Текст книги "Короли(СИ)"

Автор книги: Lo Key

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 41 страниц)

– Ты мне не веришь. Печально...– деланно обиженным тоном, протянул он и, закрыв левой ладонью единственное отверстие в маске, прошептал: – Твое право, мальчик мой, но смотри, я не боюсь стоять рядом с тобой с закрытыми глазами. Конечно, это не доказывает моей правоты, – снял он маску и развел руками, повернувшись к юноше спиной. Взгляд прикипел к мерно вздымающимся бокам обессиленного лиса. Голод и жажда буквально читались в измученных глазах твари.

– Как не печально, снять печать с клетки возможно лишь рукой самого носителя девятихвостого, только с его собственных желания и воли. И как бы это не нравилось, сей факт заставлял считаться с тобой, – обернувшись, Мадара приблизился к своему драгоценному пленнику и усмехнулся, встряхнув головой. – Что скажешь по поводу Корня-то?

Узумаки доселе молчал, вглядываясь в черты лица этого человека. Худое, скуластое лицо с недельной щетиной. Упрямый подбородок, тонкие губы. Левая глазница была пустой. В правой же, не прекращая, алел шаринган. Этот человек ни капли не напоминал Саске.

Данзо, тем временем сидел не шевелясь. Его отражение дрожало на водной глади. За спиной старика, словно палач, с коротким мечом в руках возвышался Зецу. Половина его лица, как смоль выкрашенная в черный, терялась на общем фоне и, казалось, что не человек, а самое настоящее приведение стоит там.

– Значит, существование Корня было выгодно каге, – наконец оборвал тишину джинчуурики. Отведя взгляд, он тяжело вздохнул. Он не мог понять, для чего все это было. Невольно вспомнив фальшивую улыбочку Сая, поежился. Мадара усмехнулся, обходя Узумаки по кругу:

– Хороший мальчик, – и поучительным тоном продолжил: – Запомни, Наруто, на будущее, если конечно умудришься остаться в живых: ни одна независимая организация, существующая в рамках конкретного государства, не должна превосходить своего правителя по силе. Это чревато негативными последствиями в виде шаткого положения властителя. В данном случае, Корень представляет собой более чем негативный элемент, – слегка понизив голос, Мадара нагнулся к уху юноши и с придыханием продолжил: – Это как быстрорастущая раковая опухоль, ставящая под вопрос само существование Конохи. Отравившая ее суть еще до появления на свет твоих родителей.

– С чего такая уверенность? – перебил его Наруто, заметив, как напрягся Данзо. Мадара, выпрямившись, усмехнулся, трактуя упрямое выражение на лице юного Намикадзе по-своему:

– Да потому, что я организовал Корень этот, – разочарованно махнув рукой, взглянул Узумаки в глаза: – Правда, тогда эта организация носила совсем иное название.

– Корень вырос в рамках подразделения АНБУ, – презрительно возразил Данзо. Мадара рассмеялся, облокотившись на плечо Наруто:

– Слушай, а может, ты сам расскажешь, чем занимался Корень до сего дня? – с интересом взглянул он на старика и, не дожидаясь ответа, продолжил более серьезным тоном: – О том, как элитное подразделение было превращено в сборище религиозных фанатиков... – жесткая усмешка прорезала лицо Учихи. – Я как сейчас помню, как ты втирал четвертому о том, что за убийство Кьюби его постигнет кара небесная.

Данзо скривился.

– Ты несешь откровенную ересь, Учиха.

– Заметьте: ересь, а не брехню, а это уже о чем-то говорит, – на миг умолкнув, Мадара словно погрузился в собственные мысли, казалось, те давние события с головой поглотили его. Задумчиво проведя ладонью по заросшему щетиной подбородку, он усмехнулся чему-то своему и опять взглянул на внимательно следящего за ним джинчуурики:

– Знаешь, Наруто-кун, а ведь шестнадцать лет назад я пришел в Коноху, чтобы уничтожить болото, в которое она превратилась. Но, увы... создал еще большее. Все это крайне неинтересно и отнюдь неаппетитно. Больше я не допущу такой ошибки. Стой смирно, Наруто-кун, – уже шептал он, всматриваясь в глаза юноши, соприкасаясь с его лицом своими ладонями. В мгновение точная копия Зецу оказался за спиной джинчуурики и скрутила ему руки. Мадара вглядывался в глаза застывшего парня, и от его взгляда даже у Данзо мурашки шли по коже.

