Текст книги "Бессмертный воин (ЛП)"

Автор книги: Лиза Хендрикс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Возможно.

Он оглядывал земли вокруг чуть дольше, чем она ждала, пока, наконец, Алейда не намекнула, что день идет на убыль.

– Мы должны вернуться раньше, чем станет значительно холоднее.

– Ммм, – он выпрямился и послал ей откровенную улыбку, от которой его лицо стало лет на двадцать моложе. – Я предлагаю устроить скачки на обратном пути. Мои люди против ваших, отсюда и до конца полей, победитель получит вознаграждение от каждого из нас. Что Вы скажете миледи?

Она обернулась к Ари, тот пожал плечами, как будто его совершенно не заботила перспектива победы, но она помнила, что его лошадь очень быстра.

– Превосходно. Это будет отличным развлечением.

– В качестве судей я предлагаю вашу служанку и конюха, а с моей стороны сэра Вейклина, – сказал лорд Роберт.

Алейда вновь кивнула, и трое названных поехали вперед.

– Теперь, что касается призов, – продолжил лорд Роберт. Он покрутил серебряный перстень у себя на пальце, снял его и протянул ей на ладони, показывая. – Это кольцо я предлагаю как приз от меня. А вы, леди Алейда?…

Она быстро подумала, что из ценностей у нее есть с собой.

– Предлагаю драгоценный пояс, с бронзовой пряжкой.

– Я тоже могу принять участие в гонке, миледи? – спросил Том, которому удавалось сохранить спокойствие на протяжении всего дня.

– Позвольте мальчишке испытать свою удачу, – попросил лорд Роберт, и она кивнула в знак согласия.

Судьи достигли финиша, наездники выстроились в линию и, как только лорд Роберт махнул рукой, сорвались с мест. Смеясь, Алейда собралась скакать за ними, но лорд Роберт потянулся и схватил Жаворонка за уздечку.

– Постойте здесь немного со мной, миледи. Мы же заключили пари.

Алейда с беспокойством посмотрела на всадников, скачущих все дальше.

– Тогда поспешим. Что Вы хотите в награду?

– Если победит мой человек, я хотел бы получить поцелуй. А если побеждает ваш человек, то… поцелуй!

Алейда почувствовала, как мороз пробежал у нее по коже, который не имел никакого отношения к поголодавшей погоде.

– Я замужем, милорд.

– Но Вами так часто пренебрегали, Вы так одиноки. – Он подвел Жаворонка поближе к себе, так, что его нога плотно прижималась к Алейде, сильно и плотно. – Вы только поженились, и больше времени провели без мужа рядом, нежели с ним. Всю неделю я видел в ваших глазах одиночество, Вы жаждите человеческого тепла рядом.

– Это так, но тепла я жду лишь от мужа.

– Но пока его нет, его может заменить другой человек. Так поступают все.

– Все, но не я.

Он улыбнулся, как если бы она сказала что-то забавное.

– Вы не должны так говорить, моя сладкая. Мы сейчас одни. Я желаю Вас, Вы желаете меня.

– Вы ошибаетесь, милорд. Я не желаю Вас.

– Вам не обмануть меня, я внимательно за Вами наблюдал, Алейда. Я доставлю Вам огромное удовольствие, когда Вы станете моей. Скажите лишь «да».

Сердце Алейды бешено стучало, заходясь в тревоге. Если она открыто выразит свое возмущение, то этот человек может уничтожить все: ее дедушку, ее дядю, ее мужа, Олнвик – всего лишь сказав королю одно слово. Лорд Роберт принял ее колебание за согласие, и его рука быстро охватила ее затылок. Она пыталась отодвинуться, но он был слишком напорист и силен, и она могла бы упасть из седла, если бы он не был так близко и не держал ее. Он с легкостью придвинул ее еще ближе к себе. Его губы коснулись ее щеки, прохладные и сухие.

– Представьте, как Вы будете лежать подо мной, представьте наши переплетенные тела, – бормотал он, касаясь ее кожи. – Отошлите своих служанок нынче вечером. Я приду к Вам в вашу одинокую кровать и заставлю ваше тело петь.

– Я преданная и верная жена и таковой и останусь, монсеньор. – Ее голос был низок, и она вся будто подобралась, чтобы бороться с ним. – Освободите меня.

