Текст книги "Литературная Газета 6517 ( № 29 2015)"
Автор книги: Литературка Литературная Газета
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
От существительного до глагола
Юрий Кабанков. [?]с высоты Востока. – Владивосток: Дальиздат, 2014. – 368 с. – 300 экз.
Название статьи неслучайно – автор, назвав разделы своей книги частями речи, ловит читателя в сети кажущейся простоты. Но стоит открыть первую страницу, и становится понятно, что этот мощнейший интеллектуальный выплеск нуждается именно в таком представлении, любые иные варианты названия могут попросту отпугнуть. Под одной обложкой собраны многочисленные тексты, да и не тексты тоже. Немного странно наталкиваться, например, на аккуратные столбцы точек под вполне нормальным названием.
В этом, в принципе, нет ничего удивительного и нового – мне приходилось видеть тексты, состоящие из полос краски, нотных знаков (причём нотные знаки к музыке не имели никакого отношения) или, как в этой книге, – из точек. Такая ба-лансировка на грани фола вызывает закономерные вопросы: а что, простите, хотел сказать автор, смело располагая одну точку за другой? Неведомо. Может быть, это попытка соригинальничать – не вполне оригинальная, прямо скажем, – мо-жет, приглашение читателя, отягощённого прочитанным, попробовать самому что-то срифмовать. Или хотя бы просто сформулировать.
Хочется надеяться, что такое предложение найдёт именно тот отклик, на который автор и рассчитывает.
На самом деле я был несколько удивлен этими немыми столбцами – есть авторы, которые настолько хорошо владеют языком, что не нуждаются вот в таких авангардистских вывертах. Можно, конечно, писать сажей или, например, дымом сигареты в воздухе, привлекая внимание публики к своей персоне – в том случае, если больше привлечь нечем.
Но в нашем случае таких крайних методов не нужно – автор прекрасно владеет словом во всей его широте. Он может использовать и лексическую избыточность, и неожиданные образы, не теряя при этом свободы изложения. При чтении стихов нет желания остановиться или отложить книгу – погружение в мир автора происходит легко и естественно.
Хотя, прямо скажем, мир этот весьма неоднороден и нестандартен. Начиная с названия книги – "[?]с высоты Востока". Настроившись на минареты, полумесяц и муэдзинов ранним утром, подготовив себя к раскиданной по страницам мудро-сти в стиле Омара Хайяма, я наугад открыл страницу.
Прут коммерсанты из всех Европ -
В Париже снег оседает хлопьями.
Maak money, месье Рембо!
Вашу музу вчера ухлопали.
Вместо Хайяма автор предложил мне такого хорошо сделанного Маяковского. Дальше, по воле поэта, меня носило по всему разнообразию современного слова, с которым – если брать классические каноны стихосложения – он обращается весьма вольно. Он может начать первую строку с мужской рифмы, а потом про неё и не вспомнить, жонглируя в продол-жении одного стихотворения женскими и даже гипердактилическими.
И вдруг, продолжая читать, замираешь от рвущейся с листа буйной мощи:
Холодное солнце восходит над рваным железом,
Стихает обвал, дизеля по отрогам гоняя,
И, в чёрные скалы недевичьей памятью врезан
Ревущий пропеллер[?] какого же, к чёрту, огня ей?
Понятно, что Восток – наш, Дальний. Только наш человек может так управлять силой слова – так, что после прочтения сидишь ошарашенный и пытаешься понять: что произошло, что такого скрыто в четырёх строках? Подобные находки, неожиданные и запоминающиеся, щедро рассыпаны на страницах.
Эта книга – вообще удивительный симбиоз отсылок к нравоучениям святых отцов, "упреждений" (читай: вступлений), полного списка литературы, посвящённой автору, рисунков (Вот по этому поводу сказать нечего – схематичные наброски чёрными линиями заполонили поэтические издания. Впрочем, если иллюстраторы то же самое делают в цвете, получа-ется ещё хуже.), оригинальных названий, строчек из точек.