Сердце на миг замерло, горло сжало спазмом от волнения. Узумаки вмиг очнулся от наваждения и перевел на Мадару удивленный взгляд. Происходящее просто не укладывалось в голове. Только что, словно провалившись в неведомый ему мир, он видел, как убили Йондайме. Видел, как... черт... Наруто зажмурился, пытаясь сдержать эмоции. Бесполезно. Сердце болезненно сжалось.

– А ведь твоя мать даже не удостоилась чести быть похороненной, – между делом продолжал Учиха, отходя на шаг. – Это была очень взбалмошная барышня, ты даже чем-то с ней похож в характере.

Наруто стиснул зубы, стараясь не слушать. Вот только совладать со своей злостью было не так просто.

– Как я и говорил ранее, нужно желание и воля самого джинчуурики, чтобы снять печать, – холодно прокомментировал Учиха, довольно смотря на заалевшие глаза Узумаки. Из клетки прямо по воде к замершему, скрюченному в захвате джинчуурики уже потянулись струйки алой чакры. Вода, соприкасаясь с ней, начала бурлить и испаряться. Словно кошмарный сон, одно из десятков ненавистных путешествий в подсознание. Негодование полыхало внутри, будто подкормленное охапкой хвороста пламя. Лис встрепенулся, заурчал, опираясь когтистыми лапами о прутья своей клетки, поглощая чакру Наруто и невольно насыщая его тело своей...

– Видишь, мальчик, как просто решаются все дела? Всего лишь объединить ваши тела потоком чакры... – словно невзначай продолжил Учиха, отпуская лицо раскрасневшегося от негодования джинчуурики. – Это как приготовить бульон из рыбы, используя только воду и собственноручно пойманного карася. Ты когда-нибудь ловил рыбу, Наруто-кун? – ни на миг не умолкая, старый Учиха бесцеремонно расстегнул замок на его куртке, подцепил пальцем шнурок с кулоном и резким движением сорвал с его шеи. Наруто попытался дернуться, но Зецу крепко держал его в захвате.

– Верни... – дрожащим голосом прошипел Узумаки, пытаясь сфокусировать взгляд, едва сдерживаясь, чтобы не выйти из себя, не поддаться Кьюби. Атмосфера в помещении неожиданно переменилась. Мадара как-то странно взглянул на пленника единственным глазом.

– Да на кой он тебе, ребёнок? – процедил он, цепляя на шею артефакт. Подойдя к клетке впритык, Мадара протянул свои руки сквозь прутья. Лис, словно прирученная шавка, ткнулся носом в распростертые ладони мужчины. Неожиданная вспышка на миг рассеяла сумрак. Кулон, отобранный у Наруто заполыхал алой чакрой. В считанные секунды Кьюби буквально засосало в артефакт.

Обернувшись и увидев перекошенное лицо сына Намикадзе, Учиха самодовольно усмехнулся. Кулон на его шее искрился красным.

– Это ведь не просто побрякушки, милый мой носитель девятихвостого, это... Хотя, чего это я тебе все рассказываю? Лучше думай о карасиках, – хохотнул он и, хлопнув в ладоши, сосредоточил всю свою энергию в кольцах, мысленно призывая Оникс. Искрящиеся завитки печати расползлись вокруг его ног, формируя хитросплетение линий и символов. Земля задрожала, раскрывая свой зев, выпуская наружу исполинское каменное изваяние. Вода схлынула в образовавшуюся бездну. Каменные руки, наоборот, вытянулись вверх, растопырив свои пальцы. Застывшее в немом крике лицо статуи уродливо смотрело на мир восемью мертвыми глазами. Последний, девятый, все еще был закрыт.

Крутанувшись на месте и запрыгнув на один из десяти пальцев статуи, Мадара поднатужился и молниеносно сложил сложную комбинацию печатей... Внезапно Статуя под ним шелохнулась и взглянула всеми своими глазами на джинчуурики. Ее выточенное из камня лицо исказилось жуткой улыбкой, потом, открыв рот шире, она со странным муторным стоном, втянула в себя воздух. Узумаки задохнулся от резко навалившейся на него слабости. В глазах помутнело. Последнее, что он запомнил, это невесомость и ледяной холод, буквально охвативший его тело и его разум...

