Текст книги "Сопротивляющийся вампир(ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Харпер усмехнулся вместе с ней, а затем, склонив голову набок, спросил: – Скотти и другие охотники спасли тебя, поэтому ты сама стала охотницей?

– Возможно, отчасти. Они были довольно впечатляющими. Но я думаю, мы в основном объединились, чтобы убедиться, что то, что случилось с девочками, не случится ни с кем другим.

– Мы? – спросил он, и его глаза расширились. – Бет?

Дрина кивнула. – Она мой партнер. Мы совместно тренировались, закончили обучение и до сих пор работаем вместе.

– В Англии?

– Нет. Никто из нас больше не хотел там находиться. Для Бет Англия была плохим воспоминанием. Что касается меня, то весь этот инцидент потряс меня. Я всегда считала себя бессмертной, и хотя мы так себя называем, на самом деле это не так. Но в ту ночь, в том доме меня впервые заставили посмотреть правде в глаза. Когда ворвались силовики, женщины пригвоздили нас с Бет к земле, а Джимми собирался отрубить нам головы, – она сглотнула и объяснила: – Я не знала, что делать, встретившись лицом к лицу со смертью, когда Скотти набросился на Джимми. Это сбило его с ног, и он только наполовину скальпировал меня, но этого было достаточно. В ту ночь я перестала называть себя бессмертной. Мы – вампиры.

Он не стал спорить, просто снова сжал ее руку, и Дрина продолжила: – Это был первый раз из всех моих приключений, когда я действительно боялась за свою жизнь. И это произвело странный эффект. Мне вдруг захотелось снова увидеть свою семью, жить рядом и проводить время с ними. Но я не хотела оставлять Бет одну. Она была маленькой вампиршей и нуждалась в обучении, а у нее никого не было.

Дрина пожала плечами. – Мы остались посмотреть, как горит дом после того, как охотники закончили внутри, затем отправились прямо в доки, и я заказала нам обоим билет на корабль домой в Испанию. Мы разговаривали по дороге, и еще больше во время посещения моей семьи, и она решила работать вместе со мной. Мы примкнули к испанской ветви бродячих охотников, как только она привыкла быть бессмертной. Мы объединились, вместе тренировались, и, как я уже сказала, после тренировок нас поставили в пару, и мы до сих пор партнеры.

– Она нечто большее, – тихо сказал Харпер.

Дрина кивнула. – Мой брат принял ее в нашу семью. Она как сестра и носит теперь имя Арженис.

– Сестра или приемная дочь? – серьезно спросил Харпер, и Дрина улыбнулся.

– И то, и другое, – призналась она со смешком. – Только не говори ей этого, а то она взбеситься.

Харпер усмехнулся, а Дрина, улыбнувшись, отодвинула свой бокал и произнесла: – Твой выход. Я знаю, что когда-то ты был поваром и владеешь фирмой по производству замороженных продуктов, но что еще ты сделал?

Харпер поморщился. – Поверь мне, моя жизнь не была такой захватывающей, как твоя. Это наскучило бы тебе до слез.

– Сомневаюсь. И моя жизнь не была такой уж захватывающей. Это просто звучит так в моем пересказе.

Харпер недоверчиво фыркнул и вопросительно огляделся, когда появился официант. Мужчина мягко улыбнулся, положил на стол небольшую кожаную папку и быстро удалился. Харпер взглянув на папку, открыл ее, чтобы посмотреть счет, затем огляделся, и его глаза расширились.

– Что? – спросила Дрина и тоже огляделась. Они были единственными посетителями, оставшимися в ресторане. Остальные столы были пусты и убраны, и рабочие тихо ставили стулья вверх ногами на столы, чтобы можно было пропылесосить пол.

– По-моему, мы их задерживаем, – сказал Харпер, вытаскивая бумажник.

– Похоже на то, – пробормотала она, взглянув на часы. – Во сколько они закрываются?

– Полчаса назад, если верить официанту, – сухо ответил Харпер, кладя кредитную карточку в папку и закрывая ее.

– О, боже, – пробормотала Дрина, отыскав мужчину и виновато улыбнувшись ему. – Он очень расстроен?