Есть в книге и отрывок из поэмы – жанра, практически исчезнувшего в последнее время. В ней автор отходит от образ-ной насыщенности и делает упор на лёгкость слога, которую можно сравнить с разговорным стилем Твардовского. Такая установка даёт определённую вольность, и даже изредка проскакивающий матерок, свойственный прямой речи простых людей, не коробит слух, хотя лучше было бы обойтись без него.
В целом книга, как мне кажется, – событие не только в жизни автора, но и литературного процесса в целом.
Теги: Юрий Кабанков , …с высоты Востока
Откликнуться на зов
Лев Болдов. Полёт. – Симферополь: ООО "Издательство и типография «Форма», 2015. – 180 с. – 2000 экз.
В наше время сложно встретить настоящие стихи. Такие, чтобы всё было в порядке и с рифмой, и с ритмом, и со смыслом, и с наличием души. Душа – это вообще самое сложное в стихах, потому что неясно, что нужно для того, чтобы она проявилась. Это или есть, или нет. Третьего не дано.
И сейчас мир остался без ещё одного автора, который мог бы порадовать читателя. Лев Болдов покинул этот мир в феврале сего года и больше ничего не напишет. Но любителям проникающих в сердце стихов, наполненных чувством и тонкой эмоцией, дорог его голос.
Когда спят города, позабыв про дневные бои,
Когда светит луна, как огарок, в оконный проём,
Среди каменных стен позывные блуждают мои.
Я бессонный радист. Я тебя вызываю. Приём.
Стихи Льва Болдова наполнены этим зовом. Он взывает к любимой женщине, к небесам, к высшей силе, к себе. Даже неважно, к кому. Главное – это зов. Желание показать себя, свой город, храмы – и, конечно же, чувство.
Все слова мои – невпопад,
И сбоит строка.
Ведь моя любовь – водопад,
А твоя – река.
Но в отличие от большинства людей, просто желающих поделиться с миром своим присутствием, автору есть что показать. Он разнообразит поэтическое высказывание отсылками к Клоду Моне, Блоку, Мандельштаму и многим другим. То он "еврейский мальчик Левитан", то Адам. То он рассуждает о Боге, то вспоминает семидесятые. И всегда следует за ним образ неизвестной женщины – символ любви, – о которой он говорит не меньше, чем о себе.
У Льва Болдова нет вычурных рифм и непонятных образов. Конечно, отсутствует у него и банальное "любовь-кровь", которым когда-то грешил каждый автор. Но простеньких рифм вроде "гроза-слеза" – сколько угодно. И, как ни странно, стихи это не портит, а промелькивает между строчками так, что глаз не цепляется. Вообще стихи автора воспринимаются на удивление легко. За исключением парочки экспериментов с рифмами:
Ну что ж ты опечалился, камрад?
Сто грамм горючих закусив слезою
И разминая в пальцах «Беломор»,
Ты смотришь в точку, сам себе не рад.
Лицом темнея, как перед грозою,
И всё киваешь – докатился, мол!
Как видно, здесь рифмовка отнюдь не стандартна, что может сбить читателя с толку, и он начнёт ловить рифмы вместо того, чтобы вдумываться в смысл. Однако же разве это не тренировка для мозга?
Также есть у автора стихи и с неустоявшимся ритмом, меняющимся от строфы к строфе:
На суку сидит ворона,
Как посланница Харона.
Целый день сидит она
У замёрзшего окна.
На дворе мороз лютует,
А она и в ус не дует.
Даже с места не сойдёт -
Ждёт.
И дальше в этом стихотворении идут уже шестистишия. Но отчего-то такие перебивки тоже к месту и совсем не усложняют понимания.
Стихи Болдова музыкальны и мелодичны. Возможно, поэтому на них написано множество песен многими композиторами и бардами.
Кроме того, в конце сборника "Полёт" находится рассказ про художника-волшебника, который делает людей счастливыми. И возможно, Лев Болдов в чём-то сам является подобным волшебником.