– Сначала всего лишь один поцелуй, чтобы показать Вам, как прекрасно это может быть.

Его губы накрыли ее, жадные и твердые, он пытался языком раздвинуть ее губы, пытаясь пробраться внутрь. Она замахнулась, готовая дать ему пощечину, будь он эмиссаром короля или нет.

Но прежде чем она успела что-либо предпринять, что-то резко кинулось с неба, кричащий вихрь перьев и когтей, которые пролетели в дюйме от них. Лорд Роберт резко отпрянул, разразившись проклятиями, когда его лошадь взбрыкнула в испуге. Освобожденная Жаворонок отскочила назад, Алейда судорожно схватилась за луку седла, пытаясь сохранить равновесие. Орел вновь пронесся мимо нее, чтобы кинуться на лорда Роберта подобно стреле. Роберт взвыл от боли, когда птица, расцарапав его лицо, отлетела в сторону. Кровь полилась из раны, заливая лицо.

Алейда сжала пятками бока лошади, чтобы ускакать прочь от раненного Роберта, пока он не очнулся и не схватил ее вновь. Увидев ее скачку, Эдрик и мужчины Олнвика мчались к ней вместе с людьми лорда Роберта. Ари скакал впереди всех.

– Лорд Роберт ранен. Езжайте к нему, – прокричала она, слегка запыхавшись. Ари быстро выкрикнул пару команд, и несколько мужчин окружили ее. Они пустили лошадей галопом по направлению к деревне, не останавливаясь, проскакав мимо домиков, пока Алейда не оказалась в безопасности в стенах Олнвика.

– Какая уродливая рана, – сказала Беата, когда вошла в комнаты госпожи, неся в руках баночки с бальзамами и травами. – Я очистила ее, так что она хорошо заживет, но вряд ли на ней вновь вырастут волосы.

– Как неудачно, – сказала Алейда, думая совершенно о противоположном. Она никому не рассказала о том, что он пытался ее соблазнить, даже Беате, решив, что будет лучше, если все решат, что она сбежала из-за орла. Если лорд Роберт не полный дурак, то тоже будет придерживаться этой лжи, по крайней мере, перед другими, а теперь кто-то обязательно будет постоянно рядом ней, Алейда поклялась себе в этом, даже если ей придется приказать всей деревне окружать ее. Даже сейчас рядом с ней находилось не меньше десяти ее служанок.

– Что за бес вселился в того орла, когда он нападал на лорда Роберта? – сказала Беата, зажигая свечи в комнате.

– И вовсе не бес, он просто увидел мех на его шапке, – ответила Алейда, благословляя и шапку, и мех, и орла одновременно, шепча по себя короткую молитву. – Бедное существо, вероятно, решило, что это легкая добыча на поле.

– Бедное существо? – произнесла с сомненьем Хадвиза.

– А что бы вы почувствовали, если бы ожидали на ужин вкусную и жирную белку, а получили лишь шерсть и волосы?

Они все рассмеялись, и Беата сказала:

– Да… пусть он наслаждается сегодня любой едой, что найдет, так как лорд Роберт клянется, что пронзит его стрелой завтра же.

– Он не может. Не имеет никакого права охотиться на землях Олнвика без специального разрешения.

– Но эта птица напала на него, миледи.

– Эта птица атаковала его шапку. Мы не будем убивать его за это.

– Я думала, что она испугала Вас, миледи, – сказала Роэзия, которая была рядом сегодня. – Эдрик утверждает, что Вы мчались так, будто сам сатана гнался за вами.

– Я была испугана внезапностью его нападения. И лишь этим, ну и кровью еще.

Последние слова заставили Беату повернуться в сторону Алейды и бросить на нее тяжелый взгляд. Алейда никогда не боялась крови, даже ребенком, и Беата это знала. Ее губы на мгновение сжались, но через минуту ее лицо разгладилось.

– Томас, пойди к лорду Роберту и скажи, что миледи не желает убийства птицы.

Том вскочил со своего табурета в углу и исчез. Он вернулся через несколько минут.

– Лорд Роберт сказал, что он желает из ваших уст узнать о причинах такого решения, миледи, и он сказал, что поужинает в ваших покоях с Вами, чтобы услышать их.

– Он не будет ужинать тут, – сказала Алейда настолько твердым голосом, что Беата снова странно на нее посмотрела. – Позовите ко мне сэра Ари.

