355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Линси Сэндс » Сопротивляющийся вампир(ЛП) » Текст книги (страница 7)
Сопротивляющийся вампир(ЛП)
  • Текст добавлен: 10 октября 2020, 17:00

Текст книги "Сопротивляющийся вампир(ЛП)"


Автор книги: Линси Сэндс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Мой любимый, – выдохнул он, его глаза засияли, и Дрина чуть не рассмеялась. То же самое сказала Стефани, когда настояла, чтобы она надела его сегодня вечером. – Харперу этот комплект очень понравился. Ты должна его одеть.

Дрина сделала еще глоток и сумела не заерзать на сиденье, когда он просунул палец под край лифчика и легко провел им вниз, дразняще касаясь соска, который теперь определенно болел. Она не дышала, пока он не убрал палец и не позволил верху ее платья скользнуть на место.

Харпер повернулся, чтобы снова взять свой бокал. Еще один глоток – и осталась половина напитка. Он поставил его на место и снова повернулся к ней. Ее бокал тоже наполовину опустел. Еще по половине на каждого из них, и они, конечно, смогут уйти? А если он не предложит, то это сведет ее с ума.

– На тебе, конечно, те же подходящие трусики.

Дрина заморгала от неожиданности и опустила глаза, когда его теплая и тяжелая рука легла ей на бедро. У нее возникло безумное желание повторить слова: – Думаю, я хочу, чтобы ты сам убедился, – и она представила, как он скользнул между ее ног под юбку, чтобы сделать это, но затем встряхнулась. Они были в общественном клубе. Ну, не совсем. Клуб был более уединенный, только для бессмертных, хотя они иногда впускали сюда и смертных. По крайней мере, в Испании.

– Неужели? – спросил он, наклонившись вперед, чтобы укусить ее за ухо, его рука при этом скользнула немного выше по ее бедру.

– Да, – выдохнула она.

– Я рад, – прошептал он. – Не могу дождаться, когда увижу их на тебе.

«Не могу дождаться, когда покажу ему», – подумала Дрина, сжимая бокал в руке, когда его пальцы сквозь юбку начали лениво чертить круги на ее бедре.

– Не могу дождаться, когда сниму их с тебя, – прошептал он, проводя языком по нежной раковине ее уха, в то время как ленивые круги, которые он чертил на ее бедре, переместились вниз к внутренней стороне бедра.

Дрина закрыла глаза, чувствуя, как участилось ее дыхание. Его пальцы каким-то образом скользнули ей под юбку, и его обнаженная кожа коснулась ее, посылая покалывание вдоль бедра в обоих направлениях. Заставив себя открыть глаза, она посмотрела вниз и увидела, что удобный разрез на юбке позволил ему этот доступ. Пока она смотрела, его рука скользнула по внутренней стороне ее ноги, приподнимая материал вверх.

Харпер слегка прикусил ее ухо, втянул мочку в рот, медленно отпустив, спросил: – Ты хочешь еще танцевать?

Дрина едва заметно покачала головой.

– Тогда, может быть, выпьем и пойдем ко мне? – предложил он, его пальцы легкие, как перышко, коснулись ее трусиков.

У Дрины перехватило дыхание. Ее глаза начали закрываться, но она заставила себя открыть их и поднесла бокал к губам, выпив изрядную порцию, гадая, когда же все это перешло из-под ее контроля в его распоряжение... и был ли он когда-нибудь по-настоящему под контролем. Раньше она думала, что соблазняет его, но теперь все резко изменилось. Было ли это из-за ее вызова на танцполе, когда она спросила, хорош ли он в постели? Она не знала.

Дрина поставила бокал на место. Она повернула голову и застав Харпера врасплох, взяла в рот его нижнюю губу и пососала ее так же, как он сделал это с ее ухом. Когда же его пальцы снова коснулись ее, она отпустила его губу и ахнула, слегка приоткрыв рот. Харпер немедленно просунул язык внутрь, а его пальцы быстро сдвинули кружевные трусики в сторону, и он провел большим пальцем по ее клитору. Это было уже слишком, и Дрина с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть и не сесть ему на колени прямо здесь, в кабинке. Она чуть не заплакала, когда он внезапно убрал пальцы, позволив ее трусикам скользнуть на место.

