Текст книги "Дикий охотник (ЛП)"

Автор книги: Линси Сэндс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Да, ну, иногда ты стар и уп…

– Он прав, Брикер. Борьба и силой заставляя ее слушать не поможет здесь, – прервал Декер.

– Что? – молодой человек обернулся на него с изумлением. – Хорошо, что еще можно сделать? Она…

– …не будет слушать, что ей скажут, если мы не сможем привлечь ее внимание, – сказал Декер, а потом добавил: – И, насколько я могу судить, сейчас она думает, что с ней играли и ей слишком больно, и она страшно зла на Мортимера, чтобы слушать все, что он скажет.

Брикер задумался над этим, а затем повернулась к Мортимеру и предложил:

– Я мог бы попытаться вступиться за тебя.

Его гнев на парня смягчился от предложение, но он покачал головой.

– Сейчас она думает, что мы оба кобели.

– Тогда я могу, – сказал Декер, и Мортимер закрыл глаза. У него хорошие друзья.

– Спасибо, – согласился он, стараясь не слишком надеяться. Декер, возможно, не сможет заставить Сэм слушать. Она, наверное, думает, что он тоже кобель. – Когда ты…?

– Сейчас, – прервал его Декер, и быстро вышел из коттеджа.

Мортимер подошел к двери и молча смотрел, как другой бессмертный двигался сквозь деревья, очень хорошо понимая, что мужчина держал будущее Мортимера в руках.

Глава 17

Сэм перестала плакать, когда стук в дверь отвлек ее, она сидела свернувшись калачиком на диване с подушкой. Увидев Декера через стекло экранных дверей заставило обиду в ней подняться. Казалось, эта шутка еще не закончилась, подумала она с горечью, спросив: – Что ты хочешь?

– Поговорить. – Он вошел внутрь без приглашения и остановился, рассматривая ее.

Сэм подняла свой подбородок в вызове, зная, что он увидит доказательство ее слез. После нескольких минут молчания, она уловила странные помехи в ее сознании. Она испытала это раз или два это на прошлой неделе, каждый раз с Мортимером и его друзьями, но на этот раз гораздо быстрее, и мужчины отвлекли ее каждый раз до этого. В затянувшемся молчании, от происходящего теперь ничего ее не отвлекало, и на этот раз помехи, казалось, длились гораздо дольше, чем раньше. Сэм начала волноваться не растет ли у нее опухоль мозга или что-то подобное.

– У тебя нет растущей опухоли головного мозга, – сказал резко Декер, а затем добавил, – в твоих интересах выслушать меня.

Сэм уставилась на него. Откуда он знает, что она беспокоилась об опухоли головного мозга? быстро задалась она вопросом, но потом забыла про вопрос так, как до ее сознания дошел его комментарий про то, что в ее интересах выслушать его. Так, как он это сказал, звучало почти угрожающе.

Сначала Брикер и Мортимер попытались унизить ее, а теперь Декер ей угрожает. Отлично, подумала она, и зло спросила:

– А если я не выслушаю тебя?

– Тебе не понравится, что я тогда сделаю.

– Это – угроза, Декер?

Он пожал плечами и объяснил:

– Если ты не выслушаешь меня, я буду вынужден стереть последние несколько дней из твоей памяти. Это будет так, как если бы ты никогда не встретилась с Мортимером.

Смех неверия вырвался у Сэм.

– Конечно. Правда. Ну, в данный момент это звучит очень привлекательно, так что вперед.

– Ты, конечно, не веришь я это могу.

– Нет, а должна? – сказала сухо Сэм, а потом ахнула от удивления, когда вдруг отложила подушку в сторону и встала. Это не то, что она хотел или планировала сделать. Она просто это сделала. Пока она боролась со своей растерянностью, Декер подошел к радио, который стоял на кухонном столе рядом с плитой и включил его. Мягкая музыка полилась в комнату.

– Потанцуешь со мной? – спросил он.

