Ты ведь знаешь это, правда?

Кингстон убирает несколько прядей волос с моего лица.

– Да, я знаю.

– Она будет в порядке, когда все, что связано с твоим отцом всплывет наружу?

– К сожалению, я не думаю, что она будет удивлена, – его адамово яблоко подрагивает. – Но да, это ее заденет. Возможно, сильно. Она вечная оптимистка, чтобы это не случилось.

– По крайней мере, ты знаешь, что она в хороших руках с Ридом. Верно?

Он кивает.

– Я не могу придумать никого лучше, кто мог бы быть рядом с ней.

Я улыбаюсь, прислонившись головой к его груди.

– Я тоже.

22. Жас

– Кингстон, возможно, ты захочешь взглянуть на это, – предлагает Рид. – Мэдлин только что вошла в корпоративный офис твоего отца.

Мы с Кингстоном присоединяемся к Риду за барной стойкой и смотрим запись моей злой мачехи, стоящей перед столом Престона.

– Разве она не должна быть в Колорадо? – спрашиваю я.

– Чарльз сказал, что они пробудут там до нового года, – хмурится Кингстон.

– Наверное, он решил вернуться домой пораньше. Чувак, перемотай немного назад и сделай громче.

Мы наблюдаем, как Мэдлин входит в его кабинет и закрывает за собой дверь.

– Вот это сюрприз, – говорит Престон, откидываясь в кресле. – Я не ожидал, что ты вернешься, по крайней мере, еще несколько дней.

Мэдлин хмурится.

– Мне бы не хотелось разочаровывать тебя, Престон, но планы меняются, когда ты узнаешь, что твой любовник трахает твою дочь!

– Вот дерьмо, – в унисон говорим Кингстон, Рид и я.

Отец Кингстона снисходительно смеется.

– Ревнуешь?

– Вряд ли, – усмехается Мэдлин. – С чего бы мне ревновать к собственному ребенку?

– С чего бы? – брови Престона приподнимаются. – О, я не знаю… может быть, потому что она на двадцать лет моложе, ее сиськи и задница чертовски упругие, и она обрабатывает мой член лучше, чем ты когда-либо? Молодые всегда так хотят угодить. Может, нам стоит позвать сюда Пейтон, чтобы она дала тебе несколько советов?

– Как ты смеешь! – рычит Мэдлин.

– Черт, это было жестоко, – замечаю я, полностью поглощенная драмой. Похоже, на прошлой неделе я соврала Бентли, что это не мое дело.

Престон смотрит на свои идеально ухоженные ногти.

– На твоем месте я бы очень тщательно подбирал слова. Этот разговор уже действует мне на нервы. Итак, я полагаю, что у тебя есть причина, из-за которой ты вернулась в город раньше времени? Не хочешь ли поделиться со мной, что это за причина?

Она скрещивает руки на своей пышной груди.

– Я приехала, чтобы договориться об отправке вещей Пейтон за границу.

– И зачем тебе это нужно?

– Потому что она собирается закончить среднюю школу в прекрасной французской школе-интернате. Пока мы тут разговариваем, она летит туда.

– Что?! – Кингстон и я кричим в унисон.

Престон сжимает пальцы.

– И зачем, скажите на милость, ей понадобилось так быстро покидать страну?

– У нее не было выбора, если только она не хотела быть зарезанной! – кричит Мэдлин. – После того, как моему мужу пришлось убрать то маленькое сообщение, которое вы ей оставили, она рассказала нам все. Как вы двое договорились о наследстве, как она наняла тех двух мертвых мальчиков, чтобы напасть на Жасмин, как ты помогал скрывать это. Как ты принуждал ее.

Он смеется.

– О, Мэдлин, не притворяйся, что Пейтон не разделяет твою любимую форму валюты. Как ты думаешь, от кого она этому научилась? Я ни к чему не принуждал твою дочь. Она была согласна и временами с большим энтузиазмом участвовала.

– По закону штата Калифорния она не может дать согласие, пока ей не исполнится восемнадцать.

– Насколько я знаю, ей восемнадцать.

Мэдлин прищуривает глаза.

– Пейтон сказала, что ты пользовался ею с тех пор, как она и Кингстон расстались в первый раз. Тогда она была еще несовершеннолетней.

– Правда? И где ее доказательства этого? Это горькое слово маленькой девочки против моего, и я говорю, что мы начали трахаться только после ее последнего дня рождения. Теперь, что касается твоего другого обвинения, я понятия не имею, о каком сообщении ты говоришь, но если бы знал, я бы сказал, что Пейтон, вероятно, должна отнестись к нему серьезно, и что если кому-то нужно преподать ей урок, Франция недостаточно далеко, чтобы защитить ее.

Она выпрямляется.

– Чарльз чрезвычайно недоволен тем, что вы нарушили свое соглашение. Дочери под запретом. Тебе бы понравилось, если бы он соблазнил Эйнсли?

Рид и Кингстон сжимают кулаки так сильно, что костяшки пальцев белеют.

Бурный смех мистера Дэвенпорта настолько громкий, что Риду приходится убавить громкость.