– Удивительно, но нет. Но я все равно оставлю ему большие чаевые. Официант забрал папку. Харпер вытащил телефон и тихо заговорил с водителем. Когда он повесил трубку, вернулся официант с квитанциями на подпись.

Официант, может быть, и не расстроился из-за того, что они задержались так поздно, но, очевидно, он все еще хотел домой, подумала она с удивлением, когда Харпер быстро заполнил сумму чаевых и расписался внизу. Не то чтобы она винила его, но...

Когда они вышли из ресторана, на них налетел порыв холодного ветра, и Дрина закуталась в длинное и теплое пальто, радуясь, что купила его сегодня, а не одела то легкое, в котором прилетела в Канаду.

– Машина скоро подъедет, но, может быть, нам лучше держаться поближе к зданию, – сказал Харпер, подталкивая ее к стене рядом с дверью.

– Снег идет, – пробормотала Дрина, хмуро глядя на кружащиеся вокруг хлопья.

– Да, здесь можно укрыться от холода и ветра. Харпер повернулся к ней лицом и шагнул ближе, подставляя свое тело в качестве щита

– Спасибо, – пробормотала Дрина, борясь с желанием наклониться к нему.

– Где твой новый шарф? – нахмурившись, спросил он. – Ты оставила его в ресторане?

– Нет, – сказала она, вынимая руки из карманов, чтобы схватить его за лацканы кожаного пальто и удержать на месте, когда он начал отстраняться, как будто спешил назад в ресторан. – Боюсь, я его забыла взять.

– А также шляпу, и перчатки, – пробормотал он, накрывая ее руки своими.

Дрина криво усмехнулась. – Я не привыкла к ним. В Испании никогда не бывает так холодно.

– Нет, – сказал он и замолчал, его глаза, казалось, застыли на ее губах.

Дрина замерла, затаив дыхание. Она была уверена, что он хочет ее поцеловать. Когда же момент прошел, она использовала лацканы пальто Харпера, чтобы привлечь его ближе к себе, шепча: – Холодно.

– Да, – прорычал он. Он отпустил ее руки, притягивая ее еще ближе. – Это поможет?

– Немного. Она вздохнула и еще крепче прижалась к нему, услышав, как сильно колотится его сердце. Убрав одну руку от лацкана пальто, Дрина провела рукой по его лицу, касаясь уха. Нежно поглаживая прохладную кожу, она прошептала: – Тебе тоже холодно. Затем приподнялась на цыпочки, и горячо выдохнув ему в ухо, прошептала: – Это помогает?

Харпер пробормотал что-то, чего она не расслышала, а затем повернул голову и овладел ее губами. Дрина немедленно запустила руки в его волосы и открыла свой рот, приглашая Харпера ... и тут разразился ад. Как будто она разорвала цепи, которые сковывали его. Она внезапно почувствовала, что его бедра и руки, лежащие на ее плечах, крепко прижали ее к стене. А затем он начал расстегивать ее пальто, почти срывая пуговицы в стремлении добраться до ее тела. И все это время его язык вторгался и исследовал ее рот.

Дрина ответила тем же, вонзив ногти одной руки ему в голову, в то время как другая обхватила его сзади и подталкивала вперед, пока он терся об нее бедрами. Они оба вздохнули с облегчением, когда ему удалось расстегнуть последнюю пуговицу ее пальто и распахнуть лацканы. Когда руки Харпера накрыли ее грудь, она застонала и выгнулась от этого прикосновения.

Они замерли, когда рядом с ними вдруг раздались шаги. Харпер оторвался от ее губ, и они оба уставились на официанта, застывшего на полпути к двери. Глаза смертного были широко раскрыты, и он с изумлением смотрел на них через стеклянную дверь. Это был их официант.

– О, – пробормотал Харпер, а затем, кажется, осознав, что все еще сжимает ее грудь, тут же отпустил руки и отступил от нее, для того чтобы подойти поближе, когда ветер подхватил ее открытые лацканы. Он быстро закрыл их и почти в отчаянии огляделся. На его лице отразилось облегчение, когда он заметил машину у обочины. Схватив Дрину за руку, он быстро подтолкнул ее к ней, пробормотав через плечо: – Спокойной ночи.

