Текст книги "Сломленная Джульетта (ЛП)"

Автор книги: Лиса Рэйвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

С секунду Итан пристально смотрит на меня, затем делает вдох и проходится пальцами по волосам.

– Мне нельзя садится за руль. Ничего, если я переночую на диване?

Нет. Убирайся отсюда, пока я не оседлала тебя.

– Конечно.

Я иду к бельевому шкафу и достаю запасные одеяла и подушки, после чего кидаю их на диван. Он благодарит меня.

– Не проблема.

Мы стоим так с минуту, не зная, как себя вести. Мы оба знаем, что это плохая идея. Что же мы сейчас чувствуем? Практически непреодолимое притяжение друг к другу? Это ли причина, почему мы избегали друг друга со дня расставания. Конечно, сейчас мы эксперты в игнорировании наших желаний, но постоянное нахождение в этом состоянии так изматывает.

Утомляет.

Хотя сегодняшний день и балансировал на туго натянутом канате между предвкушением в виде приятных покалываний в теле и катастрофой, потенциал того, что это все пойдет к чертям – все еще велик. Это ощущается в каждом томном взгляде, в каждом прикосновении, в каждом болезненном желании и в каждой битве между телом и сердцем.

Мой страх говорит мне бежать, пока не стало слишком поздно, но часть меня кайфует от этого. Адреналин, который он вызывает во мне, заставляет меня чувствовать себя более живой, нежели я была в последние несколько месяцев. Опасность, исходящая от него – часть этого. Вот почему люди совершают прыжки из самолета и плавают с акулами. Чтобы почувствовать этот прилив сил, вызывающий дрожь в мышцах .

Судя по тому, как он смотрит на меня, он чувствует то же самое.

– Мне пора бы пойти спать, – говорю я едва слышно.

Он кивает, но взгляда не отводит.

– Да. Уже поздно.

– Да. Так что… спокойной ночи.

– Тебе тоже.

Я успеваю сделать всего три шага, прежде чем теплые пальцы смыкаются вокруг моей руки.

– Кэсси…

Он дергает за нее, практически не прилагая усилий, но я двигаюсь так, словно он тянет меня стальным тросом. Я подхожу к нему, и когда он обнимает меня, я прижимаюсь щекой к его груди.

Его дыхание становится прерывистым и дрожащим, он зарывается головой в мою шею и когда он прижимается ко мне, его тепло растекается внутри меня словно мед, коснувшийся теплого тоста.

В нем столько тепла, что я таю.

Наши сердца бьются напротив друг друга подобно грому, и только одна мысль заполняет сейчас мою голову.

Итан.

Мерзавец Итан. Красивый Итан.

Мой Итан.

Навсегда мой, неважно, будем мы вместе или нет.

– Как ты думаешь, мы уже готовы быть друзьями? – шепчет он.

– Нет. – То, что я чувствую к нему, далеко от понятия дружбы.

– Я тоже.

– Может когда-нибудь?

– Ну и не такое бывает.

– Правда?

Он смеется.

– Нет. Это маловероятно.

– Мы могли бы притворяться, – говорю я, не желая его отпускать.

Он нежно касается носом моего уха.

– А что, по-твоему, мы делали все это время?

Я киваю.

Он гладит меня по спине. Его дыхание обдает мое ухо.

– Я задумывался недавно о том, каково это обнимать тебя. Я думал, что это будет ощущаться как-то иначе, чем раньше, но это не так. Ты ощущаешься все так же.

– Я так не думаю.

– Знаю. – Я чувствую груз вины в его голосе.

Прохожусь руками вниз вдоль его груди.

– Ты ощущаешься иначе. Какой-то напряженный.

– Да, не обращай внимания. Я такой с тех пор, как ты и Миранда целовались на уроке актерского мастерства в понедельник.

Я смеюсь.

– Я имела в виду твои мышцы, которые ты накачал с помощью бокса.

Он замирает.

