Текст книги "Сломленная Джульетта (ЛП)"

Автор книги: Лиса Рэйвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

17

КУРС НА СТОЛКНОВЕНИЕ

Пять лет назад

Вестчестер, Нью-Йорк

Гроув

В то время как зима медленно сменяется весной, далекие орбиты между которыми мы с Итаном кружим вокруг друг друга, преобразуются в нечто новое.В спиральный эллипс жара и сексуальной неудовлетворенности, в котором есть явна нотка катастрофы, которую, судя по всему, никто из нас не собирается избегать.

В реальности же, Итан активно выискивал меня в эти дни.

В последние недели, он находился поблизости все чаще.

Вместо того, чтобы слоняться в одиночку, он околачивался неподалеку, изредка присоединяясь к подшучиваниям и разговорам не только со мной, но и со всеми нашими друзьями. Когда он начал присоединяться к нам за обедом, Эйвери подшутил над ним, мол как это он соизволил перекусить с крестьянами. Холт сказал ему отвалить, но при этом улыбнулся.

Он даже ведет себя сдержанно по отношению к Коннору. Ну за исключением того, когда Коннор прикасается ко мне – в такие моменты у Итана появляется такое выражение лица словно он пытается придумать способ, как убить его и спрятать тело так, чтобы его никогда не нашли.

Его ревность странным образом подбадривает, но я стараюсь не думать об этом слишком много.

Время от времени, я смотрю на него и фантазирую. Проигрываю в голове картинки того, как снова и снова, как он одурманивал меня той невероятной ночью.

В такие мгновения, мне кажется трагедией, что мы никогда больше не будем близки.

Когда он ловит мои взгляды, я знаю, что он тоже это чувствует. Обратный отсчет внутри меня становится громче. Это делает меня беспокойной и нетерпеливой.

Возбужденной.

Ох, так сильно возбужденной!

Будет ли так уж важно, если мы повторим это снова? Мы ведь уже преодолели это один раз, не так ли? По большому счету, это же просто секс.

Ведь так?

Я болтаю ногой, наблюдая, как Холт и Эйвери спорят за столом напротив меня в кафетерии. Он так чертовски сексуален, когда спорит. Мне так и хочется стереть поцелуем всю эту язвительность с его языка.

– Заткнись, Эйвери. В 2006-ом «Столкновение» был заслуженно назван лучшей картиной. Без сомнения!

– Это бредятина, чувак. Фильм «Горбатая гора» должен был победить. Да, ты только подумай! Два гетеросексуальных мужика сыграли геев! После того, как Эрика умилялась тобой и Коннором, у тебя точно не должно быть сомнений в том, как сильно публика клюет на такое.

– Эрике понравилось наше выступление, потому что мы сыграли без единого изъяна. Не моя вина, что ты не смог притвориться, что тебе нравится БДСМ. Может тебе попрактиковаться в этом?

– Может ты мне в этом поможешь, милый? Коннор сказал, что ты самый чувственный любовник, который только у него был.

– Это правда. Мы даже использовали согревающую смазку.

Он говорит о сексе. Почему он считает это приемлемым? И хоть его слова – всего лишь шутки, мое воображение взрывается различными сценариями. Во всех них преобладает смазка.

– Не хочешь, прокомментировать, Тейлор?

– Э-э… что?

Эйвери улыбается мне. Он что-то замыслил.

– У тебя же был личным опыта, да? Ну и, Холт – хороший любовник? Или он просто играет важную птицу? Давай, будь честной. Он не смог найти твою точку G двумя руками и даже с помощью спутниковой навигации, я прав?

– Заткнись, Джек! – улыбка Итана исчезает.

Эйвери смеется и стучит по столу.

– Ой, да ладно! Ребята, вы расстались миллион лет назад. Сейчас мы уже можем свободно поговорить об этом, не боясь, что голова Холта взорвется. Просвети нас в подробности. Он перевернул твой мир?

Каких-то три месяца назад, этот вопрос привел бы меня в ярость. Сейчас же, я вся в предвкушении дать ответ просто, чтобы посмотреть на реакцию Итана.

Когда я не отвечаю, Джек отстает от меня.

– Ну, а что насчет тебя, Холт? Расскажи нам что-нибудь! По шкале от одного до десяти, как ты измеришь сексуальность Тейлор?