7

Дрина чуть не упала в машину, когда Харпер открыл дверцу. Она быстро вскарабкалась на сиденье, ее глаза метнулись к водителю, а затем ее мысли унеслись прочь, когда она задалась вопросом, как долго он был там и что он видел. Когда Харпер оказался внутри, они тронулись. Бросив взгляд в заднее окно, Дрина увидела, что официант все еще стоит в дверях ресторана, глядя им вслед, и, покачав головой, повернулась лицом вперед, машинально застегивая пуговицы пальто.

Закончив, она почувствовала себя менее рассеянной и нервно взглянула на Харпера. Заметив, что он нахмурился, она прикусила губу, обеспокоенная тем, о чем он думает. Ей показалось, что давать ему слишком много времени на раздумья – это, наверное, плохо, и она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он оказался быстрее.

– Мне очень жаль.

Дрина улыбнулась. – Не стоит. Это не твоя вина, что официант вышел. Он заморгал, услышав ее слова, и она быстро добавила: – Ты сказал, что ты готовишь?

Харпер поколебался, но затем расслабился. – Да.

– Твой отец тоже был поваром?

– Нет. Он был бароном и владел большим поместьем, которое приобрел, женившись на моей матери. Он хотел, чтобы я возглавил материнский холдинг, но у меня были другие интересы.

– Еда, – предположила она.

Харпер кивнул, а затем усмехнулся, и последнее напряжение покинуло его.

– Я любил поесть. Если бы я был смертным, то к двадцати годам весил бы фунтов четыреста-пятьсот. Я проводил все свое время на кухне, следуя за нашим поваром и изучая все, что мог. Не говоря уже о том, чтобы попробовать каждую мелочь. К тому времени, когда я достаточно подрос, чтобы покинуть родительский дом, я решил, что хочу стать величайшим поваром в мире. Конечно, чтобы стать им, я должен был иметь доступ ко всем возможным ингредиентам, а это значит, что я должен был работать на кого-то достаточно богатого, чтобы найти и купить эти ингредиенты. И я направился прямиком в дом самого богатого человека, которого я знал – императора Максимилиана.

Брови Дрины поползли вверх, а на губах заиграла улыбка. – Прямо на самый верх, да?

Харпер иронично кивнул. – Я появился на кухне в полной уверенности, что они будут рады меня видеть. К несчастью, на шеф-повара это не произвело никакого впечатления. Он не хотел иметь со мной ничего общего, но мне все же удалось убедить его дать мне место.

– О каком убеждении идет речь? – весело спросила Дрина. – Смертная или бессмертная разновидность?

– Бессмертная, конечно, – печально признался он. – Но только для того, чтобы убедить его дать мне самое низкую должность на кухне. Я очень хотел проявить себя и доработать до шеф-повара.

– А-а, – протянула Дрина, а потом спросила: – И ты это сделал?

– Да. Мне потребовалось много лет, чтобы стать шеф-поваром, – сказал он, слабо улыбнувшись. – … Но всего на пару лет, прежде чем я должен был двигаться дальше.

– Не старение может быть действительно болью, – сказала она с сочувствием.

– Хм, – он кивнул, а затем пожал плечами. – Все неплохо получилось. Он дал мне средневековую версию рекомендации работодателя и пожелал мне удачи. Следующие пятьдесят лет я готовил в королевских дворцах разных стран, расширяя свои знания и оттачивая мастерство. В конце концов, однако, я устал работать на кого-то, и захотелось открыть свой бизнес. Как бы сильно я не любил готовить, это не принесло бы мне денег, необходимых для этого, поэтому мне пришлось повесить фартук на некоторое время. Я пробовал разные вещи, но самым успешным было работать с бандой наемников. К моему большому удивлению, я оказался прирожденным бойцом.

– А чему ты удивляешься? – спросила она с улыбкой. – Бессмертные – настоящие воины. Мы сильные, быстрые и нас трудно убить.

