Текст книги "Собрание сочинений. Том 1"

Автор книги: Лопе Феликс Карпио де Вега

Те же, Кассандра, граф Федерико, маркиз Гонзаго, Лукреция, Рутильо, Флоро, Альбано, Лусиндо в сопровождении многочисленной и пышной свиты

Федерико

 
Мой отец, синьора, примет
Вас в садовом павильоне,
Где должны вы жить, покуда
Двор и город не закончат
Тщательных приготовлений
К торжествам, вас недостойным,
Хоть они и превзойдут
Все, какие видеть в прошлом
Итальянцам доводилось.
 

Кассандра

 
Граф! Мне было очень больно,
Что молчали вы упорно.
 

Федерико

 
К скорби у меня есть повод.
 

Флоро

 
Вам идут навстречу герцог
И Аврора.
 

Герцог

 
Правый боже!
Да продлятся годы той,
Кто отныне госпожою
В герцогстве Феррарском станет,
И пускай приносит долго
Ваш, Кассандра, дивный лик
Счастье моему народу.
 

Кассандра

 
Я рассталась с отчим домом,
Чтобы вашей стать рабою.
Сан, дарованный мне вами,
Выгоден, почетен, дорог
Моему отцу, отчизне
И семье, хоть слишком скромно
Богом я одарена,
Чтоб украсить ваше ложе.
 

Герцог

(маркизу Гонзаго)

 
Дайте мне обнять, синьор,
Вас, привезшего в мой город
Столь неоценимый перл.
 

Маркиз

 
Этой чести я достоин
Лишь поскольку герцогине
Провожатым был в дороге,
Чем помог по мере сил
Ваш счастливый брак ускорить.
 

Аврора

(Кассандре)

 
Я – Аврора, ваша светлость.
 

Кассандра

 
Я сочту, что благосклонно
Отнеслась ко мне фортуна,
Если обрету в Авроре
Спутницу, сестру и друга.
 

Аврора

 
На желание такое
Я могу ответить лишь
Самой преданной любовью.
О счастливица Феррара!
Вправе ты быть вечно гордой,
Возведя на трон Кассандру!
 

Кассандра

 
Встретив здесь прием подобный,
В жребии своем счастливом
Я не сомневаюсь больше.
 

Герцог

 
Сядьте, герцогиня, дабы
Мог мой двор с почтеньем должным
Вам представиться.
 

Кассандра

 
Я сяду,
Раз вам так, синьор, угодно.
 

Герцог, Кассандра, маркиз и Аврора занимают места под балдахином.

 
Разве граф не сядет?
 

Герцог

 
Нет,
Ибо первым он сегодня
Поцелует вашу руку.
 

Кассандра

 
Но унизить так глубоко
Не могу я графа.
 

Федерико

 
Буду
Я навек покрыт позором,
Долг не выполнив сыновний.
 

Кассандра

 
Что ж, приблизьтесь, сын мой.
 

Федерико

(в сторону)

 
Дрожью
Я охвачен.
 

(Преклоняет колено.)

Кассандра

 
Встаньте!..
 

Федерико

 
Нет.
Трижды руку вам, синьора,
Я целую: в первый раз —
Ради вас самой, которой,
Как вернейший из вассалов,
Буду я служить до гроба;
Во второй – для государя,
Обожаемого мною;
В третий – за себя, поскольку
Поступаю так не только
Из почтительности к вам
Или по отцовской воле,
Но от всей души стремясь
Стать вам сыном и слугою.
Из глубин моих сердечных
Преданность моя исходит,
Потому и будет прочной.
 

Кассандра

 
На груди, мне столь покорной,
Цепь объятий я смыкаю.
 

Герцог

(в сторону)

 
А сынок-то мой – не промах.
 

Маркиз

 
Так давно молва повсюду
Вас, Аврора, превозносит,
Так мечтал я вас увидеть,
Что сейчас судьбу с восторгом,
Непритворным, хоть и робким,
Благодарно славословлю,
Ибо вам могу сказать,
Лицезрея вас воочью,
Что желанием служить вам
Пуще прежнего исполнен.
 

