Текст книги "Падшие наследники (ЛП)"

Автор книги: Лора Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

27. Жас

– Жасмин, так приятно наконец-то познакомиться с тобой.

Я пожимаю руку Сандре, моему новому адвокату.

– Мне тоже. Спасибо, что встретились с нами. Мне жаль, что нам пришлось постоянно переносить встречу. Это был сумасшедший месяц.

Она одаривает меня сочувственной улыбкой.

– Не беспокойтесь. Пожалуйста, присаживайтесь оба.

Кингстон выдвигает для меня стул, прежде чем сесть. Прошло две недели со дня смерти наших отцов, и эти две недели были сплошным вихрем. Когда стало известно о задержании ФБР, Кингстон и я подверглись бомбардировке со стороны СМИ попытками взять интервью. После того, как мой парень не очень любезно послал всех нахуй и пригрозил подать на них в суд, если они не оставят его, меня и Эйнсли в покое, они отступили.

Мы втроем только что переехали в дом в Малибу, и я наконец-то чувствую, что могу дышать. Эйнсли восприняла все это довольно тяжело, но, как мы с Кингстоном и предсказывали, Рид невероятно поддержал ее. Я думаю, что новое место поможет всем нам, потому что нам больше не придется ежедневно сталкиваться с напоминаниями о наших демонах.

Сандра открывает папку и достает несколько документов. Она кладет их передо мной вместе с ручкой.

– Как мы уже обсуждали по телефону, мистер Дэвенпорт достаточно четко сформулировал, чего вы хотите достичь, но я хотела бы услышать это и от вас.

Я сдерживаю улыбку, когда краем глаза замечаю, как Кингстон хмурится. Мальчик не любит, когда кто-то задает ему вопросы. Когда я беру его руку и начинаю поглаживать большим пальцем костяшки пальцев, выражение его лица смягчается.

– Конечно.

– Итак, документы, которые вы держите перед собой, предназначены для официальной смены имени. Мне нужны только ваши подписи под каждой отметкой, и я подам их в суд первым делом утром. Поскольку вы совершеннолетняя, не должно быть никаких причин, чтобы это не было одобрено и не было рассмотрено в ускоренном порядке. Ривьера снова станет вашей законной фамилией в кратчайшие сроки.

– Спасибо, – я беру ручку и начинаю подписывать свое имя возле каждой вкладки. – А другой вопрос, который мы обсуждали?

– Да, конечно, – Сандра убирает еще какие-то бумаги. – Как я уже говорила мистеру Дэвенпорту, мы подадим прошение о частичной опеке, но я не могу ничего обещать, поскольку не было доказано никакого жестокого обращения или отсутствия заботы. Первое, что сделает суд, – назначит несовершеннолетнему адвоката. Они выступают в качестве нейтрального голоса для ребенка, не ущемляя его прав, эмоционального благополучия и не заставляя его встать на сторону того или иного родителя. Или, в данном случае, родителя по отношению к брату или сестре. Их задача – найти факты и не допустить эмоциональной составляющей. Тот, кого суд назначит на дело вашей сестры, будет следить за тем, чтобы здоровье, безопасность и благополучие Белль были главным приоритетом при вынесении рекомендаций суду.

– Хорошо, – говорю я ей. – Я бы не хотела, чтобы было по-другому.

– Приятно слышать, – говорит она. – Теперь я хочу быть откровенной со своими клиентами и предупредить вас, что битвы за опеку могут быть грязными, занимать много времени, и расходы, несомненно, будут расти. Нет никаких обещаний, что вам будет предоставлена законная опека или свидания. Вы с самого начала будете вести нелегкую борьбу, учитывая, что вы еще учитесь в средней школе и не зарабатываете достаточно денег на своей подработке, чтобы обеспечить себя материально. С учетом этого, вы все еще хотите продолжить?

– Абсолютно, – киваю я. – Мне нужно попробовать.

Сандра улыбается.

– Хорошо, тогда. Если…

– У меня есть вопрос, – прерывает Кингстон.

– Продолжайте, мистер Дэвенпорт.

– Поможет ли ее делу, если мы поженимся? Калифорния – это штат общественной собственности, верно? Значит, если бы мы поженились, она автоматически получила бы право на половину моего состояния.

У меня отвисает челюсть.