– Да, но тебе также нужно умение, иначе ты потеряешь голову, а я провел большую часть своей жизни на кухне. Даже в юности я избегал тренировки во дворе с мужчинами, чтобы постоянно таскаться за поваром, – сказал он торжественно. – Тем не менее, я обнаружил, что я прирожденный боец. И я оказался гением в планировании успешных атак и обороны, что, в общем-то, не сильно отличается от планирования большого пира.

– Что? – сказала она недоверчиво, и он торжественно кивнул.

– Все дело в деталях, – заверил он ее с улыбкой, и Дрина расхохоталась.

– На самом деле мои познания в кухне замка пригодились мне во время осады. Я знал, что у них может быть под рукой, как долго это продлится и так далее. Я хорошо устроился. Достаточно хорошо, чтобы заработать деньги, необходимые для открытия собственного паба, а затем я смог открыть второй и так далее,… а дальше я перешел к ресторанам, а затем к отелям, – продолжил он и пожал плечами.

– А как получилось, что ты перешел от ресторанов к отелям? – удивленно спросила она.

– Ну, я открыл один из своих ресторанов на первом этаже отеля в Париже. Ресторан заработал отличную репутацию, и бизнес процветал, чего нельзя было сказать об отеле. Я подумывал о том, чтобы перенести ресторан в другое место, пока отель не закрылся полностью, но тут мне стало немного скучно. Я потерял интерес к еде через пару столетий, и это отняло много радости от приготовления пищи. В тот момент, когда я это заметил, нанял лучших шеф-поваров, которых смог найти, чтобы они взяли на себя фактическую кулинарию в моих заведениях. А мне нужен был новый вызов, поэтому вместо того, чтобы переместить ресторан, я решил купить отель и посмотреть, смогу ли я снова сделать его успешным. Отремонтировал отель этаж за этажом, а ресторан в это время занимался обслуживанием номеров. Мы создали себе репутацию, и отель тоже начал процветать. Так я открыл еще один, а потом другой. Все опять шло хорошо, но вскоре мне снова стало скучно, и я ... Я думаю, это было в двадцатых годах, – пробормотал он, затем пожал плечами и продолжил: – Я читал статью о совершенно новом методе консервирования пищи.

– Замороженные продукты, – весело сказала Дрина. Харпер кивнул ей в ответ.

– Мы начали с овощей, а потом перешли к закускам, и, как я уже сказал, недавно добавили вина к тому, чем мы занимаемся. Он криво усмехнулся. – Видишь ли, я уже говорил тебе, что моя история далеко не так увлекательна, как твоя.

Дрина покачала головой.

– Может быть. Понятия не имею. Но звучит достаточно интересно. По правде говоря, моя жизнь была далеко не такой захватывающей, как кажется. Я имею в виду такие титулы, как «гладиатор», «пират» и «мадам», которые, наверное, звучат волнующе, но на самом деле это был просто еще один этап в жизни. Быть гладиатором было жарким, потным и кровавым трудом. Быть пиратом – все равно, что быть моряком. Ночь за ночью тянуть канаты, поднимать паруса и идти в шторм, время от времени вступая в схватку за право пролить кровь. А как мадам, я приветствовала мужчин у дверей, как встречающая в «Уол-Марте», читая их мысли, когда они входили в заведение, чтобы убедиться, что у них нет гнусных планов. Затем я сидела, читала или играла в карты, пока не закончится вечер, и мужчины не уходили. Волнение возникало только тогда, когда какой-нибудь парень становился слишком грубым или пытался заставить одну из девушек сделать что-то, чего она не хотела. А потом, когда я провожала их до выхода, у меня на мгновение поднимался адреналин.

Она пожала плечами. – Если я чему-то и научилась за все эти годы, так это тому, что ничто не может быть таким захватывающим и очаровательным, как кажется. Я подозреваю, что если ты читал мысли кинозвезд и рок-звезд, то, вероятно, обнаружил, что их жизнь была ежедневной рутиной и мучениями от случайного безумия фанатов, которое могло напугать их до чертиков и повысить адреналин.

Харпер улыбнулся. – Ты удивительно благоразумна для той, кто большую часть жизни была такой бунтаркой.

Дрина пожала плечами. – Мы все живем и учимся.

Харпер кивнул, и увидел, как автомобиль замедляется. – Мы на месте.

