Текст книги "Взросление 101 (ЛП)"

Автор книги: Лиза Генри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Не доходя до кухни Ник останавливается. Ему слышно, как булькает чайник. Как с тихим писком открывается холодильник. Как родители тихо переговариваются между собой. Его несчастный желудок делает кувырок. Неужели он правда наорал на отца?

Несправедливо, что во флешбэках он снова и снова возвращается к стычке с отцом, а не к волшебным мгновениям с Джеем. Если б его бедная измученная голова, проигрывая события вчерашнего дня, вырезала концовку, это было бы круто.

Он делает вдох. Заходит на кухню и осторожно здоровается с родителями:

– Привет.

Так странно. Ник полагал, что привык к разочарованию на их лицах. Что он, как всегда, справится с ним. Но сегодня даже мама глядит на него таким взглядом, словно не узнает. Словно его очередной глупый поступок – а точней, целых три, ведь он не только напился, но еще залез голым в бассейн и попытался заняться там сексом – переполнил чашу терпения, и родители окончательно перестали его понимать. Он будто бы превратился в совершенно незнакомого им человека.

В его внезапном головокружении, понимает Ник, виновато не только похмелье.

– В общем, – Ник переводит взгляд с матери на отца и обратно, – простите меня за вчера. Было жарко, мы решили поплавать… ну и слегка увлеклись. Извините за то, что напился. И за то, что скрывал, что Джей – это тот парень со стройки.

По большей части, думает Ник, ему жаль, что он разочаровал их. Его и самого раздражает, что он вечно извиняется, потом опять лжет, и его опять ловят на лжи. Казалось бы, такая простая ловушка, но он попадается в нее снова и снова, и винить ему в этом некого, кроме себя. Почему это так тяжело – говорить правду? Даже себе самому. Вот например, Ник обещает себе есть только здоровую пищу и начать качать пресс, но в следующий миг опускает глаза и видит, что его рука каким-то образом очутилась в пакетике чипсов. Правда не должна быть такой трудной. Она не должна быть такой ничтожной и слабой.

В сказках правда всегда такая большая. В ее власти сотрясти землю и изменить устройство вселенной.

Гарри Поттер волшебник.

Дарт Вейдер – отец Люка Скайуокера.

Нео избранный.

А в чем правда Ника? В том, что он боится уезжать в колледж.

Такая отвратительно жалкая правда уж точно не заслуживает ни крупного плана, ни драматической музыки. Ни крика «Не-е-е-е-ет!» от Люка Скайуокера, когда тот держался за обрубок руки.

– Извините, – надтреснутым голосом говорит он еще раз.

Его мать поджимает губы. Кожа в уголках ее глаз собирается, как на фотографии «до» к рекламе какого-нибудь волшебного крема против морщин.

Его отец, размешав в кофе сливки, достает ложку из кружки и трижды стучит ею по ободку. Тихий звон словно объявляет следующий бой. К которому Ник, увы, не готов. Он будто стоит, пьяный, на ринге, и из него вот-вот вышибут дух.

– Как ты себя чувствуешь? – совершенно неожиданно для него интересуется Крис.

Он пожимает плечом, потому что в действительности его родителям вряд ли хочется знать, насколько сильно он мучается похмельем. Попытка разжалобить их не принесет ему экстра-очков. Даже если у него самое тяжелое похмелье с момента сотворения мира, в чем Ник убежден. Ему больно даже думать о том, чтобы моргнуть.

Отец коротко оглядывает его поверх кружки с кофе, потом отпивает немного и ставит кружку на стол.

– Прими еще тайленола и еще немного поспи.

Нет, такого Ник точно не ожидал. Его и без того запутавшиеся мозги не понимают, что происходит. Может, это начало мирных переговоров, и отец наконец-то увидел в нем взрослого человека, которому разрешено совершать свои собственные ошибки и учиться на них? Или на него просто махнули рукой? Перерезали якорный трос и отправили плыть в океан. Не жестоко. Без громких скандалов. Разве не об этом он столько мечтал? Вот только, возможно, он еще не готов уплывать. Возможно, он еще не готов перестать быть ребенком, хоть ему и не нравится, когда с ним обращаются, как с таковым.