– Он ушел, миледи, – сказал Том.

– Неужели уже так поздно?

– Да, уже накрывают столы к ужину. Джеффри зовет, чтобы Милдрит и все остальные пришли.

Женщины, у которых были в зале обязанности, поднялись, чтобы идти, но Алейда подняла руку, чтобы задержать их.

– Сегодня вечером Джеффри придется обойтись без вас. Томас, сколько из мужчин Олнвика сейчас в зале и сколько там людей лорда Роберта?

– Все рыцари лорда Роберта и их оруженосцы, плюс две его спутницы. Из наших: Освальд, Джеффри, Пенда, Дэймонд… – Он продолжал перечислять, загибая пальцы на руке. Когда он загнул все свои пальцы дважды, Алейда остановила его.

– Да, еще все нанятые мужчины, – добавил он, но на них она не могла рассчитывать.

– Беги и позови всех, кто есть во дворе и в конюшне к столу.

Беата вновь бросила не нее напряженный взгляд, когда Том выскочил из комнаты.

– Что с Вами, миледи?

– Хочу убедиться, что все накормлены. – Она дала Тому время, чтобы он все выполнил, а затем поднялась. – Беата, попроси Освальда и Пенду ждать меня на лестнице.

Она ждала на лестнице, пока эти двое не подошли, затем глубоко вздохнула и пошла на свое возвышение к столу. Чуть ниже за столами, шедшими по периметру зала вплоть до самих дверей, сидели люди Олнвика. Рыцари занимали столы на возвышении, а на самом верху сидел де Жён, он занял место лорда, как если бы это было его место, в то время как Невилл, согнувшись, что-то ему говорил на ухо. Невилл. Ее губы сжались, когда она заметила, что лорд Роберт что-то отвечает. Она должна была догадаться. Если бы сэр Бранд был здесь, то она бы попросила, чтобы он выпотрошил этого мерзкого маленького хорька.

Но его не было, как не было в зале и ее мужа. И она должна была приложить все усилия, чтобы справиться без них и не ударить в грязь лицом.

– О, лорд Роберт.

Ее голос был звонок и сладок, он разнесся по всему залу, призывая каждого к тишине. Де Жён поднялся на ноги.

– Миледи, я к вашим услугам.

– Я желаю говорить с Вами об этом орле, – сказала она самым приятным и мягким голосом.

Улыбнувшись, он шагнул к ней. Дурак, он уже решил, что смог выиграть и ее, и схватку и вообще все.

– Нет никакой необходимости подходить, монсеньор. Мне удобнее говорить с Вами там, – Она заметила, что Освальд и Пенда слегка поменяли положение, чтобы закрыть путь к лестнице, и улыбка де Жёна исчезла. – Я спустилась лишь для того, чтобы повторить то, что передала Вам со своим слугой. Орлу нельзя вредить.

– У Вас столь нежное сердце, миледи, но эта птица опасна. Лорд Иво будет мне благодарен за то, что я слежу за безопасностью в его отсутствие.

– Не будет. Особенно, если Вы сделаете это вопреки моему желанию. – Она вздохнула, пытаясь найти выход из ситуации, смотря на де Жёна пристально и твердо, несмотря на какие-то движения у дверей. – Разве Вы не заметили, монсеньор? Орел – это знак моего мужа. И это не простой орел… он что-то вроде домашнего животного.

– Тогда вам следует лучше смотреть за своими питомцами, миледи, – сказал он, чем вызвал смешки у Невилла и еще нескольких мужчин.

– Я сказала, что хотя он что-то вроде домашнего животного, монсеньор, он дикий, и я это понимаю. Он всегда летит впереди, когда я куда-то еду. Мне это нравится.

Его глаза сузились.

– Надеюсь, Вам не доставляет удовольствия видеть мою раненную голову.

– Конечно же, нет, но еще меньше мне понравиться, если животное умрет лишь за то, что ему предписано самой природой. Как я сказала своим служанкам, он просто перепутал мех на вашей шапке с… белкой, – на этот раз засмеялись люди Олнвика. Она мрачно улыбнулась и добавила: – Или, может, он просто хотел защитить меня.

Смех людей Олнвика медленно перерос в недовольный ропот, который начал распространяться по залу. Некоторые из людей де Жёна тревожно вскочили на ноги, а Освальд сжал рукоять его меча.