Дрина наклонилась вперед, вытянулась перед ним и с любопытством посмотрела в окно на очень неинтересное здание, перед которым они остановились.

– Непримечательное, как наши клубы в Европе, – прокомментировала она, положив руку ему на плечо, словно пытаясь удержать равновесие.

– Да, – согласился Харпер, немного хрипло.

Она повернула голову и улыбнулась ему, находясь достаточно близко, чтобы поцеловать: – Я предполагаю, что это для того, чтобы не привлекать смертных.

– Да, – повторил он, на этот раз почти шепотом. Его голова наклонилась вперед, Дрина придвинулась ближе, и они оба замерли, когда дверь автомобиля захлопнулась. Харпер посмотрел мимо нее на освободившееся место водителя, потом в боковое окно и вздохнул. – Ладно, мы на месте.

Дрина выпрямилась, когда водитель открыл дверцу со стороны Харпера. Затем она последовала за ним из машины в холодную ночь. Харпер задержался, чтобы дать указания водителю, прежде чем подтолкнуть ее к двери ночного клуба.

Когда они вошли, их обдало волной жара и звуков, и Дрина с любопытством огляделась, нисколько не удивившись, что это похоже на любой клуб в любом городе. Они находились в большой комнате с затененными кабинками по краям освещенного танцпола. Из всех углов доносилась громкая музыка. Харпер повел ее к одной из немногих свободных кабинок, но она схватила его за руку и спросила: – Давай найдем место потише, где мы сможем поговорить, когда не танцуем?

Кивнув, он сразу же сменил направление и повел ее к вращающимся дверям. Они прошли в другую комнату, целиком состоящую из столов и кабинок, и, как только за ними закрылись двери, стало гораздо тише. Они выбрали кабинку у стены.

– Мы всегда можем пойти туда и потанцевать, когда захотим, но здесь будет легче разговаривать, когда мы захотим передохнуть, – улыбнулась Дрина, снимая пальто.

– Умно придумано, – сказал Харпер, вешая свое пальто на крючок в конце кабинки. Затем он взял ее пальто и повесил рядом со своим.

Он сел напротив нее, бормоча извинения, когда его ноги коснулись ее, затем огляделся вокруг. К их столику подошла официантка, улыбнувшись ей, Харпер взглянул на Дрину, и спросил: – Ты знаешь, чего ты хочешь? Или ты хочешь посмотреть меню?

Вместо ответа она взяла узкое меню с подставки в конце стола и открыла его, сказав: – Вероятно, лучше посмотреть, что у них есть, если выбор не такой же, как в Испании, или названия разные.

Харпер кивнул и повернулся к официантке, но она уже ускользнула со словами: – Я дам вам минуту на раздумья.

Дрина положила меню на стол и повернула его так, чтобы они оба могли его видеть. Они наклонились вперед, голова к голове, чтобы рассмотреть его, но тут из-под пальто Харпера раздался писк. Нахмурившись, он выпрямился и полез в карман за телефоном.

Дрина вежливо притворилась, что не могла услышать то, что он говорил.

– Привет, – коротко ответил он, выслушал ответ, вздохнул и сказал: – В порядке. Мы ничего не можем с этим поделать. Я перезвоню тебе.

Дрина вопросительно взглянула на него, и Харпер поморщился.

– Кажется, официально объявили метель, – извиняющимся тоном объявил он. – Это звонил мой пилот и сказал, что они закрыли аэропорт и советуют людям держаться подальше от шоссе. Он думает, что их тоже скоро закроют, но, как бы то ни было, возвращаться на вертолете в Порт-Генри сегодня небезопасно.

С минуту Дрина тупо смотрела на него, а потом потянулась к своему телефону.

– Мы можем попытаться вернуться сегодня вечером, но нам придется уехать прямо сейчас, если ты хочешь попробовать, – сказал Харпер, набирая номер коттеджа Кейси. – В противном случае мы уедем не раньше завтрашнего дня, и то только в том случае, если буря утихнет.

Дрина прикусила губу и кивнула, соглашаясь с его словами, но замолчала, когда на другом конце провода подняли трубку.

– Дрина? – сказала Мирабо вместо приветствия.

– Да, это я.

– Послушай, примерно через час после того, как вы ушли, здесь разыгралась буря. Они только что перекрыли шоссе 401 из Лондона в Вудсток, и я подозреваю, что остальная часть шоссе тоже скоро закроется. Я думаю, что вам, ребята, небезопасно летать. Вам двоим лучше не пытаться вернуться сегодня вечером.

– А как же Стефани? – нахмурившись, спросила Дрина.

– Она крепко спит на диване с включенным телевизором. Пока оставим ее там. Если она проснется и захочет лечь спать, я пойду с ней. Это не проблема. Хотя, возможно, сегодня в этом нет необходимости. Леониуса поблизости нет, да и вряд ли она попытается убежать в метель, особенно когда они перекрыли шоссе. Даже если ей удалось ускользнуть, автобусы никуда ее не повезут.

– Верно, – пробормотала Дрина. – Полагаю, сегодня лучше не возвращаться.

– Определенно, – заверила ее Мирабо. – Не волнуйся. Все хорошо. Вы с Харпером просто снимете номер в отеле и останетесь в городе, пока все не прояснится.

– У меня квартира здесь, в городе. Мы можем остаться там, – объявил Харпер, очевидно уловив суть разговора. Он набрал несколько цифр на телефоне и повернул его к ней так, чтобы она могла читать с маленького экрана. – Вот номер, дай ей его и скажи, чтобы звонила, если возникнут проблемы.

Дрина продиктовала Мирабо цифры, передала сообщение, пожелала спокойной ночи и повесила трубку.

– Ну…, – пробормотала она.

– Да, – ответил Харпер.

Какое-то время они смотрели друг на друга, потом Дрина уловил какое-то движение за его спиной и, взглянув мимо Харпера, увидела, что официантка медленно идет вдоль ряда кабинок, принимая заказы.

– Что ж, – повторила она, переводя взгляд на меню, – посмотрим, что у нас здесь есть.

Она медленно пробежала глазами список доступных смесей крови, бормоча каждую вслух, а затем остановилась, произнеся: – «Сладкий экстаз».

– Это доза крови того, кто принял наркотик «экстази», – пробормотал Харпер. – Считается, что воздействие на бессмертных довольно сильное. Говорят, это как бессмертная шпанская мушка.

Дрина улыбнулась. – Я знаю. Бет рассказывала, что он пробудил ее интерес к сексу, и что у нее был самый лучший секс за долгое время.

Брови Харпера поползли вверх. – Неужели?

– Да, – Дрина усмехнулась, и ее взгляд вернулся к меню, когда она призналась: – Она всегда приставала ко мне, чтобы я попробовала его, и я всегда хотела попробовать, но никогда не была с кем-то, кто мне нравился, и кому я достаточно доверяла, чтобы попробовать его.

Она посмотрела вверх и встретилась с его взглядом, и добавила: – До сих пор.

Харпер молча смотрел на нее, их взгляды встретились, пока движение воздуха не привлекло их внимание к тому, кто-то стоял в конце их стола. Он даже не обернулся, чтобы убедиться, что это официантка, а просто прорычал: – Два «Сладких экстаза».

– Оки-доки, – весело сказала официантка и ускользнула.

На минуту воцарилось молчание, а потом Дрина резко сказала: – Давай потанцуем.

Не дожидаясь ответа, она быстро выскользнула из кабинки и направилась к двери танцевальной секции клуба. Ей не нужно было оглядываться, чтобы увидеть, идет ли за ней Харпер. Дрина чувствовала, как жар исходит от его тела и разливается по ее спине. Мужчина практически наступал ей на пятки.

Музыка представляла собой танцевальный микс, быстрый и пульсирующий, как сердцебиение любовника. Дрина позволила телу двигаться в такт музыки. Она почувствовала, что Харпер был рядом, но даже не посмотрела на него. Вместо этого она закрыла глаза и танцевала. Когда через некоторое время музыка замедлилась, и он поймал ее за руку, чтобы притянуть к себе в объятия, она не сопротивлялась. Мгновенное напряжение между ними сказало ей, что они не нуждаются ни в каком «Сладком экстазе», но она и не думала, что они будут нуждаться. И все же, заметив официантку, идущую к ним с подносом, на котором стояли два бокала, она помахала ей рукой и улыбнулась.

