Текст книги "Литературная Газета 6277 ( № 22 2010)"
Автор книги: Литературка Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Бессмертная музыка в исполнении великих мастеров
Искусство
Бессмертная музыка в исполнении великих мастеров
ФЕСТИВАЛЬ «ДВОРЦЫ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА»
Международный музыкальный фестиваль «Дворцы Санкт-Петербурга», проходящий в эти дни, – уникальный в своём роде фестиваль, имеющий богатую историю и чисто петербургскую эксклюзивную идею. Он мог родиться только в Петербурге, и ни в каком другом городе мира – в городе красивых величественных дворцов, являющих собой наследие великой истории Российской империи. Праздник «классики среди классики», фестиваль раскрывает перед её поклонниками тесную связь архитектуры и музыки.
Одно из излюбленных мест для проведения концертов фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга» – Екатерининский дворец в Царском Селе – великолепное сооружение в стиле русского барокко, где царит дух Елизаветинской и Екатерининской эпох. В величественном Тронном зале Екатерининского дворца пройдут два красивейших концерта фестиваля. Исполнение мастеров академической сцены станет настоящим подарком Царскому Cелу к его 300-летию.
13 июня здесь прозвучат «Золотые страницы французской оперы» – популярнейшие арии и дуэты из опер Бизе, Гуно, Массне, Сен-Санса, Оффенбаха. Исполнители – звёзды французской оперы: один из самых известных теноров Франции Филипп До, певица широчайшего репертуара Йордис Тебо (сопрано), солистка Государственной оперы Кёльна Ирид Мартинез (сопрано), лауреат многих международных конкурсов Пьер Ив Прюво (баритон) и «открытие 2009 года в классической музыке» ассоциации ADAMI Клементин Марген (меццо-сопрано). Оркестром Государственного Эрмитажа будет дирижировать француз Гийом Турньер – лауреат нескольких национальных и международных премий, постановщик сенсационных оперных проектов. Концерт проводится в рамках Года Франции в России при поддержке Французского института в Санкт-Петербурге и CULTURESFRANCE.
27 июня в Тронном зале Екатерининского дворца пройдёт ещё один концерт – великолепного контртенора Сергея Егерса (Латвия) и скрипачки, заслуженной артистки России Марии Сафарьянц. В величавом сооружении стиля барокко прозвучит утончённая музыка этой эпохи – арии из опер и четыре концерта для скрипки с оркестром «Времена года» Антонио Вивальди.
Сергей Егерс признан лучшим контртенором Прибалтики, он является финалистом престижного международного конкурса ВВС в Уэльсе (Cardiff singer of the World 2005); гастролировал в Англии, Финляндии, Польше, Литве, Эстонии, России, Германии, Узбекистане, Казахстане, Белоруссии, Испании, США, Канаде. Тембр голоса Сергея Егерса называют жемчужным, благородным, ангельским, чистым, его пение доставляет истинное музыкальное наслаждение публике.
Художественный руководитель фестиваля, заслуженная артистка России Мария Сафарьянц – одна из лучших исполнительниц музыки эпохи барокко, которая занимает особое место в творчестве скрипачки. Возрождая забытые шедевры, она основала целый цикл концертов «Музыка эпохи барокко». Мария Сафарьянц многократно выступала на международных фестивалях камерной музыки в России, Австрии, Италии, Германии и Испании. Известная скрипачка ведёт интенсивную концертную деятельность, выступая в качестве солистки в составе различных ансамблей в России, странах СНГ и за рубежом.
Как видный деятель культуры, Мария Сафарьянц считает своим долгом прививать любовь слушателей к классическому музыкальному наследию. «В Петербурге должна торжествовать классика, – считает Мария Сафарьянц. – Для жителей Санкт-Петербурга этот чудесный праздник – великолепная возможность услышать бессмертную музыку в исполнении великих мастеров».
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Гении и Места
Искусство
Гении и Места
ЛИКИ ЭПОХИ
Выставку «Место гения», открывшуюся в Государственном музее А.С. Пушкина, смело можно отнести к разряду событий неординарных. В одном выставочном пространстве «сошлись» дома-музеи выдающихся русских и французских писателей.
