Текст книги "На Грани. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Литта Лински
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Глава 9
Верховная жрица Храма Маритэ волновалась не на шутку. Предстоящий разговор смущал и даже почти пугал женщину. За годы безраздельной власти Лавинтия практически позабыла эти чувства, и вот теперь перед не нею та, точнее, те, перед кем стоит робеть. Ах, если бы все было по-прежнему, как много веков назад, когда властители трепетали перед величием служительниц богини! А теперь она – владычица Храма – переживает по поводу разговора с будущей королевой.
Лавинтия бросила взгляд в зеркало. Серебристые одеяния – платье и покрывало, спускающееся до самого пола – величавое лицо, пронзительные серые глаза. Женщина поправила серебряный венец с огромным голубым топазом в центре и менее крупными камнями по бокам. Владычица осталась довольна своим отражением. Недаром вид ее внушал неизменное почтение жрицам. Только вот сможет ли она впечатлить будущую королеву?
Будущая королева в компании жениха ожидала в библиотеке. И не просто ожидала, а вместе с королем смотрела книги. Когда вошла Лавинтия, оба смутились, словно их застали целующимися, а не исследующими содержимое книжных полок.
– Простите, владычица, – его величество склонился в поклоне. – Мы позволили себе проявить интерес к храмовым книгам.
– Я только рада, – Лавинтия явила самую благосклонную из своих улыбок. – Мне будет так же чрезвычайно приятно знать, что интерес эньи Линсар к сокровищам нашей библиотеки не угаснет и после отъезда вашего величества. Правда, книги, собранные здесь, не совсем обычны. Большая часть посвящена истории Маритэ, ее светлых сестер и Хранителей.
– А книги о Странниках есть? – в голосе Лотэссы Линсар слышалась искренняя заинтересованность.
– Но ведь Хранители и есть Странники, – снисходительно пояснила Лавинтия, про себя с огорчением отмечая, как мало нынче люди знают об основах истинной веры.
– Я знаю, – ответ девушки удивил верховную жрицу. – Но я хотела бы больше узнать не конкретно о Хранителях Анборейи, а о Странниках вообще.
– Звездные путники – величайшая загадка вселенной, – Лавинтия с трудом удержалась от того, чтобы добавить привычно-назидательное «девочка». Но обращаться так к будущей королеве – не лучшая идея. – Мы очень мало знаем о них.
– Но ведь это же самое интересное! – воскликнула Лотэсса с детской горячностью, чем вызвала легкую добродушную улыбку своего жениха.
Зато ей – владычице Храма Маритэ – было не до улыбок. Ничего умилительного нет в том, что люди относятся к Богиням и Хранителям как к докучной устаревшей религии, а к Странникам – как к увлекательной и красивой сказке. Похоже, ей придется совсем непросто в воплощении задуманного.
– Энья Лотэсса, – тоном, исполненным терпеливой доброжелательности, молвила Лавинтия, – возможно, узнав больше о Маритэ и других Хранителях Анборейи, вы сочтете книги, посвященные им, не менее интересными.
– Возможно, – со вздохом согласилась девушка. – Тем более, что храмовые книги станут моим единственным развлечением на долгий срок. Но если все-таки есть что-то о Странниках…
– Я попрошу старшую жрицу Анарэлию поискать их для вас, – пообещала владычица. – Я искренне надеюсь, что с новыми знаниями будет крепнуть и ваша вера.
– Ну, вообще-то она не очень крепка, – несколько смущенно призналась Лотэсса. – Не хочу вас обидеть, владычица, но я не думаю, что верю в богинь. То есть я допускаю, что именно Маритэ когда-то создала наш мир, – поспешила добавить она, – но, мне кажется, ей и прочим Хранителям давно уже нет до нас никакого дела.
– Отчасти вы правы, – с болью в голосе проговорила верховная жрица. – Хранители покинули Анборейю, так же как и сестры Маритэ. Но сама богиня никогда не оставит нас! Пусть более она не живет среди людей, но созданный мир никогда не будет безразличен той, что его сотворила. Впрочем, вам предстоит еще много узнать о Маритэ. В связи с этим я позволю себе предложить вам пройти небольшой, но крайне важный обряд…
При слове «обряд» удивительные лиловые глаза девушки распахнулись, а его величество нахмурился.