Харпер так же резко прервал поцелуй и повернулся, чтобы взять свой бокал. Он одним глотком осушил стакан, поставил его на место и выскользнул из кабинки, на ходу вынимая бумажник.

– Заканчивай, и я оплачу счет. Его слова были грубыми, челюсти сжаты, но она знала, что выражение его лица не было злым.

Медленно выдохнув, Дрина попыталась успокоиться, глядя, как он пробирается между столиками к бару. На ходу он вытащил телефон. Вызывал машину, поняла она, наблюдая, как он прижимает к уху трубку. Машину, которая отвезет их в его квартиру...

«Господи, что она делает?» – с внезапной паникой задумалась она. Прошло много веков с тех пор, как она спала с мужчиной.

Поднеся бокал к губам, она сделала последний глоток, желая, чтобы это был не напиток, полный феромонов. Ей не нужно было больше возбуждаться, ей нужна была чертова голландская смелость. В прямом смысле. Покачав головой, она выскользнула из кабинки, и ей пришлось схватиться за стол, чтобы удержаться на ногах, так как ее ноги сильно дрожали. Черт, да она была в ужасном состоянии. Ей больше двух тысяч лет, а она дрожит, как неопытная девственница. «Какая жалость», – подумала она, потянувшись за пальто. Она надела его и чуть не выпрыгнула из него вместе с кожей, когда чья-то рука опустилась ей на плечо.

Харпер вернулся, поняла она, оглядываясь по сторонам и выдавливая из себя улыбку.

– Машина уже в пути, – сказал он, хватая свое пальто и натягивая его.

Дрина пробормотала что-то вроде «хорошо» или просто «о, боже», а потом он схватил ее за руку и повел через столики к выходу.

– Веселитесь, дети, – пропел кто-то.

Дрина огляделась и увидела официантку, которая стояла в стороне и улыбалась, когда они проходили мимо, а затем Харпер потащил ее к открытой двери клуба.

Снег и ветер ударили ее в лицо, когда они ступили в темноту. Прищурившись, Дрина последовала за Харпером. Он повел ее вокруг здания в узкий переулок, расположенный в задней части дома. Ветер резко стих, и Дрина с облегчением вздохнула. Она не привыкла к северному климату. Она повернулась, чтобы сказать это Харперу, но так и не произнесла ни слова. Его губы внезапно оказались на ее губах, его руки и тело прижали ее к холодным и твердым кирпичам здания, а его тело прижалось к ней спереди. Последовал такой взрыв страсти, какой она никогда в жизни не испытывала. Он окатил ее, как радиоактивные осадки от атомной бомбы. Дрина схватила Харпера за руки и держала, пока он входил в нее языком и раздвигал полы ее пальто, чтобы провести руками по ее телу. Его руки обхватили ее грудь и талию, скользнули вниз по бедрам, потом обхватили ее за ноги и прижали к стене так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Как только она оказалась там, где он хотел, он поднял ее ноги, раздвинул их и закинул на свои бедра. Дрина инстинктивно обхватила его за талию, помогая принять ее вес, когда он прижал ее бедрами к стене. Она освободила его руки, и он немедленно протянул одну из них к ее груди, оттягивая бюстгальтер в сторону и открывая одну из них ночному воздуху. Дрина ахнула, когда холод обвился вокруг ее соска. Харпер прервав поцелуй, опустил голову и прижался к ней. Его горячее влажное дыхание вызвало жар, который заставил ее стонать и извиваться у стены. Когда его зубы коснулись нежного бугорка, она вскрикнула и подняла лицо к ночному небу. Холодные хлопья кружились вокруг них, приземляясь на ее веки, щеки и губы, и ее дыхание вырывалось маленькими вздохами, образуя небольшие облака, которые плыли к небу.

Почувствовав, как его рука скользнула вверх по ее бедру, Дрина закрыла глаза и задержала дыхание, которое перешло в крик, когда он нашел ее клитор. Вонзив ногти в его плечи, она оттолкнулась бедрами от стены, отдаваясь ласке, и повернула голову в сторону, внезапно задыхаясь, когда он сдвинул ее трусики в сторону, чтобы снова прикоснуться к ней.