– Хорошо. – Он идет к холодильнику. Достает бутылку воды и поворачивает ее в липких ладонях. Потом еще раз извиняется, хоть и не знает, принесет ли его извинение толк. Он даже не знает, какой реакции ждет.

Лицо Криса снова становится непроницаемым.

– Иди. Мы поговорим об этом потом.

– Окей, – говорит Ник. – Хорошо.

Он уходит наверх и ложится обратно в постель.

***

Джей: Все хорошо?

Ник: Вроде да. Если не считать адского похмелья.

Джей: Я имею в виду, с твоими родителями.

Ник: Я знаю. Тот же ответ.

Джей: Позвони, если захочешь поговорить.

Ник: Ок. Я, наверное, еще немного посплю.

Джей: Ок.

***

Ник сидит на кровати и смотрит на аккуратно составленные коробки в углу. Скоро ему предстоит сложить туда свои вещи и отправиться вместе с ними в Колумбус, где его ждет заполнение форм, заселение в общежитие, выбор уроков и прочие рутинные вещи, которые по какой-то причине нагоняют на него панический страх. Он станет одним из тех пришибленных ответственностью учеников. Ведь он всегда был таким. Как-то раз он не сделал задание по английскому. И потому прогулял школу. И на следующий день прогулял, потому что знал: у него будут проблемы. Потом еще и еще. Колледж раздавит его. Там будет еще хуже, чем в школе, ведь Девон не сможет его поддержать.

Ник не то чтобы глупый, он просто… Плохо переносит давление, вот. Он никогда не говорил об этом родителям, а признаваться сейчас уже поздно. Прозвучит как очередная его отговорка. Он никогда не говорил, что порой уклоняется от обязанностей не только потому, что ленив и забывчив. Иногда он лежит и думает о них всю ночь напролет, пока они не становятся такими огромными, что он понимает: он просто… не в силах их выполнять.

Он полжизни провел, делая вид, что ему наплевать на свою бестолковость, и теперь никто уже не поверит, что дела обстоят ровно наоборот. Кроме, наверное, Девона. Девон знает его лучше себя. Он стопроцентно понял, что Ник не шутил, когда тот запостил в фейсбук видео «Wind Beneath My Wings» (песня из фильма «На пляже», мелодраматической истории о трогательной дружбе двух девушек – прим. пер.) и отметил его. Хотя они оба и притворились, что это был просто прикол.

Нет. Ник абсолютно точно не справится в колледже в одиночку.

Он вытирает мокрые щеки и отрывает взгляд от коробок.

Дурацкие тупые коробки.

Дурацкий тупой Ник.

Когда мать заходит проведать его, он притворяется, что рисует свой комикс. На самом же деле он просто царапает страницу карандашом, надавливая на него с такой силой, что на бумаге остаются бороздки.

– Ник?

Он смотрит в блокнот.

– Да?

– Ник, если тебе не хочется в колледж…

Услышав в ее голосе непривычную неуверенность, Ник непроизвольно поднимает глаза. На ее лице беспокойство, лоб пересекают горизонтальные линии, такие же глубокие, как он чертил на бумаге. Мама выглядит немолодой. Она и правда немолода, но он впервые замечает, насколько. Когда в уголках ее глаз появились морщинки, а волосах седина? Почему она не похожа на маму из детства? Раньше они так часто смеялись. Он вспоминает, как она брала его в парк и поднимала, чтобы он мог дотянуться до лазилки на детской площадке.

Мама сжимает на мгновение губы, а потом с них срывается вздох.

– Но если не колледж, то что?

Хороший вопрос. На миллион долларов, да? Уже ведь известно, как он «держится» за работу.

– Я не знаю. – У него обрывается голос. – Я не знал, что к этому времени был обязан во всем разобраться.

– О, Ник… – Она садится с ним рядом. – Это не так.

Ник думает об Оливии, будущем детском хирурге. Говоря откровенно, он типа как чуть-чуть ненавидит ее. И завидует ей. Не потому, что мечтает производить сложные операции на хрупких маленьких существах, но потому что у Оливии есть четкий жизненный план, а у Ника, к сожалению, нет.

– Это ведь никак не связано с твоим бойфрендом? – негромко интересуется его мать.

– Что? – От неожиданности он ломает кончик карандаша.