– Я… – слова Сэм прервались, когда ее тело вдруг начало двигаться. Это было, как будто ее мозг просто отказал или как-то обошел ее постоянный контроль внешних источников. Сэм пыталась остановить себя, пыталась заставить свои ноги перестать двигаться, но ее мозг не получал сообщения. Когда она достигла Декера, ее тело остановилось и ее руки поднялись. Одна легла на его плечо, другая ожидала его руку, потом они начали танцевать.

– Как ты это делаешь? – спросила Сэм дрожащим голосом, когда он вел ее по кухне. – Что ты со мной делаешь?

– Управляю тобой, – ответил он просто, и его, казалось, не трогает, что он ее пугает. – Заставить тебя потанцевать со мной, казалось лояльнее, чем некоторые из альтернатив, которые бы я выбрал, но мне пришлось выбрать что-то, что ты даже не задумываясь сделаешь, при этом гарантировать, что тебе не удастся убедить себя, что все, что я заставлял тебя сделать, ты не хотела сделать сама. Смертные очень хороши в самообмане.

– Смертные, – слабо повторила Сэм, не понимая ничего из этого. Ее мозг никак не хотел признавать, что он ее контролирует, даже если он, казалось делал это, Сэм поняла, что у нее от всего этого кружится голова. Она не контролировала себя в этот момент.

– Да… смертные. Ты… но не я. – Он закрутил ее в такт музыке, и тело Сэм немного закружилось, а затем протанцевало обратно в его объятия. Это было последнее место, где она хотела быть, но ее тело, казалось, не заботило, что хотел разум.

– Ты не смертный? – спросила она ошеломленным голосом.

– Скорее всего, нет, – заверил ее Декер, а затем перестал танцевать, но продолжал близко держать ее, открыв рот. Сэм смотрела в недоумении, когда клыки вдруг выросли и убрались так же как до этого показывал Брикер. Он оставил рот открытым для нее, чтобы она получше рассмотрела, а потом позволил клыкам удлиниться и поднял одну бровь. – Должен ли я тебя сейчас укусить, или ты готова поверить?

Ее глаза резко поднялись к нему, но Сэм не могла говорить. Она не могла даже думать.

Другая бровь Декера выгнулась чтобы присоединиться к первой.

– Будет ли укус?

– Нет, – выдохнула Сэм, и попыталась бороться, но пока она посылала сообщение в мозг, ее тело оставалось в его объятиях, спокойное и беззаботное. Ее сердце даже не ускорилось, поняла Сэм, хотя она была напугана и у нее должна была быть тахикардия (поясн. пер. учащенный пульс). Странно но это ее рассердило, но только в голове, а затем Декер сказал, – я контролирую твой пульс и держу тебя спокойной. Мортимер никогда не простит мне, если я позволю тебе упасть замертво от сердечного приступа.

– Ты можешь читать мои мысли? – спросила Сэм с тревогой.

– Ах, да – сказал он с кривой улыбкой.

– И Мортимер? – спросила она, это мысль превратила ее тревогу в ужас. Он слышал каждую похотливую мысль у нее о нем? Дорогой Господь!

– Нет, – ответил Декер весело. – Если бы он мог, ты бы не была его Жизненной парой.

– Жизненная пара? – повторила Сэм. Она вспомнила, что Мортимер использовал это словосочетание.

Декер замялся, а затем выпустил ее и отступил назад. Он не просто отпустил ее, но и его власть над ней и ее тело вдруг снова стало ее собственным. Сэм знала это, потому что стала оседать на землю, колени не желали держать ее. Декер быстро поймал ее за руку, чтобы удержать в вертикальном положении.

– Я прошу прощения за мое поведение, – холодно ответил он, когда практически нес ее на один из стульев вокруг обеденного стола. – Ты была слишком обижена и зла на то, что считала злой шуткой, чтобы слушать. Я должен был сделать что-нибудь шокирующее, чтобы привлечь твое внимание. Я думаю, ты готова сейчас услышать то, что Мортимер должен сказать.