– Не пугайтесь так, прошу вас, – Лавинтия поспешила успокоить высокопоставленных гостей. – Ничего страшного или трудного в этом обряде нет.
– Зачем это? – король и не думал скрывать настороженности.
– Возможно, у вашей прекрасной невесты есть дар… – начала владычица.
– Хваленый дар Маритэ? – девушка нервно рассмеялась. – Тот самый, с помощью которого ваша жрица Нармин не смогла защитить от чудовища даже себя, как не сумела исцелить и мой кашель?
– Вашим излечением я займусь лично, – пообещала женщина, чем вызвала благодарный взгляд короля. – А насчет дара… Разве вам не любопытно узнать, отмечены ли вы искрой богини?
– Вообще-то, не очень, – Лотэсса покачала головой. – А если и отмечена, то что? Мне что, придется жрицей становиться? – девушка бросила взгляд на короля, словно ища поддержки, которую тот не замедлил оказать.
– Энья Лотэсса в любом случае не сможет остаться в вашем Храме и стать жрицей. Вы же знаете, владычица, ее ждет корона Элара.
– Я помню об этом, – величественно кивнула Лавинтия. – И не стану принуждать вашу невесту стать жрицей, если только таково не будет ее собственное желание. Проверка нужна ради удовлетворения моего собственного любопытства. Вы ведь не откажете мне в этой скромной просьбе? – она обращалась по большей части к королю, чувствуя, что окончательное решение все-таки за ним.
– Ладно, можете проводить этот свой обряд, – неожиданно решилась девушка.
– Вы уверены? – его величество озабоченно взглянул на невесту.
– А что такого? – та пожала плечами. – И правда, интересно же. Кроме того, что может случиться? Не рассыплюсь же я горсточкой пепла, в конце концов.
– Как знаете, – вздохнул король. – Я могу присутствовать, или это священное таинство? – поинтересовался он у жрицы.
– Вообще-то, обычно посторонние не допускаются, – заметила женщина. – Но, пожалуй, в этом случае мы можем сделать исключение. Интерес вашего величества к нашей вере должен быть вознагражден.
Вот так. Пусть знает, что возможность участвовать в обряде раскрытия дара – честь даже для короля. Ах, если бы у девочки был хоть проблеск дара, хоть крошечная искорка! Тогда бы новый правитель Элара смог воочию убедиться в том, что поклонение богине – не просто полузабытый культ, а нечто большее.
– Могу я пригласить вас обоих в Зеркальный Чертог? Это поистине священное место для служительниц богини. На самом деле обряд может быть произведен где угодно, но раз есть возможность провести его в самом сердце Храма, мы не станем ею пренебрегать. Верно? – владычица поднялась и пригласила гостей следовать за собой.
Королю и Лотэссе Линсар впервые предстояло увидеть Зеркальный Чертог. Лавинтия специально не показала его в первый день пребывания в Храме, оставляя величие Чертога для проведения обряда. Эта идея пришла ей почти сразу. Королева, сочувствующая древней религии Анборейи, – это неплохо. Королева, верующая в Маритэ, – это прекрасно. Королева, наделенная даром, – венец мечтаний.
Зеркальный Чертог произвел на спутников владычицы должное впечатление. К несказанному удивлению женщины, оба они впервые видели лики Маритэ и ее сестер. По поводу образов Астель и Нидеи, находившихся по обе стороны от лика Маритэ, Лавинтия испытывала смешанные чувства. С одной стороны, как не почитать тех, кто помогал созидательнице и много веков заботился об Анборейе. С другой – как простить то, что сестры богини покинули Маритэ и ее мир? Верховная жрица чуть слышно вздохнула, не в силах совладать с извечно терзавшим ее противоречием.
Пока король с невестой рассматривали облики богинь, владычица взяла одну из шкатулок, в которых хранились венцы испытаний. Венец испытаний представлял собой тонкий серебряный обруч с голубым топазом в центре. Вознеся к Маритэ положенные молитвы, женщина направилась к Лотэссе.
– Позвольте, – обратилась Лавинтия к девушке. – Вам нужно всего лишь надеть это.
