Текст книги "Бессмертный воин (ЛП)"
Автор книги: Лиза Хендрикс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Глава 21
Сэр Ари снова писал.
Алейда, стоя на лестничной площадке, наблюдала, как он изогнул переплетенную книгу, которой был поглощен. Он часто что-то добавлял в неё, но записями дело не ограничивалось. Она не раз замечала, как ближе к вечеру он яростно делает наброски на кусочке старого пергамента или на простом кожевенном лоскутке, или даже пару раз на куске дерева или коры. Позднее она неоднократно узнавала эти самые огрызки в руках мужа или сэра Бранда или видела, как те скручиваются, превращаясь в огне в золу – единственное видимое ей свидетельство того, что пути Ари вообще с ними пересекались.
День за днём её все больше интересовали его записи. Может, подозревала она, они связаны с тем, почему муж принадлежал ей по-прежнему только в тёмное время – время, которое, чем ближе лето, становилось короче, и она почти не видела мужа.
Не сказать, что Иво неумело использовал их ограниченное время. Она зарделась, лишь подумав о том, чему он научил её за последние недели – они оба, вероятно, попадут в ад, например, за его проделки с мёдом, и она никогда не получит отпущения грехов, так как ей ужасно хотелось когда-нибудь снова попросить повторить их. Когда-нибудь скоро, решила она, потому что от одной только мысли она увлажнилась внизу.
Алейда всё думала о меде, когда Ари обратил на неё внимание. Он немедля вскочил на ноги.
– Вам что-то требуется, миледи?
– Ммм? – какое-то мгновение она приходила в себя от жара, и, несомненно, Ари со своего места должен видеть краску на её лице. – О, нет, мессир. Я просто начала уставать от трескотни. – Она неопределенно махнула в сторону солара, где жалобы Милдрит на своего мужа прервал взрыв саркастического смеха. – У меня начинает болеть голова от шума. Что вы пишете, мессир?
– Летопись, – он склонился и нежно подул на надпись, чтобы чернила поскорее высохли.
– Обязанности монаха.
Он тихо засмеялся:
– Уверяю вас, я не монах, миледи.
– Ну да, я слышала, – она начала спускаться по лестнице. – Почитайте мне немного, позвольте узнать, о чём вы пишете.
Он положил квадратик тонкой кожи поверх страницы, чтобы защитить новые чернила, и она успела лишь мельком взглянуть на текст, как он плотно закрыл книгу и туго затянул ремешки.
– Нет, миледи. Мне было бы стыдно, заметь вы, что я, вообще, не силён в словах.
– Пфф. Я слышала, вы ораторствуете каждый божий день, сэр, и обращаетесь со словами, как золотых дел мастер со своими инструментами, – это вогнало его в краску, и она поспешила продолжить, поддразнивая. – Я всегда могу приказать вам почитать.
Он посмотрел вниз на книгу, затем поднял взгляд на неё, лицо его помрачнело.
– Прошу вас не надо, миледи, так как мне пришлось бы ослушаться.
Его сопротивление лишь подстегнуло её желание увидеть, что он написал, но это явно случится не сегодня.
– Я только намеревалась уговорить, мессир, не приказывать, – произнесла она беспечно, притворившись, что это совершенно несущественно. – Если ваше повествование настолько нескладное, вам следует оставить его при себе. Дайте мне другое взамен, а то я начала уставать от женской болтовни.
На его лице спало напряжение, хотя он продолжал держать руку на книге, будто думал, что она могла бы выхватить её.
– Ещё один дракон, миледи?
– Нет, в этот раз я, думаю, предпочла бы какое-нибудь другое чудище. Возможно…
– Миледи! – в дверь ввалился Том с деревянным тренировочным мечом в руке, красный от волнения. – У ворот человек. Он говорит, что принес послание от короля!
– Ну, миледи, – невозмутимо произнес Ари, сгребая книгу, чтобы унести. – Видимо, чтобы развеять скуку, вам таки не понадобиться моя история.
Со смесью любопытства и дурного предчувствия Иво взял у королевского посланника сложенный пергамент и жестом пригласил Бранда следовать за ним наверх.
Алейда встала, когда он вошёл, демонстрируя живот, который, он мог поклясться, стал больше, чем был только утром.