Он не стал ждать ее соглашение или не согласия, повернувшись и подходя к двери коттеджа.

Сэм проводила его взглядом, выражение ее лица было пустым и голова тоже.

***

– Она готова слушать.

Мортимер вскочил из-за стола, когда Декер вошел с этим объявлением.

– Слушать? – неуверенно спросил он.

– У меня получилось ее успокоить и убедить, что вы оба не врете. Ты сейчас можешь ей все объяснить. Она услышит, – заверил он его, и затем добавил: – Вряд ли она будет твоей парой, хотя… – он пожал плечами. – Это ее дело.

Мортимер кивнул и кинулся к двери.

– Гарретт.

Остановившись, он настороженно оглянулся. Декер никогда не называл его Гарреттом; он сделал это сейчас, что не предвещало ничего хорошего.

– Она поверит что ты ей сейчас скажешь, но если она не пожелает соединиться с тобой… – он позволил предложению повиснуть в воздухе, но Мортимер знал точно, что Дерек не досказал. Если он не сможет убедить Сэм стать в его жизни второй половинкой, ее память будет стерта полностью, как и ее сестер. Они не вспомнят, что когда-либо встречались с ними.

Эта мысль ужаснула Мортимера, но он знал это должно быть сделано, чтобы защитить их людей от обнаружения. Это всегда было их главным приоритетом. Одно разбитое сердце бессмертного ничего не значит, по сравнению с их выслеживанием и уничтожением.

Резко кивнув, он развернулся и направился к двери. Каким-то образом он должен убедить Сэм быть с ним, быть его парой. Или так, или он потеряет ее навсегда, потому что он никогда не сможет подойти к ней вновь после того, как ей сотрут память. Слишком большая вероятность, что ее воспоминания могут вернуться, если она увидит его снова. Это будет самый важный разговор в его жизни. Он только жалел, что не уверен в своем успехе.

Мортимер увидел Сэм сразу же, как поднялся на крыльцо и подошел к двери. Она сидела за столом, ее голова и плечи были опущены. Она выглядела несчастной, и это заставило его задуматься, что такого Декер ей сказал. Или сделал, вдруг заволновался он. Декер сказал, что она готова слушать, что предположительно означало, сам он не говорил. Так что, должно быть, он сделал что-то, чтобы убедить ее, что это не шутка.

Мортимер потянулся к ручке двери, но заколебался, а затем вместо этого постучал. Он видел, как Сэм напряглась, а потом выпрямилась, но не посмотрела в сторону двери.

– Входи.

Его нервы натянулись от ее мрачного голоса, Мортимер открыл дверь и шагнул внутрь

– Декер сказал, что ты готова поговорить со мной, – пробормотал он, обходя стол, чтобы устроиться на стуле напротив нее.

– Ты имеешь в виду выслушать тебя, не так ли? – тихо спросила Сэм, когда он опустился на стул. Они молча разглядывали друг друга, а затем ее взгляд упал на его рот. – Покажи мне свои зубы.

Это была не просьба, заметил Мортимер, но он не был возмущен требованием в ее голосе. Она была расстроена.

Какой смертный в здравом уме не будет? До сих пор, вампиры для нее всегда были мифическими монстрами. Кроме того, он скорее всего неправильно начал их разговор и знал это. Хотя наверное не легко начать этот разговор, но безусловно, существуют лучшие способы справиться с этим, чем это сделал он? Однако, Мортимер смущался показывать зубы. У нее фобия насчет летучих мышей, или вампиров, или обоих, и он не хотел смотреть, как она отворачивается с отвращением.

– Пожалуйста. – На этот раз ее тон был гораздо менее резким, почти примирительным. Это дало ему надежду.

Конечно, Сэм все равно, даже если она была груба, ее не заботило его чувства, сказал он себе, когда открыл рот и позволил своим клыкам выдвинуться. Затем он быстро втянул их и закрыл рот, проглотив жидкость, которая собралась в горле.

– Они причиняют боль, когда опускаются? – спросила она, казавшись более любопытной, чем раньше.