– Господи, – прорычал Харпер, уткнувшись ей в грудь, а затем поднял голову и почти беспомощно простонал: – Ты такая горячая и мокрая.

Дрина открыла глаза и опустила голову, чтобы встретиться с ним взглядом, а затем снова застонала, когда его пальцы коснулись ее нежной плоти.

– Я хочу тебя, – выдохнула она, извиваясь от его прикосновений.

Серебро в глазах Харпера вспыхнуло, и он снова завладел ее ртом. Он убрал пальцы, но она почувствовала, как его рука скользнула между ними, и поняла, что он расстегивает брюки. Она поцеловала его еще более страстно в предвкушении того, что должно было сейчас произойти, а затем раздался автомобильный гудок. Они оба замерли на мгновение. Харпер прервал поцелуй, и повернувшись, тупо уставившись на заднюю часть машины, едва видимую на обочине. Харпер со стоном уронил голову ей на грудь. Он слегка встряхнул ее и снова выпрямился. Его рука снова на мгновение скользнула между ними, вероятно, чтобы застегнуть брюки, а затем он отстранился.

Мысленно проклиная водителя за то, что он так не вовремя поторопился, Дрина медленно отцепила лодыжки с талии Харпера и позволила своим ногам опуститься. Харпер на мгновение поддержал ее, чтобы она нашла равновесие на высоких ботинках, а затем отпустил, быстро одернув платье, прежде чем схватить ее за руку и вывести из переулка к ждущей машине. Он, не отпуская ее руку, посадил Дрину в машину, а затем закрыл дверь, крепко сжимая ее пальцы. Продолжая крепко сжимать их, он наклонился вперед, чтобы поговорить с водителем, и откинулся на спинку сиденья.

Дрина посмотрела на их переплетенные пальцы, потом перевела взгляд на его лицо, и ее охватило беспокойство, когда она заметила, что он смотрит в окно с мрачным выражением лица. Она волновалась о том, что происходило в его голове в течение всей поездки, но не могла придумать, что сказать, чтобы отвлечь Харпера. Ее тело все еще гудело от того, что почти произошло в переулке. Харпер, возможно, и приписывал пробуждение своих «аппетитов» остаточным эффектом от Дженни, но правда заключалась в том, что они с ним были парой. А спутники жизни в течение первого года или около того часто падали в обморок после секса. Они могли бы лежать без сознания в снегу, бог знает сколько времени, пока бы не подъехала машина. Ладно, может, она и не возражала, что водитель оказался проворным, иронично подумала она.

8

Харпер уставился в окно, чувствуя, что рука Дрины была теплой и мягкой в его руке. Казалось, он не мог отпустить ее. Это был спасательный круг, удерживающий его на поверхности, когда разум предлагал самые невероятные и невозможные вещи, самой дикой из которых было предположение, что она была его спутницей жизни. Он чуть не трахнул Дрину там, в переулке, у стены, во время чертовой метели. Ради бога! Харперу хотелось думать, что все дело в «Сладком экстазе», и, возможно, так оно и было, но то, что произошло, мучило его. На танцполе, а потом и за столом, когда он прикасался к ней, это доставляло ему огромное удовольствие, и не какое-то «мне нравится доставлять тебе удовольствие», а самое настоящее физическое удовольствие. Возбуждение, усиливающееся с каждой новой лаской, сотрясало его тело, побуждая делать вещи, о которых он даже не думал до этой ночи.

Хотя то, что он делал с Дриной, поворачиваясь спиной к окружающим их людям, было безумием. Но что еще хуже, он хотел сделать намного больше, и не мог понять, как ему удалось сдержаться. Это потребовало огромных усилий. Он до сих пор желал обладать ею и держал Дрину за руку, чтобы не схватить за талию и не притянуть к себе на колени. Он хотел сорвать с нее одежду и полакомиться ее сладкой плотью. Но еще больше он хотел задрать ее юбку, разорвать на ней трусики и погрузиться в то влажное тепло, которое он нашел между ее ног. И ему было все равно, будет ли смотреть водитель на них, пока он трахает Дрину.

