Текст книги "Дьявол весной (ЛП)"
Автор книги: Лиза Клейпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 20
Габриэль никогда в своей жизни не переживал ничего подобного, он не понимал, что было реальностью, а что вымыслом. Ночной кошмар наяву. Ему ещё никогда не становилось настолько страшно. Глядя на жену, ему хотелось завыть от тоски и ярости.
Лицо Пандоры было напряжённым и белым, губы посинели. Потеря крови её сильно ослабила. Она лежала у него на коленях, вытянув ноги на сиденье кареты. Хотя её укрывали пальто и пледы, она не переставала дрожать.
Посильнее укутав Пандору, он проверил повязку, которую смастерил из чистых носовых платков. Габриэль привязал их при помощи галстуков, которые тянулись вокруг её руки, пересекались на стыке шеи и плеча и завязывались под другой рукой. Его мысли постоянно возвращались к тому моменту, когда она потеряла сознание у него на руках, а из свежей раны хлынула кровь.
Всё случилось за секунды. Он поднял глаза, чтобы проследить за тем, как Пандора преодолеет небольшую дистанцию до кареты. Вместо этого, он увидел Дракона, продирающегося сквозь толпу и бегущего во всю прыть на угол здания, где с неизвестной женщиной стояла Пандора. Незнакомка вытаскивала что-то из рукава, и он заметил красноречивое подрагивание её руки, пока она раскрывала складной нож. Когда женщина подняла его вверх, в коротком лезвии вспыхнуло отражение театральных огней.
Габриэль добежал до Пандоры практически через секунду после Дракона, но к этому моменту женщина уже успела пырнуть её ножом.
– Не будет ли странным умереть вот так? – тараторила Пандора, дрожа у его груди. – Наших внуков это совсем не впечатлит. Я бы предпочла, чтобы меня закололи во время совершения какого-нибудь героического поступка. Спасения человека. Может, ты сможешь им рассказать... О, но... Я предполагаю, что у нас не будет внуков, если я умру?
– Ты не умрёшь, – отрезал Габриэль.
– Я всё ещё не нашла типографию, – волновалась она.
– Что? – переспросил он, решив, что Пандора начала бредить.
– Из-за этого собьётся расписание выпуска. Моей настольной игры. К Рождеству.
Сидевший на противоположной стороне рядом с Хелен Уинтерборн мягко её прервал:
– Время ещё есть, bychan. Не переживай за игру.
Пандора расслабилась и затихла, как младенец, зажав в кулаке рубашку Габриэля.
Уинтерборн взглянул на Габриэля, собираясь что-то спросить.
Делая вид, будто просто гладит Пандору по волосам, Габриэль нежно положил ладонь на её слышащее ухо и вопросительно посмотрел на мужчину.
– Кровь вытекает пульсирующей струёй? – тихо спросил Уинтерборн. – Словно с каждым ударом сердца?
Габриэль покачал головой.
Потирая подбородок, Уинтерборн лишь слегка расслабился.
Убрав руку от уха Пандоры, Габриэль продолжил поглаживать её по волосам и заметил, что она закрыла глаза. Он чуть выше её приподнял.
– Дорогая, не засыпай.
– Мне холодно, – жалобно проговорила она. – И плечо болит, и карета Хелен ухабистая. – Она издала болезненный звук, когда экипаж свернул за угол и подпрыгнул.
– Мы только что свернули на Корк-стрит, – сказал он, целуя её холодный влажный лоб. – Я отнесу тебя внутрь, и тебе дадут морфий.
Карета остановилась. Когда Габриэль осторожно поднял Пандору и понёс в здание, он практически не ощущал её веса, будто кости были полыми, как у птички. Голова Пандоры покоилась на его плече и слегка покачивалась, при каждом его шаге. Он хотел влить в неё силу, наполнить вены своей кровью. Габриэлю хотелось умолять, дать взятку, угрожать или причинить кому-нибудь боль.
Внутри здание недавно отремонтировали, вход был ярко освещён и хорошо вентилировался. Они прошли через несколько самозакрывающихся дверей и очутились возле кабинетов, с аккуратными табличками: лазарет, диспансер, административные помещения, консультационные, смотровые кабинеты и операционная в конце длинного коридора.