Такого в Музее Пушкина ещё не было. Залы его стали местом встречи эпох, языков, настроений, сюжетов. Ну казалось бы, что общего между Толстым и Жорж Санд, Жюлем Верном и Тургеневым, Лермонтовым и Флобером, Шолоховым и Рембо, Пушкиным и Арагоном? Не будем выставлять приоритеты и конструировать иерархии. Но согласимся с тем, что каждый из них был личностью незаурядной, оставившей неизгладимый след в истории литературы, в истории своей страны, в жизнях тысяч и тысяч людей, принадлежащих к странному племени читателей.
Крыши-стены-потолки. Столы-кровати-кресла. Дома, парковые дорожки, садовые скамейки. Чьё влияние сильнее: человека на пространство, его окружающее, или пространства на человека? Похоже, что вопрос этот из того же разряда, что и альтернатива первичности яйца и курицы. Искать закономерности этого тандема можно бесконечно. Всё равно они будут ускользать от искателя, оставляя ему в награду вечную улыбку тайны.
Дом писателя может быть для него творческой лабораторией, личным маленьким адом, в горниле которого плавятся идеи и образы. И тихим пристанищем, где можно укрыться от жестокости мира. Да, это будет пространство, которому суждено существовать по тем законам, которые художник сам для него установил. Но и само место гранит характер художника, испытывает на прочность его талант. И сила таланта делает его гением этого места. Духом, определяющим законы существования грубой материи.
– У каждого гения есть своё Место в мире. Но его собственный Мир не растворяется в других мирах, он с ними лишь соприкасается, пересекается, взаимодействует, ведёт неслышный и непрестанный диалог из своего далека, из глубины своего времени. Дома писателей – это условные стены их поистине безграничных миров, они как сосуды, продолжающие хранить их дух; они оберегают их любимые предметы и безделушки, их карандаши и перья, фотографии и книги, привычки и увлечения… Они всегда чуть приоткрывают завесу их тайны. Но лишь чуть – ибо загадка гения не поддаётся разрешению смертных. – Эти слова принадлежат Владимиру Ильичу Толстому, директору музея-заповедника «Ясная Поляна». Трудно спорить, не так ли?
Можно сколько угодно говорить о магии Михайловского, о его фантастической энергетике. Но чем её измерить? И надо ли… Однажды я наблюдала, как маленькая девочка, вряд ли ей было больше пяти-шести лет, кружилась на дорожке, ведущей к дому Александра Сергеевича. Кружилась и напевала что-то тихонько. Когда мама спросила, о чём она поёт, малышка ответила: «Не знаю. Просто петь хочется». Что такое она знала о Пушкине?
Какие параллели можно провести между Тарханами и Ноаном, между Сент-Арну-ан-Ивелин и станицей Вёшенской? Пройдитесь по экспозиции и вы поймёте: какие угодно. Всё зависит от того, какую систему координат вы выберете.
Ксения ВИШНЕВСКАЯ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Опера как эликсир жизни
Искусство
Опера как эликсир жизни
ПАМЯТЬ
5 июня 2009 года ушёл из жизни Борис Покровский, выдающийся режиссёр и педагог, усилиями которого был создан первый в стране камерный оперный театр. О Мастере вспоминает старейший артист Московского камерного музыкального академического театра Анатолий БОЙКО.
СОЗИДАТЕЛЬ
…Январским вечером 1972 года на сцене Драматического театра им. К.С. Станиславского успешно дебютировал молодой творческий коллектив – Московский камерный музыкальный театр, создателем которого стал оперный режиссёр-реформатор Борис Александрович Покровский. Поздравляя «виновника» этого торжества, знаменитый советский композитор Тихон Хренников сказал: «Спасибо за то, что вы сегодня подарили нам чудесный театральный экспромт!» Конечно же, Хренников шутил, поскольку он хорошо знал, что латинское слово «экспромт» в переводе на русский язык означает исполнение любого произведения без предварительной подготовки! Но публика, сидевшая тогда в зрительном зале, вряд ли могла знать о том, что главный режиссёр Большого театра СССР Б.А. Покровский на протяжении многих лет бережно вынашивал этот замысел.