Харпер никогда не чувствовал такой сильной и глубокой потребности в сексе. Даже с Дженни. От этой мысли ему стало стыдно. Дженни умерла, не оставив никого, кроме сестры и его, кто мог бы ее оплакивать. А еще он не мог вспомнить ее лица и теперь хотел другую женщину с намного большей страстью, чем когда-либо испытывал к Дженни.

Это все «Сладкий экстаз», уверял себя Харпер. Но напиток не мог позволить ему испытать удовольствие Дрины, утверждала другая часть его разума, а он определенно почувствовал покалывание, пробежавшее по его телу, когда он, протянув пальцы, позволил кончикам коснуться ее кожи. В первый раз это был несчастный случай. Он не осознавал, что его рука лежит так близко к ней. Но сильное возбуждение, охватившее его, заставило сделать это снова, и снова. Возможно, это было просто возбуждение от того, что он делал, в сочетании со «Сладким экстазом». Ведь Дрина никак не могла быть его спутницей жизни. Он только что потерял Дженни, и если он чему-то и научился, так это тому, что жизнь не настолько добра, чтобы дать ему так скоро другого спутника.

«Я снова ем», – подумал Харпер, поджав губы. Но он уже смог это удовлетворительно объяснить себе... и страстное либидо тоже. И то и другое было результатом того, что Дженни, его истинная спутница жизни, пробудила в нем аппетиты. Они не умерли вместе с ней, их просто на какое-то время вытеснили горе и депрессия, но теперь он снова чувствовал себя лучше, и они снова давали знать о своем присутствии. А Дрина была красивой и сексуальной женщиной. Любой мужчина желал бы ее, если бы у него был хоть малейший интерес к сексу. Как ни странно, это объяснение, звучавшее разумно днем, сейчас не казалось ему таким. Тем более что он никогда не испытывал такой страсти к Дженни. Он тут же попытался отогнать от себя эту мысль. Он не испытывал к Дженни такой страсти потому что она всегда держала его на расстоянии вытянутой руки, не позволяя даже поцеловать себя. Так оно и осталось семенем, никогда не расцветшим, как его желание к Дрине в тот момент, когда его губы сомкнулись на ее губах.

«Сладкий экстаз», снова решил Харпер. Это было единственное, что имело смысл. Только это могло создать страсть, настолько ошеломляющую, что она превзошла то, что он испытал со своей спутницей жизни. И все же возбуждение, которое он испытал, коснувшись Дрины, беспокоило его. Нужно еще раз все проверить. Ему нужно было прикоснуться к ней так, чтобы она не прикоснулась к нему в ответ, чтобы запутать дело. И ему нужно было сделать это где-нибудь в нормальном и скучном месте, где не было бы ни малейшего шанса, что ситуация и возможность быть пойманным могут воспламенить его страсть.

Его квартира, конечно. Не было ничего более прозаичного, чем квартира или дом. Как только они доберутся до этого места, он будет спокойно и методично ласкать ее и доказывать себе, что не испытывает при этом удовольствия. Он решил даже не целовать ее, чтобы не волноваться лишний раз. По крайней мере, до тех пор, пока он не убедит себя, что не испытывал того общего удовольствия, о котором бредили все бессмертные пары.

– Это будет нелегко, – с внутренней гримасой признал Харпер. Два «Сладких экстаза» бурлили в его крови, что вряд ли облегчало задачу. Но он сможет победить.

– Это твой дом?

Харпер перевел взгляд на Дрину и увидел, что машина остановилась перед его домом. Глубоко вздохнув, он кивнул и открыл дверцу, прежде чем водитель успел выйти. Он обрадовался порыву холодного воздуха, ударившему в лицо, когда выскользнул из машины, таща за собой Дрину. Арктический воздух поможет еще больше охладить его пыл, заверил себя Харпер, не помчаться к зданию, закрыв за собой дверь машины, а спокойно преодолеть расстояние.

Дрина улыбнулась охраннику у двери в ответ, как только они вошли. Пока Харпер вел ее к последнему из четырех лифтов, она с любопытством оглядывала просторный роскошный вестибюль. Она не удивилась тому, как шикарно это место выглядело. Мужчина же заказал вертолет, чтобы забрать их на вечер. Она уже знала, что у него есть деньги. Не то чтобы это имело для нее какое-то значение. Время, проведенное ею в качестве капера, а также несколько удачных инвестиции обеспечили ей безбедную жизнь.