– Из-за чего? Вы хорошо знаете, что я не причинил бы Вам вреда, миледи, – мягко сказал лорд Роберт.

– Конечно. Вы же эмиссар короля и джентльмен, а такой человек никогда не сделал бы чего-либо недостойного, – она позволила себе непринужденно улыбнуться. – И поэтому я верю, что Вы меня услышите и поймете. И не навредите орлу.

– Я не могу Вам этого обещать, миледи.

– Тогда, вероятно, Вы сможете обещать это мне, – прозвучал голос из глубины зала.

Глава 17

Иво вышел из группы людей с улыбкой, не затрагивающей глаз:

– Вы привыкли охотиться на земле, принадлежащей другому человеку, Роберт?

Пропущенный в обращении титул свидетельствовал или о близком знакомстве мужчин, или о презрении, испытываемом говорящим. Кровь, прихлынувшая к щекам де Жёна, говорила в пользу последнего.

– Только когда нужно убить опасное чудовище, – сухо ответил он. – Я как раз объяснял это вашей супруге.

– Ну разумеется. Пойдемте. – Иво развернулся к лестнице, и улыбка исчезла с его лица. – Вы сможете объяснить это мне.

Он знал. Алейда не представляла, откуда, но он точно все знал. Это было видно по тому, как вспыхнули его глаза и окаменела челюсть, когда он проходил мимо Освальда и Пенды, поднимаясь наверх. Внезапно ситуация стала одновременно и менее, и гораздо более опасной.

Она выступила вперед, чтобы поприветствовать мужа:

– Добро пожаловать домой, супруг. Я чрезвычайно рада видеть вас.

Иво расслабился и подошел к ней:

– Я тоже скучал по тебе, Цветочек.

Его поцелуй был скорее отметиной собственника, которую он оставлял на ней перед де Жёном, чем выражением страсти. Алейда понимала это, но он длился так долго и был таким сладким, что на какое-то мгновение она позабыла обо всем на свете. Затем раздались недовольные восклицания лорда Роберта, поднимавшегося по ступенькам следом, и Иво поставил ее на пол. Момент ушел. Его челюсть снова напряглась, и он повел жену в соляр.

Иво нахмурился при виде женщин, столпившихся у двери, чтобы подслушивать:

– Вон!

Повинуясь, они метнулись вниз по лестнице, стуча деревянными подошвами башмаков, и задержали лорда Роберта.

Алейда воспользовалась этим, чтобы объяснить:

– Я ничего не делала, чтобы…

– Я знаю. Держись на безопасном расстоянии.

Иво подтолкнул ее встать перед очагом, и как раз наполнял рог элем, когда вошел лорд Роберт. Муж сделал глоток, затем остановился, держа рог и не предлагая угощения гостю. Еще одно оскорбление.

Взгляд лорда Роберта метался от Иво к рогу, к Алейде и снова обращался на негостеприимного хозяина.

– Ваша поездка в Дарем была непродолжительной, лорд Иво, – произнес он с неестественной сердечностью. – Вы уладили все свои дела?

– Да. – Обычная беседа явно не развлекала Иво.

Лорд Роберт почесал ладонь и предпринял новую, такую же остроумную попытку поддержать разговор:

– Это хорошо, что вы рано вернулись.

– В самом деле?

Лорд Роберт побагровел:

– Ну… да, конечно. Я уж подумал, что уеду, так и не повидавшись с вами.

Иво оценивающе взглянул на него поверх рога, вновь неторопливо хлебнув эля:

– Несомненно.

Алейда поняла, что муж сейчас играл де Жёном так же, как обычно играет в шахматы: в небрежной позе, расслабленный, жертвуя малым, скупой на слова – он просто выжидает, чтобы понять, как долго противник будет терпеть. Она наблюдала, как Бранд терпит поражение игра за игрой, пытаясь ускорить события, и сама проигрывала не раз, допуская ту же ошибку. Интересно будет понаблюдать, что выйдет у де Жёна.

А тот вновь заговорил:

– Король приказал сообщить о положении ваших дел.

– Хм…

– Со мной обещанное им серебро. – Гость подождал ответа, но, не услышав от Иво ни слова, продолжил. – Король сказал, что мне следует передать его, только если я буду удовлетворен.