– Кингстон! Я не могу…

Кингстон выжидающе поднимает брови, глядя на моего адвоката.

– Ну?

Она прочищает горло.

– Ну, да, это, конечно, помогло бы. Судам нравится видеть стабильность – как финансовую, так и внутри семейной динамики – при принятии решения о назначении опеки. Хотя, общая собственность распространяется только на то имущество, которое вы приобрели во время брака. Все, что было приобретено до этого, не подлежит разделу.

– Но если мы откроем совместный банковский счет, это будет считаться имуществом Жас, верно?

Сандра кивает.

– Верно.

– А если я впишу ее имя в свидетельство о собственности на дом, это тоже будет считаться, верно?

– Прости, что? – вмешиваюсь я. – Зачем тебе указывать мое имя в документах на дом?

Мой парень улыбается.

– А почему бы и нет? Это такой же твой дом, как и мой. Неважно, кто за него заплатил.

– Кингстон!

– Детка, давай не будем тратить время этой милой дамы на разговоры об этом прямо сейчас, хорошо? – подмигивает он. – Мы можем поспорить из-за этого – и помириться – позже.

Я закрываю лицо руками.

– О, Боже мой. Ты иногда такой неловкий.

Мой адвокат смеется.

– Вы двое напоминаете мне меня и моего мужа в вашем возрасте.

– Как давно вы женаты? – спрашиваю я.

– Тридцать лет в следующем месяце, – она прикрывает рот рукой и шепчет: – И секс все такой же горячий, как и в начале.

Кингстон смеется, а я чувствую, как краснеет мое лицо.

Я бросаю на него зловещий взгляд. – Я разберусь с тобой позже.

– В любом случае… – я тычу большим пальцем в сторону Кингстона. – До того, как нас так грубо прервал этот осел… что вы говорили?

– В двух словах, это будет нелегко, – она наклоняет голову в сторону Кингстона. – Но предложения мистера Дэвенпорта, безусловно, помогут.

Я вздыхаю.

– Хорошо. Что ж, думаю, мы обсудим это дома и свяжемся с вами.

Она кивает.

– Звучит неплохо. А пока я подам прошение о смене твоей фамилии.

– Спасибо.

Мы с Кингстоном встаем и пожимаем руку адвокату, прежде чем покинуть ее кабинет.

Я бью его по руке, как только мы садимся в машину.

– Не могу поверить, что ты поднял эту тему!

Он поднимает руки вверх в знак капитуляции.

– Стоп, Рокки. Я просто пытался помочь.

– Кингстон! Ты не можешь просто предложить нам пожениться, чтобы увеличить шансы на победу в деле об опеке.

– Я не предлагал жениться только для того, чтобы получить опекунство. Я сделал это потому, что мы собираемся сделать это в любом случае, так что если это поможет делу, почему бы не пожениться раньше, а не позже?”

Я потираю переносицу.

– Прости, я пропустила ту часть, где ты просил меня выйти замуж за твою задницу?

Он ухмыляется.

– О, детка, как будто у тебя есть право выбора.

Мой пренебрежительный взгляд вернулся.

– Властная задница.

Кингстон хватает меня за затылок и притягивает к себе для поцелуя.

– Не притворяйся, что тебе это не нравится.

Я отстраняюсь и отталкиваю его, потому что он прав; я не могу сказать, что мне это не нравится.

– Неважно, – бормочу я. – Тебе повезло, что я так сильно тебя люблю.

Он смеется.

– Не буду с тобой спорить, детка.

***

– Ребята, вы слышали? – спрашивает Эйнсли.

Она набросилась на нас, как только мы с Кингстоном вышли из машины.

– Слышали что? – спросил Бентли, вылезая из своего Porsche с места рядом с нашим.

– Директора Придурка уволили в выходные, – объясняет Рид.

– Что? – спрашивает Кингстон. – Почему?

Эйнсли улыбается.

– Его поймали, когда он трахал Элинор Джексон в актовом зале.

– Вау, – Бентли присвистывает. – Подожди. Кто такая Элинор Джексон?

– Жена бустера, – Глаза Эйнсли расширяются. – Одна из жен самого большого бустера! Ходят слухи, что он требовал увольнения директора Дэвиса, иначе он больше не будет выписывать чеки школе, и он использовал свое значительное влияние на других бустеров, чтобы сделать то же самое.