Та склонила голову, и верховная жрица возложила венец поверх прически из темных волос. Теперь оставалось только ждать и молиться. Последним женщина и занялась.
– О Маритэ, звездный свет в вечной тьме, – нараспев начала владычица, – яви милость твою почитающим тебя. Обрати взор твой к просящим и слух твой к смиренным прошениям нашим, – произнося слова, предваряющие любую молитву, Лавинтия напряженно всматривалась в топаз на венце.
– О созидательница, позволь своему созданию служить тебе…
Нет, не может быть! Да, хвала богине! Ей действительно не кажется, голубой камень в центре обруча сначала стал будто ярче, а затем начал все явственней испускать чистое лазурное сияние. Сияние это не мерцало, как обычно случалось, а словно нарастало с каждым мгновением. Теперь уже и король заметил свет, струящийся от венца, возлежащего на голове его невесты. Но, в отличие от Лавинтии, его величество вовсе не ликовал на эту тему. Лицо его стало тревожным и напряженным, глаза недобро сузились. Видно было, что король с трудом удерживается от того, чтобы прервать обряд или хотя бы задать вопросы. Потерпите еще немного, мысленно обратилась верховная жрица к королю, вслух продолжая читать молитвы. Скоро все закончится.
И все закончилось. Правда, совсем не так, как ожидала преисполненная торжеством победы владычица. Голубое сияние, ставшее в какой-то момент нестерпимо ярким, как будто раскололо маленький камень изнутри. Вспышка света, треск, заглушивший слова молитвы, звук падающего тела… Сияние погасло, осколки топаза разлетелись по мозаичным плитам пола, а обессиленная девушка лишилась чувств. Король мгновенно оказался подле своей избранницы. Кажется, он обращал к верховной жрице какие-то гневные речи. Но той было все равно. Она не слышала и не видела ничего, оглушенная внезапной милостью богини и ослепленная открывающими перспективами.
Лотэсса пришла в себя. Король со злобой сорвал венец с ее головы и отшвырнул его. Обруч покатился, мелькая серебристым колесом, а потом, несколько раз жалобно звякнув, затих. На лбу у девушки проступили несколько кровоточащих царапин. При виде крови мужчина совсем рассвирепел. Лавинтия наконец все же осознала, что сейчас не время для торжества и ликования. Нужно срочно успокоить короля и его бесценную невесту. Бесценную для Храма.
Владычица склонилась над испуганной девицей, по-прежнему сидящей на полу, и легко прикоснулась пальцами к ее лбу. Кровь остановилась почти мгновенно, а края царапин медленно и почти незаметно стали сближаться.
– Не переживайте, – ласково заверила верховная жрица, – через несколько часов и следа не останется. Впрочем, энья Лотэсса с легкостью могла бы вылечить себя сама.
– Что все это значит? – мрачным донельзя тоном вопросил король.
– Это значит, что ваша невеста – одна из сильнейших жриц со времен рассвета Анборейи, не уступающая той же Аделмиранде или Фессе.
– Разве вы не поняли? – голос мужчины звучал жестко. – Энья Лотэсса никогда не станет жрицей. Я очень жалею, что позволил провести этот обряд.
– Постойте, ваше величество, – взмолилась женщина. – Не принимайте поспешных решений! Решившись на проверку эньи Линсар, я даже и предположить не могла, что ее дар намного превосходит мой собственный. Никогда не доводилось мне видеть или слышать, чтобы свет Маритэ столь ярко пылал в смертной женщине. Разве что величайшие жрицы древности могут сравниться с нею. Будь ваша невеста лишена дара или будь он слаб, я бы и думать не стала о возможности сделать ее служительницей Маритэ. Но мы стали свидетелями безмерной милости богини, которая также таит в себе и великое предназначение для вашей невесты.
Начать стоит с покорных просьб, решила Лавинтия. Если король не согласится, она станет требовать. Он хочет от нее услуги – пусть окажет ответную. Но прежде, чем переходить к требованиям, нужно испробовать все другие способы.
– Поверьте, – увещевала владычица. – Для вас ничего не изменится. Столь исключительные обстоятельства требуют особых решений. Обычный для жриц обет безбрачия не коснется эньи Лотэссы. Она сможет, будучи жрицей, стать вашей женой и королевой Элара.