В один прекрасный день он устроил прослушивание певцов, окончивших недавно столичные музыкальные учебные заведения: консерваторию, ГИТИС и Музпединститут им. Гнесиных, а также небольшую группу певцов из «Гастрольной оперы». Из этого разнородного «материала» всего за два года напряжённейшей работы Борис Александрович и создал этот необычный творческий коллектив.
Но, пожалуй, самая главная творческая задача, которую поставил перед собой этот режиссёр, – возродить несправедливо забытые камерные оперы русских, советских и западноевропейских композиторов. И… первым таким возрождённым произведением стала оклеветанная советской прессой сатирическая опера Дмитрия Шостаковича «Нос», сочинённая им на основе повести Н.В. Гоголя. Я уверен в том, что этого события могло бы и не произойти, если бы Борису Александровичу не удалось привлечь к сотрудничеству маэстро Геннадия Николаевича Рождественского. 12 сентября 1974 года эта опера Д. Шостаковича возродилась.
Произошло это в подвале, который был во время войны бомбоубежищем, а потом и кинотеатром «Сокол». После премьеры спектакль был записан на долгоиграющую пластинку фирмой «Мелодия» и направлен на международный конкурс во Францию, где был отмечен в Париже Гран-при им. Шарля Кро!
В том же подвале нами было возрождено, увы, забытое, а потом ещё и запрещённое сочинение, сотворённое митрополитом Дмитрием Ростовским в 1700 году «Ростовское действо». Вспоминаю, как после премьеры, она состоялась 30 июня 1982 года, один из самых преданных служителей русской классической музыки дирижёр Евгений Светланов сказал Борису Александровичу: «Я потрясён тем, что вы возродили! Отныне я буду посылать своих оркестрантов на этот спектакль, чтобы они слушали ваших певцов и учились у них, как надо петь божественно и в сложнейших акустических условиях, в темноте и без… дирижёра!»
Мне невероятно повезло – я стал сотрудничать с Борисом Александровичем с той поры, когда будущий Камерный музыкальный театр ещё находился, скажем так, в эмбриональном состоянии. Сидя на репетициях в зале, я обратил внимание на то, что мастер прямо на глазах преображается. Когда он ставил новый спектакль, то был неразговорчив, серьёзен, суров, предельно сосредоточен, как полководец перед большим сражением!
Если мы не сразу понимали его режиссёрско-постановочный замысел и не смогли выполнить, исполнить его требования, то он сердился, иногда даже злился и «бросал» в нас, например, такие словечки: бездарности, хорьё, ничего не умеете, разгоню вас всех к чёртовой матери, уж лучше бомжей с улицы наберу... Когда же шли простые, рядовые репетиции уже идущих спектаклей, то Борис Александрович становился совершенно другим человеком: шутил, смеялся, острил «опоздания» на сцену (я сидел и записывал за ним его замечания). Тогда он полушутя, полусерьёзно спрашивал меня: «– Ну что, писатель! Всё пишешь? А ты знаешь, что пишущий певец – это первый враг (!) нашего театра?..»
А ЧАЙКУ ТАК ХОЧЕТСЯ…
…Стран, городов, событий, впечатлений от наших гастрольных поездок было столько, что можно было бы составить из них большую книжку. Расскажу только лишь об одном забавном случае.
Однажды, после многочасовой езды в автобусе, мы поздней ночью добрались до Турина! Подъехали к ярчайше освещённому отелю «Джузеппе Верди». Мы наивно думали, что это итальянцы так встречают нас, но оказалось, что нет. Такая иллюминация у них бывает каждую ночь. И тут кто-то из наших актёров сострил: «Братцы, а у них, оказывается, переизбыток электроэнергии, вот они её и жгут по ночам!..»