Итан смеется, украдкой глядя на меня и качая головой. Красная краска приливает к его шее и щекам.

– Оцени ее! – говорит Эйвери, провоцируя его. Он начинает скандировать «Оцени ее! Оцени ее! Оцени ее!». Лукас с Зои подхватывают. Как и Миранда с Аей. Случайные прохожие, которые без понятия, что вообще происходит, останавливаются и хлопают.

– Да черт побери! – Итан хватается за волосы. Скандирования продолжаются. – Ты – урод, Эйвери. Ладно-ладно! Заткнитесь и я скажу вам!

Скандирование стихает и Итан смотрит на меня, хоть и обращается к Джеку.

– Ты правда хочешь знать, на какой отметке находится Тейлор по шкале сексуальности?

– Еще бы! – Джек чуть ли не вибрирует от предвкушения.

Взгляд Итана рисует маленькие мурашки на каждом сантиметре моей кожи.

– По шкале от одного до десяти…

– Ну?

Итан облизывает губы. Я делаю то же самое. Мне кажется, я перестаю дышать.

– Примерно тридцать пять.

Все выдыхают, включая меня.

В кои-то веки, Эйвери нечего сказать.

Но длится это недолго.

– Господи боже, серьезно?

– Серьезно. – Итан не перестает смотреть на меня, и мне кажется, что я не смогла бы отвести взгляд даже, если бы захотела.

– Тейлор? Есть что ответить? – спрашивает Джек.

– Не особо. – Я слишком занята тем, что вытираю слюни.

– Не заставляй меня скандировать снова. Просто оцени Холта.

– От одного до десяти?

– Ага.

– За качество секса?

– Ага!

Итан приподнимает свою идеальную, сексуальную бровь. Я отвечаю ему довольной улыбкой.

– Десять.

Челюсть Эйвери свисает чуть ли не до пола.

– Да ты издеваешься?! Как так он заслужил десять?

– Именно столько оргазмов он доставил мне за одну ночь. – Слова вылетают из моего рта, прежде чем я успеваю смутиться.

Эйвери смеется.

– Нет, серьезно?

– Серьезно.

Его лицо вытягивается, и он, моргая переводит взгляд с одного на другого. Все ведут себя очень тихо. Зои смотрит на Итана словно он – инкарнация мифического бога секса.

– Ну, чтоб меня! И напомните-ка ребята, ПОЧЕМУ вы расстались?

Хороший вопрос. Находясь здесь и зная, какое множество вещей ему хочется со мной проделать, у меня нет подходящего ответа на этот вопрос.

Еще до прихода на вечеринку, я уже знала, что он там. Каждая частичка меня покалывает от предвкушения. Я сделала депиляцию, и избавилась от растительности и шелушений на коже настолько тщательно, что чувствую только гладкость. Словно я – акула. Голодная и готовая к нападению.

К нападению только на определенную жертву.

Это случится сегодня. Должно. Больше мне без него не продержаться.

Я надела облегающее черное платье-футляр, которое позаимствовала у Руби наряду с сапогами на высоких каблуках. Это слегка элегантнее, чем мой обычный образ, состоящий из джинсов и футболки, но мне не помешает любое преимущество. Если он попытается оказать сопротивление, это платье убедит его.

Как только я захожу в помещение, его взгляд оказывается на мне. Он пытается скрыть свое отчаяние, но оно написано не его лице и каждый напряженный поддерживающийся мускул, выдает его, пока он пожирает меня взглядом.

Я не позволяю ему увидеть, какое бурно он на меня влияет. Раскрытие моих карт – не частью этой игры. Я напускаю на себя равнодушный вид и задеваю задницей его пах, когда прохожу мимо, направляясь на кухню.

Игра нечестная, но определенно игра на победу.

Он пьет пиво. Я тоже беру себе одно. Затем я снова касаюсь его, идя обратно. Он издает недовольный звук, но не касается меня в ответ.

Он лишь откладывает неизбежное.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Эйвери уже готовит стопки с текилой. Мы с Холтом обмениваемся взглядами. Это говорит о многом. Не говоря друг другу ни слова, мы занимаем очередь. Я хватаю его ладонь, провожу по ней языком и потом посыпаю солью. Затем снова облизываю, чтобы на ней ничего не осталось. Нежно касаюсь зубами. Его лицо выражает чистый секс, пока я делаю глоток и снова прикасаюсь к нему. Он же в свою очередь использует мою ключицу. Посыпает солью. Слизывает дочиста. Вызывает во мне развязные чувства в хорошем смысле этого слова.