Тамара ПУТИНЦЕВА
Теги: Лев Болдов , Полёт
Пятикнижие № 29
ПОЭЗИЯ
Лев Козовский. Сухой мост. – М.: Время, 2015. – 128 с. – 1000 экз.
Эта поэтическая книга – из разряда тех изданий, которые, будучи весьма скромно оформлены внешне, представляют читателям всю палитру поэтических возможностей.
Конечно, своеобразие авторского стиля провоцирует читателя – а особенно знающего читателя – если уж не навесить ярлычок, то поместить текст в какие-то привычные рамки.
Поместить – и ощутить некую успокоенность.
Но через некоторое время приходит понимание: не нужны тут никакие рамки, автор просто не помещается в них.
Насколько важен этот факт для понимания поэтического текста, не берусь судить, но могу с точностью сказать, что неожиданность рифмовки, образов и стиля не отталкивает, а радует.
Это большой плюс книги – часто бывает так, что, увлёкшись погоней за оригинальностью, автор теряет собственно свой голос.
Козовскому это не грозит – он вполне может вести свой поэтический разговор, а читатель – следовать за его речью, проникая с каждой строкой в необычный поэтический мир.
ПРОЗА
Владимир Шигин. Легенды и были старого Кронштадта. – М.: Вече, 2015. – 320 с. – 1500 экз.
Кронштадт. При одном упоминании этого слова сразу возникает чёткий ассоциативный ряд: набережные, ряды корабельных мачт, звон склянок и суровые матросские лица.
Конечно, сегодняшний Кронштадт стал совершенно другим – более ярким, более разнообразным.
И если о сегодняшнем Кронштадте мы имеем представление, о временах революции – тоже, то каким он был во времена парусного флота, можно только догадываться.
Автор книги начинает рассказ с петровских времён, беря за основу записи самого царя и воспоминания шведских военачальников и дипломатов.
Но представлены воспоминания не только высшего состава – автор не обошёл стороной и мичманов, и матросов, рассказывая про их службу, быт, занятия в свободное время.
Вниманию читателя представлены и сохранившиеся фотографии (их очень немного, но они есть), помогающие лучше понять условия, в которых жили моряки.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Ольга Плотникова. Рождение русской словесности. – М.: Вече, 2015. – 288 с. – 2000 экз.
Христианская Русь на заре своего рождения, как любое молодое государство, нуждалась в объединяющей народ идее. Новообращённые в веру люди задавались вопросами, которые требовали ответа, – и этот ответ могли дать богословские труды, которые начали переводить. Не расшатывая привычные устои, авторы доказывали богоизбранность русских князей и их право властвовать.
Первые древнерусские книги стали основой государственности и началом земли Русской. Будучи преемницей византийских и западных традиций, древнерусская литература обладала всеохватывающим внутренним единством, единством темы и взгляда на мировую историю.
Книга Ольги Плотниковой рассказывает в доступной и интересной форме об эпохе становления русской словесности, о влиянии христианской риторики на русскую литературную традицию, а также о философии и сокровенном смысле древнерусской книги.
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Крис Бохджалян. Девушки песчаного замка: Роман/ Пер. с англ. Лины Пильберт. – М.: ООО «Ворак-Медиа», ИПО «У Никитских ворот», 2015. – 142 с. – 3000 экз.
Крис Бохджалян – один из самых читаемых авторов за рубежом, в частности в Соединённых Штатах Америки. Его романы не раз признавались бестселлерами, переведены более чем на 25 языков. По книгам Бохджаляна снимаются фильмы, ставятся спектакли. В основе повествования – судьба армянских девушек, волею судьбы заброшенных в другую страну, вынужденных принять другой менталитет, другие обычаи, дышать чужим воздухом. Автор – прекрасный психолог, характеры персонажей выписаны тонко и умело. Текст скорее аскетичен, без витиеватых метафор и красивостей, однако художественность его несомненна: "Он чувствует, как ненависть к самому себе душит его, словно оползень и снежная лавина. И ему видится, что он стоит в глубоком снегу в родной Германии, вновь среди цивилизованных людей. Единственное, что он чувствует в своих лихорадочных видениях, это холод снега, упавшего с молодых сосен ему за воротник куртки и в сапоги..."
ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Ежегодный каталог «Сто лучших новых книг для детей и подростков».
Библиотека имени Гайдара представила свой каталог "100 лучших новых книг для детей и подростков". Свою историю каталог ведёт с 2007 года. Изначально он задумывался как рекомендательный ресурс для комплектования библиотек. Но постепенно стал помощником для родителей, которые хотят выбрать интересные и полезные книги для своих детей. Дело в том, что родители хорошо знают советскую литературу, но практически не ориентируются в современной. Именно для них сделана выборка изданий, пусть и субъективная, но имеющая своей целью представить богатую в жанровом отношении палитру детской литературы. Есть в каталоге и рецензии на предлагаемые книги, причём как положительные, так и отрицательные. Разделы "Ста лучших новых книг для детей и подростков" составили "Поэзия", "Родина", "Сказки", "Биографии", "Подростки", "Хочу всё знать", "Легенды о вечном" и другие.
Фьоренца КОССОТТО: «Надо верить в то, что делаешь»
Фото: Фото из архива Фьоренцы Коссотто
На завершившемся недавно в Красноярске III Международном конкурсе молодых оперных певцов и режиссёров имени выдающегося сибирского тенора Петра Словцова сопредседателем жюри была знаменитая итальянская певица Фьоренца Коссотто. Участие в жюри одной из лучших меццо-сопрано ХХ века придало статусу конкурса и мнению жюри чрезвычайный вес. Синьора Коссотто, отметившая в апреле нынешнего года почтительный юбилей, полна сил, энергии и неугасающего интереса к жизни. Личность с вулканическим темпераментом, высокообразованная, умная, чуткая и тонкая, Коссотто притягивала к себе внимание одним своим появлением в зале Красноярского государственного театра оперы и балета. Каждый раз, когда диктор объявлял её имя, публика взрывалась аплодисментами и гулом восторга. Ещё бы! Ведь Фьоренца Коссотто – одно из выдающихся оперных имён. Её дебют состоялся не где-нибудь, а в Ла Скала, она знаменита потрясающе красивым голосом огромного диапазона, позволявшим ей исполнять не только меццовые партии, но и партии контральто и драматического сопрано, совершенной вокальной техникой и поразительным певческим долголетием – своё 70-летие она отмечала выступлением в опере Пуччини «Сестра Анжелика» в бельгийском Театре Royal. Сценическими партнёрами Коссотто были Мария Каллас, Рената Тебальди, Пласидо Доминго, Лучано Паваротти, Элизабет Шварцкопф, Карло Бергонци и другие великие певцы. Она выступала с лучшими дирижёрами ХХ века, среди которых Герберт фон Караян, Риккардо Мути, Зубин Мета, Джеймс Ливайн. Побеседовать с такой личностью, как Коссотто, – большая удача.
– Синьора Коссотто, что самое трудное для члена жюри?
– Быть справедливым и правильно проголосовать.
– А что самое сложное для участников конкурса?
– Очень трудно петь перед жюри, справиться с волнением и выдать максимум, на что они способны.
– По вашему мнению, существует ли русская вокальная школа?
– Мне трудно сказать, я же не живу в России. Но судя по тому, что среди певцов с мировым именем сейчас много русских, наверное, существует.
– Как вы относитесь к так называемым осовремененным постановкам опер, которые заполонили почти все оперные театры мира? Вот и на конкурсе имени Словцова некоторые молодые режиссёры представили постановки, где с трудом узнаёшь действующих лиц[?]