– Я имею в виду, тебе не хочется в колледж, потому что там не будет его? – Она удерживает голос спокойным, словно это опасная территория, а Ник – дикий зверь, которого ей удалось приманить.

– Джей тут вообще не причем, – говорит он. – Честное слово. Я так себя чувствую уже очень давно.

– Но ты ничего нам не говорил.

Он пожимает плечом. Что тут ответишь?

Его мать улыбается, но ему видно, что ее оптимизм – напускной.

Нет, я не позволю тучам испортить пикник. Нет, я не признаю, что стакан наполовину пустой. И нет, мой маленький ангелок не находится из-за мыслей о будущем на грани нервного срыва.

– Ник, ты просто волнуешься. Такое со всеми бывает, окей?

– Окей, – эхом отзывается он. Звуки эха такие пустые, да? Как и его пустая бестолковая голова.

Его внимание привлекает движение у двери. Он успевает заметить отца, но тот сразу уходит, и Ник задается вопросом, сколько он слышал. Ну, могло быть и хуже. По крайней мере, на этот раз Ник не назвал его скучным.

– Окей, – говорит его мать, потрепав его по плечу. – Тогда я пойду, а ты продолжай…

Они оба смотрят на истерзанную страницу блокнота.

– Заниматься, чем занимался, – договаривает она.

Ник кивает и берет другой, заточенный, карандаш. И ведет им так резко, что на листе остается длинный зазубренный шрам.

 

Глава 20

Джей не видится с Ником несколько дней. Они переписываются, но это не лучшая форма коммуникации, и Джей не уверен, много ли правды в его заверениях, что все хорошо. Сколько бы смайликов не содержали его смс. У Джея много работы. Девон – не единственный ненадежный сотрудник «Пиццы Перфекто». Лето подходит к концу, близится колледж, и дети не боятся прогулять несколько смен ради последнего шанса потусоваться с друзьями из школы. Джей не жалуется. Ему же лучше. Больше заработает, да?

Поли вся эта ситуация нисколько не радует. Он, конечно, на многое закрывает глаза, – главное, чтобы клиент был доволен, а там пусть делают, что хотят, – но его сердит, когда работники не приходят вообще.

Ну, в той мере, насколько Поли способен сердиться.

– Черт побери, когда-то и я был ребенком, – бубнит он. – Причем, слава богу, не настолько давно! Я вижу этих идиотов насквозь. Но если я обещал прийти на работу, то приходил!

Джей наконец-таки узнает, на что Поли не пофиг.

В среду Джей работает утром и, закончив в два часа дня, обнаруживает, что ему нечем заняться. Он предлагает Кэт сводить Ноа и Кейдена в парк, чтобы она могла чуть-чуть отдохнуть.

Кейден сидит на качелях. Но не качается. За его ноги, словно упрямый маленький якорь, держится Ноа и громко пищит – требует, чтобы старший брат посадил его на колени и покачал. Джей чувствует, что так или иначе дело закончится слезами.

От надвигающейся катастрофы его отвлекает неожиданное появление Ника.

Ник выглядит хорошо. На нем потертые джинсы и еще более потрепанная футболка. Шевелюра взъерошена, словно он только что скатился с кровати. Подъехав к скамье, на которой сидит Джей, он бросает велосипед на траву и садится.

– Привет, – говорит Джей.

– Привет. – Ник щурится на Ноа и Кейдена, потом машет им. – Я это… зашел к тебе, и твоя пугающая сестра сказала, что вы пошли в парк.

– Иисусе, – фыркает Джей. – Готов поспорить, она устроила тебе допрос третьей степени, да? Она хуже мамы.

Ник пожимает плечами.

– Да нет, все было нормально.

В парке почти никого. Только старушка выгуливает маленькую собачку по краю травы. Они обе движутся медленно, поводок провис между них. Наверное, из-за погоды, думает Джей. Сегодня пасмурно. Не лучшая погода для прогулок по парку.

– Как у тебя с отцом?

– Молчим. – Рот Ника дергается в чем-то слишком коротком для нормальной усмешки. Похоже скорей на гримасу. – Да неважно. Все хорошо.

Все явно не хорошо. Джей переплетается с Ником пальцами.

– Извини.