– Черт. Не могу сказать, что мне будет хоть немного не хватать этого придурка, – пожимаю я плечами.

– Я тоже, – соглашается Кингстон.

– В любом случае… – Эйнсли продолжает. – Сегодня вместо первого урока они собираются провести собрание в спортзале. Они собираются представить нового директора.

– Ну, поиск замены не занял много времени, – замечает Бентли. – Есть новости о том, кто это?

– Я думаю, кто-то из другой частной школы в этом районе, – Эйнсли кивает головой в сторону здания, в котором находится спортзал. Или Спортивный центр, как его любят называть снобы из Виндзора. – Нам стоит зайти туда, чтобы мы могли найти места вместе.

Когда мы заходим в спортзал, он оказывается заполненным, поэтому мы встаем у боковой стены, а не пытаемся найти достаточно места на трибунах. Миссис Фуллер, одна из представительниц администрации, подходит к трибуне и ждет, пока все усядутся, прежде чем начать говорить.

– Доброе утро, ученики. Как некоторые из вас, возможно, слышали, директора Дэвиса больше нет с нами. Он… решил заняться другими возможностями.

– Да, другие возможности в вагине миссис Джексон, – шепчет Эйнсли.

Судя по смеху среди учеников, я бы сказала, что подобные комментарии передаются по кругу.

– Успокойтесь, мальчики и девочки! – требует миссис Фуллер. Как только в комнате становится тихо, она продолжает. – Как я пыталась сказать, с сегодняшнего дня у нас новый директор, и я бы хотела, чтобы вы все тепло поприветствовали его в Виндзоре!

Она указывает на мужчину средних лет, сидящего в стороне.

– Пожалуйста, поздоровайтесь с директором Каррингтоном.

Мужчина присоединяется к миссис Фуллер на трибуне и ждет, когда закончатся скупые аплодисменты.

– Спасибо, дамы и господа. Я очень рад быть здесь. Я был директором Кембриджской подготовительной школы в течение последних пятнадцати лет, и хотя мне очень понравилось мое пребывание там, я не могу быть более взволнован этой возможностью. В свое время я был – Виндзорским волком, и мне всегда хотелось вернуться в место, с которым связаны некоторые из моих самых приятных воспоминаний.

– Мне очень приятно, что моя дочь тоже будет Виндзорской волчицей. Я знаю, что это нетипично для ученика начинать учебный год так поздно, но я благодарен совету за то, что он решил сделать исключение, чтобы она смогла закончить мою альма-матер, – он осматривает аудиторию, пока его глаза не останавливаются на ком-то. – Давай, дорогая. Встань.

Бентли фыркает.

– Ничто не сравнится с тем, как если бы твой папа позвал тебя перед всей школой.

Эйнсли шлепает его тыльной стороной ладони.

– Будь вежливым, Бентли.

– Дорогая, не стесняйся, – настаивает директор. – Встань так, чтобы все тебя видели.

Все взгляды следят за директором, когда его дочь поднимается с трибуны. Черт, она действительно похожа на более фигуристую младшую сестру Зендайи. Она откидывает свои длинные, завитые в локоны волосы в сторону и становится во весь рост, пока весь зал смотрит на нее, как на животное в зоопарке. Я не могу их винить – я тоже пялюсь. Она чертовски хорошенькая.

– Я бы не хотела быть на ее месте, – говорю я. – Хотя надо отдать ей должное, она держит голову высоко. Это привлекает внимание в этой толпе.

– Какого хрена? – шепчет Бентли.

Я чувствую, как Кингстон напрягается рядом со мной, прежде чем он выбрасывает руку перед Бентли.

– Не надо, чувак. Не здесь.

– Дамы и господа, – продолжает директор. – Я хотел бы познакомить вас с моей дочерью, Сидни. В этом году она выпускница.

Я смотрю налево и вижу, как ноздри Бентли раздуваются, а Рид присоединяется к Кингстону, обходя Бента с флангов, как будто они думают, что он сейчас выйдет из себя или что-то в этом роде.

– Что происходит? – шепчу я Бентли. – Ты ее знаешь или что?

– О, я, блядь, хорошо знаю, – шипит Бентли. – Но вот чего я не знаю, так это как она может быть старшеклассницей в школе, когда сейчас она должна быть старшеклассницей в колледже.

Я хмурюсь в замешательстве, прислонившись к Эйнсли.