Габриэль был в курсе того, что Уинтерборн нанял двух штатных врачей на благо сотен мужчин и женщин, которые работали на него. Однако, лучшие доктора обычно следили за здоровьем пациентов из высшего общества, тогда как средний и рабочий класс довольствовались менее талантливыми врачами. Габриэль смутно представлял себе множество потрёпанных кабинетов и посредственную операционную, где работала пара равнодушных врачей. Он должен был догадаться, что Уинтерборн не пожалеет денег на строительство современного медицинского учреждения.
В вестибюле около операционной их встретил доктор средних лет с копной седых волос, широким лбом, проницательными глазами и красивым грубоватым лицом. Он выглядел именно так, как должен выглядеть хирург: умелый, достойный, с отпечатком прожитых десятилетий, проведённых в накоплении знаний благодаря обширному опыту.
– Сент-Винсент, – сказал Уинтерборн. – Это доктор Хэвлок.
Стройная шатенка медсестра резво прошествовала в вестибюль, отмахнувшись от попытки Уинтерборна представить и её. На ней была надета юбка-штаны и такой же белый льняной хирургический халат и шапочка, как и на Хэвлоке. Лицо девушки выглядело молодым и чистым, зелёные глаза остро оценивали ситуацию.
– Милорд, – обратилась она к Габриэлю без предисловий, – пожалуйста, занесите леди Сент-Винсент сюда.
Он последовал за ней в комнату для осмотра, которая была ярко освещена хирургическими светильниками и отражателями. Здесь царила такая же безупречная чистота, стены были отделаны стеклянными пластинами, пол выложен плиткой с внедрением стоков для отвода жидкости. В воздухе витали запахи химикатов: карболовой кислоты, дистиллированного спирта с примесью бензола. Габриэль обвёл взглядом набор металлических сосудов, аппарат для стерилизации паром, столы с умывальниками, подносы с инструментами и керамическую раковину.
– Моя жена испытывает боль, – коротко сказал он, оглядываясь через плечо и удивляясь, почему их не сопровождает доктор.
– Я уже приготовила шприц с морфином, – ответила медсестра. – Она принимала пищу в последние четыре часа?
– Нет.
– Отлично. Положите её осторожно на стол, пожалуйста.
Её голос был чётким и решительным. Властная манера поведения, будто она сама врач и хирургическая шапочка немного раздражали.
Пандора крепко сжимала губы, но, когда Габриэль уложил её на кожаную столешницу, она всхлипнула. Стол имел подвижный каркас и такую конструкцию, чтобы можно было слегка приподнимать верхнюю часть тела. Медсестра стащила пальто, накинутое на пропитанный кровью белый кружевной лиф платья Пандоры, и укрыла её фланелевым одеялом.
– О, здравствуйте, – произнесла слабым голосом Пандора, быстро и тяжело дыша, она посмотрела на женщину тусклыми от боли глазами.
Улыбнувшись, медсестра взяла запястье Пандоры и проверила пульс.
– Когда я приглашала вас на экскурсию по новой операционной, я вовсе не имела в виду вас в качестве пациента, – пробормотала она.
Пока женщина проверяла расширенны ли у неё зрачки, сухие губы Пандоры скривились.
– Вам придётся меня подлатать, – проговорила она.
– Я обязательно так и сделаю.
– Вы знакомы друг с другом? – озадаченно спросил Габриэль.
– Конечно, милорд. Я друг семьи.
Медсестра взяла приспособление с наушником, гибкой покрытой шёлком трубкой и деревянной деталью в форме рупора. Подняв один конец к уху, она прикладывала другой к различным местам на груди Пандоры и внимательно слушала.
Возмущение Габриэля становилось сильнее, он бросил взгляд на дверь, задаваясь вопросом, где же Хэвлок.
Медсестра взяла ватный тампон, смочила его раствором из бутылочки и продезинфицировала участок кожи на левой руке Пандоры. Повернувшись к подносу с инструментами, она выбрала стеклянный шприц с полой иглой. Женщина подняла иглу вверх и нажала на шток, выпуская воздух из цилиндра.
– Вам раньше делали уколы? – ласково спросила она Пандору.
– Нет, – свободной рукой Пандора потянулась к Габриэлю, и он взял её холодные пальцы в свои.
– Вы почувствуете укус, – сказала медсестра, – но это продлится недолго. Затем вы ощутите волну тепла, и боль полностью исчезнет.
Пока она искала вену на руке Пандоры, Габриэль резко спросил:
– Разве не доктор должен это делать?