Данзо смотрел на поднявшееся в воздух тело джинчуурики с ненавистью. Он понимал – теперь помешать Мадаре можно будет лишь сломав Оникс и освободив всех священных животных. И сделать это надо было до того, как погибнет Намикадзе Наруто... Никто из присутствующих так и не заметил притаившейся в дальнем углу, за колоннами, Ханаби. Одним духам известно как ей повезло, что Наруто попросту оттолкнул ее в тот миг, когда сработала пространственная техника Саске Учихи, поставленная на клон Узумаки...

* * *

Как все сложно и хитро сплетено. Как шелковое кружево, кокон шелкопряда. Не поняв суть, не возможно упорядочить всех нитей, петель и протяжек. А ведь все зависит только от рук мастера.

– Ну и скажите, господин Шинигами, где настоящий герой? – с интересом спросила старуха, наконец подходя к сосуду огня и с наслаждением окуная в него руки.

– И ежу понятно, – усмехнулся бог смерти, проплывая над ее головой и с интересом следя за ее действиями. – Узумаки попадает под гендзюцу Учихи, и тот с ходу советует ему удирать и спасать свою задницу. Блондин уходит, оставляя вместо себя клон. Саске-кун ставит печать телепортации на клона, но клоны Узумаки слишком сильно связаны с ним. А это значит, что куда бы он не бежал сейчас, и где бы не находился...

– Печать все равно перенесет его со всеми его клонами прямиком к Мадаре, – удрученно закончил Минато Намикадзе, поднимаясь по ступенькам вверх и останавливаясь у сосуда с противоположной стороны от бывшей библиотекарши. – Истинно, очень удобная печать.

– Ситуация полностью меняет картину с каждым мигом, – усмехнулась тем временем женщина и, довольно потянув носом, вытащила из сосуда небольшой сверток: – Ой, чую, веселье совсем скоро начнется.

– Я надеюсь, вы не забыли уговор, – напомнил Минато, заворожено следя за тем, как старуха развернула сверток, покрыв им горлышко сосуда. Вмиг тот вспыхнул и через мгновение стал похож на шахматную доску.

– Не напоминай, упырь, – отрезала женщина, высыпая из мешочка на образовавшуюся поверхность одноцветные шахматные фигурки, которые вечно носила с собой.

– Я не упырь, – скривился Минато, помогая их расставить. – Я – привидение.

– Ха-ха... кгм, шутить изволите, господа, – вмешался Шинигами, следя за их действием. – Намикадзе, ты действительно сумасшедший, раз свои полшага жизни хочешь истратить на игру с ней.

– Сделаешь ход – и назад дороги не будет, – посуровев, обратилась старуха к бывшему Хокаге. Минато посуровел на лице, уверенно смотря ей в глаза:

– Я знаю, Светлейшая. Приступим?

Его соперница лишь усмехнулась такой готовности:

– Цвет, которым ты будешь играть, выберет Шинигами. Желаю удачи, Минато-кун.

Улыбнувшись, мужчина в почтении склонил голову.

– Услышать такое пожелание из уст хозяйки судеб – высшая награда.

– Что ж, тогда начнем, – никак не прокомментировала комплимента женщина, а тем временем шахматы перед ней вмиг приобрели красный цвет. Фигурки Намикадзе, наоборот, стали прозрачны, словно были отлиты из сахара.

– Первыми ходят красные, – объявил бог смерти, с интересом гадая усмехнется ли нынче удача четвертому каге Конохи. Теперь, чтобы не произошло на доске, даже он, Шинигами, должен был неуклонно следовать этому.

Не особо глядя на доску, старуха подняла пешку, которая стояла ближе к середине и вынесла ее на две клетки вперед.

* * *

Судорожное дыхание перешло на хрип, а после и вовсе оборвалось. Вмиг навалившуюся тишину разрушали лишь отдаленные звуки капающей воды да свист ветра. Судя по всему, последний удар попал в цель. А значит можно открывать глаза и оценить положение дел.