– Ох. Ну, конечно. Забудь, что я сказал о том, что возбуждаюсь при виде целующихся лесбиянок.

– Тебе понравилось?

– Нет, мне нравятся пироги. А это было похоже на какой-то религиозный опыт. Это единственный случай, когда я был абсолютно согласен с Эйвери. Вам двоим определенно стоит целоваться чаще.

Он отпускает меня, и когда я делаю шаг назад, мне сразу же хочется вновь оказаться в его объятиях.

– Не уходи, – говорит он, и берет меня за руку. – Останься еще на один стаканчик. Пожалуйста. У меня слишком кружится голова, чтобы идти спать. Я обещаю держать руки при себе и сидеть на другом конце дивана.

Я беру со стола бутылку и наши стаканы.

– Думаю, еще по стаканчику не помешает. Мы уже и так пьяны. Что еще страшнее может случиться?

Еще до того, как я открываю глаза, я уже чувствую, как они болят. Они медленно пульсируют под моими веками. У меня прихватывает живот, и в поисках облегчения я прижимаюсь к чему-то теплому сбоку от меня. Это что-то теплое стонет.

Я перестаю дышать.

Теплое.

Большое.

Акры мужской кожи.

И в большинстве своем – обнаженной.

Я открываю глаза и вижу Итана – в беспамятстве и уязвимого – обе его руки обвиты вокруг меня, ноги переплетены с моими, и одна часть его тела уже определенно бодрствует и бдит, пока сам он сладко спит.

Нет.

Боже, нет.

Мы не делали этого.

Мы же не настолько глупы!

Это же была просто текила, а не полная фронтальная лоботомия!

Я бы никогда…

И он-то уж точно никогда…

Итан снова стонет и трется об меня своей эрекцией.

– Хммм. Кэсси.

Нет, нет, нет, нет!

Я стараюсь не впасть в полномасштабную паническую атаку.

Должно быть я еще сплю.

Я закрываю глаза и дышу. Это не помогает.

Комната пропитана его запахом. И моим. И отовсюду веет сексом.

Большим-большим количеством секса.

На меня нахлынывают воспоминания о прошлой ночи.

Тьма и свет. Томные взгляды и нежные прикосновения. Пальцы. Ладони. Едва ощутимые. Осторожные и сюрреалистичные.

Его волосы между моих пальцев. Горячее дыхание обжигает мою шею. Затем его губы.

О, Боже! Его сладкие, талантливые губы. Поначалу такие шелковистые и мягкие, а потом жадные. Счищают все слова горечи с моего языка. Изгоняют каждую частичку стеснения, пока не остается ничего, кроме нас – испытывающих первобытную страсть, отчаяние и терзания.

Его бедро прижимается ко мне между ног, и я двигаюсь… двигаюсь… и двигаюсь. Он возбужден и все его тело в экстазе.

Он словно плывет. Под кайфом от алкоголя и ощущений. Кожа еще больше обнажается. Одежда спадает. Неуверенные и полуобнаженные.

Он тяжело дышит мне в ухо, умоляя сказать ему, чтобы он остановился. Молит о силе. Молит о том, чтобы оказаться внутри меня.

Вес его тела большой и наэлектризованный. Будоражит все мои синапсы. Трансформирует каждый участок кожи, к которому прикасается, в ненасытную плоть. Его губы и пальцы повсюду на мне. У меня кружится голова. Я безумна. Меня заполняет беспамятство от всей этой превратности, слов «О боже, да!» и молений продолжать дальше.

И затем, он уже внутри меня.

Я едва ли осознаю, какое это наслаждение.

Я обращаюсь к Богу. Произношу его имя снова и снова. Вздыхаю, тяжело дышу и чуть ли не плачу.

Он нежен со мной. Пытается сдерживаться, но постоянно чертыхается. Тоже обращается к богу. Говорит Ему, как приятно я ощущаюсь.

Его мольбы произносятся, пока он целует мое тело. Кусает плечо. Целует сильнее. Стонет так словно несется на ангеле прямо в преисподнюю.