Аврора

 
Верьте: ваше уваженье
Я, маркиз, ценю высоко,
Ибо с именем Гонзаго[176]176
  Ибо с именем Гонзаго. – Гонзаго – старинный итальянский род, представители которого с 1328 по 1708 г. были властителями Мантуи.


[Закрыть],
Что не раз на поле боя
Покрывалось громкой славой,
Вся Италия знакома.
Но доныне я не знала,
Что учтивы вы настолько,
Хоть должна была бы знать,
Что солдат, вам равный родом,
Быть не может неучтив.
 

Маркиз

 
Вашим снисхожденьем тронут,
Объявляю вас теперь
Я своею госпожою
И ручаюсь вам, что многих
Рыцарей феррарских скоро
В честь моей прекрасной дамы
На турнирах с седел сброшу.
 

Герцог

 
Отдохнуть пора гостям.
Увлекаясь разговором,
Злоупотребляем мы
Добротой их и здоровьем.
Пусть впоследствии не скажет
Обо мне любовь с укором,
Что не ценит счастья тот,
Кто счастливый миг торопит.
 

Все, кроме Федерико и Батина, почтительно раскланиваются и уходят.

Граф Федерико, Батин.

Федерико

 
Экий вздор!..
 

Батин

 
О чем вы, граф?
Что считаете вы вздором?
 

Федерико

 
То, что люди утверждают,
Будто жизнь на сон похожа[177]177
  То, что люди утверждают, Будто жизнь на сон похожа. – Спор с популярнейшим тезисом (ср. Кальдерона), выдвинутым еще испанскими проповедниками в конце XVI века. Для жизнелюбия Лопе спор этот характерен.


[Закрыть].
Нет, в часы дневного бденья,
А не отдыха ночного,
В голову приходят мысли
Столь чудовищные, словно
Исступленье бредовое
Вырвало их у больного.
 

Батин

 
Верно! Вот и я порой,
Даже в обществе отборном,
Чувствую, что я не прочь
Одного изо всей мочи
Ошарашить оплеухой,
В шею укусить другого.
Подавляю я желанье,
Стоя у перил балкона,
Спрыгнуть и разбиться насмерть.
Часто разбирает хохот На похоронах меня.
В церкви кажется мне тоже,
Будто проповедь читаю
Сам я собственной персоной.
Если игроков я вижу,
В них хочу подсвечник бросить.
Где поют, готов я петь.
Видя даму пред собою,
Я воспламеняюсь мыслью
Оттаскать ее за косы
И краснею разом, будто
С нею так и обошелся.
 

Федерико

 
Помоги мне, правый боже,
Отгони соблазн бесовский,
Сон кошмарный наяву!
Разве я могу такое
Выдумать, сказать, затеять,
Оправдать, простить, исполнить?
Нет, я просто обезумел!
 

Батин

 
Как! Вы скрыть хотите что-то
От Батина?
 

Федерико

 
Скрыть я в силах
Только то, что есть в природе,
А плоды воображенья —
Это призраки без плоти.
Значит, ничего не мог
От тебя я скрыть.
 

Батин

 
Позвольте
Мне открыть вам ваш секрет.
 

Федерико

 
Раньше чем ты сможешь взором
В глубь души моей проникнуть,
Расцветут здесь в парке звезды,
А цветы заблещут в небе.
 

Батин

 
Вот и нет! Не так уж трудно
Угадать, что вы влюбились
В вашу мачеху.
 

Федерико

 
Умолкни!
Это правда… Но меня
Не сочтет никто виновным,
Ибо мы свободны в мыслях.
 

Батин

 
Полагаю, что не очень,
Ибо наш посмертный жребий
Чистотой их обусловлен.
 

Федерико

 
Счастлив герцог!
 

Батин

 
Да.
 

Федерико

 
Внушает
Зависть мне удел отцовский,
Хоть завидовать грешно.
 

Батин

 
Нет, затем что вам подходит
Больше, чем ему, Кассандра.
 

Федерико

 
Невозможною любовью
К ней пылая, я найду
Смерть от ревности возможной.
 

