Текст книги "Взросление 101 (ЛП)"

Автор книги: Лиза Генри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Было приятно познакомиться, – говорит Джей и ретируется.

Иисусе.

Почему у него создалось впечатление, что у них это не первый поход за коробками? Если Марни приложит усилие, но, наверное, найдет и такую, куда поместится Ник.

Окей, может, это несправедливо. Но даже ему – а он знает Ника всего ничего – совершенно понятно, что парень до паники волнуется из-за будущего, и покупка коробок не вполне помогает ему.

Пока Джей выбирает ботинки, его находит Ник.

– Извини за маму, – бормочет он. – Просто она будто помешалась на подготовке к учебе. При том, что я даже не знаю, хочу ли этого, понимаешь?

Джей берет в руки ботинок и осматривает подошву. Не очень.

– Ты говорил ей об этом?

Ник строит гримасу.

– Дело не в том, что я не хочу ехать в колледж. Господи, я не знаю. Просто… Вдруг вот это вот все, – он поводит рукой, – и есть все, что есть, понимаешь?

– Что, «Уолмарт»? – говорит Джей, пряча улыбку.

– Да, «Уолмарт», – шипит Ник. – «Уолмарт», коробки и списки, быть взрослым, устраиваться на работу, выплачивать студенческий займ и, может, даже сидеть без работы, а потом осознать: я в тупике и, как и раньше, понятия не имею, чем хочу заниматься! – Он останавливается, чтобы перевести дух, – кажется, и сам слегка удивленный этим всплеском эмоций. – Наверное, я в последнее время слишком часто читаю «Над пропастью во ржи».

– Заметно, – говорит Джей. – Правда, когда на меня самого находят мысли о тщетности бытия, то я предпочитаю «Бойню номер пять» Воннегута.

– Которая про инопланетян и чайник?

– Только формально.

– О. – Ник протягивает руку и трогает нос туристического ботинка. Вздыхает. – Как я могу им рассказать? Я словно в клетке и трепыхаюсь внутри, вот только никакой клетки нет. А даже если бы и была, то я был бы зверьком, который боится выбраться из нее, потому что если не колледж, то что еще остается?

– Целый мир.

Ник фыркает, словно он пошутил.

– Не. Совсем не мое.

– Должно же быть место, где тебе хочется побывать.

Ник кривит рот.

– Средиземье?

Джей смеется.

– Короче, – говорит Ник, – еще раз извини и да, это была моя мама. Кстати, она точно просекла, что мы с тобой мутим – на случай, если ты не заметил ее неодобрительного мамского взгляда. Еще, если вдруг спросят, то я, возможно, сказал, что тебе двадцать лет. Но вообще, ты и не выглядишь старше. Еще она хочет, чтобы я пригласил тебя к нам на ужин, потому что я не придумал, как ввернуть в разговор всю эту тему с приятелями по траху.

– То есть, ты приглашаешь меня на ужин? – спрашивает Джей, и его желудок сжимается.

– О, господи, нет! Я не к тому… Ну, ты понимаешь. – Ник смотрит в пол, потом поднимает глаза. – Вау. Кто бы знал, что бывают более неловкие ситуации, чем вчерашняя, да?

– Да, – соглашается Джей.

– Если б ты был моим бойфрендом, то я стопроцентно пригласил бы тебя, – говорит Ник, – потому что ты горячий, как солнце. Но мы занимаемся немного другим.

– Да, – снова говорит Джей.

– Да, – повторяет Ник. На его лице облегчение. – Окей, тогда увидимся вечером, ладно?

– Окей.

– Окей, круто. – Ник выстреливает в него широкой улыбкой и убегает.

Джей теряет его из виду где-то в отделе одежды.

***

На работе Девон на седьмом небе от счастья.

– Со мной провели мужской разговор, – гордо говорит он, когда Джей спрашивает, чего он так рад. – Отец Эбони. Он усадил меня и напомнил о том, что он коп и знает, как спрятать труп. Это было так круто!

Друг Ника такой же странный, как Ник.

– Потому что он теперь знает, что я настроен серьезно! – восклицает Девон. – Именно так оно и работает. Я обещаю не быть козлом и уважать его дочь, а он обещает убить меня, если я облажаюсь.