Мы снова встаем в очередь.

На этот раз мы в паре с другими людьми, потому что не хотим вызвать подозрения у наших друзей. Но в процессе, мы смотрим только друг на друга.

Текила – лишь отмазка, и мы оба знаем это. Мы хотим потерять контроль. Наши нервы так натянуты, что единственный выход – это разрядка.

И все же, если его мозг еще хоть как-то соображает, то он уберется отсюда, пока не совершит что-то глупое вместе со мной. Его мозг обманывает себя. Мне уже видно, как его защита истончается слой за слоем, пока алкоголь делает свое дело.

Это лишь дело времени.

Три стопки спустя, я больше не в состоянии скрывать, что глазею на него, воображая те части его тела, к которым я хочу прикоснуться. Из-за него у меня пересыхает во рту. У меня в руках бутылка пива и я с намеком к ней присасываюсь. Промежность его брюк увеличивается. Он пытается поддерживать разговор с Лукасом и у него не получается. Вот и он – успех!

Когда кто-то запускает громкую музыку, я начинаю танцевать. Закрываю глаза и покачиваюсь в такт бита. Меня окружает много людей, но как только он оказывается рядом, я инстинктивно чувствую его. Внутри меня низкое и голодное жжение, которое способен усмирить лишь он. Я обнаруживаю его позади себя, даже не открывая глаз. Он двигается, обнимая меня одной рукой за талию. Я запускаю руку в его волосы и тяну, пока он не прижимается своим пахом к моей спине. Интересно, про нас уже шепчутся? Даже если так, мне уже все равно.

Он опускает голову мне на плечо, словно в мольбе. Я поворачиваюсь и шепчу:

– Я чувствую, как ты возбужден.

Он усиливает хватку своих рук на моей талии, сильнее прислоняя к своей эрекции.

– Ты приходишь на вечеринку, как само воплощение секса и ожидаешь, что у меня не встанет? Капец смешно.

Я трусь об него. Заставляю его выдохнуть сквозь зубы. Потом я отхожу от него и поворачиваюсь к нему, танцуя с другими людьми, чтобы попытаться забыть о том, что никто кроме него меня не интересует. Чья-то другая рука обнимает меня за талию и прижимает к своей твердой груди. Кто-то не такой высокий, как Итан. Пахнет приятно.

Коннор.

– Что ты сделала с Холтом? – шепчет он, разворачивая меня лицом к себе. – Он выглядит так, словно хочет тебя убить.

Я поворачиваюсь и смотрю на Итана. Да, выглядит он кровожадно, но кровожадность эта направлена не на меня.

– О, ну знаешь, – говорю я, делая шаг назад. – Он, как обычно, напряжен.

Даже больше, чем обычно. Намного.

– Тебя нужно… ну знаешь… защитить, или что-то типа того?

Я едва не смеюсь. Если сегодня кто-то и нуждается в защите, то это Итан. Я выступаю в роли хищника. Он – моя лакомая добыча.

– Нет, все хорошо. Но, спасибо за предложение. – Я отрывисто и формально обнимаю его. К тому времени, когда я оборачиваюсь, я уже забыть забыла о его присутствии.

Затем я проталкиваюсь сквозь толпу и иду к ванной комнате. Прохожу мимо Итана и попутно касаюсь руками его паха. Сжимаю. Затем иду дальше. Не оглядываюсь.

Вхожу в ванную комнату за секунду до того, как там появляется он, отталкивая меня назад и закрывая за нами дверь. Он хватает меня, в равной степени злой и возбужденный.

До того, как он успевает что-то сказать, я прижимаю его к стене и целую. Наконец-то, я могу показать ему всю степень своего желания. Ему требуется лишь секунда, чтобы поцеловать меня в ответ, и потом все резко меняется. Мы ведем себя грубо и требовательно и хоть он и шепчет, что нам не стоит заходить далеко, он прекрасно знает, что именно это мы и собираемся сделать. Мне требуется лишь три секунды, чтобы расстегнуть его джинсы, и он оказывается в моих руках. Такой твердый и идеальный.