Поднявшись на карачки, стряхнула головой и быстро нашла взглядом противницу. Та лежала неподалеку на камнях, руки были раскинуты в разные стороны, иссиня черные волосы разметались, глаза были закрыты.

Молча поднялась, не отрывая от поверженной соперницы взгляда. Ее сила была неожиданной. Теперь становилось понятно, почему она занимала при Мадаре такое положение.

Хината скривилась. Подойдя ближе, внимательно взглянула на израненное тело Конан и активировала бьякуган. Внутри тела еще теплилась чакра. Но не разрозненно, маленькими очажками, а четко и структурировано, словно там все еще трепетала жизнь. Ребенок? Раньше за системой чакры матери этого не было видно. Теперь становилось ясно почему. Плод окутывала защитная техника, иначе он бы просто не выжил при таких нагрузках. Нахмурившись, девушка подняла ногу над животом женщиной и тут же отступила на несколько шагов назад. Решительности в последний миг поубавилось. Не смотря на то, что ребенок вскоре и так умрет, она не могла заставить себя помочь ему в этом...

На миг, закрыв глаза и совладав с эмоциями, девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и пружинистой походкой направилась к замаскированному выходу. Ей, во что бы то ни стало, необходимо было выбраться наружу. Ведь здесь, рядом со средоточием сил, она не могла использовать свои возможности на полную катушку. Неожиданно, сзади что-то зашуршало, словно старая газета. Обернулась... Лицо Конан пошло трещинами и неестественно прогнулось. Не совсем поняв, что происходит, Хината вернулась к телу и бесцеремонно ткнула носочком в лицо женщины. Кожа сразу прогнулась под давлением, хрустнув, словно бумага. Не раздумывая, девушка с силой надавила ногой на лицо. Голова вмиг смялась гармошкой и, треснув подобно лаку на старой картине, сплющилась. Еще миг, и она побелела, разлетаясь по земле мелко нарезанной помятой бумагой.

«Клон», – другой мысли даже и не возникло. Вот только, где теперь эта женщина?

Внимательно оглядываясь по сторонам, Хината параллельно припоминала все, что произошло. Вот Саске нырнул в щель, дальше активация печатей, взрыв... Возможно, что она подставила клона, когда облачалась в бумагу наподобие брони? Или, может, использовала замещение? Или же... находилась под броней и секунду назад покинула ее?

Сейчас оставалось только расслабиться и решить, где же притаился настоящий противник. Зал ведь не настолько огромен. Слегка опустив голову, закрыла глаза и расслабила ладони, чувствуя, как в ее теле движется чакра, концентрируясь на кончиках пальцев. Легкий ветерок, словно сквозняк... Здесь, в преддверии гробницы Рикудо, просто невозможно прочувствовать отдельные потоки чакры, настолько она сплетена и концентрирована.

Откуда же это дуновение, так легко прочувствованное разгоряченной кожей?

Резкий разворот, вытянула руку перед собой, выбрасывая вперед сгусток чакры. Ощущение, словно воздух колыхнулся и тут же пошел трещинами, начав осыпаться. Чужая ладонь буквально возникла из ниоткуда, наполняя воздух сотнями бумажных сюрикенов. Буквально кувыркнувшись в воздухе, Хината встретилась взглядом с Конан. Словно замедленная съемка. Вот бледное лицо Конан перечеркивает жесткая ухмылка, а руки уже складываются в печати. Эта женщина и не думала проигрывать. Ноги Хинаты едва коснулись земли, а руками она уже строила вокруг себя защитную стену из чакры. По крайней мере, на это ей еще хватало сил. Еще один поток сюрикенов не заставил себя ждать. Девушка едва успела выставить щит перед собой. В следующий миг ее противница уже оббегала ее вокруг по отвесной стене, ухитряясь метать оружие настолько метко, что оно проходило сквозь прорехи в сотканном Хинатой Хьюга чакровом куполообразном щите.

Одна из бумажных звезд впилась в плечо и моментально покраснела, вбирая в себя кровь. Зашипев и продолжая круговые движения руками, девушка стиснула зубы, чтобы хоть как-то стерпеть боль.

Лицо ее побледнело. Если она хоть на миг ослабит защиту – все будет кончено.