Уже введя иглу, медсестра ответила не сразу. Она медленно нажала на поршень, и пальцы жены сжали руку Габриэля. Он беспомощно смотрел на её лицо и старался сохранять спокойствие, хотя внутри всё рвалось на части. Единственное, что имело значение, было заключено в этом хрупком теле на кожаном столе. Габриэль видел, как начинает действовать морфий, руки и ноги Пандоры расслаблялись, напряжение вокруг глаз и рта уходило. Слава богу.
Отложив пустой шприц, молодая женщина ответила:
– Меня зовут доктор Гарретт Гибсон. У меня есть все необходимые лицензии врача, я обучалась у сэра Джозефа Листера его антисептическим методам. Фактически ассистировала ему на операциях в Сорбонне.
Застигнутый врасплох Габриэль переспросил:
– Женщина-врач?
Её лицо приняло ироничное выражение.
– На данный момент единственный сертифицированный в Англии. Британская медицинская ассоциация сделала всё возможное, чтобы ни одна другая женщина не пошла по моим стопам.
Габриэль не хотел, чтобы она ассистировала Хэвлоку. Нельзя предсказать, чего ожидать от женщины-врача в операционной, и он не хотел никаких диковинных и необычных происшествий во время операции его жены. Габриэль хотел уверенных, опытных врачей-мужчин. Хотел, чтобы всё было традиционным, безопасным и нормальным.
– Я хочу поговорить с Хэвлоком до того, как начнётся операция, – сказал он.
Доктор Гибсон совсем не удивилась.
– Конечно, – невозмутимо ответила она. – Но я прошу вас отложить разговор до тех пор, пока мы не оценим состояние леди Сент-Винсент.
Доктор Хэвлок появился в кабинете и подошёл к экзаменационному столу.
– Приехала медсестра и моет руки, – пробормотал он доктору Гибсон и повернулся к Габриэлю. – Милорд, рядом с операционной есть комната для отдыха. Пока вы с Уинтерборнами будете ожидать, мы осмотрим плечо молодой леди.
Поцеловав заледеневшие пальцы Пандоры и обнадеживающе улыбнувшись, Габриэль покинул смотровую.
Отыскав комнату для ожидания, он направился туда, где сидел Уинтерборн. Леди Хелен нигде не было видно.
– Женщина-врач? – резко спросил Габриэль с хмурым видом.
Уинтерборн выглядел слегка виновато.
– Я не подумал предупредить об этом. Но могу за неё поручиться, она вела беременность и роды Хелен.
– Это совсем не то же самое, что хирургия, – резко бросил Габриэль.
– В Америке на протяжении уже двадцати лет работают женщины-врачи, – отметил Уинтерборн.
– Мне плевать, что происходит в Америке. Я хочу, чтобы Пандора получила наилучшую медицинскую помощь.
– Листер публично заявил, что доктор Гибсон – один из лучших хирургов, которых он когда-либо обучал.
Габриэль покачал головой.
– Если я доверяю жизнь Пандоры в руки незнакомца, это должен быть кто-то с опытом. А не женщина, которая выглядит так, словно только что покинула школьную скамью. Я не хочу, чтобы она ассистировала на операции.
Уинтерборн открыл рот, чтобы возразить, но потом передумал.
– У меня, наверное, были бы подобные мысли, окажись я на твоём месте, – признался он. – К идее о женщине-враче нужно привыкнуть.
Габриэль тяжело уселся в соседнее кресло. Он начал ощущать лёгкую вибрацию, пробегающую по рукам и ногам, постоянный гул от нервного напряжения.
В комнату для ожидания вошла леди Хелен с маленьким свёрнутым белым полотенцем. Ткань была влажной, и от неё исходил пар. Она безмолвно подошла к Габриэлю и протёрла его щёку и подбородок. Когда Хелен закончила, он заметил, что на полотенце осталась кровь. Поочерёдно беря его за руки, она начала счищать пятна крови, запёкшиеся на костяшках и между пальцами. Он их даже не замечал до этого. Габриэль попытался забрать у неё ткань, чтобы продолжить самому, но она сильнее ухватилась за полотенце.
– Пожалуйста, – тихо проговорила Хелен. – Мне нужно что-то для кого-то сделать.
Он расслабился и позволил ей продолжить. К тому времени, как она закончила, в комнату вошёл доктор Хэвлок. С бешено колотящимся сердцем Габриэль поднялся на ноги.