– Нет.

– Ты чувствуешь их?

Мортимер обдумывал этот вопрос; он никогда не думал о том, что он чувствовал, когда его клыки опускались. Наконец он сказал,

– Не совсем. Это больше похоже на ощущение согнутой ноги в колене. Ты действительно не чувствуешь это как токового, но ты знаешь, что это происходит.

Сэм медленно кивнула, а затем перевела взгляд с его рта к глазам.

– Декер сказал, что ты все разъяснишь.

Мортимер кивнул, а затем сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, не зная с чего начать.

– Хорошо, – сказал он наконец, – я бессмертный.

– Ты имеешь в виду, как вампир, не так ли? – спросила она сухо.

Мортимер поморщился.

– Некоторые нас так называют.

– Но тебе это не нравиться?

Он покачал головой.

– Вампиры – это монстры. Они нападают на ничего не подозревающую жертв… э-э… людей, и выпивают их до сухо.

– Но не ты?

– Нет, – сразу сказал Мортимер. – Я пью кровь из пакетов, которые мы получаем в банке крови. Как гемофилия, – добавил он на вдохе. – Разница только в том, они получают переливания, а мы пьем их через наши зубы.

– Ты кусаешь пакет? – спросила Сэм со странной комбинацией отвращения и разочарования.

– Мы не кусаем его. Не в действительности. Мы погружаем в него наши клыки. – При желание он мог бы взять с собой пакет и продемонстрировать, Мортимер открыл рот, выпуская свои клыки, а затем сделал движение свободной рукой, как будто он собирается покормиться.

– Ха. – Сэм вдруг откинулась на спинку стула, ее тело стало гораздо менее напряженным. Казалось сосущий из пакета вампир просто был не настолько страшным.

Мортимер на миг подумал признаться, что они иногда…в экстренных ситуациях…кормятся "от коров", как им нравилось называть это. Что он сам делал это несколько дней назад в Миндене, но потом решил, что лучше оставить это признание на потом. На долгое потом.

– Ты не выглядишь мертвым.

Мортимер поморщился, поскольку понял, что ему многое придется объяснить.

– Я не мертв, – сказал он терпеливо. – Дракула – вымысел, хотя и придуман на основе одного из нас и похож на нас в некоторой степени.

– Если ты не умер, как ты стал…? – Сэм махнула рукой в сторону его рта.

– Нанос, – выпалил Мортимер.

Сэм подняла брови.

– Нанос? Ты имеешь в виду науку. Ваш вампиризм является научным в природе?

– Точно, – сказал он радостно. – Видишь ли, наши ученые нашли способ совместить нано технологии и микробиологию для создания микроскопических маленьких нанос, которые, когда попадают в кровоток, живут там и размножаются. Они предназначены для устранения повреждений и борьбы с инфекциями или болезнями, как рак, они их уничтожают и выводят из организма как отходы.

Уменьшилось напряжение, пока она слушала с заинтересованным выражением лица, отметил Мортимер,

– Это действительно прорыв с научной точки зрения, когда ты об этом думаешь.

– Да, – слабым голосом согласилась она, а затем спросила, – Итак, они дали тебе эти нанос, потому что ты был ранен или болен?

– Нет. Я родился бессмертным. Мои родители оба бессмертные и мне передалось это через их кровь.

– Но… это означало бы, что эта технология была… сколько? Тридцать лет или около того? – недоверчиво спросила Сэм.

Мортимер замялся. Следующее откровение будет тяжелее заставить ее принять.

– Не смертные врачи придумали эти нанос, Сэм.

Она резко села прямо, с выражением ужаса на лице.

– Ты пришелец? Я переспала с инопланетянином?

– Нет, нет, – заверил он ее, поймав ее руки, когда она начала выпрыгивать из-за стола.

Сэм остановилась, ее лицо выражало сомнение и она не села обратно.

– Я не инопланетянин, – заверил ее Мортимер, вздохнув с облегчением, когда она медленно опустилась обратно на стул, а затем добавил, – Я Атлант.