– Мне очень жаль, что подобные постановки появляются. Режиссёры, которые «осовременивают» оперы, не дают себе труда изучить партитуру и внимательно прочитать либретто. Они проявляют неуважение к творениям композиторов и к певцам, которых вынуждают делать на сцене чуждые данному произведению вещи. Автор либретто рассказывает конкретную историю, и, если ты берёшься ставить, например, «Травиату», то надо ставить ту историю, которая рассказана в либретто, а не переносить действие в парк, где люди гуляют, загорают, едят, пьют, дети играют, рабочий стрижёт газоны… Когда Виолетта в джинсах умирает стоя под жевание и чавканье «соседей» по парку и треск газонокосилки, это невыносимо видеть! На конкурсе имени Словцова молодой режиссёр именно так поставил эту сцену «Травиаты», но я отказалась голосовать за него.
– В те годы, когда вы пели, были такие постановки?
– Не так много, как сейчас. Однажды я должна была петь в «Норме», в этой опере такая деликатная музыка, а дело происходило, по воле режиссёра, на фабрике… А сама Норма появилась на военной машине. Там должна быть роща друидов со священным дубом, а вместо дуба оказался военный автомобиль… Я не могла в этом участвовать и отказалась петь, сказала, что больна, да от такого кощунства я и была больна – душой.
– Как вы думаете, в чём причина «осовремениваний»?
– Причина в том, что люди, которые делают такие постановки, недостаточно творческие. Не могут создать что-то и остаться в нормальных рамках. Они не чувствуют музыку, не в состоянии погрузиться в атмосферу, созданную композитором и либреттистом. Я считаю, что таким режиссёрам надо менять профессию. Я пела с великими певцами и дирижёрами в декорациях, созданных великими сценографами, и они все были очень верны музыке и уважительно относились к авторам партитуры и либретто, поэтому и получались спектакли, которые вошли в историю оперного искусства. А то, что делают режиссёры-«осовременщики», может войти только в историю их позора.
– Чайковский писал в одном из писем, что нельзя смешивать правду жизни и правду искусства. Вы согласны?
– Конечно, нельзя. Чайковский, Верди, Беллини и другие композиторы заложили в свою музыку то, что они испытали в жизни. Мы должны почувствовать, что «говорит» их музыка. Правда искусства – это искренность и сила переживаний героев произведений, но не обязательно буквально то, что испытали в своей жизни композиторы или писатели.
– В чём разница между гением и талантливым человеком?
– Это близкие «значения». Гениальность включает в себя талант. Чем больше таланта у человека, тем он ближе к гениальности.
– В начале ХХ века существовало течение «Искусство для искусства». Затем большевики провозгласили лозунг «Искусство принадлежит народу»...
– Самое великое искусство – создание мира, создание людей. А оперные артисты существуют для того, чтобы выразить, что гении музыки хотели сказать. Искусство принадлежит его создателям, пока они его создают, а плоды этого искусства – тем, кто хочет их вкусить и у кого есть душа.
– Что такое, по-вашему, искусство?
– Искусство – это выражение красоты.
– А красота?
– То, что заставляет человека испытывать восторг и счастье.
– А бывает зло в искусстве?
– Да, конечно! Это то, что мы видели сегодня утром («осовремененно» поставленные молодыми режиссёрами-конкурсантами фрагменты опер. – Прим. автора ). Люди, претендующие на оперную режиссуру, совершенно не чувствуют музыку и идут не от музыки, а от каких-то своих фантазий. Самое неприятное, что у этих так называемых режиссёров нет никакого уважения к произведениям даже таких великих композиторов, как Джузеппе Верди и Пётр Чайковский.
– Когда вы почувствовали, что хотите быть певицей?
– Ещё когда была маленькой. Я всегда жила с мыслью о музыке.
– Повлияли ли ваши роли на ваш характер?
– Не на характер, а на чувства. Я переживаю то, что переживают мои героини. Часть моего характера – это моя чувствительность.
– А вдохновение для вас имеет значение?