Я сжимаю его, затем осторожно покачиваю. Его голова ударяется о стену. Я встаю перед ним на колени и поднимаю на него взгляд. Лишь один умоляющий стон сигнализирует о его полном повиновении.

– Черт! Кэсси, пожалуйста. – Мое эго взрывается. Этот мужчина говорил, что мы не можем быть друзьями. Настаивал, что не должны быть любовниками. Сейчас, он умоляет меня сделать ему минет. Умоляет своим взглядом и прикосновением мягких пальцев к моему лицу. Его благородные намерения забыты перед лицом тех чувств, которые он прекрасно понимает, я способна в нем вызвать.

Я улыбаюсь ему. Секс – это сила. Секс позволяет мне обладать этой его частью и верить, что этого достаточно.

Он снова умоляет меня, и я поддаюсь. Его ноги чуть ли не подкашиваются. Я улыбаюсь, даже когда заглатываю его глубже. Я никогда не перестану восхищаться его текстурой. Восхитительным весом. Сдавленным гортанным стоном, который он издает каждый раз, когда я провожу по нему языком.

Уже через минуту он доходит до грани. Я оставляю его в таком состоянии. Встаю. Отступаю назад. Ему требуется мгновение, чтобы все понять, потом он открывает глаза и начинает рыться в кармане джинсов. Затем он разрывает упаковку от презерватива зубами и надевает его в рекордно быстрое время.

 Через секунду он уже снимает с меня трусики. Никаких прелюдий. Они и не нужны. Все эти недели мы этим и занимались. Он прижимает меня к стене, приподнимая мои ноги на свои бедра, и потом жестко целует меня. Он груб, и мне это нравится. Я знаю, ему ненавистно, что в таких ситуациях у меня над ним так много контроля. Он хочет наказать меня. Но добивается лишь того, что я еще больше возбуждаюсь.

Затем он касается меня и проникает внутрь, и ох… ох… боже, как же мне это было нужно. Нужен он. Мы оба застываем в процессе поцелуя. Я открываю глаза и отстраняюсь. Он смотрит на меня, хмурится и старается держаться отстраненно. Но как это возможно, когда мы так тесно связаны?

Он двигается медленно, извилисто. Не торопится и упивается моей ответной отдачей. Ничто уже не кажется черным и белым. Я цепляюсь за него, пока он обнимает меня. Мы целуемся и стонем, тяжело дыша в ритм движений наших тел. Это все так приятно. Так правильно. Словно мы рождены, чтобы быть частью друг друга таким образом.

Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от мыслей, которые не относятся к этому моменту. Стараюсь не обращать внимания на зияющую дыру, которая извергает нежелательные чувства в мою грудь.

Я закрываю глаза и концентрируюсь на ощущении от его толчков. Там, где мы соединены, физическое наслаждение достаточно велико, чтобы заглушить все остальное.

Почти.

Ритм наших движений становится бешеным. Чем он грубее, тем мне сложнее вести себя тихо.

После того, как мы такое долгое время находились в напряжении, ни одному из нас не удается продержаться долго. Этого определенно недостаточно, чтобы полностью избавиться от всего напряжения. Но мой оргазм ослепляет меня. Кажется, словно он длится вечность. Я целую его, пока он стонет и кончает, позволяя частичке его сущности проникнуть сквозь крошечную щелочку в моей броне. Я не даю ему увидеть это и делаю вид, что это не самое ценное, чем я обладаю.

Когда мы оба приходим в себя, он пытается остаться внутри меня, но мне надо убираться отсюда. Я получила дозу, и это все, что мне нужно.

Просто секс.

Он мне не нужен.

Я привожу себя в порядок и ухожу, не сказав ни слова.

Забираю лишь слабеющую власть и ухожу.

18

ДОМИНИРОВАНИЕ

Наши дни

Нью-Йорк

Театр Граумана

Сегодня первый день репетиций на главной сцене театра. Как только я переступаю порог, меня охватывает трепет. Нахождение в театре всегда вызывает волшебные ощущения. Есть в нем некая энергетика. Облупившиеся стены и толстый тканевый занавес. Памятная атрибутика из постановок десятилетней давности. Выцарапанные надписи на кирпичных стенах закулисья, которые описывают историю и традиции, объединивших искусство и воображение.