Ник сжимает руку Джея чуть крепче.

Со стороны качелей доносится гневный вопль Ноа – Кейден в итоге не выдержал и оттолкнул его.

– Мне лучше к ним подойти. – Джей встает и уходит к мальчишкам. – Кейден? Сейчас очередь Ноа.

– Нет! Я хочу еще!

– Кейден. Ну же, приятель, давай.

На площадке трое качелей. Одни – для малышей, но они сломаны. Если Ноа хочется покачаться, кто-то должен держать его. А ему очень, очень хочется покачаться. Он уже на грани истерики.

Кейден тоже не отстает.

– Дядя Джей, ты обещал покачать меня высоко!

Цепи соседних качелей скрипят – Ник садится на них и протягивает Ноа ладонь.

– Ноа… хочешь покачаться со мной?

Ноа, прервавшись на всхлипе, подозрительно косится на Ника, и Джей, не давая малышу времени возразить, наклоняется, подхватывает его и усаживает на колени к Нику. Тот, отталкиваясь от земли, приводит качели в движение. Джей тем временем становится позади Кейдена, берется за сиденье качелей и как можно дальше оттягивает его.

Кейден хохочет, когда его отпускают, и Джей с каждым толчком отправляет его все выше и выше.

Ноа и Ник, между тем, мягко покачиваются рядом с ними.

Джею до странного хорошо. Они с Ником хоть раз встречались не ради секса? Не то чтобы у них каждую встречу был секс, но они всегда ощущали его вероятность, предвкушали его. Черт, они только ради секса и стали общаться. И впервые проводят время вот так.

Эта новизна нравится Джею.

Он раскачивает Кейдена еще раз, и тот в восторге визжит.

Он перехватывает Ников взгляд, и Ник отворачивается, словно вдруг застеснявшись.

Джей не знает, что это значит, то это приятно.

***

Кэт: К тебе заходил Ник. Он нашел тебя?

Кэт: Я рассказала ему, где находится парк, но не уверена, что он отличает «лево» от «право».

Кэт: Почему ты не отвечаешь?

Кэт: Пригласи Ника на ужин.

Кэт: Братик, что за игнор? Слишком занят, прогуливаясь по парку со своим новым бойфрендом?

Кэт: Если не ответишь прямо сейчас, я начну думать, что ты похитил моих детей.

Кэт: Господи, что я несу? Можешь похищать их сколько угодно.

Кэт: Так сказать маме ставить Нику тарелку?

***

– Короче, – говорит Джей, пока они идут к дому. Он везет Ноа в коляске, а Ник ведет за руку Кейдена.

– Что? – спрашивает Ник.

– Хочешь остаться на ужин?

Ник краснеет и, пряча улыбку, опускает лицо.

– Ну, можно. Если твоя мама не против.

Дженис, конечно, не против. Как только они переступают порог, и Джей сообщает, что Ник остается на ужин, ее взгляд начинает преследовать их, точно прицел. Кэт ведет себя нисколько не лучше. От Ронни, который обычно в такие моменты выступает спасителем Джея, тоже помощи мало. Но не по своей вине, а потому, что Ник скован и называет его мистером Грином. И еще смотрит с опаской, словно боится, что Ронни по-прежнему может задать коварный вопрос.

Ник пишет родителям. Предупреждает, что поужинает не дома, и, не дожидаясь ответа, просто засовывает мобильник обратно в карман.

– Обычно у нас тут без церемоний, – заявляет Дженис, – но черт побери, раньше мы часто ужинали в гостиной. Джей, иди убери со стола.

Джей бросает на нее критический взгляд. Он уверен: тот стол не разбирали еще с Рождества. Причем тысяча девятьсот девяносто девятого года.

– Я помогу! – с энтузиазмом вызывается Ник.

Стол в гостиной целиком завален принадлежностями для шитья – «Проклятье! На ютубе это выглядело сильно проще!», – а еще там лежит незаконченный паззл, прорезыватель для зубов, стопка старых журналов и объемная косметичка.

– Мне кажется, моя мать пробуется на следующий сезон «Скопидомов», – говорит Джей.