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ЗАЛА ГЕРЦОГСКОГО ДВОРЦА В ФЕРРАРЕ

Кассандра, Лукреция.

Лукреция

 
Ваша милость! Почему
Вы огорчены глубоко?
 

Кассандра

 
Там, где горе так жестоко,
Слово «милость» – ни к чему.
Я, как другу своему,
Говорю тебе открыто:
Лучше в хижине забытой
Быть крестьянкою простой,
Чем покинутой женой
В спальне, пурпуром обитой.
Видит бог: я твердо верю,
Что, будь я низкорожденной,
Был бы муж, в меня влюбленный,
У меня по крайней мере.
Даже в самой скромной сфере,
В самой нищенской лачуге,
Как и в самом высшем круге.
Радости любви равны,
Коль друг в друга влюблены
Одинаково супруги.
Ведь заря, проникнув взором
В окна знатного вельможи,
Спящего с женой на ложе,
Нависает над которым
Шитый золотым узором
Драгоценный балдахин,
Видит столько же картин
Счастья, что и в бедном доме,
Где на досках и соломе
Слил два тела дух един.
Разве я сравню с собою
Ту счастливую крестьянку,
Что, проснувшись спозаранку,
Не найдет постель пустою;
Кто водой, а не слезою
В час, когда заря зардеет
И ночной туман редеет,
Может мыть лицо свое,
Ибо честен муж ее,
Хоть Феррарой не владеет.
А супруг мой час отдать
Не согласен в месяц мне,
Хоть готов на стороне
По неделям пропадать.
Впрочем, как могла я ждать,
Чтобы тот, кто холостым,
Скрытый под плащом чужим,
По распутницам шатался
И с молвою не считался,
После брака стал другим?
Если б только взял он моду
Отлучаться до рассвета,
Я еще стерпела б это,
Ибо муж жене в угоду
Не отдаст свою свободу.
Но жениться на синьоре
И ее покинуть вскоре
Даже без малейшей ссоры
Может лишь глупец, который
Сам себе желает горя.
Мой супруг – из тех людей,
Для кого лишь вещь жена
И кому она нужна
Лишь затем, чтобы гостей
Изумлять красой своей
И хозяйничать к тому же.
Я всегда дивилась вчуже
Этим людям, ибо знаю:
Может быть жена дурная
Только у дурного мужа.
Честной женщине невместно
Женской чести не ценить:
Можно в муже извинить
Нрав немного легковесный,
Но игрушкой бессловесной
Недостойно быть при нем.
Пусть он помнит об одном:
Проще не давать недугу
Заразить твою супругу,
Чем ее лечить потом.
 

Лукреция

 
С сердцем, тяжкой болью сжатым,
Вашей речи я вняла.
Ну кому ж прийти могла
Мысль, что, даже став женатым,
Герцог не порвет с развратом
И не только ухитрится
В вас, синьора, не влюбиться,
Но, как вы сказали сами,
Будет, словно с вещью, с вами
Неучтиво обходиться?
Если ревностью порой
Женщина в игре любовной
Пользуется хладнокровно,
Словно картой козырной,
И уловкой показной,
Равнодушьем напускным
В том, кто ей необходим,
Распаляет увлеченье,—
То с супругом, без сомненья,
Ход такой неприменим.
Написала ль ваша милость
Батюшке?
 

Кассандра

 
Нет, и не буду.
Лишь мои глаза покуда
Знают, как я истомилась.
 

Лукреция

 
Лучше б так судьба сложилась,
Чтоб женой вы графу стали:
Вы б возможность свекру дали
Внуку завещать корону,
Граф в душе не рвался б к трону,
Да и вы бы не страдали.
А сейчас он втайне, – что бы
Вы ни говорили там,—
Враг непримиримый вам.
 

Кассандра

 
Нет, мы с графом чужды оба
Низкой зависти и злобы.
Мысль ошибочна твоя:
Знает он, что брата я
Подарю ему едва ль.
Суть в другом: его печаль
В то же время и моя.
 

Те же, герцог Феррарский, граф Федерико и Батин.

Герцог

 
Граф! Если бы я знал, что огорчиться
Ты можешь из-за брака моего,
Я дважды б умер, прежде чем жениться.
 

Федерико

 
Я не настолько дерзок для того,
Чтоб встретить изъявленьем огорченья
Женитьбу государя своего.
О чем скорбеть? Меня благоволенья
Он не лишил, а если б и лишил,
Я скрыл бы гнев под маскою смиренья.
Нет, просто болен я. Упадок сил
Я ощущаю, хоть и беспричинно.
 

Герцог

 
Я всех врачей в Ферраре опросил,
Каким лекарством исцелить мне сына,
И все сказали мне, что только брак —
Лекарство от унынья и кручины.
 

Федерико

 
Для девушки – пожалуй, что и так,
Но, – в чем врачи вам ни клялись бы хором,—
Мужчине не поможет он никак.
 

Кассандра

(Лукреции, тихо)

 
Меня не удостоил герцог взором.
Как смеет он меня не замечать!
 

Лукреция

 
Он, видно, слишком занят разговором.
 

Кассандра

 
На грубость есть один ответ – смолчать…
Идем! Но знай: когда-нибудь придется
Ему за эту наглость отвечать.
 

Кассандра и Лукреция уходят.

Герцог Феррарский, граф Федерико, Батин.

Герцог

 
Но все же, сын мой, для тебя найдется
Невеста в нашем городе родном
И пó сердцу тебе, как мне сдается.
 

Федерико

 
Уж не Аврора ль это?
 

Герцог

 
Об одном
И том же, граф, с тобой одновременно
Мы только что подумали вдвоем.
Твердят мои вельможи неизменно,
Что и обиду и тоску твою
Подобный брак излечит несомненно.
 

Федерико

 
Ну, где им в душу заглянуть мою!
Все эти сердцеведы нерезонно
Считают, что обиду я таю:
Ведь вашим планам не был я препоной,
Но сам вас убеждал, что вам нужна
Семья во имя интересов трона.
 

Герцог

 
Мне чистота твоей души ясна,
И тем плачу за искренность тебе я,
Что тяготит уже меня жена.
 

Федерико

 
Синьор! Я докажу вам, что не смею
Роптать столь незаслуженно на вас
И что вам предан всей душой своею.
Коль правду вы сказали мне сейчас,
Что в брак вступить склонна со мной Аврора,
Охотно я исполню ваш приказ.
 

Герцог

 
Она сама во время разговора
Призналась мне, что хочет стать твоей.
 

Федерико

 
Но может передумать очень скоро.
Я знаю, что маркиз в чести у ней,—
Недаром же он так с отъездом тянет.
 

Герцог

 
Тебе нет дела до его затей.
 

Федерико

 
Легко мужчину подозренье ранит:
Ведь для письма исписанным листком
Лишь сумасшедший пользоваться станет.
 

Герцог

 
Когда бы мы за каждым пустяком
Усматривали прелюбодеянье,
Держать пришлось бы женщин под замком.
Ты знаешь, что мутнеет от дыханья
Чистейшее из дорогих зеркал.
Но что тебе в его запотеванье?
Ведь вновь оно прозрачно, как кристалл,
Едва мы гладь его протрем рукою.
 

Федерико

 
Вам разум веский довод подсказал.
Но, государь, едва кузнец водою
Плеснет на горн, откуда пышет жар
Палящей нестерпимою волною,
Как тут же, превращая воду в пар,
Огонь над непокорными углями
Взлетает вновь, стремителен и яр.
Муж, на мгновенье укрощая пламя,
Которое в душе жены бурлит,
Смирять его не в силах месяцами.
Чрезмерный пыл боязнь во мне селит:
Коль я его залью водою брака,
Взметнется он и честь мою спалит.
 

Герцог

 
Граф! До чего ж ты осмелел, однако:
Ты об Авроре говорить готов,
Как о ночной распутнице гуляка!
 

Федерико

 
Напротив, я страшусь.
 

Герцог

 
Чего?
 

Федерико

 
Рогов.
 

Герцог уходит.

Граф Федерико, Батин.

Батин

 
Вы пошли путем опасным,
Гнев отцовский распаляя.
 

Федерико

 
Впасть в немилость я желаю,
Чтобы стать кругом несчастным.
Доведен тоскою я
До такого исступленья,
Что отныне избавленье
Даст мне только смерть моя,
Но при том такая, чтобы
Мог я вечно воскресать
И мгновенно угасать,
Не успев восстать из гроба.
Не решусь, как ни мужаюсь,
Я ни жить, ни умереть,
Ибо жить и значит зреть,
Как я к смерти приближаюсь;
А покончи я с собою,
Трусом счесть меня могли бы
За такой поступок, ибо
Жизнь страшней мне смерти вдвое.
 

Батин

 
Раз вам в тягость жизнь и все же
Умереть вам не дано,
Я могу сказать одно:
Вы с гермафродитом схожи.
Если женщина с мужчиной
Спаяны в нем неразрывно,
То для вас бесперерывно
Жизнь сливается с кончиной.
Знайте: коль не прекратится
Ваше мрачное унынье,
Мне, синьор, придется ныне
С просьбою к вам обратиться:
Иль во всем признайтесь мне,
Или буду я стараться
В услуженье перебраться
К тем, кто верит мне вполне.
 

Федерико

 
Если б мог я объяснить,
Друг, тебе свою кручину,
Было бы ее причину
Очень просто устранить.
Но судьбой неумолимой
Так уж было решено,
Что открыть мне не дано
Мой недуг непостижимый.
Хоть и следовало мне бы
Высказать свои терзанья,
Но от мысли до признанья
Дальше, чем от нас до неба.
Если хочешь, уходи
От меня к другим, Батин,
И останусь я один,
Затаив тоску в груди.
 

Те же, Кассандра и Аврора.

Федерико и Батин, продолжая беседовать, отходят в сторону.

Кассандра

 
Вы в слезах?
 

Аврора

 
Да, герцогиня.
Не могу я скрыть рыданий,
Раз меня без оснований
Граф казнит презреньем ныне,
Мня, что мил с недавних пор
Мне маркиз Гонзаго стал.
Карлос? Мне? С чего он взял?
Нет, он знает: это вздор,
Но в Испанию за море
Под предлогом этим хочет,
Оскорбясь женитьбой отчей,
Навсегда уехать с горя.
Ах! Когда-то граф отраду
Находил в очах моих,
А теперь под взглядом их
Ощущает лишь досаду.
Раньше, чуть лучи авроры
Озаряли вышину,
Он уж к моему окну
Устремлял призывно взоры.
Сколько раз в саду пустынном,
У ручья иль у фонтана
Сравнивал он неустанно
Рот мой с розой, лоб – с жасмином!
Разве мог пробыть хоть миг
Он в те времена без той,
Кто была его душой,
С кем он жизнь делить привык?
Этой дружбой многолетной
Так прониклись я и граф,
Что срослись, одною став,
Наши души незаметно.
В этот мир одновременно
С ним и мной принесено
Было наше чувство, но
Граф убил его изменой.
В честолюбье – не во мне
Кроется ее причина.
 

Кассандра

 
Жаль, что в этом я повинна,
Хоть не по своей вине.
Но утешьтесь: неотложно
Я иду вас с ним мирить,
Хоть, конечно, говорить
С тем, кто вас ревнует, – сложно.
 

Аврора

 
Он? Меня?
 

Кассандра

 
Твердит мой муж,
Что ревнует граф.
 

Аврора

 
Едва ли.
Нет любви в его печали,
Да и ревности к тому ж.
 

(Уходит.)

Граф Федерико, Батин, Кассандра

Кассандра

 
Федерико!..
 

Федерико

 
Разрешите
Вашему рабу устами
Ваших рук коснуться.
 

(Опускается на одно колено.)

Кассандра

 
Если
Вы не встанете, я стану
Звать вас «ваша честь».
 

Федерико

 
Я счел бы
Эту вежливость опалой.
Вашу руку! К ней припасть
Жажду я.
 

Кассандра

 
Обнять вас дайте.
 

Обнимаются. Федерико встает.

 
Вы дрожите? Иль во мне
Что-то кажется вам странным?
Знаете вы, чтó мне нужно?
 

Федерико

 
Знаю. Сердце угадало
Это и лицу открыло.
Потому и прочитали
Вы в его чертах смущенье.
 

Кассандра

 
Друг Батин! Должна я с графом
Переговорить. Оставь
Нас на время.
 

Батин

(в сторону)

 
С глазу на глаз
Страшновато оставлять их.
Граф взволнован.
 

(Уходит.)

Граф Федерико, Кассандра.

Федерико

(в сторону)

 
Небо! Раньше
Чем умру, как феникс[178]178
  Феникс. – См. прим. 117.


[Закрыть], я,
К новой жизни возрождаясь,
Хоть на миг пусть пламя стихнет!
 

Кассандра

 
Мне Аврора рассказала,
Что приехавший со мною
В город ваш маркиз Гонзаго
В вашем сердце вызвал ревность,
Из-за коей мысль о браке
Стала вам невыносима.
Но, надеюсь, вы едва ли
Цените себя так низко,
Чтобы мог казаться Карлос
Вам соперником серьезным.
Он, по-моему, гораздо
Больше воин, чем придворный,
И учтив, но не галантен.
Значит, ваши огорченья
Из того проистекают,
Что со мною сочетался
Браком властелин Феррары
И, родись у нас с ним сын,
Потеряете вы право
На отцовскую корону.
Но уж раз невольно стала
Я причиной вашей скорби,
Долгом я своим считаю
Вас немедленно уверить,
Что у вас не будет брата,
Ибо, только уступая
Настояниям вассалов,
Ваш отец на мне женился;
Ибо герцог так развратен,
Что провел в моих объятьях
После бракосочетанья
Только ночь, часы которой,
Очевидно, счел годами,
Сразу же наскучив мною;
Ибо он искать отраду
Снова принялся в беспутстве,
С цепи рук моих сорвавшись.
Словно конь, когда напуган
Он раскатом барабана
(Как ни больно мне, пристойность
Я в сравненьях соблюдаю),
Сразу же берет в галоп
И несется, разрывая
В клочья сбрую и поводья,
На дорогу пеной капля,
Втаптывая в пыль обрывки
Пышной бахромы чепрачной,—
Так и герцог, невзирая
На узду святого брака,
Топчет в грязь остатки чести,
Бегая по куртизанкам.
Он им под ноги бросает
Имя, боевые лавры,
Репутацию, заслуги
И богатства предков славных.
Он на них весь свой досуг
И свое здоровье тратит,
Ради грязных наслаждений
Полночь в полдень превращая.
Словом, верьте: не отнимет
Брат у вас престол феррарский.
Я про мужнее тиранство
В Мантую бы написала,
Чтоб из этого Алжира[179]179
  Чтоб из этого Алжира… – то есть «с этой каторги». Примечательное для испанцев XVI–XVII вв. уподобление каторги Алжиру.


[Закрыть]
Взял меня отец обратно,
Но боюсь, что раньше с горя
Я успею жизнь утратить.
 

Федерико

 
Начинали вы с упреков,
А закончили слезами
Речь, способную растрогать
Даже самый твердый камень.
Боже мой, что я услышал!
Хоть вы мните, что пред вами
Сын того, кто вас обидел,
Я перед лицом столь страшной
Незаслуженной обиды
Чувств сыновних отрекаюсь.
Что же до моей тоски,—
Вы ошиблись, полагая,
Будто в низких побужденьях
Кроется ее разгадка.
Чтобы быть самим собою,
Мне земель отца не надо:
Коль женюсь я на Авроре,
Мне их более чем хватит;
А не хватит, я сумею,
Обнажив стальную шпагу,
Возместить за счет соседей
То, что потерял в Ферраре.
Нет, не из корысти низкой
Я скорблю. Синьора! Знайте,—
Хоть, быть может, в этом я
И не должен признаваться,—
Что со дня, когда впервые
Лук напряг Амур коварный,
Не живал еще на свете
Человек меня несчастней.
Болен я неизлечимо.
Словно свечка, догорает
Жизнь моя, но в то же время
Я напрасно заклинаю
Смерть не ждать, пока потухнет
Дотлевающий огарок,
А ведь ей дохнуть довольно,
Чтобы в ночь ее я канул.
 

Кассандра

 
Федерико! Удержите
Слезы, ибо небесами
Вместо них даны мужчинам
Твердость духа и отвага.
Плач – наследственный удел,
Матерью-природой данный
Женщинам, в которых есть
Смелость, но нет силы вашей.
Только в случае одном
Слезы лить мужчина вправе —
Если он утратил честь
И отмстить не может сразу.
Как не совестно Авроре,
Что из-за нее страдает
Кавалер столь благородный,
Умный, доблестный, галантный,
Столь достойный быть любимым!
 

Федерико

 
Не она тут виновата.
 

Кассандра

 
Кто ж?
 

Федерико

 
Само светило дня,
Без которого из мрака
Не вставала бы аврора.
 

Кассандра

 
Как! Другая?
 

Федерико

 
Да. Гораздо
Выше залетел я мыслью.
 

Кассандра

 
Кто ж из женщин, встретясь с вами
И признаньям вашим вняв,
Охладить их мог отказом?
Просто неправдоподобно,
Чтоб такой неблагодарной
Женщина была, и вам я
Верю лишь с трудом.
 

Федерико

 
Когда бы
Вы узнали, в чем тут трудность,
Вы б сочли, что, словно мрамор,
Крепок я иль только чудом
Не убит еще несчастьем.
Ведь ни Фаэтон, который
К солнцу дерзко путь направил;
Ни беглец Икар, чьи крылья,
Воском слепленные наспех,
Словно стая птиц под ветром,
Разлетелись над волнами,
Вследствие чего могилу
Он нашел в соленой влаге;
Ни Беллерофонт, взлетевший
Так высоко на Пегасе,
Что земля ничтожной точкой
В сонме звезд ему казалась;
Ни Синон, тот грек, которым
Был построен для дарданцев
Конь, чреватый разрушеньем
Крепкостенного Пергама;
Ни Ясон, дерзнувший первым
Переплыть морские дали,
Хлябь смирив, как шпорой, килем
Судна смелых аргонавтов,
Не равны мне в безрассудстве[180]180
  Фаэтон. – См. прим. 124.
  …беглец Икар. – Спасаясь с острова Крита от грозного царя Миноса, строитель лабиринта зодчий Дедал и его сын Икар поднялись на крыльях, искусно сделанных Дедалом из птичьих перьев. Икар по неосторожности приблизился к солнцу; солнечные лучи растопили воск, скрепивший перья, и юноша погиб в морских волнах (ант. миф.).
  …Беллерофонт, взлетевший Так высоко на Пегасе. – Беллерофонт – легендарный греческий герой. По распространенному мифу, Беллерофонт пытался на крылатом коне Пегасе взлететь на Олимп, но разгневанный Зевс поразил Пегаса бешенством. Он сбросил своего всадника. Беллерофонт, упав на землю, стал хромым и слепым и скитался до смерти.
  Синон – легендарный греческий воин, принимавший участие в осаде Трои. Ему удалось убедить троянцев ввести в город знаменитого «деревянного коня», в котором были спрятаны греческие воины.
  Ясон – мифологический греческий герой, совершивший множество подвигов, среди которых особенной известностью пользовалась легенда о похищении Золотого руна (путешествие аргонавтов).


[Закрыть].
 

