Текст книги "Сломленная Джульетта (ЛП)"
Автор книги: Лиса Рэйвен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)
Когда я включаю его, то обнаруживаю восемь пропущенных вызовов и две эсэмэски.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо.
Я читаю его первое сообщение.
Перезвони мне. Сейчас же!
Я прикладываю телефон к своей раскалывающейся голове.
Мне не хочется просматривать следующее сообщение, но я знаю, что обязана. Он отправил его через час после первой эсэмэски.
Черт побери, я ненавижу себя за то, что заставил плакать тебя. Позвони мне, когда получишь это сообщение. Мне пофиг на твое похмелье. Нам надо поговорить.
Я долго смотрю на экран, снова и снова перечитывая его слова.
– Кэсси? Все нормально?
– Не знаю. Он сказал: «Нам надо поговорить».
– О, черт!
– Вот и я о том же.
Я звоню ему. Идет переадресация на голосовую почту.
– Привет, это Итан. Оставьте сообщение. Или нет. Пофиг.
Я скидываю.
– Черт побери!
– Всего семь утра, – говорит Руби. – а ты еще и разбудила его своей пьяной тирадой. Может дашь ему поспать?
– Я одолжу твою машину.
– Э-э… а ты не думаешь, что еще слишком пьяна для вождения? Я-то уж точно.
– Мне надо к нему, Руби.
Она потирает глаза.
– Ладно. Ключи на моем столике. Но может ты сначала примешь душ и переоденешься? На твоих сиськах пятна от пепперони.
Я оглядываю себя и совсем не удивляюсь, когда вижу, что она права.
– Руби, мы больше никогда не будем пить.
– Аминь.
Через полчаса, я уже стучусь в дверь Холта, в то время как чувства расстройства желудка и паники соревнуются в звании того, кто заставит меня блевануть первой. Когда он не открывает сразу, паника быстро выходит в лидеры. Я стучусь снова.
Через несколько секунд слышится шорканье, потом дверь немного приоткрывается, являя мне прищуренное лицо.
– Кэсси?
– Привет, Лисса.
– Сейчас семь тридцать утра.
– Знаю.
– И суббота.
– Прости. Твой брат дома?
– Нет, или я убила бы его к черту. Он пробубнил что-то о том, что идет на пробежку где-то полчаса назад. Надеюсь его собьет машина. Этот неуравновешенный идиот громыхал в квартире в три часа ночи. Ругался матом и кидал вещи, пока делал уборку.
– Он… делал уборку?
– Ага. Он убирается только тогда, когда выведен из себя. Он начал пылесосить около четырех утра. Между вами что-то случилось прошлой ночью?
– Э-э, дело в том, что я напилась и я… ну, думаю, я устроила ему взбучку по телефону.
– Ты звонила ему в пьяном виде?
Я морщусь.
– Очевидно.
– Ну тогда это многое объясняет. – Она зевает. – Хочешь зайти и подождать?
– Да. Если можно.
– Конечно. – Она открывает дверь, затем плетется обратно к себе в комнату. – Он не должен задержаться. Чувствуй себя как дома. Я вернусь в постель. Когда он вернется, стукни его по голове за меня, ладно?
– Хорошо. Спасибо. Прости, что разбудила тебя.
– Ничего страшного. – Она закрывает за собой дверь, и я принимаюсь оглядывать гостиную. Вокруг ни пятнышка.
Никогда еще вид убранной комнаты не вызывал у меня такого дурного предчувствия.
У меня болит голова, поэтому я сажусь на диван и листаю несколько минут журнал, пока не осознаю, что едва ли смотрю на него. Я кидаю его обратно и иду в комнату Холта. Его постель убрана с военной точностью. В середине кровати лежит раскрытый… о, боже!
Дневник?
Его аккуратным почерком исписаны обе страницы, а ручка лежит вдоль его корешка.
Искушение, вот как можно охарактеризовать то, что я чувствую при виде дневника Холта.
Желанию его прочесть почти невозможно устоять, но я знаю, каково это, когда в личную жизнь вторгаются и хоть я бы и отдала свою левую руку, чтобы заглянуть в его мозг, подрыв доверия не стоил бы того.
Я закрываю дневник, стараясь не смотреть на то, что он написал, и кладу его вместе с ручкой на прикроватный столик. Затем я забираюсь в постель и утыкаюсь лицом в подушку.
Мммм. Так хорошо пахнет.
Пожалуйста, пусть он не злится на меня. Позволь мне все исправить.
Пожалуйста.
Легкими движения что-то проходится по моей шее.
Губы. Теплое дыхание.
Я поворачиваюсь на встречу, желая большего.
– Кэсси?
Тсс. Ты спугнешь губы.
– Эй… ты проснулась?
– Нет. Шшш. Больше губ. Мой парень скоро вернется.
Губы вновь касаются меня. В другой форме. В форме улыбки?
Они двигаются вверх по моей шее, вдоль челюсти. Такие мягкие, но сопровождаются чем-то более грубым. Его подбородком. Щеками.
– А кто еще ты, думаешь, целует тебя?
– Хмм. Орландо Блум?
Губы застывают посреди поцелуя.
– Блум? Серьезно? Твой парень с легкостью надерет задницу этого щуплого англичанишки.
– Ты утверждаешь, что ты мой парень?
Все больше поцелуев задерживаются на моей шее, затем он нежно прикасается к моему уху.
– Я ничего не утверждаю. Это факт.
– Не может быть. Мой парень не такой ласковый.
Губы перестают двигаться. Он выдыхает. Напряжение переходит из его тела в мое.
Я сглатываю, глаза все также закрыты.
– Прости.
– За что?
– За то, что я сейчас сказала. За то, что сказала прошлой ночью. Дело в вине.
– Нет, дело не в нем.
– Ладно. Ты прав. Не совсем в вине, но оно подстегнуло меня.
Он заключает мое лицо в ладони.
– Кэсси, дело не в вине и не в тебе, и даже не в Руби, которая так поддерживала тебя на заднем фоне. Если это и чья-то вина, то моя.
Я тут же забываю об извинении, которое приготовила. Я открываю глаз.
– Э-э… что?
– Ты назвала меня херовым парнем, и была права.
Я открываю оба глаза.
– Я правда использовала эти слова?
– Да.
– Даже слово на «Х»?
– Да. Не буду врать, у меня даже стояк появился от этого.
Я приподнимаюсь на локте и смотрю на него. Должно быть, он только что вышел из душа, потому что на нем только боксеры. Вид его обнаженной груди отвлекает меня. А что еще сильнее отвлекает, так это то, что он не пугается моего внимания.
Я качаю головой.
– Извини, но что именно ты имеешь в виду?
Он откидывается на спину и закрывает глаза.
– Все что ты сказала. Вся та критика… ты была права. Я держал тебя на расстоянии.
– Почему?
Когда он отвечает не сразу, я поглаживаю ему руку, чтобы подтолкнуть. Через несколько секунд, он открывает глаза и смотрит в потолок.
– Знаешь, какая первая мысль у меня возникла, когда я зашел в комнату и увидел тебя в своей постели?
– Какая?
– Что ты прочла мой ежедневник.
– Но я не читала. Клянусь…
Он поворачивается ко мне.
– Я знаю. Когда я остановился и подумал об этом, то осознал, что ты бы не стала это делать. И все же, моим первым порывом было плохо подумать о тебе, потому что так я… справляюсь со всем. Люди. Я всегда готовлюсь к худшему, чтобы, когда в случае плохих событий, я не был удивлен. Или разочарован. Я решил, что если я не стану прилагать реальных усилий, то и не прогадаю, понимаешь? Именно это я и делал все это время.
– Итан… – я кладу руку на его плечо, и он напрягается.
Затем он выпрямляется.
Я был зол на тебя прошлой ночью, чертовски зол. Не из-за того, что ты якобы сказала неправду, а из-за того, что все это было правдой. Ты заговорила обо всех тех вещах, что я ненавижу в себе. Дерьмо из моей прошлой жизни, которое ни в коей мере не должно влиять на тебя, но все же влияет. – Он качает головой. – Я буду стараться сильнее. Знаю, это звучит глупо, но что еще я могу сделать?
– Стараться делать что?
– Быть… лучше. – Он заключает мое лицо в ладони и целует меня. Отчаяние чувствуется в том, как он держит меня и в том, как его глаза все еще остаются закрытыми, когда он отстраняется.
– Я могу сделать это. Быть парнем, которого ты заслуживаешь.
– Я верю тебе.
Произнося это, я знаю, что лукавлю, но я верю, что он будет стараться.