Эбони у него за спиной закатывает глаза.

– Какой бред!

– Не бред, а традиция!

– Бредовая патриархальная традиция, где с женщиной обращаются будто с вещью, а не как с человеком, способным принимать свои собственные решения.

Девон сияет.

– Думаешь, он проводил такую беседу с девушкой моего брата? – спрашивает Эбони. – Нет. Естественно, нет. Люди до сих пор думают, будто женская сексуальная жизнь должна контролироваться мужчиной, и что женщина, которая занимается сексом, теряет в цене.

– Это, конечно, полная хрень, – соглашается Девон и чуть-чуть морщит лоб, хотя его улыбка не теряет своего блеска. – Но таким образом люди из поколения твоего отца показывают свою любовь к дочерям, разве нет?

– Мой отец родился в семьдесят втором, – говорит Эбони. – А моя бабушка сжигала свой лифчик. Уж он-то должен быть в курсе, что так делать нельзя. (имеется в виду феминистская акция протеста, прошедшая в 1968 году, во время которой сжигались лифчики, бигуди, пояса для чулок и другие женские вещи по аналогии с сожжением повесток в армию протестующими против войны во Вьетнаме – прим. пер.)

– И все равно это было круто, – упирается Девон, и Эбони фыркает. – Ладно, слушай, я знаю, что если окажусь настолько тупоголовым, что облажаюсь, то мне надо будет бояться вовсе не твоего отца.

– Точняк. – Эбони усмехается и проходит мимо них с подносом напитков.

Девон медленно выдыхает.

– Вау. В последнее время я столько всего узнаю о мужском преимуществе. Все сложнее, чем я думал сначала. Чувак, ты хоть понимаешь, как круто, что оно у нас есть? – Он медленно качает головой. – В общем, когда со мной проводили мужской разговор, я подумал, что такой разговор надо бы провести и с тобой.

Джей приподнимает бровь и, сложив руки, опирается боком на стойку.

– Окей. Я тебя слушаю.

Девон резко кивает.

– Окей. В общем, Ник мой лучший друг во всем мире, и я знаю, что у вас с ним не серьезно, но он плакал на «Пробуждении Силы», так что… – Он содрогается. – Ладно, я тоже плакал, но суть не в этом, а в том, что Ник замечательный парень, и у него есть чувства, и если ты сделаешь ему что-то плохое, то я…

Джей ждет.

– Короче, я не особо продумал, что сделаю. Я не коп и не умею избавляться от трупов, и если мы будем драться, то ты стопудово меня победишь. Но если ты причинишь Нику боль, то я расскажу всем в твиттере, на фейсбуке и в тамблере, какой ты козел. – Он пытается сурово нахмуриться. – И в инстаграме.

– О, нет, – с бесстрастным лицом ужасается Джей. – Только не в инстаграме!

– Чувак, – умоляюще говорит Девон.

– Ладно. Считай, что я устрашен.

– Отлично. – Джей вбивает телефонный заказ в кассовый аппарат. – Просто… да, он мой друг.

Джей кивает.

– Девон, я понял. Честное слово.

Девон с облегчением выдыхает.

Джей уходит на кухню, чтобы узнать, почему четвертому столику не приносят заказ. Вернувшись, он видит, что около кассы стоит и жует хлебную палочку Ник.

Джей кивает на столик в углу, и Ник уходит туда.

Удивительно, как быстро Джей освоился тут. С Девоном, Эбони и остальными. И с Ником. Ник такой же неизменный атрибут пиццерии, как скатерти в красно-белую клетку и хлебные корзинки из рафии.

– Нашу особую? – спрашивает его Джей, разобравшись с четвертым столом.

– А сегодня она какая?

– Мясная с анчоусами и ананасом.

– Фу. Кому пришла в голову эта блестящая мысль?

– Я виню Тайлера.

– Хотя, знаешь, такого понятия, как невкусная пицца, не существует, – говорит Ник. – Это научный факт.

– Ну, твою уверенность ждет испытание. Я ее только попробовал, а потом пошел есть в «Сабвэй».

– Вызов принят, – объявляет Ник. – Тащи!

***

Когда смена заканчивается, Ник с Джеем уходят в еще открытый «Сабвэй», и Ник заказывает сэндвич с тефтельками и максимальным количеством возможных добавок.