Нам тут же вручили ключи, мы поднялись на бесшумном лифте и разбрелись по своим номерам. Быстренько извлекли из походных сумок югославские мясные консервы, индийский чай, кипятильники-киловаттники, металлические термосы. Как только мы воткнули в розетку кипятильники, тут же погас свет. Мы в полной темноте, почти на ощупь, выползли в коридор, две какие-то фигуры с фонариками в руках бродили по коридору. И вдруг в этой гробовой тишине мы услышали родной, спокойный, отлично звучащий голос Бориса Александровича: «Друзья, не врубайте кипятильники все сразу. Я ведь не такой прыткий, как вы, а чайку хочется...»
Оперу Борис Александрович любил беззаветно. В ней черпал не только вдохновение, но и жизненные силы. Служил ей со страстной преданностью рыцарей былых времён. Он был абсолютно убеждён, что великие композиторы потому и велики, что в свои произведения вложили ответы на вопросы, которые жизнь ставит перед каждым человеком и которые поэтому называются вечными.
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Дуэли контрразведок
Они сражались за Родину
Дуэли контрразведок
СПЕЦСЛУЖБЫ
Будучи ослабленной в результате массовых репрессий в 1937–1939 годы, советская контрразведка Центрального аппарата и на местах практически не имела возможности должным образом противостоять хорошо подготовленным гитлеровским спецслужбам. В мае 1941 года в системе абвера был создан разведывательно-подрывной центр «Штаб Валли». На него возлагалось руководство всеми операциями на будущем советско-германском фронте. При армейских группировках «Север», «Центр», «Юг» были задействованы крупные подразделения абвера – абверкоманды и подчинённые им абвергруппы. Кроме того, работала отлаженная и разветвлённая система органов гестапо. Надо отметить, что в первой военной директиве контрразведывательного Управления НКО от 22 июня 1941 года фашистская Германия не указывалась даже как главный противник, не ставилась задача выявления её агентуры, основное внимание уделялось обнаружению антисоветских элементов в Красной армии. Лишь на пятый день войны была доведена до сведения всего оперативного и руководящего состава контрразведки директива от 27 июня 1941 года. Это была разработанная инструкция к действию на основе заранее подготовленного мобилизационного документа.
Выявление и разоблачение шпионов и диверсантов фашистской разведки – дело сложное, потому что гитлеровцы прибегали к самым изощрённым способам маскировки своих лазутчиков. Надёжную систему их выявления создал тогда контрразведывательный отдел столичного НКВД. В знаменитом особняке графа Растопчина постоянно дежурила опергруппа, возглавляемая подполковником госбезопасности Сергеем Михайловичем Федосеевым. С поступлением сигналов от населения о состоявшейся выброске немецких парашютистов сотрудники этой группы немедленно отправлялись на место вероятного приземления и организовывали их поиск и задержание.
Сложными и порой опасными для контрразведки являлись операции по розыску и аресту шпионско-диверсионных групп большой численности.
Особенно усердствовали вражеские спецслужбы в 1942 году на Сталинградском и Кавказском направлениях, забрасывая туда основную массу шпионов. Главная их задача – разведать оборонительные линии, минные поля, укрепления, дороги, транспортные перевозки по Волге, местонахождение штабов и численность советских войск под Сталинградом. Неоднократно выбрасываемые с немецких самолётов хорошо обученные в Варшавской и Полтавской диверсионных школах лазутчики получали задание осуществить взрывы переправ на Волге в районе Сталинграда, организовать крушение воинских эшелонов на участках Сталинград–Астрахань–Кизляр, а также в Приволжском бассейне и на озере Баскунчак. Для захвата нефтеперегонного завода в Грозном был выброшен диверсионный отряд в 25 человек под командованием лейтенанта Ланге. Однако благодаря слаженной работе военной контрразведки и территориальных органов госбезопасности этим планам вермахта и лично начальника генерального штаба Гальдера не суждено было сбыться. Только в течение января–ноября 1942 года территориальные органы разоблачили и захватили в этом регионе 170 вражеских агентов.