Следующим утром, только я заканчиваю укладывать последние книги в рюкзак и засовывать тост в свой рот, как до меня доносится стук в дверь.
Я открываю и вижу Итана, который улыбается и протягивает картонный стаканчик.
– Членочино? – спрашиваю я, обеспокоенно.
– Нет, просто горячий шоколад. С добавлением зефирок. – Он усмехается и легко целует меня.
Он гладко выбрит и на нем потертые джинсы с синим свитером. С мгновение, я не могу переварить все это. Он здесь. Такой привлекательный. Улыбающийся. Не одетый во все черное, словно серийный убийца.
Просто не укладывается в голове.
Его улыбка исчезает.
– Какого хрена ты так смотришь? Как будто я серийный убийца. Какао не отравлено.
Ну вот, это мне больше знакомо.
– Просто, ты обычно не… – Меня отвлекает то, какой он красивый и… как непринужденно выглядит. – Э-э, что ты здесь делаешь?
Он проходит мимо меня и ставит стаканчик на стол.
– Я стараюсь быть лучшим парнем, помнишь? Обычно парни ходят к своим девушкам и провожают их на занятия, поэтому я и здесь. – Он берет мой рюкзак и перекидывает его через плечо. – Вот же черт, что у тебя в нем?
– Книги.
– Свинцовые?
– Думаю, нормальные парни ведут себя полюбезнее тебя.
– Я вполне себе любезный.
Я хмыкаю.
– Ага.
Он обвивает рукой мою талию и притягивает к себе, затем целует так, что мое тело гормонально перегружается за каких-то две секунды.
Он победоносно смотрит на меня.
– И не говори, что это было не любезно с моей стороны.
Я киваю. Это не точный ответ, но все на, что я сейчас способна.
– Готова идти?
– Да.
Он берет меня за руку и закрывает за нами дверь.
Думаю, мне нравится этот мой новый парень.
4
ПОЛОЖИСЬ НА МЕНЯ
Наши дни
Нью-Йорк
Квартира Кассандры Тейлор
– Позволь мне войти, Кэсси. Пожалуйста. – Он так убедителен. Проводя пальцами вдоль моей руки он словно бы успокаивает и уговаривает меня, переходя затем к шее и заключая мое лицо в ладони. – Просто отпусти дверь.
Он наклоняется, его мягкие губы касаются моей щеки. Затем я чувствую теплое дыхание у своего уха. Я закрываю глаза, и в это время как дрожь пробегается по моей спине.
– Я знаю, что е-мейл не компенсирует все, что я сделал…
– Нет, не компенсирует.
– … но я имел в виду каждое слово, и, если ты впустишь меня, я докажу это тебе. Покажу. Люблю тебя. Пожалуйста…
Он легко касается губами моего уха, и все мое тело трепещет.
Он обхватывает мои пальцы своими и убирает их от двери.
– Ты хочешь за что-то держаться? – говорит он. – Держись за меня. – Он прикладывает мою руку к своей груди. Когда я впиваюсь пальцами в его мышцы, он даже не морщится.
– Итан, я не знаю, смогу ли это сделать.
– Я знаю. Позволь мне помочь тебе.
– Раньше ты никогда не давал мне этого делать.
– А должен был. Не повторяй моих ошибок. Пожалуйста. Позволь мне показать тебе, насколько другим я могу быть.
Я закрываю глаза, когда он прижимает мои руки к своей груди и начинает ласкать мои пальцы.
Неужели я делаю это? Рассматриваю возможность дать ему еще одну попытку?
Я смотрю на его грудь. Его рубашка слегка расстегнута. Голубого цвета. Если я сейчас загляну к нему в глаза, то в них отразится этот цвет.
Он сжимает мои руки.
– Я знаю ты думаешь о том, что так долго была отгорожена, что не знаешь, как проснуться. Что все эти смешанные чувства, что я вызываю в тебе, заставляют тебя желать, чтобы встречи со мной никогда не было.
Я вздыхаю.
– Примерно так.
Он молчит несколько секунд, потом говорит:
– Это именно то, что я чувствовал к тебе. Когда мы начали встречаться всерьез, все мои чувства усилились. И мне совсем не помогал внутренний параноидальный голос, который нашептывал, что ты разрушишь меня. Уверен, голос в твоей голове говорит то же самое.
Это правда. Отличие в том, что я не была виновницей его проблем с доверием, в то время как он единственная причина всех моих.
– Но как ты уже сказал, ты сделал это уже дважды, – говорю я. – Дважды разбил мне сердце.
Он снова поглаживает мою руку.
– Кэсси, посмотри на меня.
Я пытаюсь поднять свой взгляд и посмотреть ему в глаза. Когда я это делаю, он больше не позволяет мне отвести его.
– В прошлом, я думал, что могу быть тем, кто тебе нужен. Но думать и знать – разные вещи. Сейчас, я знаю. Позволь мне доказать, что я способен любить тебя так , как ты этого заслуживаешь.
Я больше не знаю, чего я заслуживаю. Я привыкла думать, что заслуживаю его, но он снова и снова доказывал обратное.
Если у нас ничего не получится и в этот раз, от меня ничего не останется.
5
ПРЕЗРЕННАЯ УЯЗВИМОСТЬ
Шесть лет назад
Вестчестер, Нью-Йорк
Гроув
В течение двух недель Итан ведет себя так, как я бы только могла мечтать. Он ласков и внимателен, и у нас всегда запланированы свидания на вечера пятницы и субботы. Он даже подарил мне цветы. Дважды.
Я не могу поверить в перемены.
– Что ты сотворила с Холтом? – спрашивает Джек, когда Итан отлучается от столика в кафетерии, чтобы купить мне сок. – Как будто мы в каком-то жутком фильме, где всех похитили пришельцы и население стало супервежливыми. Он не говорил мне отвалить уже несколько недель. Это неправильно и неестественно.
Коннор пожимает плечами.
– Может любовь хорошей женщины изменила его. – Он улыбается мне. – Лично я рад, что он перестал быть таким мудаком. Это уже начинало меня бесить.
Зои достает компактную пудру и припудривает нос.
– Ну, как по мне, это бред. Такие сорванцы, как Холт не меняются за одну ночь, как бы сильно ему ни хотелось. Видели, каким взглядом он посмотрел сегодня на Эрику во время занятия с масками? Если бы его глаза могли источать лазеры, она бы уже обратилась в пыль. Настоящий Холт все ще внутри, это уж точно.
Я мысленно отгораживаюсь от них. Мне все равно на их слова. Итан был потрясающим, и я буду наслаждаться этим столько, сколько смогу.
Когда он возвращается к столику, он нежно целует меня.
Все замолкают. Джек встает и начинает изучать затылок Итана.
– Какого хрена ты делаешь?
– Ничего, – говорит Джек, и становится на носочки. – Просто ищу щупальца пришельцев, прикрепленные к твоему мозгу.
Итан хмурится и отталкивает его.
– Отвали, Эйвери.
Когда все начинают кричать и аплодировать, Итан с недоумением смотрит на меня.
Я качаю головой и привлекаю его к себе.
Несколько минут спустя, Джек выдает одну из своих эпичных шуток. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Итана, он улыбается, но в его взгляде что-то не так. Мучительная грусть. Словно быть этой версией себя для него пытка, но он отказывается сдаваться.
Часть меня хочет игнорировать эту превратность и просто верить ему, но тогда я буду притворяться так же, как и он.
Неважно как сильно я хочу отрицать правду, с каждым днем становится все очевидней, что он подобно тонущему человеку цепляется за тонущий флот.
Когда бы я ни пыталась поговорить с Итаном о происходящем с ним, он либо меняет тему, либо игнорирует меня, либо же использует свою сексуальную привлекательность, чтобы отвлечь меня от всего, кроме возрастающей потребности в сексе.
Именно это он и делает сейчас.
Он расположился у меня между ног, прижимаясь и используя именно те движения, от которых я схожу с ума, и он это прекрасно знает. Я так хочу, чтобы он оказался внутри меня, что начинаю умолять его.
– Итан, пожалуйста.
Он снова целует меня, и затем сажает поверх себя. Его руки на моей заднице, губы прикасаются к шее.
– Не сегодня.
– Почему нет?
Его рот и язык заставляют меня замолчать. Его губы влажные, теплые и такие-такие приятные.
Я тяну его за волосы, и он издает этот звук. Мой звук. Тот, от которого вибрирует его грудь .
– Итан… – Ох, не останавливайся. Да, вот так. Оххх, боже. Он оттягивает вниз чашечку моего лифчика и использует свой рот. Ох, милый величественный Зевс. – Ну, ладно. Поговорим о сексе позже. А пока, продолжай делать это.
– У меня есть идея получше, – говорит он, расстегивая мои джинсы. – Позволь мне попробовать другую часть тебя.
Мои джинсы уже почти спущены, когда я понимаю его слова.
– Э-э… что теперь?
Он стягивает с меня джинсы и бросает их на пол, потом садится у меня между ног и начинает поглаживать мои бедра.
– Ты помнишь про третью базу?
– Ах… это… ну… – Я абсолютно точно помню и лишь мысль о том, что он будет со мной делать заставляет меня вспыхнуть подобно стоп-сигналу. – Ты уверен, что хочешь сделать это? В смысле…
Он наклоняется и целует меня, проникновенно и страстно. У меня так сбивается дыхание, что я не могу говорить. Думаю, в этом и был его план.
Он смотрит на мои трусики.
– Я хотел это сделать уже долго время.
Его взгляд темнеет. Когда он прикасается пальцами к моим трусикам, я прерывисто вздыхаю.
– Нервничаешь? – спрашивает он. Я киваю. – Не надо. Тебе понравится.
Он медленно снимает с меня трусики, и потом наклоняется ниже… и ниже… и, о боже, еще ниже. Не сводя с меня взгляда, он целует внутреннюю часть моего бедра. Я не могу сдержать стоны, как бы неловко мне ни было. Когда он целует другое бедро, приоткрывая рот, я начинаю учащенно дышать.
Его глаза закрываются, когда он накрывает меня своим ртом, а его сопровождающий стон проходится вибрацией вдоль моего тела.
Не представляю, что он делает своим языком, но ощущения от него невероятные. Когда я извиваюсь в ответ, он хватает меня за бедра и присасывается жестче. Я никогда не ощущала ничего подобного. Потом он прикасается ко мне своими пальцами, и я едва не теряю сознание от наслаждения.
В ту ночь, Итан знакомит меня с взрывным экстазом орального секса. Несколько раз.
Мы так и не говорим о наших проблемах. Или о том, почему он отказывается спать со мной.
«Завтра», говорю я себе, когда он оставляет меня в постели и уходит. «Мы поговорим завтра».
Лицо Руби становится ярко-красным.
– Он так больше и не трахал тебя с тех пор, как лишил девственности?
– Ш-ш-ш!
Половина людей в очереди в кафетерии поворачиваются на нас.
– Просто репетируем реплики из сценария, – говорит Руби. – Отвернитесь, балбесы.
Мы расплачиваемся за ланч и идем к нашему столику.
– Он постоянно прикасается ко мне, но всегда отмазывается от… ну ты поняла.
– От введения пениса.
– Именно.
– Господи, Кэсси, что ты натворила в ваш первый раз, что он стал таким неуверенным?
– Ничего! Он сказал, что со мной у него был лучший секс.
– Тогда какого черта, он не сует в тебя член при каждом удобном случае? Чего он ждет? Приглашения президента?
Я вздыхаю и тыкаю вилкой в свой салат.
– Не знаю. Он как будто начинает паниковать, когда дело доходит до…
– Он такой тупой.
– Руби, да ладно. Он старается.
– Быть тупым?
– Перестань.
Я перевожу взгляд и вижу, как он пересекает кафетерий. Его руки в карманах, голова опущена. В нем нет ничего от того человека, которого я узнала за последние несколько недель.
Он кажется абсолютно подавленным.
Усталым.
Несчастным.
Дрожь пробегает по моему позвоночнику.
Он не знает, что я наблюдаю за ним и я понимаю, что смотрю на него настоящего. Моего идеального парня нигде не видно.
Краем глаза я вижу, что Оливия тоже наблюдает за ним. Она качает головой и идет в уборную.
Снаружи доносится гром, предупреждающий о надвигающемся шторме, но по звукам он скорее напоминает надвигающуюся лавину.
6
БЕССИЛИЕ
Что вы делаете, когда видите, что тот, кого вы любите изводит себя? Пытаетесь ли вы остановить это ?
Конечно.
Я говорю Итану, что ему необязательно прикладывать столько усилий. Что я забочусь о нем, даже когда он не дарит мне цветы и не водит на свидания.
Он все также отказывается обсуждать это.
И мы снова перестаем разговаривать. Касаться друг друга.
Он закрывается от меня.
Однажды вечером мы слышим звук сирен снаружи и выйдя на улицу, обнаруживаем машину скорой помощи на подъездной дорожке жилого дома напротив.
По мере того, как мы приближаемся к маленькой толпе у тротуара, я вижу Руби, которая разговаривает с Либерти, одной из студенток курсов изобразительного искусства.
– Что случилось? – Я накидываю на себя пальто и смотрю на здание.
Выражение лица Руби серьезное.
– Передозировка. Парамедики привели ее в чувство, но ее жизнь висела на волоске.
– О, боже. Кто это?
Она бросает взгляд на Итана.
– Оливия Пайн. Второкурсница. Та девушка, которая преследовала тебя, не так ли? Бывшая Холта?
Я оборачиваюсь на Итана, который стал бледным, как простыня.
– Да. Это она.
Я собираюсь что-то сказать, но тут открывается дверь вестибюля и парамедики везут каталку по тропе тротуара. Все вытягивают шеи, пытаясь получше разглядеть. И хоть бледное лицо Оливии наполовину закрыто кислородной маской, ясно, что она в плохом состоянии.
Итан отталкивает людей в сторону, чтобы дойти до парамедиков.
– С ней все будет в порядке?
Женщина-фельдшер осматривает его.
– Вы ее парень?
Лицо Итана ожесточается.
– Нет.
– Ее состояние стабильно. Это все, что я могу сказать.
– Была ли передозировка преднамеренной?
– Об этом не нам говорить.
– Что она приняла?
– Прошу прощения, я могу ограничиться лишь такими ответами. Мы везем ее в больницу Уайт-Плейнс, где врачи проведут тесты.
Фельдшер проходит мимо Итана, затем открывает дверь скорой помощи, чтобы она и ее партнер смогли погрузить Оливию внутрь. Когда скорая с ревущими сиренами, отъезжает, Я беру Итана за руку. Он наблюдает за машиной с каменным выражением лица, пока она не исчезает.
– Либерти сказала, что она была в депрессии, – говорит Руби. – Уже долгое время сидела на наркотиках. Ее соседка думала, что сейчас она чиста, но как оказалось, нет.
Не говоря ни слова, Итан вырывает свою руку из моей и уходит.
Когда я догоняю его, его челюсть так сильно сжата, что может расколоть грецкий орех.
– Итан…
– Я не хочу говорить об этом.
Ага, я уже привыкла к этому.
Я стараюсь не отставать от него.
– Ты не можешь винить себя в этом. Серьезно. У нее проблемы с наркотиками.
– Которые у нее появились после того, как я испоганил ей жизнь.
– Ты не знаешь этого.
– Знаю, потому что она ничего не употребляла, когда мы были вместе.
– Это колледж. Многие совершают глупости. По крайней мере, они нашли ее вовремя. Она будет в порядке.
Он останавливается и поворачивается ко мне с огненным выражением лица.
– Ты правда смотришь на жизнь сквозь розовые очки, Тейлор? Она не будет в порядке! Ты что ее не видела? Она едва жива! Знаю, ты всю жизнь как сыр в масле каталась, но не у всех все так, как у тебя. Некоторые из нас живут в реальном мире, где случается дерьмо, которое ты не можешь изменить, как бы сильно ты этого, черт побери, не хотел. Очнись!
Когда он в бешенстве уходит от меня , я говорю себе, что ему нужно время. Что все пройдет, и мы вернемся к нашим обычным взаимоотношениям. Но я без понятия, что является для нас нормой. Я ненавижу, что наши отношения с каждым днем становятся все более и более неопределенными, и я бессильна остановить это.
Он не звонит мне тем вечером, и когда он появляется на экзамене по маскам следующим утром, вид у него такой, будто он не спал.
– Мистер Холт, – говорит Эрика, пока он пытается пройти свой первый тест. – Как вы собираетесь передать эмоцию этой маски, когда между ней и реальным тобой столько барьеров?
Я вижу, как он пытается выразить уязвимость, которая ускользала от него все эти недели, но он снова и снова терпит неудачу.
– Дай волю, Итан! Сбрось с себя весь багаж, который, как тебе кажется, защишает тебя!
Он раздраженно срывает с себя маску и бросает ее через всю аудиторию.
– Да не могу я, понятно?! Ставьте мне незачет!
Эрика оглядывается на остальную часть группы.
– Все свободны. Увидимся завтра. Мистер Холт, вы остаетесь.
Все обеспокоено переглядываются, собирая свои вещи. Я мешкаю за дверью. Вчера случай с Оливией, а сегодня это? Я без понятия, как ему помочь. И возможно ли ему вообще помочь.
Я прислоняюсь спиной к стене в коридоре и подслушиваю.
– Мистер Холт, ваше поведение в этом классе было неприемлемым. Объяснитесь!
– Ладно, как насчет этого? Маски – это просто хрень какая-то! Я хочу быть актером, а не каким-то никудышным шутом! Как мне, черт побери, это поможет за пределами этой аудитории?
– Работа актера состоит в том, чтобы делить себя со зрителем. А эти маски требуют от вас полного раскрытия. Вот какое это имеет значение.
– Я пытался делиться собой, быть открытым и уязвимым! Каждый чертов урок, я пытался. Чего вы еще хотите?
– Я хочу, чтобы ты был просто собой. Не пытался мне показать цензурированную версию себя. Покажи мне того парня, который находится под всем этим дерьмом.
– Разве вы еще не поняли? Под всем моим дерьмом еще больше дерьма. Вы думаете где-то внутри находится хорошо воспитанный человек, и мне нужно лишь найти его? Он не существует! Поверьте мне, я искал его! Я состою только из бесконечных слоев дерьма! Я думал, что к этому времени это станет очевидным. – Я слышу, как он выдыхает. – Так что, вперед. Ставьте незачет. Мне уже пофиг.
Его голос срывается на последнем слове, и мной охватывает сильный порыв обнять его.
Он так тяжело борется с чувством собственного достоинства, но зная через что он прошел, я понимаю, почему ему так сложно быть открытым. Он был сиротой, пока его не усыновили в три года, а когда он узнал об этом в шестнадцать, он больше не понимал, кто он есть. Его натянутые отношения с отцом никак не помогали. Чарльз не одобрял искусство.
Все бы ничего, но в выпускном классе Итан обнаружил, что его возлюбленная в средней школе спит с его лучшим другом уже больше года. Я даже не могу представить, как справиться с таким.
Очевидно, судя по тому, что сейчас происходит, не знает и Итан.
Краем глаза я заглядываю в аудиторию. Он сидит на стуле, уперев руки в голову и глядя на пол. Эрика стоит напротив него. Она наклоняется вперед, словно пытаясь достучаться до него с помощью слов.
– Итан, послушай. Я думаю, мы оба знаем, что это задание имеет отношение не только к актерству. Думаешь, ты единственный, кто боится показать другим свою истинную сущность? Все носят метафорические маски всю свою жизнь. У всех нас есть разные маски, которые мы показываем на нашей работе, в колледже, с друзьями и семьей. Иногда мы носим так много масок, что забываем, кто мы под всем этим, но ты должен набраться смелости, скинуть все это с себя и показать свою сущность. Это все, что я хочу от тебя. Все, что я когда-либо хотела.
Он качает головой.
– Что если моя сущность… безобразна? Лишь дефективна, ядовита и недостойна любви. Зачем мне тогда позволять кому-то видеть это?
– Потому что, в конце концов, это единственная настоящая версия тебя. Единственная, которую ты можешь показать другим. Все остальное лишь притворство.
– Вы правы, – говорит он, его голос становится хриплым от эмоций. Он звучит безнадежно. – Я притворялся. Перед слишком многими людьми, слишком долгое время.
Она кладет руку на его плечо, но он отдергивается.
– Итан…
– Я больше не буду этого делать. Я согласен на незачет. Можно идти?
– Если тебе больше не о чем поговорить…
– Не о чем.
Я отхожу от двери, в тот момент, когда он выходит. Он не останавливается, когда замечает меня.
– Итан?
Он игнорирует меня.
– Эй, притормози. Куда ты идешь?
Я хватаю его за руку, и он резко оборачивается ко мне.
– Не надо, Кэсси. Просто, черт побери, не надо. Тебе нужно больше, чем я могу дать. Я всегда это знал, а теперь знаешь и ты. Давай просто перестанем оба отрицать это.
– О чем ты...?
– Я пытался. Действительно пытался. Но с меня хватит. С нами покончено.
Он вырывает руку из моей хватки и уходит, а я слишком ошеломлена, чтобы сделать что-то кроме того, чтобы наблюдать за тем, как он уходит.