– Вы уже встре…? – она остановилась, заметив послание в его руке. Она заломила руки в тревоге. – Встретились. Он прибыл сразу после обеда. Что он сказал?
Иво запечатлел поцелуй на её щеке и улыбнулся её нетерпению.
– И я тебя приветствую, жена. Не хмурься так. Это всего лишь послание.
– От короля, – с неприязнью вымолвила она. – Оттуда мало чего хорошего приходило.
– Я получал от Вильгельма и хорошие, и плохие вести, – произнес Иво. – Позволь мне посмотреть, что там, пока ты не предположила наихудшее. Давай-ка, начинай ужинать. Я скоро спущусь.
Он подождал, пока за ней и её женщинами не закрылась дверь, а затем сломал печать. Послание был написано ровным и разборчивым почерком, и Иво, читая его, нахмурился, слыша в каждом слове жёлчный заикающийся голос Вильгельма. Однако просьбы короля таили в себе и возможности, и он быстро их оценил.
– Хм.
– Что? – спросил Бранд.
– Хорошее и плохое, как я и говорил Алейде. В Уэльсе стало больше беспорядков, к тому же, он подозревает, что Роджер из Пуату замышляет предательство в Камбрии, и приказывает мне заняться этим.
– Так это плохо или хорошо?
– Полагаю, и то и другое. Мне придется уехать именно теперь, когда у нас с Алейдой, наконец-то, настоящий брак – это плохая сторона. Хорошая – мы вынуждены уехать в час, когда ночи стали так чертовски коротки. Она снова расспрашивает о моем образе жизни.
– Интересуется, почему ты едва сняв одежду, опять начинаешь одеваться, да?
– Вроде того. Полагаю, Мейрвин никогда не спрашивает, отчего ты навещаешь её в такое странное время.
– По правде говоря, нет. Она, кажется, просто… мирится с этим, как мирится со всем.
Иво считал такое поведение странным, но и целительница была странноватой, потому он решил оставить эту тему.
– Вдобавок это решает другую проблему, – отметил он. – Летом этот лес слишком мал для медведя.
Бранд кивнул. Лето всегда было наихудшим временем. Длинные теплые часы вереницей гнали как простых смертных, так и знатных в лес за древесиной и пчелиным воском, прутьями и древесным углем, поиграть и пособирать ягоды, и трудно остаться незамеченным в чересчур долгие дни. Для Иво настоящий риск заключался только в том, что его могли заметить, когда он менял обличье; для Бранда, – что его, вообще, увидят – в Англии больше не было медведей.
– В Камбрии леса настолько густы, что в них и целые армии затеряются, – отметил Иво. – Ты там будешь в безопасности, пока я буду шпионить для короля, а к тому времени, как вернёмся, начнется сбор урожая, и в лесу будут лишь свинопасы. Я смогу уберечь тебя от них.
– Было бы неплохо. Но, что насчет третьей проблемы? – Бранд выгнул руки над своим животом, изображая живот Алейды. – Ты хочешь быть рядом, когда появится малыш. Ты будешь ему нужен. Ты будешь нужен ей.
– Она только, – Иво показал на пальцах, – беременна чуть больше четырех месяцев. У нас достаточно времени, чтобы вернуться, и, может быть, пока будем отсутствовать, что-то обнаружим, кое-что узнаем, появится новая идея. Не знаю. Но это лучше, чем сидеть здесь, без дела, наблюдая, как она округляется.
Бранд понимающе закивал.
– Ага. Я тоже присматриваю за ней, а она даже мне не принадлежит. Тем не менее, тебе будет трудно сообщить о своем отъезде. Я помню, как Илфа обычно смотрела на меня, – будто я или обезумел, или уже умер – когда я говорил, что мы опять отправляемся корчить из себя викингов. И она плакала.
– Алейда понимает, что у меня обязательства перед королём. Она ожидает это. Она с этим выросла.
– И Илфа понимала. Тем не менее, плакала, – лоб Бранда на миг пересекли морщины от воспоминания, но он его отбросил. – Как на счет Ари?
Иво глянул на ворона, сидящего на жердочке:
– Он остается тут. Это его время – дольше всего пребывать в человечьем обличье. Он, помимо всего, может этим воспользоваться.