«Больше чакры, больше...» – думала она, сосредотачиваясь на давно отточенных движениях. Лицо ее словно окаменело. Движения стали резче и быстрее, словно ими она пыталась заглушить боль. Мерцающий шар вокруг ее тела сминал врезающиеся в него сюрикены. Вскоре его прорезала сеть тонких водных жил, они вздымались в воздух с внешней стороны купола, хлестали словно плети, срезая на лету бумагу и камень. Хината и сама не заметила, как Конан метнула в нее взрывные печати. Она попросту не могла этого видеть сквозь стену, созданную ей...

Казалось, ее сознание находится в некой отдаленности. Глухая ноющая боль пробиралась ей в душу, сдавливала легкие и застилала глаза серым зернистым туманом. Взрывные печати вспыхивали в тот же миг, как касались поверхности купола, нарушая тем самым структуру сотканного Хинатой чакрового полотна, до волдырей опаляя ее ладони и пальцы. Кожа девушки уже блестела от холодного пота. Она была на пределе. Хината и сама это понимала и, с замиранием сердца, заставляла себя и дальше поддерживать купол. Внезапно, где-то за стенами послышался характерный треск чидори. Испугавшись, что Сакура проигрывает, Хьюга, закричав, вмиг собрала остатки своей чакры, и ударила потоком энергии туда, где по ее предположению должна была находиться Акацки. Отпрыгнув в сторону, едва уклонилась от атаки Конан.

Стена за спиной Хинаты неожиданно обвалилась, и мощный заряд чидори нагаши прорезал сталактитовый зал ломанной паутиной, не давая тем самым девушке провести атаку. Тем временем Конан опять метнула свои сюрикены и, подпрыгнув, ушла от атаки Сакуры.

Новая противница была куда посвежее предыдущей.

Неожиданно, Хината пошатнулась, ослабшей ладонью обхватив раненное плечо... Кровь из раны стекала по рукам, пальцам, окрашивая алым куртку. Осев на землю, девушка зашипела.

– Хината, отдыхай! – выкрикнула Харуно, заслонив ее собой. – Не медли! – это уже было брошено Учихе. Хотя могла этого не говорить, поскольку Саске уже обошел ее и целился в женщину катоном. Неожиданно Хьюга вскинула руку вперед, выпуская из пальцев потоки чакры, на манер того, как еще совсем недавно действовала с чакрой Кьюби. Сделав перемещение, Сакура схватила один из каменных обломков и метнула в Акацки. Увернувшись от увесистого булыжника, Конан пошатнулась, подавившись собственной кровью. Мощный заряд чидори нагаши пронзил ее тысячами игл, разрушая изнутри. Саске сглотнул, заслонив собой Хинату, взгляд его словно прояснился, а дальше и вовсе наполнился диким животным ужасом.

– Я... Конан, я не хотел... Харуно, помоги ей. Слышишь! – выкрикнул он, хватая ее за локоть. Девушка раздраженно одернула руку и, бросившись к Хинате, обхватила ее плечо светящимися изумрудным светом ладонями.

Учиха же склонился над лежащей на камнях женщиной:

– Пожалуйста, я... я не хотел, – голосом полным отчаяния прошептал он. Конан слабо улыбнулась, касаясь пальцами своего живота:

– Если со мной... с ним что-то случится, Мадара тебе не простит... Саске, – захлебываясь кровью, выдохнула она и, сглотнув, растянула губы в слабом подобии улыбки. Ее глаза застыли. Учиха резко обернулся, взгляд был полон мольбы. Сакура, поджав губы и не отрывая ладоней от подруги, покачала головой:

– Мы должны помочь Хинате, – отчеканила она. Юноша вскочил на ноги. Он был на взводе:

– Не предавай меня!

– «Предавай»? – с ненавистью и некой жалостью в голосе повторила она. – Не дури.

– Сакура...

– Ты должен решить, Саске, на чьей ты стороне, – тихо вымолвила Харуно, не смея поднять на него взгляд, боясь сделать что-то не правильно. – Или ты спасаешь Конан, или мы спасаем Хинату и Наруто... вместе.

Сейчас эта девушка была серьезна как никогда. Рана под ее руками еще не затягивалась, но уже не кровоточила так сильно. Чудо, что они вообще подоспели вовремя.. Каждый миг был на счету, иначе Хината просто не выжила бы... Да и выживет ли сейчас? Оставалось под вопросом, что она вообще нашла в себе, чтобы сражаться после стольких ранений. Действительно, Хьюга были страшными бойцами.