– Тайлер настоящий подлец, – говорит Ник, уминая сэндвич, пока они стоят на парковке.

– Поверь, сегодня ему сообщила об этом вся смена.

– Черт! – Одна тефтелька выскальзывает и шлепается на потрескавшийся асфальт. – Ту пиццу даже еноты, наверное, не стали бы есть.

Джей смеется.

– Короче, – говорит Ник с полным ртом, – я тут подумал… может, сегодня займемся сексом?

– Ты правда этого хочешь? – спрашивает Джей. Его сердцебиение ускоряется.

Ник кивает и сглатывает.

– Угу. И еще я подумал, может ты будешь активом?

Ох. Его моментально пронзает вспышка тепла. До самых яиц.

– Хорошо.

– Просто я подумал, что будет проще, если в мой первый раз ты сделаешь это со мной, и тогда я скорее всего буду знать, что надо делать, если потом ты еще будешь хотеть, чтобы я сделал это с тобой.

Джей уверен: если б не темнота, то он увидел бы, что лицо Ника стало пунцового цвета. Ему не терпится скорее увидеть, как этот румянец растекается по всему его телу.

– Угу.

– Клево. – Ник заворачивает свой недоеденный сэндвич и сжимает его. – Только сегодня запрем дверь на замок, хорошо?

Джей смеется.

– О да!

– Супер. – Голос Ника немного дрожит, но он улыбается. – Тогда погнали!

И они отправляются к мотоциклу.

 

Глава 13

Диван разложен в кровать.

На ней, ощущая себя как никогда храбрым и как никогда перепуганным, лежит голый Ник. Сэндвич с тефтельками тяжело покоится у него в животе, и он переживает, как бы его не стошнило. Еще его беспокоит то, что он слишком тощий и у него слишком волосатые ноги и яйца… не стоило ли проэпилировать их или побрить? На телах твинков в порно не особенно много волос. Может, он выдра? Есть же такой типаж. Выдры. Ну вот, теперь он думает о настоящих выдрах. Настоящие выдры очаровательны.

Тут Джей ложится с ним рядом, и Ник теряет способность соображать. Пружины тихо скрипят, матрас прогибается, и внезапно они обнимаются и ласкают друг друга – прямо как раньше, только теперь в деле участвует полная нагота.

Ник пытается забыться в жаре их ласк, но за него продолжает цепляться колючее беспокойство. Еще у него адский стояк, и тот факт, что он не кончил в секунду, когда Джей задел бедром его член, можно считать маленьким чудом.

Он хочет как-нибудь разрядить обстановку. Попробовать, может быть, пошутить на тему своей явной нервозности, но он не может даже представить необходимые для этого трюка слова. А Ник никогда не испытывал недостатка в словах. Это серьезней, чем нервы. Это, наверное, истинный страх. Не только перед возможной болью – как ее может не быть? – хоть он и верит, что в порно не все симулируют приятные ощущения, но еще он боится, что облажается, и потом ему будет дико неловко, и он больше не сможет смотреть Джею в глаза, и это разрушит их отношения. Не то чтобы у них были какие-то отношения… Но все равно.

Серьезно. Его мозг задолбал.

Стремясь отвлечься от мыслей и раствориться в опьяняющих ощущениях, Ник подставляет лицо поцелую. Джей сегодня не брился, и щетина приятно царапает кожу вокруг его губ. Он целует мужчину. Не ровесника (хотя он, естественно, ничего против них не имеет), но мужчину. С жесткими волосами на теле и развитыми мышцами.

Пружины снова скрипят – Джей приподнимается и тянется через Ника. Когда он ложится обратно, в его руках необходимые для дела предметы. Презерватив и пузырек лубриканта. Щелчок, с которым открывается крышечка, звучит громко, как выстрел.

Ник уже баловался со смазкой. Когда заказал в интернете силиконовый член. Он знал, что без лубриканта лучше даже не пытаться пускать его в ход, но, очевидно, смазал его слишком густо, потому что сначала не смог за него ухватиться, а потом, когда попробовал засунуть в себя, член вылетел из его кулака и сбил с книжной полки коллекционную фигурку Арагорна. Следующую попытку он предпринял с меньшим количеством смазки, но смог вставить член только частично, после чего долго-долго переживал, что с ним что-то не так. Может, у него там слишком узко или типа того. Может, однажды выяснится, что его задница – медицинская аномалия, и туда не вмещается ничего больше трех сантиметров. Его задница станет известна в медицинских кругах.