– Позаботься о ней, – сказал он птице, довольный, что глупая ревность не вскипала от мысли оставить его с Алейдой. – Заканчивай замок. Я хочу, чтобы она была под надежной защитой, когда я действительно должен уехать.
Ворон склонил голову и приглушенно хохотнул.
– Думаю, это означает да, – сказал Бранд. – Проклятье. Без его компании я совсем не жажду соваться в чужой лес. Когда мы должны уехать?
Иво еще раз глянул на послание, на настойчивую просьбу, спрятанную за резкими словами Вильгельма.
– Перед рассветом.
– Это означает, что завтра на заходе солнца мы будем в пути. Скажу-ка тогда «до свидания» Мейрвин.
– Ага, – кивнул Иво, жалея, что у него нет еще денечка, прежде чем он должен сказать свое прощай, прежде чем Алейда расплачется из-за него.
Затем он начал спускаться вниз, так как времени у него не было.
Глава 22
Странно, как мало что изменилось, с тех пор как Иво ушел, размышляла Алейда, наблюдая за тем как под бдительным присмотром Освальда, Томас атакует соломенное чучело. Слуги бесшумно исполняли свои обязанности. Пыль тихонько поднималась ввысь. Ее живот слегка увеличился. И Ари что-то тихо царапал, правда только в своей книге, так как необходимость в обмене письмами давно пропала. За исключением того, что рабочий график в поместье несколько изменился, каждый день проходил точно так же, как это было при Иво.
Каждый день.
Но не ночь… Ночи были разными. Это настало, когда она ощутила его отсутствие. Обеденный зал выглядел пустым без лорда за столом, ее кровать остыла без мужа. Но это было еще не все. Не только она с болью скучала по нему, весь замок нуждался в лорде, и ее тело молило о ласках мужа.
Уже три месяца она ждет Иво домой. Она истосковалась по совместным играм в шахматы, ужинам, перешептываниям в темноте по поводу всякой чепухи, спорах с ним, по его смеху, когда он в компании с Брендом. По всему… Она хотела бы знать, что он рядом, даже если бы он весь день занимался своими таинственными делами, и она только ночью могла бы встречаться с ним.
Ее рука покоилась на животе, и она чувствовала легкое трепетание, словно под ее ладонью билась колибри. И вот это как раз было тем, где изменения были заметны. Ребенок начал шевелиться сразу же после отъезда Иво, и каждый раз, когда он двигался, она мечтала, чтобы Иво тоже мог чувствовать малыша вместе с ней. Она хотела увидеть его лицо в этот момент, понять, хочет он этого ребенка или нет. Малыш снова задвигался, более беспокойно, словно подозревал о ее мыслях…
– Я очень хочу тебя, моя маленькая птичка, – успокоила она его. – И папа тоже хочет, однажды он узнает про тебя. Не бойся.
Алейда направилась на склад, куда она держала курс перед тем, как позволить себе отвлечься на посторонние мысли. Затем она забрела в кухню, чтобы проверить, хватает ли повару специй, и, заодно прихватив себе яблоко из запасов, рассеянно пошла назад в зал. Тома и Освальда там уже не оказалось, но ее удивило, что и Ари исчез вместе с ними. Однако оставил на столе свою книгу.
Она медленно подошла посмотреть на нее. Обложка была сделана из невзрачной, но весьма прочной вареной кожи, скрепленной суровыми нитками вдоль переплета. Крепкие ремни, которые должны держать книгу закрытой, в данный момент были расслаблены. Искушали раскрыть ее прямо сейчас. Но она не могла себе разрешить сделать это…
– Где сэр Ари? – она остановила пробегающего мимо нее слугу.
– В небольшой рощице спор перерос в борьбу между двумя командами. Сэр Ари и Освальд бросились посмотреть на это.
Человек ушел по своим делам, а книга продолжала нашептывать ей. Борьба. Они, вполне вероятно, ушли на короткое время.
Ей не следует, но… Быстро оглянувшись по сторонам, она открыла обложку.
Она не могла различить ни слова.