Мне мало его.

Боже, пожалуйста, Итан, быстрее.

Двигайся.

Позволь мне прочувствовать всю глубь тебя. Скользи и выскальзывай из меня.

Я чувствую его сильные руки, и в этот момент, комнату заполняют низкие стоны; это так удивительно, что спустя столько времени он столь же невероятно ощущается. Он идеально подходит моему телу. Играет с его ритмом. Впадает в каждый такт, пока все внутри не натягивается и не начинает петь.

Диван, пол, коридор, стена, постель. Снова и снова он наполняет меня. Ведет через все виды экстаза, которые существуют. Показывает мне все формы удовольствия, от которых перехватывает дыхание. И только мне кажется, что с нас хватит, как он касается меня снова и огонь с ревом вспыхивает вновь.

В конце концов, мы обессиленные падаем на кровать. Я засыпаю с улыбкой на лице, отказываясь думать о том, что будет утром.

Я открываю глаза и смотрю на Итана.

Уже сейчас в моей груди все сжимается.

То, что мы сделали… чувство, которое разделили прошлой ночью, ничего не исправляет. Ни один из его страхов.

Наоборот. Это только все усложняет.

Мы пытались подавить страсть, но в конце концов, она подчинила нас себе. Она дождалась пока мы не станем уязвимыми. Преследовала нас на каждом шагу. Вскрыла в нас тоску и одиночество. Лишила гнева и здравого смысла, и затем окатила похотью.

После чего разожгла спичку и танцевала вокруг нас, пока мы пылали.

Даже сейчас, где бы он ни прикоснулся ко мне, я вспыхиваю. Мне стоило бы встать с кровати и смыть водой каждый оставленный им след. Попытаться забыть, как невероятно он ощущается.

Но я не могу двигаться. Не могу заставить себя уйти.

Затем он открывает глаза и смотрит на меня. Паника вспыхивает на его лице. Он осматривает себя – обнаженного и возбужденного – потом замечает катастрофу на полу и кровати в виде разбросанной вокруг одежды, и хмурится, когда видит множество оберток от презервативов, лежащих на ночном столике. Он смотрит на это долгое время, пока в его налитых кровью глазах не проявляется понимание и неверие.

– Черт побери, Кэсси!

– Да уж. Кажется, ты был замешан во всем этом. Что дальше?

15

ПРОСТО СЕКС

Секс.

Это первобытный, древний инстинкт, внедренный во все уголки нашего ДНК. Мы должны трахаться, чтобы выжить.

Но секс ненасытен. Он вызывает привыкание.

Это бесконечный, ноющий аппетит, который сводит нас к низменным импульсам, способными затуманить весь разум и логику.

Он инстинктивен.

Прост.

За исключением того, когда это не так.

После первоначального шока от пробуждения в постели в обнаженном виде, мы с Итаном решаем поговорить. Сходимся на том, что произошедшее было ошибкой. Что мы не можем и не должны делать это снова.

Никогда.

Затем мы трахаемся еще два раза и засыпаем в объятиях друг друга.

Ага.

Проще простого.

***

– Что ж…

– М-да. Что ж…

Мы уже стоим у входной двери. После нескольких неудачных попыток, он умудряется надеть одежду, а я халат. Его волосы растрепаны. Мои ничем не лучше. Я похожа на Хагрида, которого ударили током в аэродинамической трубе. Итан смотрит на меня так, словно хочет сделать с Хагридом очень непристойные вещи.

Желание снова прикоснуться к нему нарастает подобно приливу в полнолуние. Это так нелепо!

– Я, пожалуй, пойду.

– Да.

Он не двигается. Я тоже. Мы знаем, что он должен уйти. Мы не можем сделать это снова. Из-за его щетины у меня появилось раздражение на каждом сантиметре открытой кожи, да и на местах, которых не видно.

– Хорошо.

– Хорошо.