– Во-первых, технически Пейтон не имеет с ним кровного родства. Во-вторых, моя дочь не оппортунистическая шлюха, как твоя. У Чарльза не было бы ни единого шанса в аду.

Лицо Мэдлин так покраснело, что можно было подумать, что она только что пробежала марафон.

– А как насчет Жасмин?

– Что насчет нее?

– Пейтон сказала, что ты одержим этим куском мусора, – Мэдлин закатывает глаза так далеко назад, что, клянусь, она должна была опрокинуться. – Точно так же, как вы с Чарльзом были одержимы ее никчемной матерью.

– Сучка-золотоискательница, – бормочу я. – Еще раз так заговоришь о моей маме, и я покажу тебе, какой дрянной я могу быть.

Кингстон кладет руки мне на плечи.

– Единственное, чем я одержим, – это получить эти десять миллиардов долларов. Черт, на данный момент, если мне придется жениться на Пейтон и самому заделать ей ребенка, я так и сделаю. Мой последний развод будет завершен достаточно скоро.

– Ты, конечно же, не сделаешь этого! – кричит Мэделин. – Душеприказчик наследства Пьера никогда не поверит, что Пейтон выйдет за тебя по любви. Ты достаточно стар, чтобы годиться ей в дедушки.

Престон склоняет голову набок.

– И? Напомни мне еще раз, какая разница в возрасте была между вами с отцом Пейтон? О, точно. Почти пятьдесят лет.

Мэделин насмехается.

– Никто не верил, что я вышла замуж за Пьера по любви, меньше всего он. Ему просто нравилось, как я сосала его вялый, сморщенный, старый член. Слава Богу, что есть виагра, иначе я могла бы никогда не забеременеть.

Я давлюсь.

– Ну, вот и наглядное пособие, которое мне так и не понадобилось.

– Видимо, ему это не очень понравилось, раз он не оставил тебе ни цента, – невозмутимо говорит Престон.

Мэдлин протягивает руку и бьет отца Кингстона прямо по лицу. Не успеваю я моргнуть, как он тащит ее по поверхности из красного дерева за шею и швыряет на пол. Другая рука Престона обхватывает горло Мэдлин и сжимает его. Ее глаза выкатываются из орбит, она цепляется в его пальцы, пытаясь оторвать их.

Я зажимаю рот рукой.

– О, черт.

Кингстон начинает дергать себя за кончики волос, а Рид сидит в шоке. Я думаю, что сейчас мы можем стать свидетелями убийства.

– Слушай меня, тупая пизда, – слюна вылетает изо рта Престона, пока он продолжает высасывать из нее жизнь. Глаза Мэдлин закрываются. Кажется, она близка к потере сознания. – Если ты еще хоть раз попытаешься сделать что-то подобное, или сделаешь что-нибудь, чтобы встать у меня на пути, я уничтожу тебя. Все ясно? Потому что если нет, то я просто покончу с этим прямо сейчас.

Мэдлин слабо кивает. Она хрипит и хватает воздух, когда Престон отпускает ее.

– О, ну теперь посмотри, что ты сделала, – укоряет Престон, поглаживая свою эрекцию через брюки.

Я быстро отворачиваюсь.

– Я не могу на это смотреть.

Из динамиков доносится раздирающий звук, и я слышу смешок Престона.

– Я знал, что тебе это понравится, маленькая шлюшка.

– Что он делает? – спрашиваю я.

Кингстон прочищает горло, издавая влажные, всасывающие звуки.

– Ты, наверное, можешь догадаться. Но ей определенно нравится.

Мэдлин вскрикивает, но ее голос слабый и хриплый. Мгновение спустя не остается никаких сомнений в том, что происходит на видео. Эти звуки шлепков по коже и соответствующие им вздохи и стоны невозможно спутать. Кингстон и Рид оба отворачиваются, очевидно, не в силах больше смотреть, но никто из нас не делает движения, чтобы нажать кнопку паузы.

– Ты такая жадная маленькая шлюха. Настоящая больная сука, ты знаешь это? Я мог бы просто убить тебя, а из твоей киски течет, – еще вздох. – Спорим, ты бы получила удовольствие, наблюдая за тем, как новые девочки проходят подготовку. Когда они кричат, плачут и умоляют о пощаде. Тебе бы это понравилось, не так ли? – Теперь раздаются женские стоны. – Да, я так и думал. Может быть, я зайду на следующей неделе для осмотра и возьму тебя с собой. Тебе бы это понравилось? Ты бы хотели побывать на складе, посмотреть, как этих девушек берут против их воли снова и снова, снова и снова? Смотреть, как их избивают, морят голодом и накачивают наркотиками каждый раз, когда они сопротивляются? – теперь ее стоны стали еще громче. – Ты бы стала?

– Да! – прохрипела она. – Да! Я хочу видеть все это! Я хочу, чтобы мы трахались, наблюдая, как им причиняют боль!

Престон усмехается.

– Ах, Мэдлин, как жаль, что ты лживая, изменяющая шлюха. Я думаю, мы могли бы быть родственными душами.

– Это гребоное золото, – пробормотал Кингстон сквозь вздохи и стоны. – Он уличает себя направо и налево. У Рэйфа будет день открытых дверей.

– Больные ублюдки, – я вытираю слезы с глаз, но они не перестают идти. – Они получают удовольствие от мысли, что пытают беспомощных, невинных девочек.

Рид тянется назад и нажимает на кнопку – стоп.

– Думаю, мы услышали достаточно.

– Согласен, – Кингстон достает свой телефон и открывает текстовое окно.

– Рид, какая временная метка?

– Сегодня. 14:24.

– Понял, – кивает Кингстон. – Я только что отправил информацию Джону, чтобы он переслал ее в ФБР.

– И что теперь?

Рид поднимает руку.

– Я голосую за то, чтобы отправиться к Бенту и напиться так, чтобы отбелились наши мозги.

Кингстон протягивает руку к ноутбуку.

– После этого, я думаю, это отличный способ встретить новый год.

Согласна.

***

– Пять… четыре… три… два… один… С Новым годом!

Когда мяч падает на 85-дюймовом телевизоре Бентли, Кингстон прижимает ладонь к моему затылку и притягивает к себе для поцелуя.

Когда он отстраняется, он прижимается лбом к моему лбу.

– С Новым годом.

Я улыбаюсь.

– С Новым годом.

Мы все пятеро решили не придавать этому празднику особого значения, учитывая все, что происходило. Ну, четверо из пятерых, учитывая, что Эйнсли не знает истинной причины нашего стремления к отшельничеству. Она подумала, что ребята пошутили, когда впервые сказали, что хотят отдохнуть сегодня вечером, потому что, по словам Эйнсли, несколько ребят из Виндзора каждый год устраивают грандиозные вечеринки, но она не стала с ними спорить. Она просто пожала плечами и перешла к другой теме. Я думаю, это потому, что все, кого мы хотели бы увидеть, уже в этой комнате. Ну, кроме сестры Рида или моей, конечно.

– Будем надеяться, что этот год будет значительно менее хреновым.

– Да, это было бы хорошо, – смеюсь я, обнимая его руками за шею. – Хотя все было не так уж плохо.

Его большие руки обхватывают мое лицо.

– Переезжай ко мне. По-настоящему.

Я ищу его глаза.

– Кингстон, мы уже проходили через это. Я думала…

– Я нашел дом, – прерывает он. – В Малибу. Он чертовски идеален, Жас. Я знаю, тебе понравится. Я не хочу упустить шанс купить его.

– Кинг…

– С Новым годом, малышка, – Бентли обнимает меня и целует в макушку. – И тебя, брат.

Кингстон кивает.

– То же самое.

Бентли переводит взгляд с одного на другого.

– Я чему-то помешал?

– Я просто говорил Жас, что нашел дом, – Кингстон смотрит на меня, но обращается ко всей комнате. – Ребята, хотите пойти посмотреть его утром?

– Да, черт возьми, я хочу посмотреть, – Бентли протягивает кулак.

– Я тоже, – в унисон говорят Эйнсли и Рид.

– Это такое замечательное место, – Эйнсли чокается своим бокалом с шампанским о мой. – Не могу дождаться, чтобы увидеть его лично.

Я приподнимаю брови.

– Ты знала, что Кингстон искал дом?

– Конечно, я знала, что он ищет, – Эйнсли постукивает себя по виску. – Слияние разума близнецов, помнишь?

– Или, знаешь, я переслал объявление тебе, – добавляет Кингстон.

Эйнс смеется.

– И это тоже.

Я протягиваю ладонь в ответном движении.

– Ну что? Давайте посмотрим на этот якобы идеальный дом.

Кингстон секунду возится со своим телефоном, прежде чем вложить его мне в руку.

Моя челюсть отвисает.

– О, вау. Ты не говорил, что он находится прямо на пляже!

Если этот дом хотя бы наполовину так красив, как выглядит на фотографиях, я понимаю, почему Кингстон так сильно хочет его приобрести. Интерьер просторный, светлый, с окнами от пола до потолка и огромной террасой с видом на океан. В передней части есть очаровательный дворик с мозаичными ступеньками с изображениями дельфинов, черепах и других морских обитателей. Есть даже большая беседка, увитая золотистой бугенвиллеей, которая добавляет идеальную цветовую гамму.

В этом месте нет ничего холодного и стерильного, как в отцовском особняке. Здесь по-домашнему уютно и по-пляжному, и он не такой большой, как я ожидала. В объявлении указано, что площадь чуть больше трех тысяч квадратных футов, но это только делает его еще более идеальным. Это доказывает, что мой парень имел меня в виду, когда искал дом. Он знал, что мне никогда не будет комфортно в особняке с излишней отделкой.

Кингстон улыбается.

– Я же говорил тебе. Идеально. И здесь четыре спальни. Достаточно места для нас, Белль и Эйнс, сколько она захочет.

– Вау, это довольно мило, – замечает Бентли через плечо. – Отлично, Дэвенпорт.

– И что? – Кингстон поднимает брови. – Хочешь пойти посмотреть на это утром?

– Да, – я ухмыляюсь. – Правда, хочу.