Что бы там ни писал Ари, он делал это в весьма странной манере, его заостренные, похожие на частокол, буквы выглядели смутно знакомыми, но не имели сходства ни с латынью, ни с французским языком, которые она знала. С разочарованием она пролистнула еще несколько страниц для полной уверенности, но только обнаружила одинаково непонятные записи.
И зачем ему утруждать себя прятать эту книгу, она не понимала, никто в Олнвике не смог бы разгадать эти знаки. Единственное, что ей было знакомо, это маленькие изображения животных, украшающие края: медведь, волк, черный ворон и еще кто-то, кто, по ее предположению, мог оказаться львом. На другой странице она обнаружила оленя наряду с вызывающей страх собакой, быка и орла. Ее орла, если это была летопись, или одного из герба Иво. Она поискала своего дракона.
К двери приближались голоса. Ее охватило чувство вины, она торопливо захлопнула книгу и поспешила наверх. Сэр Ари прав, что записывает свои хроники таким странным шрифтом, решила она, это удержит людей таких, как она, от чрезмерного любопытства.
То, что она увидела, пчелой зудело в ее мозгу, она обдумывала это за ужином, шахматами и даже тогда, когда легла в кровать. Она размышляла об этом, уже находясь в полудреме, когда в ее мозгу вдруг вспыхнуло воспоминание, что она видела эти картинки раньше: некоторые были очень похожи на животных на камне. Возможно, Ари нарисовал тех, кого он видел, и затем добавил еще парочку для собственного развлечения. Да, должно быть так.
За исключением двух вещей, нашептывал ее засыпающий разум: некоторые из его знаков есть на камне, сверкающая молния, странный крест, вилы. И Ари не было возле этого камня.
Внезапно ее сон как рукой сняло.
Несколько дней спустя Алейда все еще раздумывала над тем, что она видела в книге, пока прогуливалась по небольшому деревенскому рынку, не вполне законному, так как для него следовало получить разрешение от короля и заплатить в казну налоги, а здесь просто шла торговля местными товарами и продовольствием, которая каждый год стихийно возникала на перекрестках в день святой Магдалены и осенью на праздник урожая. Она надеялась, что кто-нибудь, ловкий и умный, смастерит какой-нибудь маленький символ, который бы она могла купить как подарок для Иво и приложить к новому плащу, вышитому ею специально к его возвращению. Ничто не радовало ее глаз, она отдала монету в полпенса за флейту из слоновой кости и протянула ее Тому.
– Моя благодарность, миледи, но я не играю.
– Тогда учись, – приказала она, – нам нужно больше музыки в зале, а тебе нужно научится некоторым способам, чтобы развлекать леди, когда ты начнешь путешествовать со своим рыцарем. Эсмунд, можешь научить его за пенни?
– Миледи, уже к концу дня он сможет играть простенькую мелодию, – ответил Эсмунд, сияя, – иди сюда, мальчик, давай я тебе покажу.
Она оставила Тома заниматься и неторопливо подошла к следующему человеку, продающему резные вещи, которые он смастерил зимой. Она любовалась булавкой для плаща, когда услышала знакомый голос.
Алейда с улыбкой повернулась.
– Мейрвин. Вы пришли на рынок?
– О да, миледи. Хочу посмотреть, что я могу выручить за свои сыры. – Она наклонила корзину, прислоненную к бедру, чтобы похвастаться несколькими, завернутыми в бумагу, солеными головками. – У меня есть еще несколько для поместья, если желаете.
– Да, и мы заберем их все, – сказала Алейда, подходя к одному из следовавших за ней слуг, чтобы отдать сыры, и затем к Джеффри за кошельком. – У нас есть лук-порей для пирога?
– Да, миледи.
– Хорошо. Я хочу его на ужин. Проследите за этим, у вас еще есть время. Я желаю прогуляться с Мейрвин.
Мейрвин засунула свои монеты в кошелек и последовала за Алейдой вдоль рядов, пока рынок и толпа остались позади.
– Я не видела Вас раньше, чтобы поблагодарить, – сказала Алейда, когда они оказались одни. – Ваша настойка подействовала так, как Вы обещали, и после нее между нами стало все легко и просто.
– Я рада этому, миледи, но сожалею, что ваш лорд покинул Вас так скоро после этого.