Видя, что это не казалось ей гораздо более приемлемым, он сделал глубокий вдох и начал объяснять.

– Хорошо, – медленно сказала Сэм несколько минут спустя. – Так ты говоришь, что действительно была Атлантида. Они были невероятно продвинуты технологически, и у одного из их ученых были мозги для работы с нанос и он создал маленьких нанос, которые могут восстанавливать и регенерировать организм человека. – Она сделала паузу, и когда он кивнул, спросила, – Людей Атлантов, так?

Мортимер снова кивнул и затем добавил:

– На самом деле, нанос сделал гораздо больше, чем восстанавливает и регенерирует. Они держат своих хозяев на пике здоровья. Даже лучше, чем пик. Мы сильнее и быстрее, чем смертные.

Сэм вспомнила, как он поднял ее и понесся прочь от медведя в лесу. Кивнув, она продолжила перечислять то, что узнала,

– Ваши ученые испытывали эти нанос на нескольких ваших людях, прежде чем поняли, что, поскольку человеческий организм нуждается в постоянном ремонте, нанос никогда не умрут и не распадутся, и всегда будут заняты работой, сохраняя твой народ здоровым и пригодным для жизни… – она сделала паузу и спросила, – Как долго?

– Как долго?

– Как долго это длится? – пояснила она. – Как долго вы будете оставаться молодыми и здоровыми? Пока вы не состаритесь и не умрете от старости во сне?

– Эээ… – Мортимер поджал губы. – Ну, мы действительно не стареем.

– Ты не состаришься, – отозвалась она слабым голосом.

Мортимер покачал головой.

– Старение рассматривается как повреждение, поэтому нанос ремонтирует клетки и поддерживает тело молодым и здоровым.

Ее глаза расширились и она недоверчиво спросила снова,

– И как долго?

– Ну, у всех по разному, конечно. Нанос не может предотвратить от несчастных случаев. Если один из нас обезглавлен, или сгорел в пожаре… – он пожал плечами. – Мы умрем.

– Верно, но если не случится аварии или сожжение до смерти… как долго вы будете оставаться в форме, здоровыми и молодыми? – спросила мрачно Сэм.

– Никто не знает ответ, – признался Мортимер.

– Никто не знает, – сказала она медленно, ее рот недовольно сжался. – Тогда сколько лет самому старейшему бессмертному?

– Старейшему? – Он резко повернулся и взглянул в даль, выглядя встревоженным. – Я думаю, самый старый, которого я знаю, это мой босс, Люциан.

– И сколько ему лет?

– Я не уверен. Он родился в Атлантиде до падения, но я не знаю точный год. Он…

– Родился в Атлантиде? – вскрикнула Сэм. – Атлантида пала…когда? Пару тысяч лет назад?

– Где-то так, – пробормотал Мортимер.

– И он выглядит таким же молодым, как ты? – спросила она с ужасом.

– В значительной степени. Мы все выглядим примерно на двадцать пять-тридцать.

Сэм снова откинулась на спинку стула, когда пыталась принять это, а потом резко посмотрела на него, поскольку внезапно на ум ей пришел вопрос.

– Сколько тебе лет?

– Мне? – спросил он, скривившись.

– Да. Тебе не пару тысяч лет, не так ли?

– Нет, нет, – заверил он ее быстро, и как только Сэм начала расслабляться, он добавил, – Я родился только в 1210.

Воздух вышел из нее со свистом, а затем она всосала его обратно, задыхаясь,

– Тебе восемьсот лет!

– Приблизительно, – признался он извиняющимся тоном.

– Но, что…Я… Ты мог бы быть с моей бабушкой. Моей прабабушкой даже.

– Маловероятно, – заверил ее Мортимер, а затем добавил криво. – Я потерял интерес к женщинам несколько веков назад.