Пятнадцать минут назад мы наполнялись самим определением истины, цепляясь друг за друга и проносясь сквозь бесчисленные слои удовольствия. А сейчас? Вот она неловкость. Момент разлуки.

Стены, маски и тектонические плиты эмоций выстраиваются на место в безопасные образования. Ставят нас на ноги. Снова разводят друга от друга.

Шепчут нам, что это был просто секс.

Просто секс.

Он открывает дверь и замирает.

– Значит… теперь между нами будет неловкость?

– В смысле, еще больше неловкости. Нет.

Он кивает.

– Нет. Точно. Я к тому, что это был просто секс после расставания, так же? Все делают это.

– Точно. – Просто секс. – Мы запоздали немного в отличие от остальных, но это абсолютно нормально.

– Мы все выплеснули, так что можем… ну знаешь… двигаться дальше.

– Да. Определенно. Двигаться дальше.

Он делает вдох и смотрит на выбившийся из-под халата обнаженный участок кожи.

– Увидимся в понедельник? – обращается он к моим сиськам, переводя на последнем слове взгляд на мое лицо.

 Я хочу сказать ему, чтобы он прекратил. Желание рвется наружу. Это уже слишком. Это же был просто секс!

– Ага. Тогда, увидимся.

Он с секунду колеблется и мне уже кажется, что он собирается поцеловать меня, когда вместо этого он обнимает меня и зарывается с головой в мою шею. Я не знаю, о чем он думает, но такое ощущение, что он благодарит меня и извиняется одновременно.

Это вызывает во мне чувства. Захороненные, знакомые чувства.

Я отталкиваю его. Я не хочу, чтобы он уходил, но мне это нужно.

Кажется, он понимает. Кладет руки в карманы и издает вздох, выражая этим самым неверие.

– Ты пахнешь мной. Мной и… сексом.

Он тянет за пояс моего халата.

– В смысле, ты и так всегда источаешь секс для меня, но сегодня… ты пахнешь, как само определение невероятного, потрясающего секса, от которого улетаешь на небеса.

Ох уж этот мужчина! От него у меня всегда захватывает дыхание.

На секунду мы призадумываемся о том, что можно еще разок, но затем оба осознаем, что этого ни в коем случае нельзя допустить. Наши тела вымотаны.

Я выпихиваю его за дверь.

– Убирайся, пока можешь. Спасибо за секс.

За просто секс.

– Ага. Хорошо. Пока.

После того, как я закрываю дверь, я приваливаюсь к ней, задыхаясь и чувствуя ноющую боль. Я ожидаю, что сожаление и горечь поглотят меня, но, как ни странно, этого не случается. Вместо этого, я улыбаюсь.

Я сделала это. Я трахнула Итана Холта и выжила. Расцвела даже. И сейчас я слишком полна удовлетворения, чтобы сожалеть о том, что мы сделали.

Чуть позже мне становится грустно, когда я принимаю душ и меняю простыни, но только потому, что я больше не ощущаю на себе его запах.

Именно в этот момент внутри меня начинается глухое тиканье. Оно пульсирует в моей крови и совпадает с ритмом моего сердца. При мысли об Итане, оно ускоряется.

Обратный отсчет. Медленный детонатор.

Отсчитывает секунды до моего следующего взрыва.

***

Когда Руби возвращается домой в середине дня, она плюхается рядом со мной на диван.

– Привет.

У нее на голове такая же прическа Хагрида, а на лице красуется довольная улыбка. Кажется, хороший секс выглядит одинаково на всех.

Мои волосы уже вымыты. Я уже распутала лохмы, образовавшиеся после секса.

Никто никогда бы не подумал, что каких-то пять часов назад, Холт обматывал их вокруг своей руки, пока брал меня сзади.

– Привет, – я отгоняю от себя образы. – Хорошая была ночка?

Она потягивается.