– Ну конечно! Правда, не могу дать определение понятию «вдохновение», потому что оно внутри души. Если я закрою глаза и услышу хорошую музыку, я начинаю что-то чувствовать внутри себя. Это для меня и есть вдохновение.
– Вы пели Марфу в «Хованщине»?
– Да, пела! (Говорит с большим воодушевлением.) Только не в театре, а на радио.
– А вам психологически не трудно было исполнять Марфу? Это ведь очень сложный образ.
– Партия Марфы – музыка для моего голоса, я не находила в ней ни исполнительских, ни психологических трудностей. В музыке заложено всё, она определяет состояние души.
– Что вы считаете главным в жизни и главным в искусстве?
– Для меня главным в жизни всегда была моя семья, главным событием – то, что я дала жизнь сыну. А в искусстве главное – выражение чувств, которые мы, певцы, переживаем внутри себя, и вера в то, что делаешь.
Беседу вела Людмила ЛАВРОВА
Теги: искусство , музыка , вокал
Герой нашего времени
Удостоенная американскими киноакадемиками премии «Оскар-2015» в номинации «Лучший документальный фильм», британским киноинститутом Doc/Fest награды «Вдохновение», лента «Citizenfour: Правда Сноудена» вышла на российский экран (правообладатель – телеканал «24_DOC»). Это событие – очень уж редко в нашем прокате можно увидеть документальное кино, а по-хорошему скандальная личность неизменно в цене. Но только ли престиж и скандал здесь играют главную роль?..
Эдвард Сноуден – как много в этом звуке для сердца вольного слилось, как многим всё отозвалось[?] 114 минут вы наблюдаете за тем, как ситуация постепенно раскручивается, обрастает деталями, формируется в снежный ком, набирает обороты, становится необратимой, катастрофичной, взрывается и[?]
Это потом начнётся мировая травля, обвинения бывшего сотрудника ЦРУ в предательстве с аннулированием удостоверения личности, поскольку США на государственном уровне считают Сноудена нарушителем закона; "стояние" в транзитной зоне терминала F в аэропорту Шереметьево; заявление В. Путина о том, что данный гражданин США российской визы не имеет, границу нашей страны не пересекал, никаких преступлений у нас не совершил, а потому законных оснований для его задержания и экстрадиции нет. 12 июля 2013 года на пресс-конференции Сноуден сообщил о намерении попросить временного убежища в России, но уже 30-го обратился за политическим убежищем[?]
Беспрецедентная ситуация – из сверхдемократического государства, каким позиционируют себя США, насаждая свои свободы по всему миру "стингерами", шпионами-беспилотниками, оранжевыми революциями, ковровыми бомбардировками, нормальные-то люди в ужасе бегут – за "политическим убежищем"! И Россия приняла Сноудена, впрочем, понимая, что это сильно разозлит Обаму. Ведь он в 2007-м в своих предвыборных обещаниях говорил: «Закон не может игнорироваться только потому, что он неудобен!», а став президентом, принялся основательно его игнорировать. Как не разозлиться, если тебя ловят с поличным, разоблачают, считают преступником?.. И вскоре США призвали другие страны бойкотировать Олимпиаду в Сочи, отменили запланированный визит Обамы в Россию, осуществили долго готовящийся госпереворот на Украине, спровоцировавший воссоединение Крыма с Россией (за что обвиняют Россию), ввели санкции, нанеся вред всем национальным экономикам, кроме своей[?] Но воспринимать американского изгоя как причину раскола «дружбы» с американцами, конечно же, не стоит: им нужен был любой предлог, чтобы показать истинное лицо, – устали его прятать за поддельной улыбкой...
В
сё это будет потом, и мы из новостных сообщений уже об этом знаем. Но фильм "Citizenfour: Правда Сноудена" включил секундомер в самой первой точке будущего скандала – 3 июня 2013 года в Гонконге, в номере отеля. Видеокамера зафиксировала драгоценные, неповторимые моменты откровений, когда мир ещё ничего не знал ни о глобальной слежке, ни о скромном 29-летнем мужчине, решившемся на неравную борьбу с преступной системой. По нему не скажешь, что он особенный, – да такой же, как все. Просто романтик, верящий в правду[?]