Ее брови поднялись и она отрезала,

– Ты обманул меня событиями прошлой ночи. Если это незаинтересованность, то я не хотела бы видеть, то что интересует Ваших людей. Ты, наверное, покалечил бы меня, если бы тебе было интересно.

– Ох, ну, в общем, я имел в виду, у меня не было интереса к другим женщинам; я интересуюсь тобой, – пояснил он, а затем добавил: – потому что ты моя вторая половинка.

Когда она уставилась на него, Мортимер объяснил,

– Я могу прочитать мысли большинства женщин, и также я могу управлять ими. Это не очень весело. Тебе не нужно догадываться, что им нравится, ты просто берешь это из их голов. Тебе не приходиться общаться с ними; проще всего прочитать их мысли. Что касается секса… – он сделал паузу и скривился, а потом сказал: – Ну, откровенно говоря, ты мог бы также просто помастурбировать, потому что сам того не желая, ты будешь делать все, что им хочется. Секс, как и кормление, является достаточно интимным процессом, поэтому наше сознание инстинктивно берет его под свой контроль.

Мортимер протянул к ней руку и посмотрел в глаза, когда сказал,

– Но ты другая. Ни о чем подобном с тобой мне не следует беспокоиться. Я не могу читать или контролировать твой ум.

Сэм вздохнула. Он выглядел и звучал искренне, и часть ее хотела броситься ему на шею и обнять его, но у нее все еще было так много вопросов. Морщась, она вытащила свою руку и сказала:

– Я еще не все понимаю. Итак, откуда берутся клыки и проблема с потреблением крови?

– О. – Мортимер поморщился. – Ну, нанос используют кровь для топлива, а также для ремонта и регенерации и так далее, но они используют слишком много крови, наши тела не справляются с такой выработкой. Это вынуждает нас искать больше крови, – пояснил он. – Это не было бы проблемой, если бы нанос деактивировались и сломались бы, как от них этого ожидали после того, как они закончат свой ремонт. Но ученые не учли, что организм постоянно нуждается в ремонте.

– Нуждается? – спросила она с удивлением.

– Конечно. Солнечный свет повреждает тело, как и экологические факторы, и продукты которые мы едим или пьем. Даже простое течением времени повреждает тело. Пока мы сидим здесь твои клетки стареют, рушатся и умирают, медленно, одна за другой. Тело никогда не бывает без чего-то, что не нуждается в ремонте.

– Поэтому нанос никогда не отключаются и не распадаются, – поняла она.

Он покачал головой.

– А клыки?

– Когда нанос впервые были созданы, людям, которым их вкололи, им делали ежедневные переливания крови, чтобы сдержать нанос от нападения на органы хозяина в поисках крови. Но когда Атлантида пала, те, кто выжил, оказались в бедственном положении в мире, который был далеко не столь продвинут, как Атлантида. Нет врачей, или банков крови и доноров.

Сэм кивнул, представляя, как это ужасно должно было быть. Это похоже было бы, как если бы ее вдруг сейчас отправили в Средневековье, только с медицинской проблемой. Она не могла себе это представить.

– Что они сделали?

– Некоторые люди умерли страшной, мучительной смертью, когда нанос атаковали их тела, разъедая их органы в поисках крови. Другие…

– Что другие? – спросила она, когда он заколебался, зная, что ей не понравиться то, что он поведает.

– Некоторые стали палачами, убивали смертных, сливая их кровь в миски или ведра, а затем пили ее, чтобы выжить. Этим временим наш народ не гордиться, – к несчастью признался он, но потом быстро сказал, – но нанос эволюционировали. Они были запрограммированы держать их хозяинов живыми и поэтому физически их изменили, чтобы помочь в новых условиях. Например, наши люди…понимая, что солнечный свет повреждает кожу…избегали его как можно дольше и стали передвигаться в основном ночью, так чтобы они должны были употребить как можно меньше крови. В ответ на это нанос изменили наши глаза, позволяя лучше видеть ночью. – Он замолчал и заколебался, прежде чем признаться: – они также изменили зубы, в качестве средства для получения крови.