– Ты хоть понимаешь, о чем он говорит?

У Эйнсли отвисла челюсть, когда она уставилась на девушку.

– Э-э…

– Что я упускаю? – я спрашиваю любого, кто ответит в этот момент. – Кто она?

– Она чертова лгунья и шлюха, вот кто она, – я потрясена ядом в тоне Бентли. – К черту это дерьмо. Я ухожу отсюда.

Кингстон и Рид бегут за Бентли, когда он выбегает из спортзала.

– Эйнсли? Что это было, черт возьми? Кто эта девушка?

Эйнсли сглатывает.

– Итак, ты знаешь историю, которую мой брат рассказал тебе о той вечеринке братства? В ту ночь, когда напали на Кариссу?

– Да… но какое это имеет отношение к этому?

Эйнсли кивает в сторону девушки из Сиднея.

– Потому что это та самая девушка из женского общества, которая держала член Бентли во рту, когда Карисса вошла на вечеринку.

– Что?! – у меня отвисает челюсть. – Я думала, он почти ничего не помнит с той вечеринки. Как он помнит, как она выглядит? Откуда ты знаешь, как она выглядит, если тебя там даже не было?

– Потому что фотографии распространялись по всему Insta и Snap после того, как это произошло, пока их не отметили. Я даже не могу сказать, сколько раз кто-то присылал Бентли скриншот, на котором ему отсасывают член на глазах у всей вечеринки. Эти идиоты думали, что он оценит воспоминания, не имея ни малейшего представления о том, что в то время мы имели дело с травмой Кариссы.

Я поворачиваюсь к ней.

– Но почему Бентли кажется таким злым на новенькую? Я не понимаю этой части. Она не заставляла его засовывать свой член ей в рот, и она понятия не имела, что Карисса появится на той вечеринке. Черт, да она, наверное, даже не подозревала о существовании Кариссы.

Эйнсли пожимает плечами.

– Я думаю, это потому, что эта девушка – ходячее, говорящее напоминание о том, что Бентли считает своей самой большой ошибкой. Он, вероятно, думал, что никогда больше не увидит ее лица, и его это вполне устраивало.

Я прикрываю рот рукой.

– О, Боже. Бедный Бент.

Эйнсли фыркает.

– Если ты собираешься кого-то жалеть, не оставляй без внимания Сидни Каррингтон. Потому что у меня такое чувство, что Бентли не очень хорошо с этим справится.

О, черт. Я просто могу себе представить. Я уже несколько раз была свидетелем злобного поведения Бентли, и я бы не хотела оказаться на его стороне. Судя по его реакции, я бы сказала, что он склоняется в этом направлении.

– Черт, – бормочу я.

– Да… – Эйнсли соглашается. – Как будто сейчас начнется дерьмовое шоу. Полагаю, это был лишь вопрос времени, когда драма снова разгорится. Это же Виндзор, в конце концов.

Прекрасно. Как раз то, что нам всем нужно: Больше драмы.

Эпилог

Жас

– Алло?

– Здравствуйте. Это Жасмин Каллахан?

– Это она, – во всяком случае, пока мое имя не сменят. – Кто звонит?

– Меня зовут Брайант Джейкоби. Ваш отец нанял меня для управления имуществом. Он попросил меня связаться с вами в случае его смерти.

– О, – я нахмурилась в замешательстве. Я думал, что федералы конфисковали все активы Чарльза. – Что я могу сделать для вас, мистер Джейкоби?

Он прочищает горло.

– Да… мне нужно, чтобы вы пришли в офис в самое ближайшее время, чтобы подписать некоторые бумаги.

Теперь я действительно озадачена

– Какие бумаги?

Кингстон входит через парадную дверь, пока я мечусь по гостиной.

– С кем ты разговариваешь? – произносит он одними губами.

– Извините, мистер Джекоби, не могли бы вы подождать минутку?

– Да, конечно.

Я нажимаю кнопку отключения звука на своем телефоне, чтобы ответить на вопрос Кингстона.

– Адвокат Чарльза. Он сказал, что я должна подписать некоторые бумаги по наследству.

Кингстон выглядит таким же озадаченным, как и я.

– Включи громкую связь.

Я отключаю звук и нажимаю кнопку громкой связи, пока мы с Кингстоном садимся на диван.