Вид у врача был мрачный.
– Милорд, осмотрев леди Сент-Винсент при помощи стетоскопа, мы обнаружили шум в месте повреждения, который указывает на артериальное кровотечение. Подключичная артерия повреждена или частично перерезана. Если мы попытаемся её зашить, есть риск осложнений, опасных для жизни. Поэтому самое безопасное решение – перевязать артерию двойной лигатурой. Я буду ассистировать доктору Гибсон, операция может занять часа два. Тем временем...
– Подождите, – с опаской прервал его Габриэль. – Вы имеете в виду, что доктор Гибсон будет ассистировать вам?
– Нет, милорд. Операцию будет проводить доктор Гибсон. Она разбирается в новейших и самых передовых методиках.
– Я хочу, чтобы операцию делали вы.
– Милорд, в Англии очень мало хирургов, кто бы взялся за такую операцию. И я не один из них. Повреждённая артерия леди Сент-Винсент расположена глубоко и частично скрыта ключичной костью. Вся оперируемая площадь, возможно, не больше дюйма с половиной в ширину. Спасение вашей жены будет вопросом миллиметров. Доктор Гибсон – кропотливый хирург. Хладнокровный. У неё твёрдая рука, тонкие, чувствительные пальцы, они идеально подходят для искусных операций, таких, как эта. Кроме того, она прошла обучение современной антисептической хирургии, что делает перевязку магистральных артерий гораздо менее опасной, чем в прошлом.
– Мне нужно второе мнение.
Врач спокойно кивнул, но его взгляд оставался пронизывающим.
– Мы предоставим имеющееся у нас оснащение и окажем всяческое содействие любому, кого бы вы не выбрали. Но вам лучше действовать быстро. Я знаю только полдюжины пациентов за последние тридцать лет с повреждениями, похожими на случай леди Сент-Винсент, которых успевали доставить в операционную. Она в нескольких минутах от остановки сердца.
У Габриэля свело все мышцы. В горле застрял крик боли. Он не мог смириться с происходящим.
Но выбора не оставалось. В его жизни, наполненной бесконечными возможностями, перспективами и альтернативами, которые большинству человечества и не снилось заполучить... не оставалось выбора тогда, когда это становилось важнее всего.
– Из всех пациентов, которые попали на операционный стол, – хрипло спросил он, – сколько выжило?
Хэвлок отвёл взгляд и ответил:
– Прогноз для такого ранения неблагоприятен. Но доктор Гибсон даст вашей жене лучший шанс на спасение.
То есть никто.
Ноги Габриэля подкосились. На мгновение ему показалось, что он может упасть на колени.
– Скажите ей, что она может приступать, – удалось ему выговорить.
– Вы согласны на операцию, которую проведёт доктор Гибсон?
– Да.
Глава 21
Следующие два часа Габриэль провёл, расположившись в углу комнаты для ожидания и накинув на колени пальто. Он оставался молчаливым и замкнутым, лишь смутно сознавая, что к нему и Уинтерборнам присоединились Девон, Кэтлин и Кассандра. К счастью, они понимали, что не нужно к нему подходить. Его раздражали звуки их тихих голосов и то, как Кассандра шмыгала носом. Габриэль не хотел, чтобы вокруг него кто-то проявлял эмоции, иначе он просто распадётся на части. Обнаружив в одном из карманов пальто ожерелье Пандоры, он сжимал в руках перепачканные жемчужины, перекатывая их в пальцах. Она потеряла так много крови. Сколько времени требовалось человеческому телу, чтобы восполнить нехватку?
Он не отрывал взгляда от кафельного пола, такого же, как и в смотровой, только без стоков. И, наверняка, не отличающегося от того, который находился в операционной. Его мысли беспомощно возвращались к жене, лежащей без сознания на операционном столе. Одно лезвие пронзило её гладкую плоть цвета слоновой кости, и теперь другие устраняли причинённый ущерб.
Габриэль перебирал в голове моменты, которые привели к ножевому ранению, вспоминал ту жуткую ярость, которую испытал, увидев Нолу с Пандорой. Он достаточно хорошо знал свою бывшую любовницу и был уверен, что она сказала жене какие-нибудь ядовитые слова. Окажется ли это последним воспоминанием Пандоры о нём? Его рука сильнее сжала ожерелье, одна из нитей лопнула, и жемчужины разлетелись в разные стороны.