– О, да. Боже, не существует ничего… буквально ничего, что снимает напряжение так, как езда верхом на сексуальном самце всю ночь напролет. Это как массаж тела изнутри. Как-нибудь обязательно попробуй. Я знаю, ты думаешь, что Баз – это все, что тебе нужно сейчас, но милая… есть предел тому, как много фальшивых членов девушка может выдержать, и заканчивается это, как только она сталкивается с реальной темой.

«Он оттягивает назад мою голову и хватает за бедро, чтобы удерживать меня на месте, пока он входит в меня сильными и глубокими толчками. Он попадает в самые неожиданные точки внутри меня. Целует в плечо, пока я чертыхаюсь и зову его по имени.»

Я ем йогурт и пытаюсь сохранять спокойное выражение лица.

– Хмм...

Она наклоняется ко мне.

– Ну, и чем ты занималась после вечеринки? Как обычно: книжки и кровать?

Я киваю.

– Ага. Ты же знаешь меня. Скучная старая Кэсси.

Я опускаюсь на него, гордая собой, пока я наблюдаю за тем, как закатываются его глаза. Мое тело дрожит от попыток сдержать всю эту мощь. Эту великолепную, уверенную версию меня. Секс-богиню Кэсси. Я медленно двигаюсь на нем, доводя до грани оргазма так часто, что он начинает меня умолять. Наказываю его, орудуя удовольствием. Награждаю, позволяя видеть свое. Снова и снова.

– Бедный ребенок, – говорит Руби, прижимаясь ко мне. – Тебе нужен секс.

Я обмахиваюсь. Мое кровообращение слишком быстрое. Кровь подступает к коже, полная жара и требований.

– Ну, да. Как-нибудь займусь этим.

Я не знаю почему я не рассказываю ей. Может, потому что она не так поймет и подумает, что мы с Итаном снова вместе, хотя это совершенно не так. Или может, потому что подтвердит, что это самое ужасное, что я могла сделать.

Какой бы ни была ее реакция, я не хочу ее видеть сейчас. Я просто хочу насладиться этим условным чувством блаженства. Пока Итан не отвез меня вчера домой, я была жалкой и одинокой, а сегодня я чувствую… мощь. Словно я гений секса. Я делала такие вещи с Итаном, о каких даже мечтать не могла. Я вызывала в нем дрожь. Заставляла стонать и умолять. Я доминировала над ним и позволила ему доминировать надо мной. Я смогла доставить ему удовольствие, как никто прежде. Потом я заставила его признать это и довела до самого края.

После того, как я так долго была немощной, я, наконец-то ощущаю, какой-то контроль. Более того, мне удалось заполучить его, не утопая при этом в нежелательных эмоциях. Я держала себя отчужденно и была защищена, даже в то время, как он заполнял меня собою таким образом, как никто никогда не сможет.

Сексуальный катарсис? Такое понятие существует?

Если да, то именно это мы и разделили с Итаном.

Мне любопытно лишь одно; как долго мы протянем, прежде чем нам снова понадобится разрядка.

***

В понедельник утром, я захожу в аудиторию, чувствуя себя ростом в тысячу метров. Мое тело еще побаливает, но это только напоминает мне о моей силе. Я – Афродита. Сила природы, готовая к поклонению.

Казалось бы, я должна нервничать при виде Итана, но это не так. Что бы ни случилось, я справлюсь с этим. И он знает это.

Я захожу в аудиторию и сразу чувствую его взгляд на себе. Он выглядит рассерженным.

Стоп, не рассерженным.

Голодным.

Он уводит взгляд, но ему удается продержаться лишь секунду, прежде чем он снова смотрит на меня. Удивленно. Испуганно.

Тиканье внутри меня ускоряется, доставляя мне ощущение сильнейшего трепета. Я ожидала, что он снова обернется в свою эмоционально отчужденную оболочку, но в этот раз, он как никогда совершенно непредсказуем.

Мне это нравится.

С лишь небольшим намеком на свой фирменный страх, он одаривает меня соблазнительной полуулыбкой. Я улыбаюсь в ответ. Мы как будто соучастники шутки, понятной лишь нам двоим. Никто и понятия не имеет, что произошло между нами, но если он продолжит так смотреть на меня, они все очень быстро это поймут.