– Хорошо, я вернулась. Итак, что вы говорили о каких-то бумагах?

– Для наследства, – повторяет он. – Чтобы перечислить вам деньги, мне нужна ваша подпись на нескольких документах.

Я щипаю себя за переносицу.

– Мистер Джекоби, я буду откровенна. Я понятия не имею, о чем вы говорите. Полагаю, вы слышали о проступках моего отца до его смерти?

– Ну… да, конечно, – бормочет он.

– Тогда, возможно, вы сможете понять мое замешательство. Насколько я понимаю, все активы Чарльза Каллахана были заморожены до тех пор, пока они не выяснят, какие средства были приобретены законным путем – если таковые имеются – и пока не будет произведена реституция.

– Да, это верно. Но я имею в виду не его имущество, мисс Каллахан. Я имею в виду имущество вашей матери. Махалия Ривьера была вашей матерью, не так ли?

– Да… – я растягиваю слово. – Но у нее не было никаких активов. Я была совладельцем ее единственного банковского счета, и на момент смерти на ее счету было менее ста долларов.

Мистер Джейкоби прочищает горло, на этот раз немного громче.

– Мисс Каллахан, я думаю, вы ошибаетесь. Ваша мать – единственный владелец нескольких крупных инвестиционных счетов, и она указала вас в качестве единственного бенефициара этих счетов. В совокупности ее имущество оценивается в двести шестьдесят два миллиона долларов, плюс-минус.

– Что?! – теперь настала моя очередь брызгать слюной. – Как это возможно?

Глаза Кингстона расширяются.

– Мистер Джейкоби, меня зовут Кингстон Дэвенпорт. Я сижу здесь с Жас… э-э, Жасмин. Могу я задать вам несколько вопросов?

– Мисс Каллахан, можно ли свободно говорить в присутствии мистера Девенпорта? – спрашивает он.

– Да, все, что угодно, – подтверждаю я.

– В таком случае… пожалуйста, продолжайте, мистер Дэвенпорт.

– Когда первоначально были открыты эти инвестиционные счета?

Похоже, что адвокат перелистывает какие-то бумаги.

– В течение двух лет, примерно шестнадцать-восемнадцать лет назад. Каждый из них был открыт ровно на десять миллионов долларов и с тех пор значительно вырос.

– Подождите еще раз, пожалуйста, – Кингстон нажимает кнопку отключения звука и поворачивается ко мне. – Он скрывал активы на ее имя. Если она и подписала что-либо для открытия этих счетов, то это могло быть под принуждением, или она не знала, что подписывает. Если бы она не знала о существовании этих счетов, Чарльз все равно имел бы полный доступ к ним, чтобы делать все, что ему заблагорассудится, если только он делал это онлайн, – Кингстон включает звук. – Можете ли вы сказать нам, были ли добавлены какие-либо средства за эти годы?

– Да. Было много случаев. У меня есть квартальные отчеты за последние семь лет. Вы можете ознакомиться с ними, когда придете подписать соответствующие бумаги.

– Мистер Джекоби, мне придется вам перезвонить.

– Но…

Я завершаю звонок, прежде чем он успевает закончить свое предложение.

– Это кровавые деньги, Кингстон. Я не хочу иметь с ними ничего общего. Почему он оставил эти деньги мне?

– Я думаю, что он любил тебя по-своему, а для Чарльза деньги решают все. Возможно, это был его способ сказать тебе это.

– Мне не нужны его грязные деньги!

– Так, подожди секунду, – говорит он. – Что еще ты собираешься делать? Передать это федералам?

– Именно это я и собираюсь сделать! – вскидываю я руки вверх. – У вас есть другое предложение?

Он улыбается.

– Есть.

– Что?

– Ты можешь пожертвовать его благотворительным организациям… жертвам секс-торговли. Или мы можем основать новый фонд. Подумай, Жас, что хорошего могут сделать все эти деньги. К тому же, это будет чертовски круто– трахнуть Чарльза.

– Я не знаю…

Кингстон хватает меня за руку.

– Просто подумай об этом, хорошо? Если ты возьмешь деньги, ты сможешь гарантировать, что они пойдут непосредственно жертвам, пострадавшим от рук таких людей, как наши отцы. Черт, может быть, даже непосредственно от наших отцов. Эти женщины и некоторые мужчины смогут получить терапию, помощь в возвращении в общество. Можно даже финансировать частные организации, которые занимаются поиском и ликвидацией сетей торговцев людьми. Деньги могут многое сделать. Может быть, ты хотя бы подумаешь об этом?