О да – королевой! Жрица на троне! Лишь в глубокой древности служительницы Маритэ правили государствами, да и то нечасто. Плевать на безбрачие. Какой в нем толк в сравнении с возможностью управлять действиями властелина могущественнейшей империи мира?
– А моим мнением никто не хочет поинтересоваться? – вопросила девушка, поднимаясь с пола. – Не очень-то приятно, знаете ли, ощущать себя предметом торга.
Король и верховная жрица разом прекратили препирательство и обернулись к Лотэссе. Не стоило игнорировать гордую девицу, с досадой подумала Лавинтия. Конечно же, уговаривать следовало в первую очередь ее, а не короля.
– Думаю, нам всем стоит успокоиться, – примирительно произнесла владычица. – Мы вернемся к этой теме позже. А пока позвольте показать часть ваших способностей, о которых вы и не подозревали.
Едва закончив фразу, Лавинтия вытащила из волос острую шпильку и с силой провела ей по внутренней стороне руки. Мгновенно выступила кровь. Лотэсса вздрогнула, король неодобрительно покачал головой.
– К чему это? – мрачно поинтересовался он.
– Энья Лотэсса, – теперь владычица подчеркнуто обращалась только к девушке, дабы не повторять прежней ошибки. – Посмотрите на мою руку. Так. Старайтесь не отводить взгляд. Понимаю, что зрелище не самое приятное, и все же попробуйте. А теперь нужно воззвать к Маритэ…
– Не могу я к ней взывать, – прервала девушка. – Я в нее не верю!
– Не верите?! – верховная жрица в изумлении вскинула бровь. – Даже после всего, чему стали свидетелями?
– А что мы такого видели? – вскинулась Лотэсса. – Странное свечение и треснувший камешек? Так это просто магия. Вполне возможно, ваша.
– Это твоя магия, девочка! – Лавинтия все-таки забылась. – А теперь попробуй применить ее, чтобы убедиться. Просто обратись к богине с просьбой об исцелении. Вы ведь не дадите мне истечь кровью, энья Лотэсса?
Расчет оказался верным. Воззвав к состраданию девушки, владычица заставила ту пробормотать какое-то подобие молитвы. На миг у женщины возникло искушение остановить кровь своими силами, ведь, несмотря на исключительность дара, Лотэсса Линсар не обладала и каплей веры. Но Лавинтия удержалась и правильно сделала. Сколь бы маловерной не была девушка, силы компенсировали недостаток веры. Кровь остановилась почти мгновенно, и края раны стянулись куда быстрее, чем при врачевании опытной владычицы.
– Ослепи меня молния! – пробормотала ошеломленная собственным могуществом невеста короля.
Глава 10
Элвир с трудом выкроил минутку, чтобы заглянуть в комендатуру. Надо же узнать, что творится в городе. То, что тварь не объявлялась, и так ясно, иначе Итон бы сам во дворец заявился. Но мало ли других проблем. Кроме того, он соскучился по Альве и не собирался скрывать от себя этот факт. Хоть девушка и жила во дворце, они почти никогда не встречались.
Как Торн и рассчитывал, Итон с Альвой были на месте. Комендант о чем-то оживленно спорил со своей помощницей.
– Никуда ты не пойдешь, дэнья Альва, даже не надейся! – непререкаемым тоном заявлял Карст. – Я и в прошлый-то раз тебя отпустил только потому, что дело касалось твоего друга. А Ярли Пален тебе, хвала богиням, не друг и не родственник.
– Но он же почти наш сосед, – горячо возражала девушка.
– Ага, – хмыкнул Итон. – Как и вся Кузнечная часть. Не поедешь ты туда, и все тут. Доброе утро, эн Элвир, – комендант соизволил заметить присутствие Торна.
– Доброе? – протектор с сомнением покачал головой. – Что тут у вас происходит?
– Дэн Итон не пускает меня в Кузнечную часть, – пожаловалась Альва.
– Ну да, – Карст не стал спорить. – Экий я негодяй, не даю девушке самолично заняться расследованием убийства.
– Какого убийства? – Торну все меньше и меньше нравилось происходящее. – Это ведь не…
– Нет, это не он, – поспешил успокоить протектора Итон. – Обычное убийство. Странное немного, но обычное. Ростовщика Ярли Палена кто-то из должников пришиб.