Но тут…

К его входу прижимается палец. Скользкий от смазки. Ник содрогается.

И палец Джея проскальзывает в него.

О. Боги.

Ему не сказать чтоб приятно, но и не сказать чтоб неприятно. Ощущения странные. Немного похоже на позыв сходить в туалет. Что омерзительно. Ладно. Спокойно. Если он не обделается и не оставит Джея с пригоршней понятно чего, то все будет нормально, ведь так?

– Все хорошо? – низком голосом спрашивает Джей.

Ник слегка ежится, потому что неловкость происходящего начинает зашкаливать. Мало того, что Джей держит в его заднице палец, так теперь ему еще и разговор подавай?

– Угу.

– Если захочешь остановиться – скажи, – говорит Джей и целует его.

Ник закрывает глаза. Приподнимает бедра и разводит ноги чуточку шире. Говорит своим тощим, волосатым, нелепым телом то, что не может выразить через слова: «Да. Продолжай».

Что, вероятно, не похоже на четкое, недвусмысленное согласие. Нику не всегда легко обсуждать свои чувства. Кроме как с Девоном. А уж говорить о своих желаниях – тех же чувствах, только относящихся к сексу – потенциально в миллион раз унизительнее. Ну откуда он может знать, что просить, а от чего отказываться, если он не вполне понимает, что происходит? Окей, он смотрел порно – много порно – и знает, что делает Джей, но то, что он чувствует растяжение и странную боль, когда Джей вводит в него второй палец, еще не означает, что когда бы то ни было – в любой реальности любого из параллельных миров – ему будет комфортно произнести в одном предложении слова «палец» и «моя задница». Чтобы попросить Джея добавить еще или остановиться – не суть.

Ника пронзает неожиданный страх. Неужели он относится к людям, которые разрешат сделать с собой все, что угодно, потому что им стыдно попросить прекратить? Боже. Скорее всего.

Он снова открывает глаза.

Джей, неотрывно глядя на Ника, медленно разрабатывает его, и Ник заставляет себя немного расслабиться. Окей, может, Ник и правда из тех, кому легче согласиться на секс, чем побороть чувство неловкости и попросить в середине процесса остановиться, но Джей точно не относится к тем, кто станет к чему-либо принуждать.

Все нормально. Все хорошо.

– Ник?

– Да, – говорит Ник немного придушенным голосом – от страха, но и от облегчения, что Джей спросил его сам. – Все хорошо. Продолжай.

Вау. Значит для того, чтобы обозначить согласие, необязательно говорить прямым текстом: «Пожалуйста, продолжай тыкать мне пальцами в зад». Это открытие удивительно ободряет.

Джей снова целует его, потом немного смещается. Мускулы на его руке напрягаются, он поворачивает кисть, меняет угол направления пальцев и…

Бдыщь!

Ника, как молнией, простреливает мощный взрыв наслаждения.

Привет, простата. Приятно наконец с тобой познакомиться.

Вау. Все, что происходит сейчас… Просто вау. Ник не вполне различает все ощущения, которые проносятся сквозь него, и ему проще просто плыть с ними, куда бы они его ни несли. Он здесь, чтобы получить опыт, но он и представить не мог, что опыт окажется таким… фантастически гипнотическим? Джей и его волшебные пальцы словно ввели его в транс. Немного пугающий, дурманящий и очень, очень приятный. Но пожалуйста, можно еще?

Кажется, он бормочет все это вслух, пока Джей помогает ему лечь на живот.

Прелюдия – это правильная, нужная вещь. Но сейчас у него ощущение, что она растянулась на много часов, и он более чем готов к главному действу. Простыня под ним уже промокла от пота, а Джей по-прежнему всего лишь разрабатывает его. Это должно немедленно прекратиться.

Ник извивается.

Его ноги раскинуты в стороны, изнывающий член истекает смазкой на простыню (и, наверное, на матрас), и он весь словно разобран на части, хотя еще даже не кончил. Если Джей хочет, чтобы он принял непосредственное участие в процессе, а не лежал без капли энергии, как дохлая рыба, то Джею нужно прямо сейчас заменить свои пальцы на член.