Лифт был тихим и быстрым, и казалось, что они только вошли, когда он остановился наверху. Харпер вывел ее в коридор, все еще держа за руку, и она огляделась, а затем остановилась, поняв, что они не в коридоре, а в фойе.

Харпер повернулся, вопросительно подняв бровь.

– Я так понимаю, весь этаж твой? – сухо спросила Дрина.

– Да, – он слабо улыбнулся. – Это мой личный лифт.

– Верно, – весело согласилась Дрина. – И все же ты живешь в коттедже Кейси, имея только комнату, которую можете назвать своей?

– Это хорошая комната, – сказал он, пожав плечами, и торжественно добавил: – И все богатство в мире не так утешительно, как друзья в трудную минуту.

Харпер ухмыльнулся и добавил: – Кроме того, плата за комнату дешевая.

Дрина усмехнулась и высвободила руку, чтобы снять пальто. В квартире было тепло, слишком тепло для пальто. Харпер быстро сбросил свое пальто и подошел к шкафу, чтобы взять две вешалки. Повесив на них пальто, он закрыл дверь и повернулся к ней, а потом резко остановился.

Брови Дрины поползли вверх, и, проследив за его взглядом, она увидела, что, сняв пальто, она стянула платье с одного плеча, и теперь оно свисало с ее руки, оставляя большую часть красно-черного бюстгальтера открытой. Она сначала захотела поправить его, но не сделала этого. Зачем беспокоиться? Дрина решила, что не собирается носить его слишком долго, и снова посмотрела на Харпера, нисколько не удивившись, что в его глазах снова вспыхнуло серебро. К тому времени, как они вошли в лифт, они были почти полностью зелеными, вся прежняя страсть, очевидно, смылась во время поездки сюда, или, возможно, холодом, когда они шли к зданию. Теперь же они снова начали светиться серебром, и это принесло ей небольшое облегчение. Он был так молчалив в машине, что она забеспокоилась.

Ее мысли рассеялись, и она затаила дыхание, когда Харпер внезапно сократил пространство между ними. Она ожидала, что он обнимет ее и поцелует. По крайней мере, она на это надеялась, но вместо этого он встал позади нее. Дрина начала поворачиваться, но он схватил ее за плечи и повернул к себе, но так, чтобы она снова оказалась к нему спиной.

– Смотри.

Дрина посмотрела туда, куда он показывал, и увидела их отражение в зеркальной поверхности раздвижных дверей шкафа: высокий светловолосый мужчина в темно-сером костюме и невысокая темноволосая женщина с оливковой кожей в черном платье. В тот момент, когда она смотрела туда, куда он хотел, руки Харпера соскользнули с ее плеч, и она почувствовала их на своей спине, а затем ее платье стало свободнее, когда он расстегнул молнию.

Дрина сглотнула, борясь с желанием снова повернуться к нему. Он явно не хотел этого. Она не знала почему, но была готова подыграть ему ... пока.

Его взгляд снова встретился с ее взглядом в зеркале, и затем одна рука Харпера легла на ее плечо, а другая схватила уже упавший рукав платья и потянула вниз, пока платье не упало и не собралось вокруг ног Дрины. Она осталась в красно-черном белье и сапогах до бедер, и вынуждена была признать, что выглядит чертовски сексуально. Может быть, немного похожа на госпожу, но все равно горячая. Надо поблагодарить Стефани, решила она. Эта мысль улетучилась, когда Харпер легко провел пальцами по ее рукам, вызывая мурашки и заставляя ее дрожать. Она перестала дергаться и попыталась повернуться, но Харпер обнял ее за талию, удерживая на месте.

– Смотри, – снова прошептал он ей на ухо, и его дыхание вызвало новую дрожь.

Дрина послушно повернулась к зеркалу и заставила себя не шевелиться. В тот момент, когда она это сделала, его глаза загорелись, он притянул ее к своей груди. Его пальцы начали разминать и сжимать ее грудь через тонкую ткань лифчика, когда он наклонил голову, чтобы поцеловать ее в шею. Дрина со стоном запрокинула голову и накрыла его руки своими, чтобы подтолкнуть его, но он тут же остановился.