– Служение королю – это цена за земли, или, по крайней мере, я так утешаю себя.
– Лорд Иво вернется еще до рождения ребенка, – заметила Мейрвин, – у Вас есть еще вопросы, миледи?
Алейда вздохнула.
– Множество. Но сегодня я хочу узнать о стоячем камне. Что ты знаешь о нем?
– Он очень стар, миледи, стоит еще с тех дней, когда монстр разгуливал по этим землям.
– Я знаю эту историю. Меня интересуют отметки на камне. Что они означают?
– Руны, своего рода письменность.
У Алейды появилась надежда.
– Вы сможете прочитать их?
– Увы, нет, но я знаю их названия и магические значения. В опытных руках они могут предсказать многое в судьбе человека. Время от времени я их использую, хотя реже, чем мать.
– Ты знаешь кого-нибудь, кто сможет прочитать их?
Мейрвин немного подумала и покачала головой. С разочарованием Алейда продолжила:
– Что насчет животных, вырезанных на рунах?
– Моя бабушка рассказывала, что они символизируют души тех, кого загубил монстр. Миледи, откуда такое внезапное любопытство?
– Я проезжала недавно мимо камня, и рисунки отложились в моей голове. В моих снах. Я подумала, что ты сможешь очистить мой разум.
Мейрвин с беспокойством нахмурилась.
– Будьте осторожны, миледи. Камень наделен сильной ограничительной магией, это требовалось для того, чтобы сдерживать монстра все эти годы. Не позволяйте ей коснуться Вас, иначе она причинит вам большой вред.
Мейрвин смотрела так озабоченно, что Алейда не выдержала.
– По правде говоря, дело не в камне, а в книге сэра Ари. – Она осмотрелась, чтобы удостовериться, что их никто не может подслушать, и вкратце рассказала всю историю.
– Назовите мне еще раз животных, миледи, – попросила Мейрвин, и Алейда перечислила их заново. – Вы уверены, что он никогда не подходил к камню?
– Нет, по крайней мере, не со мной, и когда я упоминала о нем, он ничего не сказал.
– Это говорит о том, что сенешаль – большой сказочник. Возможно, он записывает истории, которые сам же и придумывает.
– Я так не думаю, – Алейда выждала минуту, – но ты утверждаешь, что рунические надписи использовались в очень древние времена.
– В Англии, миледи. Я ничего не знаю о том, как их используют в других странах. Я думаю, вы можете дать простор Вашему воображению.
– Скорее всего, ты права. Я чувствую такое зло в камне и тогда, когда я смотрела на эти же рисунки в книге сэра Ари…
– Это вполне естественно, миледи, но на самом деле, Вы не можете позволить себе зацикливаться на таких темных вещах. Они приведут Вас к болезни. Переключитесь на другие, более жизнерадостные дела, ради Вас и Вашего ребенка. – Она поставила свою корзинку на траву и протянула раскрытые ладони к Алейде. – Можно?
Девушка кивнула и застыла, пока руки Мейрвин бродили по ее упругому животу. Абсолютное спокойствие окутало Алейду, и ей почудился малыш, кувыркающийся и прыгающий, как будто в танце, широкая улыбка осветила лицо Мейрвин.
– Все в порядке, – она послала Алейде проницательный взгляд. – Берегите себя, миледи. Я молю Вас.
– Я буду. – Ответила Алейда, должным образом пристыженная. – Ты на самом деле дала мне облегчение. Теперь мне надо идти, так как у меня еще много дел, которые нужно завершить прежде, чем я сяду поглощать свой луковый пирог. Прощай, Целительница.
– Прощайте, миледи. – Мейрвин подняла свою корзину и пошла по направлению к своему дому.
Алейда вернулась в свой зал и к своим разнообразным обязанностям, которые заняли оставшуюся часть дня, съела свой луковый пирог и той ночью впервые из всех предыдущих заснула без единой мысли о книге или камне.
Глава 23
Последнее задание, сказал Иво сам себе. Последнее послание, которое он доставит, а затем поедет домой. Он осторожно приблизился к одиноко стоящему замку, его кожа предупреждающе покалывала, когда он оповестил о себе стражников у ворот сразу после наступления полной темноты. Стража быстро провела его во двор, где его приветствовал дряхлый рыцарь, чей живот напоминал брюхо свиньи, а ноги были настолько кривыми, будто тот каждый день обнимал ими бочку.
– Добро пожаловать в Рибблсвуд, милорд. Меня зовут Годфрит, это мой замок. Проходите. Здесь кое-кто желает познакомиться с Вами. – Он обошел вокруг замка, направляясь к другому строению поменьше, и открыл дверь. – Эти покои – мой свадебный подарок моей молодой невесте. Здесь Вы будете в безопасности. Когда Вы закончите, мы ждем Вас в замке.
Годфрит шагнул назад и закрыл за собой дверь. Человек, находящийся внутри, преклонил колено.
– Меня зовут Уэйклин. Возможно, Вы помните меня.
– Вы ехали верхом к де Жену, – сказал Иво, поднимая его жестом с колен.
Уэйклин кивнул.
– Мой лорд посылает свои поздравления и спрашивает, убили ли Вы все-таки того орла?
– Мудрый мужчина никогда не убьет любимца своей жены.
– Да, милорд, – согласился Уэйклин.
Иво снял свои перчатки.
– Вы женаты, я помню.
– Да, мой лорд, но я редко ее вижу. У Вас есть новости для сэра Роберта? Он просил меня передать, что дрозд потерял свой голос.
– А вьюрок потерял свои крылья, – Иво закончил пароль. Он вытащил из рукава свое письмо. Почти два месяца он вел войска Вильгельма к скрывающимся лагерям лордов, находящихся вне закона, свой третий месяц он провел в наблюдении за Роджером де Пуату, который не дал повода сомневаться, что его занимает что-то другое, кроме заботы о своих землях. Подозрения Вильгельма о том, что Роджер и Дольфин Данбар строят планы, как вернуть Шотландии Камберленд, оказались беспочвенными.
Уэйклин осторожно спрятал свое сообщение в ботинок.
– Лорд Роберт поедет в Нормандию, чтобы передать это послание королю. Сейчас же сэр Годфрит ждет нас на ужин. Нам следует присоединиться к нему.
– С чего это вдруг сэр Годфрит предоставил нам убежище? – удивился Иво, открывая дверь. – Разве он не должен вернуть эти земли Пуатвену?
– О, да, но его новая жена – племянница лорда Роберта.
– Ага. Так вот почему он накрывает хороший стол? – уточнил Иво.
– Не такой обильный, как Ваш, милорд, но лучше, чем у других.
– Он будет лучшим из тех, что были у меня за последние месяцы.
Жена Годфрита мало походила на своего дядю, но ее улыбка была искренней, а стол, обеспеченный ее мужем, щедрым, о чем свидетельствовал живот хозяина. К тому времени, когда кости были брошены собакам, Иво заполнил свой пустой желудок, который не видел такого обилия с тех пор, как покинул дом. Пресытившись, он откинулся назад и стал изучать мужчин вокруг себя. Это была разношерстная группа, некоторые походили на нормандцев, некоторые на англичан, а по другим можно было сказать, что их отцы совершали набеги на Шотландию и Данию.
Внезапно он увидел знакомое лицо, скрывающееся у дальней стены.
– Что Фитц-Хьюберт здесь делает?
Уэйклин проследил его взгляд.
– Лорд Роберт отправил его сопровождать леди Иветту.
– Ага, сказал, что если хочу, могу его забрать, – добавил сэр Годфрит, – но я еще не решил.
Невилл почувствовал следящий взгляд всей троицы и понял, что они говорят о нем. Он впился взглядом в Иво, сжал губы в линию, тонкую, как лезвие меча, и прищурился.
Сэр Годфрит был очень приятным человеком, а его молодая жена слишком юной, чтобы позволить Невиллу Фиц-Хьюберту испортить ужин. С ровной улыбкой Иво отчетливо произнес каждое слово так, чтобы, несмотря на болтовню в зале, этот проныра смог различить их.
– Если Вы действительно оставите его у себя, мессир, смотрите за ним в оба и не ожидайте от него храбрости в бою.
Годфрит поднял свою бровь так, что на лбу образовались три глубокие борозды, делающие его похожим на свежевспаханное поле.
– А что на это думаете Вы, сэр Уэйклин?
– Лорд Иво дал хороший совет.
Лицо Годфрита разгладилось, он принял решение.
– Сэр Невилл, подойдите ко мне.
Невилл преклонил колено перед высоким столом.
– Да, мой лорд.
– Я решил обойтись без Ваших услуг. Вы вольны уехать вместе с сэром Уэйклином, когда он решит покинуть нас.
Вспыхнув, Невилл склонил голову.
– Да, милорд.
Поднявшись, он излил весь яд в своем взгляде на Иво. Того это нисколько не обеспокоило, и после приятного вечера в компании Годфрита он попрощавшись, вскочил на Римфэкси и поскакал вперед на северо-восток. К рассвету Рибблсвуд и Невилл были далеко позади, на закате его скачка продолжалась. Вперед, к Бренду и Алейде, домой.
Неделю спустя Иво и Бренд стояли под Олнвиком с северной стороны, осматривая земляную насыпь, окруженную частоколом.
– У тебя прямо замок, – сказал Бренд.
– Еще нужно построить башню, но Ари хорошо справляется, – Иво всмотрелся в ночное небо, выискивая среди звезд черную птицу. – Я удивляюсь, почему его нет. Будет странно, если ты появишься без него.
– Вероятно, прячется от сов, – Бренд положил два пальца в рот и свистнул, ответный свист послышался со стены. – Твои стражники не дремлют.
– Они должны быть лучшими.
Они двинулись вдоль рва, хорошо различимого при лунном свете, и направились к страже, когда воздух взволновался от взмахов крыльев ворона. Бренд вытянул свою руку, и птица спикировала на его плечо.
– Хорошая работа, – выдохнул Бренд и добавил чуть громче: Божья птица, хорошо, что ты вернулась.
– Назовите себя, – пролаял за воротами Освальд.
– Что? Прошло всего три месяца, а ты забыл меня? – крикнул Иво.
– Милорд? Открыть ворота. Открыть ворота для лорда Иво. Кто-нибудь, разбудите леди Алейду.
– Нет, не тревожьте ее, – приказал Иво.
Приветствия во дворе были восторженными, несмотря на поздний час и трудный путь, который они проделали с места их последнего привала. Из замка, спотыкаясь, вышел Джеффри, сонный и взъерошенный, следом за ним Том и еще несколько мужчин, но большинство так и не проснулось. Иво выслушал краткое изложение событий, которые произошли за его отсутствие, разрешил всем отдыхать до вечера и извинился. Когда он начал подниматься по лестнице, Том вручил Бренду рог с элем, а все остальные вернулись под свои одеяла.
Женщины на соломенных тюфяках беспорядочно спали на полу солара, где Алейда расположилась в его отсутствие. Благодаря свету маленькой лампы, стоящей на столе, он смог добраться до кровати, Иво снял с себя все, кроме брюк, и нырнул под балдахин. Темное пятно, которое было его женой, беспокойно зашевелилось в кровати, аромат, исходивший от нее, окутал мужчину. Она что-то пробормотала, и он обнял ее.
Боже всевышний, она была огромной! Ее размеры шокировали его, он осторожно прикинул время – прошло около семи месяцев. Ее живот округлился, она была такой мягкой и теплой и спала в его руках.
– Алейда?
– Ммм… Иво, – выдохнула она. – Наконец-то, Иво.
Он нежно поцеловал ее плечо.
– Да, моя сладкая. Иво. Я вернулся домой.
Она вздохнула, и этот вздох, идущий с глубины ее души, эхом отозвался в сердце Иво. Ее рука нащупала его руку и с усилием притянула к себе, прижала к груди, словно запрещая ему еще раз ее покидать. Щемящая тоска, которая накопилась в нем за эти месяцы, одурманила голову.
– Мне нравится этот сон, – ее голос казался слегка опьяненным.
Однако это он пьянел, впитывая ее аромат, касаясь ее, ощущая охвативший ее жар.
– Это не сон. Я здесь, рядом с тобой.
Он снова поцеловал ее, в этот раз чуть выше, за ухом и почувствовал дрожь, пробежавшую вдоль ее позвоночника. Она извернулась, чтобы поцеловать кончики его пальцев на той руке, которую она держала.