Неразборчиво изливая свое недовольство в подушку, он втирается членом в Джеев матрас.

– Что? – Пальцы Джея внутри его задницы замирают. Вторая его рука лежит у Ника на пояснице и успокаивающе гладит влажную кожу.

Ник поднимает голову.

– Я говорю, что я не марионетка, Джей! Просто засунь уже в меня член!

Джей смеется.

– Окей. Подожми под себя колени, угу?

Ник пытается заставить свои тяжелые, неуклюжие конечности подчиниться. По идее, лежать с задранной задницей, полностью выставленной напоказ, в ожидании, когда Джей его трахнет, должно быть унизительно, но Ник уже миновал эту стадию. Просто ему очень, очень хочется кончить. Джей дразнил его целую вечность, и ему восемнадцать, окей? Если надо, он может передернуть в душе за тридцать секунд. Моментальное удовольствие – это типа его суперспособность. Но вот это вот все… Слишком ново. И подобные пытки следует законодательно запретить.

Услышав шорох фольги, он выворачивает шею назад и, разинув рот, смотрит большими глазами, как Джей раскатывает на члене презерватив. Его член выглядит очень прямым и очень сердитым. У Ника во рту, как у распутной собаки Павлова, скапливается слюна. А потом Джей встает у него за спиной на колени, берется за его бедра и тянет к себе. Сначала Ник ощущает только тепло. Но вот последнее расстояние исчезает, стена горячего воздуха между ними сжимается, и их влажные, вспотевшие от страсти тела наконец-то встречаются.

Его пробирает дрожь.

Джей убирает с бедра Ника левую руку, и его обширные познания в порно подсказывают, что Джей занимает позицию и наклоняет член под нужным углом. Вот он. Тот самый ужасный и долгожданный момент.

Ник судорожно выдыхает, чувствуя, как головка горячего члена Джея трется о его скользкий изнывающий вход. А затем она вжимается внутрь.

О младенец Зевс. Джей внутри него, и окей, прелюдия – действительно полезная штука, потому ему даже не больно. Чувствительно, пока член Джея растягивает его, но не больно. Что до того блокпоста, который не смог преодолеть силиконовый член… Невероятный член Джея проталкивается за него без проблем.

У Ника выскакивает прерывистый вздох, и он всхлипывает.

– Все нормально? – Голос Джея граничит со стоном.

– Д-да. – Ник поудобнее упирается локтями в матрас, выгибается, и вау, внутри него целый член. У него возникает внезапный порыв приложить ладонь к животу и попытаться нащупать, как он рвется наружу. Как было в «Чужом». Только это будет не страшно, а горячо. – Ты вошел до конца?

– Почти.

Одна его часть беспокоится, что он еще не готов. Однако вторая уверена, что ему никогда больше не встретить второго такого до невозможности великолепного парня, как Джей Хэзенбрук. Возможно, обеим его частям стоило бы подтянуть самооценку. Но ведь Ник ровно за этим сюда и пришел. В чем цель его связи с Джеем? Потерять девственность, чтобы знать, что надо делать, когда он окажется в колледже, и у него, может, даже появится настоящий бойфренд.

Ник втягивает в себя воздух.

– Продолжай.

У него кружится голова. Как от кислородного голодания. Он пытается чуть-чуть сменить позу, чтобы облегчить давление, но от него просто не скрыться, потому что внутри его тела находится член. Ник может лишь тужиться – спасибо за информацию, интернет! – и ждать, когда его тело привыкнет. Безусловно, ему очень хорошо помогают прикосновения Джея к простате.

Ник стонет. Сквозь него проносятся искорки наслаждения, а его эрекция, которая немного завяла, пока Джей вталкивался в него, вновь расцвела и уделяет событиям большое внимание. Ник по-прежнему чувствует больше давления, чем удовольствия, но его член оптимист. Он уверен, что в конце его ждет счастливый финал.