– Они нагревались, – объяснила официантка, остановившись рядом с ними.

– Ты просто сокровище, дорогуша. Мне захотелось пить, – усмехнулась Дрина, схватив свой бокал и залпом осушив его, когда Харпер только потянулся за своим.

– Еще? – спросила официантка со злой усмешкой, когда Дрина опустила опустевший бокал.

– Ну, естественно, – сказала она со смехом, поставив пустой бокал обратно на поднос.

– Сделай два, – предложил Харпер, быстро осушив свой бокал и поставив его на поднос.

– Договорились, – весело сказала женщина и отвернулась.

Улыбнувшись, Дрина обняла Харпера за шею, и он привлек ее к себе.

– Стефани ошибалась, когда говорила, что ты не танцуешь с тех пор, как вошли в моду «Gone With the Wind dress», – весело сказал Харпер, когда она прижалась к нему в замедленном ритме. – Ты знаешь, как двигаться в ритмах современной музыки.

– Бет и я часто ходили в клубы с другими охотниками после работы. Это хорошо для того, чтобы выпускать пар, – призналась она, а потом добавила: – Ты тоже не так плохо двигаешься, опровергая старую поговорку о том, что белые люди не умеют танцевать.

Харпер усмехнулся. – Я не знаю об этом и не могу судить.

– Я знаю, – заверила она его, а затем намеренно придвинулась приблизилась достаточно близко, чтобы их бедра соприкоснулись, добавив: – Бет говорит, что это верный признак того, что мужчина хорош в постели. А ты хорош в постели, Харпер?

Смех Харпера застрял у него в горле, а глаза вспыхнули серебристо-зеленым отливом. Потом он схватил ее и поцеловал, как будто их прежние объятия никогда не прерывались. Это не было медленным и нежным поцелуем. Его рот был ненасытным, горячим и твердым, требовательным без малейшего признака неуверенности, скорее пожирающим, чем исследующим. Он хотел ее очень сильно и грязно, и ему было все равно, что они находятся в общественном месте.

Это был не «Сладкий экстаз». Дрина понимала, что его действие еще не началось. Она крепче обняла его за шею, и застонала, когда его руки скользнули по ее бокам до уровня груди. Он не схватил их крепко, как у входа в ресторан, но позволил своим большим пальцам порхать по бокам ее груди в дразнящей ласке, которая заставила ее соски затвердеть в предвкушении. А потом Дрина поняла, что Харпер не настолько сильно возбудился, чтобы забыть, где они находятся, испытывая одновременно облегчение и разочарование, которое значительно смягчилось, когда его нога скользнула между ее бедер. Харпер опустил одну руку, чтобы прижать к себе ее ягодицы, так чтобы его бедро терлось об нее при каждом шаге. Он позволил своей руке опуститься ниже, на мгновение, согнув ее под ягодицами Дрины. Его пальцы легко скользнули между ее ног в дразнящей ласке, от которой у нее перехватило дыхание. Это было быстрое прикосновение, а затем его рука скользнула обратно к талии. Кровь теперь гремела в ее ушах, мерцающие огни внезапно казались ослепляющими, и она резко упала на него, распластавшись на его бедре. Дрина не осознавала, что ритм музыки снова изменился, пока Харпер не прервал поцелуй и не отстранил ее от себя. Она моргнула, открыв глаза, чтобы увидеть, как остальные двигаются в неистовом ритме. Тогда Харпер притянул ее к себе, не поворачивая лицом, а прижимая к своей груди так, чтобы теперь ее ягодицы прижимались к его паху. Он обнял ее за талию, положив одну руку поверх другой, прямо под ее грудью, и наклонился к ней, чтобы прошептать: – Тебе холодно?

Слова были мягкими и дразнящими, и он прикусил ее ухо, когда произносил их. Затем он провел рукой по ее животу к промежности, мягко надавил на нее и прошептал: – Хочешь, я согрею тебя?