Я прохожу мимо него и шепчу:

– Перестань раздевать меня глазами.

– Ты бы предпочла, чтобы я сделал это руками? Или зубами? – шепчет он в ответ.

О! А вот это интересно! Он хочет поиграть? Прекрасно. В кои-то веки, я уверена в своей победе.

– Как там твой пенис?

– А ты разве не знаешь? Он великолепен.

– Какое тщеславие. Я имею в виду, он не болит?

– О, да. Есть небольшое… раздражение. Он вымотан, если честно. Сомневаюсь, что когда-нибудь он снова встанет.

Я медленно ему улыбаюсь.

– Звучит, как вызов.

– Совсем нет.

Я случайно/специально роняю книгу и наклоняюсь перед ним, чтобы поднять ее.

Затем я оглядываюсь назад и вижу, как он морщится и поправляет штаны.

Дело сделано.

Остальные одногруппники болтают и ходят вокруг, не обращая на нас внимания. Мы уже не актуальны.

Если бы они только знали…

Я сажусь и когда поворачиваюсь к Итану, он, скрестив ноги смотрит на свои ботинки, его лицо все еще выражает дискомфорт. И возбуждение.

Ему это идет.

– Я думал, мы сошлись на том, что это была ошибка, – он не смотрит на меня.

– Так и есть.

– Тогда, почему у меня такое впечатление, что ты не против повторить? Прямо сейчас.

– Даже, если и не против, это не значит, что я стану это делать. Я не настолько глупа. – шепчу в ответ.

– Ох.

– Ты выглядишь разочарованным.

– Нет. Просто… ну знаешь… это такое облегчение.

Я наклоняюсь ближе, так что мои губы оказываются прямо у его уха. Я знаю, что делаю. Будь это шахматы, я бы уничтожила его ферзя прямо сейчас.

– Облегчение оттого, что я больше не приласкаю тебя языком? Сидя верхом на тебе? Не буду царапать тебе спину, пока кончаю?

В прошлом, я никогда не понимала, почему девушки играют в игры и используют свой пол и сексуальную привлекательность, чтобы добиться желаемого.

Теперь я это понимаю.

Иногда, секс – единственное, что может поставить на колени мужчину. И иногда девушке полезно знать, что после множества проигрышей, она ненароком может выиграть.

После того, как я вижу, как мои слова влияют на Холта, я откидываюсь на месте, торжествуя.

Он закрывает глаза. Затем снова ерзает.

– Ага. Очень рад, что ничего из этого не повторится. Так сильно… рад… этому.

– Ну и отлично.

Шах и мат.

От моего внимания не ускользает, что его стояк держится почти на протяжении всей лекции.

16

ЛЕГКИЕ БОЛИ

Наши дни

Нью-Йорк

Квартира Кассандры Тейлор

Я вскакиваю и хватаюсь за грудь, пока пот и слишком уж реалистичные остаточные покалывания от прикосновения его рук во сне, ощущаются на моем теле. Мое сердце колотится, отчего у меня ноет во всех интимных местах.

Одни только воспоминания о нем серьёзно заставляют мои нервные окончания встрепенуться. Фантомные прикосновения его пальцев. Призрачный вес его бедер, прижимающихся ко мне. Тихие звуки, пока он двигается, наполняет и взрывает меня.

Совсем неудивительно, что мне с трудом удается не спешить, когда он воздействует меня таким образом.

  После быстрого душа, который я принимаю, чтобы немного остыть, я беру в руки его очередной дневник. Я устала и мои глаза затуманены, но я не могу перестать читать. Находиться в его голове подобно наркотику.

Вчера я разговаривала с ним по телефону. Когда мы не видим друг друга, мне проще иметь с ним дело. Когда же мы вместе, он обладает способностью смотреть на меня так, что я практически уверена, что он может заставить мою одежду испариться одной только силой мысли. Это сводит меня с ума. А когда мы разговариваем по телефону, я хоть как-то изолирована. К тому же, если его голос становится слишком приятным, я всегда могу побаловаться со своей подушкой, и он ни о чем не догадается.