– И что же вы? Удовлетворены?

Лорд Роберт мельком взглянул на Алейду и бросился прямиком в расставленную ловушку:

– Чтобы она вам не сказала, это ложь.

– Сказала мне? – В голосе Иво зазвучала сталь. – И о чем бы ей пришлось рассказать мне, Роберт?

Де Жён в панике выкатил глаза, когда понял, что сделал неверный шаг.

– Я имел в виду… насчет того орла. Он напал на меня, но ваша супруга настаивает, что это была случайность, и запрещает мне убить птицу.

– А вы сомневаетесь в этом?

– Д-да, именно.

– Хм… – Иво осушил рог и отложил в сторону, не спуская глаз с гостя. – Я же, со своей стороны, сомневаюсь в мужчине, который отказывается слушать, когда моя жена говорит «нет» так, как вы проделали это сегодня дважды.

– Я понятия не имею… – начал де Жён.

Иво шагнул вперед, намеренно подавляя другого мужчину своим ростом, и гневно процедил сквозь зубы:

– Вас видели.

Тот снова скосил глаза на Алейду, и ее дыхание замерло. Если он попытается переложить вину за случившееся на нее, то, несомненно, Иво его убьет.

Почти сразу она увидела, что посланник короля выбрал жизнь, а затем наблюдала, каких усилий ему стоило отступить от опасной грани. Когда он наконец заговорил, в голосе звучали покаянные нотки.

– Приношу свои глубочайшие извинения, милорд. Я был убежден, что леди с радостью примет мои ухаживания.

– Сама леди тут не при чем, – быстро добавил лорд Роберт, когда лицо Иво помрачнело. – Леди Алейда никогда… Как вы и говорили, она совершенно четко ответила мне отказом. Лишь моя самоуверенность заткнула мне уши.

Внезапно он опустился на одно колено:

– Простите, миледи. Могу ли я как-то искупить содеянное?

Его сожаление казалось искренним. В любом случае она хотела, чтобы все закончилось, не доходя до состояния войны.

– Я принимаю ваши извинения, милорд. Что до вашего желания загладить вину, то, по правде говоря, все, чего я хочу – чтобы вы и ваши рыцари уехали с миром.

– Мы покинем вас с первыми лучами солнца.

– Вы сделаете это сейчас, – сказал Иво. – Я уже послал человека в Лесбери. Тут около трех миль. Погода прекрасная. Дорога в отличном состоянии. Мой управляющий устроит вас на ночлег, а утором отправитесь дальше.

При этом третьем оскорбленье де Жён поджал губы, однако смирил свою гордость и поднялся, сопровождая хруст в коленях ворчанием. Он как-то вдруг постарел, неловко повернувшись, вышел, чтобы приказать своему помощнику, ожидающему внизу:

– Уэйклин, приготовься. Мы выезжаем в Бэмбург.

Иво последовал за ним на лестничную площадку и когда люди из свиты лорда Роберта внизу встали и начали собираться в дорогу, сказал:

– Какая жалость, что вы должны так скоро нас покинуть, милорд. Я надеялся обратиться к вам за советом по поводу укреплений замка.

Лорд Роберт взглянул на него сначала подозрительно, а потом с благодарностью, когда понял, что Иво позволяет ему сохранить лицо перед подчиненными.

Он слегка наклонил голову, благодаря.

– Мы и так наслаждались гостеприимством Олнвика слишком долго, милорд. Ваше предложение заночевать в Лесбери весьма любезно. Это сделает короче нашу поездку утром. – Он повернулся к Алейде, выглядывавшей из дверного проема, и почтительно склонил голову: «Миледи!»

– Монсеньор, Бог в помощь! – Она встала рядом с Иво, который повторил ее пожелание, добавив: «Я присмотрю за орлом».

Неопределенная улыбка тронула губы лорда Роберта:

– А я передам ваши приветствия королю, когда увижу его. И кстати говоря, вам понадобится это. – Он полез в кошелек и достал оттуда бронзовый ключ. – Шкатулка в вашей сокровищнице, ключ от которой, я полагаю, у вашей супруги. Разумеется, я сниму свою охрану.

Мужчины кивнули друг другу, и лорд Роберт начал спускаться по ступенькам.

– Фиц-Хьюберт!

Сэр Уэйклин осмотрел зал.

– Я его не вижу, милорд. Он стоял вот там, рядом со здоровяком лорда Иво. – Помощник указал на Бранда.

– Около меня? – Бранд коснулся своей груди, как будто был неуверен, что Уэйклин говорит о нем, и огляделся. – О, вы имеете в виду Невилла. Он вышел. Позеленел немного почему-то.

– Найдите его, – бросил лорд Роберт. Он зашагал к выходу, а его люди поспешили следом.

Бранд усмехнулся Иво:

– Я помогу им.

– Возьми Освальда и кого-нибудь еще, кому это понравится.

Зал опустел наполовину, а оставшиеся пересмеивались и поглядывали на Иво и Алейду, ожидая, что будет дальше.

– Как вы думаете, что Бранд сказал ему? – Затаив дыхание, поинтересовалась Алейда.

– Похоже, Бранд просто пообещал сплести из его кишок пояс, – ответил Иво и продолжил громче. – Джжефри, в Лесбери не прокормят так много народу. Проследи, чтобы люди лорда Роберта получили достаточно продовольствия для путешествия до Бэмбурга.

Он развернул Алейду, чтобы взглянуть ей в лицо.

– Что, жена? Бросаешь вызов целому залу, битком набитому вооруженными мужчинами, из-за какой-то птицы?

– Это не простая птица, милорд. Это мой орел. Он помог мне, и я была обязана оказать ответную услугу.

Его бровь слегка изогнулась, а затем снова выпрямилась.

– Ты или безумна или необычайно храбра.

– Не такая уж я и храбрая, – возразила Алейда, показывая свои руки, который теперь, когда все закончилось, начали дрожать. – Кажется, я не могу перестать.

Иво обхватил ладонью ее пальчики:

– Даже воины трясутся после битвы. Я позабочусь об этом, – и заключил жену в объятия.

– На нас смотрят, милорд, – напомнила она.

– Пусть учатся.

На этот раз поцелуй, в котором они соединились, был несомненно настоящим, как и возглас восхищения, прокатившийся по залу, и от этой возможности начать все заново душа Алейды воспарила под облака.

Однако утром, на заре, Алейда поняла, что надежда ее обманула.

Она лежала в темноте, прислушиваясь к затихающим шагам Иво и тщетно борясь с рыданиями, подступающими к горлу. Услышав вдалеке приказ мужа открыть ворота, она наконец сдалась.

Слезы промочили подушку и простыни – она за всю свою жизнь никогда так не рыдала, даже когда умерла мама. Плакала, пока не заболели глаза, и рот не пересох, словно набитый опилками, пока слезы не закончились, и постель не стала холодной от этой сырости. Она откатилась прочь от холода и села на край кровати, издавая последние всхлипы, уже без слез. Какая же она была дура, что плакала из-за мужчины, который ее не хотел!

Но ведь Иво как раз хотел ее, и это еще больше все запутывало. Порой взгляд мужа, устремленный на нее, был полон такой страстной муки, что она чувствовала его боль как свою собственную Иногда он даже становился твердым, когда случайно задевал ее. Но всякий раз муж просто продолжал лежать рядом, а если она не следовала его примеру, если пыталась дотронуться до него или соблазнить его прикоснуться к ней, то бомотал какое-нибудь невнятное извинение и просил засыпать. И все же Алейда чувствовала, как он дрожит, обуздывая свое желание, и… Господи, ну почему же он не хочет ее хотеть?!

Девушка сдержала стон отчаяния и вскочила на ноги, собираясь побороть это смехотворное, как ей самой казалось, хныканье.

Прежде чем Алейда перестала всхлипывать, покои перевернулись, то же самое случилось с ее желудком, а мгновение спустя она согнулась над ночным горшком в приступе рвоты. Когда рвота прекратилась, она ополоснула рот остатками эля из чаши и снова забралась в такую пустую постель, где ей ничего не оставалось, как поискать относительной сухой угол и уснуть.

Алейда проснулась значительно позже. Голова была как в тумане, но тем не менее она чувствовала себя неплохо и могла думать лишь о том, что из-за этого дурацкого плача заболела, – еще и поэтому нужно было выяснить, что так внезапно сделало ее склонной к слезам, и устранить причину.