Наш стажер, Коди, приветствует меня и вручает мне чашку кофе, после чего провожает в гримерную. Как и большинство гримерных, это помещение не вычурное, но отвечает всем требованиям исполнителей, которые были тут прежде. Я улучаю минутку и закрыв глаза, просто сажусь перед зеркалом, чтобы насладиться атмосферой.

Я не разговаривала с Итаном с того воскресного вечера, хотя почти ничем другим моя голова не была занята. Я провела весь понедельник и вторник за чтением его дневников, разрываясь между желанием врезать ему по физиономии и хорошенько трахнуть.

Я не смогла заставить себя прочитать его дневники, написанные во время второго курса. На данный момент, мне кажется, что это причинит больше вреда, чем пользы.

Я слышу чье-то присутствие позади себя. Оборачиваюсь и вижу Итана прислонившегося к дверному проему и смотрящего на меня таким проницательным взглядом, что мне приходится отвернуться.

– Привет.

– Привет.

Тяжесть миллионов вопросов витает в воздухе, но он ничего не говорит. Ему хочется знать мое мнение о том, что я прочла. Я бы сказала ему, только вот сама без понятия. Он хочет знать, улучшит ли это отношения между нами и равносильно ли понимание прощению. Нет, но это не мой выбор. Если бы я могла в мановение ока изгнать из памяти каждую частицу недоверия, то вся эта ситуация уже разрешилась бы. Я бы излечилась, а он был бы благодарен, и мы бы провели бесчисленное количество ночей, задыхаясь от нашего счастья в объятиях друг друга.

Это было бы неплохо, но я еще не пришла к этому.

– Ты в порядке? – спрашивает он, продолжая стоять в дверях.

Я встаю с места, чтобы выбрать себе сценический костюм. Это не занимает много времени. И тем не менее, внезапно занервничав, я провожу руками вдоль всех швов. Частично это вызвано его присутствием, частично – пониманием того, что через три дня мы будем выступать перед зрителями на предпоказе. Как бы там ни было, я в ужасе оттого, что могу кого-то разочаровать.

– Вроде бы, – отвечаю я. – такое ощущение, что вот-вот стошнит.

– У меня тоже.

– Тебе удается это лучше скрывать.

– Думаю, я уже просто привык к этому. Обнимемся?

Вопрос сбивает меня с толку. Моя рука замирает на рукаве платья.

– Хм…

Я чувствую его позади себя и потом он проходится рукой по моему костюму, на уровень выше моей замершей руки. Когда он говорит, его дыхание обдает мое ухо.

– Раньше это помогало, помнишь? Нам обоим. К тому же, мне кажется, я сойду с ума, если не прикоснусь к тебе. Строго платонически, конечно же.

Я не могу смотреть на него. Не могу даже прикоснуться к его пальцу.

– Кэсси? – Он касается моих волосы и перекидывает их через плечо. – Я не прошу тебя о сексе. Или даже о поцелуе. Я просто хочу обнять тебя.

Это не просто объятия. Это никогда не было чем-то обычным. Это нечто интимное.

Появление Элиссы в дверях спасает меня от отказа.

– Эй, вы двое. Мы вот-вот начнем технический прогон. Не могли бы вы, пожалуйста, появиться на сцене в костюмах? Приготовьтесь быть терпеливыми. Марко нравится работать над прогонами тщательно и медленно.

Она исчезает, и я отхожу от Итана. Он вздыхает и дает мне мой костюм.

– Это твой костюм для первого акта?

Я киваю.

– Неудивительно, что я влюбился в тебя.

Он одаривает меня улыбкой, отчасти ласковой, отчасти терпеливой.

По какой-то причине, это заставляет меня встрепенуться и почувствовать себя чересчур уязвимой.

Он оставляет меня, и я стараюсь избавится от негативных мыслей. Мне не нужно это сегодня. Я должна быть сфокусирована и хладнокровна.

Должна держать все под контролем.

– Теперь расстегни его рубашку. Хорошо. И положи голову туда, где она была бы, если бы ты целовала его грудь. Хорошо, великолепно. Оставайся в таком положении.

Итан крепко сжимает и разжимает свои руки на моих бедрах, пока я держу свои губы в миллиметрах от его груди. Марко наставляет художников по свету, жалуясь, что прожектор слишком маленький и боковые огни расположены слишком далеко. Он хочет, чтобы постельная сцена была затененной и мрачной, но, очевидно, единственный, кто сейчас мрачный в этом театре– это он сам.

Техническая репетиция продвигается со скоростью улитки. Еще никогда мне не доводилось работать с режиссером, который был бы так сильно помешан на освещении и позах. Такое ощущение, что он работает над покадровой анимацией.

Я концентрируюсь на редких волосках на груди Итана и стараюсь абстрагироваться от того, как его запах влияет на меня. Это непросто. В данный момент, я заведена сильнее, чем швейцарские часы, а он пытается так усердно уважать мое личное пространство, что мне хочется ударить его.

– Кэсси?

– Хммм.

– Я сейчас спрошу тебя кое о чем и хочу, чтобы ты пообещала ответить честно.

В ту же секунду меня охватывает настороженность, и я поднимаю на него взгляд.

– Кэсси! Опусти обратно голову. Лэнс настраивает технику. Не двигайся!

Холт стонет.

– Черт бы побрал эту дурацкую техническую репетицию.

Я смотрю на его грудь.

– Опусти голову ближе!

Я опускаю голову. Мои губы случайно задевают его кожу. Итан матерится.

– Что ты хотел спросить? – бормочу я.

– У тебя недавно случился психологический срыв, и ты решила меня медленно убить? Могу поклясться Богом, когда твои губы нависают над моей грудью и не целуют меня, это кажется жестокой и досадной версией Ада, частью которого я не хотел бы быть.

Он говорит это таким плаксивым голосом, что из меня вырывается смех.

– Блин! – выдыхает он. – А сейчас ты дуешь на мой сосок? Если я еще не умер, то пожалуйста, убей меня.

– Хорошо, Итан, теперь сними с нее рубашку.

Он вздыхает.

– И мучения продолжаются.

Он расстегивает мою рубашку и раскрывает ее. Потом закрывает глаза и шепчет:

– Пожалуйста, Боже, сделай так, чтобы Марко попросил меня положить руки ей на грудь. Пожалуйста.

– Такого нет в сценарии этого акта.

Он гневно смотрит на меня.

– Замолчи, женщина. Я разговариваю с высшими силами. Не отвлекай его своей бесполезной логикой.

Он медленно поднимает руки к моей груди, когда Марко командует.

– Так, Итан, приподними ее.

– Боже мой!

Он обхватывает меня руками и поднимает, а я тем временем смыкаю лодыжки за его спиной. Странно находиться в этой позе, не являясь одним целым. Не целуясь. Он опускает руки ниже и хватает меня за ягодицы. Я вздергиваю бровь.

– Просто нашел опору, – говорит он бесстрастно. – Это никак не связано с моим желанием потрогать тебя за задницу.

– И тем не менее, ты трогаешь мою задницу.

– Только слегка. Пожалуйста, заметь – мои руки на твоей юбке, а не под ней.

Мне заметно одно – мое тело хочет, чтобы его руки были под юбкой и поддевали пальцами эластичную ткань трусиков. Отвлекали меня от всех противоречивых эмоций, с которыми мне слишком страшно иметь дело.

Свет снова меняется и Марко начинает орать.

– Ради всего святого, Лэнс! Они напоминают гигантского двухголового Квазимодо! Можно получить хоть какую-то четкость в перекрестном свете?! Это просто абсурд!

Ассистенты художников по свету начинают носиться по разным сторонам сцены, а Холт тем временем медленно опускает меня, и я упираюсь в его пах. И я снова выдергиваю бровь.

– Что? – С годами у него стало лучше получаться строить из себя саму невинность, но меня не одурачить. – Тебя так легче держать.

– Это потому, что я упираюсь в твою эрекцию.

– Я знаю. Это как сидеть на полке.

Я качаю головой.

– У тебя ни грамма совести, ты знаешь это?

– Неправда. Совести у меня более чем достаточно. Я просто дал ей выходной. Я долго с ней работал в последнее время, и сейчас она вымотана и ей нужно восстановиться.

– В отличие от твоего пениса.

– Ему редко нужен выходной. Не рядом с тобой, в любом случае.

У него непринужденный тон, но его дыхание и едва заметные движения бедер говорят мне об обратном. Видеть его таким – с трудом сдерживающим себя, вызывает во мне желание помучить его еще больше. Марко помогает мне с моей миссией.

– Ладно, Итан, неси ее к кровати. Кэсси, я хочу, чтобы он оказался у тебя между ног.

– Вот же блин! – Итан опускает меня на кровать и пролезает между моих ног. Я стягиваю с него рубашку и обвиваю шею руками, пока он устраивается у моей промежности. Издавая стон, он опускает голову мне на плечо.

– Как же это нелепо! Почему нельзя сделать так, как делают на съемках фильмов, где дублеры занимаются подобной фигней?

– Больше синего! – говорит Марко. – И направь розовый на задний фон!

Я пытаюсь не двигаться. Если до этого к техническим репетициям я относилась нормально, то данного опыта – достаточно, чтобы заставить меня презирать их. С каждой минутой, мне кажется, что я вот-вот потеряю контроль. Мои инстинкты говорят, чтобы я вернула власть над собой. Трахнула его. Позволила дрожи от мощного секса притупить мои другие мыслительные процессы.

Упростить вещи самым сложным способом.

– Ты в порядке? – спрашивает он, опираясь на локти. – Я не сильно давлю на тебя?

– Ты хорош.

– Спасибо. Просто я много занимаюсь. Все думал, когда же ты заметишь. Ты тоже ничего.

– Ты пытаешься вывести меня из себя?

– Не-а. Само собой получается. А ты пытаешься свести меня с ума, двигаясь так?

– Как?

Он смотрит между нами. Я понимаю, что трусь об него. Совсем чуть-чуть. Достаточно, чтобы умерить желание.

Итан испускает стон.

– Кэсси… – Он закрывает глаза и опускается ниже. Дополнительный вес приятен, но он прерывает мои движения.

– Сжалься, женщина. Ты убиваешь меня.

Свет становится немного ярче.

–  Хорошо, Итан, – говорит Марко. – добавь толчки, пожалуйста.

Итан испускает короткий смешок.

– Толчки. Ну, конечно. Как раз то, что мне нужно.

Он имитирует толчки, стараясь держать свою эрекцию подальше от меня.

Порочные мысли заполняют мой мозг, пока я поглаживаю его по затылку и прикладываю одну руку к его груди, чтобы приласкать соски.

Его ритм замедляется.

– Прекрати.

– Почему? – Я пробегаюсь пальцами вдоль его пресса, и его лицо становится красным.

– Ты знаешь, почему. – Тон его голоса снижается на октаву. Он сочится желанием и его дыхание спирает.

– Скажи мне.

– Кэсси… пожалуйста… не сейчас.

И снова, у меня появляется ощущение, что я – Афродита. Он не может скрывать, как сильно хочет меня, и это одурманивает.

– Разве ты не хочешь, чтобы я прикоснулась к тебе? Не хочешь, чтобы я снова стала твоей девушкой? Не хочешь прервать целибат, который уже длится три года?

Я трусь об него сквозь его штаны. Он шипит и выругивается. Я улыбаюсь и продолжаю.

– Это совсем не смешно. Мы работаем.

Я прикасаюсь к нему ладонью. Все его тело напрягается.

Ахххх, наконец, это чувство! Прилив силы. Мое доминирование над ним отражается на его лице. В том, как его веки подергиваются и закрываются.

– Черт…

Я продолжаю ласкать его, и он выглядит так, будто его бьют электрошокером. Он стонет и опускается ниже, заключая тем самым мою руку между нами. Я сжимаю его, потому что это все, что я могу сделать, и очевидно, этого достаточно. Он напрягается и крепко закрывает глаза, потом сжимает челюсть, чтобы подавить стон. После долгих секунд напряжения, он расслабляется и гневно смотрит на меня.

Я пытаюсь разыграть невинность, но я не так хороша в этом, как он. После того, что я сейчас сделала, это весьма очевидно.

Он выдергивает мою руку, которая была зажата между нами и кладет ее сбоку от моей головы. Он зол. Очень зол.

– Это было не по сценарию, – шепчет он. – Что я такого сделал, чтобы заслужить это?

Я опускаю взгляд, мне слишком стыдно, чтобы ответить. Какого черта я делаю?