Большую часть барахла убрать довольно легко. Джей заталкивает все, что можно, в пакет и ставит его в угол на пол. Швейную машинку и стопку журналов он относит туда же. Потом хочет смахнуть паззл обратно в коробку, но Ник восклицает:

– Нет! Он не закончен! Его нельзя разрушать. Надо взять какую-нибудь картонку и аккуратно переложить.

Джей уходит в подвал и приносит оттуда фанерку. Он прижимает ее к краю стола, а Ник осторожно сдвигает на нее паззл.

– Моя бабушка часто их собирала, – говорит Ник. – Прямо всегда. У нее был такой классный спецковрик для этого дела, но она никогда им не пользовалась. Просто оставляла паззл у себя на столе, и любой человек мог подойти и чуть-чуть над ним поработать. На один День благодарения к ней приехали практически все – мои дяди и тети, двоюродные братья и сестры, – и мы закончили паззл из десяти тысяч деталей всего за три дня. Это было типа как круто. – Он перехватывает взгляд Джея, и к его щекам поднимается краска. – Ну да, в моем изложении прозвучало не очень.

– Нет. – Джей осторожно кладет фанерку на пол. – Мне кажется, я понимаю, о чем ты. Иногда людей связывают самые мелкие вещи.

– Да. – Ник улыбается. – И еще мы играли с ней в карты. В канасту. И тоже только на праздниках. После ужина никто не смотрел телевизор. Бабушка доставала толстое зеленое покрывало, накрывала им столик, все рассаживались за ним и часами играли и разговаривали. – Он пожимает плечами. – Так бывало только у бабушки. Дома я иногда предлагал родителям поиграть, но втроем не так интересно.

– Это та самая бабушка, которая собирала фарфоровые наперстки?

– Ты запомнил! – Улыбка Ника становится шире. – Да. У меня всего одна бабушка. В смысле, была и вторая, но она умерла, когда я еще не родился.

– Похоже, она была замечательной женщиной, – говорит Джей.

Ник начинает смахивать кусочки паззла в коробку.

– Угу. В смысле, наверное, не для всех. Она была совершенно обычной и делала совершенно обычные вещи. Не спасала сирот из огня или типа того, но для меня она была замечательной. – Он замолкает и крутит кусочек паззла в руках. – На ее похороны, кроме родных, пришло всего шесть человек. Там на входе была гостевая книга… Хотя, наверное, она называется по-другому. В общем, в ней заполнили только половину первой страницы. Это расстроило меня больше всего.

Джей кладет руку ему на плечо.

Ник, встряхнув головой, усмехается.

– Вау. Я наболтал что-то не то, да? Просто она совершенно не виновата, что ей так и не довелось наткнуться на горящий сиротский приют и доказать всему миру, какая она классная бабушка. Это несправедливо. – Его брови сходятся вместе. – Ну, кроме как для сирот. Они наверняка рады, что их дом не сгорел.

Джей не знает, что на это ответить. К счастью, Нику не нужен ответ. Он забрасывает последние кусочки паззла в коробку и ставит ее на стопку журналов.

– Ник! – кричит с кухни Дженис. – Иди сюда и скажи, какие овощи ты не любишь!

– Миссис Хэзенбрук, я готов попробовать все, – отзывается Ник, выходя в коридор.

– Мы уже в курсе! – орет Кэт, и пока Джей качает головой, кухня взрывается смехом.

***

– Мне нравятся твои родственники, – говорит позже Ник, когда в доме становится тихо и они уходят в подвал. – Они такие немного бесцеремонные.

– Немного? – Джей закатывает глаза.

– С твоей мамой и сестрой я еще могу справиться, – говорит Ник. – Но только не с мистером Грином. Нет, я понимаю, что учителя тоже люди и все в таком духе. Просто от них как-то не ждешь шуточек о своей сексуальной жизни. Это очень унизительно для меня.

– Ха. – Джей обнимает его за плечо. – Раз мы заговорили об унизительных случаях, связанных с сексом, то у меня есть для тебя история про бассейн.

Ник толкает его.

– Поддерживаю историю про бассейн и повышаю до истории с туалетной кабинкой.

Джей задумывается.

– Даже не знаю. Было стремно, конечно, но чтобы переплюнуть пришествие твоего папы?

Ник содрогается.

– Ты прав. Бассейн выигрывает.