Я задумываюсь на мгновение.

– Хорошо.

– Хорошо, ты подумаешь об этом?

Я качаю головой.

– Нет. Хорошо, я сделаю это. Но ты должен помочь мне найти достойные места, куда можно направить эти деньги. Я хочу быть уверена, что каждая копейка каким-то образом будет передана непосредственно жертвам.

– Я буду с тобой на каждом шагу, Жас.

– Что ж, думаю, мне стоит перезвонить ему и назначить встречу для подписания бумаг, да?

Кингстон берет мой телефон и передает его мне.

– И как только ты закончишь, мы начнем искать благотворительные организации.

Я киваю.

– Договорились.

***

– Что ты думаешь, малышка? – Кингстон усаживает Белль в ее новой комнате и наблюдает, как она прыгает на свою новую кровать.

– Мне нравится! – визжит она. – Это все мое?

Я улыбаюсь.

– Все твое, милая. Если папа разрешит тебе остаться с ночевкой, ты останешься здесь.

Белль бегает по своей комнате, осматривая все вокруг.

– Я бы хотела жить здесь вечно!

Я наклоняю голову набок.

– Но разве ты не будешь скучать по своему папе?

Белль смотрит в сторону и пожимает плечами.

– Не знаю. Папа не очень хороший, а теперь Моника уехала.

– Что значит, Моника уехала? Когда это случилось? – я сажусь на огромный розовый стул в углу ее комнаты. – Сядь со мной, милая, и расскажи мне, что случилось.

Белль забирается ко мне на колени.

– Я слышала, как Моника кричала на него за то, что он поцеловал соседку. Она не вернулась с работы на днях, и папа сказал, что она не вернется никогда.

Я вздыхаю. Я знала, что это был лишь вопрос времени, когда Джером испортит эти отношения.

– Мне очень жаль, милая. Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить об этом, мы можем общаться по FaceTime в любое время дня и ночи, хорошо?

Она хмурится.

– Я должна вернуться? Разве я не могу просто жить с тобой и Кингстоном здесь, на пляже?

Я грустно улыбаюсь ей.

– О, дорогая, я бы хотела, чтобы все было так просто.

– Привет, принцесса, – Кингстон опускается перед нами на колени и берет Белль за руку. – Если бы мы могли сделать так, чтобы ты могла жить с нами все время, ты бы хотела этого? Тебе бы пришлось поменять школу и все такое.

Я расширяю глаза, бросая на Кингстона взгляд какого черта ты делаешь? Адвокат сказал нам всего неделю назад, что это будет долгий, затяжной процесс.

– Да! – Белль кивает. – Моя учительница все равно злюка, так что мне все равно, если мне придется завести новую.

Кингстон смеется, целуя Белль в лоб, и делает то же самое с моим.

– Я вернусь через некоторое время, хорошо? Мне нужно выполнить одно поручение.

Я смотрю на него с подозрением.

– Что за поручение?

Он подмигивает.

– Это сюрприз.

Когда Кингстон возвращается через несколько часов, Белль спит на диване, а Эйнсли тихонько похрапывает рядом с ней. Мы строили замки из песка и играли на пляже с Эйнсли некоторое время, прежде чем мы втроем зашли в дом и устроили марафон фильмов про принцесс. Ни одна из них не прошла и половины первого фильма, прежде чем потерпела крах.

– Привет, – шепчу я, не желая будить девочек.

– Привет, – шепчет он в ответ. – Пойдем поговорим на задней площадке.

Я осторожно высвобождаюсь из объятий Белль и встречаю Кингстона снаружи.

– Посиди со мной, детка, – он похлопывает по пустому месту на шезлонге.

Я устраиваюсь между раздвинутых ног Кингстона и ложусь ему на грудь. Солнце уже село, поэтому мы несколько мгновений слушаем, как волны разбиваются о берег, прежде чем он заговаривает.

– Итак… я сделал кое-что.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– Что именно?

– Я пошел к Джерому.

– Что? Зачем?

– После того, что Белль сказала ранее… я кое о чем подумал. Странно, что это не пришло мне в голову раньше, но у меня была догадка, и я хотел проверить, прав ли я.

– О чем?

– Чтобы узнать, заинтересован ли отец Белль в частных переговорах об опеке.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы платили ему за наши еженедельные визиты к ней, так?

– Ты платил ему, – поправляю я.

Кингстон щипает меня за бок.

– Как я уже сказал, мы платили ему за еженедельные визиты, верно? И это заставило меня задуматься. Что если он возьмет единовременную выплату, и мы будем видеть ее каждый день?

– Я не понимаю, Кингстон.

– Я говорил с Сандрой по дороге. Она подтвердила, что если Джером лишится родительских прав, как единственный оставшийся родственник Белль, ты сможешь подать прошение, чтобы стать ее законным опекуном. Теперь, когда ты совершеннолетняя, и у тебя есть финансовая и семейная стабильность, нет никаких причин, чтобы суд отказал тебе в просьбе. Сандра сказала, что она может подать экстренное прошение, чтобы временная опека была оформлена на нас, пока все юридические вопросы будут рассмотрены.

– Ты серьезно? – я поворачиваюсь, обхватывая ногами его спину. – Ты говорил об этом с Джеромом?

– Да, – кивает Кингстон. – Он сказал мне, что если я выпишу ему чек, он подпишет все, что нужно. Этот засранец счел нужным добавить, что он никогда не хотел ребенка, так что мы делаем ему одолжение.

Я усмехаюсь.

– Да, потому что именно о нем мы так беспокоимся.

– Верно, – Кингстон закатывает глаза. – В любом случае… Сандра сказала, что первым делом утром оформит документы. Джером подпишет, я переведу ему деньги, и она наша.

– О, Боже. Мой, – я хмурюсь, когда что-то приходит на ум. – Сколько он запросил? Сколько денег, по его мнению, она стоит?

– Я попросила его назвать цифру. Он сказал миллион. Думаю, он не ожидал, что я заплачу, но когда я согласился, мужчина буквально прыгал от радости.

– Кингстон… Я не могу позволить тебе сделать это. Я никогда не смогу расплатиться с тобой, – я провожу пальцем по его брови. – Я так сильно люблю тебя за то, что ты это предложил, но…

Он сжимает мои губы.

– Я тоже люблю ее, Жас. Я тоже хочу, чтобы Белль была в нашей жизни. Я делаю это как для себя, так и для тебя и для нее. Я бы отдал ему все свое состояние, если бы он попросил. Это всего лишь деньги.

Я смеюсь.

– Только тот, кто никогда не боролся за еду на столе, может сказать что-то подобное.

Кингстон бросает на меня язвительный взгляд.

– Сосредоточься на главном, Жас. Белль может быть нашей. Навсегда. Все, что тебе нужно сделать, это сказать – да.

Я забираюсь к нему на колени и осыпаю его челюсть поцелуями.

– Да. Все – да.

Он улыбается.

– Надеюсь, ты будешь так же согласна, когда я задам тебе другой важный вопрос, который изменит твою жизнь.

Я улыбаюсь в ответ.

– Все, что тебе нужно сделать, это спросить.

– Приятно слышать, – подмигивает он.

– Жаль, что моя мама не может увидеть нас сейчас. Увидеть, как мы все счастливы и что мы вместе.

Я прячу лицо в ладони Кингстона, когда он прикладывает ее к моей щеке.

– Мне бы хотелось думать, что обе наши мамы видят нас. Черт, да они, наверное, вместе висят на пушистом облаке, обняв друг друга, как на фотографии на камине, и рассказывают о том, как их дети влюбились.

Я улыбаюсь, потому что прекрасно представляю себе это.

– Ты так думаешь?

– Я действительно так думаю, – он медленно кивает, глядя мне в глаза. – Я чертовски сильно люблю тебя, Жас. Я никогда не перестану говорить тебе это, так что если у тебя с этим проблемы, то тебе лучше покончить с этим дерьмом прямо сейчас.

Я смеюсь, потому что только этот человек мог бы бросить ругательные слова в романтическое заявление.

– Не волнуйся, Пещерный человек, я никуда не уйду.

– Если ты попытаешься, я…

Я игриво закатываю глаза.

– Да, да, я знаю. Ты выследишь мою задницу.

Его красивые зеленовато-золотые глаза искрятся весельем.

– Можешь не сомневаться, милая.

КОНЕЦ