Не то чтобы я делала это.

Слишком часто…

Мы разговаривали недолго. Он хотел проверить, как у меня дела и извиниться за то, что домогался меня после субботнего ужина. Я сказала ему, что не полностью его вина. Он пообещал стараться держать руки при себе, чему некоторые части моего тела не обрадовались.

Он спросил про дневники, и я сказала, что дошла уже почти до конца нашего первого года в Гроув, затем мы оба замолчали словно погрузились в собственные воспоминания того времени.

Этим утром я нашла дневники за второй и третий год на пороге своей квартиры, вместе с бутылочкой валиума. Сдается мне, таким образом он решил подшутить. Если бы не мои недомогания, я бы может и посмеялась.

Но увы, мне остается только просматривать записи, которые вызывают у меня одновременно и слезы, и возбуждение. И, кажется, я ненароком швырнула что-то в стену где-то с полчаса назад. Тристан по понятным причинам избегает меня.

Пока что записей за наш второй год было немного. Все они какие-то односложные. Можно сказать, скучные. Я ожидала длинные прозаические отрывки о том, как сильно он скучал по мне, пока мы были в разлуке, но я получила совсем противоположное. Словно он закрылся.

Затем я вижу запись, сделанную после ночи, которая все изменила.

11-ое февраля

Прошлая ночь. Боже!

Как же описать это?

Глупость? Да.

За гранью невероятного? Да, черт возьми!

Лучшая ночь в моей жизни? Абсолютно точно.

Я бы хотел сказать, что без понятия, как это произошло, но это не правда. Я был пьян, но не до такой степени. Я знал, что делаю, когда сидел рядом с ней. Знал, когда касался её лица. Когда подался вперед, чтобы попробовать эти невероятные губы, на которые неотрывно смотрел всю ночь.

Когда же она начала целовать меня в ответ… Именно тогда я понял, что не могу остановиться. Что никакая логика или страх не смогут остановить меня. Текила была хорошим оправданием, но правда в том, что я хотел этого. Больше, чем что-либо за всю мою жизнь.

К счастью для меня, она тоже этого хотела.

Я не могу описать словами, каково это было снова касаться ее. Я представлял себе это так много раз, что не сосчитать, и вот это случилось, и я забылся в ощущениях после того, как не чувствовал ничего так долго. Ничего никогда не ощущалось столь правильным, как быть внутри нее. В том момент, когда я погрузился в нее… черт. Было такое ощущение, что моя грудь взорвется. Слишком много эмоций. Слишком много любви.

Слишком много всего.

Я пытался убедить себя, что это был просто перепихон, но я знал, что это не так. С ней такого быть не могло. Как бы мне ни хотелось думать, что я становлюсь более равнодушным к тому, как она влияет на меня, я понимаю, что это полная чушь. Я равнодушен ровно до того момента, пока она не прикоснется ко мне. Или не посмотрит на меня. В иных же случаях, я хочу броситься через всю комнату и схватить ее. Целовать до тех пор, пока она больше не сможет устоять на ногах. И заниматься любовью до тех пор, пока она не сможет больше сидеть.

Я уверен, что добился и того, и другого в пятницу ночью. И повторил это сегодня утром.

Ублюдочная часть меня надеется, что у нее все тело изнывает от боли и что, каждый раз, когда она морщится из-за нее, то вспоминает, как глубоко я был внутри нее.

Черт!

И вот я опять возбужден.

Я не могу мастурбировать. Серьезно не могу. Независимо от того, что я вероятнее всего вскричу в агонии при даже просто обычном взгляде на свой член, я просто не могу вернуться к своей чертовой руке после того, как познал блаженство того, каково быть внутри нее. Ни в коем случае.