– Нет.

Она смущенно моргнула и встретилась с ним взглядом.

– Смотри, но не трогай, – прорычал он ей в ухо.

Дрина заколебалась, но потом опустила руки. Как только она это сделала, он снова начал ласкать ее через лифчик, а затем позволил одной руке скользнуть вниз по ее животу и между ногами, чтобы обхватить ее там. Из ее горла вырвался стон, и Дрина с трудом удержалась, чтобы не закрыть глаза и не поддаться ощущениям, вызванным его прикосновениями. Но сейчас ей хотелось посмотреть. Вид его рук на ней был невероятно эротичным.

Харпер продолжал ласкать ее через шелковистую красную материю, пощипывая сосок груди, которую он держал. Он терся о ее клитор, пока дыхание Дрины не стало прерывистым. Затем он внезапно убрал обе руки, чтобы найти застежку ее лифчика. Когда он соскользнул и присоединился на полу к ее платью, руки Харпера заменили его, и Дрина откинула голову на его плечо, наблюдая сквозь полузакрытые глаза, как он ласкает ее.

– Прекрасно, – прорычал он, почти больно кусая ее за ухо.

Дрина слегка покачала головой, хотя не могла бы сказать, было ли это отрицанием комплимента или явным разочарованием. Ей хотелось прикоснуться к нему. Стоять неподвижно, пока он играет с ней, становилось невыносимым.

– Харпер, – предостерегающе прорычала она, но замерла, когда одна из его рук внезапно скользнула вниз, на этот раз, проскользнув внутрь трусиков между ее ног, чтобы безошибочно погрузиться между складок и найти бутон, спрятанный там.

Она услышала звук, похожий на нечто среднее между криком и стоном, и поняла, что он исходит от нее. Харпер убрал руки и встал перед ней. Дрина тут же почувствовала облегчение, но прежде чем она успела протянуть к нему руку, он потянул ее назад. Она вышла из круга своего платья, но он продолжал подталкивать ее назад, пока она не уперлась в стену.

Харпер присел перед ней на корточки. Опустившись на колени у ее ног, он наклонился и поцеловал кожу над сапогом. Затем он посмотрел на ее тело и, увидев ее лицо, он потянулся к ее трусикам и начал стягивать их вниз.

Дрина уставилась на него, подняв сначала одну ногу, потом другую, чтобы снять тонкую ткань. Он бросил их на растущую груду одежды и двинулся губами к коже над другим ботинком, облизывая внутреннюю сторону ее бедра. Его голова заставила ее раздвинуть ноги, прежде чем его рот начал двигаться вверх.

– Харпер, – выдохнула она, хватая его за голову, когда ее ноги начали дрожать. Он обхватил ее руками за бедра, используя свою хватку, чтобы раздвинуть ее ноги еще шире, позволяя губам двигаться дальше, пока он не достиг того, что искал. В тот момент, когда его губы сомкнулись на ее самом нежном месте, она вскрикнула и откинула голову назад, едва не ударившись о стену.

Звезды плясали за ее закрытыми глазами, но у нее не было шанса слишком сильно волноваться об этом. Харпер отталкивал все своими действиями, вытесняя все, кроме удовольствия, из ее разума и усиливая давление, пока она почти не зарыдала от желания. Дрина балансировала на краю, волна за волной накатывали на нее, когда он внезапно выпрямился перед ней. Она моргнула, открыла глаза и уставилась на него, затем схватила его за плечи, когда он внезапно поймал ее за ноги, поднял и раздвинул их, как в переулке. Прижав ее к стене своим телом, Харпер заставил ее обхватить ногами его бедра.

Только инстинкт заставил Дрину подчиниться молчаливому приказу. Конечно, она была не в состоянии думать. Ее глаза скользнули мимо его плеча, чтобы найти свое отражение в зеркале, и она увидела, что его пиджак исчез, рубашка расстегнута, а брюки от костюма висят низко на бедрах. Ей стало интересно, когда он успел снять пиджак и расстегнуть брюки, но потом он скользнул в нее, и ей стало все равно.