– Ммм… – Слегка изогнувшись, она немного подвинулась поближе к нему и переместила его руку поверх своей груди. О, они увеличились, но не только. Стали более женственными. Даже у сосков был другой вкус. Он поиграл одним, пока тот не съежился. Внезапно он понял, что его жена полностью проснулась.
– Ты дома! – Она повернулась и бросилась на него, осыпая поцелуями его щеки, глаза, подбородок, их губы встретились в глубоком поцелуе, и языки переплелись. Следующий из тех душераздирающих вздохов коснулся его лица. – Ты в порядке? Невредим?
– Конечно, – ответил он. Но она, словно не веря его ответу, руками ощупывала его, проверяя цело ли лицо, руки, живот, бедра, и смело положила руку на его чресла. – Я полностью в порядке, – повторил он, пряча смех в ее волосах и убирая ее руки, – прекрати, здесь твои женщины.
Она потянулась через него и задернула занавес, погружая их во тьму и заглушая доносящийся храп. Ее шепот был сладостно греховным, ее язык скользил по его уху.
– Значит, Вам нужно постараться не разбудить их, так как я не собираюсь останавливаться. До тех пор, пока я не удостоверюсь, что ты на самом деле рядом со мной.
– Я тоже.
С ней. В ней. Все, что он хотел, – это зарыться в нее и знать, что он на самом деле дома. Он скользнул по ней руками, изучая ее новые формы.
– Я жирная, – ее шепот прозвучал рядом с его ухом, – Вы никогда больше не захотите меня.
В качестве ответа он вернул ее руку назад на свои напрягшиеся чресла. С едва слышным восхищенным вскриком она исследовала их через ткань, проводя по бугру ногтями. Он подавил стон и направил ее пальцы к завязкам. Через несколько секунд он полностью обнажился, и, сгорая от желания, отшвырнул свои брюки куда-то на пол.
Она была слишком кругла для их излюбленного способа, поэтому он повернулся на бок и закинул ее ноги на свои бедра, прижимая ее к себе. Он скользнул пальцами в ее лоно, влажное и скользкое, и продолжал распалять его до тех пор, пока сам мог сдерживаться. Алейда потянулась к нему и приняла его в себя.
Соединившись с ней, он дал волю своему желанию, и время замедлилось. Она лежала рядом с ним, скрытая покровом темноты, его руки стали его глазами. Мужчина медленно исследовал Алейду, открывая заново это знакомое тело, изучая, запоминая его и вызывая в ее памяти науку, которую он преподавал ей другими ночами.
Она задвигалась, зашевелилась, как беспокойные волны, опаляющие его жаром и ароматом. Иво снова прикоснулся к ней, она напряглась, натянулась, как струна. С учащенным дыханием она выгнулась в его руках. Он прижался к своей жене, позволяя удовольствию охватить и его, пока он не излился в ее лоно с таким же бесшумным удовлетворением, какое высказала и она.
Много времени спустя, когда мужчина подумал, что Алейда заснула, он слез с кровати, чтобы поискать свои брюки, и стал одеваться.
– Что ты делаешь?
– Ничего не изменилось, мой сладкий лепесток. Я должен покинуть дом к рассвету.
Ее осуждающее молчание ужалило сильнее, чем слова, на которые он еще мог бы найти возражения. Пока он завязывал шнурки, она потянулась, чтобы раздернуть балдахиновый занавес. Одинокий свет единственной лампы упал на кровать.
– Что ты делаешь?
– Я хочу посмотреть на твое лицо, – прошептала она, – подвинься немного. Отлично. – Она взяла его за руку и приложила ее к своему животу. – Вот. Теперь подожди.
Холодок пополз по Иво. Он боялся этого момента и надеялся, что сможет как-то избежать его. Но это была Алейда, она никогда бы не позволила ему улизнуть от чего бы то ни было. Все, что он мог сделать, это не сорваться с места в страхе от своих ощущений, но поскольку его рука уже лежала на ее животе, он взял себя в руки еще раз, чтобы отреагировать в соответствии с ее ожиданиями.
– Жди. А, вот. – Она переместила его руку на несколько сантиметров и прижала к себе, – чувствуешь?