Сэм закрыла глаза. Он сказал, что они не кусают людей, а питаются кровью из банков крови. Конечно, это вполне может быть правдой, но первый банк крови был учрежден лишь в 1930-е годы. До этого они должны были получать кровь альтернативным путем… питаясь смертными.

Дракула действительно существовал, поняла Сэм. Просто в действительности он был результатом науки, а не проклятия, и он не был нежитью, ну у него все еще была душа. Иисус, внезапно поняла она, мужчине, которого она любила было восемьсот лет.

Сэм напряглась. Она любила его? Конечно она любила. Это было так похоже на нее. Влюбиться в симпатичного вокалиста не слишком успешной группы, а он оказался вампиром. Идеально, подумала она, а затем нахмурилась, она вспомнила, что он не был в группе.

– Так ты охотишься на вампиров Изгоев для Совета вампиров, – вспомнила она.

– Ну, они называются Советом, а не советом вампиров, – сказал он, в его взгляде была боль.

– Как скажешь. – Сэм махнула рукой на это. – И ты здесь сейчас ищешь одного?

– Да.

– И что сделал этот вампир, чтобы стать изгоем?

– Он или она кусают здесь смертных, – признался он, нехотя.

– Я думала, ты сказал, что твои люди не кусаю людей, а используют кровь в пакетах, – сказала она, обвиняюще.

– Я использую. Мы используем, – сказал Мортимер быстро. – Вот что делает этого парня изгоем. Кусать смертных – это против наших законов. Это причина по которой мы здесь. Чтобы остановить его, поймать его, и передать его или ее Совету для суда.

Сэм откинулась на спинку своего стула с небольшим вздохом. Она решила, что не может винить их всех за одно плохое яблоко. У смертных тоже были преступники, кто нарушал их законы. Эта мысль заставила ее спросить с интересом,

– Так ваши люди имеют свои собственные законы?

– Ох, да. Мы действительно не можем быть связаны с вами. Я имею в виду, смертные не могут заставить бессмертных следовать их законам. С другой стороны для нас слишком легко проскользнуть в ваш ум и убедить вас, что мы ничего не сделали, или нас там не было, и так далее.

Сэм медленно кивнула. Она решила, что это будет кошмаром для смертных, попытаться самим защититься от бессмертных, так что наличие своих собственных законов и силовиков было необходимо. И все же это вызвало ее любопытство.

– Какие законы?

– Мы не можем кусать смертных, если это не чрезвычайный случай, и нам не позволено превращать больше, чем одного смертного в жизни.

Сэм подождала что-нибудь еще, но он ничего не добавил, и она спросила с недоверием,

– Это все? Это все, что есть? Пару тысяч лет, чтобы придумать свои собственные законы, и это предел? – Она фыркнула с отвращением. – Господи, даже у Моисея было десять заповедей.

– Ну, у нас их еще много, – сказал он, защищаясь. – Мы не должны привлекать внимание к нашим людям или позволять смертным узнать о нас.

– Ну, ты один нарушил, – указала Сэм. – Ты только что рассказал мне обо всем.

– Это другое дело, ты моя пожизненная пара.

– Пожизненная пара? – Она прокудахтала с нетерпением. – Это уже третий раз, когда ты упомянул то, что я являюсь твоей пожизненной парой и Декер тоже сказал что-то об этом. Что это такое пожизненная пара?

Мортимер замялся, а затем сказал:

– Это тот человек, которого мы не можем прочитать или контролировать. Это первый признак пожизненной пары.

– Первый признак? – спросила Сэм с интересом. – Есть и другие?

Он кивнул.

– Когда мы впервые встречаем наших пар становится сложно блокировать наши мысли от прочтения от других бессмертных.

Брови Сэм поднялись.

– Ты должен блокировать свои мысли от других бессмертных?