Как назло, в памяти опять всплыли указы Данзо. Учиха сейчас находился за ее спиной, скорчился в три погибели над телом Конан... дурак.

* * *

Что-то кольнуло внутри. Вмиг утратил концентрацию, и джинчуурики, доселе находящийся в воздухе, плюхнулся на землю. Мадара вздрогнул и отступил на шаг от валяющегося на земле парня. Не до него было. Резко повернул голову в сторону, чувствуя, как сердце взволновано встрепенулось. Словно оборвалась невидимая нить. Будто исчезло нечто важное.

– Свет очей моих... – неосознанно прошептал он, смотря в стену. В груди заныло, а потом резко отпустило, оставив после себя привкус опустошенности.

Наруто что-то обессилено промычав, начал отползать в сторону. В ужасе понимая, что его сейчас просто прикончат.

– Конан?! – уже более громко позвал Мадара, понимая, что она не услышит его. Но ведь почувствует. Почувствует ведь? Его свет, его будущее...

Злоба вспыхнула, словно яркое пламя, опаляя собой мысли, отравляя спокойствие дикой ненавистью и печалью. Свиток материализовался в руках как само собой разумеющееся. Призвать же чакропередающую машину было делом техники. Раньше на ней катался Нагато. Раньше управлять ею его учил сам Учиха. Сейчас же Мадаре придется самому воспользоваться ею.

Наруто, отползя к стене, с ужасом и негодованием смотрел на странное сооружение из кресла и неимоверного количества антенн. Учиха восседал на нем, закрыв глаза. Его чакра насыщала все вокруг, порождая напряжение, разъедая кожу и вызывая резь в глазах. Ожерелье на его шее ярко светилось. Кольца на пальцах мужчины начали искриться, испуская призрачные клубы энергии. Словно семь демонических зверей обступили старого Учиху. Их силуэты кидали на неровные стены глубокие черные тени... Расслабившись, основатель Акацки опустил голову и тяжело вздохнул. Пальцы крепче сжали подлокотники кресла.

– Шукаку! – тяжело позвал он, вперившись во второго члена Акацки тяжелым взглядом. Болезненная гримаса исказила его лицо. – Повинуйся!!!

Неожиданно одно из колец звучно треснуло, осыпавшись на каменный пол блестящей крошкой. Злобно скрипнув зубами и отряхнув кисть от остатков кольца, мужчина хмуро взглянул на Зецу. Тот приклонился в знак повиновения:

– Я прослежу.

Наруто тяжело дышал, чувствуя неимоверную слабость, с негодованием и боязнью следя за тем, как по поверхности странного трона Учихи Мадары пошли электрические разряды. В следующий миг вся эта конструкция попросту испарилась из помещения.

Выпрямившись, Зецу почесал подбородок и, удостоив Данзо презрительным взглядом, перехватил удобнее свой короткий меч, после чего направился к Наруто. Юноша хмуро следил за его приближением, слабо представляя, что сейчас произойдет. Оружия у него не было, чакры тоже. Куда подевался лис – не понятно, он больше не чувствовал этой твари. Зецу приближался мерной, даже слегка устрашающей поступью, не отрывая взгляда от джинчуурики. А Узумаки тем временем просчитывал, удастся ли ему порвать зубами глотку этому человеку до того, как его прирежут, да и хватит ли у него сил на это действие? Но в тот миг, когда он уже весь собрался прыгать, второй член Акацки неожиданно кинул перед ним свое оружие и жестко усмехнулся:

– Передавай привет Учихе младшему, парень, – сощурился он и, махнув на прощание рукой, вплотную подошел к стене и исчез в ней.

– Что за?.. – Наруто был обескуражен. Данзо же неожиданно застонал, пытаясь подняться с коленей.

– Вот же... помогите мне, юноша, – болезненно прошипел он. – Надеюсь, на это у Вас хватит силы.

Превозмогая слабость, Узумаки подобрал брошенный клинок и на ватных ногах направился к предводителю Корня. Веревка оказалась не сильно прочной.