– Тебе незачем это делать, – говорит он, и мне очевидно, что он пытается скрыть то, как сильно он, на самом деле, зол. –  в какую бы игру ты ни играла, просто, блин, остановись. Это совсем необязательно. Я и так весь твой. Всегда был. Я думал после того, как ты прочла мои записи, я доказал тебе это.

– Так, внимание всем, – говорит Элисса в микрофон. – Сейчас будет получасовой перерыв, пока мы готовимся к следующей сцене. Спасибо.

Итан слезает с меня и хватает свою рубашку. Затем спускается со сцены, ни разу не оглянувшись.

Мое лицо начинает гореть, когда чувства сожаления и вины проникают в меня сквозь вены. Я прикрываю глаза руками, словно так смогу спрятаться от самой себя.

Он так старается показать мне, что изменился, а я целенаправленно пытаюсь втянуть его обратно в состояние наших прошлых отношений. Почему? Потому что это привычно? Потому что так я чувствую спокойствие? Что хорошего это может дать кому-то, и в особенности, мне?

– Кэсси?

Я открываю глаза и вижу Элиссу, стоящую надо мной.

– Ты в порядке?

Внезапно мне хочется истерически засмеяться. В чем я точно уверена, так это в том, что я не в порядке.

– Конечно, Элисса. Все отлично.

Она кивает, но тонкая линия ее губ говорит мне, что она не повелась на это.

– Хмм. Итан выглядел взбешенным. Что ты сделала?

Я сажусь и запускаю руки в волосы. Может совесть Итана и взяла выходной, но моя-то – нет.

– О, ну знаешь. Как обычно. Натравила на него свою внутреннюю стерву.

Она снова кивает. Ее неодобрение окутывает меня подобно ядовитому облаку.

– Как ассистент режиссера, я должна напомнить тебе, что необходимо поддерживать профессиональное поведение со всеми членами труппы. А как сестра Итана, хочу, чтобы ты знала, что он проделал путь в Ад и обратно, чтобы стать лучшим человеком для тебя, и если ты понимаешь, что у него нет никаких шансов наладить с тобой отношения, скажи ему об этом сейчас и позволь жить своей жизнью.

– Под «в Ад и обратно» ты подразумеваешь аварию?

Она хмурится.

– Он рассказал тебе об этом?

– С неохотой.

– Тогда ты знаешь через, что он прошел.

Я киваю.

– Знаю. И я хочу, чтобы у нас все наладилось, но я не могу измениться за одну ночь.

– Понимаю. Он тоже не может, но хочет. А ты?

Марко пересекает сцену, явно раздраженный.

– Элисса! Ты мне нужна. У меня есть твердое намерение поймать Лэнса и спустить с него шкуру. Мне надо, чтобы ты остановила меня.

– Уже иду.

Она уходит, и я остаюсь сидеть одна на фальшивой кровати в фальшивом доме, пытаясь понять, как собрать воедино все фальшивые частички себя и сформировать в настоящего человека.

Я стучусь в дверь гримерной.

Ответа не следует.

– Я не говорил, что можно войти, – недовольно бубнит Итан, когда я вхожу.

– Ну, еще ты не сказал, чтобы я отвалила, так что я решила воспользоваться шансом.

Я закрываю дверь и прислоняюсь к ней. Итан сидит на диване напротив зеркала, голова откинута назад, глаза прикрыты рукой. Он переоделся в свои джинсы, что вполне объяснимо, учитывая произошедшее.

– Чего ты хочешь, Кэсси?

– Поговорить.

– Нет, я имею в виду, что ты хочешь от меня? Скажи, что я делаю не так, потому что я очень стараюсь, но такое ощущение, что все, что я делаю – это только нахожу новые способы потерять тебя.

Он не двигается. Не смотрит на меня. Я прислоняюсь спиной к двери. Это напоминает мне о том, что позвоночник нужен не просто для того, чтобы соединять кости друг с другом.

– Прости, – шепчу я.

Меня охватывает стыд. Страх, что после такого количества времени, именно я уже не достойна его. Что теперь он лучше, чем я когда-либо была.

– Тебе не надо извиняться, – говорит он, потирая глаза. – просто у меня очень романтичные мысли о том, как все будет, когда мы снова станем близки. Странно, конечно, но кончить полностью одетым во время технической репетиции, не входило в планы.