Текст книги "Бессмертный воин (ЛП)"

Автор книги: Лиза Хендрикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Кто-то шевелился под его ладонью, двигался и ворочался, кто-то живой. Даже опасность проклятия бледнела перед таким чудом, как ребенок, шевелящийся в женском теле. Его ребенок. Какая-то округлость вновь перекатилась под его ладонью. Он нажал сильнее, пытаясь понять, что же это.

– Это голова?

– Я думаю, попка, – ответила она, и улыбка, которую, он думал, будет сложно вызвать, осветила его лицо от такого простого предположения. Женщина потянулась и погладила его по щеке, – Ах, ты на самом деле улыбаешься ему. Я рада.

– А я рад, что ты радуешься, – сказал он совершенную правду.

– Вот, – она положила его руку рядом со своими ребрами, где ощущался более твердый овал, – его нога.

Он провел вдоль выпирающей линии.

– Такая маленькая. Ты уверена?

– О да. Он думает, что мои ребра существуют исключительно для того, чтобы пинать их. – Она зевнула и склонила голову на его плечо. Он обнял свою жену и притянул ее поближе. – Пожалуйста, останься. Только в этот раз. Я покажу тебе крошечные распашонки, которые сама сшила.

– Покажешь их сегодня вечером. Я вернусь так быстро, как только смогу.

– Я все еще не понимаю твои странные приезды и отъезды.

– Тебе не обязательно понимать их. – Это прозвучало резче, чем он собирался сказать, поэтому он уступил, насколько мог, – я могу остаться чуть дольше, если это порадует тебя.

– Порадует, – вздохнула она и обхватила его руками, – но только потому, что должно.

Небо на востоке уже прояснялось, когда Бренд спустился в долину, где медведь собирался провести весь день. Раннее утро было теплым, но влажным, с чистым небом и туманной дымкой, которая клубилась вокруг его ног, как морская пена. Mugga, как они называли такую погоду дома. Он не знал, как ее называли здесь, даже проведя в этом месте столько времени.

Он прикрыл глаза и позволил утренним звукам поглотить его. До того как приплыть в эти земли, предрассветный час был у него самым любимым временем суток, когда он мог лежать, слушая сонное бормотание Ильфы, и будить ее для любовных утех.

Он задавался вопросом, чем занималась Мейрвин ночами, похрапывала или бормотала что-нибудь во сне, или просто спала так же мирно, как и бодрствовала. Он провел много часов за последнюю сотню лет, размышляя о таких вещах. Приятный, хотя и бесполезный способ убить время. Он должен остановиться. Мысль об их предстоящей встрече его взволновала. Сегодня вечером. Он улыбнулся.

Солнечный диск уже поднимался над горизонтом. Бренд заканчивал последние приготовления, когда услышал треск сучка выше по берегу.

– Кто здесь? – Он повернулся на звук, осматривая подлесок, но никого не замечая. Его сердце сжалось от внезапного страха. – Покажись.

Первая волна боли, пронзающая его, совпала с первыми шагами фигуры, появившейся из рощи на вершине оврага.

– Вы вернулись, мессир!

Мейрвин. Мейрвин.

Она послала ему нежный взгляд, но ее улыбка померкла от смущения.

– Вы без одежды…

– Уходи, – крикнул он, когда вторая волна разорвала его спину, и когти расщепили его пальцы. – Беги!

Но она стояла там, словно в трансе, наблюдая, как он падает на землю, корчась от боли. Он пытался снова ей крикнуть, но слова застряли в глотке. Рев потряс ее, вернул к жизни. Последняя вещь, которую он увидел, прежде чем полностью превратиться в медведя, были ее глаза, широко распахнутые от потрясения и ужаса.

Затем туман окутал его мозг, и медведь вышел на охоту.

Глава 24

Медведь учуял запах Мейрвин и пришел в ярость, при этом все еще стоя на задних лапах как человек, которым он и был всего лишь мгновение назад.

– Мать, защити меня!

Ее просьба унеслась в небо вместе с протяжным ревом медведя. В своем сердце она понимала, что умрет, что ей никогда не обогнать такое чудовище.

И все же она побежала, побежала обратно по тому же пути, по которому и пришла, тем самым выигрывая еще несколько мгновений своей жизни.

Медведь с шумом припал к земле позади нее, раздался гром, и она прибавила скорости. Дыхание прерывистыми толчками вырывалось из груди, подобно тяжелому туману, то расступавшемуся, то обволакивающему ее.

Туман. Что ж, возможно.

– Мать, пожалуйста!

Дико озираясь по сторонам, она обнаружила дерево, хоть и полумертвое, но все же еще крепко стоящее, и трещину в коре достаточно большую, чтобы в нее можно было пролезть. Она кинулась в эту расщелину, понимая, что это слабое убежище, но она нуждалась в любом укрытии. Протиснувшись внутрь до предела, Мейрвин закрыла глаза, стараясь успокоиться, и полностью погрузилась в свои мысли.

Она звала туман, всего лишь выдыхая слова, призывая, требуя. Влага начала клубиться вокруг, темнота окутала ее. Медведь издал рев снова, всего в шаге от нее, но она продолжала звать, собирать, сплетать, пока туман вокруг старого дерева не стал настолько плотным, что заглушил все звуки извне, и она начала дрожать от практически летнего тепла, скопившегося внутри.

Медведь бродил вокруг дерева, сопя и фыркая, пытаясь найти то, чего не мог увидеть. Он прошел около разлома и в воздухе повис его запах, мускусный и терпкий. Конечно, он тоже чувствовал и ее аромат, и Мейрвин вжалась еще глубже, сжимая веки еще сильнее, как ребенок, который прячется от опасности, закрыв глаза. Если она позволит себе открыть их, то медведь поймает ее, потому что она будет слишком напугана, и магия спадет.

Где-то неподалеку от боли вскрикнуло какое-то животное, и медведь бросился прочь в поисках более легкой добычи. Звуки его шагов медленно исчезали. Мейрвин все еще цеплялась за туман, ведь любой треск или шелест, безусловно, вернут хищника обратно. Только когда солнце коснулось верхушки дерева, она решилась отпустить туман прочь. Она неуверенно двинулась наружу, окунаясь в лучи солнечного света, все еще ожидая, что безжалостные когти разорвут ее.

Вместо этого там оказался сэр Ари, он сидел верхом на своей лошади немного в стороне, и его лицо пылало гневом и беспокойством. Он подъехал ближе и протянул ей руку.

– Пойдем, Целительница, пока он не вернулся.

Дрожа от утомления и пережитого страха, она позволила ему усадить себя позади него.

– Я собирала росу для… Я не знала. Я должна помочь ему.

– Вы ничем не можете помочь, – сказал он, ссылаясь на ее юный возраст.

– Мать думает, что могу, – произнесла она, уверенная в предначертаниях богов. – Какое зло наложило на него это проклятие?

– Я не тот, кто должен рассказывать вам об этом.

– Но вы… – ее ум лихорадочно прокручивал все, что ей известно. – Вы ведь в действительности Ворон?

Его спина перед ней окаменела.

– Я провожу вас домой и прослежу за вашей безопасностью. Задавайте свои вопросы Бранду.

Он сделал все в точности так, как и сказал, проводив ее до дверей ее комнаты и оставшись наблюдать как солнце пробороздило небо и село за горизонтом. После чего пришло наконец ему время уехать прочь.

МЕЙРВИН.

Почти обезумев от осознания того, что должно быть сделал медведь, Бранд начал поиски задолго до того, как отголоски чудовища оставили его. Не было никакого тела, никакой крови, никакого зловония смерти, и как только его разум очистился сильнее, он понял, что это именно то место, где он последний раз видел ее. Медведь блуждал. Все еще искривленный от боли, он направился к долине. Но и там ничего не нашел, и отсутствие следов дало ему надежду, поскольку даже если медведь сожрал бы ее, он бы оставил следы. А «ничего» означало, что она могла быть невредимой.

«Пожалуйста, Тор, пусть с ней будет всё хорошо»

Он все еще пытался прийти в себя, когда показался Иво, пробирающийся через лес на Кракене.

– Она видела меня. Медведь… – произнес Бранд, когда тот остановился.

– Я знаю. Она в порядке.

Колени Брэнда едва не подогнулись от облегчения. Он ухватился за гриву Кракена, чтобы устоять.

«Благодарю, Тор»

– Где она?

– Ари отвел ее домой. Бранд, она знает, что мы есть. – Гнев, смешанный с мучением от перспективы разлуки с Алейдой, опережал рассудок.

– Только обо мне. Я… я не знаю, – Бранд начал дергать одежду. – Я обо всем позабочусь. Я выясню это.

Сжав челюсти, Иво уставился на деревья, будто намереваясь в них найти способ держать себя под контролем.

– Ты никогда не говорил, что она ведьма.

– Она не ведьма.

– Она использовала магию, чтобы защитить себя. Она вызвала туман.

Это ошеломило Бранда, но он отбросил эту мысль.

– Нет, она похожа на Ари, что-то знает об этом, но не более того.

– Ари не может вызывать туман, – рычал Иво. – Он может только вызывать свои видения.

– Она не ведьма, и ничего не знает о тебе. Мы можем все спасти.

Бранд запрыгнул на Кракена, и погнал его, оставляя Иво позади и направляясь к домику Мейрвин.

Чувство беспомощности оставило его снова как только он увидел ее, стоящую в дверном проеме, ожидающую его, как всегда. Он выскользнул из седла и обхватил ее руками. Но только когда ее теплое, живое дыхание коснулось его груди, лишь тогда он окончательно убедился. Безопасность. Она в безопасности.

– Я думал… Я не мог остановить это. Если бы…

– Шш… – она высвободила руку, чтобы успокоить его, приложив палец к его губам будто в поцелуе. – Я знаю, что это существо не ты.

Слава богам, на ее лице не отражался страх. Он не вынес бы, если бы она боялась его. Медведя – да, это он понимает, но не его. Пожалуйста, только не его.

Иво прибыл как раз в этот момент, и Мейрвин вышла вперед, чтобы встретиться с его яростью напрямую и без извинений.

– Боги направили меня, милорд. Я должна знать.

– Знать что? – потребовал Иво.

– Знать, почему они послали мне всех вас. Рыцаря, который является медведем. Другого – ворона. И рыцаря, который является – она посмотрела на Иво с приподнятыми бровями – орлом?

Иво яростно чертыхнулся и кинулся прочь от Фокса, представ перед Мейрвин с лицом, белым от гнева. Его ладонь накрыла рукоять меча.

– Поклянись, что никогда не заговоришь об этом, ведьма, или сейчас же умри!

– Ивар! – Бранд оттолкнул Иво назад и встал между ним и Мейрвин.

– Она поклянется! – кипел Иво. – Мне не нужны ее разговоры. Я должен быть здесь, когда у Алейды появится ребенок!

– Так и будет. Она не станет болтать.

– Ребенок, – выдохнула Мейрвин, хватая их обоих за рукава. Она упала на колени, подняла сложенные вместе руки к Иво. – Я клянусь своей жизнью всем вам троим, ваша тайна – моя тайна. И да умру я, если открою ее кому-то другому.

– Ты удовлетворен? – разъяренно потребовал Бранд, поднимая Мейрвин с колен. – Или она должна присягнуть на крови, чтобы угодить тебе?

– Он только стремится защитить то, что принадлежит ему, – сказала она более милостиво, чем склонен был быть Бранд. – Не бойтесь меня, милорд. Боги послали меня, чтобы помочь вам.

Глаза Иво сузились. – Как?

– Я пока не знаю, но это наверняка так. Зачем бы еще они заставили наши пути пересечься? Они привели вас к Олнвику, указали сэру Бранду на мою дверь, показали мне сэра Ари, призывающего к ним и говорящего с орлом. Мама даже завлекала меня в леса этим утром, и я смогла понять.

– И рисковала жизнью! – кипятился Бренд, раздражаясь из-за того, что она подвергалась опасности, пусть даже ведомая богами.

– Она послала туман, чтобы защитить меня, – она успокаивающе положила руку ему на плечо. – Должна быть какая-то цель во всем том, что сделало меня вашей… – она заколебалась, а затем ее губы изогнуль в неком подобии лукавой улыбки, когда она закончила, – Хозяйкой пивной.

– Вы ведьма? – спросил Иво прямо.

– Я сказал тебе – нет! -взорвался Бранд.

Она бросила на него заискивающий взгляд, а когда начала говорить, то слова адресовались ему, а не Иво.

– Боги говорят со мной. Они используют меня, чтобы врачевать и дать мне навыки, которые необходимы для этого. Так они отмечали всех женщин в моей семье с покон веков.

– Целители не вызывают туман, – сказал Иво.

– Нет, это кое-что, что я всегда умела делать. Будучи ребенком, я пользовалась этим, чтобы спрятаться от матери. Игра такая.

– Никакая не игра спасла вас от медведя. Я спрашиваю еще раз: вы ведьма?

– Чуть-чуть.

– Нет, – сказал Бранд. Его воротило от Квен и ее кипящего варева. – Ты не можешь быть.

– Нет, мессир, я… – она остановилась и ее глаза расширились от понимания происходящего.

– Ведьма сделала эту ужасную вещь с вами.

Бранд все еще не мог прийти в себя, чтобы ответить, поэтому Иво выложил все как есть.

– Да. Ее звали Квен.

– Почему?

– Мы убили ее сына, – сказал Иво.

– Я убил его, – произнес Бранд с нажимом. – И я расскажу об этом. Иди, Иво. Твоя леди будет рада видеть тебя.

Иво двинулся. Казалось, он был так обеспокоен будущим, что совершенно забыл о том, что Алейда ждет его в настоящем.

– Пойдите к ней, милорд, – убеждала Мейрвин. – Вы только что вернулись, а она нуждается в вас.

– Я вернусь на рассвете, чтобы посмотреть, есть ли у вас какая-нибудь помощь для нас, – Иво произнес это угрожая, но фактически не высказывая угрозу.

Они наблюдали, как он растворился в сумраке, а затем прошли внутрь, где Мейрвин протянула Бранду немного пива.

– Страх в лорде Иво настолько силен, что я могла чувствовать его запах.

– У него достаточно причин для страха, – он взял кружку, выставив пальцы, только лишь бы коснуться ее.

– Но ему не следовало угрожать тебе.

– Ты сделал бы то же самое для Ульфы.

– Да. – Он бы сделал это для Мейрвин, даже если бы она этого и не знала. Он повернулся, чтобы смотреть на огонь. Он боролся бы с Иво сегодня ради этой женщины. «Ради этой ведьмы» – сказал он себе, и хотя все в нем противилось этому названию, он сегодня все же едва не убил ее. Боги насмехались над ним на каждом шагу.

– Расскажи мне об этой Квен, – мягко сказала она, стоя позади него.

– Зло создало плоть, – сказал Бранд, заставляя слова вырываться сквозь резкий привкус, заполнивший рот, металлический, как и кровь, пролитая здесь, той давно минувшей ночью. – Нас было полных две судовых команды. Пять по два десятка и десять. Сейчас, за исключением девяти, все мертвы… и все это лежит на мне.

Мужчины, которые превращались в животных, чтобы быть замученными вечностью. Видения, проклятия, которые передавались их детям.

Мейрвин стояла неподвижно, глядя в ярко-красную сердцевину тлеющих угольков, пытаясь осмыслить, осознать все. Она и Бранд несколько раз менялись местами во время его рассказа, один отходил к очагу, другой перемещался к столу – как если бы ни один из них не мог выдержать встречного взгляда, пока продолжалась история. Он облокотился о стол и положил голову на руки. Она влила изрядное количество эля в него, чтобы заставить его высказаться более легко, однако каждое слово давалось ему с большим трудом, будто бы он снова переживал все заново, после стольких лет, осознавал, что он привел своих людей в ловушку ведьмы.

Нет. Не ведьмы. Квен была больше, чем ведьма. Нечто, сильнее, чем сочетание знахарства и чародейства. Она была истинной колдуньей, одной из величайших сил, возможно даже жрица темных богов, и ее вековая месть все еще пылала так же неистово и горячо, как и эти угли. Можно было сделать такое одному-единственному человеку, повинному в смерти ее сына. Такое, в некотором роде, даже Меревин могла бы постичь. Но со всеми ими? С их потомками? Проклятие, питаемое такой ненавистью, невозможно сломать.

«Мама, почему я столкнулась с этими мужчинами? – молила она мысленно. – Я всего лишь целительница. Моя магия совсем не того вида, она не настолько сильна. Возможно, я ничем не могу помочь им»

Слезы расстройства и горя хлынули из глаз. Ей не стоило вселять в них надежду. Это было глупо. Жестоко. Но ведь было очень много знаков… Может быть, она упустила какие-то крошечные детали, какую-то незначительную и в тоже время важную деталь, которая подскажет ей, что делать дальше?

Она вытерла слезы и повернулась к Бренду, чтобы попросить его рассказать ей историю снова. Слова замерли у нее на языке. Он выглядел таким усталым, склоненным под тяжестью смерти всех тех мужчин. Она подошла и положила руку ему на плечо. Напряженность его мышц передалась по ее рукам.

– Когда ты в последний раз спал? Тебе нужно лечь отдохнуть.

Он покачал головой. – Я не могу. Медведь…

– Я не буду ложиться, а потом приедет лорд Иво. Мы разбудим тебя вовремя, – она взяла его за руку и потащила к изголовью кровати, и он опустился на нее со вздохом. Она села рядом с ним и заставила повернуться, чтобы получить возможность помассировать его плечи.

Бранд снова вздохнул. – Так хорошо.

Он медленно расслаблялся, и когда она почувствовала, что он начинает погружаться в забытье, то немного отодвинулась и опустила его, позволив голове воина спокойно покоиться у нее на коленях. Он постепенно засыпал, дыхание становилось ровным, а голова все так же лежала у нее на бедрах. Через некоторое время, убедившись, что он действительно крепко спит, она мягко убрала волосы с его лба, окрестила его защитным символом одним пальцем, а затем сложила свои ладони и начала молиться Матери. Во сне он накрыл ее руку своей.

Именно так и застал их Иво, вернувшись на рассвете. Мейрвин приложила палец к губам, когда он настежь распрахнул незапертую дверь. Он застыл в дверях как изваяние, смотря то на них, то на нее, а затем закрыл дверь и спокойно прошел по комнате и уселся за ее стол.

– Вы точно ведьма, если заставили его так умиротворенно спать, – его голос перекрыл песню сверчка снаружи.

– Это не чары, милорд. Рассказ совсем истощил его, – она погладила пряди волос Бранда, которые лежали у нее на бедрах. – Чем сильнее вы переживаете за все, тем сильнее становится его бремя вины.

– На все это имеются причины, – сказал Иво, снова вспомнив об Алейде и ребенке.

– Есть хорошие новости для меня?

Она покачала головой.

– Боюсь, такое темное колдовство вне моего знания, милорд. Я концентрирую свои мысли на этом, и, воможно, Мать подскажет мне что-то…

– Нужно, чтобы Бранд дал вам книгу Ари. Возможно, она подскажет вам путь.

– Возможно, – она с секунду колебалась, а затем высказала вслух вопрос, наиболее касающийся его. – Он рассказал о видениях сэра Ари.

Лютый страх начал снова подниматься, но на этот раз его можно было держать под контролем.

– Тогда вы понимаете, почему я должен оставаться здесь.

– Да. Но что, если все пойдет не так? Что, если ребенок появится днем?

«О нет. Пожалуйста, Один, только не это»

– Это не выходит у меня из головы с тех пор, как Алейда рассказала мне. Но даже если он родится ночью, мне все равно придется уйти на рассвете. Я не могу унести новорожденного в леса, если он не изменится, и я не могу оставить орленка на руках у Алейды, если это все же произойдет. Мне нужен кто-то, кто понимает, кто может остаться, когда я вынужден буду уйти, кто сможет позаботиться о них обоих несмотря ни на что. Кто-то вроде вас.

– Тогда я буду там, милорд, хотя я совсем не уверена, что вы действительно этого хотите.

– Мы будем там вместе, – он изучал ее суженными глазами. – Вы странная, Целительница. У вас что, совсем нет ко мне неприязни?

– Вы не причиняли мне вреда

– И тем не менее я не должен был быть так… – он пытался подобрать слово, но не находил его. – Примите мои извинения.

Она примирительно кивнула. – Что изменилось, милорд? Почему вы решили доверять мне?

Он кивнул в сторону Бранда. – Он. Он презирает всех ведьм, и все же спит на ваших коленях. – Он поднялся и пошел к дверям, чтобы проверить небо. Позади него Мейрвин вскрикнула от озарения.

– Я много раз видела, как Бранд делает то же самое, – объяснила она.

– И теперь вы понимаете почему.

– Да. Я буду хранить вашу тайну, милорд, – пообещала она снова.

– Я знаю, – он закрыл глаза, пряча эмоции, которые вызвали простые, полные понимания слова Мейрвин. Бранд был прав: она была хорошей женщиной. Было трудно поверить, что она была ведьмой. – Разбудите его, Мейрвин, нас не должно быть здесь, когда медведь вернется. Я позабочусь о вас.

Глава 25

Несколько ночей спустя Иво передвинул своего слона и произнес:

– Мат?

– Уже? – Со вздохом Алейда повертела своего короля между пальцами. – Мне кажется, что по мере того, как растет мой живот, мозг мой уменьшается.

– Да, миледи, – сказала Беата со своего места в углу комнаты, – малыш сейчас высасывает ваш разум точно так же, как позже он будет высасывать молоко из Ваших грудей, и они станут такими же плоскими, как кошелек бедного человека.

– Беата!

– Вот почему Вы должны взять кормилицу, – невозмутимо продолжила Беата, – я Вам твержу об этом уже сотни раз.

– Я, эээ, думаю, что хочу увидеться с Освальдом, – пробормотал Бренд, поднимаясь.

– И я говорила тебе, что не хочу никакой кормилицы, – проигнорировала его резкое отступление Алейда. – Для чего мне тогда грудь, если я не могу кормить ею своего ребенка?

– Я иногда могу ее использовать, – добровольно вставил Иво.

Алейда повернула к нему лицо и начала расставлять шахматы для следующей игры.

– Ваше удовольствие не рассматривается.

– А почему нет? – требовательно спросила Беата. – Вы ведь хотите, чтобы он пожелал от Вас еще одного ребенка? – Она повернулась к Иво. – Если она будет кормить грудью этого, то не скоро сможет подарить Вам следующего.

– Это правда? – Иво обратился к Алейде.

– Я не знаю. Она так говорит, но она также говорит еще много других вещей, насчет ложности которых я абсолютно уверена. И это не имеет никакого значения. – Алейда развернулась к Беате. – У меня не было кормилицы, и прекрати донимать меня этим, иначе я отошлю тебя назад и попрошу Мейрвин быть моей повитухой.

– В любом случае я хотел бы, чтобы Мейрвин присутствовала, – произнес Иво, переставляя свою фигуру на клетку, которую Алейда так беспечно ему открыла.

– Я принимаю всех младенцев в поместье, милорд, – сказала Беата.

– Этого ты тоже будешь принимать. Но все равно я хочу, чтобы Мейрвин тебе помогала.

Беата от гнева даже покраснела.

– Мне не нужна ничья помощь, я…

Алейда остановила ее взмахом руки.

– Милорд, я только поддразнивала Беату. Я не ожидала, что Вы так серьезно отнесетесь к этому.

– Ваши слова только напомнили мне мои мысли, и я высказал их. – Он постарался, чтобы его голос не звучал слишком озабоченно, иначе она опять начнет спорить с ним. – Я знаю, что Вы справитесь без нее, но побалуйте меня.

На мгновение ее брови взлетели вверх, но, к счастью, она через минуту согласилась с ним.

– О, хорошо, тогда мы примем ее помощь, не так ли, Беата?

– Как пожелаете, миледи, – голос служанки был достаточно милым, но ее взгляд, обращенный на Иво, был чистым ядом.

– Найди Бренда и скажи ему, что все в порядке, и он может возвращаться, – приказал Иво, желая избавиться от нее. – И потом проверьте, остался ли еще яблочный пирог. Я все еще голоден.

Когда она ушла, Алейда открыла игру ходом пешки.

– Есть и другие вещи, которые мы должны обсудить, милорд, например, имя.

Имя. Рука Иво зависла над шахматной доской. Он не хотел участвовать в выборе имени. Оно делало ребенка слишком реальным. Человеком.

– У нас еще есть время.

– По словам Беаты, имя даст уверенность, что он скоро появится.

– Ага. Ну, тогда подбери ему что-нибудь.

– А у тебя нет предпочтений?

– Нет.

– Возможно, имя твоего отца или деда.

Торли или Бьянлаукр.

– Они не подходят.

– Тогда имя кого-нибудь из друзей. Бренд или Ари, или кого-нибудь еще.

– Нет. – Если он не будет отвечать ей, возможно, она прекратит эту пытку.

Но на этот раз вылезла ее дотошная сторона, и она продолжила допрос.

– Я точно знаю, какое имя я не хочу, – она продолжила, пытаясь втянуть его, – Роберт, Невилл, Виталь, Юстас.

– Юстас? Какое-то оно короткое и неуверенное.

– Да, зато Виталь – обратное. Но я не хочу, чтобы у моего ребенка было одно из этих имен. Ни Вильгельм. – Добавила она. – Даже, если он твой господин.

– И твой. Нравится тебе это или нет, ты должна быть ему преданна, как королю.

– Он получит мою преданность, когда я верну своего деда, но мой сын не получит его имя.

– Выбери какое-нибудь еще.

– Но какое? – Она пытала его, явно раздраженная отсутствием у него интереса к такому важному вопросу. – Хью? Фальк? Гай? Мартин? А если я ошиблась и будет девочка? Как насчет Изабеллы? Матильда? Херлив? Джоанн?

– Святой Бог, Алейда, имя – это все, что тебе требуется?

– Мне нужно… – рявкнула Алейда, – знаешь, почему я переживаю? Ты не хочешь этого ребенка, и это ясно, как божий день. Осмелюсь предположить, что ты с большей готовностью подберешь кличку лошади. Возможно, мне следует назвать его Римфэкси. По крайней мере, я знаю, что это имя тебя устраивает. – Ее глаза сверкали от слез, она отодвинула назад свой стул, в гневе стукнув кулаком по шахматной доске.

Еще до того, как она вскочила на ноги, Иво упал перед ней на колени.

– Прости меня, Алейда, – он взял ее руки в свои и поднес к губам. – Я не хотел расстраивать тебя. Я знаю, что это важно для тебя.

– Так же, как должно быть важно для тебя, – она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Когда она их вновь открыла, слез уже не было. – Имена очень важны. У них есть значение и значимость, и имя нашего сына следует выбирать с осторожностью, если конечно нет никакой причины, чтобы он оставался маленьким птенчиком.

Он сжал ее пальцы.

– Кем?

– Я его так иногда называю, – объяснила она, улыбаясь своему животу. – Когда он первый раз пошевелился, его толчки были как трепыхание маленьких крылышек. Отсюда и «маленький птенчик».

Один, нет. Ее голос, потрескивание огня, звуки в замке и все вокруг заглушило биение его сердца. Алейда подняла голову и с сомнением посмотрела на него, он почувствовал, как кровь отлила от его лица, возможно, даже от тела, так что его сердце перегоняло по венам только сухой воздух, громко, как поющий барабан.

– Что-то не так? – забеспокоилась она. – Ты выглядишь, словно увидел привидение.

Его язык налился свинцом, но он смог совладать с собой.

– Нет.

– Я сказала что-то не то?

– Нет. – Он поднялся с колен. – Нет, я… я только что вспомнил… я кое-что должен немедленно сделать. – Прочь. Он должен уйти отсюда. – Я скоро вернусь. – Сказал он, наталкиваясь в дверях на входящего Бранда.

Он добежал до конюшни прежде, чем его колени подогнулись. Падая, он зацепился за стойло Фэкса, и повис на нем, неспособный стоять, чтобы не свалиться в навоз, где ему собственно и было место после того, как он поступил с Алейдой. Тяжелые шаги пересекли двор вслед за ним.

– Что с тобой происходит? – потребовала Бренд. – Когда ты чуть не сбил меня с ног, у тебя было такое выражение, будто ты попал в пекло ада.

– Так и есть… – произнес Иво, – Алейда зовет… она зовет ребенка «мой маленький птенчик».

– Ба… – Бренд не мог справиться с вырвавшимся проклятием, но через секунду он кивнул. – Может быть, все не так плохо, как ты думаешь.

– Бренд, это означает маленькую ПТИЦУ.

– Я знаю, что это значит, но женщины так делают, – ответил Бренд, – они дают еще не родившимся детям уменьшительные имена. Ильфа звала нашего первенца Флотар, потому что ее постоянно рвало, она говорила, что он должен стать мореплавателем. А моя сестра Руна называла всех своих детей яйцами вплоть до того момента, когда они появлялись на свет.

Иво поднял глаза на Бренда, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьез.

– Правда?

– Ты не помнишь? Яичко этот. Яйцо тот. «Из-за моего Яичка меня тошнит», так она говорила, или «прекрати толкаться в живот, мое Яичко».

Иво кивнул, припоминая, и Бренд вернул разговор в прежнее русло.

– Вот и Алейда поступает так же, как и все. Это ни о чем не говорит.

– Боже, надеюсь, что так оно и есть. – Он несколько раз стукнулся лбом об угол стойла, пока боль не заставила пульсировать кровь. – С тех пор, как мы вернулись я чувствую себя так, будто нахожусь в челюстях акулы. А ведь прошла всего лишь неделя. Что со мной будет через несколько месяцев?

– Веди себя так, как следует. Улыбайся, держи рот на замке и делай свою жену счастливой так долго, как сможешь.

Иво выпрямился и взял себя в руки.

– Сейчас сделать ее счастливой легче, чем когда нас объявляли мужем и женой.

– Ну вот, – сказал Бренд. Он снова хлопнул его по спине. – Иди. Та нянька вернулась в зал. Твоя леди поплачет у нее на руках.

– О боже, ты подложил мне еще одну свинью, чтобы она стала меня ненавидеть. Эта женщина еще хуже, чем все происходящее.

– Они все такие, – заметил Бренд и подтолкнул его к выходу.

Это было легче, чем он предполагал, решил Невилл Фитц-Хьюберт, взгромождаясь на раскидистые ветви тиса, собираясь наблюдать за сэром Ари в один из вечеров накануне дня святого Михаила.

Он засек сенешаля двумя днями ранее, перед закатом объезжая лес, следующим вечером он увидел Де Васи, скачущего этим же путем. Небольшое следствие привело его в чащу, где он обнаружил лошадей лорда Иво и сэра Бренда в своеобразном загоне, но никого из мужчин поблизости не оказалось. Сегодня Невилл хорошенько спрятал своего коня подальше от этого места, а сам залез на дерево и приготовился ждать. Пока он ждал их возвращения он еще раз вспомнил все оскорбления, нанесенные ему Де Васи, всего четыре. Пять, если зачислить в список реакцию его отца. Невилл провел языком по шраму на губе, куда заехал этот старый подлец перед тем, как запретил возвращаться в дом до тех пор, как от него не будет хоть «какой-то пользы».

Он бродил вокруг родового замка еще несколько недель, вынашивая желание немедленной мести, высматривая лорда, который нуждался в ударе копьем, и которое он получит. Он оказался в Морпете, лорд которого поскакал в Олнвик. Невилл даже не знал, как ему удовлетворить свою жажду убийства, которое было очень легким для Де Васси и таким опасным для его собственной шеи. Но у него получится. Это он знал наверняка.

На поляне сэр Ари тщательно осмотрелся вокруг и спешился. Он не тратил впустую время на рассёдлывание лошади, только поставил ее в загон к той паре. Затем, к удивлению Невилла, начал скидывать с себя одежду.

Так вот, что приводило Де Васси и этих мужчин каждый день в лес – гомосексуализм. Невилл улыбнулся. Даже если бы все шепоты о короле были бы верными, такие же слухи об извращениях среди лордов ниже по статусу едва ли были допустимы. Интересно, этот вопрос касался только этих двух или вся троица будет совокупляться вместе? Внезапный вопль заставил его вздрогнуть, и он чуть не свалился с дерева.

– Вот вы где, – сказал сэр Ари, когда орел спикировал с неба на землю. – Я думал, что опоздал.

Отчаянный стон возрастал по мере того, как солнце скрывалось за горизонтом. Он превратился в крик, из которого исчезли все человеческие ноты, стал более высоким. Сэр Ари начал скручиваться, сжиматься и темнеть, в то время как орел становился все больше и выше. Матерь Божья, что это? Фигуры пульсировали и менялись в сумерках, одна становилась все более похожей на человека, другая, наоборот, на птицу, словно они обменивались душами. Крик орла становился более человеческим. Невилл начал дрожать, это все, что он мог сделать, чтобы сохранять тишину и обмочиться от страха.