Габриэль не пошевелился, пока Кэтлин и Хелен, склонившись, подбирали жемчуг, а Кассандра обходила комнату, выискивая закатившиеся бусины.
– Милорд, – услышал он её голос. Она стояла перед ним, протягивая сложенные в пригоршню ладони. – Если вы отдадите мне ожерелье, я позабочусь о том, чтобы его почистили и починили.
Габриэль нехотя выпустил его из рук. Он сделал ошибку, посмотрев на её лицо, и вздрогнул от вида влажных, синих с чёрным ободком глаз Кассандры. Боже мой, если Пандора умрёт, он больше никогда не сможет смотреть на этих людей. Он не вынесет вида этих проклятых глаз Рэвенелов.
Встав, он покинул комнату ожидания и, выйдя в коридор, прислонился спиной к стене.
Через несколько минут из-за угла появился Девон и подошёл к нему. Габриэль не поднял головы. Этот человек доверил ему безопасность Пандоры, а он потерпел полный провал. Его пожирало чувство вины и стыда.
В поле его зрения появилась серебряная фляжка.
– Мой бесконечно мудрый дворецкий передал мне её, когда я выходил из дома.
Габриэль взял фляжку, откупорил и сделал глоток бренди. Приятная огненная жидкость опалила его горло и позволила ему оттаять на пару градусов.
– Это моя вина, – проговорил он, в конце концов. – Я недостаточно хорошо за ней присматривал.
– Не будь идиотом, – сказал Девон. – Никто бы не смог следить за ней ежеминутно. Ты не можешь держать её под замком.
– Если она выживет, мне совершенно точно придётся поступить таким образом. – Габриэль замолк, у него сжалось горло, и ему пришлось сделать ещё глоток бренди, прежде чем он смог снова заговорить. – Мы даже месяца не женаты, а она уже на операционном столе.
– Сент-Винсент... – проговорил Девон с печальной улыбкой. – Когда я унаследовал титул, то совсем не был готов взять на себя ответственность за трёх невинных девушек и сварливую вдову. Они всегда шли разными дорогами, действовали импульсивно и попадали в беду. Я думал, что никогда не смогу ими управлять. Но однажды я кое-что понял.
– И что же?
– Что я никогда не смогу ими управлять. Они такие, какие есть. Я могу только любить их и постараться изо всех сил уберечь от опасностей, даже зная, что это не всегда будет возможным, – сказал Девон с оттенком иронии. – Семья сделала меня счастливым. Но заодно лишила душевного спокойствия, вероятно, навсегда. Хотя в целом... это неплохая сделка.
Габриэль закрыл фляжку и молча протянул ему.
– Пока оставь её себе, – сказал Девон, – я вернусь к остальным.
Незадолго до окончания третьего часа в комнате ожидания воцарилась тишина, за которой последовало несколько тихих перешёптываний.
– Где лорд Сент-Винсент? – услышал он голос доктора Гибсон.
Голова Габриэля дёрнулась вверх. Словно проклятая душа, он ждал, наблюдая за тем, как из-за угла появлялась стройная женская фигурка.
Доктор Гибсон сняла шапочку и халат хирурга. Её каштановые волосы были заплетены в аккуратные косы, которые шли по бокам головы и соединялись в пучок сзади, аккуратный стиль отдалённо напоминал школьный. Зелёные глаза женщины казались усталыми, но не теряли бдительности. Когда она встретилась с ним лицом к лицу, сквозь внушительное самообладание врача пробилась улыбка.
– Первое препятствие пройдено, – сказала она. – Ваша жена хорошо перенесла операцию.
– Господи, – прошептал он. Прикрыв глаза одной рукой, он откашлялся и сжал челюсти, сражаясь с бурей эмоций.
– Я смогла подобраться к повреждённому участку артерии без необходимости резекции ключицы, – добавила доктор Гибсон. Не получив ответа, она продолжила говорить, будто пытаясь дать ему время прийти в себя: – Вместо шёлковой нити или конского волоса при перевязке я использовала обработанные специальным образом кетгутовые лигатуры, которые со временем рассосутся в тканях. Они всё еще находятся в разработке, но я предпочитаю использовать их в особых случаях, подобных этому. Швы не придётся удалять, что сведёт к минимуму риск развития инфекции и кровотечения.
Наконец, взяв себя в руки, Габриэль посмотрел на неё сквозь жгучую дымку в глазах.
– Что дальше? – хрипло спросил он.
– Главная для неё задача – оставаться полностью неподвижной и расслабленной, чтобы свести к минимуму риск смещения лигатуры и последующее кровотечение. Если что-то не так, это проявится в течение первых сорока восьми часов.
– Поэтому никто не выжил из пациентов? Из-за кровотечения?
Она вопросительно на него посмотрела.
– Хэвлок рассказал мне о предыдущих случаях, похожих на случай Пандоры, – пояснил он.
Взгляд доктора Гибсон смягчился.
– Он не должен был этого делать. По крайней мере, не выставив всё в должном свете. Те случаи не увенчались успехом по двум причинам: врачи полагались на старомодные хирургические методы, и операции проводились в загрязнённой среде. Ситуация Пандоры совсем иная. Все наши инструменты были простерилизованы, каждый квадратный дюйм операционной продезинфицирован, и я распылила карболовый раствор на всё живое, включая себя. Мы тщательно промыли рану и наложили антисептическую повязку. Я настроена очень оптимистично относительно её выздоровления.
Габриэль судорожно вздохнул.
– Я хочу вам верить.
– Милорд, я никогда не пытаюсь заставить людей чувствовать себя лучше, при этом скрывая от них правду. Я просто говорю факты. Как вы реагируете на них – дело ваше, не моё.
Абсолютно несентиментальные слова почти заставили его улыбнуться.
– Спасибо, – искренне поблагодарил он..
– Пожалуйста, милорд.
– Могу я теперь её увидеть?
– Чуть позже. Она всё ещё приходит в себя после анестезии. С вашего разрешения, я оставлю её здесь в отдельной палате, по крайней мере, на два-три дня. Я, естественно, круглосуточно буду поблизости. В случае кровотечения, смогу тут же её прооперировать. Теперь, я должна помочь доктору Хэвлоку с некоторыми послеоперационными ... – доктор затихла, заметив двух мужчин, вошедших в парадную дверь и идущих через вестибюль. – Кто это?
– Один из них мой лакей, – ответил Габриэль, узнав возвышающуюся фигуру Дракона. Другой мужчина был ему неизвестен.
Когда они приблизились, хмурый, напряжённый взгляд Дракона остановился на Габриэле, пытаясь прочитать выражение лица хозяина.
– Операция прошла успешно, – сообщил ему Габриэль.
На лице лакея появилось облегчение, и его плечи расслабились.
– Ты нашёл миссис О`Кейр? – спросил Габриэль.
– Да, милорд. Её держат в Скотланд-Ярде.
Поняв, что он ещё никого не представил, Габриэль пробормотал:
– Доктор Гибсон, это мой лакей – Дракон. В смысле... Драко.
– Теперь я Дракон, – как ни в чём ни бывало сказал ему слуга. – Такое имя предпочитает её светлость, – он указал на человека, стоящего рядом с ним: – Это мой знакомый, о котором я вам рассказывал, милорд. Мистер Итан Рэнсом из Скотланд-Ярда.
Для человека его профессии Рэнсом оказался невероятно молод. Обычно к тому моменту, когда полицейского повышали до детектива, он уже имел изрядную выслугу лет в отделении и был измотан физическими нагрузками работы в полицейском участке. Мужчина обладал худощавым телосложением и широкой костью, его рост значительно превышал пять футов и восемь дюймов, необходимые для вступления в ряды лондонской полиции. Тёмные волосы, глаза и светлая кожа, с намёком на румянец, выдавали в нём "чёрного ирландца".[8]8
«Black Irish» (чёрный ирландец) – термин, который применяется американскими ирландцами для людей ирландского происхождения с тёмно-коричневыми или чёрными волосами, которые отличаются от стереотипа рыжеволосого ирландца. Сам термин не имеет негативной коннотации, а описывает лишь внешность.
[Закрыть]
Габриэль повнимательнее присмотрелся к детективу, размышляя о том, что есть в нём какие-то знакомые черты.
– Мы раньше не встречались? – задала детективу вопрос доктор Гибсон, видимо, думая о том же.
– Встречались, доктор, – ответил Рэнсом. – Полтора года назад мистер Уинтерборн попросил меня присмотреть за вами и леди Хелен, когда вы отправились по делам в опасную часть города.
– Ах, да, – доктор Гибсон сощурила глаза. – Вы нас преследовали, скрываясь в потёмках, и без необходимости вмешались, когда мы собирались поймать наёмный кэб.
– На вас напала пара чернорабочих из доков, – вежливо заметил Рэнсом.
– Я контролировала ситуацию, – быстро ответила она. – Сама разобралась с одним из них и собиралась заняться другим, когда вы без спросу влезли в драку.
– Прошу прощения, – рассудительно сказал Рэнсом. – Я подумал, что вам может понадобиться помощь. Очевидно, моё предположение оказалось неверным.
Смягчившись, доктор Гибсон проговорила сдержанным тоном:
– Вряд ли можно было ожидать, что вы останетесь в стороне и позволите женщине вести борьбу в одиночку. В конце концов, мужская гордость очень уязвима.
В глазах Рэнсома промелькнула мимолётная улыбка, но тут же исчезла.
– Доктор, не могли бы вы вкратце описать ранение леди Сент-Винсент?
После того, как Габриэль согласно кивнул, доктор Гибсон ответила:
– Справа на шее, на дюйм выше ключицы, нанесён один сильный прокол глубиной три дюйма. Лезвие пронзило переднюю лестничную мышцу и повредило подключичную артерию. Если бы артерия оказалась полностью перерезана, это привело бы к потере сознания через десять секунд и смерти примерно через две минуты.
От этой мысли сердце Габриэля упало.
– Этого не произошло по единственной причине, – сказал он, – Дракон преградил путь ножу рукой. – Он вопросительно взглянул на лакея. – Откуда ты знал, что она собирается сделать?
– Как только я увидел, что миссис О'Кейр целится в плечо, я подумал, что она намеревается резко опустить нож вниз, как ручку насоса. Однажды в детстве я видел, как убили мужчину в переулке возле клуба таким же образом. И никогда не забывал. Странный способ зарезать кого-то. Он упал на землю, но крови не было, – сказал Дракон, заправляя свободный край импровизированной повязки.
– Кровь должна была стекать в грудную полость, нарушая работу лёгкого, – сказала доктор Гибсон. – Довольно эффективный способ кого-нибудь убить.
– Уличные бандиты так не действуют, – заметил Рэнсом. – Это был... профессионал. Техника требует определенных знаний в области физиологии, – он коротко вздохнул. – Я хочу выяснить, кто научил этому миссис О’Кейр.
– Вы не можете её допросить? – спросила доктор Гибсон.
– К сожалению, допросом руководят детективы со стажем, и они допускают такие сильные промахи, что кажется будто делают это преднамеренно. Единственная достоверная информация, которой мы обладаем, это то, что миссис О'Кейр сказала Дракону, когда он её поймал.
– И что же? – спросил Габриэль.
– Миссис О'Кейр и её покойный муж были членами группы ирландских анархистов, которые стремятся свергнуть правительство, сами себя они называют Caipíní an Bháis[9]9
Caipíní an Bháis (ирл.) – Колпаки смерти.
[Закрыть]. Это ответвление от Фениев.
– Человек, которого леди Сент-Винсент видела на складе, их пособник, – добавил Дракон. – Миссис О’Кейр назвала его важным человеком. Когда он забеспокоился, что его личность раскроют, то сказал миссис О'Кэйр заколоть леди Сент-Винсент. Женщина говорит, что сожалеет о содеянном, но она не могла отказаться.
В последующей тишине, доктор Гибсон взглянул на перевязанную руку Дракона и сказала:
– Порез осмотрели? – не дожидаясь ответа, она продолжила: – Пойдёмте со мной, и я взгляну.
– Спасибо, но в этом нет...
– Я продезинфицирую и перевяжу порез должным образом. Вам могут потребоваться швы.
Дракон неохотно последовал за ней.
Взгляд Рэнсома задержался на докторе ещё на несколько секунд, пока она уходила прочь, а юбка-штаны обвивались вокруг её бёдер и ног. Он вновь посмотрел на Габриэля.
– Милорд, мне неудобно просить в такое время. Но как только вам будет удобно, я бы хотел увидеть материалы, которые леди Сент-Винсент принесла из типографии.
– Конечно. Дракон поможет вам со всем, что необходимо. – Габриэль бросил на него суровый взгляд. – Я хочу, чтобы кто-нибудь заплатил за то, что сотворили с моей женой.