Этот сдержанный, умный, интеллигентный человек как будто совсем не нервничает, лицо спокойно, мысли собранны, ответы готовы – лаконичные, чёткие, прямые, – рассказывает всё, что знает. Журналисты сначала не понимают, о чём он говорит, постепенно осознают, что от них тоже потребуется смелость. В привычной для их профессии погоне за сенсацией они попали в эпицентр главной новости, сопряжённой с реальной опасностью для жизни. С трудом скрывая естественный страх, они спрашивают, не боится ли сам Сноуден. «Я не боюсь. И не старался заметать следы, просто принял меры безопасности. Моя задача – вскрыть преступление против граждан США. Я знал, чем рискую. Повесьте всех собак на меня. Я готов ко всему. Современная журналистика слишком увлечена персоналиями, вместо того чтобы вскрывать настоящие нарывы. Если зациклитесь на мне, тем сложнее будет сфокусироваться на материалах, которые я вам предоставляю, на главной проблеме. Это вопрос расширения власти, госконтроля. Беспилотники часами висят над частными домами, собирают и передают информацию. Даже если потом выяснится, что кто-то поторопился с выводами, процесс уже запущен – одного предположения, что человек в чём-то виновен, может быть достаточно, чтобы навсегда испортить ему жизнь!»
Интервью со Сноуденом в течение восьми дней вели три журналиста из авторитетных западных СМИ, вскоре появились публикации, разоблачающие деятельность американского правительства и АНБ (Агентство национальной безопасности). Годами в должности сисадмина (системного администратора), аналитика с привилегированным доступом к секретной информации Сноуден собирал компромат: «Не хочу сам решать, что публиковать, а что – нет. Пусть этот вопрос решают профессионалы, ведь там есть сведения, которые из соображений безопасности не должны стать достоянием общественности».
С апреля Эдвард не общался с семьёй, с мая – со своей девушкой Линдси (с ней его связывают 10 лет совместной жизни). На вопрос, зачем ему всё это надо, он ответил: «Конечно, я не думаю, что смогу сохранить все отношения со своей семьёй. Мой отец служил в армии. Но у меня тоже есть корыстный интерес: в своих глазах я буду выглядеть лучше. Что со мной будет после публикации материалов? Эта неизвестность вызывает во мне и страх, и свободу. Меня не запугать, я не прячусь».
И когда после первых публикаций грянул гром, оказалось, что система стала искать для сурового наказания не разработчика преступной программы тотальной слежки, а её разоблачителя, защищающего права человека, прописанные в Конституции. Это грубейшее в истории вторжение государства в личную жизнь граждан не только США, но и других стран – в наши телефонные звонки, e-mail-переписку, финансовые расходы, аккаунты в соцсетях. Нельзя доверять свои личные данные компаниям, зарегистрированным в США, надо шифровать e-mail-сообщения, иначе они доставляются службе разведки, опасно пользоваться Wi-Fi, флешками, ноутбуками...
И Сноудена пришлось активно прятать – жанр интервью сменился политическим триллером. При этом сам герой обнаруживает своеобразную иронию во всём этом абсурде: телефон в номере надо отключать от сети – так тоже производится слежка: "Диагноз – «паранойя»... Да нет, чтобы существовать в безумной обстановке, считающейся нормой, человеку следует быть необычайно умным. Это даже не шахматная партия гроссмейстера, это подвиг разведчика, который не был завербован никакой разведкой, его опасная миссия не оплачивалась враждебным государством, он не улучшил своего материального положения, но обрёк себя на положение нелегала, статус «враг государства», разлуку с родиной и близкими – чтобы рассказать людям правду. В финале журналисты информируют Сноудена – они поменялись местами[?]