За следующие две недели желудок Алейды частенько был расстроен, и всякий раз причины были разные. В основном ей было плохо от запахов или еды – жареной или вареной рыбы, выпитого вина, которое, судя по всему, было прокисшим, сильной вони, которую доносил от свинарника переменившийся ветер. Но однажды у Алейды закружилась голова, когда она смотрела в окно, а пару раз она просто проснулась от того, что ее тошнило. К счастью, ей все время удавалось уединиться, так что болезнь, что бы это ни было, оставалась ее личным делом, а не достоянием всех домочадцев… Но вот однажды, на воскресной службе в домашней церкви, в присутствии Иво…

Алейда стояла на коленях и молилась, как вдруг ей стало дурно от запаха ладана. Она держалась до последнего «Аминь», но тут запах благовония стал просто нестерпимым. Оставалась только согнуться в три погибели, и ее вырвало прямо на каменный пол – чуть-чуть не задело ноги отца Теобальда. Это заставило всех присутствующих поспешно отступить к стенам.

После несчастная могла лишь стоять и, пряча лицо в ладонях, повторять «Простите… Простите меня…»

– Тише, – остановил Иво ее причитания. Он подхватил жену на руки и поспешил в их покои, а Беата взволновано семенила чуть позади. – Ты не виновата, что заболела.

Алейда прильнула к мужу, уткнувшись лицом в широкую грудь.

– Но ведь это случилось в церкви…

– Не волнуйся, там все вымоют. Я отнесу тебя в постель, а Беата позаботится о тебе. Все будет хорошо.

Супруг взбежал по ступенькам, как будто его ноша была легче пушинки, затем уложив ее на постель, задержался, чтобы поцеловать в лоб и подоткнуть одеяло.

Странное дело, к тому моменту как муж ушел, она чувствовала себя хорошо – так же как и после других приступов. Однако Беата уже нагревала воду и торопливо отбирала травы. Кормилица выставила всех из спальни, так что Алейда доверилась ее хлопотам и вскоре оказалась окруженной горой подушек с чашей какого-то поссета или другого какого напитка в руке. Принюхавшись к жидкости, больная уточнила:

– Мята и ромашка?

– Верно, и еще другие травы, чтобы помочь больному желудку. Пей медленно, мелкими глотками. – Беата присела на краешек постели и пригладила волосы своей любимой девочки. – Я редко заваривала такое для тебя, Ягненочек. Ты ведь не из тех, кто часто так расстается с пищей.

– К счастью, сегодня вечером мне не с чем было расстаться.

– И за это отец Теобальд должен возносить благодарственные молитвы. Я и не знала, что он умеет так плясать.

Озорная усмешка кормилицы заразила Алейду. Она вспомнила отца Теобальда в первое мгновение, когда эта неприятность случилась с ней, – ужас и отвращение на его лице, и несмотря на свою незавидную роль в произошедшем, не удержалась от смешка, быстро превратившегося в хихиканье, а затем и в громкий утробный хохот, который явно затянулся.

– Не так уж это забавно, госпожа, – ворчала Беата.

– Я знаю, – выдохнула Алейда и попыталась остановиться, но хохот уже, казалось, жил самостоятельной жизнью. Смех овладел ею, подпитываясь попытками прекратить, которые только еще больше раззадоривали. Бока ее уже болели, и слезы текли по щекам; Беата забрала чашу, опасаясь, что воспитанница прольет напиток. А смех все продолжался.

Затем внезапно, когда Алейда уже не могла это терпеть, ее плач стал настоящим – глупые слезы безо всякой причины. Девушка только всхлипывала.

– Ах, Ягненочек, – кормилица обняла Алейду, и от знакомых рук той стало вновь уютно. – Тише… шшш…

– Это было так у-унизительно. – Голос рыдающей споткнулся на этом слове и перешел в полевсхлип. – Ч-что с-со м-мной не так? П-постоянно тошнит. Плачу-у. Я ведь никогда не была плаксой, ты же знаешь.

– Верно, детка, верно.

– А теперь я хныкаю все время. Такое чувство, что я схожу с ума. Или у-умираю-у.

– Глупости! – Беата нежно улыбнулась. – Ты не более безумна, чем я. Слезы и смех и даже твое недомогание – это признаки жизни, Ягненочек, а не смерти.

Алейда промокнула слезы кончиком простыни и поинтересовалась:

– О чем ты говоришь?

Кормилица положила руки на плечи Алейды и немного отстранила ее.

– Подумай, Ягненочек. Когда у тебя в последний раз были крови?

– Не знаю. Где-то… – Девушка задумалась, и слезы мгновенно высохли, когда до нее дошло, о чем толковала Беата. – Нет, я не… У меня ведь было кровотечение уже после свадьбы. Как раз тогда, когда ранили сэра Бранда.

– Такое слабенькое, что его вряд ли стоит принимать в расчет. И потом с тех пор прошло больше месяца.

– Но мы ведь не… – Алейда остановилась. Она все еще не рассказала Беате, что муж не притрагивается к ней, храня эту тайну как единственное, что по-настоящему связывало ее и Иво. – То есть мой цикл никогда не отличался регулярностью. То все слишком быстро – месяц за месяцем, а то наоборот запаздывает.

– Верно, но ведь ты сама сказала, что тебя поташнивает.

– Но не по утрам. И не всегда.

– Некоторым дурно бывает и в другое время суток. Но это неважно. Сейчас я уже знаю наверняка.

– Откуда? – Вскинулась Алейда.

– Ты не рассматривала собственные груди?

Алейда смущенно скрестила руки на груди.

– Ты же говорила, что у женщин они обычно увеличиваются после замужества.

– Да-да, но не настолько. Посмотри, как набухли вены. Даже Хадвиза заметила, хотя эта дуреха не понимает, в чем дело. А со временем они еще затвердеют и станут болезненно чувствительными.

Ее груди и так уже не одну неделю были как камни, покрытые синяками, но Алейда покачала головой.

– Я не беременна. Я не могу быть в положении.

Не за одну же ночь!

– С таким мужем, как лорд Иво, тебе сложно было бы не забеременеть.

С таким мужем, как лорд Иво? И каким же это? Покидающим жену каждый день и отвергающим ее каждую ночь? Теперь понятно, почему муж не притрагивается к ней – не хочет, чтобы она понесла. И что он теперь будет делать, если она и впрямь забеременела после одной-единственной ночи?

– Суди сама, Ягненочек, – продолжала Беата, взглядом остановившись на животе Алейды. – Слезы, тошнота, отсутствие месячных – все указывается в одном направлении.

Алейда покачала головой, не желая признавать эту возможность:

– Моё нытье и смех – другое дело.

– Как раз наоборот, госпожа. Дух младенца овладевает твоим сердцем. Многие женщины проливают слезы – как дети, которых они вынашивают, а некоторые смеются без остановки. Радуйся, что ты из их числа – значит, твой малыш будет веселым.

Алейда крепко обхватила себя руками.

– Нет никакого малыша.

– Но он есть, госпожа! Ах, Ягненочек, я знаю, что ты боишься родов, но страх исчезнет, когда подойдет срок.

Беата поднялась и начала прибирать свои травы.

– Я схожу за лордом Иво, чтобы ты ему рассказала. Он будет на седьмом небе от счастья.

Запаниковав, Алейда вскрикнула:

– Нет, погоди!

– Госпожа…

– Не сейчас. Пока это не наверняка. Все эти… признаки можно объяснить иначе.

– Да, по отдельности. Вместе же они означают только одно. – Кормилица приблизилась и положила ладонь на живот Алейды. – Скоро ты убедишься.

– До тех пор мой муж не должен знать. Никто не должен знать.

– Но Ягненочек…

– Никто, – настаивала Алейда. – Именно это я имею в виду, Беата. Поклянись, что никому не скажешь, пока я не буду полностью уверена.

Губы Беаты вытянулись в ниточку, но она кивнула.

– Клянусь. Прослежу, чтобы и Хедвиза держала язык за зубами, если вдруг до нее дойдет

– Хорошо, – выдохнула Алейда и, увидев разочарование в глазах кормилицы, добавила примирительным тоном. – Мне лишь надо убедиться, а потом можешь хоть со стен замка объявлять эту новость – после того, как я поделюсь ею с лордом Иво.

Беата, вздохнула, смягчившись.

– А теперь давай этот свой поссет и иди ужинать, – попросила Алейда. – Мне бы хотелось немного побыть одной.

– Хорошо, госпожа. Когда вернусь, принесу и тебе чего-нибудь. Тошнит тебе или нет, а голодать не стоит.