– Я еще никогда не знакомился ни с чьими родителями, – говорит Джей. – Но уверен, что это знакомство было худшим в истории.

– Да, – соглашается Ник. – Господи, это было ужасно.

– Прости.

– Ну… я вроде как сам предложил купание без трусов. – Ник с полминуты пожевывает губу. – Он ведь оправится от потрясения, да? Лет через десять или типа того.

– Наверное.

Ник фыркает и прокручивает на ноутбуке меню.

– «Нарко» или «Секретные материалы»?

– «Атака на титанов», – решает Джей.

Ник со смехом включает новую серию.

***

Джей просыпается с чувством небольшой дезориентации и не сразу узнает свой подвал. Такой побочный эффект возникает, когда ночуешь на одном месте не больше нескольких раз. Потом ощущает на теле какую-то тяжесть и понимает, что полулежит, прислонившись к подлокотнику дивана, а Ник распластался у него на груди.

Его спина затекла, но не настолько, чтобы он захотел сдвинуть Ника.

Он перебирает Никовы волосы – ласково, осторожно, чтобы не разбудить его.

Ноутбук еще показывает «Атаку на титанов». Сколько серий Джей пропустил? И кто эти типы в зеленых плащах? Ладно, неважно.

Джей лежит в таком положении, пока его мочевой пузырь не начинает протестовать. Он пробует выскользнуть из-под Ника, не потревожив его, но безуспешно.

– Что? – бормочет Ник.

– Я в туалет, – шепотом говорит ему Джей и уходит наверх.

Когда он возвращается, Ник уже сел и не спит. Его лицо помято со сна, волосы торчат во все стороны.

– Который час? – спрашивает Джей.

Ник смотрит на ноутбук.

– Около десяти.

Джей растягивается на диване.

– Хочешь пообниматься немного? – спрашивает Ник.

Джей даже не успевает ответить, как Ник забирается к нему на колени. Рассмеявшись, он начинает целовать Никово горло. Ник всегда от этого извивается. Ник от всего извивается. Джей берет Ника за бедра, а Ник кладет руки Джею на плечи.

Они целуются, и Джей представляет, что они совпадают друг с другом как два кусочка из паззла.

– Хм. – Ник прищуривается.

– Что?

Ник, словно довольная кошка, трется подбородком о его щеку.

– Утреннего дыхания нет.

– Ну, сейчас ведь не утро.

– Да, но я думал, оно связано с самим сном, а не со временем суток. – Ник снова целует его, уже медленнее, и прихватывает зубами его губу. – Видимо, я ошибался.

– Наверное, главное здесь – продолжительность сна. А мы всего подремали.

– Точно. – Ник трется о его бедра. Обжигая дыханием губы, целует его – быстро, дразняще, – потом отстраняется. Его глаза становятся очень большими. Он сглатывает, и на его горле дергается кадык.

– Что? – спрашивает Джей.

Ник шумно вдыхает.

– Джей, а мы можем сегодня потрахаться?

Джей просовывает ладонь за пояс Никовых джинсов и чувствует, как теплая кожа там покрывается мурашками.

– Стопроцентное да.

Ник содрогается.

– Круто.

Джей прижимает губы к его подбородку.

– Ты хочешь заняться этим в активе?

– Д-да, – заикается Ник, и его горло вновь дергается. Он наполовину ликует, наполовину окаменел. – Да!

 

Глава 21

Страх перед выступлением – серьезная вещь.

Впервые Ник познал его в девять лет, в детской бейсбольной команде. Как оказалось, там требовалось не только протирать штаны на скамейке и ловить комаров или болтаться на краю поля. Типа там шли настоящие матчи – со счетом и всеми делами. И были ожидания тренера. В общем, во время Великой эпидемии-2006, когда полкоманды заболело ветрянкой, Ника внезапно вызвали в строй. И поставили третьим отбивающим. Да-да, все было настолько серьезно. Всю неделю перед игрой Ник тихо паниковал. Ведь на игру собирались прийти его мать и отец. Представляете, да?

Если бы эти события разворачивались на канале «Дисней», он точно сделал бы хоум-ран. Выбил бы мяч аж за пределы площадки – обязательно в слоу-мо и под дикие вопли болельщиков. И под слезы какого-нибудь униженного злодея. В реальности же он так перенервничал, что случился самый жутчайший кошмар: у всех на глазах он выронил биту, и его вырвало на домашнюю базу.