– Как себя чувствуете? – тем временем участливо спросил старик. – Слабость? Головокружение? Техники можете использовать?

– Могу дзюцу сна продемонстрировать, – пробурчал Наруто, срывая с узлов бумажки с печатями и перерезая веревки.

Данзо простонал, осторожно прикасаясь пальцами к кровоточащим запястьям.

– Тогда нож возьму я, – предложил он без тени улыбки на лице. Узумаки пожал плечами и вложил клинок ему в ладонь. Повернувшись к мужчине спиной, хмуро оглянул помещение:

– Я не совсем понимаю, почему он ушел.

Данзо за его спиной слегка нахмурился, приподнимаясь с колен и перехватывая оружие другой рукой:

– Судя по всему, Мадара не сможет использовать песчаного демона. А значит, не сможет исполнить свой план, – спокойным голосом пояснил он и замахнулся.

– Я о Мадаре! – раздражено махнул Наруто рукой и ступил шаг вперед, разглядывая стену, в которой исчез Зецу. – Какой-то он подавленный был.

Данзо раздраженно тряхнул головой и проковылял ближе к дженчуурики, все еще стоящему к нему спиной. Не успел замахнутся, как что-то с визгом повисло на его спине. Обхватив ногами старика за талию и схватив зубами за ухо, Ханаби что есть силы одной рукой пыталась вырвать у Данзо клинок, а другой методично наносила удары в область спины. Но не так-то просто было отнять оружие у предводителя Корня.

Выругавшись, Наруто налетел на них обоих, опрокидывая в воду и разнимая:

– Совсем рехнулась?!!

– Да он зарезать тебя собрался! – взвизгнула Хьюга, стукнув его кулаком в грудь. – Придурок!

Выругавшись с досады, Данзо зыркнул шаринганом на приготовившуюся атаковать Ханаби, после пнул свою неудавшуюся жертву под колено и всадил нож ему под ребра. Согнувшись, парень захрипел и, словно мешок, свалился в воду. Рядом плюхнулась в воду раненная Хьюга. Сплюнув, Данзо для проформы пнул джинчуурики в живот и, держась за раненный бок, да потирая плечом едва ли не откушенное ухо, поковылял к выходу из помещения. Взгляд скользнул по пустующей клетке, в которой последние шестнадцать лет находился Кьюби. Крепче сжал рукоять окровавленного меча. Как же все это раздражало. Теперь, во что бы ни стало, надо защитить сосуд огня от проклятого Мадары. Иначе пресловутому духу огня Конохи попросту не поздоровится...

* * *

Что значит узнавать человека заново, отрекаться от всего, что ты знал, и строить в своем подсознании абсолютно новый неисследованный ранее образ?

Пустыня шепотом врывается в мысли, меняет ощущения с каждым лучиком солнца, с каждым часом неустанной жары, с каждой тенью, с каждой каплей влаги... перекраивает свой портрет до неузнаваемости...

Порой у Матсури появлялось ощущение, что если она поймет душу этих живых песков, она поймет душу своего сенсея. Порой даже казалось, что окружающая их Пустыня была похожа на его сердце. Такая же сдержанно пульсирующая жизнью. Такая же таинственная с налетом врожденного аскетизма и аристократичности. Словно спокойствием и смертью наполнена сама ее суть.

Свою ошибку девушка поняла слишком поздно. И будьте уверены, она прекрасно осознавала: всё то, что она надумала за все время ее общения с Казекаге теперь плотной стеной встанет между ними... Тому были свои причины...

Запечатывание прошло успешно, и теперь, закрывшись наедине в кабинете, Казекаге усадил девушку на диван. Присел рядом. Так они и сидели вместе в абсолютной тишине, будто не смели нарушить хрупкость сего момента. Было слышно, как за плотно закрытыми ставнями шуршит песок.

– Начинается сезон ветров, – спустя какое-то время Матсури все же нарушила тишину, как и подобает ей, непутевой ученице. – Кажется... словно воздух сейчас отображает все то, что творится в Вашей душе, сенсей.

– Твоя душа спокойна не менее чем моя, – вымолвил Гаара. Он был бледнее обычного и, кажется, его даже знобило. Все же запечатывание не прошло бесследно. Неожиданно опустив голову ей на колени, он тяжело вздохнул:

– Я не против массажа сейчас, плечи болят... и шея...