Я знаю, мы сошлись на том, что это было глупо и что мы не должны делать это снова, но я хочу этого.

Не будь я таким тряпкой, я бы попросил ее о повторе, но нет – это не вариант. Я так сильно напортачил с нашими отношениями, что не думаю, что это можно когда-нибудь исправить, как бы сильно я этого ни хотел. К тому же, несмотря на то, каким бы удивительным ни был наш секс-марафон, это не меняет моего мышления. У моего мозга просто появляются более приятные вещи, на которых он может сфокусироваться, чтобы вселенная могла вновь поиметь меня.

И все же, отвлечения вызывают привыкания. Если я буду чаще заниматься с ней сексом, поможет ли мне это уладить трудности между нами?

Я в таком предвкушении выяснить это.

В таком предвкушении…    

13-ое февраля

Да уж, я в беде! Я не уверен, какой я ожидал ее увидеть сегодня, но я точно не ожидал, что она превратится в кого-то, кто еще сильнее увеличит мой стояк. Она зашла в аудиторию, словно она там главная и наградила меня таким сексуальным взглядом, что я не думаю, что у меня когда-нибудь член будет снова в спокойном состоянии. В смысле, она всегда была горячей, но сегодня… я не знаю. Словно пятничная ночь что-то пробудила в ней. Что-то могущественное. Как только она вошла в помещение, я не мог отвести от нее глаз. Она будто вибрировала от внутренней энергии. Сексуальной уверенности.

Я был просто заворожен.

Я без понятия, как справиться с этим. Сейчас она словно Сверхновая звезда – ослепительная и смертоносная – и хоть я и знаю, что она ослепит меня, я не могу отвести взгляд.

Она флиртовала со мной, и что еще более странно, я флиртовал в ответ. Какого черта происходит?

Может ли одна невероятная ночь решить проблемы наших отношений? Поможет нам преодолеть все наши страхи? Это кажется невероятным.

Думаю, мы просто немного под кайфом от этого опыта, но я уверен, когда впечатления сотрутся, я пойму, что она слишком хороша для меня, а она вспомнит, что ненавидит меня и мы вернемся к нашему обычному состоянию – будем несчастными и отрешенными.

Если честно, это именно то, на что я надеюсь, потому что эта новая Кэсси… Если я не буду осторожен, просто погубит меня. И да поможет мне Бог, но я буду наслаждаться каждой секундой этого мгновенья.

Сегодня я поймал её взгляд на себе и по ней было видно, что ей это известно. Словно это игра для нее, и нравится мне или нет, но я позволю ей выиграть. Вид её такой… сильной и уверенной в себе… вызывает чуть ли не ноющие боли в моих яйцах, что, конечно, этого стоит.

Но вообще-то, нет! Совсем нет. Мне нужно снова заняться с ней сексом. Сейчас.

Я так долго диктовал условия наших отношений, пытался контролировать их и свои чувства к ней, что сейчас, когда она за рулем – и хоть я и уверен, что мы угодим с ней в огромную стену – я знаю, что, стоит ей захотеть меня снова, как я тут же прибегу к ней. Последнее может оказаться правдой в буквальном смысле, в зависимости от того, как сильно я буду возбужден.

Я смеюсь. Он довольно метко рассуждает.

В то время, эти поддразнивания были одним из моих любимых методов контроля над ним. Это не то, чем я гордилась, но я пристрастилась к этому. К власти. Быстрому сексу.

Я убираю в сторону дневник и игнорирую покалывание между ног. Это голодная, ноющая боль была причиной стольких проблем в то время. Это убедило меня, что я могу обладать им физически, не желая большего. Я пользовалась им снова и снова. Замыкала свое сердце, когда оно ныло о том, что мы слишком сильно сближаемся.

Оно просто желало большего, а меня не волновало, как сильно границы между нами размывались в процессе.

Я закрываю глаза и забываюсь, обнимаю подушку и сопротивляюсь гипнотическим нашептываниям моего глупого и изголодавшегося либидо.