Такие дела.

Но Ник теперь взрослый, угу? Сегодня его не стошнит на домашнюю базу.

Домашняя база – это задница Джея.

Он до ужаса нервничает. Да, секс у них уже был, но в тот раз Ник, в сущности, ничего и не делал. Просто лежал. А главным был Джей. Теперь же ведущая роль типа как у него. Эх, надо было ему смотреть больше порно. И уделять больше внимания технике, а не просто дрочить.

Окей.

Так, ладно, он сможет.

Какое-то время они просто целуются, и Ник старается сконцентрироваться на давлении губ, на щекотке щетины и на клевых вещах, которые Джей проделывает языком, и не беспокоиться о дальнейшем. Главное – концентрация на текущем моменте.

Который хорош. Очень хорош. Целоваться с Джеем точно в топе его любимых вещей. Это словно лежать на прохладной воде в центре бассейна жаркой ночью. Его пальцы теребят край Джеевой футболки, и Джей, прервав поцелуй, на миг отстраняется, чтобы стянуть ее.

Нику так нравится, как мускулы Джея бугрятся и перекатываются под кожей.

Это потрясающе. Человеческие существа, в принципе, потрясающие. Мышцы, сухожилия, кости и кровь соединяются в один до безумия хитро устроенный механизм, который каким-то непостижимым образом двигается, мыслит, целуется. Электрические импульсы превращаются в действия и эмоции. Настоящее чудо.

Да, еще Нику стоило уделять больше внимания биологии.

А еще… а еще совершенно неудивительно, что Джей Хэзенбрук без футболки вызывает у него почти религиозный экстаз.

Ник прячет усмешку, уткнувшись Джею в плечо, и прижимает губы к его теплой коже.

Руки Джея проникают к нему под футболку, скользят по спине. Ник трепещет. У него так мощно стоит. Он начинает раскачиваться, чтобы усилить контакт, и одна рука Джея пробирается за ремень его джинсов.

Ох.

Ник подается вперед.

– Это… может, разложим диван?

Джей выглядит одурманенным, его губы припухли от поцелуев.

– Да… давай.

Ник соскальзывает с него и встает на ноги, не зная, смогут ли они удержать его.

Диван со скрипом и стонами раскладывается в кровать, ножки царапают тонкий ковер. Потом Джей достает презервативы и смазку и бросает их на кровать. Ник подбирает их, и его сердце, пока он скидывает кроссовки, начинает гулко стучать.

Джей расстегивает пуговицу на ширинке.

– Ты как?

Ник испускает прерывистый вздох.

– Уверен, что облажаюсь.

Джей с любопытством глядит на него.

– И как же ты облажаешься, Ник?

– Ну… например, кончу еще на подступах к твоей заднице?

Джей пожимает плечами и сверкает непринужденной улыбкой.

– Ну и что? Тогда мы либо на сегодня закончим, либо пообнимаемся, пока ты снова не будешь готов. Как захотим.

Ник выдыхает нечто, похожее на смешок.

– Все вот так просто?

– Да. – Джей тянет язычок молнии вниз. – Все вот так просто.

Потом спускает штаны, и Ника в момент оглушает ангельский хор.

Потому что всего мирового запаса восхваляющих прилагательных не хватит на то, чтобы описать Джеев член. Он эталон красоты, и при виде него у Ника слюнки текут. Просто он идеален, окей? Идеальной длины и толщины, и даже вены на нем не слишком странные и извилистые. Вдобавок Ник уже знает, как приятно он ощущался в его заднице и во рту.

Он смотрит на этот член с чем-то, похожим на жалость.

Прости, приятель, но сегодня ты не получишь главную роль.

Ничего. Позже он утешит его.

Будем надеяться, не один раз.

Ник долго возится с джинсами и бельем и, выпутавшись из всего этого, замечает, что остался в носках. Не круто. Он нагибается, чтобы снять их. А когда выпрямляется, Джей садится. Пружины скрипят и вздыхают.

– Как мне лечь? – спрашивает Джей.

– Ну… как тебе будет удобней? – Втайне Ник впечатлен собой. Он даже не заикался.