В том же 1942 году советская контрразведка впервые получила от арестованных офицеров германской разведки ошеломляющие сведения о том, что фашисты намерены подготовить для заброски в советский тыл агентуру с заданием по бактериологической диверсии. Для этого в специальных лабораториях и институтах, по показаниям арестованных, якобы велись в самой Германии и на оккупированной территории одной из европейских стран разработки по выращиванию бактерий чумы, холеры и брюшного тифа. Ампулами с такими бактериями планировалось снабдить гитлеровских агентов для заражения питьевых источников в пунктах наибольшего скопления частей Красной армии и в крупных промышленных зонах Советского Союза.
Когда заброшенный в тыл противника спецотряд чекистов под командованием подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова добыл и подтвердил сведения о том, что фашистское командование направляет на фронт первую партию химических артиллерийских снарядов, весь мир узнал о преступных замыслах гитлеровцев.
Не менее драматичной, ожесточённой и кровавой была схватка с диверсионным фашистским отрядом, в который входило более трёхсот солдат и офицеров, переодетых в красноармейскую форму. Они проникли на Западном фронте в район расположения соединения генерала П.А. Белова, чтобы захватить его штаб, а затем внести дезорганизацию в управление и действия советских войск. Аналогичную операцию фашистская разведка с таким же заданием, но гораздо бо’льшими силами – в 529 человек, планировала осуществить в Белоруссии, но замыслам гитлеровского командования не суждено было сбыться: значительная часть диверсионных отрядов была уничтожена, а другая – захвачена в плен. Чем сложнее для Германии становилась обстановка на фронте, тем активнее делалась ею ставка на средства тайной войны, на военную разведку – абвер и на разведывательно-диверсионный орган РСХА «Цеппелин», в задачу которых входило разложение советского тыла, проведение диверсий и актов террора.
После сокрушительного поражения немцев под Москвой абвер и «Цеппелин» активизировали агентурную деятельность во всех городах Советской страны. Чтобы сбить эту активность германских спецслужб, ввести их в заблуждение и выявить враждебные замыслы гитлеровского командования, советская контрразведка решила провести известные крупномасштабные операции под названиями «Монастырь» и «Березина».
Только благодаря умелым, хорошо спланированным действиям Смерша и контрразведки органов госбезопасности абвер сработал фактически вхолостую, терпя одно поражение за другим. Это и явилось главной причиной его ликвидации за несколько месяцев до окончания войны. Более длительной оказалась враждебная деятельность другой гитлеровской спецслужбы – «Цеппелин», которая пыталась нанести серию мощных диверсионных ударов в глубоком тылу СССР. Так, в ночь на 3 мая 1944 года в направлении города Гурьева проследовал самолёт без опознавательных знаков и обстрелял из пулемёта находящиеся в Каспийском море советские пароходы «Калинин» и «Роза Люксембург». А 6 мая уже два неопознанных самолёта сделали то же самое и, удаляясь в сторону Гурьевской области, сбросили ещё несколько парашютистов. Прибывшие на обстрелянные пароходы местные контрразведчики провели исследование обнаруженных осколков и пуль. Они оказались немецкого производства.
После первого боевого столкновения было вызвано подкрепление. Поиски лазутчиков были продолжены, и 15 мая на заброшенной ферме колхоза имени С.М. Кирова были обнаружены два диверсанта, назвавшиеся Садыком и Эвальдом. Оба признались, что они почувствовали безнадёжность своих предстоящих действий и потому решили сдаться. В процессе дальнейшей зачистки местности были задержаны в Байганинском районе ещё пять фашистских прихвостней, остальные семеро, по показаниям арестованных, ушли в район нефтекачки. Там их и встретили астраханские и гурьевские контрразведчики. На предложение сдаться диверсанты ответили сильным пулемётным огнём. Завязалась ожесточённая перестрелка, в ходе которой были убиты обер-лейтенант Агаев и ещё пять человек из его группы. Оставшийся в живых радист Мухамадиев после допросов и идеологической обработки использовался впоследствии для завязывания оперативной игры с Берлинским разведывательным центром в целях дезинформации германского командования.