– Пришиб! – Альва состроила издевательскую гримаску. – Ему раскроили череп кованой крышкой от сундука!
– Раскроили череп! – хоть ситуация отнюдь не выглядела смешной, Элвир не смог удержаться от ехидства. – Крысенок, где ты научилась столь изысканным оборотам?
– Ой, ужас какой! – досадливо съязвила девушка в ответ. – Выражаюсь я, видите ли, не так. Людей в Кузнечной части зверски убивают день за днем, а вас волнует только чистота моей речи!
– Что значит «зверски убивают день за днем»? – хмурясь, вопросил Торн. – Убили кого-то еще, кроме этого ростовщика?
– Да, – вздохнул Карст. – Кузнеца – отчима ее приятеля, – комендант кивнул на Альву. – А тебя я не расследовать убийство отпускал, а друга навестить и тетку заодно, – строго обратился он к девушке.
– Как должен был умереть этот кузнец, чтобы о его смерти доложили вам, а не какому-нибудь капитану стражи?
– Ну, – с очередным вздохом протянул комендант, – какой-то безумный подмастерье сначала выколол ему глаз, а потом проткнул не остывшим мечом.
– Подмастерье?! Как он справился-то с кузнецом? – Элвир изумленно уставился на Альву с Карстом, очевидно, уже успевших попривыкнуть к столь ошеломляющему факту. – Ты их знала? – задал он вопрос Альве. – Я имею в виду кузнеца и убийцу. Что собой представлял этот подмастерье?
– Я знала обоих, – кивнула девушка. – Ну, подмастерье – его звали Рам – крепкий был парень, но все равно Холто его одной рукой перешибить мог. Да и боялся Рам кузнеца до одури. Холто строг был с ним, но ругал всегда за дело. Это мне Ларни рассказал.
– Тот паренек, с которым ты прощалась, когда я тебя забирал? – припомнил Торн.
Девушка кивнула. Перед глазами протектора всплыл смутный образ полноватого парня лет шестнадцати.
– Странное дело, – Элвир машинально крутил в руке песочные часы. – Зашуганный подмастерье убивает здорового мужчину, и через пару дней в той же части еще одно бессмысленно-жестокое убийство. Должника поймали, кстати?
– Поймали. Он там всю лавку разнес. К счастью, жена Ярли успела вовремя убраться и призвать на помощь стражу.
Закончить рассказ коменданту не дали. Раздался стук в дверь, и на пороге возник какой-то стражник, вроде бы начальник патрульных одной из частей.
– Нир? – Карст поднялся, и лицо его приняло обеспокоенное выражение. – Что-то срочное?
– Уж я и не знаю, дэн Итон, – замялся тот, смущенно косясь на протектора. – Вы велели докладывать вам обо всех странных делах, особливо об убийствах…
– Велел. Докладывай!
– На Пыльной улице девчонка мачеху и брата прикончила.
– Девчонка?! – хором вопросили комендант с протектором.
– Как есть девчонка, – Нир усиленно закивал. – Двенадцать лет едва стукнуло. Это соседка рассказала. Еще говорит, что брат этот часто задирал девку-то. На людях дразнил, обзывал, а то и поколачивал. Соседи-то говорят, мерзкий тип братец-то был. Да и не кровный брат он девчонке-то, а сводный, вот и забижал почем зря. И мамашка-то егойная добавляла еще. А может, и наоборот – мачеха травила падчерицу, а сынок, гнида, с нее пример брал.
– Не очень-то вы сочувствуете жертвам, – заметил Элвир.
– А сами виноваты! – угрюмо заявил стражник. – Нечего слабых мучить! Слабые-то они до поры слабые, как та тетка, что муженька с дружками за Грань отправила. Но ежели их до конца затравить, то такая злость проснется, что никакой силе с той злостью не совладать, – Нир позволил себе пофилософствовать на тему человеческой натуры. Карст его не перебивал, видно привык уже. – А девчонку вздернут теперь, – со вздохом закончил он.
– Значит, ее схватили? – спросил Торн.