Это приятно, окей? А еще странно, необычно и непривычно, но уже близко к отметке «Хвала Иисусу» на самой верхушке шкалы. Одна его часть хочет полностью раствориться в процессе, ну а вторая – та самая, которую его мама проверяла на СДВГ, потому что у него было внимание, как у золотой рыбки, и шесть миллионов открытых вкладок в мозгу – занимается каталогизацией всех-всех ощущений, чтобы потом можно было мысленно проанализировать каждый момент. А еще прикидывает, когда у него получится написать Девону и сообщить, что он наконец-то заполучил в себя член. Потому что Ник очень долго этого ждал. Девон впервые занялся сексом в шестнадцать, полтора года назад. И Ник целых полтора года варился в своих завистливых девственных соках. Что фу.

Джей проводит по спине Ника рукой, и Ник выгибается словно вспотевшая кошка. Потом Джей просовывает под Ника ладонь, берет в кулак его член, и – бам! – мозг Ника снова участвует в деле и обещает никогда больше не отвлекаться, честное слово, сэр, никогда-никогда.

– Как ощущения? – спрашивает Джей с напряжением в голосе, и Ник чуть не смеется. Потому что, ну что за вопрос? Его трахает и одновременно дрочит ему самый сексуальный парень вселенной. Это как Рождество!

– Хорошо, – стонет он, толкаясь навстречу движениям Джея. – Черт. Так приятно.

Джей упирается ему прямо в простату и одновременно сжимает в руке его член, и-и… что лучше сделать? Перечислить в уме президентов со столицами штатов и бейсбольной статистикой или плюнуть на все и кончить через три с половиной секунды?

Второе.

Черт.

Конечно, второе.

Он кончает – в безумном взрыве телесных жидкостей, смазанных чертыханий и судорожных спазмов, которые больше подошли бы собаке, скачущей во сне по лугам. Еще он поскуливает, как та же собака, потому что Джей еще не закончил, и все становится странным и гиперчувствительным, и внезапно Ник слишком вымотан, чтобы вносить в дело свой вклад, большое спасибо, но нет, он устал.

Джей крепко хватается за его бедра и типа как содрогается, вжимаясь в него, и – да! – он тоже кончает.

Ник обмякает и принимает решение с завтрашнего же дня начать качать пресс. Потому что ему явно не помешает стать повыносливее. Джею хватает остатков энергии, чтобы подняться с матраса и отойти. Нику типа как хочется повернуться и полюбоваться его голой задницей, но шевелиться нет сил.

Он слышит плеск воды в раковине. Через пару секунд Джей возвращается с мокрым полотенцем и вытирает Никову задницу.

Ник ерзает, фыркает и не может решить, мило это или же стремно. Ему восемнадцать. Достаточно много, чтобы производить техобслуживание своей задницы самостоятельно, да?

– Как ты? Нормально? – Джей наклоняется и целует Ника в плечо.

От этой маленькой ласки Ника переполняет тепло. Он поднимает голову и оглядывается на Джея.

– Кажется, ты сломал меня. В самом хорошем смысле этого слова.

Джей улыбается.

– Хочешь, посмотрим кино?

Ник краснеет и наконец-то переворачивается на спину.

– Давай.

Он думает, не следует ли одеться перед кино, но Джей не надевает даже белья, так что Ник тоже остается лежать нагишом. Джей только натягивает на себя простыню, чтобы не ставить ноут прямо на член, и Ник приникает к нему и в благодарность за судьбоносный секс знакомит с гениальным творением «Атака на титанов».

Пожалуй, это величайший вечер за всю Никову жизнь.

***

Ник: Анус такое уродское слово, да?

Девон: Э… Мне стоит спросить, почему ты думаешь об ананасах?

Девон: *об анусах. Долбанная автозамена.

Ник: Сегодня Джей меня трахнул. Это было так круто!

Девон: Ну, поздравляю, бро!

Ник: Сначала я волновался, что все пройдет плохо, и решил просто дать ему кончить, чтобы хоть кто-то из нас получил удовольствие, но потом все стало супер.

Девон: Стоп, чего? Ты бы просто дал ему кончить?

Ник: Да, но оказалось, что у меня вполне получается говорить о том, что мне хочется, так что я парился зря.

Девон: Ну тогда ладно.

Ник: ЭТО БЫЛО ОБАЛДЕННО!

Девон: Я тут пытаюсь радоваться за тебя, так что, пожалуйста, давай без деталей?