После такого провала руководители «Цеппелина», пытаясь исправить положение, в 1944 году приступили к подготовке новой крупной операции под названием «Римская цифра II». Через некоторое время на территорию Калмыкии был заброшен большой диверсионный отряд. В зафиксированный чекистами район заброски была оперативно направлена группа местных контрразведчиков. Они уничтожили большую часть диверсантов, а оставшихся в живых взяли в плен.
Только в 1943 году из 19 диверсионных групп, заброшенных «Цеппелином» в советский тыл, пятнадцать были ликвидированы раньше, чем приступили к выполнению заданий. После такого провала рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер вынужден был признать, что главную задачу по проведению диверсионно-подрывной работы в советском тылу «Цеппелин» не выполнил.
Большую полезную работу провела контрразведка страны и по заброске в тыл противника советских оперативных групп и по проникновению в фашистские спецслужбы и их разведывательно-диверсионные школы, и по внедрению наших людей в их агентурную сеть под видом изменников Родины, бывших осуждённых по различным статьям за уголовные преступления и антисоветскую деятельность. Так, агент «Гришин», переброшенный за линию фронта, был, естественно, задержан немцами, завербован ими и после обучения в разведшколе возвращён в СССР с их заданием. «Выполнив» его, он снова вернулся к немцам. На этот раз руководство фашистской разведшколы рекомендовало его на штабную работу в нужном нам серьёзном разведоргане противника. Прослужив там несколько месяцев и собрав установочные данные на 101 вражеского разведчика с их фотокарточками, «Гришин» доставил эти ценные материалы в советскую контрразведку.
Всего по линии зафронтовой работы органами контрразведки было подготовлено и заброшено во вражеский тыл более 2200 оперативных групп, от них поступило 4400 важных разведывательных сообщений, в том числе о подготовке наступления в районе Орла и Курска, что позволило упредить удар противника. Только в июне 1944 года в тылу немцев действовали 118 опергрупп общей численностью семь тысяч человек. Их подрывная деятельность выражалась за один месяц в следующих цифрах: пущено под откос 193 эшелона с живой силой и вооружением, уничтожено и повреждено 206 паровозов и 11 танков и убито и ранено около 14 тысяч немцев.
Говоря о вкладе советской контрразведки в разгром немецко-фашистских войск, бывший начальник отдела абвер-3 генерал-лейтенант Бентевеньи на допросе 28 мая 1945 года показал: «Исходя из опыта войны, мы считали советскую контрразведку чрезвычайно сильным и опасным врагом… По данным, которыми располагал абвер, почти ни один заброшенный в тыл Красной армии немецкий агент не избежал контроля советских органов, в основной массе вся немецкая агентура была арестована русскими, а если и возвращалась обратно, то зачастую была снабжена дезинформационными материалами».
Что и говорить, советская контрразведка до конца выполнила свой долг перед родной страной, перед её народом. Она честно служила Отечеству и не позволила противнику осуществить планы подрыва военно-экономического потенциала, сплочённости и идеологической консолидации народов Советского Союза. Это были вынуждены признать и вышеназванные видные военные деятели, и руководители Третьего рейха.
Владимир ЧИКОВ, полковник в отставке
Код для вставки в блог или livejournal.com:
2020
http://www.lgz.ru/article/12973/
[Закрыть]
Дуэли контрразведок 2020
http://www.lgz.ru/article/12973/
[Закрыть]
Будучи ослабленной в результате массовых репрессий в 1937–1939 годы, советская контрразведка Центрального аппарата и на местах практически не имела возможности должным образом противостоять хорошо подготовленным гитлеровским спецслужбам.
2010-06-09 / Владимир ЧИКОВ 2121
http://www.lgz.ru/author/1676/
[Закрыть]
открыть 2020
http://www.lgz.ru/article/12973/
[Закрыть]
КОД ССЫЛКИ:
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
