Текст книги "Дьявол весной (ЛП)"

Автор книги: Лиза Клейпас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Держа уголок карты между указательным и средним пальцами, Габриэль отвёл руку назад, будто собираясь сделать верхний бросок. Он сосредоточился на морковке, прищурив глаза. Его рука дёрнулась вперёд, заканчивая манёвр быстрым движением запястья, и карта, молниеносно полетев по воздуху, срезала верхушку моркови, длиною в дюйм. С невероятной скоростью, Габриэль бросил вторую карту и разделил оставшуюся часть моркови пополам.

В гостиной раздались аплодисменты и смех, а дети около буфета вскрикнули от восторга.

– Впечатляет, – сказал Девон Габриэлю с усмешкой. – Если бы я мог показывать это в таверне, мне бы никогда не пришлось платить за выпивку. Долго нужно практиковаться?

– К сожалению, за год полегло не малое количество невинной моркови.

– Я бы сказал, это того стоит. – Девон взглянул на Пандору, и его глаза заискрились. – С вашего разрешения, я присоединюсь к игре в вист, прежде чем меня исключат.

– Конечно, – ответила она.

Айво оглядел группу детей, все ещё стоящих около буфета, и тяжело вздохнул.

– Они вышли из-под контроля, – сказал он. – Полагаю, мне придётся что-то с этим сделать, – он безупречно поклонился Пандоре. – Вы сегодня очень красивая, леди Пандора.

– Спасибо, Айво, – скромно отозвалась она и усмехнулась, когда мальчик поспешил выгнать своих подопечных из комнаты. – Что за маленький плут, – сказала она.

– Я думаю, что наш дедушка, его тёзка, сдувал бы с него пылинки, – ответил Габриэль. – В Айво больше от Дженнеров, чем от Шаллонов, больше огня, нежели льда.

– Рэвенелы чересчур горячи, – печально отозвалась Пандора.

– Я что-то такое слышал, – весело сказал Габриэль. – На вас это тоже распространяется?

– Да, но я не так часто злюсь, я больше... прихожу в возбуждение.

– Мне нравятся жизнерадостные женщины.

– Очень удачное выражение, но я не просто жизнерадостная.

– Да, вы ещё и красивая.

– Нет, – Пандора подавила неловкий смешок. – Никаких комплиментов, помните. Я сказала: "Не просто жизнерадостная", не для того чтобы намекнуть на другие качества, а имела в виду, что я чрезвычайно, неприлично жизнерадостная, что делает меня человеком, с которым ужасно трудно жить.

– Не для меня.

Она неуверенно взглянула на него. Что-то в его голосе вызвало трепет, в её животе появилось ощущение, словно цветочные усики осторожно ищут место, куда прикрепиться.

– Хотите сыграем в вист? – спросил он.

– Только мы вдвоём?

– За маленьким столиком возле окна, – когда она заколебалась, он отметил: – Мы находимся в компании, по крайней мере, двух десятков человек.

Это не причинит никакого вреда.

– Да, но вы должны знать, что мой кузен Уэст научил меня висту, и я очень хорошо играю.

Он улыбнулся.

– Тогда я ожидаю полного своего разгрома.

После того, как Габриэль взял запечатанную колоду карт, они направились к панорамным окнам. Он усадил Пандору за небольшой мозаичный столик, инкрустированный драгоценными видами древесины, на котором было изображено японское дерево бонсай и пагода, увешанная крошечными перламутровыми фонариками.

Габриэль достал карты, умело их перетасовал и раздал по тринадцать. Он положил на стол оставшуюся часть колоды рубашкой вверх и перевернул верхнюю карту мастью вверх. Игра в вист состояла из двух этапов: на первом, игроки пытались набрать себе лучшие карты, а на втором, они соревновались, кто соберёт большее число взяток.

К удовольствию Пандоры, она набрала чрезвычайно хорошие карты: большое количество козырей и старших карт. Она безмерно наслаждалась собой, рискуя там, где Габриэль, как и ожидалось, был более осторожным. Во время беседы он развлекал её рассказами о семейном игорном клубе. Пандору особенно позабавила история про карточного шулера, который во время игры всегда заказывал тарелку с сэндвичами. Оказалось, что он засовывал плохие карты в бутерброды. Замысел был обнаружен, когда другой игрок попытался съесть сэндвич с ветчиной и сыром, а, в итоге, дело кончилось тем, что у него в зубах оказалась двойка пик.