Дрина не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Харпер все еще перемещался с ней под музыку по танцполу, и это было хорошо, потому что, если бы он остановился, она бы просто стояла там, в ступоре как идиотка. Но в тоже время она была уверена, что любой, кто посмотрит на них, просто увидит двух танцующих людей. Но это было больше похоже на прелюдию, чем на танец.

– Наша официантка возвращается с напитками. Может, присядем? – спросил он у нее, и Дрина кивнула, надеясь, что ей удастся сохранить равновесие, если он ее не обнимет. Харпер, не убирая рук с ее талии, увел Дрину с танцпола. Они почти сразу же заметили свою официантку, которая остановилась на полпути между дверями гостиной и танцполом, но увидев их, повернулась и пошла обратно к дверям. К тому времени, как они протиснулись через вращающиеся двери, она уже ставила напитки на их столик.

Харпер подвел ее к столу, и Дрина заняла свое место, подвинувшись, чтобы освободить место и для него. Как только они уселись, он взял ее за подбородок и повернул к себе лицом. На этот раз их поцелуй был быстрым и жестким, почти как одержимость. Потом Харпер потянулся к своему бокалу и сделал большой глоток, поставив бокал обратно, он положил руку на край стола перед ней. Следуя его примеру, Дрина взяла свой бокал и сделала глоток. Поставив его на стол, она почувствовала, как что-то коснулось ее правого соска. Взглянув вниз, она увидела, что Харпер протянул к ней пальцы, кончики которых касались ее затвердевшего соска, видимого сквозь тонкую ткань лифчика и платья. Пока она смотрела на него, он повторил это снова, просто вытянув пальцы и позволив кончикам коснуться возбужденного бугорка. Дрина закусила губу и огляделась по сторонам, но то, как он устроился, не позволяло никому увидеть то, что он делает. Когда она встретила его взгляд, он спросил: – Тебе нравится быть охотницей?

Дрина моргнула, медленно обдумывая праздный вопрос, и наконец, кивнула.

– Да, – иногда это приводит в уныние, – хриплым шепотом произнесла она и, откашлявшись, добавила: – Но в основном я чувствую, что помогаю людям, хотя бы тем, что не даю негодяям причинить вред другим.

– Им повезло, что у них есть ты, – тихо сказал он, а затем поднял руку и провел пальцем по краю ее декольте, вдоль V-образного выреза, по изгибу груди. – А чем ты еще занимаешься, кроме танцев?

Дрина облизнула губы и заставила себя оторвать взгляд от того, что он делал, чтобы попытаться ответить на поставленный вопрос. – Я нахожу чтение расслабляющим и... – она замолчала и закусила губу, ее тело замерло, когда он наклонился вперед и уткнулся носом ей в ухо.

– И? – подсказал он, его дыхание щекотало ее внезапно ожившую плоть.

– И что? – выдохнула она, поворачивая лицо к его губам.

Харпер поцеловал ее, на этот раз долгим, ленивым поцелуем, его язык скользнул внутрь, а затем исчез, прежде чем он отстранился. Он убрал руку с ее шеи и снова потянулся за бокалом. Дрина вздрогнула от его прикосновения и потянулась за своим бокалом.

– То, как ты двигаешься на танцполе, невероятно сексуально. Я поймал себя на том, что смотрю на тебя и думаю, не надела ли ты один из новых бюстгальтеров и трусиков, которые Стефани помогла тебе выбрать сегодня.

Она только что поднесла бокал к губам, и ее глаза метнулись к нему поверх края. Выражение его лица было небрежным, как будто они обсуждали погоду, но глаза были свирепыми и похотливыми. Она сделала глоток своего «Сладкого экстаза» и просто кивнула, проглотив содержимое.

Он улыбнулся и поставил бокал на стол, затем снова провел пальцами по ее декольте. – Какой именно?

Дрина замялась, затем медленно улыбнулась и сказала: – Думаю, ты сам это выяснишь.

Харпер встретился с ней взглядом и выдержал его, а затем он опустил взгляд, и она почувствовала, как он дергает ее за топ. Она также заметила, что Харпер поймал одним пальцем вырез и слегка сдвинул его в сторону, открыв край красного кружевного лифчика с черной отделкой. Когда она снова посмотрела в его глаза, то увидела, что они горят серебром.