Кассандра

 
Граф! Неужто воспылали
Вы любовью к изваянью,
Высеченному из камня?
Нет, не яшма ледяная
Душу женщины скрывает.
Лишь стыдливостью одета
Мысль ее, как тонкой тканью.
Стоит в сердце постучаться
К ней любви такой, как ваша,
И оно уж отвечает:
«Отперто. Входи без страха».
Высказать любовь не бойтесь:
Ведь недаром греки часто
Рисовали, как Венера
Уступает страсти фавна,
Как на Латм к Эндимиону,
Торопливо покидая
Свой серебряный дворец,
Сходит строгая Диана[181]181
  …Венера Уступает страсти Фавна… – Имеется в виду миф о любви богини Венеры к богу лесов и полей Фавну.
  Как на Латм к Эндимиону… Сходит строгая Диана. – Согласно мифологии, прекрасный юноша Эндимион был возлюбленным богини Дианы. По ее просьбе Зевс погрузил его в вечный сон и тем сохранил его бессмертную красоту. В этом случае мы видим смешение греческой и римской мифологии у Лопе (ант. миф.).


[Закрыть].
Верьте, граф, что в самом прочном,
Самом неприступном зданье —
Дверь из воска. Говорите,
Чтобы молча не зачахнуть.
 

Федерико

 
Каждый опытный охотник
За индийским пеликаном
Вкруг гнезда костер разводит,
И, птенцов спасти стараясь,
С дерева слетает птица,
Бьет испуганно крылами,
Но не укрощает ими,
А лишь раздувает пламя,
Обжигается вконец
И в неволю попадает,
Хоть легко взлететь над лесом
И не даться в плен могла бы.
Так, птенца моей любви,
Мысль мою в гнезде молчанья
Пламя вашей жаркой речи
Нестерпимо обжигает,
А любовь крылами бьет,
Вызволить ее пытаясь,
И теряет оперенье.
Унимать меня вы стали —
Я воспламеняюсь пуще;
Обнадеживать – смущаюсь;
Ободрять – сбиваюсь с толку;
Отпускать – в огонь кидаюсь;
В руки брать – мечусь в смятенье;
Успокаивать – пугаюсь.
Я перед собою вижу
Столь смертельную опасность,
Что, молчание храня,
Умереть предпочитаю.
 

(Уходит.)

Кассандра одна.

Кассандра

 
Чтó на горшие мученья
Обрекает род людской
В сей обители земной,
Нежели воображенье?
Распаляя вожделенье,
Пламя в холод претворяя,
Сердце умиротворяя
Или приводя в расстройство,
Человеку это свойство
Служит, как душа вторая.
Графа темные намеки
При столь явственной печали
Мой рассудок взволновали,
Ибо скрыт в них смысл глубокий.
Страшен судну шторм жестокий
И стихии беснованье,
Но неясное признанье
Для ума еще страшней,
Так как бури нет сильней,
Чем душевные метанья.
Я себя при мысли ложной,
Что в меня мог граф влюбиться,
Заставляю спохватиться,
Ибо это невозможно,
Но едва неосторожно
Свой несчастный брак припомню,
Верить хочется в нее мне
С исступленьем страсти юной:
Ведь возможно все в подлунной
Для надежды неуемной.
Так томлюсь я, так тоскую,
Так с пути и с толку сбилась,
Так глубоко оскорбилась,
Что сойти с ума рискую.
Невозможного взыскуя,
Трудности преуменьшая,
Я отмщенье предвкушаю,
Хоть уже провижу ясно,
Как за этой грезой страстной
Блещет меч, мне страх внушая.
Стоит граф любви вполне,
Но любовь к нему греховна,
А раздуть в нем пыл любовный —
Преступление вдвойне.
Небо! Будь защитой мне!
Впрочем, я чиста осталась,
Хоть о графе мне мечталось:
Было б праведных немного,
Если бы за грех у бога[182]182
  Было б праведных немного, Если бы за грех у бога (и далее до конца монолога Кассандры). – Довольно смелый по тем временам пассаж, расходившийся с официальной религиозной идеологией. Да и самое представление о чести, выраженное устами Кассандры, расходится с обычными ригористическими формулами чести, которые мы встречаем в драматической литературе у современников Лопе де Вега.


[Закрыть]
Мысль греховная считалась.
До сих пор я честь успешно
От соблазна охраняла
И себе не возбраняла
Только мысль о том, что грешно.
Хоть найдет творец, конечно,
Что зерно греха в ней есть,
Он не сможет в ней прочесть
То, что честь мою обидит:
В том, в чем зло всевышний видит,
Зла еще не видит честь.