Дрина вскрикнула и закрыла глаза, не желая больше наблюдать ... или чувствовать что-нибудь еще, кроме силы, растущей внутри нее. Мир мог рушиться и разваливаться на части вокруг них, и ей было бы все равно. Харпер врезался в нее, посылая одну непреодолимую волну невыносимой страсти за другой, пронизывающей ее тело и мозг, пока она не взорвалась ярким и горячим экстазом в ее разуме. Затем он отступил, оставив темноту.

Проснувшись, Дрина обнаружила, что лежит голая на шелковых простынях огромной двуспальной кровати. Сев, она оглядела темную комнату, разглядывая мебель, затемненные шторы и несколько дверей. Харпера нигде не было видно.

Нахмурившись, она опустила ноги на пол и встала. Она направилась к ближайшей двери, надеясь, что та ведет куда-нибудь, кроме чулана, но споткнулась обо что-то на полу и остановилась, чтобы взглянуть на свои сапоги. Какое-то мгновение она тупо смотрела на них, и какая-то часть ее мозга решила, что Харпер, должно быть, снял их с нее, пока она была без сознания. А затем Дрина пошла вперед.

Первая дверь, которую она попыталась открыть, оказалась ванной комнатой. За второй был чулан, а третья вела в холл. Она бесшумно прошла по нему босыми ногами, остановившись только тогда, когда он закончился четырьмя ступеньками вниз, ведущими в большую открытую гостиную. Подняв брови, она окинула взглядом огромный камин, элегантную черно-белую мебель и стену из окон, которая, несомненно, тянулась на пятнадцать-двадцать футов до потолка в одном конце комнаты. На этом ее взгляд остановился.

Харпер стоял в центре окна, одетый в рубашку и брюки, и смотрел на огни города. Однако она готова была поспорить на кучу денег, что он ничего не видел снаружи. В его позе и выражении лица было что-то угрюмое, и это убедило ее, что он погружен в свои не самые приятные мысли.

– Мы – спутники жизни.

При этом мрачном заявлении Дрина напряглась. Очевидно, он услышал ее приближение, несмотря на молчание. Или он просто увидел ее, поняла она, увидев свое отражение в зеркале. И тут до меня дошли его слова.

Дерьмо. Он знал. Конечно, этого следовало ожидать. Как рассказывали легенды, спутники жизни падали в обморок сразу после секса. Без сомнения, он тоже, хотя, похоже, пришел в себя быстрее, чем она. Он не только отнес ее в постель, но и стащил с нее сапоги, пока она была в отключке.

Вздохнув, Дрина продолжила идти вперед, пересекая комнату по направлению к нему. – Большинство людей были бы счастливы.

– Да, – ответил он, и она недоверчиво фыркнула.

– Ты не выглядишь счастливым, – заметила она, остановившись рядом с ним и изучая его лицо. – Ты определенно не выглядишь счастливым.

– Ты знала? – спросил Харпер.

Дрина отвернулась к окну. – Да. Я пыталась читать тебя в тот вечер, когда мы встретились, а потом была еда и ... Она пожала плечами.

– И ты ничего мне не сказала.

Дрина вздохнула. – Маргарет сказала, что тебе будет трудно принять это, и лучше, если ты разберешься с этим сам.

– Маргарет, – пробормотал он.

– Она сказала, что ты чувствуешь вину за смерть Дженни и наказываешь себя.

– Это моя вина, – устало подтвердил Харпер.

– Я знаю, что ты так думаешь, но ...

– Это правда, – рявкнул он. – Если бы мы не встретились, она была бы жива.

– Или у нее случился сердечный приступ во время пробежки. Я имею в виду, это ее сердце отказало, не так ли? Какой-то неизвестный дефект?

– И все же это было обращение, которое ...

– Харпер, я понимаю, – тихо перебила его Дрина, и он резко повернулся к ней.

– Как ты можешь понять? Ты убила спутника жизни?

У Дрины сузились глаза, и она сухо сказала: – Пока нет, но время еще есть.

Он удивленно моргнул.

– Не ори на меня. Я знаю, ты расстроен и тебе больно, но не вымещай это дерьмо на мне, – твердо сказала она. – Одно дело наказывать себя за то, что ты считаешь своей виной, а другое делать из меня девочку для битья.

Устало вздохнув, Харпер провел рукой по волосам и отвернулся, пробормотав: – Мне не следовало срываться.