– А то! – не без гордости заметил стражник. Может, он и жалел незадачливую юную убийцу, но репутация его людей, очевидно, была важнее. – Да она и не пыталась убегать даже. Братцу она камнем затылок пробила. И откуда только силища взялась? Девка-то хлипкая, а брат тот еще боров.
– Камнем? – на этот раз вопрос задал Итон.
– Да. Он в нее камнями прям на улице кидался. А потом развернулся и пошел к дому. А бешеная эта его уже на пороге догнала и тем же камнем – да по темечку. На шум мачеха выбежала, а девка скаженная возьми да ее через перила перекинь. На Пыльной-то у всех пороги высокие, сами знаете. Короче, тетка неудачно так свалилась, шею сломала. Может, девчонка убить-то и не хотела. Кто ее теперь знает…
После этого нехитрого рассказа какое-то время Карст с подчиненным еще обсуждали подробности, но Элвир уже не слушал, погрузившись в свои мысли.
– Безумие какое-то, – пробормотал протектор, как только за Ниром захлопнулась дверь. – Слабые и жалкие бросаются на своих мучителей, как бешеные псы, забыв страх и осторожность. Не столь странно, как змеехвостый ублюдок, но в своем роде не менее ужасно, если не хуже. Когда убивает чудовище, то что с него взять? Но когда чудовищами становятся люди…
Пофилософствовать Элвиру не дали. Вновь стук в дверь, за которой обнаружился кто-то из людей коменданта, а за его спиной жалась молодая женщина.
– Вот, – пришедший кивнул в сторону женщины. – Требует, чтоб ее допустили до вашей милости.
– И что, теперь всех требующих будем допускать? – проворчал Карст.
Было видно, что гневается он скорее для порядка, никуда женщину, которая, кстати, выглядела насмерть перепуганной, не выгонит. А сам протектор тем временем вглядывался в черты посетительницы, казавшиеся ему смутно знакомыми.
– Как вас зовут? – обратился к ней комендант.
– Омиза Венайл, ваша милость, – кланяясь, ответила та. – Вы меня не помните?
Ну конечно же! Любовница покойного супруга колдуньи. Та самая, от которой он возвращался в свою последнюю ночь. Светлые косы, сейчас порядком растрепанные, светло-карие глаза, какой-то затравленный взгляд.
– Ах да, – Итон тоже, видно, вспомнил смазливую мещаночку. – Что привело вас ко мне, сударыня?
– Мою сестру убили!
Теперь ясно, откуда такой ужас в глазах, весь этот растрепанный вид и настоятельное желание пробиться к самому Итону Карсту. Очевидно, бедняжка решила, что личное знакомство с комендантом дает ей право поведать об ужасной трагедии непосредственно ему.
– Рассказывайте, – с тяжелым вздохом произнес Карст. – Нет, погодите. Альва, сбегай, пожалуйста, до Башни Магистратов. Мне нужно…
– Хотите услать меня? – не дав ему договорить, прервала девушка.
– Хочу, – устало согласился тот. – Слишком уж много убийств за последние дни, да все как на подбор – одно другого жутче. Негоже юной девице слушать про такие дела.
– Я видела вещи и похуже, – возразила Альва, глядя на Торна, словно ища у того поддержки.
Элвиру не хотелось, чтобы девушка уходила, с другой стороны, он был полностью согласен с комендантом: выслушивать подробности убийств ей вовсе незачем. А что-то ему подсказывало, что это убийство не будет сильно отличаться от тех, о которых шла речь.
– Крысенок, выйди, пожалуйста, – почти ласково попросил протектор. – Подожди меня, и потом я отвезу тебя во дворец, по дороге рассказав суть без лишних подробностей. Согласна?
– Ну уж нет! – девушка тряхнула головой, в зеленых глазах сверкала обида. – Лучше уж я сбегаю до магистратской башни с выдуманным наспех поручением.
Впрочем, выдумывать поручение Итону не пришлось. Не дожидаясь, пока кто-то из мужчин скажет хоть слово, помощница коменданта гордо удалилась, напоследок хлопнув дверью.
– А теперь рассказывайте, как все произошло, – обратился Карст к Омизе Венайл.
– Сестру мою зовут Гедрика Ростин, – начала рассказ женщина. – Она занимается торговлей, у нее даже есть лавка в Заречной части.
– Вам известно, кто ее убил? – нетерпеливо перебил Торн, несколько раздосадованный обидой Альвы, а потому не склонный выслушивать лишние подробности процветания какой-то купчихи, тем более ныне покойной.
– Да! – она кивнула, а из глаз покатились слезы. – Это ее муж! Марил. Он всегда был таким добрым и славным, – после этих слов Омиза откровенно расплакалась.
Интересно, что, узнав о смерти бывшего любовника, женщина не пролила и слезинки, держалась холодно и сухо, а тут рыдает в три ручья, и даже непонятно, по сестре или по ее убийце.
– Добрый, славный убийца, – закатив глаза, пробормотал Элвир. – Что может быть лучше?
– Он правда был хорошим, – прошептала Омиза. – Марил всегда был добр ко мне.
– А к жене? – Торн по-прежнему весьма скептически относился к этому добряку.
– Ну, – неуверенно протянула женщина. – Гедрику он побаивался, старался ей не перечить. Сестра моя очень крутого нрава… была, – Омиза снова всхлипнула. – Марилу доставалось частенько от нее, но он терпел. Всегда терпел.
– Значит, вы утверждаете, что ранее этот Марил никогда не обижал вашу сестру?
– Ну как – не обижал, – замялась женщина. – Однажды, несколько лет назад, он не выдержал вечной ругани и придирок Гедрики и ушел от нее к другой женщине. Ненадолго, потом вернулся, – добавила она. – И с тех пор вроде все хорошо у них было. Ну, то есть не то чтобы прям хорошо, но жили, как раньше.
– И что же нарушило эту идиллию? – протектор не был готов проникнуться сочувствием к человеку, убившему собственную жену, пусть даже ту еще стерву.
– Я не знаю! – беспомощно воскликнула Омиза. – Когда я пришла, сестра была уже мертва, а он сидел над телом. На голове ее была подушка. Тяжелая, бархатная. Эти подушки лежали на кровати Гедрики, не для того, чтобы спать, а для красоты. И вот этой-то подушкой… – новый всхлип прервал повествование, – ей-то Марил и задушил Гедрику. А вокруг кружили перья. Тучи проклятых перьев! – голос женщины сорвался на крик.
– Возможно, ваша несчастная сестра порвала подушку, защищаясь, – Итон прервал рассказчицу, очевидно, преследуя одну цель – не дать разразиться женской истерике.
– Марил сказал, что случайно пролил вино на кровать, а Гедрика возьми да начни его колотить этой самой подушкой. И, знаете, он говорил так, будто не чувствовал за собой никакой вины. Она его ударила – он ее наказал. Сказал еще, что надоело терпеть тупую, уродливую, злобную бабу рядом, – Омиза, очевидно, всего лишь пыталась дословно передать слова убийцы, но все же осеклась, поняв, что порочит такими речами память сестры. – Я не могла там сидеть и все это слушать. Да и страшно было, хоть он и не пытался обидеть меня. Выбежала из дома и побежала к вашей милости, дэн комендант. Только вот не знаю, станет ли Марил дожидаться, пока ваши люди явятся за ним.
– Значит, задушил с целью справедливого возмездия, – подвел итог Карст. – Вы правильно сделали, госпожа Венайл, что пришли сюда, хотя разумнее было бы все же обратиться к страже. Но теперь это уже наша забота. Вы же постарайтесь успокоиться, ступайте домой. Вы ведь не у сестры жили? – комендант совершенно точно знал, что она жила одна, знал даже, где именно. – Позовите кого-нибудь из подруг или соседок, а делом внезапно обезумевшего примерного супруга займемся мы с эном Торном.
Не без труда выпроводив разрывающуюся между ужасом и сочувствием к убийце женщину, комендант с протектором какое-то время молча смотрела друг на друга. Очевидно, каждому не хотелось первым оглашать напрашивающиеся неутешительные выводы. И все-таки Элвиру пришлось первым нарушить молчание.
– Итак, что мы имеем? Внезапный бунт ничтожеств против угнетателей, которых убийцы ненавидели и боялись одновременно. И если в недавних городских убийствах наиболее жалкие и никчемные людишки становились жертвами, то теперь они взяли на себя прямо противоположную роль. Как вы полагаете, дэн Итон, стоит ли искать здесь связь?