Создатели фильма – не менее интересные люди. Главный продюсер – прославленный Стивен Содерберг (режиссёр всех "Друзей Оушена", продюсер "Признания опасного человека", "Доброй ночи и удачи", "Сириана"); режиссёр – журналист и художник Лора Пойтрас, удостоенная Пулитцеровской премии "За служение обществу" и премии Международной ассоциации документалистов. Она вскрывает больные общественно-политические темы – Ирак ("Моя страна, моя страна", 2006), Гуантанамо ("Клятва", 2010), за что попала под слежку АНБ. Эти работы как отклик на трагедию 11 сентября стали первыми частями трилогии об Америке, а "Citizenfour: Правда Сноудена" её завершает.
Российская премьера ленты состоялась на 37-м ММКФ, представил её один из самых успешных адвокатов, защищающий интересы и бывшего сотрудника ЦРУ, член Общественной палаты РФ, член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, писатель Анатолий Кучерена, который дал "ЛГ" эксклюзивное интервью.
– Анатолий Григорьевич, Сноудену 32 года, как он сейчас живёт?
– Вообще он человек очень непривередливый, скромный в быту, поэтому легко ко всему адаптируется. Он проживает в России, у него есть вид на жительство, то есть находится он на территории Российской Федерации абсолютно законно, здесь нет никаких проблем. Два года – небольшой срок, но Эдвард уже работает, продолжает изучать русский язык, немного путешествует, чтобы лучше познакомиться с нашей страной, посещает выставки, музеи, даже парки. Но, знаете, ему еженедельно предлагают какое-нибудь гражданство, многие страны хотели бы видеть его своим гражданином. Как его адвокат я не рекомендую ему выезжать за пределы РФ, поскольку всё-таки он человек преследуемый. В дальнейшем он будет сам принимать решения.
– Непонятно, когда вы успели написать о нём книгу «Время спрута»[?]
– Так в конце года уже выйдет в прокат её экранизация! Всё очень быстро произошло. Я начал писать роман в августе 2013 года, когда мы общались только на протяжении трёх недель. А закончил в начале декабря. Может быть, я не совсем тогда понимал, кто передо мной, весь масштаб этой уникальной личности. Сейчас, по прошествии двух лет, я придерживаюсь мнения, что он очень храбрый, мужественный, честный человек, и фильм "Правда Сноудена" не зря имеет такое название.
– Можно ли сказать, что Сноуден – герой нашего времени?
– Думаю, да, безусловно. Сноуден – это совесть. Я не знаю никого другого, кто сознательно вызвал бы на себя шквальный огонь, пошёл бы на феноменальный риск, хорошо понимая, что впоследствии навлечёт на себя тотальное давление. Нужно быть настоящим героем. Находясь в Гонконге в сложной психологической ситуации, он тем не менее предпринял очень взвешенные и правильные действия. И не побоялся озвучить своё имя, хотя спецслужбы США долго не могли понять, кто же их выдал, кто распространяет информацию. А когда узнали, он сумел уйти от погони и всё устроил очень грамотно. После чего американцы аннулировали его паспорт. Он в своей жизни принял весьма трудное решение, не каждый человек на такое способен. У Эдварда Джозефа Сноудена хорошая голова, светлый ум, поэтому я уверен, что его ждёт очень хорошее, прекрасное будущее.
– Как вы думаете, почему история повторяется? Ведь это классический пример: Грибоедов 200 лет назад описал «лишнего человека», который всем говорит правду, благородно борется за справедливость, а его обрекают на скитания[?]
– Потому что американское общество соглашается жить в такой реальности, по таким извращённым правилам. Люди должны протестовать, а они молчат. Или им так удобно, или они боятся раскачивать лодку, в которой сидят, но пока общественность не остановит этот беспредел, всё будет повторяться. Поэтому и герои необходимы. Но в наше время поступок Сноудена у многих вызывает непритворное удивление: зачем ему это надо? В большинстве своём люди не готовы принять правду, без неё как-то спокойнее.