Пандоре пришлось прикрыть рот, чтобы не смеяться слишком громко.

– Игорные дома запрещены законом, так ведь? В вашем клубе когда-нибудь проводились рейды?

– Как правило респектабельные клубы Вест-Энда не трогают. В особенности заведение Дженнера, поскольку половина законодателей в Англии являются его членами. Тем не менее, мы приняли меры предосторожности на случай рейда.

– Какие?

– Ну, например, установили металлические двери, которые наглухо закрываются на засов, пока доказательства не будут спрятаны. Существуют также эвакуационные туннели для членов клуба, которые не могут позволить себе быть замеченными. Кроме того, я регулярно даю на лапу полицейским, чтобы убедиться, что нас предупредят о надвигающимся рейде.

– Вы подкупаете полицейских? – удивлённо прошептала Пандора, не забывая, что их могут услышать.

– Это обычная практика.

Такая информация была совсем не уместна для молодой леди, что, конечно же, делало её ещё более захватывающей. Проблеск совершенно чуждой для неё стороны жизни.

– Спасибо за откровенность, – спонтанно сказала она. – Приятно, когда к тебе относятся, как к взрослому. – Быстро и неловко усмехнувшись, она добавила: – Даже если я не всегда себя так веду.

– Оригинальный и игривый характер не делает вас менее взрослой, – мягко сказал Габриэль. – Только более интересной.

Никто раньше не говорил ей ничего подобного, не восхвалял недостатки, как если бы они были её добродетелями. Он, правда, так думал? Покраснев, растерянная Пандора опустила взгляд на свои карты.

Габриэль сделал паузу.

– Раз уж мы заговорили о клубе, – медленно проговорил он, – я хочу вам кое-что рассказать. Ничего значительного, но я считаю, что должен об этом упомянуть. – Пандора в недоумении молчала, и он объяснил: – Я встретил вашего брата несколько лет назад.

Поражённая этим откровением Пандора могла только пристально на него смотреть. Она попыталась представить Тео в компании этого мужчины. На первый взгляд они были похожи: оба высокие, с хорошей родословной, привлекательные, но помимо внешнего фасада, у них не было ничего общего.

– Он посетил клуб с другом, – продолжил Габриэль, – и решил подать заявку на членство. Управляющий отправил его ко мне. – Он замолчал с непроницаемым выражением лица. – Боюсь, нам пришлось ему отказать.

– Из-за его долгов? – Пандора запнулась. – Или из-за его темперамента? – Габриэль надолго заколебался, прежде чем ответить, и она с беспокойством продолжила: – По обеим причинам. О, боже. Тео воспринял это плохо? Началась перебранка?

– Что-то в этом духе.

Это означало, что её брат с взрывным нравом, должно быть, повёл себя очень плохо.

Её лицо загорелось от стыда.

– Простите, – сказала она. – Тео всегда скрещивал мечи с людьми, которых был не в силах запугать. Он всю жизнь притворялся таким человеком, как вы.

– Я рассказал об этом не для того, чтобы вас смутить. – Под предлогом того, что он тянется за картой, Габриэль незаметно погладил тыльную сторону её ладони. – Его поведение ни коем образом не отразилось на вас.

– Я думаю, что внутри он чувствовал себя обманщиком, – задумчиво сказала она, – и это его злило. Он был графом, но поместье находилось в ужасном состоянии и погрязло в долгах, а он практически ничего не знал о том, как им управлять.

– Он когда-нибудь это с вами обсуждал?

Пандора невесело улыбнулась.

– Нет, Тео никогда ничего не обсуждал ни со мной, ни с Кассандрой, ни с Хелен. Моя семья совсем не была похожа на вашу. Мы как... – Она запнулась, задумавшись. – Ну, я как-то раз кое о чём прочитала...

– Расскажите мне, – мягко сказал Габриэль.

– В книге об астрономии говорилось, что на самом деле в большинстве созвездий звёзды не связаны между собой. Так только кажется. Они смотрят на нас так, будто они находятся близко друг от друга, но некоторые из них вообще существуют в другой части галактики. Так же и моя семья. Казалось, мы принадлежим к одному семейству, но на самом деле были очень далеки друг от друга. За исключением меня и Кассандры, конечно.

– А леди Хелен?

– Она всегда была очень любящей и доброй, но жила в своём собственном мире. Вообще-то, теперь мы намного ближе. – Пандора замолчала, пристально глядя на него и раздумывая над тем, что она может часами пытаться описать свою семью и так и не передать о ней всей сути. То, как любовь родителей напоминала войну. Блистательную красоту её недосягаемой матери, которая часто пропадала в Лондоне. Характер отца, с его непредсказуемой смесью жестокости и равнодушия. Хелен, которая являлась им лишь изредка, словно странствующее привидение, и Тео с его редкими проявлениями ни к чему не обязывающей доброты.

– Вы вели очень уединённый образ жизни в Приорате Эверсби, – заметил Габриэль.

Пандора рассеянно кивнула.

– Я раньше фантазировала о том, что значит вращаться в обществе. Иметь сотни друзей, ходить повсюду и видеть разнообразные вещи. Но если вы прожили в уединении достаточно долго, оно становится частью вас. А когда вы пытаетесь изменить себя, это всё равно что смотреть на солнце. Долго вы это не выдержите.

– Всего лишь вопрос практики, – ласково сказал Габриэль.

Они разыграли первую партию, в которой Пандора одержала победу, и следующую, где она проиграла Габриэлю. Добродушно его поздравив, она спросила:

– Остановимся сейчас и засчитаем ничью?

Он приподнял брови.

– Победителя не будет?

– Я играю лучше, – любезно ответила ему Пандора. – Я пытаюсь избавить вас от неизбежного поражения.

Габриэль ухмыльнулся.

– Я настаиваю на третьем коне, – он пододвинул к ней колоду. – Ваша очередь сдавать. – Пока Пандора перетасовывала карты, он откинулся на спинку стула и отвлечённо её разглядывал. – Сделаем игру интереснее, заставив проигравшего расплатиться?

– Каким образом?

– Решать победителю.

Пандора прикусила нижнюю губу, обдумывая возможности и озорно улыбнулась.

– Вы действительно настолько плохо поёте, как говорили?

– Моё пение оскорбляет даже воздух.

– Тогда, если я выиграю, вы споёте "Боже, храни Королеву" посреди приёмного холла.

– Где будет раздаваться безжалостное эхо? – Габриэль в шутку кинул на неё встревоженный взгляд. – Боже. Я понятия не имел, насколько вы беспощадны.

– Пират, – с сожалением напомнила ему Пандора и начала сдавать.

Габриэль поднял свои карты.

– Я не собирался предлагать вам ничего сложного в случае вашего проигрыша, но теперь вижу, что придётся придумать что-то более суровое.

– Ни в чём себе не отказывайте, – весело отозвалась Пандора. – Я уже привыкла выглядеть глупо. Ничего из того, что вы предложите меня не затруднит сделать.

Но, как и следовало ожидать, это оказалось неправдой.

Габриэль медленно поднял глаза от карт, они были такими ясными, что её затылок начало покалывать.

– Если я выиграю, – тихо сказал он, – вы встретитесь со мной здесь в полпервого ночи. Наедине.

Разнервничавшись, Пандора спросила:

– Для чего?

– У нас будет полуночное рандеву.

Она непонимающе на него посмотрела.

– Я подумал, что, возможно, вам захочется сходить на ваше собственное, – добавил он.

В её потрясённом разуме всплыли воспоминания о той ночи их первой встречи, когда они спорили из-за свидания Долли с мистером Хэйхёрстом. Кровь прилила к щекам Пандоры. Он был таким милым, она чувствовала себя с ним так комфортно, а теперь Габриэль сделал предложение, которое любая порядочная женщина сочтёт оскорбительным.

– Предполагается, что вы должны вести себя, как джентльмен, – резко прошептала она.

Габриэль попытался выглядеть раскаивающимся, но не преуспел в этом.

– У меня случаются промахи.

– Вы не можете думать, что я на это соглашусь.

К её раздражению, он посмотрел на Пандору, словно она была невинна, как только что снесённое яйцо.

– Я понимаю.

Её глаза сузились.

– Что вы понимаете?

– Вы боитесь.

– Я не боюсь! – Собрав в себе всё чувство собственного достоинства, она добавила: – Но я бы предпочла что-нибудь другое.

– Нет.

Её недоверчивый взгляд метнулся на него, в ней вспыхнул темперамент Рэвенелов, словно только что перемешанные угли.

– Я очень старалась вас невзлюбить, – мрачно сказала она. – Наконец-то, у меня это получилось.

– Если хотите, можете отказаться от игры, – безразлично проговорил Габриэль. – Но если решитесь сыграть и проиграете, то придётся вам сделать именно это. – Он сидел, откинувшись на стуле, и наблюдал за тем, как она изо всех сил пыталась взять себя в руки.

Зачем он бросал ей подобный вызов? И почему она колебалась?

Какой-то безумный порыв удержал её от отказа. Какая-то бессмыслица. Она сама себя не понимала. Пандору переполняли запутанные чувства: смесь ужаса и очарования. Посмотрев на Габриэля, она заметила, что, хотя он выглядел расслабленным, его взгляд оставался напряжённым и отмечал каждое изменение в её реакции. Каким-то образом он знал, что ей будет трудно ему отказать.

Комнату заполняли отголоски разговоров, музыки, смеха, звон чашек и блюдец, хрустальных графинов и бокалов, шелест карт за соседним столом, где играли в вист, тактичное бормотание слуг, джентльменов, заходящих обратно в помещение, выкурив сигару на балконе. Она находила практически невероятным то, что они и с Габриэлем обсуждали нечто настолько возмутительное посреди респектабельного семейного сбора.

Да. Ей было страшно. Они играли очень по-взрослому, с реальными рисками и последствиями.

Выглянув в панорамное окно, Пандора заметила, что на балконе стало пустынно и сумрачно, с соседнего мыса опускалась ночь.

– Мы можем выйти на минутку? – тихо спросила она.

Габриэль встал и помог ей подняться со стула.

Они вышли на крытый балкон, который тянулся по всей длине главной части дома, по бокам его обрамляли решётки и вьющиеся розы. По молчаливому согласию, они отошли, как можно дальше от окон семейной гостиной. Западный ветерок доносил звуки прибоя и крики странствующих морских птиц, развеивая последние отголоски едкого табачного дыма.

Прислонившись к одной из белоснежных опорных колонн, Пандора сложила руки на груди.

Габриэль встал рядом с ней, смотря в противоположную сторону на море и упёршись руками в балконные перила.

– Надвигается шторм, – заметил он.

– Как вы это поняли?

– Облака на горизонте гонит боковой ветер. Жара ослабеет ночью.

Пандора посмотрела на его профиль, вырисовывавшийся на фоне красного тусклого заката. Он был мужчиной из фантазий, тем, о ком мечтают другие девушки. Не она. До того, как Пандора приехала в Херон-Пойнт, она точно знала, чего хочет, а чего нет, но теперь всё запуталось. Она думала, что, возможно, Габриэль пытается убедить сам себя в том, что Пандора вполне ему нравится и этого достаточно для женитьбы. Однако, теперь она начала довольно хорошо понимать его преданность семье и обязанностям, и уверилась в том, что он никогда добровольно не выберет кого-то вроде неё в качестве жены. Это произойдёт только лишь в том случае, если спасение её испорченной репутации окажется делом чести. Даже если она и не хотела быть спасённой.

Расправив плечи, она развернулась к нему лицом.

– Вы собираетесь попытаться меня соблазнить?

Габриэлю хватило наглости улыбнуться на её прямолинейность.

– Я могу попытаться вас искусить. Но выбор останется за вами. – Он сделал паузу. – Вы беспокоитесь о том, что, возможно, не захотите, чтобы я останавливался?

Пандора фыркнула.

– После рассказов моей сестры Хелен о супружеских обязанностях, я не могу понять, с чего вдруг женщинам вообще на них соглашаться. Но полагаю, что если кто-то и смог бы сделать процесс немного менее отвратительным, чем, как о нём говорят, то это были бы вы.

– Спасибо, – ошеломлённо сказал Габриэль. – Наверное.

– Но вне зависимости от того, насколько менее омерзительно у вас получится это сделать, – продолжила Пандора, – у меня всё равно нет желания пробовать.

– Даже с мужем? – мягко спросил он.

Пандора надеялась, что сумерки помогут скрыть её покрасневшее лицо.

– Если бы я была замужем, у меня бы не было выбора, кроме, как выполнить свои законные супружеские обязанности. Но мне бы всё равно не хотелось.

– Не будьте так в этом уверенны. Я обладаю такими навыками убеждения, о которых вы ещё не слышали. – Его губы дрогнули, когда он увидел выражение её лица. – Пойдёмте внутрь и закончим игру?

– Не тогда, когда вы требуете от меня исполнения нечто такого, что противоречит всем принципам.

– Вы волнуетесь не о принципах. – Габриэль наклонился к ней поближе, осторожно заставляя прижаться к колонне. Его насмешливый шёпот проник в её правое ушко, как струйка дыма. – Вы беспокоитесь о том, что можете совершить нечто порочное и получить от этого наслаждение.

Пандора молча дрожала от стыдливого удивления, во всех потаённых местечках на её теле пробудилось медленное пламя возбуждения.

– Пускай решает судьба, – сказал Габриэль. – Что может случиться такого плохого?

Её ответ был честным и немного неуверенным.

– У меня может не остаться выбора.

– Ваша девственность не пострадает. Вы станете только немного менее невинной. – Он отыскал пальцами внутреннюю поверхность её запястья и стал поглаживать крошечную бьющуюся жилку. – Пандора, вы не оправдываете репутацию проказливого близнеца. Рискните. Давайте вместе устроим небольшое приключение.

Пандора не представляла, что когда-нибудь может оказаться беззащитной перед такого рода искушениями, никогда не догадывалась, как трудно окажется устоять. Тайная ночная встреча с ним станет самым по-настоящему позорным поступком в её жизни, и она была совершенно не уверена, что он сдержит своё обещание. Но её совесть представляла крайне хрупкую и ничтожную преграду на пути желания, которое казалось постыдным в его слепой силе. Нервы, голод и гнев обессилили Пандору, и она приняла решение слишком быстро, как и большинство своих решений.

– Я доиграю, – решительно заявила она. – И ещё до того, как вечер подойдёт к концу, в вестибюле будет звучать ваше будоражащее исполнение национального гимна. Всех шести куплетов.

В его глазах промелькнул удовлетворённый блеск.

– Я знаю только первый, так что придётся вам довольствоваться его исполнением шесть раз.

Возвращаясь в прошлое, Пандора не должна была удивляться тому, что последний кон проходил совершенно по-другому, чем первые два. Стиль игры Габриэля резко изменился, он больше не осторожничал, а, наоборот, был агрессивен и стремителен. Он выигрывал взятку за взяткой с удивительной лёгкостью.

Это было не обдирательство, а расправа.

– Карты меченые? – раздражённо спросила Пандора, пытаясь изучить их рубашки, не раскрывая своих карт.

Габриэль выглядел оскорблённым.

– Нет, колода была запечатанной. Вы видели, как я её вскрыл. Хотите, чтобы я принёс новую?

– Не утруждайтесь. – Она упрямо разыгрывала оставшиеся карты, уже зная, чем всё это закончится.

В подсчёте очков не было необходимости. Он выиграл с таким большим отрывом, что это стало бы бессмысленным занятием.

– Кузен Девон был прав, когда предупреждал меня, – с отвращением пробормотала Пандора. – Меня одурачили. Не такой уж вы посредственный игрок?

– Милая, – мягко отозвался он, – ещё будучи в коротких штанишках, я учился игре в карты у лучших шулеров Лондона.

– Поклянитесь, что карты не были краплёными, – потребовала она, – и что вы их не прятали в рукаве.

Он смерил её ровным взглядом.

– Клянусь.

В вихре беспокойства, гнева и самобичевания Пандора оттолкнулась от стола и встала, прежде чем он успел ей помочь.

– На сегодня с меня хватит игр. Пойду посижу с сестрой и другими девушками.

– Не сердитесь, – уговаривал её Габриэль, поднимаясь на ноги. – Вы можете отказаться от обещания.

Хотя она знала, что предложение было высказано в примирительных целях, Пандора, тем не менее, сильно оскорбилась.

– Я отношусь к играм серьёзно, милорд. Выплата долга – это дело чести или вы считаете, что, раз я женщина, то моё слово весит меньше вашего?

– Нет, – поспешно отозвался он.

Она бросила на него холодный взгляд.

– Я встречусь с вами позже.

Развернувшись, она ушла, стараясь, чтобы походка была размеренной, а лицо невыразительным. Но внутри неё всё застыло от жуткого страха, когда она подумала, с чем она вскоре столкнётся.

Рандеву... наедине с Габриэлем... ночью... в темноте.

О боже, что я натворила? 

Глава 11

Вцепившись указательным и большим пальцем в держатель бронзового подсвечника, Пандора медленно продвигалась по коридору второго этажа. Чёрные тени, казалось, скользили по полу, но она игнорировала иллюзию движения, полная мрачной решимости сохранить равновесие.

Только мерцание пламени свечи отделяло её от катастрофы. Лампы были потушены, включая подвесной светильник в центральном зале. Помимо случайных вспышек молнии вдалеке, единственным источником освещения служило слабое свечение, исходящее из-под двери семейной гостиной.

Как и предсказывал Габриэль, с океана пришёл шторм. Первые порывы ветра оказались грубыми и яростными, они сражались с деревьями, разбрасывая случайные ветки и сучья во всех направлениях. Крепкий дом, выстроенный в низине, был приспособлен к прибрежной погоде и стойко выдерживал шторм, дубовая крыша защищала от проливного дождя. Тем не менее, раскаты грома заставляли Пандору вздрагивать.

На ней была надета муслиновая ночная рубашка и простая фланелевая накидка с отогнутыми лацканами, на поясе повязан плетёный кушак. Она хотела надеть дневное платье, но избежать вечернего ритуала принятия ванны и разбора причёски, при этом не заставив Иду что-то заподозрить, оказалось невозможно.

На её ножках красовались шерстяные тапочки, связанные Кассандрой, которые из-за того, что сестра случайно неправильно прочитала выкройку, оказались двух разных размеров. Правый тапочек сидел идеально, но левый свободно болтался на ступне. Кассандра так извинялась, что Пандора специально носила их, настаивая на том, что это самые удобные тапочки в мире.

Она держалась рядом со стеной, иногда протягивая руку, чтобы провести по ней кончиками пальцев. Чем темнее становилось вокруг, тем труднее было сохранять равновесие, сигналы в голове не совпадали с тем, что говорило тело. Случались моменты, когда пол, стены и потолок могли внезапно поменяться местами без причины, заставляя её барахтаться в потёмках. Она всегда полагалась на помощь Кассандры, если им было необходимо куда-нибудь отправится ночью, но попросить близняшку проводить её на недозволительную встречу с мужчиной она не могла.

С трудом дыша, Пандора сосредоточила взгляд на приглушённом янтарном свечении дальше по коридору. Ковровое покрытие простиралось между ней и семейной гостиной, словно чёрные воды океана. Выставив далеко перед собой дрожащую горящую свечу, она переставляла ноги, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте. Где-то осталось незакрытым окно. Пандора ощущала влажный, пахнущий дождём воздух на лице и голых лодыжках, будто её касалось дыхание дома.

Для девушек, которые не были желтофиолиями, полуночное рандеву считалось неким романтическим и дерзким приключением. В действительности же это оказалось хождением по мукам. Она была измотана, обеспокоена и сражалась за сохранение равновесия в темноте. Всё, чего ей хотелось, это очутиться в безопасной постели.

Когда Пандора шагнула вперёд, свободно сидящий тапочек на левой ноге слегка соскользнул, и этого оказалось достаточно, чтобы споткнуться, почти повалившись на колени. Каким-то образом ей удалось поймать равновесие, но подсвечник вылетел из её руки. Когда он приземлился на пол, фитиль на свечи мгновенно потух.

Запыхавшись и потеряв ориентацию в пространстве, Пандора стояла, объятая темнотой. Она не смела сдвинуться с места, лишь держала руки на весу, растопырив пальцы, как кошачьи усики. Потоки теней проплывали вокруг неё, мягко выводя из равновесия, она застыла, сопротивляясь их неосязаемым толчкам.

– Проклятье, – прошептала она. На лбу выступил холодный пот, пока она сражалась с первым приступом паники.

Слева находилась стена. Она должна до неё добраться. Ей нужно ощутить стабильность. Но первый же осторожный шаг заставил пол уйти из-под ног, и мир резко накренился по диагонали. Она пошатнулась и с тяжёлым стуком приземлилась на пол... или это была стена? Она прислонилась к чему-то или лежала? Пандора решила, что всё-таки прислонилась. Она потеряла левый тапочек, и её голые пальцы прикасались к твёрдой поверхности. Да, это был пол. Прижавшись влажной щекой к стене, она усилием воли старалась разобраться в окружающей обстановке, а в левом ухе начался высокий звон.

Её сердце слишком часто стучало. Она не могла продохнуть сквозь эти удары. Болезненные вдохи звучали, как всхлипы. Тёмная фигура так быстро к ней подступила , что она вжалась в стену.

– Пандора, – её обхватила пара сильных рук. Она затряслась, услышав низкий голос Габриэля, и почувствовала, как очутилась в его уверенных объятиях. – Что случилось? Боже мой, ты дрожишь. Ты боишься темноты? Бури? – он поцеловал её влажный лоб и начал шептать ей в волосы успокаивающие слова. – Тише. Тише. Ты в безопасности, я держу тебя. Никто тебя не обидит, моя милая девочка. – На нём не оказалось чёрного официального пиджака, и отложной воротничок рубашки был отстёгнут. Она чувствовала пикантный аромат мыла после бритья на его коже, резкий запах накрахмаленного белья и намёк на сигарный дым, впитавшийся в шёлковый жилет. Аромат был мужественным, успокаивающим, и заставлял дрожать от облегчения.

– Я... Я уронила свечу, – прохрипела Пандора.

– Не беспокойся, – он положил ладонь на её шею сзади, нежно лаская. – Теперь всё хорошо.

Сердце Пандоры начало замедлять ритм, больше не стуча в хаотичном порядке. Кошмар наяву стал рассеиваться. Но когда тревога угасла, её захлестнула ужасная волна смущения. Только она могла так жутко испортить полуночное рандеву.

– Лучше? – спросил он, его рука скользнула вниз и ободряюще сжала её ладонь. – Пойдём со мной в гостиную.

Пандоре хотелось умереть. Она не сдвинулась с места, только поражённо выдохнула.

– Не могу, – выпалила она.

– Что такое? – последовал мягкий вопрос.

– Я не могу двигаться. Я теряю равновесие в темноте.

Его губы снова прикоснулись к её лбу, и он долгое время их не отнимал.

– Обними меня за шею, – наконец сказал Габриэль. После того, как она подчинилась, он с лёгкостью поднял её, высоко прижав к груди.

Пандора не открывала глаза, пока он нёс её по коридору. Габриэль был сильным, и обладал великолепной координацией, он двигался уверенно, словно кот. Пандора почувствовала укол зависти. Она уже не могла вспомнить, что это за ощущение – так решительно передвигаться в ночи, ничего не боясь.

Семейную гостиную освещало лишь пламя в очаге. Габриэль подошёл к низкой, обитой тканью софе в стиле ампир, с изогнутой спинкой и ручками и опустился на неё, усадив Пандору к себе на колени. Её гордость слабо возразила против того, как он с ней обращался, словно с испуганным ребёнком. Но мощный торс Габриэля дарил комфорт, а его руки медленно изгоняли нервную дрожь, которая пробегала по рукам и ногам. Это было самое приятное, тёплое чувство, которое она когда-либо испытывала. Она нуждалась в этом ощущении. Всего на несколько минут.

Потянувшись к столику из красного дерева, стоявшему у софы, Габриэль взял резной бокал, наполовину наполненный тёмной жидкостью. Не говоря ни слова, он прижал стакан к её губам, как будто ей нельзя было доверить держать его самостоятельно, при этом не расплескав жидкость.

Пандора осторожно отпила содержимое. Напиток оказался восхитительным, с ярким ароматом ирисок и слив, и оставлял после себя приятное тепло на языке. Она сделала ещё один большой глоток, медленно обхватив стакан ладонями, забирая его у Габриэля

– Что это?

– Портвейн. Допивай остаток.

Он слегка обвил рукой её согнутые колени.

Пандора медленно попивала спиртное, расслабляясь, пока по всему её телу, вплоть до пальчиков на ногах, разливалось тепло. За дребезжащими окнами неустанно гудел шторм, вздымая огромные, как холмы, бушующие волны. Но она была в тепле и сухости, покоилась в объятиях Габриэля, пока потрескивающий огонь в очаге отбрасывал на них свет от игривого пламени.

Он достал из кармана жилета мягкий сложенный платок и промокнул последние капельки пота на её лице и горле. Отложив в сторону кусочек ткани, Габриэль откинул её тёмный локон и аккуратно заправил за левое ушко.

– Я заметил, что ты плохо слышишь этим ухом, – тихо проговорил он. – Это имеет отношение к проблеме?

Пандора изумлённо моргнула. Всего за несколько дней он обнаружил то, о чём даже её семья, люди, которые жили с ней в одном доме, не подозревали. Все они, разумеется, научились принимать беспечность и невнимательность Пандоры, как нечто само собой разумеющееся.

Она кивнула.

– Этим ухом я слышу вполовину хуже, чем другим. Ночью... в темноте... всё переворачивается вверх дном, и я не могу отличить, где низ, где верх. Если поворачиваюсь слишком быстро, то падаю на пол. Это не поддаётся контролю, ощущение такое, будто меня толкают невидимые руки.

Габриэль прижал ладонь к её щеке, с нежностью посмотрев на Пандору, от чего её пульс пустился вскачь.

– Вот почему ты не танцуешь.

– Я могу справиться с несколькими медленными танцами. Но только не с вальсом. Всё из-за кружений и вращений, – она неловко отвела взгляд и осушила последние несколько капель портвейна.

Он забрал у неё пустой бокал и отставил в сторону.

– Ты должна была мне сказать. Если бы я знал, то никогда бы не попросил встретиться со мной ночью.

– Здесь недалеко. Я думала, свечи мне будет достаточно, – сказала Пандора, теребя пояс от фланелевого халата. – Я не думала, что споткнусь о собственные тапочки. – Она высунула из-под ночной рубашки голую левую ногу и нахмурилась. – Я один потеряла.

– Я найду его позже, – взяв её руку, Габриэль поднёс кисть к губам. Он рисовал узоры из нежных поцелуев на её холодных пальчиках. – Пандора... что произошло с твоим ухом?

Перспектива обсуждения этого вопроса отозвалась протестом в её душе.

Развернув руку Пандоры, Габриэль поцеловал её ладонь и прижал пальчики к своей щеке. Выбритая кожа оказалась гладкой, если провести по ней в одном направлении и слегка шершавой, словно кошачий язычок, в другом. Свет пламени окрасил Габриэля целиком в золотистый цвет, не затронув только ясной синевы глаз, оттенка арктической звезды. Он чертовски терпеливо ждал, пока Пандора собиралась с силами, чтобы ответить.

– Я... не могу говорить об этом, касаясь тебя. – Убрав руку от его щеки, она сползла с коленей Габриэля. В ухе продолжало звенеть. Слегка прикрыв его ладонью, она несколько раз постучала пальцами по затылку. К её облегчению, трюк сработал.

– Звон в ушах, – сказал Габриэль, внимательно за ней наблюдая. – От него страдает один из наших пожилых семейных адвокатов. Часто тебя это беспокоит?