– Мы можем читать друг друга как мы читаем смертных, если не блокируем наши мысли. Это то, чему мы рано учимся делать. Это не сложно, но требует определенной концентрации, что, по-видимому не хватает, когда мы впервые встречаем нашу вторую половинку. Мы неожиданно становимся открытыми и уязвимыми для других, – признался, скривившись, Мортимер, а затем быстро добавил, – еще одним признаком является внезапное пробуждение аппетитов. Еда… и секс, – добавил он, а затем объяснил, – большинство бессмертных теряют интерес к еде вскоре после первого века. После этого они питаются от случая к случаю, определенные встречи и все такое, но в основном они питаются кровью.

Поскольку мужчина ел как лошадь, насколько она знала, Сэм просто спросила:

– Вы теряете интерес к сексу тоже после первого века?

– Это проходит в разное время в зависимости от человека, – сказал он, пожав плечами. – Для меня… я потерял интерес после… я не уверен, двести или триста лет назад.

– Я замечаю, что аппетит к сексу выжил дольше, чем к еде, – сухо сказала она.

Мортимер усмехнулся.

– C'est la vie. (Это жизнь (фр.))

Его слова вызвали короткий смех у Сэм, а потом она вздохнула.

– Что теперь?

– Теперь, – сказал он медленно, – ты должна решить, готова ли ты быть моей пожизненной парой.

– Я думала, что я уже она, – сказала она с удивлением. – Ты же сказал, что у тебя все симптомы.

– Да. И ты моя пожизненная пара, но это не значит, что ты согласишься ей быть в ответ, – тихо сказал он. – Возможно, ты не пожелаешь соединить свою жизнь с моей.

– Что произойдет, если я не захочу? – спросила она с любопытством.

Мортимер побледнел от вопроса, но ответил,

– Если ты не захочешь, твоя память обо мне будет стерта и твоя жизнь будет продолжаться, как если бы мы никогда не встретились.

Сэм не интересовал этот вариант вообще.

– А если я готова?

– Ты должна будешь решить, готова ли ты быть превращенной.

– Превращенной? – Сэм нахмурилась. – Значит я могу быть…?

– Бессмертной, – Мортимер закончил и кивнул.

– Бессмертной, – прошептала она. Сэм предполагала, что это будет означать что-то вроде переливания из него богатой наноми крови в нее, но ее более беспокоило быть превращенной. Быть бессмертной. Идея остаться вечно молодой не так уж плохо. Быть сильнее и быстрее звучало круто, но пить-из-пакетов-кровь немного мерзко. Она бы смирилась с отвращением, возможно, чтобы быть с Мортимером, но…

– Какова цена? – внезапно спросила она.

– Цена?

– Оборотная сторона, – пояснила она. – Всегда есть оборотная сторона. Ты предлагаешь мне вечную молодость с тобой, красивым, умным, забавным суженным… пить из пакетов с кровью не кажется привлекательным, но должно быть больше негативного, чем это.

– Ну, ты должна держаться подальше от солнца как можно дольше, – признался он.

– Ты выходил в тот день, когда мы ходили по магазинам, и в день, когда мы катались на гидроциклах, и…

– Мы можем выйти на солнечный свет, но это значит, нам потребуется употребить больше крови.

– О. – Она задумалась. – А что насчет чеснока и всей этой фигни?

– Чеснок-это вкусно, – сказал просто Мортимер. – Ты можешь есть чеснок, если тебе нравится. И ходить в церковь. Все эти вещи в фильмах про вампиров, мифы…

– Но? – спросила она резко. – Я слышу но.

Мортимер вздохнул и медленно кивнул.

– Но мы не стареем. Это может вызвать вопросы, если ты живешь где-нибудь постоянно, или взаимодействуешь со смертными более десяти лет и не проявляешь никаких признаков старения. Большинство из нас переезжают каждое десятилетие… и те, кто работает среди смертных так же меняют работу.

– Цена, – вздохнула глубоко Сэм. Она работала до смерти ради карьеры, с которой могла расстаться через десять лет, Сэм приняла это, а потом Мортимер сказал ей то, что меняло дело.

– Тебе также придется покинуть своих сестер через десять лет.