Джей растягивается на животе. Потом кладет руки под голову, словно ожидая массажа. Впрочем, то, что Ник собирается сделать, и есть своего рода массаж. Ник с колотящимся сердцем берет тюбик смазки.

Черт, черт, черт.

Но еще – о боже, о да.

Взгляд Ника скользит по его обнаженному телу и на левом бедре натыкается на блокпост.

Он смеется.

– Нашел!

Татуировку Джея. Которая оказывается стилизованным деревцем. Окей, деревца Ник точно не ожидал. Наверное, это древо жизни или типа того. Или дерево, под которым обрел просветление Будда. В общем, нечто такое, что символизирует взаимосвязь Джея с вселенной.

Он забирается на кровать и мягко прижимает пальцы к татуировке.

– В детстве отец часто брал меня на рыбалку, – говорит Джей. – Мы всегда садились под одно и то же дерево, и перед отъездом из Франклина мне захотелось взять это с собой.

Ник наклоняется и целует Джея в плечо.

– Мне нравится. Классная татуировка.

Он проводит ладонью по спине Джея, и Джей медленно выдыхает.

Так. У него все получится. Он роняет тюбик со смазкой всего один раз и даже не начинает смеяться, когда тюбик, пока он выдавливает смазку на пальцы, издает пердящий звук. Вот она, мать ее, зрелость.

Джей раздвигает ноги.

Его задница такая… такая… Нику хочется укусить ее. Типа как сильно. И кусая, может быть, зарычать. Но он просто кладет на нее сухую ладонь, гладит, и чувствует, как под его пальцами сокращается мышца.

Так. Ладно.

Окей.

Его сердцебиение ускоряется. Он пытается вспомнить, что чувствовал, когда Джей проделывал то же самое с ним. Вот только сейчас он и свое имя вспомнить не может. Он прижимает кончик пальца ко входу. Джей снова ерзает, и Ник всего на фалангу входит в него. Внутри тесно и жарко, но держать палец в заднице Джея не так уж и странно, как он ожидал. Вообще, это даже круто!

Он медленно двигает пальцем.

– Так хорошо?

– Да.

Джей ерзает, словно не может устроиться поудобней, и через секунду Ник понимает, что он трется бедрами о матрас. То есть, ему действительно нравится то, что делает Ник, но этого недостаточно. Сделав это шокирующее открытие, Ник ощущает себя могущественным, как никогда.

Осторожно вытащив палец, Ник вставляет внутрь два. Ведь секс – это просто разновидность физических упражнений, угу? Сначала растяжка. Пальцами, а потом…

Нет. Ник не разрешит себе представлять, как его член проникает внутрь самого сексуального парня вселенной. Иначе он кончит. Наоборот, он намерен на время забыть, что у него вообще имеется член, и сосредоточиться только на том, что его пальцы делают с Джеем. Он зафиксирует все до последней реакции, словно это научный эксперимент.

Ник не вполне понимает, как у него получается пережить следующие пару минут. Или десятилетий. Или веков. Очень возможно, что он вошел в состоянии фуги (диссоциативная фуга – болезнь, во время которой больной из-за психической травмы или невыносимой ситуации полностью забывает всю информацию о себе – прим. пер.). Когда возникает трудная или нетипичная ситуация, его мозг отделяется, словно спасательная капсула звездолета, и уплывает в космическое пространство.

– Ник, – шепчет Джей, задыхаясь. – Ник, сейчас. Я готов.

Джей встает под ним на колени.

Черт-черт-черт.

Ник возится с презервативами. Первый он нечаянно надрывает, а вот второй у него получается раскатать, даже не кончив – ура! – от прикосновения собственных пальцев. На всякий случай он все равно зажимает основание члена, а потом занимает позицию.

Куда конкретно он должен девать колени?

Ладно. Кажется, можно вот так. Да. Теперь надо приставить член к заднице Джея. И… и вот сейчас самое время подумать о бейсбольной статистике. Или, поскольку он ненавидит бейсбол, перечислить всех лидеров Разбойной эскадрильи (подразделение повстанческих истребителей, созданное Люком Скайуокером и другими – прим. пер).

О вау. О боги! Задница Джея открывается для его члена, и это невероятно.