– Нет. Хочешь – верь мне, хочешь – нет, но я понимаю тебя. У меня тоже есть своя вина, – сказала Дрина.

– За что? – удивленно спросил он.

– Привет! Ты слушал меня, когда я рассказывала тебе свою историю? Я почти уверена, что упомянула Бет и девочек в деталях. – Я почти уверена, что Джимми выбрал их в качестве жертв только из-за их связи со мной. Если бы я не вошла в их жизнь, они, возможно, дожили бы до глубокой старости и никогда не пережили бы ужасов, которые скрутили их в конце.

– Это не твоя вина, – тихо сказал он. – Ты не можешь винить себя за это. Ты сделала для них много хорошего.

– Так же, как и ты сделал все возможное для Дженни, – заметила она. – Но тот факт, что мы делали все, что могли, и понятия не имели, чем это может закончиться, не сделает нас обоих более виноватыми.

Харпер отвернулся к окну, и устало вздохнул.

Так они простояли с минуту, а потом Дрина беспокойно поежилась. – Маргарет сказала, что ты настолько полон решимости наказать себя, что можешь сделать что-то глупое, например, избегать меня, чтобы не признавать, что мы – пара.

– Немного поздно для этого, – пробормотал он.

– Только потому, что тебе не дали такой возможности, – уверенно ответила Дрина и добавила: – Она сказала, чтобы ты не сталкивался с ней лицом к лицу и не позволял себе думать об этом, и чтобы я была готова к тому, что ты попытаешься оттолкнуть меня, как только поймешь это ... что, конечно, ты и делаешь.

– Я не отталкиваю тебя, – возразил Харпер, удивленно оглядываясь вокруг.

Дрина закатила глаза. – О, пожалуйста, я стою здесь, меньше чем в шести дюймах от тебя, голая, как в день моего рождения, а кажется, что между нами мили.

Она почувствовала, как его глаза скользнули по ней, и затаила дыхание, надеясь, что он преодолеет эмоциональную пропасть, которую создал между ними, но она не очень удивилась, когда он отвернулся и снова посмотрел в окно.

– Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть к этому, – пробормотал он, опершись одной рукой на окно и прижавшись к нему лбом.

– Хорошо, – сказала Дрина. Ее гнев зашевелился, но голос был спокоен, когда она спросила: – К чему именно ты должен привыкнуть?

Харпер выпрямился и нахмурился. – Мне просто нужно все обдумать, вот и все. Это застало меня врасплох.

Она кивнула. – И сколько времени это займет?

Он беспомощно пожал плечами и с несчастным видом сказал: – Я не знаю.

– Прекрасно, – отрезала она, наконец-то освободив гнев, бушующий внутри нее. Это было знакомое ощущение для Дрины, и она повернулась к нему и холодно сказала: – Ну, во-первых, я возмущена тем, что, наказывая себя, ты наказываешь и меня. И во-вторых, я должна предупредить тебя, что не намерена долго терпеть это наказание. Возможно, ты захочешь погрязнуть в своей вине и избегать того, что мы могли бы иметь, но это не значит, что я собираюсь ждать вечно, пока ты привыкнешь. У тебя есть две недели. Как только Виктор и Элви вернутся, и я уеду отсюда, я попрошу Маргарет активно искать для меня другого возможного спутника жизни. Того, кто действительно захочет меня.

Она холодно улыбнулась в его ошеломленное лицо, и добавила. – И я уверена, что она справится. В конце концов, я твоя вторая возможная спутница жизни за два года. При активном наблюдении Маргарет это может не занять много времени.

К ее огромному облегчению, Дрина заметила, как на его лице промелькнула тревога. «Возможно, для них еще есть надежда», – подумала она, повернулась на каблуках и пошла через гостиную, добавив: – Теперь, если ты извинишь меня, я все еще чувствую две дозы «Сладкого экстаза» и не собираюсь страдать больше, чем необходимо. Я спущусь вниз, чтобы дать швейцару лучшую ночь его жизни. Это будет не так приятно, как было бы с тобой, но ты, очевидно, больше заинтересован в том, чтобы погрязнуть в своей вине, чем потрахаться, а нищим выбирать не приходится.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю