Текст книги "Бессмертный воин (ЛП)"

Автор книги: Лиза Хендрикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

– Петельки. Хотя недостаток терпения у моего лорда может весьма и весьма сказаться даже на завязках.

Смех был искренним, а шутка надежно ввела ее в сообщество замужних женщин. Хадвиза и другие девицы были быстро оттеснены в дальний угол, и тема приняла быстрый разворот от деревенской болтовни без упоминания Уота к обсуждению мужчин и постели, а оттуда к детям и вопросам, имеющим отношение к родам. К тому времени, как служанки отложили свое рукоделие и направились вниз, чтобы накрыть к ужину, она сидела с широко-распахнутыми от новых знаний и свежих опасений глазами.

– Не позволяй им испугать себя, моя леди, – произнесла Беата, убирая иглу в деревянную шкатулку и надежно упрятывая ее там. – Ты создана для деторождения. У тебя хорошие, широкие бедра, и муж с сильным семенем, чтобы посадить его в твоем лоне. Когда придет время, ты родишь здоровое дитя.

– Это беспокоит меня, Беата.

– Это беспокоит всех женщин. Но ты справишься с этим, ягненочек, уверяю тебя.

Ее уверенность была бальзамом на душу, и Алейда позволила ей облегчить свой ужас. Она воткнула иглу в шерстяную ткань и встала.

– Посмотрим, каким волнениям подверглись мужчины сегодня?

Никаким, как оказалось, и, по сути, была проделана хорошая работа. Говоря по секрету, Эдрик и другие изготовили более дюжины новых ложек из рога, костяную рукоять ножа и замечательное веретено, чтобы заменить сломанное перед Рождеством, в то время как старший конюх унес две починенные уздечки и заново переплетенный ремень подпруги, когда он вышел с Томом проверить лошадей на ночь.

Никаких признаков Иво и Бранда не было ни к тому времени, как вернулся старший конюх, ни к тому, когда зал был готов, и все руки вымыты. Все они были наготове, Алейда рассеянно поигрывала ключами, пока еда остывала. Она почти отдала распоряжение начинать, когда дверь распахнулась под порывом ветра, внезапно появились выглядящие как дикари Иво с Брандом, и принялись стряхивать воду со своих волос.

– Неси сухое белье и гауны, – распорядилась Алейда. Слуга заторопился прочь, а она привлекла жестом другого. – Кухарка должна была подогреть медовухи, чтобы подать после ужина. Принеси немного сейчас и поспеши.

Иво и Бранд направились прямо к очагу, сбрасывая свои промокшие плащи и перчатки ближайшим служанкам, чтобы развесили. Испачканный ворон уселся на свою жердочку, а оба мужчины начали скидывать одежду.

Она познала это красивое тело, поняла Алейда с внезапным ударом собственнических чувств, когда следила за тем, как ее муж сдирает с себя брэ, она узнала эти мускулы и шрамы, которые разглядывала ночью. Холоп вернулся с сухой одеждой, и когда Иво натянул чистую, белую камизу, на нее это произвело такое впечатление, что она облизнула губы, как если бы он был обильно политой жирком бараньей ногой.

Вспыхнув, она отвела глаза, схватила пару полотенец для посуды и поспешила вперед.

– Вот. Высушите ваши головы, пока не подхватили простуду.

– Слишком поздно для этого, миледи, – объявил Бранд, принимая полотно. – Я промок до костей. Там наружи отвратительная погодка.

– Я поражаюсь тому, что вы оставались на улице весь день. – Она поняла, что слова, вырвавшиеся из ее губ, прозвучали более неодобрительно, чем она намеревалась, и, когда Иво повернулся чтобы взять второе полотенце, выражение его лица заявляло, что он весьма плохо воспринял их.

– Жена. – В слово он вложил и приветствие, и предупреждение.

– Добро пожаловать домой, мой лорд. – Она поместила улыбку на свое лицо, но давешний бесенок вернулся, сейчас же раздражаясь от его тона. – Вы насладились доброй… охотой, правда?

Мужчина прекратил вытирать полотенцем голову и оценивающе посмотрел на нее.

– Нет.

– Ах. Ну, я представляю, что у большинства диких тварей есть… – Она начала говорить, тем не менее, повинуясь здравому смыслу, ухитрившись немного попридержать бесенка. – Место, чтобы пересидеть дождь. – Алейда показала на ворона, который несчастно нахохлился на железной ветви, которая когда-то поддерживала ястреба ее деда. – В отличие от бедной птички, которая выглядит так, как будто сидела на насесте под водопадом.

Бранд высунул голову из туники, которую натягивал.

– Уверяю, миледи, у него был замечательный приют большую часть дня.

– Лучше, чем у нас, – кисло добавил Иво, швыряя полотенце в ожидающую руку слуги. – Где, к дьяволу, та медовуха, за которой ты посылала?

Медовуха, прибывшая в самый короткий срок, оказалась единственной теплой вещью за всю трапезу, включая, к ужасу Алейды, ее супруга. Воин, спаливший своим поведением ее оборонные рубежи за последние две ночи, был холоден, как погода, тратя большую часть времени ужина на беседу с Брандом и уделяя ей внимания едва лишь достаточного с точки зрения вежливости. Не было ни одного случайного прикосновения, которое вызывало трепет ее чувств, ни одного голодного взгляда, превращавшего ее в кисель, ни одного сладкого словечка и озорной шутки, что заставляли ее разум бешено крутиться вокруг мыслей о теле к телу. Был только лишь вежливый, отчасти строгий лорд, который мог быть заезжим незнакомцем. К тому времени, как внесли имбирную коврижку, означавшую конец ужина, Алейда была готова запустить ее в Иво.

В итоге, однако, сэр Бранд быстро откланялся, и Иво склонился к ней. Ну, наконец-то, подумала она прежде, чем он заговорил.

– Я объяснил свои отлучки в той мере, в которой планировал, Алейда. – Он говорил тихим голосом так, что его слова предназначались только лишь для ее ушей. – Не требуй их от меня снова, особенно перед всеми.

– Ты неправильно понял мои первые слова, мой лорд.

– Возможно, но не то, что было потом.

Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но обнаружила отсутствия весомого аргумента.

– Допустим. И все-таки я пыталась смягчить свои слова.

– Не слишком успешно.

– Нет, полагаю, нет. – С нижних столов они, вероятно, производили впечатление воркующих голубков. Алейда поддержала ошибочное мнение полуулыбкой, когда напомнила ему:

– На худой конец, вы из-за меня смеялись.

– Что развлекает меня наедине и что я буду терпеть перед своими людьми – две разные вещи.

– Ну, тогда, возможно, Вам стоит составить перечень правил, милорд, так, чтобы я смогла запомнить их. – Алейда отломила кусочек коврижки и начала подносить ее ко рту.

Иво остановил ее, придерживая руку жены так легко, как будто она могла принадлежать совсем крохе.

– Ты поступала хорошо до этого последнего выпада.

Она взглянула вверх и обнаружила веселые искорки в его кремниевых глазах. Необычный трепет удовольствия подавил большую часть раздражения, испытываемого ею в предыдущий момент.

– Моя бабушка, упокой Господь ее душу, часто указывала на мою неспособность остановиться в нужный момент.

– Так это не только лишь я.

– Нет, мой лорд, хотя ты, кажется, делаешь это хуже.

– Я? – До того, как она смогла ответить, он развернул ее руку и отправил имбирную коврижку в рот. Его губы мазнули по кончикам пальцев девушки, и точно также между ними возникло тепло.

– Я кое-что упустил, – прошептал Иво и склонил голову, чтобы кончиком языка слизнуть крошку. Там должно быть оказался еще один кусочек, потому что он снова потянулся, медленно погружая кончик ее большого пальца себе в рот в поисках неуловимого комочка. Он пососал, и ощущение этого пронзило Алейду, мчась по руке через все тело. Она понимала, что он подготавливает ее, намекая, что сделает это позже, в огромной кровати, но не с ее пальцем, а с ее сутью, которая ощущала добычу мужского рта, пульсируя от желания.

Алейда залилась краской от безнравственного нетерпения своей похоти, неспособная оторвать глаз от руки, которая держала ее так сильно, так нежно. Бедная рука. На свету она выглядела намного хуже, чем прошлой ночью, вся разбитая и в синяках. Она наклонилась, чтобы прикоснуться поцелуем к распухшим костяшкам.

– Мой лорд, – голос Бранда рубанул между ними как бродэкс [35]  [35] Бродэкс (broadax) – большой боевой топор с короткой ручкой и широкой режущей поверхностью


[Закрыть]. – Напоминаю, что ты желал поговорить с Освальдом.

За вздох, возможно, за два, Иво стал камнем. Он сидел неподвижным, далеким, каким-то чужим, пугая борьбой в глазах. После чего его лицо прояснилось, и он поднялся.

– Прошу прощения, миледи, у меня есть дела, требующие внимания. Вы же пожелаете удалиться. – Все еще держа ее за руку, он нежно потянул, чтобы поднять ее на ноги и подвести к подножью лестницы.

Стремительность перемены ошеломила Алейду, как и внезапный способ, которым она была отпущена и как дитя отправлена в кроватку. Она стояла там, в дымке возбуждения, пытаясь понять, что случилось, ища глазами в его лице, в манерах какой-то ключ к разгадке. Ее взгляд еще раз остановился на держащей ее руке.

Повреждение на самом деле были хуже, чем она представляла. Ссадина на костяшках была больше, синяки – темнее. Цепочки кровавых вмятин, проходившей по верхней части пальцев точно в таком же порядке, как зубы, прошлой ночью не было. С тех пор он что-то ударил, и жестко, судя по виду. Что-то твердое… Внезапно вся картинка собралась.

– Уот.

Когда Алейда взглянула вверх, в его глазах была истина. Он перехватил ее другой рукой и умышленно медленно согнул ушибленную перед женой.

У нее внутри похолодело.

– Неудивительно, что он никому не сказал о том, кто его ударил.

– Это не твоя забота.

– Моя. Они – мои люди.

– Сейчас они мои точно так же как и твои. Никто безнаказанно не оскорбит мою жену.

– Я не получала никаких оскорблений.

– Получал я. Вопрос закрыт, Алейда. Иди в постель. Мое дело с Освальдом задержит меня ненадолго. Я поднимусь позже.

– Не утруждайте себя, монсеньор. – Она рывком освободила руку. – Вы, конечно же, весьма приятно отдохнете в зале.

Ее ноги сделали только первый шаг, когда он сгреб ее и развернул в своих руках. Поцелуй, которым он прижался к ней, был кратким и безжалостным, демонстрация силы, в которой не было и следа симпатии. Закончив, он прижался губами к ее ушку. Тихое рычание вторило бешенству, которое сотрясало обоих.

– Никогда даже не помышляй отлучить меня от своей постели, мадам. Этот выбор мой, а не твой. Ты поняла?

Она кивнула.

– А сейчас пошла, и остановись на площадке, где все смогут увидеть, что ты желаешь мне приятной доброй ночи. Мне не нужно, чтобы весь зал знал, что происходит между нами.

Иво отпустил ее и шагнул назад. Алейда задрала подбородок и с гордым видом промаршировала по лестнице, со злости проносясь по площадке. Рука уже коснулась двери, когда девушка осознала свое неповиновение, но она была не готова к полномасштабным военным действиям с мужем, поэтому отдернула ладонь и обернулась, чтобы посмотреть вниз на него. Ради всего святого, тот вид, с которым Иво стоял там, никак нельзя было неверно истолковать.

Словно одерживая чем-то, она обнаружила, что сладенько интересуется:

– Вы уверены, что не подниметесь сейчас, муженек?

Он прищурился, и она смогла увидеть, как сжимается и разжимается его кулак, как будто бы он хотел подняться и избить ее. Позволь себе это, и он потеряет каждого человека в зале.

– Позже, – пообещал он. Поклялся. Пригрозил.

– Ах, хорошо. – Она заставила свои губы раздвинуться в улыбке. Девушка подозревала, что стала весьма искусной в таких улыбках, прячущих в своих уголках отсутствие радости. Она изображала милую учтивость, хотя глазами предлагала ему сгореть в аду. – Да пошлет тебе Господь хорошую ночь, муж.

– И тебе, жена. Веди себя хорошо.– Он переключился на другие заботы.

– Беата, Хадвиза. Проводите. – Ожидая своих служанок, она наблюдала, как Иво кивком подозвал Освальда присоединиться к нему у огня. В конце концов, за столом не осталось ни одного гостя, лишь лорд Иво де Вэсси, в полном смысле слова король среди мужчин, с тяжелой дланью Вильгельма и своей готовностью использовать его. Она должна сохранить свое первое мнение о нем и не позволять одурачить себя притворным обаянием и искусным обольщением.

Снова она эту ошибку не совершит.

Но дверь на засов она не заперла.

Глава 10

Миновала почти неделя, прежде чем Иво снова столкнулся лицом к лицу с Уотом. К тому времени на его руке осталась лишь одна слабая полоска, показывающая, где у него навсегда останется шрам, скорое исцеление было одним из немногих благодеяний, пришедших с проклятием Квен.

Уот так хорошо не поживал. Когда, в конце концов, он прокрался назад в замок согласно недвусмысленному приказу Иво, его нижняя челюсть переливалась пурпурным и зеленым цветом синяка, а безобразная короста все еще крепко держалась на губе. За ужином он осторожно следил за Иво с нижнего стола, держа голову опущенной, а рот закрытым, пока вокруг него и изредка о нем летали смех и шутки. Изменение в поведении Уота заставило Иво морщиться внутри. Он бы обошелся с судьей по-другому, если бы тот не вывалился из тумана в неверный момент. Прискорбно, но, возможно, Уот получил урок, который позднее убережет его от беды. При дворе Вильгельма были дворяне, которые запросто бы вырвали у Уота язык и за меньшее.

Алейда сидела как каменная дева по левую сторону от Иво. Она была такой каждую ночь – далекой, весьма вежливой, тише, чем он предполагал, было возможно, и, несмотря на то, что стальной холод в каждом ее слове и жесте облегчал сопротивление порыву последовать за ней в постель, это начинало утомлять. Сейчас он вернул контроль над собой. Наступило время проверить, сможет ли он привести в порядок отношения с Уотом и положить конец, по крайней мере, самому сильному гневу новобрачной.

Она с трудом положила последний кусочек еды в рот, поднялась и указала жестом на своих дам:

– Сейчас я удаляюсь, монсеньор.

– Отлично. Мы с Брандом присоединимся к вам в соляре. Игнорируя ее неодобрительно скрещенные руки, он кивком подозвал управляющего.

– Джеффри, распорядись, чтобы принесли наши кресла, и присоединяйся к нам с Освальдом и Уотом.

Алейда бросила на судью такой симпатизирующий взгляд, что Иво захотелось встряхнуть ее. Кивнув ее служанкам, чтобы они следовали за ними, он взял ее за руку.

– Пойдем, жена. Мы проведем приятный вечер вместе.

Она без замечаний позволила ему провести ее вверх по лестнице, но пошла к своей раме для вышивания, вместо того чтобы занять свое место рядом с ним у очага. Ее дамы расселись рядом, в то время как Бранд, Джефф и Освальд сгрудились возле Иво. Уот помедлил у двери.

– Возьми стул, Судья, – приказал Иво.

– Да, милорд. – Уот нашел табурет, ставя его, как заметил Иво, слегка за Освальдом и ближе к Алейде, чем к нему.

– Вы все знаете о приказах короля на счет замка в Олнвике, – начал Иво. – Встал вопрос, где его строить? Ари рассказал мне, что между вами тремя есть некоторое разногласие по поводу самого лучшего места.

– Ага, мы не соглашаемся, – ответил Освальд. – Джеффри говорит о вершине холма. Я предлагаю прямо здесь, как и Уот.

– Почему?

– Колодец, милорд. Из-за него.

– Колодец? – воскликнула Алейда, бросив взгляд над своим рукоделием. – Ты же, конечно, не веришь в старую сказку, Освальд.

– Но он верит, миледи, – заявил Джеффри, бросая Освальду самодовольный взгляд.

Румяные щеки конюшего превратились ярко алые.

– Может быть и старая сказка, но я видел и слышал достаточно, чтобы понять, что в ней что-то есть. И крестьяне считают так же.

Джеффри фыркнул.

– Зачем лорду Иво принимать свои решения, основываясь на байках батраков?

– Поскольку он знает, что батраки могут быть так же мудры, как и экономы, – заявил Иво, раздраженный тоном Джеффри. – Они очень часто придумывают свои сказки по достаточным основаниям.

– Здесь причина – напугать детишек, монсеньор, так, чтобы они держались подальше от колодца и не утонули. – Алейда взглянула на Беату и улыбнулась. – По той же самой причине моя кормилица рассказывала эту историю мне.

– Так ты знаешь эту сказку, Беата?

– Ага, мой лорд. Всякий в Олнвике знает ее, и многие придают ей огромную важность.

– Тогда и мне должно услышать ее до того, как я вынесу решение. Расскажите мне о роднике.

Он не отправлял последнюю фразу никому в частности. Освальд и Джеффри переглянулись. Джефф поднял руки и замотал головой.

– Не верю я в эту чепуху.

– Это не чепуха, – выпалил Уот, добавляя, – милорд.

– Ты верующий, Судья? – поинтересовался Иво, и на его кивок, – Тогда рассказывай.

– Но, милорд, – начал Джеффри.

– От выслушанного не будет никакой беды, – заявил Иво. – Продолжай, Уот.

Выглядя так, будто желая держать свой рот захлопнутым и дальше, Уот бросил взгляд на Освальда, который одарил его кивком. Судья все еще колебался. – Мне не нравится говорить об этом, милорд. Мой папаша с трудом поведал бы об этом из-за страха, что рассказанное призовет дьявола.

– Он никогда не появлялся, когда Беата рассказывала мне сказку, – сказала Алейда. – Молю, расскажи ее для моего развлечения, Уот, если не ради чего-то иного. Это хорошая сказка, я годами ее не слышала.

– Но, миледи…

Иво откинулся на кресле и вытянул ноги, сцепив ступни.

– Еще будет время поговорить, Судья.

Уот побагровел под своими синяками, став похожим на перезрелую сливу.

– Ага, милорд. – Кивнув Алейде, он начал.– Жило огромное и ужасное чудовище, мой лорд, в стародавние времена, еще до времен короля Альфреда.

– Что за чудовище?

– Не знаю, милорд, но, говорят, грозное. Тварь, которая причиняла вред всему королевству, пока герой, храбрый рыцарь по имени сэр Эгберт не прискакал с севера на крылатом коне. Он нашел чудовище, сразился с ним и поверг его. Ага, он вырезал сердце из туши, а чудовище все равно было живо.

Вопреки своей немногословности, Уот быстро погрузился в ритм своего повествования. Иво вспомнились прежние времена, рассказанные Ари у огня длинные саги. Он обнаружил Бранда, смотрящего на ворона, сидящего на жердочке, и увидел те же самые воспоминания, отражающиеся в глазах друга.

– Чудовище поднялось и сбежало, а сэр Эгберт преследовал его по горам и долам по всей земле, пока тварь не обнаружила огромную нору и не спряталась, продолжил Уот. – Когда сэр Эгберт увидел, что он захватил чудовище, он сбросил огромную скалу в яму, такую громадную, что никакой другой человек не смог бы сдвинуть ее, и пометил знаками, чтобы никто даже и не пытался.

– Стоячий камень [36]  [36] Стоячие камни или же менгир. Бретонское слово, в переводе означающее «длинный камень». Простейший мегалит в виде установленного человеком грубо обработанного либо дикого камня, у которого вертикальные размеры заметно превышают горизонтальные.


[Закрыть], – подсказала Алейда. – Я сама видела символы. – Сияя глазами от радости, она отложила иглу и встала, чтобы занять свое кресло. И, даже не смотря на то, что Иво знал, что она сделала так только для того, чтобы лучше слышать, иметь ее под боком по своей собственной воле доставляло ему удовольствие.

– Я долго считала, что чудовище должно было быть большим драконом. Огромным алым драконом с глазами цвета янтарного огня. Прекрасным, но смертоносным, как такая тварь и должна быть.

Она подшучивала над Уотом, который ответил ей в тон.

– Возможно, так и было, миледи, а, возможно, и нет, но каким бы существом оно не было, его сердце все еще билось в руке сэра Эгберта. Он метнул его, собираясь сбросить в море рыбам на корм. – Здесь Уот изобразил свои слова, кидая невидимое сердце прямо в далекий океан. – Но оно упало недалеко и приземлилось в Олнвике, который в то время был лишь простой деревушкой. Оказавшись там, оно пробило глубокую дыру, а со дня ямы забил ручеек, да такой сладкий и чистый, что был построен колодец, чтобы набирать воду. Сэр Эгберт был назван победителем, люди осыпали его золотом и серебром, а местный лорд, чье имя было Бисбрайт, отдал ему свою дочь в жены. Сэр Эгберт усадил ее позади себя на крылатого коня и унес прочь в свои собственные земли.

– А парень-то мне по душе, – откликнулся Бранд. – Сразил врага и ускакал с женщиной.

Все рассмеялись, Уот подождал, пока прекратится веселье до того, как продолжил.

– И все было хорошо до следующего новолуния. Тогда Олнвикский холм начал дрожать, а колодец стал издавать странный шум. Люди съеживались в ужасе и призывали своего лорда защитить их. Когда лорд Бисбрайт увидел, что случилось, он отправил священника на холм, чтобы помолиться об избавлении, но священник был трусом без истинной веры, он спустился белый от ужаса и сбежал прочь.

– Тогда лорд Бисбрайт послал за мудрой женщиной, исцелявшей старыми способами, жившую поблизости в лесу. Она оставалась на холме три дня и три ночи, а когда, наконец, она спустилась, она рассказала лорду Бисбрайту, что чудовище ползет под землёй в поисках своего сердца, всю дорогу от ямы, где его загнали под землю и поднимается внутри холма. Женщина объявила, что Олнвик будет в безопасности, только если лорд Бисбрайт построит свое поместье на месте, в котором она укажет своим посохом, на той земле, которая защитит колодец и удержит чудовище под надзором. Она предупредила, что если чудовище снова соединиться со своим сердцем, оно вернется к жизни более сильным и злобным, чем прежде.

– Так лорд Бисбрайт построил этот замок на том самом месте, и заключил договор с крестьянами хранить колодец и защищать их от чудовища, а они обещали ему служить верой и правдой так долго, как он будет делать это. Когда тварь обнаружила, что не сможет добраться до своего сердца, она успокоилась и стала выжидать.

– И там же она все еще продолжает лежать, – закончил Уот, – свернувшись внутри холма, спит до того дня, когда люди позабудут, и она сможет пробудиться и потребовать свое.

В комнате надолго затихли, даже Алейда подчинилась темному волшебству концовки.

– Хорошо рассказано, Уот, – в конце концов, заявил Иво. – Хорошо рассказано, в самом деле, но насколько это правда?

– Это то, что мой отец рассказывал мне, а его отец – его, а его отец до этого.

– Крестьянская байка, – поднял его на смех Джефф.

– Мы уже знаем твое мнение, Эконом, – ответил Иво. – Что с тобой, Освальд? Ты говоришь, что видел и слышал достаточно, чтобы уверовать.

– Возможно, уверовать – это слишком сильное слово, милорд, но я, по крайней мере, сомневаюсь. Я слышал историю годы назад и никогда не придавал ей значения, пока однажды в полночь не испытал жажду и не вышел, чтобы раздобыть себе попить, и… – Конюший заколебался, почесываю седую щетину на подбородке.

– Что?

– Я не уверен, милорд. Я услышал в колодце глухие удары как «шш-тамп… шш-тамп». – Он издал звуки ударов медленно, пропуская длинные паузы между, после чего тряхнул головой. – Я бы не поверил в это, не услышь сам.

– И не забывайте о холме, – сказал Уот. – На нем есть определенные места, в которых вы можете услышать дыхание чудовища.

Иво взглянул на Освальда.

– Я и это слышал, – чуть застенчиво признал конюший. – Или, по крайней мере, какой-то шум, который звучит как дыхание большого животного. Не скажу точнее.

– А что остальные крестьяне? – спросил Иво Уота.

– Они, так же как и мы, мой лорд: некоторые верят, некоторые нет, кто-то сомневается, – ответил Уот. – Те, кто верят, боятся, что здание на вершине холма может пробудить чудовище, и, к тому же, не будет замка, чтобы стоять на страже у колодца. И даже те, что не верят, зададутся вопросом, а не собирается ли новый лорд Олнвика разорвать древний договор.

– Нет записей о таком договоре, милорд, – заявил Джеффри.

– Просто потому, что он не записан в твоих латинских письменах, еще не означает, что он не существует, – заметил Бранд. – Я слышал более странные истории, чем эта, которые подтверждались.

– Как и все мы, – ответила Беата, эхом повторив мысли Иво.

– Построим здесь, милорд, – подстегнул Освальд. – Используем двор помещичьего дома как замковый. Охранять колодец и хранить смысл вольных людей Олнвика. Достаточно простая штука.

– Какой смысл им в замке, построенном только для того, чтобы пасть перед Дональдом Бейном [37]  [37] Дональд Бейн (Donald Bane) – Дональд III, король Шотландии с 1094 по 1097 (род. до 1040 – умер в 1099).


[Закрыть] или кем-то, кто придет после него? – спросил Иво. – Малькольм [38]  [38] Малькольм – Малькольм III, король Шотландии с 1957(58), старший брат Дональда III, убит в ноябре 1093 близ Олнвика (Нортумберленд, Англия).


[Закрыть] был убит всего лишь в лиге [39]  [39] Лига – единица длины, 4828.032м.


[Закрыть] от ворот Олнвика. Шотландцы рано или поздно вернутся, а построенное на этом пятачке оставит возвышенность врагу.

– За все года, что шотландцы совершали набеги на Олнвик, ни разу они не задержались на холме дольше одного дня, – ответил Освальд. Они заезжали вверх, но когда наступало следующее утро, покидали его. Что-то прогоняло их за ночь.

– Грязное дыхание чудовища, – проворчала Беата. Алейда шикнула на нее.

– Нет, пусть говорит, – распорядился Иво. – Ты самая старшая здесь, Беата. Что ты знаешь о монстре?

– Не больше Уота, мой лорд. Как моя леди и говорила, я рассказывала историю, чтобы держать ее подальше от колодца как ребеночка, но я верю в него.

– Тогда что с договором между поместьем и деревней?

– Я слышала, что так утверждал лорд Гилберт, когда он впервые принял власть над Олнвиком, но меня там не было, чтобы убедиться.

– Потому что этого не происходило, – вставил Джеффри.

– Твоя уверенность смущает меня, Эконом, учитывая, что тебя в любом случае не было здесь тогда, – заметила Алейда. – Ты ни старик, ни родился в Олнвике, даже я помню, когда ты впервые появился у нас.

– Истинно, моя леди, но с годами я изучил каждую запись. Ни на какой договор, касающегося колодца, нет ссылок.

– Возможно, предыдущие экономы были не столь заботливы, как ты. – Иво обернулся к Уоту.– Кто самый старый человек к деревне?

– Сеольсиж, который живет у луга, милорд, и Дрого Слепец.

– Доставь их завтра, чтобы поговорить с сенешалем о том, что случилось во времена лорда Гильберта. Они присягнут на Евангелие, а ты и двое других вольных людей по твоему выбору будут свидетелями того, что они расскажут. – Иво одарил Джеффа жестким взглядом. – И в это время все, что ни сказано, будет записано.

– Да, милорд, одновременно ответили Джеффри и Уот.

– Я должен все это обдумать. Это не то решение, которое нужно принимать лишь с частью или вообще без всех этих фактов. – Иво подскочил на ноги, и все слуги поднялись с ним. – Сегодня вечером, однако, я предлагаю всем вам благодарность за то, что высказали свое мнение. Джеффри, что мы обычно платим jongleur за вечерние развлечения?

– Стол и кров, и два денье [40]  [40] Денье (фр. denier от лат. denarius – денарий) – французская средневековая разменная монета. Чеканена в подражание римских денариев. Из одного фунта чистого серебра выпускали 240 денариев (денье) весом около 1,3 г. Вес менялся, но в конце Х века он снова весил около 1,2– 1,3 г, но проба серебра упала до 416-й (менее 50% серебра, остальное – добавки, чаще всего медь).


[Закрыть], милорд.

– Тогда отмерь такое же значение, чтобы отдать судье в семенах на его выбор, сегодня он сыграл роль jongleur и сыграл хорошо.

– За это не нужно, мой лорд, – попросил Уот.

– Прими, Уот, не только из-за того, что передал мне ценную информацию, но и заставил мою леди улыбнуться. Это имеет огромную ценность для меня, как и хороший судья.

– Тогда мои благодарности, милорд. Я не полный дурак. – Уот осклабился так широко, что его губа снова лопнула. Кровь он промокнул рукавом, но ухмылка осталась, когда он направился на нижний этаж за Джеффом. Когда дверь за ними захлопнулась, Иво мельком взглянул на Освальда, хлопая по плечу. Одна ошибка исправлена.

Другая пристально наблюдала за ним в своей осторожной манере. Иво решил в ближайшее время не обращать на жену внимания.

– В шахматы, Бранд?

– Только если твоя леди поможет мне. Я все еще не слишком хорош в игре.

– Конечно, мессир, – Алейда встала и подала знак Беате и Хадвизе поставить шахматный столик на место. – Хотя Освальд и рассказал мне, что ты самостоятельно разбил его в пух и прах прошлой ночью.

– Только лишь случайно, моя леди. Я грубо ошибся в его короле, не разобравшись.

– Тогда позволь нам проверить, сможем ли мы поправить твои промахи. – Она начала подготавливать игру. Иво не помогал: смотреть, как она расставляет фигуры, уже было достаточно, чтобы выгнать его обратно в ветреную ночь, так хорошо и плохо это было. Он изучал носки своих сапог до тех пор, пока она не закончила, после чего занял свое место, когда Алейда усаживалась возле Бранда.

Они погрузились в игру, когда Иво начал обсуждение.

– Итак, что ты думаешь?

– Это идет против всего, что я знаю о войне, строить крепость у подножья холма, – заявил Бранд.

– Согласен. – Иво коснулся пальцем слона, после чего передумал и пошел вместо этого соседней ладьей. – И все же, поместье долго здесь продержалось. А что ты, моя леди? Ты ничего не сказала о замке, хотя подозреваю, что твой интерес лежит глубже, чем алый дракон с глазами янтарного пламени.

Его попытка заставить ее улыбнуться прискорбно провалилась. Алейда кивнула Бранду, когда тот потянулся за пешкой, после чего посмотрела на Иво с выводящей из себя вежливостью.

– Это ваше решение строить, монсеньор, не мое.

– Тебе может понадобиться оборонять замок в мое отсутствие. Где бы ты лучше это сделала?

– На вершине холма было бы легче, но это слишком далеко от деревни. Если шотландцы внезапно нападут на нас, люди не удержат безопасность стен. И существует проблема воды.

– Ари предлагает резервуар, чтобы собирать дождевую воду.

– Даже в наши самые дождливые годы, он быстро пересохнет из-за деревни, армии и всех лошадей, пьющих из него. Шотландцы могут просто подождать нас снаружи, напиваясь из нашего замечательного колодца, пока мы будем дрябнуть, как прошлогодние яблоки.

– На горе совсем нет ни ручейков, ни родничков?

– Ни одного, насколько я знаю. Беата однажды заявила, что драконье пламя, должно быть, высушило всю воду.

Кормилица захихикала над своим шитьем.

– Вам было всего лишь четыре годика, когда я это сказала, моя леди. Вы еще помните такие вещи?

– Моя леди жена проворная, кормилица, что должно быть хорошо тебе известно.

– Ага, м’лорд, проворная в учебе, проворная на гнев и, ко всей нашей удаче, проворная на прощение, за исключением того, когда не хочет. Тогда она упрямится и притормаживает прощение, что вы желаете, чтобы она сделала.

– Так я учусь. – Игнорируя, тем не менее, еще один кислый взгляд жены, Иво, пойдя конем на ладью Бранда, срубил его. – Шах и мат.

Алейда выпрямилась, раздраженно вздрогнув. Вместе с Брандом они изучали доску.

– Мои извинения, мессир. Боюсь, именно я – та, кто грубо ошибалась все это время. Я должна была увидеть, что конь скачет на Вас.

Хрюкнув, Бранд свалил своего короля на бок и потянулся за элем.

– Как должен был и я. Возможно, я вместо этого должен играть в мерельс [41]  [41] Мерельс – древняя, со времен Римской империи настольная игра для двух человек (по-другому «Девять парней Морисов», «Мельница»), некий вариант крестиков-ноликов, где, вместо привычной для нас сетки квадрата, круг, разбитый на 8 сегментов. На 9 пересечениях линий игроки по очереди ставят свои фишки. Цель – поставить 3 своих фишки в ряд.


[Закрыть].

– И, возможно, я должна была бы присоединиться к Вам, – заявила Алейда. – У меня явно нет умственных способностей для шахмат сегодня вечером.

– Не сдавайтесь так быстро, жена, – заметил Иво. Он начал снова расставлять фигуры. – Займите место Бранда. А он может поиграть в мерельс с Беатой.

– Я бы предпочла этого не делать, монсеньор.

Иво только лишь улыбнулся и предложил ей играть белыми. Она явственно запыхтела и непреклонно, предупреждающе посмотрела на Бранда, когда он подвинул ее кресло к столу.

– Ты не можешь заставить меня играть, – пробормотала она, когда Бранд ушел, чтобы сразиться с Беатой.

– Верно. В этот момент. – Он вручил ей белого слона, которого взял.

– Я быстро проиграю и вернусь к своему шитью. – Она поставила слона на место и передала ему черных пешек, захваченных Брандом.

– Замечательно. – Он выстроил своих пешек. – Ты начинаешь.

Она упрямо поджала губы и выдвинула пешку. Он сделал тоже самое, после чего продолжил зеркально отражать каждый ход, который она делала, отказываясь брать любую фигуру, даже когда она пожертвовала своей королевой.