Ник: Что? Ты никогда не давал девчонкам играть со своей задницей?

Девон: Допустим, что нет?

Ник: Попробуй, Дев. Непременно. Наша простата – наш лучший друг.

Девон: Но у меня уже есть вредный маленький лучший друг.

Ник: Бро, я тебе это припомню.

Девон: :D

 

Глава 14

На следующий день, в понедельник, Джей пишет Нику, чтобы узнать, как у него дела, и вместо ответа получает значок баклажана. А затем палец, поднятый вверх, что в сумме, решает Джей, выглядит позитивно. Утром он пропалывает садик на заднем дворе, потом уезжает на неспешную вечернюю смену в «Пиццу Перфекто». У Девона выходной, и Ник не приходит. Но Джей не волнуется, потому что Ник периодически присылает ему прикольные гифки и мемы с котами. В полночь Джей закрывается и уезжает домой. Ночью он спит как убитый.

Во вторник он остается в кровати до тех пор, пока его мать не уходит, затем поднимается, чтобы стянуть себе завтрак. На кухне он видит, что Ронни тоже собирается уходить.

– На собеседование? – спрашивает его Джей.

– На работу, – говорит Ронни с широкой улыбкой. Морщинки в уголках его глаз, которые Джей привык видеть, сегодня немного разгладились. – Вызвали в Спингборо – одна из учителей летней школы сломала ногу. Жалко ее, но, знаешь ли, слава богу.

– Мои поздравления, – говорит Джей.

– Спасибо! – Ронни целует Кэт в щеку, а Ноа в макушку и уходит к двери. – Кейден, пока!

– Пока, пап! – орет сверху Кейден.

Дверь хлопает, и Джей садится за стол.

Кэт пододвигает ему кружку кофе и буравит испытующим взглядом. Такое же лицо у нее было, когда в одиннадцать лет она нашла мамину коллекцию потрепанных детективов и решила, что тоже умеет разгадывать тайны.

– В воскресенье Ник так поздно уехал.

Джей пожимает плечами.

– Тебе нравится этот мальчик, – наконец произносит она, пристально изучив его.

Джей делает глоток кофе.

– Естественно, нравится.

Что за бред. У него нет привычки спать с теми, кто ему неприятен.

– Я имею в виду, нравится по-настоящему, – не унимается Кэт.

Он шумно выдыхает, дергает ртом в полуулыбке-полугримасе и снова пожимает плечами.

– Он просто нравится мне. Просто. Ни «по-настоящему», ни как-то еще. У нас ничего серьезного. С ним весело. Мы друзья.

– Ну-ну, братец. Конечно. – Ее тон звучит, может быть, и бесстрастно, но брови явно не верят ему. Она ставит напротив него порцию тостов.

Джей еще никогда так не радовался отвлекающему фактору в виде двух маленьких липких ручонок, которые хлопают его по ногам. Он берет Ноа подмышки и усаживает к себе на колени. Ноа что-то счастливо лопочет и шлепает ладошками по столу так, что вилки звенят.

Джей отрывает от тоста корочку и, пока Кэт готовит овсянку, дает ему пожевать.

Кухонный стол покрывают крошки, мазки варенья и масла, лужицы кофе и сока. Так по-домашнему. Джею типа как нравится. Конечно, отчасти из-за того, что он в любой момент может передать Ноа Кэт.

Что он и делает, как только Ноа получает овсянку и решает размазать ее по столу.

Кэт садится и забирает Ноа к себе на колени, а Джей двигает к ней тарелку, чтобы она разбиралась с овсянкой сама.

– Он тебе нравится, – посмеиваясь, повторяет она.

Джей прожевывает кусок тоста.

– Помнишь, когда мы были подростками, ты так умело игнорировала меня, что половина твоих друзей не верили, что у тебя и правда есть брат? Хорошее было время…

– Ага. – Она подносит к ротику Ноа ложку овсянки. – А помнишь, как ты вырезал мои инициалы на новой садовой скамейке, чтобы мне влетело от папы?

– А помнишь, как ты разбила о мою голову зеркало? – дразнит ее Джей.

Кэт закатывает глаза.

– А какие нюни ты потом распустил!

Он смеется.