Девушка на несколько мгновений замерла от неожиданности. Не дождавшись какого-либо решения с ее стороны, Гаара перевернулся на живот и уткнулся носом ей в колени. Видел бы он сейчас, как заалели щеки Матсури. Но он не видел. Да и не хотел. Больше волновало то, что он опять джинчуурики... Из-за чего? Из-за долга перед Узумаки. Гаара надеялся, что долг выплачен. Если повезет, и Коноха выстоит в этой стычке с Акацки, он закроет глаза на то, что случилось с Темари, но больше пощад не будет. А если... Про другой вариант развития событий он старался не думать, в противном случае он, Казекаге, оставался последним носителем биджу, а значит конечной целью Акацки.

Тем временем ладони девушки осторожно легли ему на плечи и начали с силой разминать их. Своим нехитрым действием Матсури отвлекала своего сенсея от той злобы и негодования, что сейчас ютились в его сердце. Это было приятно, даже волнующе. Сжав ладонями ее длинную юбку, Гаара поддел ее и комком уложил под щеку. Удобнее умостившись и слегка приоткрыв глаза, скользнул взглядом в сторону, на плотно закрытые ставни. Слышалось, как с другой стороны их царапает песок:

– Значит таки сезон ветров... Как медленно идет время.

Матсури не ответила. Задумалась, вперившись взглядом в его расслабленное лицо. Ситуация смущала, вводила в замешательство. Она сидела с задранной, скомканной юбкой, чувствуя кожей ног холодные пуговицы его рубашки и теплое дыхание... Не похоже, что Гаара собирался продолжать. Не похоже, что он вообще сделал это с какой-либо целью. Зардевшись, девушка неожиданно поймала себя на мысли, что любой, кто сейчас зайдет в кабинет Казекаге, может истолковать ситуацию неправильно. И прежде, чем осознала что делает, провела кончиками пальцев по его щеке, смахивая упавшую ресничку. Гаара вздрогнул и скосил на нее глаза, насколько это было возможно в его положении. Ладонь Матсури замерла, неосторожно задев пальцем его нос. Отдернув руку, она судорожно вздохнула.

– Может... вам воды заварить? То есть... чай, я имела в виду...

Гаара приподнялся с места и, опираясь на вытянутые руки, навис над девушкой.

За окнами уже вовсю бушевал ветер. Здесь же, в кабинете Казекаге, словно остановилось время.

Не долго думая, юноша подмял свою ученицу под себя.

– Гаара-сама... Пожалуйста. Отпустите... м-меня, – прошептала Матсури дрожащим голосом, но даже не дернулась с места, боясь шевельнуться. Его дыхание было тяжелым, неровным, а взгляд цепким и хмурым.

Истолковав все по-своему, парень сощурился, и скользнул правой ладонью по шее своей подопечной, забираясь под ворот к груди.

– Позже, – наконец ответил он тоном, не терпящим возражений ...

* * *

– Мне не нужен этот человек, я собираюсь устранить его, – щуря морщинистые веки, сурово вымолвила старуха и передвинула очередную пешку. – Тебе решать, убрать эту фигуру или нет, любым своим ходом ты можешь потерять сына, чья жизнь спрятана в одной из шахмат.

Минато усмехнулся:

– Тогда я поставлю тебе шах, обходясь минимумом потерь с твоей стороны.

– Смело и не резонно, – хмыкнула старуха. – Ведь твои фигуры – такие же судьбы, – усмехнулась она. И стоило мужчине взять пешку в руки, как она тут же стала набирать цвет.

– Эта фигура обозначит моего сына, – неожиданно произнес он, ходя уже фигурой отлитой из красного стекла.

– Удивлена Вашей осведомленностью, – тихо рассмеялась старуха, опять делая ход: – И все же, судьбой Вашего сына сыграю я, – понизила она тон, в то время как нить чакры, привязанная к пешке Минато вмиг присоединилась к шахматной фигуре, находящейся в руках женщины. Надо ли объяснять, что сосуд, концентрировавший в себе чакру, собранную со всей округи, был связан с каждым живым существом, находившимся поблизости, и теперь, играя ярко-красными фигурами, эти двое вмешивались в ход событий напрямую?