– Эй, ты сама разрыдалась, потому что решила, что тебе семь лет не будет везти! А я плакал лишь потому, что у меня из головы торчало стекло.

– Я тебя умоляю, – отмахивается она. – Шрамы это брутально и нравятся всем! Так что сказал бы лучше спасибо.

Он непроизвольно трет шрам – короткую, рваную линию на макушке, которая после стрижки стала видна. Его самого это не напрягает, а вот его мама сильно переживала, когда ему выбрили здоровенную лысину, чтобы наложить швы. Его отец только пожал плечами и несколько недель называл Джея монахом.

Воспоминание вызывает у Джея улыбку.

– Готова поспорить, Ник обожает твой шрам, – говорит Кэт, подвигав бровями.

Джей фыркает. Ник, скорее всего, вообще его не заметил. Если честно, у Ника большие проблемы с тем, чтобы поднять глаза выше кубиков его пресса.

– Он такой милый, – произносит она. – Я одобряю.

– Окей, вот твое одобрение мне точно не нужно, – говорит он. – И откуда ты знаешь, милый он или нет?

– Я услышала, как ты собираешься его отвозить. – Ноа хныкает, и Кэт начинает покачивать его на коленях. – И, возможно, подсмотрела в окно.

Джей думает о том, что теперь Ник сидит позади него на мотоцикле намного расслабленнее, чем в первый раз. Ему нравится сцеплять пальцы у Джея на животе и прижиматься к его спине. Это приятно.

– Да. Он милый.

– И он тебе нравится, – добавляет она, наставив на него ложечку Ноа. – По-настоящему.

– Серьезно? Опять начинаешь?

– Я и не прекращала, Джей, – усмехается Кэт.

***

Джей уезжает на мотоцикле за город. Милях в тридцати находится место, куда он часто приезжал вместе с отцом. Ничего особенного, просто берег реки, но он хранит множество воспоминаний о том, как они подолгу сидели вдвоем и просто общались.

Они называли это рыбалкой, но в половине случаев оставляли удочки в пикапе.

Джей припарковывает мотоцикл на обочине.

Когда он был маленьким, здесь не было ни прогулочных, ни велосипедных дорожек. Сейчас это просто еще одно место из миллионов, где на ровном бетоне не остается следов. Впрочем, здесь по-прежнему хорошо. Птицы ныряют за снующими по глади реки насекомыми. Ветви деревьев гнутся под ветром к воде. День теплый и немного ленивый.

Джей спускается по склону к реке. Садится на сухую траву и смотрит на воду.

Он представляет рядом отца и все, что он мог бы ему рассказать.

Прошли годы, но боль не исчезла, только притупилась немного. Рана уже затянулась, но от нее навсегда останется шрам.

Он вспоминает, как Кэт дразнила его, и задается вопросом, как бы к истории с Ником отнесся отец. Он всегда был самым тихим из членов семьи. За ним, очевидно, следует Джей. Наверное, его мама права, и он интроверт. Он никогда не думал о себе в таком смысле, но ему действительно нравится быть в одиночестве, сидеть, думать, мечтать.

Это так странно. Что ему нравится Ник.

Ник его полная противоположность. Ник шумный. Ник говорит все подряд. Он умный, но очень рассеянный, и в нем столько энергии, словно он на диете из сахара и кофеина. По всем законам здравого смысла Ник должен его раздражать. Но почему-то он кажется Джею очаровательным.

Джей улыбается, пожевывая травинку.

Ник хороший.

С ним весело.

Кэт права.

Он нравится Джею. По-настоящему. Да.

***

– Джей! – восклицает Девон, когда Джей появляется на работе. – Суббота, вечер, вечеринка у бассейна. Я приглашаю. Ты не работаешь, так что идешь?

Джей колеблется.

– Ник тоже идет! – говорит Девон с легкой улыбкой. – Ну, я его еще не спросил, но он точно пойдет. Это ж моя последняя вечеринка перед колледжем. Там будут все.

– Окей, – соглашается Джей. Если что, всегда можно по-тихому улизнуть.

– Отлично! – Девон шлепает его по спине. – Мама с отчимом уезжают, и поскольку на днях Льюис и его пастор использовали бассейн для крещения взрослых людей, я рассчитываю, что вы с Ником залезете в воду и как следует оголубите ее.